 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
С некоторых пор, когда в Лондоне стоит дождливая погода, я часто встаю у окна и думаю, откуда приходит эта вода, и куда она уходит. Вот эта капля, ползущая по стеклу, не вырвана ли ураганом с поверхности озера за сотню километров отсюда? А вот эта, возможно, полчаса назад испарилась из чашки чая у девушки в кафе напротив. А вон та, большая капля, дрожащая на водостоке, наверняка содержит частичку пота кровельщика, осматривавшего мою крышу пару дней назад. Вся эта вода уйдет в землю, выльется в реку, и затем растворится в море. Капли пота, чая и воды из озера смешаются и навсегда исчезнут в безмолвных глубинах океана.
Исчезнут ли?
Эту историю мне поведал мой друг, антрополог Джон Уотерс. После чего он плюнул в чернильницу и молча отдал ее мне. Вы, вероятно, считаете, что он был безумец или, как минимум, эксцентрик. Учитывая крайне нервозное состояние Джона и его жуткий рассказ, я думал в тот момент примерно так же. В смятении и печали я выходил из его дома, унося чернильницу и дневник, в котором были записаны все его наблюдения. Но с тех пор, как я пришел домой, с уверенностью, что меня разыгрывают, наполнил стоящий без дела старый аквариум и уронил в воду каплю чернил, я испытываю совсем другие чувства.
Чернила давно уже высохли. Вода ушла из них.
Но, возможно, частички этой воды именно сейчас барабанят по крыше моего дома.
За год до нашего разговора мой друг путешествовал по Боливии, изучая малоизвестные обычаи индейцев кечуа. Как-то раз он заинтересовался маленьким высокогорным озером, расположенным на северо-западе от городка Чотаси, почти на границе с Чили. Местные жители называли это озеро Йуракъявар, или \"белая кровь\". Пытаясь выяснить, откуда пошло такое необычное название, он наткнулся на еще более странную легенду. На берегу этого озера жило замкнутое индейское племя, мананупъяку, \"не пьющие воды\". Джон собрал об этом племени ряд фантастических слухов, например, что оно состоит исключительно из мужчин, и что эти мужчины живут вечно, не старея. Старики клялись, что за сорок лет несколько раз видели одного и того же индейца, который приходил в Чотаси обменивать шерсть альпаки на хозяйственные товары, и он нисколько не менялся за все это время.
О мананупъяку было известно очень немногое, главным образом потому, что местные жители откровенно боялись общаться с ними. О них предпочитали не говорить, не думать, и вообще делать вид, что их не существует. Джон сопоставил все известные ему слухи и понял, что значение фразы \"не пьющие воды\" напрашивается само собой. Сложно было найти более далекого от мистики человека, чем мой друг, поэтому сделанный вывод не испугал его, а напротив, безгранично распалил его любопытство. Он решил лично познакомиться с предполагаемыми вампирами Западных Кордильер.
Далее я хотел бы привести выдержки из дневника Джона. Он подробно и дотошно описывает в нем уклад жизни племени, распорядок дня, потребляемую пищу и даже способы рыбной ловли. Поэтому целиком помещать дневник в этот рассказ не имеет смысла. Я выбрал только те записи, которые, так или иначе, относятся к раскрытию невероятной тайны вечных индейцев.
18 мая
Меня приняли неожиданно дружелюбно. Все жители этого маленького племени держатся вежливо и с достоинством. Меня сразу проводили к инке Пакочави, местному вождю и шаману одновременно. Я отрекомендовался ученым и попросил разрешения пожить с его племенем некоторое время, чтобы узнать его обычаи и жизненный уклад.
Инка сказал, что я могу остаться на любое время, которое пожелаю. Но я должен принять важное решение. Сказав так, он повел меня в необычный семиугольный дом, стоящий в середине села. Помещение дома оказалось одной огромной комнатой, в центре которой стоял большой каменный колодец, также имевший форму неправильного семиугольника. Он был заполнен водой почти до краев, и у меня сначала даже создалось впечатление, что он наполняется искусственно.
– Это живая вода. Единственная вода, которую мы пьем. Из озера и местных родников пить воду запрещено. Если ты не будешь пить эту воду, тебе придется ходить за ней в Чотаси.
– А если буду?
Пакочави тяжело посмотрел на меня своими ярко-желтыми глазами.
– Тогда живая вода свяжет твою душу, и она навсегда останется в воде земли. Мы могли бы найти твою душу в озере белой крови, но через две луны ты уйдешь от нас. Твои реки и озера зовут тебя. Я чувствую это. Как твоя душа будет искать после смерти путь в лабиринте твоих рек, мне неведомо.
Меня, как материалиста, больше волновало расстояние до Чотаси, чем проблемы моей гипотетической души. Поэтому я пропустил мимо ушей слова инки.
У живой воды оказался странный, смутно неприятный привкус. От ее холода ломило зубы.
20 мая
Я гуляю и рассматриваю поселение. Оно состоит из примерно двух дюжин добротно сколоченных, хорошо утепленных домов. Если в каждом доме живет три-четыре человека, то можно считать, что в селе живет не более сотни жителей.
Индейцы в основном занимаются рыболовством и выделкой шерсти. Поблизости находится пастбище альпак, а также небольшое поле, на котором растет пшеница, картофель, рисовая лебеда квиноа и всевозможные овощи. Как минимум две хижины оборудованы под обработку зерна, индейцы сами делают муку и пекут хлеб. Обычное село с натуральным хозяйством.
Но я действительно пока не смог увидеть здесь ни одной женщины. И ни одного ребенка.
23 мая
Семиугольный дом, очевидно, построен вокруг колодца. Дом в точности повторяет форму колодца, а также его ориентацию. Если провести воображаемые линии через соответствующие углы того и другого, то они пересекаются в одной точке.
Я спросил у главного помощника инки, рябого здоровяка Чекчерапи, о том, как появился этот колодец. Тот рассказал мне короткую историю:
– Когда Кочамама ходила по уку пача, наземному миру, и создавала маленькие моря, она захотела пить. Но обычные реки не могли утолить жажду Кочамамы. Тогда она свернула из кукурузного листа трубочку и опустила ее в реки хурин пача, подземного мира, и только тогда смогла напиться. Так появился этот колодец.
Колодец, пробитый повелительницей морей, который ведет в воды царства хтонических божеств. Интересная легенда. Но кто же на самом деле вырыл этот колодец? И почему вода в нем стоит так высоко? Нужно тщательно зарисовать его форму, она очень необычна.
26 мая
Я набрался смелости и спросил инку, почему здесь нет женщин и детей.
– Душа мужчины в воде, – ответил Пакочави. – Душа женщины в воздухе. Душа мужчины проходит через все тело и медленно меняется. Душа женщины с каждым вздохом разная. У воздуха есть память, как и у воды, но разве поймаешь воздух в сосуд тела? Мы, как вода, течем по поверхности земли. Женщины, как воздух, порхают над нами. Все они там, наверху, над нами и вокруг нас.
Инка ничего не сказал о детях, и был прав, потому что там, где нет женщин, нет и детей. И хотя я немногое понял из его объяснения, я почему-то уверен, что говорил он не о смерти, а о чем-то совершенно ином. Засыпая, я думал об ангелах, которые танцуют на кончике иглы.
2 июня
Теперь понятно, почему \"не пьющие воды\" называются именно так. Они действительно не пьют никакой другой воды, кроме воды из семиугольного колодца. Они готовят на этой воде, набирают ее в бурдюки, если куда-то надолго уходят, а чтобы просто напиться, предпочитают брать воду прямо из колодца.
Я спросил Чекчерапи, что будет, если у него кончится живая вода, когда он будет вдалеке от дома. Позволено ли ему будет выпить другой воды.
Чекчерапи удивился:
– Чем больше в человеке живой воды, тем проще его душе найти путь в Йуракъявар. Чем меньше в нем воды, тем дольше он будет плутать в ее глубинах. Странно, что человеку, который думает числами и умеет прятать мысли в белые листы, это непонятно.
– Так ты выпьешь обычной воды, или нет? – немного раздраженно переспросил я.
Он вздохнул.
– Ты хочешь заранее знать все камешки реки. Ты хочешь идти по сухому руслу. Это плохой путь.
Я махнул рукой. В конце концов, очевидно, что жажда пересилит любое табу, тем более такое странное и неопределенное.
7 июня
Когда я разговариваю с индейцами, у меня возникает впечатление, будто я беседую со стариками. Все они степенны, немногословны и постоянно отвечают загадками. Я решил проверить один из слухов, и попытался выяснить, как они относятся к смерти. Удивительно, но индейцы считают смерть чем-то вроде легкого неудобства. Когда я спрашиваю, умирают ли они, жители поселка дают уверенный утвердительный ответ, но говорят, что возрождаются с помощью озера Йуракъявар. Они не понимают моих вопросов о том, как это происходит, но это как-то связано с живой водой.
Пока все указывает на то, что верования мананупъяку тесно связаны с рыбами, или другими обитателями озера. Вероятно, они считают, что душа умершего переселяется в тело большой рыбы. Подобные легенды я периодически встречаю у племен, тесно связанных с водой. Однако когда я напрямую спрашиваю у индейцев, переселяется ли их душа в рыбу, они громко смеются. Они поглаживают себя по животу, имитируя сытость, и нарочито важно поучают меня:
– Есть большое отличие человека от рыбы. Вода в человеке. Рыба в воде. Рыба может быть в человеке, но не наоборот.
Также я выяснил еще одну любопытную деталь. У воды из семиугольного колодца есть еще одно, менее употребительное, название: \"вода памяти\".
9 июня
У многих индейцев на ладонях, у основания большого пальца, видны зарубцевавшиеся шрамы. Я не могу представить себе никакое другое происхождение этих шрамов, кроме ритуального.
22 июня
Прошел месяц, но я так и не нашел объяснения отсутствию женщин и детей. Я предполагал, что местные жители, в соответствии с каким-либо своим табу, прячут их в другом месте, но их поведение ничем этого не выдает. Я пытался напрямую спрашивать индейцев о женщинах, но те отвечают примерно так же расплывчато, как и инка.
Когда я еще раз завел с Пакочави разговор о женщинах, тот спросил меня:
– Посмотри на ветер. Куда он дует сегодня, куда будет дуть завтра? Посмотри на реку. Куда она течет сегодня, куда будет течь завтра?
– Река течет всегда в одном направлении. Ветер дует куда угодно. Но что это значит?
– Почему река всегда течет в одном направлении?
– Потому что у нее есть русло.
– Правильно. У ветра нет русла. У воздуха нет тела. Только у воды есть тело.
– В мире есть множество племен, в которых есть женщины.
– В мире есть много воды, которая не течет в реках.
Иногда мне кажется, что он смеется надо мной. А иногда – что он пытается донести до меня смысл, который можно передать только иносказательно.
1 июля
Сегодня Пакочави изъяснялся необычно доступно моему пониманию. Я спросил его, как он относится к тому, что люди из окрестных селений боятся мананупъяку. Инка ответил:
– Все боятся того, чего не понимают.
– Я тоже не понимаю. Но не боюсь.
– Неправильно. Ты не знаешь. Не знать и не понимать – разные вещи.
– Но почему ты не хочешь объяснить мне?
Инка едва заметно улыбнулся.
– Почему ты думаешь, что я должен хотеть этого? Почему ты думаешь, что я не хочу? Почему ты думаешь, что наши пути можно объяснить словами? Почему ты думаешь, что у меня есть слова, которые ты сможешь понять?
Я смутился. Пакочави заметил это и продолжил:
– Видишь? В душе ты уже ответил на все эти вопросы. Ты построил из своих мыслей лодку, хорошую лодку, которая несет тебя по реке. Но ты боишься вылезти из нее, потому что вокруг кайманы, кандиру и пираньи. Если ты увидишь, как человек выпрыгнет из соседней лодки и не выплывет на поверхность, что ты подумаешь?
– Что его съели.
– И любой подумает так же. И даже если ты будешь всем рассказывать, что этот человек обманул речных обитателей и на следующий день вернулся домой, тебе не поверят. Тебя посчитают лжецом.
– Но любой может пойти и проверить, что этот человек жив.
– Никто не пойдет. А если пойдет, то скажет, что этот человек не прыгал из лодки.
Я сидел и обдумывал слова инки. Потом спросил:
– Неужели я первый, кто приходит к вам из внешнего мира?
– Конечно, нет. Много раз приходили такие же, как ты.
– Странно. Я изучаю народ кечуа несколько лет, но никогда не слышал о вашем селении.
Пакочави рассмеялся.
– Твоя лодка очень прочная! Действительно хорошая лодка!
2 июля
Если я правильно понял вчерашний разговор с инкой, то племя индейцев, которое неизвестно где и неизвестно зачем прячет женщин и детей, должно быть описано неоднократно. Почему я ничего не читал о нем? Крайне маловероятно, что я мог пропустить подобную публикацию в научных журналах. Напрашивается только один вывод, и он меня сильно беспокоит.
О нем не писали.
В моей голове блуждает множество предположений, одно другого фантастичней. Что, если индейцы не выпускают посторонних? Но я уже несколько раз ходил в Чотаси за разной мелочью. Что, если вода колодца содержит необычный яд, который начинает действовать, только если перестать его употреблять? Что, если я от этой воды постепенно превращаюсь в индейца, а все, что приходили сюда до меня, \"такие же, как я\", растворились среди здешнего населедния? Инка ведь ничего не сказал о том, что они благополучно уходили отсюда.
Чушь какая.
Если сейчас я уеду и напишу статью, ее обязательно опубликуют. Я уверен в этом, так же, как и в том, что ее высмеют, потому, что в ней будут одни дикие предположения и никаких фактов. Поэтому я останусь и попробую выяснить, что же здесь происходит на самом деле.
Что, если статьи о мананупъяку писали, но не печатали? И почему не печатали?
16 июля
Один из пастухов, Анъяток, сегодня вечером сорвался со скалы и разбился насмерть. Я наблюдал, как Пакочави назначил по неизвестному мне принципу семерых помощников, с которыми завтра совершит ритуал погребения. Из объяснения индейцев я понял, что душу Анъятока привяжут к крови этих семерых, для того, чтобы она как можно быстрее нашла обратный путь в водах Йуракъявар. Возможно, говорить так не очень красиво по отношению к несчастному пастуху, но этот случай дает мне отличный шанс узнать истинное отношение этого племени к смерти.
17 июля
До меня доносятся обрывки разговоров индейцев, из которых создается впечатление, что Анъяток не умер. Они строят планы, как через неделю пойдут с ним на пастбище или на рыбалку. Они разговаривают так, будто он вернется через несколько дней. Как такое может быть?
Я отправляюсь наблюдать за ритуалом, наблюдать очень внимательно.
18 июля
Вокруг тела Анъятока, взявшись за руки, встали семеро индейцев. Внутри этого круга встал инка и запел нечто похожее на молитву, в которой повторялись всего два слова, что-то вроде: \"вода в крови, кровь в воде, вода в воде, кровь в крови\". Одновременно с пением Пакочави сделал церемониальным ножом надрез на руке Анъятока и выдавил в чашку несколько капель крови. Затем он наполнил чашку водой из колодца и поочередно дал отпить каждому из семерых участников круга. Это повторилось еще несколько раз. Вся церемония длилась не меньше часа.
После этого семеро индейцев отнесли Анъятока к озеру, где остальными уже были подготовлены восемь больших лодок. Инка встал в ту из них, в которую было уложено тело пастуха, и выплыл на середину озера. Остальные семь лодок выстроились вокруг вождя неправильным семиугольником, в точности повторяющим форму колодца с живой водой. Стоявшие в лодках индейцы одновременно полоснули ножами рядом с большими пальцами, раскинули руки, сжали кулаки, и в воды Йуракъявар заструилась кровь.
Кровь индейцев была очень хорошо видна в кристалльно чистых водах озера. Слишком хорошо! Потому что кровь не растворялась в воде, а медленно, постепенно, собиралась в огромные мутные фигуры! Под каждой лодкой кровь собралась в расплывчатое подобие человека с раскинутыми руками, и эти семь фигур, будто повторяя недавний ритуал, дотянулись друг до друга и взялись за руки. В центре кровавого круга шаман опустил тело пастуха в воду, и оно медленно погрузилось в пучину озера.
Самое ужасное, что когда индейцы в лодках сели и начали перебинтовывать раны, кровавые фигуры под ними, прежде чем окончательно растаять в озере, разъяли круг и скрестили руки на груди.
19 июля
Что течет по моим венам?! Что, вот уже два месяца, течет по моим венам?!
На этом месте дневник обрывается.
Судя по последним записям, описываемые в них события повергли Джона в небывалое смятение. Неразборчивые, сползающие строчки, зигзагообразные нервные росчерки, пересекающие уже написанный текст, пугающе непохожи на его ровный, аккуратный почерк. А после того, что произошло далее, он вообще забросил свой дневник. Поэтому остаток этой истории мне придется пересказать своими словами, на основании рассказанного моим другом по приезду в Лондон.
На следующий день Джон пошел к озеру и, специально порезав руку, уронил несколько капель крови в его прозрачные воды. Он увидел, как его кровь приняла в воде очертания кисти руки, которая, все более расплываясь, постепенно удлиннялась, и вот уже показалось едва видимое плечо. Затем концентрация крови стала слишком маленькой, чтобы что-либо рассмотреть.
Джон не выдержал этой картины и бросился прочь от озера. По непонятным причинам он испугался идти к дому и до вечера плутал по окрестностям Йуракъявар, а когда вернулся на тропу, ведущую в поселок, увидел, что его ищут два индейца. Одним из них был инка. В другом же мой друг с ужасом узнал погибшего пастуха.
– Мы уже испугались, что с тобой что-то случилось, – сказал Анъяток и, как показалось Джону, искренне расстроился от выражения его лица.
– У тебя хорошая кровь, – уважительно сказал Пакочави. – Она очень сильно позвала душу Анъятока, и он вернулся гораздо раньше, чем я предполагал. Жаль, что ты уходишь от нас. Ты мог бы стать отличным помощником.
– Что происходит? Что вы сделали со мной?!
– Я предупреждал, – покачал головой инка. – Твоя душа в воде, твоя вода в тебе. Я могу лишь пожелать твоей душе найти путь после того, как она прольется дождями в твои реки и озера. Мы с радостью примем тебя и поможем тебе, если ты вернешься к нам. Но вряд ли ты вернешься. Прощай!
Не говоря более ни слова, Пакочави и Анъяток развернулись и исчезли в закатных сумерках.
Джон выждал, когда совсем стемнеет, собрал самые необходимые вещи и бежал из поселения мананупъяку. Наверняка индейцы видели его бегство, но не пытались убедить его остаться или остановить силой. Вероятно, они не первый раз наблюдали эту картину. Из Чотаси Джон направился прямиком в Оруро, затем в Ла Пас, откуда, не теряя ни дня, улетел в Лондон.
После возвращения Джон практически не выходил из дому и мало с кем общался. Когда он рассказал мне эту историю, я попытался убедить его опубликовать дневник в Королевском географическом обществе, но он отказался. Вместо этого он отдал дневник мне, заявив, что я могу делать с записями все, что мне заблагорассудится. А еще через несколько дней его не стало.
Все это время Джон пил очень много жидкости, будто стараясь выгнать из организма живую воду индейцев. Спустя год после возвращения из Боливии он, вероятно, решил, что сделать это невозможно, погрузился в горячую ванну и перерезал запястья. Полицейский, взломавший дверь, рассказывал срывающимся голосом, что вытекшая из вен кровь не разошлась равномерно в воде, а окружила тело ореолом, она образовала будто двойника, который, как маска, висел в нескольких сантиметрах над трупом. Полицейский был готов поклясться, что пальцы этого туманного двойника осмысленно шевелились, складываясь в комбинацию, которой обычно держат перо.
Я пытался опубликовать дневник Джона в различных научных изданиях, но везде получал отказ. \"Этого не может быть\", говорили мне. К сожалению, из-за моей небрежности жидкость в чернилах Джона высохла до того, как я успел предъявить ее в качестве доказательства. Желтая пресса, конечно, ухватилась бы за эту историю, но это совсем не то, чего я хотел добиться. И с каждой попыткой я все лучше понимал, насколько мудрыми были слова старого шамана. Никто действительно не верил в человека, выпрыгнувшего из лодки.
С тех пор, каждый раз, когда идет дождь, я думаю о том, где побывала эта вода, что она видела, по каким руслам текла. Сколько человеческой крови струится сейчас с крыши, сколько высохших слез ползет по стеклу моего окна, сколько капель испарилось с поверхности бумаги, на которой я пишу. Единственное, в чем я уверен – память живой воды это всего лишь неисследованный феномен. Вода не поглощает душу. Через неделю после моего разговора с Джоном я еще раз капнул его чернилами в аквариум. И вместо призрачной головы за стеклом несколько минут висела форма, в точности повторяющая чернильницу.
Возможно, только поэтому я еще не сошел с ума.
И все же, стоя у окна, я представляю, как бывшая кровь, падающая с неба, бежит из города в моря, шествует к океану реками, уходит по подземным руслам, ручейками стремится вглубь, в недвижную темноту желобов и впадин. Недвижную ли? Никто не знает. Люди пронизывают километровую толщу звуковыми волнами, составляют карты морского дна и каталоги глубоководных рыб, но они не в состоянии увидеть движение воды в воде. Вода пропускает звуки сквозь себя и прислушивается. Я представляю, как где-то в глубине океана вода собирается в невидимую человеческую фигуру, которая склоняется над несуществующим столом и пишет, пишет, пишет, пишет… |
|
|
|
Время приёма: 09:41 11.04.2008
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев