 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
Космобус был практически пуст, если не считать пары венериан в передней части салона. По всей видимости зеленоволосые сыны второй планеты возвращались домой из деловой поездки. А что поделаешь, коли не сезон. На Венере через неделю вступят в свои права три месяца непрестанных ливней. На Марсе, напротив, пора засухи. Носа из дома не высунешь – так печет. Но это лишь если верить брошюркам, что вручили в турагенстве в нагрузку к билетам.
- Усаживайтесь поудобнее и пристегните ремни. Через пять минут взлетаем, - проскрипел ровный металлический голос где-то под потолком космобуса. Оставалось только, проглотив пару пилюль, чтоб не укачивало при выходе из атмосферы, последовать мудрому совету робота-кондуктора. Машины были как всегда предусмотрительны и неукоснительно придерживались инструкций.
Пилюли уютно устроились в ладони, ожидая дальнейшего путешествия надлежащей инструкцией дорогой в желудок. Арсений положил их на язык и скорчил гримасу, выражающую крайнюю степень отвращения. Причем, не столько к бумажному вкусу употребляемых таблеток, сколько к самому себе. Это ж надо, ему, пилоту с многолетним стажем, Арсению Мамонтову, у которого за плечами несколько тысяч боевых вылетов, приходится, как простому обывателю, глотать лекарства, чтоб не познакомить окружающих с содержимым собственного желудка.
- Тьфу, твою мать! – одна из выплюнутых пилюль по замысловатой траектории, изрядно покувыркавшись, смачно приземлилась за шиворот человека, что в поисках своего места пробирался меж рядов, время от времени пялясь в билет. Тот досадливо хлопнул ладонью по шее, словно сгоняя назойливую муху. «Муха», однако, и не думала покидать облюбованного индивида. Незваная гостья в лице пилюли проникла дальше, под рубашку. Человек с выражением крайней паники на лице уронил билет и дипломат, что нес в правой руке, и начал суматошно извиваться, призывая проклятия на весь род насекомых.
Сеня хохотнул. Забавный субъект. Интересно, не клоун ли часом?
Впрочем, веселость начала улетучиваться тотчас, когда нервный тип все-таки каким-то образом расправился с «мухой», подобрал свои вещи и направился прямиком к свободному креслу рядом с Арсением. Сидеть рядом с человеком, у которого расшатана психика(а по инциденту с пилюлей об этом можно было говорить почти с уверенностью) – не слишком радужная перспектива.
- Свободно? – раздался приятный баритон.
Сене оставалось только хмыкнуть. Зачем спрашивать, если у тебя в билете четко прописаны ряд и место.
- Так свободно или нет?
«Да, что же ты неуемный такой… Вон сколько пустых кресел кругом! Мог бы где угодно сесть»
Но, сдержавшись, Арсений все-таки выдавил из себя:
- Свободно. Присаживайтесь.
По простоватому лицу нежданного попутчика растеклась лучезарная улыбка, явив миру кариозных монстров.
- Значит, вместе полетим. Меня Василием звать, - но тут же его лицо приняло более официальный вид, добавив напускной серьезности, - Василий Кошечкин. Отдел борьбы за права животных.
«Зеленый, значит… Животновод, ядрён батон…»
Но не оставалось ничего другого, как только пожать протянутую руку и представиться в ответ.
- Арсений Мамонтов. Пенсионер.
Усевшийся на предназначенное ему место Кошечкин и ремень пристегнуть не успел. Карабин замер в нескольких сантиметрах от фиксатора.
-Как пенсионер? – глаза борца за права братьев наших меньших попытались изобразить чайные блюдца. Потом он, для пущего эффекта, несколько раз подряд тщательно моргнул, проверяя, не подводит ли его зрение, - я бы вам на первый взгляд и сорока не дал.
- Мне нет и тридцати пяти, - Арсений угрюмо ухмыльнулся, - на космофлоте, знаете ли, другие критерии отправки на покой, в запас...
- Вы космолетчик? Ооо… - чайные блюдца глаз Кошечкина настырно попытались перерасти в суповые тарелки.
- Вы бы пристегнулись, - доверительным тоном резонно заметил Сеня, обрывая могущие последовать вопросы, - не то взлетаем уже.
- Космобус, следующий по маршруту Земля – Венера – Марс, отправляется, - провозгласил робот-проводник.
- Как, взле… - договорить Кошечкин не успел – стартовым ускорением космобуса его бросило и вжало в кресло. К счастью, в этот раз дипломат из рук он не выпустил…
Потряхивало. Причем, очень даже не хило. Впрочем, обычное дело при старте с планет земного типа. Гравитационное поле долгое время не желает отпускать межпланетники из своих объятий.
Арсений скосил глаза на «животновода». Взгляду явилось довольно жалкое зрелище. Побледневший член отдела по борьбе за права животных старательно пытался перебороть подкатывающую тошноту. На его лбу выступила испарина, даже кончик носа побелел. Принять таблетки перед стартом он, определенно, не успел.
- Василий, слышите меня? Дышите глубже. И не так часто, - стараясь перекричать рев двигателей космобуса, посоветовал Мамонтов. И, к счастью для Кошечкина, был услышан. Тот сдержанно кивнул, одновременно борясь с подступившим к горлу комком, и начал размеренно дышать. Через пару минут на его щеки вернулся легкий румянец.
Как раз к этому моменту космобус вышел в верхние слои атмосферы, и тряска исчезла.
Еще дрожащими от пережитого руками Кошечкин опустил свой кейс рядом с креслом, и попытался встать.
- Вы куда? Сядьте на место и пристегнитесь, наконец. Совсем с ума сошли! – Мамонтов успел дернуть за рукав уже направившегося в хвостовую часть защитника животных. Видимо, произнес он это таким тоном, что Василию оставалось только безприкословно подчиниться. Только после того как щелкнул карабин, он повернулся к Арсению.
- А что не так?
- Вы никогда не летали, что ли? – буркнул Мамонтов в ответ. Его самого начало немного подташнивать. Зря не принял таблетки. Все-таки взлет космобуса, по сравнению с «ласточкой», которую ему довелось пилотировать в составе боевой эскадрильи – абсолютно разные вещи. Небо и земля, в двух словах.
- Нет. Первый раз, - радостно улыбнулся «животновод».
Мамонтов ответил глубоким вздохом.
- Хоть бы инструкцию для начала прочли. Там черным по белому сказано, что при выходе из атмосферы космобус подвержен вибрациям.
- Так они же закончились.
- Нет, Василий, вы не читали, а возражаете… Вот, кстати, зря свой кейс на пол поставили.
Удивиться или спросить «почему?» Кошечкин в очередной раз не успел. Космобус в последний раз тряхнуло. Причем так, что сначала желудок подпрыгнул куда-то к горлу, а потом провалился в пятки. А чемодан борца за права животных, как заправский жабоненок с Альфы Персеи, сиганул вверх, ударившись о потолок.
- Господи Иисусе! Машенька! – опрометчиво рванувшийся за кейсом Кошечкин был возвращен обратно в кресло ремнями безопасности.
От удара кейс раскрылся. И из него вылетела анабиотическая колба с каким-то существом внутри. То ли миниатюрная кошка, то ли еще кто, похожий на земное животное.
Как ни протягивал руки бедняга Василий, но поймать заветную колбу, так и не сумел. В его распростертые объятия вернулся только распахнутый рот чемодана, что таил в себе погруженное в сон животное. Закупоренная же колба упала меж рядов, разбрызгав стекло по полу.
- Машенька… Машенька... – причитал Кошечкин, судорожно пытаясь освободиться от ременных объятий, - бедная моя, снейкотя.
Наконец, к тому моменту, как его «бедная снейкотя» начала подавать признаки жизни, он умудрился отщелкнуть карабин и броситься к несчастному животному. Впрочем, несчастной эту «снейкотю» назвать было сложно. Стоило ей немного прийти в себя и увидеть нависающую над ней фигуру Василия, реакция была мгновенной: Машенька вскочила, ее короткая черная шерстка на загривке стала дыбом. Пасть оскалилась, обнажая молочные игольчатые зубы. Раздалось шипение, точь-в-точь сродни змеиному. И раздвоенный язык разъяренной снейкоти, лишь подтвердил догадку Арсения о родстве странного животного с гадами ползучими. Только прежде Мамонтов ни о чем подобном и слыхом не слыхивал. Хотя на службе на космофлоте повидал немало.
- Машенька! – напрасные слова. Кошкообразная рептилия ретировалась в неизвестном направлении, - Машенька…
Непонятно отчего, но Арсений посочувствовал Кошечкину…
… - Давайте еще выпьем… - Василий, хоть и был изрядно пьян, но не возражал против более обильных возлияний.
- Даввайте… - так же в тон ответил Мамонтов. Ему точно нечего было терять. Давно хотелось изрядно нажраться и забыться. В одиночку-то – и спиться недолго. А тут Кошечкин как нельзя кстати подвернулся со своим горем.
- За Машеньку! Дорогую мою снейкотю… – провозгласил Кошечкин.
- Будем! – поддержал Арсений, в очередной раз воздев бокал с виски.
Где-то за бортом в чернильной воде космоса сверкала безжизненная пустошь Луны, напоминая своим присутствием о том, где двое собутыльников соизволили предаться винопитию. И так же говоря о том, что космобус движется в верном направлении.
- Следующая остановка – Венера, - объявил бездушный механизм-кондуктор, после того в иллюминаторах мелькнули, скаля кривые пасти, лунные кратеры.
- Зза Ввенерру! – выдал Василий очередной тост, чуть не упав физиономией в принесенный роботом-официантом салат, - за Машеньку и ее родственников!
- Эммм… Она венерианка? – вопросил уже изрядно принявший ветеран космофлота.
- Ккто? – борец за права животных соображал уже совсем с трудом. Полтора литра виски сыграли свою роль для обоих возлияющихся.
- Кто? – Арсений озадаченно уставился на Кошечкина.
- Вот я и спрашиваю, кто?
- Нашел, кого спросить. Я тебе не энциклопедия! – Мамонтов нахмурился, раздраженно грохнув пустым бокалом по подлокотнику.
Кошечкин изумленно воззрился на Арсения.
- А… а кто энциклопедия?
- Кто? - Мамонтов озадаченно поскреб затылок.
- И я не знаю…
Не выдержав умственного напряжения. Кошечкин сокрушенно пристроил физиономию в салате. То ли сельдь под шубой, толи винегрет…
- А кто должен знать? – Мамонтов насупился.
- Я – точно не знаю! – Василий, весь в свекле, хмуро уставился на Арсения.
- Мдец! – Сеня хохотнул, - это хуже, чем на Альфе Персее.
- Какой-какой Альфе? – взгляд Кошечкина из-под ошметков салата был весьма красноречив.
- Ээ… ээээ… - Арсений озадаченно поскреб в затылке.
- Ты не экай, а нормально говори! – после выпитого и прогулок в салат Кошечкин изрядно обнаглел.
- Ты не в курсе, что такое Альфа Персея?!
- Считай, что я дундук… - Кошечкин вновь горестно уронил лицо в салат.
- Емко обозначил! – Сеня довольно осклабился. Ни один цивил никогда не перепьет космолетчика.
Защитник прав животных глухо фыркнул в тарелке.
- Бои там. Революционно настроенная система. Чего хотят – сами не знают. Воюют и все. Мы миротворцами там были… - Мамонтов на секунду задумался. Плеснул в опустевший стакан виски. Сделал глоток, собираясь с мыслями, - хотя можно ли назвать миротворцами тех, кто ведет боевые действия? Это как две волны цунами, бегущие навстречу друг другу, а посредине спокойное пространство – мирные жители, которые и не знают еще, что оказались между молотом и наковальней.
Не замечая того, что Кошечкин уже спит, Арсений продолжал, все больше и больше погружаясь в воспоминания. Сколько времени прошло – кто бы знал…
- Знаешь, сколько раз хотелось напиться после вылета? Напиться до отключки. Потому что иначе – закрываешь глаза, а уснуть не можешь. Кровь, что на твоих руках, не дает, не пускает. Словно сам умираешь вместе с теми, кто пал от выстрелов «ласточки».
Надирался я там постоянно с самого начала службы. Спасибо Кире – напарнице моей, вытащила из запоя… Хотя напарница – это не то слово…
В передней части космобуса что-то громыхнуло, не дав Мамонтову закончить мысль.
- Внимание! Внимание! – разнеслось по салону, - корабль переведен в аварийный режим.
- Мало того, что мы стали самой неуловимой парой истребителей, - не обращая внимания на объявления робота, - продолжал Арсений, - мы полюбили друг друга.
- Всем пассажирам немедля надеть скафандры, - разносился безжалостный металлический голос.
- Никто не мог нам противостоять. Почти…
- Космобус попал в поток астероидов, - раздалось последнее хрипящее сообщение, и сип роботов-инструкторов оборвался вместе с громыхнувшими взрывами.
- Мы… пара стреляющих звезд, Кира… - еле-еле шевеля губами, прошептал Арсений. Наверное, для самого себя, потому как вмиг протрезвевший Кошечкин, судорожно пытаясь влезть в выпавший с потолка скафандр, его уже не слушал.
- Арсений! Одевайте скафандр! Космобус разбит! Пора эвакуироваться, - «животновод» одним махом забыл о скрывшейся в недрах корабля снейкоте. Главное – спасти собственную шкуру.
Стреляющая звезда. Как часто этим термином Мамонтов и его подруга крестили друг друга после очередного боевого вылета.
Стреляющая звезда. «Ласточка» с распростертыми крыльями, с чьих концов срываются разящие энергетические плети, что крушат ретивых противников.
Стреляющая звезда… Как в действительности хотелось стать ею. Стать, услышав последний крик Киры, перед тем как ее истребитель взорвался, обратившись маленьким солнцем. Стать, разряжая фотонные пушки в противника, но понимая, что ничего уже не можешь изменить. Стать… Стать звездой… вслед за боевым товарищем, за любимой…
- Арсений, вы живы? – вырвал из забытья голос Василия.
- Пока да, - словно со стороны раздается собственный голос, - но это слабое утешение.
- И я… Представляю, какой скандал закатят в агентстве, когда я снейкотю не доставлю на родину, - Кошечкин сокрушенно вздохнул.
Разговаривать совершенно не хотелось. Хотя помирать в молчании – тоже.
- Нашел ты, Вася, о чем думать. Тут буквально мгновение до конца, а ты о каком-то чудище беспокоишься. Я, между прочим, видел, как это чудо-юдо зубы на тебя скалило и шипело. Так что ничего страшного, что почило оно смертью храбрых.
- Ничего вы, Арсений, не понимаете! – в критической ситуации Кошечкин был вновь на удивлении учтив. Прямо до тошноты.
- Угу. Совсем тупой! – Мамонтов открыто загоготал в эфир, - Как драпать с корабля – так ты в первом ряду. А как от задницы чуть отлегло – вспомнил, что потерял.
Кошечкин обиженно замолк.
- Вася, ты не обижайся. Срываюсь я. Между прочим, к матушке-Земле лечу. Скоро встречусь и пламенно поцелую. От тебя чего передать?
- Ну, если только маме привет… - Кошечкин иронизировал, видимо, до сих пор не представляя критичность ситуации, в которой оказался, - а про снейкотю вы зря. Это чрезвычайно редкий индивид венерианской фауны. Вымирающий, можно сказать. Я ее на родину вернуть хотел.
- Ну и как, вернул? Все чертова электроника, в рот ее и по лбу! Если б я прозевал метеоритный поток – меня бы под трибунал отправили немедля за то, что жизни товарищей подверг опасности. Проклятая роботехника!
«Жизни товарищей… А помнишь, как ты рвался отомстить за Киру, и что было потом? Пенсия…»
- А меня вот мимо Луны пронесло. Куда-то к Марсу, похоже. Бедная моя снейкотя, - уши заложил горестный вздох Василия.
- Твою мать, Кошечкин! Ты подумал бы лучше о том, что скоро ты превратишься в крохотный агонизирующий кусочек мяса, падающий на поверхность Марса или Юпитера.
- Не хочу об этом думать.
- А зря! Я вот, к примеру, мечтал о такой смерти. После пережитого, можно только мечтать о таком счастье, как сгореть звездой.
- Уверен, нас спасут. У меня пеленгатор на полную мощность включен.
«Пеленгатор. Проклятье», - Мамонтов совсем забыл об этой штуковине, что должна была пульсировать где-то в районе пояса, подавая сигнал бедствия.
Кое-как изогнувшись в неуклюжем скафандре, бывший космолетчик увидел на пряжке поясного ремня частое моргание красного глаза предательского прибора.
Сжавшийся кулак громыхнул по радиоустройству. Красный глаз потух. Арсению вовсе не хотелось, чтоб его спасали.
- Арсений, что же вы молчите? Арсений! – голос Кошечкина сорвался, - вы живы?
- Тут я. Красотами космоса любуюсь. Когда еще подобный шанс выпадет.
- Пффф… - защитник прав животных облегченно выдохнул. Видимо, перспектива остаться в одиночестве его пугала чрезвычайно, - чем тут любоваться? Плывешь как в чернильнице. Клякса с дырочками звезд.
- Материалист вы, батенька! Романтики ни на грош. Космос – это ведь как бездонное море. Никогда не угадаешь, что таится в его глубинах. Вот возьмем, к примеру, метеоритный поток, в который наш космобус угодил. Это как затаившаяся барракуда из расселины бросается на беззащитного кальмара-тихохода, так и он вынырнул из тени Луны, атаковав космобус. И электронные рефлексы не смогли отреагировать.
- А мы тогда кто?
- Планктон.
- Очень оригинально…
- А главное – правда. Вот меня в скором времени всосет голубой кит за кодовым названием «планета Земля». А вас – красный кашалот «Марс». Проглотит, переварит и не заметит.
- Сплюньте! Нас спасут!
- Вы так и будете повторять о спасении, как заведенный? – в этот момент Мамонтов почувствовал, что вспотел. В скафандре становилось душно. Кислород медленно, но верно подходил к концу. Благо, что Земля приближалась, и перспектива сгореть в атмосфере была наиболее вероятна, чем шанс умереть от нехватки воздуха.
- Конечно, буду! Пока остается хоть какая-либо надежда – нельзя отчаиваться!
- Зря, я вас материалистом назвал. Вы – неисправимый мечтатель. Удушья еще не чувствуете? Советую поменьше трепаться, экономьте кислород, мой оптимистичный друг.
Рядом сверкнули металлом крылья спутника с земной орбиты. Еще пара минут, и…
- Нет. Дышится свободно, - Кошечкин не внял голосу разума, желая продолжить разглагольствования.
Арсений выключил комлинк. Надоел. Пусть умирает в одиночку. Слушать Василия Кошечкина в последние минуты – выше его сил.
Бывший космолетчик уменьшил подачу кислорода в скафандр и закрыл глаза. Веки мгновенно налились свинцовой тяжестью. Но ожидаемый сон не пришел. Вместо этого перед внутренним взором встал образ Киры. В форме миротворца космофлота. С летным шлемом подмышкой. Совсем как в последний их день. За полчаса до того, как в небесах Альфы Персеи стало на одну «стреляющую звезду» меньше.
Словно наяву слышится голос любимой:
- Ты обещаешь, что мы когда-нибудь увидим другое море, не только космос?
И собственное обещание, которому не суждено было сбыться:
- Конечно, дорогая! До отпуска-то рукой подать. И мы обязательно вырвемся. На Венеру или даже на матушку-Землю.
Соврал. Не вырвались.
Горько и больно. Больно и горько.
А Кира лишь печально улыбается, покачивая головой. И будто шепчет:
- Эх ты, Мамонтов…
«Права ты, дорогая. Стреляющая звезда не может быть одинокой. От этого она лишь сгорит быстрее. Вспыхнет и утонет в безбрежном темном море…»
…Небо над Севастополем перечеркнул стремительный метеор, погаснув где-то в глубине накатывающих на берег черных волн.
|
|
|
|
Время приёма: 17:06 14.04.2008
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев