 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
Бледным февральским утром на стол Адмирала Ито Накамуры легла записка:
«Адмиралу Ито Накамуре лично:
Сводка происшествий на шхуне «Вещая птица».
1) 23-его января матрос Моцуного Кодзи разбился, спрыгнув с грот-мачты на палубу. Несчастный случай исключён.
2) 30 января шлюпка с тремя матросами на борту была проглочена кракеном. Выживших нет…
3) 7 февраля офицерским составом… был проведён обряд вызывания морских духов… Участвовали офицеры…
…Ждём дальнейших указаний, Дзэсо Рецурко».
- Что это такое?
Принёсший записку человек был чёрен как уголь.
- Что за бред вы мне принесли?! – Адмирал хлопнул по столу пухлой ладонью. – За такие проделки людей подвешивают за шею! Какая птица? Какая шхуна? Кракен? Морские духи?.. Вы что перепились? Что это за «Птица»? Я не знаю такого корабля. Того, кто принёс эту записку найти и отдать под суд! Поняли? Всё, идите.
Но человек не уходил. Он неуверенно топтался в дверях, и лицо его становилось всё чернее и чернее.
- Что у вас? – зло осведомился Накамура.
Человек испуганно наклонился и робко произнёс: «Письмо пришло голубиной почтой, Адмирал».
Адмирал Накамура был старым обрюзгшим человеком, запала в нём обычно не хватало надолго.
- Тем хуже для птицы, - сказал он утомлённо, - сверните ей шею и сварите в бурлящем кипятке. А вас, Хацуко, я предупреждаю: если впредь такое повторится, то из этой конторы вы отправитесь прямиком на пристань торговать тухлой рыбой. Или воевать в Китай. Моё время стоит золота.
- Благодарю Вас, благодарю Вас… - Хацуко кланялся при каждом слове, пятился назад и наконец-то исчез в дверях.
Адмирал скомкал бумажку в руках. Адмиралу Ито Накамуре лично, подумал он, экие нахалы! Он чиркнул спичкой – бумага загорелась с одного края, стала скукоживаться и чернеть.
Говорят, время лечит любые раны. Однако оно приносит новые проблемы вдобавок к старым. Прошлые переживания затираются новоиспечёнными головными болями и изжогой. Так всё забывается и блекнет. На Китайском фронте не было спокойствия. Не было его и в самом Токио – весь цвет японского военного командования бился над планом с кодовым названьем «Кон-Току-Эн». Какие тут могут быть воспоминания?
За окном зеленел май. Под окном ходили девушки в ярких одеждах.
Адмирал Накамура озабоченно разбирал бумаги на своём столе. Тут ему попался белый как крахмал листок с тонкими полосками убористого рукописного текста. На нём значилось:
«Адмиралу Ито Накамуре лично:
Сводка происшествий на шхуне «Вещая птица».
В период с 20 февраля по 27 апреля заметных происшествий не было. По-прежнему идёт следствие о гибели матроса Моцуного Кодзи. Ход следствия осложнен тем, что даже в тесной компании матросов Моцуного Кодзи умудрялся вести довольно замкнутый образ жизни. Со сто процентной долей уверенности можно сказать только то, что: а) убийством его гибель не являлась; б) матрос был честным борцом в борьбе за дело Империи и в тайных связях с «врагом» или в увлечении чуждой идеологией замечен не был. Следствие усугубляется тем, что большая часть офицерского состава занята составлением лоции в неизвестных водах.
Тем не менее, можем заверить Вас, что тайна его гибели будет раскрыта не позднее одной-двух недель со времени отправки письма.
Ждём дальнейших указаний, Дзэсо Рецурко.
27 апреля 1941».
Адмирал отложил листок в сторону. Шхуна «Вещая птица»? – он пробовал это название на язык. Оно было ему знакомо. Но, странное дело, он помнил одно лишь название, как и то, что подобное письмо он уже получал… а затем сжёг. Так или иначе, всё это вызывало в нём тревожные чувства. Для человека привыкшего быть в курсе всех событий подобная неразбериха была просто убийственна.
«Матрос покончил с собой – это само по себе удар по боевому духу команды. Матрос, который свято верит в идеалы Японской Империи и готов принять любые муки для становления Японии как сильнейшей державы на суше и на море предаётся недостойной смерти. Если это не предательство, то чистой воды саботаж».
Довольный тем, что нашёл причину своих тревог, Адмирал Накамура извлёк из ящика стола чистый листок бумаги. Собственноручно стал писать ответ:
«От Адмирала Ито Накамуры – Дзэсо Рецурко; шхуна «Вещая птица»:
А) В немедленном порядке форсировать дело о гибели матроса;
Б) Предоставить материалы о ходе дела в полном объёме!»
- Мори!
Вошла хрупкая девушка-секретарь, робко поклонившись в дверях.
- Отправьте на шхуну «Вещая птица».
Девушка поклонилась ещё ниже и ещё испуганней.
- Но Адмирал…
- Что?
- Птица улетела, Адмирал.
- Какая ещё птица?
- Голубь.
Адмирал хлопнул себя по лбу. Голубь, мысленно воскликнул он. Ловко придумано! Такое посланье враг не перехватит! Надо бы обдумать этот момент.
- Впредь спрашивайте моих указаний!
Девушка исчезла.
Как уже было сказано выше, Адмирал не был из числа тех, кто запросто мирится со своей непросвещенностью.
Следующие два дня он занял восполнением недостающей информации. Но перерыв горы архивных бумаг (он делал это сам дабы не вызывать лишних вопросов) Адмирал Накамура пришёл в ярость: нигде, абсолютно нигде шхуна «Вещая птица» не значилась! Её не строили, её не спускали на воду. И тут его осенило: какая к чёрту шхуна?! Где это видано, чтоб шхуны состояли на вооружении современных стран?! Вывод: никакой «Вещей птицы» не существовало. По внутренностям Адмирала ртутью разлилась злоба. Меня водят за нос, думал он. За сим последовал удар следующий – как страшный сон он вспомнил примерное содержание первого письма, всех этих кракенов и морских демонов… Нет, была ещё, конечно, возможность, что это дело военной разведки. Но в Адмиралтействе не было другого Накамуры. Да и демоны?!
С багровым лицом он ворвался в свой кабинет, трясущимися руками изорвал в клочья бумаги – и записку и свой ответ.
«Если это провокация, то я труп. Если это розыгрыш «Вольных патриотов» то я конченый глупец, а значит опять же труп!»
В блокноте он записал корявым подчерком: « Не забыть про «Вещую птицу»!!!»
И он не забыл.
Прошло двадцать пять дней, и записка пришла вновь.
На лбу Адмирала вздулись вены – две сини линии на снежно-белом лице. Он взял себя в руки.
«Адмиралу Ито Накамуре лично:
Сводка происшествий на шхуне «Вещая птица».
1) Наконец-то была поставлена точка в деле матроса Кодзи. Установлено: матрос Кодзи покончил с собой. Причина этого поступка привела многих в шок: на самоубийство его толкнула неразделённая любовь к одной из серен. Вся ответственность за долгое проведение следствия лежит исключительно на нас. Изначально все нити следствия были у нас в руках, но сама мысль о любовном влечении к этим отвратительным человеческой природе существам была нам непостижима и влекла за собой необходимость искать другие трактовки происшедших событий. За промедление и несоответствие военным нормам дисциплины офицерский состав готов понести самое строгое наказание.
2) Чудовище требует новых жертв. Его аппетиты растут… Ведение переговоров идёт приемлемым руслом…»
Дальше читать он не смог.
В конце всё так же значилось: «Ждём дальнейших указаний, Дзэсо Рецурко».
…Шёл июль 1941 года. Операция японских войск в Китае была в самом разгаре. Сильнее и сильнее проявлялись границы сверхдержавы в идеале выглядящей так: огромные владенья земли и моря от Дальнего Востока до севера Австралии. Но всё больше воспитанных в старом духе генералов откланялось в сторону тайной организаций «Вольных патриотов», во главе которых стояли честь самурая и настольная книга – кодекс «Бусидо». Пока лишь разногласия между ними и Императором было ничтожны, если говорить образно – не толще человеческого волоса. Их заботили одни и те же цели и средства. Но кто знает, что будет дальше? Нервозное недоверие расползлось по старому Токио запахом алой крови – ещё не существующей, но вполне возможной в перспективе…
Адмирал Накамура обхватил голову руками:
«Меня жмут со всех сторон. Это крах!»
Он взял стальное перо и на обратной стороне письма вывел (рука его тряслась, в горле стоял ком):
«От Адмирала Ито Накамуры – Дзэсо Рецурко:
Ваша игра и намеренья вскрылись как гнойный нарыв! Если Вы офицер, единственное решение для Вас – харакири».
- Мори! Отправьте это письмо с птицей обратно.
Из окна Адмиралтейства выпорхнул белый голубь. Частыми движеньями крыльев он метнулся ввысь к голубому бездонному небу.
Говорят, время лечит любые раны. Однако, оно как опасная бритва: ею сбривают старые воспоминания как щетину, но лишь одно неверное движение – на лице порез, который возможно заживет, но непременно оставит рубец. Наверное, это и есть главное свойство времени – оно оттеняет пережитое, зализывает раны, однако только ты успокаиваешься и думаешь: «жизнь налаживается» - а жизнь тут же бьёт тебя исподтишка со спины по затылку, да так что подкашиваются ноги и трещат кости.
Холодным, воющим как пёс, ветром приближалась зима. Ноябрьские тучи грозно набухали водой и клубились над Токио духами горькой беды. На лица горожан легла печаль – ещё один призрак холодов и не остывающих от зари до зари печей.
За полгода Бывший Адмирал Ито Накамура изменился как кукла, которой напрочь перерисовали лицо. Цвет кожи его потемнел. Щёки одрябли как варёное сало. Глаза впали; они всегда слезились на ветру, и бывший адмирал вытирал их ребром ладони, дабы никто не видел этого позора. Ветер рвал полы его плаща, хлестал лицо пощёчинами. Опустив голову он шёл по бесконечному лабиринту улиц, вяло ступая ногами. Да, таков теперь был его день, день бывшего адмирала. Рано поутру он вставал, одевался и даже не завтракая, пропадал до позднего вечера. Он шатался как призрак, не слишком-то разбирая дорогу у себя под ногами. Несколько раз он чуть было не попал под машину. Он шатался от бессилия и от осознания своей полной бесполезности. И ещё от отчаянья. Иногда он вспоминал эти чёртовы письма и спрашивал себя: «Не могли ли они быть тем рычагом, которым меня спихнули с места?» Но нет. Он это знал прекрасно. Дело в том, что в недавнем прошлом он замыслил одну совсем небольшую авантюру с вооружением судна «Солнечный ветер». И она не только прогорела, но и чуть не сожгла его самого. Так Адмирал Накамура стал бывшим адмиралом.
Ситуация в Японии на тот миг была довольно нервная, взвинченная. Адмирал попался под горячую руку. Не нужно ещё забывать, что Империя требовала от офицеров двух вещёй – жёсткости и дисциплины. Так что Ито Накамура мог благодарить судьбу, что на шею ему не накинули верёвку и даже не воспользовались правом послать его смывать свой позор кровью в Малой Азии. Но легче ему не становилось… В тяжёлых мыслях он проводил день за днём.
Слоняясь как-то по улицам, он наткнулся на до боли знакомое здание. Грозные стены Адмиралтейства поднимались высоко вверх. Накамуре стало дурно. Когда-то он смотрел из этих окон на цветущую весну и девушек в ярких нарядах. Теперь там сидит другой человек и возможно усмехается от всей души.
- Я – не самурай, - сказал он сам себе и значения этих слов были полны тайной. Вполне возможно он корил себя за трусость и умалял, страшно умалял свою руку взяться за нож и с каменным, мужественным лицом погрузить холодное лезвие себе в живот. Или смысл этой фразы был иной: он заклинал себя не думать о крови и тонкой резной рукояти и тогда фразу эту можно заменить другой: «Я – не самурай, мне не пристало этого делать». Так или иначе, всё вертелось вокруг этих вещей – ножа и крови.
Бывший адмирал зашагал прочь. Ноги его заплетались, они будто по инерции несли его в порт.
Он оказался на припортовом рынке. Со всех сторон кричали сотни глоток, приманивая к себе покупателей. От пристани тянуло краской и запахом гниющих водорослей… хотя всё это перебивала вонь тухнущей рыбы. Накамуру толкнули плечом, ему наступили на ногу, но он даже не поднял головы. В последнее время он мало на что обращал вниманья, но…
- Адмирал!
Накамура вздрогнул, как будто ему выстрелили в спину.
- Адмирал! – через толпу к нему пробивался среднего возраста человек с землистым цветом лица.
- А, это вы, Хацуко. Я давно уже не Адмирал, - прежний громкий голос казался теперь мычаньем.
- Адмирал Накамура! Как же я рад Вас видеть! – Бывший секретарь Хацуко захлёбывался от собственного счастья. Как верный пёс он старался заглянуть Накамуре в глаза. - Как я рад! Я давно хотел сказать, что Вы великий человек! Вы велики во всём! Даже когда злитесь или шутите Вы говорите пророчествами. Посмотрите на меня – Вы сказали: я буду торговать рыбой. Я действительно торгую рыбой! Я зарабатываю полный кошелёк…
- Говорю вам: я не Адмирал.
Он попытался развернуться и уйти, но Хацуко схватил его за плечи.
- «Птица»!
Бывший адмирал вздрогнул вновь.
- Не говорите мне о птицах, - сказал он, - ни про уток, ни про стрижей. Меня тошнит от птиц. Лишь только я услышу это слово, меня выворачивает наизнанку.
- Нет-нет, это корабль. «Вещая птица»!
Ито Накамуре в голову ударила в кровь.
- Что?!
- Он здесь недалеко. Стоит на пристани. Вы должны его увидеть! Капитан корабля давно разыскивает Вас. - Хацуко ухватил бывшего адмирала за рукав и потащил за собой.
Невозможно описать, что творилось у Накамуры на душе. В какое-то мгновенье ему захотелось достать пистолет (он всегда носил с собой «Берету») и выстрелить своему бывшему секретарю в голову, прямо в затылок. Но он сдержался. А когда они оказались на месте, челюсть у Накамуры отвисла сама собой.
Среди стальных кораблей шхуна казалась уродством. Деревянные борта проигрывали стальным мощью и красотой, они убивали жутким анахронизмом, но – о чудо! – при взгляде на них в душе что-то переворачивалось. Это была гордость. Гордость за могущество предков и за силу древнего флота. Невозможно было поверить, что шхуна эта стоит здесь в порту Токио в середине двадцатого века. Красные как крылья летучей мыши паруса трепетали от холодного ветра. По трапу поднимали какие-то бочки. У трапа стояла группа заплаканных девушек каждой не более лет шестнадцати отраду. На них были грязные лохмотья; они громко ревели и по одной поднимались на палубу.
- Адмирал! – голос был сухим и скрипучим. Перед Накамурой оказался низенький старичок – сама старость в человеческой коже. Седая борода доходила до пояса. По-детски маленькое лицо было испахано морщинами. Левый глаз затянут бельмом.
- Я давно уже не Адмирал.
Старичок затрясся от смеха:
- Знаем. Мы всё про Вас знаем. Мы все здесь колдуны и оракулы – мы просто обязаны про Вас всё знать. Вы всегда были и будете для нас Адмиралом. Вы уже были им, когда няньки качали Вас на руках. Я – Синкити, капитан «Вещей птицы».
Накамура замер. Казалось, он перестал дышать.
Признаться, он несколько раз представлял себе эту встречу. И каждый раз он мечтал выкрутить таинственному капитану голову или сломать руки. Сейчас у него в кармане лежал пистолет. К тому же имелась пара немаленького размера кулаков, которыми можно заехать в ухо. Но он стоял как статуя. Он не возмущался, не злился – он просто ничему не верил.
Старичок тонкими пальцами копался в своей бороде:
- Кстати сказать, нам даже на руку что вы покинули Адмиралтейство. Теперь Вы можете без оглядки на внешние факторы заниматься нашим делом. Ничего не будет Вас отвлекать. Я уверен Вы будете довольны тем, что мы уже сделали без Вас! Эх, Адмирал Накамура, как же долго мы ждали Вас! Каждый раз, когда мы приходили в Токио мы выглядывали Вас в толпе. Мы ждали, мы надеялись, что Вы появитесь. Мы знали, что это должно было случиться. И вот Вы здесь. Это – самое подходящее время, дальше тянуть нельзя. Сейчас дамы поднимутся на борт, и мы тоже взойдём на корабль. Место Адмирала – в море! Идёмте…
Как послушный ребёнок Накамура плёлся за сухой спиной старика.
- А Дзэсо Рецурко? – вдруг вспомнил он.
- Этот несчастный выполнил все Ваши указания. К сожалению, он был не знатного рода, так что ему пришлось использовать яд. Я надеюсь, вы сможете это ему простить?
Накамура проглотил огромной величины ком, откуда-то взявшийся у него в горле.
Они поднимались по трапу…
- Вы «Вольные патриоты»?
Старичок разразился смехом похожим на скрип несмазанных петель.
- Можете называть нас так. У нас с ними есть общее, хотя и не так много. Они даже не знают о нашем существовании… как и официальные власти тоже. Всё что мы делаем, мы делаем на благо Японии. Только для этого мы и существуем. Но есть множество отличий. Мы все здесь на этом корабле волшебники и колдуны. Наши действия основаны на том, что мы видим в будущем – пусть не так чётко и ясно, но это лучше чем полагаться на донесения разведок. Но что мы можем сделать? Поэтому приходиться воевать в одиночку. Сильная Япония – вот для чего мы существуем! В основе нашего учения тоже лежит кодекс, но гораздо более древний чем «Бусидо». В скором времени Вы сами всё узнаете.
Они уже были на палубе. Ито Накамура плёлся за стариком как пёс на цепочке за своим хозяином. Голова у него болела. На сердце было холодно как ото льда. И он не верил не единому слову.
- Пойдемте-ка, Адмирал, я покажу Вам то, что Вы никогда раньше не видели.
И он отвёл его в трюм, к старой обитой железом двери…
Дверь захлопнулась. У Адмирала тряслись руки. Он жевал губами как старый дед. Напряжение сделало его кожу белой. Нет, он не испугался того, что было за дверью – японский офицер не должен ничего бояться. Но эти чёрные тела, эти кошачьи глаза, этот звук похожий на трещотку гремучей змии!.. Тут сплоховал бы любой. Так много невероятного было за этой дверью – волосы вставали дыбом.
- Вот, это и есть то, что сгубило матроса Кодзи. Теперь Вы понимаете, какой странной была его любовь. Эти существа! Теперь приходится держать их взаперти. Они безобидные, но для матросов так легче.
У Накамуры кружилась голова. Он вглядывался в лицо Синкити – сухого старичка похожего на гнома, капитана корабля-призрака. Он не врёт, с ужасом думал Накамура, этот бородатый бес говорит чистую правду. У него и в мыслях нет подшучивать надо мной. Он везёт в трюме отвратительных сирен. К горлу подступила тошнота.
- Вы не голодны? – осведомился Синкити.
- Нет.
- Хотите отдохнуть?
- Пожалуй, да.
- Идёмте, я отведу Вас в Вашу каюту.
Когда Адмирал остался один он с усталостью охотника всю ночь гонявшегося за лисом повалился на кровать. Обшитые красным бархатом стены раздражали и без того утомлённые глаза. Картина горы Фудзи неизвестного ему художника висела над конторкой из красного дерева. Слишком много мыслей вертелось разом в голове. Слишком много мыслей чтобы остановиться на одной, чтобы обдумать всё хорошенько. Как клопы эти мысли присосались к мозгу, так что трудно было от них отделаться, забыться, расслабиться. Он закрыл глаза, но и там, в темноте, мелькали какие-то образы. Негде нет покоя!
Дверь в каюту хлопнула. Накамура приоткрыл один глаз. Чёрное как кусок тьмы тело. Тварь из трюма вползла к нему в каюту! У неё были почти человеческие очертания: женские плечи и грудь – но ниже змеиный хвост. Голова и лицо человеческие, с правильными линиями почти красивыми, но кожа – чернее чёрного; даже у жителей Африки кожа отражает свет, у неё же вместо кожи настоящая уродливая тьма.
Накамура потянулся за пистолетом. Серена раскрыла рот. До человека долетело что-то близкое к шипенью. Руки отказались повиноваться. Тело сковал паралич. Веки отяжелели. Откуда-то из бездны пришёл сон и Накамура стал сваливаться в него с недосягаемых высот. Дыханье его стало глубже – он уже был там, в стране грёз купаясь в лучах тёплого солнца и ещё чего-то чистого и радостного, далёкого как утерянное счастье детских лет.
Что за чёрт? Кто-то трясёт его за плечо. Как не хочется просыпаться! Накамура раскрыл глаза. На кровати сидел старичок с длинной седой бородой.
- Наконец-то Вы проснулись, - сказал Синкити, - Вы проспали восемь дней. Как Вы себя чувствуете?
- Мне кажется, я схожу с ума.
Старичок затрясся от смеха. Глаза его сузились, почти закрылись.
- Это ничего. Это со всеми бывает. Поверьте мне, пройдёт немного времени, и Вы станете тут настоящим хозяином. Всё идёт слишком быстро, я понимаю, это трудно переварить. Вставайте, приходите в себя, Адмирал – у нас мало времени. Сегодня 4 декабря. Мы должны сделать всё быстро. Если не успеем до 7-го, Япония получит удар, от которого ей будет трудно оправиться. То, что Вы видели – это всё цветочки. Ровно через двадцать минут Вы увидите то, что перевернёт Вашу жизнь. Спешите.
- Я ничего не понимаю!
- Должно быть, в прошлый раз я Вам плохо объяснил. Наверное, и в этот раз получится не лучше, но я попробую. Знайте: все здесь колдуны! Никогда ещё в мире не собиралось такой команды. Вся наша жизнь – служение Японии. Вам будет трудно это понять, но я попытаюсь объяснить. Кгх… объяснять у меня получается хуже всего. Мы сами по себе, но наша цель благополучие родины. Беда всех войн в том, что ни в одной из них не участвовали колдуны. Их либо игнорировали, либо вешали. Вы спросите: что главное в видении воины? Боевой дух? Солдаты? Тактика? Главное в ведении войны – это оружие! Как бы ни была крепка сталь, как бы небыли опасны пули всё новые и новые их поколения и виды рождаются в умах конструкторов. Однако никто ещё не вспомнил об оружии древнем как само время. Вы скажете: это бред. Я отвечу: разве не говорили мудрецы, что всё новое есть трактовка старого. Ничто не может сравниться с тем, что отточено тысячелетиями, с тем, что воспето в легендах. Что может сравниться с этим? Ничто! То чем мы занимаемся: мы ищем древнее оружие, которое страшнее всего оружия нынешнего. С ним Япония станет непобедимой! Мы ищем его в бескрайнем море ведь оно так мало изучено. Сегодня час «Икс». Ровно семнадцать минут пройдёт и начнётся новая эра. Так должно случиться. Если нет – мы пропали. Вы должны принять решение.
- Но почему я?
Старик улыбнулся:
- Вечный вопрос! Рано или поздно им задаётся каждый. Бедный спрашивает: почему я беден? Богатый – почему я богат? Все великие дары передаются по наследству. Сын Императора становиться Императором. Сын художника – художником. Ваш отец был Адмиралом. Он рассказывал Вам о своём деде? Нет? Изначально Ваш род был родом великих магов. Величайших! Хроника «Буце» называет Ваш род «Зеркалом силы». А Ваш прапрадед! Он был величайшим из великих! Все ветра моря были в его власти. Духи морских глубин целовали ему ноги. Мы звали его Вещей птицей. Бушующий океан поклонялся ему одному.
Что-то в груди Ито Накамуры отозвалось ноющей болью. Но он до сих пор ещё ничего не мог понять.
- Пойдёмте, - сказал старик, - я покажу Вам нечто грандиозное.
Они поднимались на палубу. Бритый на голо человек, судя по всему один из офицеров, попался им на пути. Накамура отдал честь, но офицер прошёл мимо, остановившимся взглядом глядя перед собой.
- Это штурман, - пояснил Синкити, - он слеп.
- Штурман?! Слеп!?
- Большинство офицеров слепы. Даже я слеп на один глаз. Человеку, который видит нечто большее, чем просто вещи не нужны глаза. Он чувствует сердцем. То, что мы ищем, скрыто от глаз. Его нет ни на одной карте. Только человек видящий сердцем может найти дорогу туда, где его ждут. Глаза нужны лишь для того, чтоб вернуться назад.
Они поднялись на палубу – два человека совсем друг на друга не похожих: полный высокий Адмирал и высохший старик-капитан. Они были абсолютно разными, но каждый, кто видел их, примечал, что в них есть что-то общее. Они могли быть отцом и сыном или даже чем-то большим – одной душой живущей в двух телах.
На небе ярким пятном горело солнце. Голубое море лежало тихим пластом. По правому борту был остров: скалы заросшие джунглями, язык пляжа враставшего в море. На ярко-жёлтом песке лежала огромная тёмная глыба.
- И это вы хотели мне показать?
Но улыбка сарказма стекла с лица Накамуры в мгновенье ока. Глыба зашевелилась, от неё отделилось что-то. Что? Большая голова на змеиной шее! Из зубастой пасти вырвался язык пламени. Ярко-лимонные глаза засверкали золотом.
- Это… чудови… Это дракон из сказок?!
- Да, Адмирал. Он приветствует Вас. Он чует, чья кровь течёт в Ваших жилах.
Накамура не мог оторвать взгляда.
- Он что, разумен?
- Более чем. Он потребовал двадцать девушек, прежде чем пойти на уступки. Это кстати те девушки, которых Вы могли видеть в порту.
Накамура вцепился в борт руками. Глаза его были распахнуты от удивления.
- Он бессмертен, - сказал Синкити, - он признаёт только Вас. Он сделает все, что Вы ему прикажете, Адмирал. Думайте, Адмирал, думайте. Нам нужно спешить.
Лицо Адмирала Ито Накамуры просветлело. У него было много планов, но он знал с чего нужно начать. Пусть я стал не нужен своей стране, думал он. Пусть они вышвырнули меня вон как щенка. Я – настоящий самурай! Я буду биться за свою страну даже с перебитым хребтом. Я принесу ей победу!
- Перл-Харбор! – воскликнул он, - мы атакуем Перл-Харбор! Проклятые американцы давно сидят у меня в печёнках. Сотрём их с лица земли! Слава Империи! Слава Японии!
И весь корабль как один: «Да здравствует Империя! Да здравствует великая Япония!»
Сказочный дракон поднял голову к небу. Из пасти его вырвался огненный столб. |
|
|
|
Время приёма: 18:29 05.04.2008
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев