 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
***
Он закрыл за собой дверь каюты, скинул с кровати тело герцога и уселся. Труп упал на дощатый пол, нелепо раскинув руки, и уставился на капитана остекленелым неподвижным взглядом. Он поморщился, небрежно пихнул тело ногой и лег, вытянувшись в полный рост. Приятные мысли вертелись в его голове.
Он вспомнил белое от страха лицо Юргенса, когда тот отбирал у него шпагу и пистолет. «Капитан…» - шептал Юргенс, - «капитан…». А капитан плюнул ему в лицо, а когда тот утерся, плюнул еще раз, смачно, с наслаждением, и расхохотался своим самым страшным, самым любимым смехом.
Моряк ничего не ответил. Он поспешно выкинул за борт оружие и бегом бросился к своим приятелям, а капитан хохотал и кричал ему в след: «Я найду тебя, щенок. Ты и все твои дружки – вы все в моей власти! Вы мои! Вы мои навечно! Слышишь, щенок? Навечно! Тебе я лично перегрызу глотку! Слышишь? Перегрызу собственными зубами! …»
Его звали Поль Брум, и этот бриг, в каюте которого он предавался размышлениям, не был его кораблем… Кораблем… Нет, назвать «Королеву» громким словом «корабль» мог только человек, ничего не понимающий в морском деле… Под изорванным испанским флагом, печально висящем на единственной уцелевшей мачте, плыло на юг в сторону Кюрасао корыто. Обычное корыто с мертвецами.
Брум же был капитаном «Антуанетты», прекрасного двадцатипушечного корвета, способного развить скорость до сорока узлов, сколь же маневренного, столь же и легкого в управлении.
Был… Чертовски правильное слово, потому что «Антуанетту» увели. Увели предатели во главе с этим рыжим трусом О’Коннаром и Юргенсом, юнцом двадцати пяти лет, которого все звали не иначе как маменькиным сынком. Да. Они бросили капитана Брума и, подняв все паруса, направились на север, надеясь, что младший Васкес по прозвищу Честный удовлетворится расправой над их капитаном и не кинется за ними в погоню.
Брум с наслаждением вспомнил, как все начиналось. Герцог, скрючившись, лежал около входа в каюту. Голову его спутника Обезьяна держал над бочкой полной воды. Мокрые волосы вельможи комками лежали на лице, а его тяжелое дыхание то и дело прерывалось громким, захлебывающимся кашлем. Тогда капитан сделал жест столь красивый и величественный, что его не грех было запомнить и, при случае, использовать снова.
«Убить» - бросил он и легко, как будто стряхивая с рукава крупицы пыли, махнул рукой.
Пираты, столпившиеся на палубе за спиной своего капитана, то и дело отпускавшие грязные шуточки по поводу пленников, вдруг замолчали и замерли. Обезьяна поднял голову и со скрытой надеждой посмотрел на Брума. Капитан не шутит? Капитан, действительно..? Капитан готов..?
Обезьяной или Лысой Обезьяной пираты называли Патрика де Йонга, голландца, который служил при капитане кем-то вроде личного телохранителя.
Патрик де Йонг был немым. Язык ему вырезали пятнадцать лет назад.
Поговаривают, что до этого печального, но не такого уж и редкого в те дни события, он жил совсем другой жизнью и даже не помышлял о море и уж тем более о пиратстве. В Голландии у него был собственный домик, жена, ребенок, и служил он чуть ли не картографом при каком-то морском управлении.
Верится в это, признаться, с трудом, хотя надо понимать, что даже самые кровожадные и безжалостные пираты были когда-то сопливыми детьми, забавляющимися у порога материнского дома с игрушечными сабельками и пистолетиками.
В общем, после потери языка Патрик де Йонг изменился. Он стал жестоким. Но не просто жестоким, нет… Боль и страдание – стали для него единственным смыслом жизни. Он убивал ради убийства, он мучил людей ради боли. Со своих жертв он заживо сдирал кожу, откусывал у них уши, пил их кровь. Когда он не мог убивать, он истязал самого себе, истязал до полной потери сознания. Любой капитан на Тортуге был рад заполучить его в свою команду, потому что ел он мало, сражался за десятерых, а свою долю добычи не требовал вовсе. Он брал ровно столько, сколько ему давали.
Многие, знавшие его, говорили, что судьба рано или поздно приведет его в команду к капитану Бруму , и Обезьяна останется с ним до конца… И пусть я провалюсь, если ровно так, как они предсказывали, и не произошло… Патрик де Йонг и капитан Поль Брум вместе готовились принять смерть на разбитой пушками их же корабля испанской «Королеве».
…Капитан не шутит? Капитан, действительно..? Капитан готов..?
Да, черт побери, капитан был готов, и капитан не шутил. «Убить» - повторил он и улыбнулся своей знаменитой широкой улыбкой. Обезьяна с едва скрываемым нетерпением поклонился капитану, и одним движением опустил голову вельможи в воду. Руки того слабо задергались.
«И второго тоже» - добавил Брум и оглянулся на пиратов – «Ну?» По толпе пронесся ропот. Рыжий О`Коннар, стоящий впереди всех со скрещенными на груди руками, мрачно смотрел куда-то вниз, то ли на палубу, то ли на сапоги капитана. В задних рядах виднелось мертвенно бледное лицо маменькиного сынка Юргенса.
Внезапно, проскользнув между пиратами, к капитану пробился Пятно. Он нарочито медленно достал из-за спины кинжал, продемонстрировал его пиратам, осклабился, и вдруг в три прыжка оказался у герцога и молниеносно перерезал ему глотку…
Настоящего имени Пятна на «Антуанетте» не знал никто. Прошлое этого маленького горбатого человека было темным и загадочным.
Один старый моряк утверждал, что в свое время Пятно был шпионом английского короля то ли во французском, то ли в испанском флоте. Другой говорил, что он служил коком у самого Генри Моргана. Пятно предпочитал на все эти слухи не реагировать никак. Он вообще мало говорил. Он только шептал. Шептал на ухо своему капитану, шептал на огонь, помешивая в котелке варево, страшно шептал во сне, кутаясь в старые лохмотья, с которыми никогда не расставался.
Пятно на Тортуге боялись. Боялись даже больше Лысой Обязьяны и самого капитана Брума. Тех хотя бы можно было заметить издалека и заблаговременно убраться с их дороги. С Пятном же подобный номер не проходил Он сам предпочитал скрываться от посторонних глаз, вечно обретаясь в темных углах таверн и мрачных закоулках портовых улиц. От взгляда его внимательных черных глаз не могло ускользнуть ничто.
Он работал на всех: на тех, кто платил много, на тех, кто платил мало, и даже на тех, кто вовсе ничего не платил. Страсть к предательству и обману, казалось, появилась в его крови вместе с молоком матери.
Но если в интригах и шпионаже ему не было равных, то в бою он был просто жалок. В минуты опасности он предпочитал находиться ближе к капитану или прятаться в трюме. При этом он громко говорил что-то на непонятом языке, а в его глазах стоял неподдельный искренний ужас.
Максимум, на что он был способен – это добить раненого и безоружного врага. Он делал это быстро. Короткий резкий удар кинжалом – и крик… Нет, не жертвы. Жертва умирала тихо и, насколько это возможно, безболезненно. Кричал сам Пятно. И крик этот был полон злобы и отвращения…
…молниеносно перерезал ему глотку…
А потом их схватили. Всех троих: капитана Поля Брума, Патрика де Йонга по прозвищу Лысая Обезьяна и маленького, закутанного в лохмотья Пятно – всех, кто в тот солнечный час на палубе «Королевы» окончательно перестал быть просто человеком…
Да, капитан Брум, знал, что этим все закончится. Он знал это уже той ночью, когда ему пришло озарение.
Его путь к этому озарению начался давно. Он ступил на него, когда застрелил своего первого человека. Не врага, не противника, а именно человека... Брум служил тогда во французских экспедиционных войсках. Он не носил бороды и усов, неплохо играл в карты и пользовался большим успехом у женщин...
Капитану тот моряк был незнаком. Он вернулся, кажется, из какого-то дальнего плавания и почему-то считал, что на эту ночь порт полностью принадлежит ему и его дружкам. Брум помнил, как он ввалился в таверну, с шумом захлопнул за собой дверь и начал водить по помещению заплывшими глазами в поисках подходящей девки. Выбрал он Терезу.
Тереза была безразлична капитану, как и любая другая женщина в этом грязном порту, но ее имя начиналось на букву «т», и это решило судьбу бедного моряка...
Сказать, что капитану он не понравился – погрешить против истины. Такого добра, мускулов, длинных волос, заплетенных в косичку, с крохотной примесью мозга, было навалом на любом корабле и почти в любом прибрежном городе. Этому же моряку просто не повезло. Просто Брум загадал, что если моряк выберет женщину на букву «т», то капитан убьет его.
В тот день что-то поменялось в голове Поля Брума. Ощущение собственной силы и свободы, которое он испытал, стоя над мертвым телом, оказалось настолько сильным, что вся его дальнейшая жизнь превратилась в погоню за этим ощущением...
Нет, вовсе не в самой смерти тут было дело. В тот момент, когда капитан лениво перебирал в уме буквы алфавита, думая, на какой бы остановиться, жизнь моряка полностью находилась в его власти. И именно эта власть пьянила и манила Поля Брума.
Через месяц или два он стал пиратом. Ночью прибился к команде какого-то головореза с Тортуги и на следующий же день ушел с ним в море, без всякой жалости бросив свою королевскую службу.
Прошло несколько лет, и он стал капитаном «Антуанетты». Один черт знает, как у него это получилось. Просто корабль отправился в плавание с одним капитаном, а вернулся с другим. Моряки, когда были трезвыми, на все вопросы отвечали простым пожатием плеч, а когда были пьяные – рассказывали такие небылицы и ужасы, что им невозможно было поверить.
Первая же самостоятельная операция Поля Брума принесла ему известность. Каждая последующая лишь добавляла пищи сплетникам, рассказывающим о его нечеловеческой жестокости, о его отчаянной дерзости и дьявольской силе.
Но капитану все было мало. Чем больше ложилось на его совесть смертей, тем меньше они давали ему удовлетворения. Оглушительное в первый раз чувство свободы уже давно перестало быть таким сильным, а огонь, разгоревшийся внутри него, требовал все новых и новых жертв.
И вот однажды ночью на него снизошло озарение, и он понял, что нужно делать. Так в его голове родился план, который неизбежно должен был привести к тому, к чему он, собственно, и привел.
Команда восприняла его предложение настороженно. Все они были рисковыми людьми, если не сказать отчаянными, но напасть на корабль герцога Васкеса буквально под носом у его вооруженного до зубов младшего брата для многих казалось делом безнадежным. Однако возможный куш и красноречие распаленного капитана решили дело. «Антуанетта» отправилась в это опасное и, как оказалось, последнее для нее плавание.
Нет, сложилось все, как нельзя более удачно. Счастливо избежав бортового залпа «Королевы», «Антуанетта» сделала поворот-оверштаг и нанесла по палубе брига страшный удар картечью. Канониры, что и говорить, поработали на славу.
То, что случилось дальше, было вполне предсказуемо. Пираты взяли испанский корабль на абордаж и легко захватили в свои руки герцога Васкеса и его высокопоставленного спутника... Теперь, когда у них были такие заложники, пираты могли чувствовать себя достаточно уверенно. Вряд ли Васкес младший по прозвищу Честный решился бы напасть на их корабль, зная, что на его борту находится его собственный брат...
И все бы, возможно, и сошло им с рук, а слухи об очередной победе Кровавого Брума разнеслись бы по всему Карибскому морю и добрались бы, быть может, до самой старушки Европы, но...
Но капитан решил иначе. «Убить» - бросил он. И его приказание было выполнено... Герцог и его спутник расстались с жизнью.
Трудно описать, что чувствовал Поль Брум в тот момент. Он был тогда титаном, сверхчеловеком, богом. Он был силен и свободен, как никто в этом мире, потому что убить того, кого нельзя убивать, убить того, от кого зависит сейчас твоя судьба – это и есть настоящая свобода...
Капитан улыбнулся. Что ж, он прожил неплохую жизнь. По крайней мере, он ни в чем не мог себя упрекнуть.
Он перевернулся на другой бок и задумчиво посмотрел в окно каюты. Интересно, как будет мстить ему Васкес? Применит ли он хотя бы один прием из богатого арсенала пиратов, или у него есть свои, испанские, секреты? Секреты святой инквизиции?
Хотя... Ведь оставался еще один шанс избежать этой встречи. Капитан хохотнул и сел на кровати. Черт побери, еще один шанс, о котором раньше он совсем не задумывался.
Он встал, открыл дверь каюты и вышел на палубу. «Пятно, Обезьяна, ко мне!» - крикнул он и оправил слегка помявшийся камзол.
- Джентльмены, - начал он, когда они появились. Обезьяна при этих словах настороженно взглянул на капитана, а Пятно еще сильнее закутался в лохмотья.
- Джентльмены, Васкес догонит нас не более чем через полчаса. Пощады, как вы понимаете, ждать нам не приходится... А умирать никто из нас большим желанием не горит, - при этих словах Пятно закивал, а Обезьяна почти дружелюбно улыбнулся своим беззубым ртом. – Боюсь, джентльмены, у нас остался единственный выход.
Капитан сделал паузу, взглянул на паруса приближающегося корабля и медленно перевел взгляд на небо.
- Да, джентльмены, нам надо помолиться...
***
Мигель Васкес по прозвищу Честный хорошо представлял, что он увидит на «Королеве». Пираты, выжившие после недавнего боя, успели ему все рассказать. Все они клялись, что дьявол, захвативший бриг и убивший герцога, заворожил их, что злые силы толкнули их на этот чудовищный набег, что они раскаиваются и готовы понести любое наказание...
Васкес им не верил. Пираты, что бы они ни говорили, оставались пиратами. Они явно рассчитывали на большой куш и рисковали по собственной воле, но...
Но они были людьми, опустившимися, злыми и алчными, но все же людьми, а то существо, о котором они рассказывали, человеком быть никак не могло. Он не знал точно, что сделает, когда доберется до капитана Брума, но понимал, что не отпустит его, не воздав ему за каждую погубленную им жизнь. Месть Мигеля Васкеса будет страшна...
Даже корабельный священник, сухой старик с длинной седой бородой, обычно выступавший против чрезмерного кровопролития, поддерживал его. Что уж говорить, об остальной команде. Многие на корабле даже заключали пари, на каком виде пыток сломается капитан Брум, и какие проклятия последними вылетят из его дьявольского горла…
Это началось, когда «Королева» была в пределах ружейного выстрела от фрегата, а самые зоркие моряки начали узнавать в обезображенных трупах, лежащих на палубе брига, своих старых товарищей.
Сначала никто просто не поверил своим глазам. Потом, когда стало понятно, что происходящее не обман зрения и не иллюзия, навеянная винными парами, на фрегате повисла тишина. Стало слышно, как скрипят палубные доски, и ветер, играя, бьется в надутые паруса.
«Королева» поднималась в воздух. Поднималась медленно, метр за метром обнажая налипшие на днище водоросли. Когда корабль полностью оторвался от воды, на его палубе появилась высокая человеческая фигура. Капитан Брум, а судя по росту, это был именно он, перегнулся через бортик и, заметив застывших от изумления моряков фрегата, начал махать им рукой и что-то кричать. Потом он захохотал.
Кто-то выстрелил, но Мигель Васкес тут же поднял руку, приказывая остановиться. Что-то очень важное происходило сейчас у него внутри, что-то, что он пока не мог ни объяснить, ни даже понять. Одно он знал точно, стрелять по «Королеве» сейчас было нельзя... Все, что могли делать испанцы, это просто ждать и наблюдать...
А бриг тем временем поднимался все выше и выше. Когда он совсем исчез из виду, около Васкеса вдруг вырос корабельный священник. Капитан наклонился к нему, и тот начал что-то быстро-быстро говорить, изредка переводя дух и вытирая пот со лба.
С минуту Васкес размышлял над словами старика, а потом внезапно развернулся, сделал два шага по направлению к поручням и громким голосом обратился к заворожено смотрящим на небо морякам:
- Друзья! – и это слово, впервые произнесенное капитаном по отношению к ним, разом вывело их из оцепенения. – Друзья, то, что мы видели сейчас, было чудо! И это чудо сотворил Бог!.. Друзья, мы были охвачены жаждой мести, мы не понимали, что мы делаем. Те люди на «Королеве» уже не были людьми! Мы хотели судить их, не понимая, что только Бог может быть им судьей! Бог забрал их себе, избавив нас от тяжкого греха, который мы были готовы взять на свои души... Смирим же наши сердца, помянем убитых и постараемся забыть о капитане Бруме, чтобы его жестокость никогда не переселилась в наши души! Будем сильными! Будем мудрыми! Будем великодушными! Будем людьми!
Капитан закончил. Моряки растерянно переглядывались между собой, ожидая, кто первым использует право ответного голоса. Наконец наступившую тишину нарушил звонкий голос юнги:
- Ура капитану Васкесу! Ура Богу!
И моряки тут же нестройным хором подхватили слова юнги. И чем дольше они кричали, тем сильнее и увереннее становились их голоса...
|
|
|
|
Время приёма: 11:17 14.04.2008
|
|
| |
|
Рассказ закрыт для комментариев