 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
Порой я летаю во сне. Ветер свистит, теребит волосы, облака влажными перьями гладят мне лоб и щеки. Насколько хватает глаз, расстилаются поля с игрушечными домиками ферм, или город, или лес, который стремительно приближается, так, что я начинаю различать каждое дерево.
Я всегда лечу вниз.
Я падаю.
В субботний день просыпаться тяжело. Прошлая неделька была еще та, следующая обещала быть той еще: конец финансового года. В нашей бухгалтерии сплошные детективы: очная ставка дебета с кредитом. Поднялся я с туманом в голове и скрипом во всех членах. Утреннее омовение и возня на кухне мало повлияли на мое пограничное состояние. Чайник весь извелся от свиста, пока я вынимал чашку, насыпал кофе, с третьего раза доставал сахарницу, подолгу замирая перед шкафчиком: «что мне здесь надо? Зачем я открыл эту дверцу?». Кипяток я наливал в том же полусне, и только этим можно объяснить, что не ошпарился, когда в окно постучали.
Я поставил чайник и медленно повернулся.
Сквозь запотевшее стекло из мутно-белой пелены на меня смотрел жираф. Снежинки падали на коричневую челку и скапливались ровными холмиками на носу и рожках. Жираф прижался носом к стеклу и задышал, раздувая ноздри.
Я открыл окно, опрокинув на стол злополучную сахарницу. Жираф всунулся внутрь, одним плавным движением слизал весь сахар и потянулся к традесканции. На такие жертвы моя гостеприимность не распространялась, но пару веточек я срезал. Жираф ухватил растение и выпрямился, жуя. Веточки свисали из пасти.
В окно ворвался снежный вихрь, возвращая меня к реальности. У жирафа, конечно, шея длинная, но не до седьмого же этажа! Я выглянул наружу. Всеми четырьмя копытами животное уверенно стояло на строительной гравиплатформе. Рядом с ним находились: жэковский техник в сине-оранжевой форме и девушка со стеком в руках, которая разговаривала в форточку с соседом снизу. Сквозь ватную стену снегопада долетал отдельные реплики: «Температура…врача…какие прививки от гриппа…СПИД победили…как же я одна?». Из форточки надрывно сипели и усердно кашляли.
- Я тебе вчера целый день звонила, - неожиданно громко сказала девушка, - и сегодня все утро!
Форточка захлопнулась. Девушка понуро стояла, похлопывая стеком по джинсам. Потом взглянула наверх.
- Мурзик! – воскликнула она и стегнула жирафа по мокрому боку. – Ты что там схватил! Брось сейчас же. Что это за гадость?!
Жираф с неимоверно довольным видом работал челюстями.
- Это традесканция, – пояснил я, перегнувшись через подоконник. – Добрый день, девушка. Переезжаете?
- Здрасьте. Везу Мурзика на фестиваль домашних животных.
- Должно быть, интересно? – я посчитал обязанным проявить любопытство. Жэковский техник хмыкнул, сплюнул и проводил плевок взглядом. У девушки в глазах засветилась надежда.
- Очень интересно! Там даже инопланетки будут! Вы сегодня заняты?
На выходные у меня были намечены два дела: отдыхать и отлеживаться. Вторым можно пренебречь. О чем я и сообщил.
- Поехали с нами! Вы замечательно отдохнете! Разве что немножко с Мурзиком поможете…
- Хорошо.
- Встречаемся у подъезда. Меня зовут Марина.
- Федор. До встречи.
Я захлопнул окно и пошел одеваться. По жизни я домосед, редко куда выбираюсь. Книга и визор – лучшие друзья. Но девушка такая миленькая, такая несчастненькая. К тому же, ознакомление с необычными домашними животными расширит диапазон моих интересов.
У подъезда стоял высокий зеленый фургон «Энималз трэвел» с распахнутыми задними дверцами. Водитель прилаживал деревянные сходни, Марина с жирафом переживали у него за спиной.
- Это что за досточки, почему такие узкие? Мой Мурзик не горная козочка, чтобы по жердочкам скакать.
- Нормальные сходни. Бегемоты по ним ходят.
- А это что за корм? – девушка вытащила из картонной коробки пучок вялой травы. – Силос какой-то, а не еда.
- Нормальный корм. Носороги ели и не жаловались.
Жирафу наскучило любоваться на эмблему «Анималз Тревел» - лягушку с крыльями, он расставил ноги, нагнул шею и потянул из Марининых рук пучок травы.
- Ах ты мой зирафеооноцек, - Марина нежно погладила пятнистую морду.
- Все готово, - объявил водитель. – Заводите животное.
Я забрался в фургон и протянул жирафу охапку мокрого сена. Жираф потянулся следом и, цокая раздвоенными копытами по деревянным сходням, вошел внутрь. Я пересел в кабину, водитель снял сходни и мы поехали.
В дороге Марина рассказала, что Мурзик из редкого подвида пятирогих или королевских жирафов, его подлинное имя Мирзой Бен Адамас Хуран-оглы. Родословная восходит к началам Африканской цивилизации и тянется сквозь поколения чернокожих Камерунских царей.
Вообще, с жирафами много непонятного. Например, особая кровеносная система, приспособленная к длинной шее: если шея будет короче, жирафа хватит инсульт, а если длиннее – кровь не напитает мозг. Теософы позапрошлого столетия клубились вокруг жирафьей шеи как демоны на кончике иглы. Получалось, жираф явился миру таким, каким его Господь задумал, и это есть самое верное доказательство Его существования.
Фестиваль проходил в Битцевском конноспортивном комплексе. У центрального входа полоскались флаги держав Галактического союза. Вереница грузовых машин тянулась к шлагбауму у ворот. Когда мы встали в хвост, Марина достала вотчер.
- Въезжаем, Илья Давыдович. Куда нам? К восьмому ангару? Пятьдесят второе стойло. Записала.
На воротах нас проверили сканером и сняли биометрию. Я ожидал вопросов, но патрульный, не глядя, послал отпечатки в базу и открыл шлагбаум.
На скаковом поле, уставленном направляющими для гравилетов, было весьма оживленно. Грузовые тарелки и легкие челноки скользили вниз, выгружали контейнеры и взмывали в небо. Из платформы, украшенной знаками Мирдокса, как игрушечные солдатики выпрыгивали боевые мирдонцы в парадной форме.
Восьмой ангар, разбитый на две секции фанерными перегородками, оказался в самом конце возле леса. У второго входа долговязые ноды выгружали клетки с крылатыми овечками. Кругленький нод в роскошной чешуйчатой шубе держал на поводке молодого леопардона. В другой руке у него была трость, на ручке которой плавно поводила крылами огромная сонная бабочка.
Марина сбегала отметилась в оргкомитет, вернулась с ключом, охапкой зеленых веток и небольшим чемоданчиком, опечатанным гербом Зооказначейства. Мы завели жирафа в стойло. Девушка огляделась и поморщилась. Она активировала вотчер и недовольно сказала:
- Илья Давыдович, ну что это такое, опять верхней кормушки нет. Я же заказывала! Почему поздно? Не поздно, как все…Кому отдали?! Ну и что, что императорский, у меня жираф тоже королевский! Он не корова, чтобы из корыта жрать. Я буду жаловаться! Нет. Нет, межпланетного скандала я не хочу. Вы меня не так…О, боже. Ну хорошо, я сама как-нибудь.
Марина прихлопнула вотчер.
- Безобразие! В наше стойло поместили какого-то аждара, а нас – пожалуйста, на задворки. Стелятся все перед этим Мирдоксом, аж противно! Что теперь делать? Мурзику нельзя часто наклоняться.
С мирдонцами действительно старались не связываться. Единственная в Галактике воинственная раса, обладающая необъятными арсеналами оружия, задирала других, как пацаны на дискотеке. До сих пор более разумным расам удавалось избегать вооруженных конфликтов, но напряжение росло.
Среди старых спортивных снарядов, сваленных за ангаром, нашелся переносной баскетбольный щит на железной станине. Марина тормознула огромного пятирукого баргастрайтера с портативным антигравом. Подбадривая себя специальными терминами: «майна!», «вира!», «заноси!», «кантуй!» мы с ним затащили это сооружение в стойло. Мурзик, свысока поглядывавший на суету, потянулся слизывать снег с корзины.
- Осталось найти баскетболиста, и вопрос с питанием решен, - сказала Марина, задрав голову. Баргастрайтер вынул средней рукой из нагрудной сумки массивную гайку, привязал к веревке и прокинул через кольцо. Другой конец шпагата он привязал к станине.
- Сюда сено приконтачишь, вот так потянешь, сюда прикрепишь. Компрене, мадам?
- Мастерство, - сказал я уважительно. – Его не пропьешь.
- Но и не купишь, - баргастрайтер выжидающе посмотрел на меня. М-да, пятирукие ребята с Байгастры хороши на простых работах, но быстро переходят на упрощенный режим метаболизма. Впрочем, какое мне дело! Я посмотрел на Марину.
- Сейчас, сейчас. Конечно. Вот, этого хватит?
Этого хватило бы, чтобы пропить любое незатейливое мастерство. Баргастрайтер присвистнул.
- Камкхон в Ваших руках, мадам. Может, что еще надо?
- Надо. Принеси фуража для жирафа.
- Айн момент! Одна рука здесь другая там.
Он удалился, довольно помахивая антигравом.
На «квалификацию» мы готовили Мурзика как принцессу к первому балу. Гриву Марина, где дотянулась, заплела в косички, хвост перевязала шелковой лентой, копыта замазала золотистым лаком. На покатую спину жирафа мы накинули попону, богато расшитую узорами. В завершение феерического убранства девушка вынула из чемоданчика украшенный каменьями ошейник и закрепила его на пятнистой шее. Судя по огромному полупрозрачному камню зеленоватого оттенка, ошейник имел такое же африканское происхождение как жираф, да и стоил не меньше.
Снегопад прекратился. Солнце проглядывало сквозь прорехи в тучах, заливая заснеженные Битцу пронзительным светом. По дорожкам хозяева выгуливали своих питомцев. В основном, были кошачьи – пумы, оцелоты, карликовые тигры. Много было инопланетных зверюшек - иглошкурых, поперечно-рогатых, с хвостами, заправленными в ядонепроницаемые футляры. При встрече на дорожках кошки шипели, выгибали спину и толкались лапами, а хозяева растаскивали их как домашних псов.
Квалификация проходила на поле для выездки. Я отвел Мурзика и отошел в сторонку, к конюшням, над которыми реял флаг Мирдокса. Солнце разошлось не на шутку. Я подставил лицо его лучам и зажмурился, рассеянно прислушиваясь к гомону звуков.
Хорошо.
Пахнуло ароматным дымком, над моей головой шумно вздохнули. Я посмотрел наверх и увидел жирафа, который высовывал морду в маленькое окошко. Рядом показалась вторая морда, куснула первую за ухо и пристроилась рядом.
- Привет, ребята, - сказал я. - Сахара у меня нет, так что не обессудьте, а традесканция дома осталась.
Вторая морда посмотрела на меня с укоризной. Внутри снова вздохнули, из оконца потянулся дымок. Жирафы мотнули ушами и скрылись.
Солнце зашло за облако и сразу похолодало. Я вернулся на поле. Мурзику с лестницы пожарной машины замеряли рулеткой полный рост от рогов до копыт. Зрителей было немного, в основном дамы среднего возраста с козочками, да бородатый мужик в допотопной пуховке с бизоном на поводу. Время от времени подходили фланирующие ноды и краснолапые азусы. В какой-то момент я почувствовал неясное беспокойство, как от пристального взгляда. Я быстро оглянулся, но на меня вроде никто не смотрел.
После недолгого совещания судьи выдали Марине документ, который ей явно не понравился. Девушка долго объяснялась с судейской бригадой, размахивая руками и бумагами, на что те разводили руками. Наконец главный судья, длинноносый пекрус, раздул шейный пузырь и громко крякнул. Марина подозвала меня, я подошел, взял Мурзика за повод и мы направились в ангар.
На обратом пути Марина шла, погрузившись в свои мысли, нервно поедая орешки из пакетика. С ее стороны это было некорректно, учитывая, что я не завтракал.
Посреди секции на полу высилась куча зеленых веток - баргастрайтер Камкхон выполнил обещание. Мурзик сунул морду в листву, но Марина, сняв ошейник, безжалостно затолкала жирафа в стойло.
- Успеешь пожрать, - сказала она сердито. Мурзик обиженно фыркнул и запрял ушами.
Марина открыла чемоданчик, уложила туда ошейник и закрыла шифр-замки. Код я подсмотрел: домашний адрес, очень удобно. Девушка постояла в раздумье, покачиваясь на каблуках, достала вотчер, набрала номер, сбросила и снова задумалась.
Я деликатно покашлял. В ангаре было прохладно, к тому же следует напомнить о себе. В конце концов, я не нанимался, да и кушать хочется!
Марина мельком на меня посмотрела и вдруг быстро пошла к выходу. Возле кучи веток у нее подвернулась нога, она взмахнула руками и упала на ворох листьев. Я кинулся помочь, но девушка оттолкнула меня, села, обхватив колени руками, и заплакала. Я забормотал что-то успокаивающее, но это только усугубило рыданья.
- Ну что сегодня за день, - проговорила она, всхлипывая. – Что за гнусный, отвратительный день! Я готовилась на этот фестиваль, знакомства заводила, надеялась...И что? Задвинули в какую-то дыру, ни кормушки, ни нормальной еды. Судьи придурки, спецов по жирафам нет, диплом не дают. – Марина судорожно вздохнула, отирая слезы. Я дал ей одноразовый платок, девушка вытерла лицо и резко высморкалась. - А самая жопа то, что в этой говенной Битце я одна с жирафом!!!
- Ну и что? - спросил я, доставая следующий платок.
- А то, что в сорев…ик!..соревновательной части мы не участвуем и пролетаем мимо фестиваля на Метрополии-и-и…– Марина скривила губы и зарыдала с новой силой. – Я так мечтала-а-а…А тут одни инопланетки, да козочки-дешевки…Блин! - она подняла мокрое лицо и посмотрела мне в глаза. – А все началось с подонка Вадика! Он меня тащил на фестиваль, настаивал, вдруг, видите ли, заболел.
- Вчера Вадим был здоровехонький, - сказал я.
- Я знала, он нарочно, он Мурзика не любит. – Марина попыталась подняться и рухнула обратно. – Нога! Ой, как больно. Встать не могу. Федор, вот что. Возьмите контейнер, - она кивнула на чемоданчик. - и отнесите…Хотя нет, могут заметить. Сейчас, я договорюсь. Это срочно.
Марина переключила вотчер на визуальный режим и набрала номер. В воздухе возникло изображение человека в маске. «Не звони мне больше, дорогая», - сказало изображение и исчезло. Марина ахнула и нажала повтор. «Не звони мне больше, дорогая», - повторил неизвестный господин. Марина судорожно защелкала по вотчеру. «Контакт заблокирован», - сообщил робот связи мелодичным голосом.
Марина швырнула вотчер о стенку и закрыла лицо руками.
- Не могу больше. Все, надо кончать…кончать…не могу…
Жалобно подвывая и нашептывая, девушка дрожащими руками расстегнула сумку, вынула флакончик, достала синюю капсулу и положила в рот. Внезапно глаза ее закатились, Марина упала на ветки, затряслась, стуча ботинками по полу. Лицо ее исказила гримаса, она захрипела, вытянулась и замерла.
Переход к трагедии был настолько внезапный, что я вначале ничего не понял. Просто стоял и ждал, когда Марина поднимется, что-нибудь скажет, даст указание. Но она не двигалась, только из уголка рта стекала струйка белесой слюны.
В стойле шумно вздохнул жираф. Я подумал, что, наверное, надо вызвать скорую, но они вызовут полицию, а это мне совершенно ни к чему. Уйти? Еще хуже. Полно свидетелей, что я был с Мариной, да и на входе сдавали биометрию. Правда, полицейские несколько удивятся, когда попытаются идентифицировать меня по отпечаткам пальцев. И по радужке тоже…
Я склонился над Мариной. Девушка лежала, запрокинув лицо, глаза прикрыты. Может, это еще не смерть?
Я поискал у Марины пульс. Не нашел, нагнулся к лицу, пытаясь почувствовать дыхание, и ощутил легкий запах миндаля.
Лекарство! Где пузырек?
Флакончик лежал на полу, капсулы рассыпались. Я поднял, прочитал этикетку. Papaver somniferum1. Папаверин, по-видимости. Впрочем, трудно ожидать на аптечном пузырьке надпись «цианистый калий».
В дверь ангара постучали. Господи, как не вовремя! Я панически заметался и, поддавшись внезапному порыву, забросал тело Марины ветками и прикрыл сверху Мурзиковой попоной.
В дверь настойчиво заскреблись. Я открыл. На пороге стоял немолодой мирдонец в шапочке научно-технической службы.
- Я хотеть любоваться, – сказал он на ломаном галакте. – Хотеть глядеть твоя шивотноя. Эта. – Мирдонец ткнул длинным суставчатым пальцем в сторону Мурзика.
- Посмотреть на жирафа? - спросил я, лихорадочно соображая, как вытурить нежданного гостя.
- Шираффа? Нет, не шираффа. Разве он летать?
- Почему летать? – удивился я.
- Шираффа мирдонски слово, значить «козел когда летать». Твой шивотный нечем летать. – Мирдонец отодвинул меня и подошел к стойлу, разглядывая Мурзика. - На нем быват летатный камень, - он изобразил пальцами сложную фигуру и, сведя глаза на моем левом ухе, прошипел, - гзззде она?
«Она»?! Мирдонец ищет Марину? Я в замешательстве выдавил из себя какие-то междометия, стараясь не оглядываться на кучу с телом. Мирдонец ждал, перебирая пальцами.
Внезапно снаружи послышались резкие звуки, будто кричала стая павлинов. Мирдонец изменился в лице, вертикальные зрачки замерцали.
- Бош Токкабур! Консула! Она меня голова долой. Прятать!
Я не успел отреагировать. Мирдонец нырнул в груду веток и моментально в них зарылся.
Дверь распахнулась.
Вошла процессия: двое боевых мирдонцев встали возле двери, четверо выстроились по стенке, двое встали за моей спиной.
Взвыли трубы. В дверь вкатился, переваливаясь, толстенький нод в чешуйчатой шубе и высокий мирдонец в бордовом балахоне. Обращая на меня внимания не больше чем на табуретку, они подошли к стойлу. Мирдонец в бордовом повернулся к ноду.
- Ты хочешь сказать, что эта худая лошадь – прадедушка Императорского дракона, аждара?! Глупец! Оскорбительно даже думать такое!
- Но, Улуг, окрас…шея…форма рогов.
- Окрас! – презрительно фыркнул Улуг. – У змеи Яширин шкура тоже желтая, но она же не тетя аждара! - мирдонец громко засмеялся. С улицы ему вторила свита, судя по хохоту, многочисленная.
- Эй, ты, - он поманил меня пальцем. Полупрозрачный камень мигнул зеленым с большого перстня. – Продай лошадь.
- Это не мой, - промямлил я. – Хозяйка отошла, я передам.
- Передай, - милостиво разрешил мирдонец. – Скажи, Бош Токкабур велел. Пусть приведет лошадь в наш шатер.
- Это куда? - спросил я, больше для порядка. Конечно, я не собирался куда-то вести чужого жирафа, тем более, вопрос наследства решится не менее чем через полгода.
Улуг махнул рукой. Отразившись в перстне, зеленый свет брызнул мне в глаза. Что-то взорвалось в голове и стало очень неудобно стоять. Я пошатнулся и ухватился за барьер стойла.
Длинными когтистыми пальцами Бош Токкабур взял меня за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. На лице его отразилось разочарование.
Покажите ему, - сказал он охранникам и добавил что-то вроде «коровуллик кукламок». Мирдонцы подхватили меня под руки и выволокли из ангара. Один бесцеремонно поднял меня за голову примерно на метр от земли.
- Тама, - сказал он. – Где флага. Поняла?
Я утвердительно помычал. Охранник поставил меня на дорожку.
- Итить, – он мощным толчком отправил меня в ангар. Я пролетел внутрь и свалился на попону, прикрывавшую Марину, но тут же вскочил и возмущенно бросился к двери. Охранник со словами: «Улуг говорить - ждать, тупой раффа» снова пихнул меня в ангар.
Дверь с лязгом захлопнулась. Я сел на попону, отодвинув Маринину ногу в ботинке. Болел подбородок и скулы. Выходной, твою мать, день. Долгожданный. Заработанный.
Под ветками запикал вотчер. Я не реагировал. Зачем брать чужую трубку? И вообще, надо как-то поразмыслить, оценить ситуацию.
Значит, так. Я заперт в холодном полутемном ангаре с мертвой девушкой и живым жирафом. Меня караулят свирепые воины инопланетного тирана. Замечательно! К полиции я могу обратиться, если совсем уж припрет.
Снова запикал вотчер. Я не шелохнулся. Подлый вотчер, после некоторого перерыва включил сирену экстренного вызова. Жираф шарахнулся в сторону. В фанерную перегородку отсека забарабанили и закричали: «Выключите сигнал! У бабочки крылья осыпаются!»
Я порылся в листьях, нашарил на полу вотчер и выключил звук. При этом случайно нажал кнопку приема. В воздухе образовалось изображение холеного мужчины с бородкой. Внизу мерцала надпись: «Илья Давыдович». Мужчина хмурился, изо рта вырывалось облачко, по которому текли слова: «…тейнер с экспонатом! Марина, срочно верни контейнер с экспонатом! Марина, срочно верни…». Я выключил прием. Вотчер, помедлив, затрясся у меня в руках. Я нажал кнопку. «…рни реликвию, или я вызываю черного пристава. Немедленно верни релик…». Я открыл крышку и вынул аккумулятор. Приставов мне не хватало. Кстати, а где контейнер?
Я огляделся. Чемоданчика не было. По полу были рассыпаны ветки и мелкие предметы, из-под попоны виднелась открытая женская сумочка. Ученый мирдонец! Воспользовался суматохой, прихватил контейнер и скрылся!
Я подобрал с пола и сложил обратно в сумку ключи, упаковку таблеток, губную помаду, маркеры для ультралифтинга и пилинга. Миндаль высыпал в ладонь, опрокинул в рот и разом зажевал. Внимательно рассмотрел документы. Вместо карточки ИНН у Марины оказалось свидетельство о регистрации на Земле. Недавнее. Фальшивое – я-то в этом разбираюсь.
Еще лучше.
Значит так, что мы имеем. Я заперт в холодном полутемном ангаре с мертвой самозванкой неизвестного происхождения и жирафом сомнительной породы. Меня по-прежнему караулят свирепые воины инопланетного тирана. Сейчас сюда ворвутся приставы по вызову и будут пытками и угрозами требовать возвращения ценного предмета. Ценный предмет, в свою очередь, украден неизвестным злоумышленником, которого я и опознать-то не сумею! Ладно, я даже на полицию согласен, но черные приставы для того и существуют, чтобы не вмешивать государство в частные дела. Божечки, ну я и попал!
Когда-то мне случалось бывать в лихой ситуации, но тогда со мной были друзья. И Диззи. Я ничего не помню из той истории кроме имени: Диззи. Но Диззи далеко отсюда, за много парсеков, и некому, некому, НЕКОМУ придти на помощь.
Одинокий и беспомощный, я погрузился в пучину отчаяния.
Из пучины меня вывело чье-то хихиканье. Я поднял голову, посмотрел направо…налево. С подозрением посмотрел на жирафа. Нет, это не он.
Снова захихикали. В безумной надежде я поднял попону. Марина лежала как раньше, закатив глаза, с полуоткрытым ртом. Не она. Я прикрыл обратно.
Смех раздался снова, откуда-то снизу. Ветки зашуршали, и вдруг прямо передо мной возникла смеющаяся мордашка с выпуклыми черными глазами. Диззи!
- Малютка Диззи, как я рад тебя видеть! Откуда ты здесь?
Диззи облизала мне лицо длинным липучим языком. В голове возникли слова: «Почуяла, что ты рядом и пришла. Как живешь, дружочек?»
- Ужасно! Я в отчаянном положении!
Диззи снова захихикала.
«Ах, шалунишка! Нашел себе самочку, вырыл ямочку, свил гнездышко. Когда будете яички откладывать?»
- Диззи, она мертва!
Диззи вновь исчезла под листьями. «Я мало что понимаю в человеческих самочках, но, кажется, эта просто впала в спячку».
- Не может быть! Просто спит? О, Диззи, само небо прислало тебя!
«Вообще-то, я пролезла снизу. Так, что ж с тобой случилось, дружочек?».
Я рассказал все. Все, что случилось в этот немыслимый, долгий, ужасный день, с самого утра. Диззи молчала, помаргивая, потом сказала: «Нет, это не по твою душу. Ты откусил от чужого дуриана».
- Я даже мысли не допускаю, что это было подстроено именно для меня! Не в моих правилах таскаться с незнакомыми барышнями по местам увеселений. Любого человека можно на чем-то подловить, но меньше всего я попался бы на этот дурацкий фестиваль. Уж не знаю, по какой причуде я сюда отправился. Или я что-то упускаю? То, что Вадим якобы заболел и для чего нас устроили в дальний ангар, я могу понять. Но кто этот неизвестный, который заблокировал канал с Мариной? И что-то еще было, какая-то несообразность, крутится в голове…
Мои разглагольствования прервал шум снаружи - громкие голоса, крики, звон металла, шипение гипнобласта. Там явно затеялась свара.
Диззи взлетела вверх и притаилась у притолоки. Я приоткрыл дверь и осторожно выглянул. На площадке перед дверью развернулось целое побоище. К сожалению, в щелку сложно было что-либо разглядеть кроме мелькания черных и бордовых тел, блестящих предметов и щитов, исчирканных голубыми полосами гипноструй.
Загородив поле сражения, перед дверью возникла массивная фигура. Звуки изменились. Послышалась уханье, звонкие шлепки, звяканье. Наконец воцарилась тишина, прерываемая вздохами и попискиванием.
В дверь основательно бухнули. Я отскочил. Бухнули еще раз.
«Открывай, я с тобой» - сказала Диззи. Я открыл.
На площадке перед дверью стоял баргастрайтер Камкхон. В двух руках он держал мирдонцев в мятых латах, в двух других – по пекрусу в пробитых шлемах фискальной службы, нагрудной рукой накручивал экстренный вызов полиции.
- Эй, кэп, - заорал он, распространяя вокруг стойкий запах продуктов упрощенного метаболизма. – Не помешал? Мы с ребятами поспорили, кто войдет первым! Кажется…- он посмотрел направо, налево и улыбнулся во всю пасть. – Кажется я выиграл.
В дежурной части с нами обращались достаточно обходительно. Я держался на своем: ничего не знаю, перкусов первый раз вижу, мирдонцев на глаз не различаю и вообще, у меня там жираф один без присмотра. Мне дверительноно внимали, пока не дошло до идентификации. Молодой пухлощекий лейтенант привычным жестом приложил мои пальцы к сканеру, нажал кнопку, небрежно глянул на экран и…Впрочем, я этого ожидал.
- Товарищ капитан, - напряженным голосом сказал лейтенант. – Гляньте.
- Что там, Отпечатков не найдешь? – спросил, подходя, толстый капитан с недоеденным бутербродом.
- Нашел, но какие-то не такие.
Не глядя на экран, я знал что он там видит. Идеально ровные концентрические круги.
- Вот, смотри, - сказал капитан, ткнув пальцем в терминал. – Видишь, мигает. Код ФЦП девять.
- И что это значит?
«Программа защиты свидетелей», - подсказала Диззи.
- Программа защиты свидетелей, - озвучил я.
Лейтенант присвистнул. Капитан покачал головой.
- Защита свидетелей – код от пяти до семи.
- Межгалактическая программа высокой защиты, - уточнил я. Капитан подавился бутербродом. Что-то он такое знал про эту программу.
- Ого! Так ты не человек?
Если бы я помнил! Высокая защита предполагает блокировку памяти. Я оглянулся на Диззи.
- Мы соплеменники.
- То есть, на самом деле ты – страшная зеленая ящерица?
- Ужасная, но симпатичная, - согласился я и на всякий случай засмеялся.
Смеркалось. Диззи забралась мне на спину и выглядывала из-за плеча.
«Дружочек, нам надо добыть чемоданчик с ошейником, – сказала она. - Когда найдут переводчика и допросят перкусов-приставов, полиция обязательно будет обыскивать ангар».
- Да уж. Не хочу даже думать, что они там обнаружат. Но где может быть вор?
«Там же, где все мирдонцы».
Логично.
Подходя к конюшням под мирдонским флагом я вспомнил, что меня беспокоило.
- Диззи, послушай. Марина переживала, что Мурзик – единственный жираф на выставке, а здесь я видел еще троих. Как же так?
«Думаю, мы скоро это узнаем.»
В коридорах конюшни было пустынно. Участники фестиваля большей частью переместились на трибуны. Зайдя за поворот, я чуть не столкнулся с тележкой, полной зеленых веток.
- Пооосторонись! – крикнул парень в форменной кепочке. Я отпрыгнул, парень проехал. «Давай за ним», - сказала Диззи.
Парень привел тележку к двери в дальний бокс с тремя стойлами, вставил карточку и набрал код. Дверь с тихим жужжанием приоткрылась. Диззи ловко перепрыгнула рабочему на плечо и куснула в шею. Тот осел на землю.
Оттащив парня в сторону, я нацепил его кепочку и завез тележку в бокс.
Внутри никого не было. Перегородки в стойлах оказались разобраны, вероятно, здесь держали очень крупного зверя.
Диззи скользнула на пол и подбежала к шкафчику для хранения инвентаря. Под грудой попон я обнаружил заветный чемоданчик. Набрать код – номер дома, корпус, этаж - было делом одной минуты, хоть я и перепутал вначале номера квартир. Ошейник был на месте. Я взял его в руки и поднес к лампочке, чтобы лучше разглядеть камень. Довольно мутный, зеленого цвета, в середине его плескалась полоска прозрачного света. У меня закружилась голова и лихорадочно забилось сердце. Разом заломило все кости.
«Это «Драконий глаз», - сказала Диззи. – Спрячь, не смотри».
Я обернулся к чемоданчику. На внутренней панели мигал сигнал маячка – когда я открывал контейнер, он не светился. Недолго думая, я нацепил жирафий ошейник вокруг талии на манер пояса, прикрыл курткой, вернул чемоданчик под попоны и мы ушли из конюшни.
Где искать Илью Давыдовича я совершенно не представлял, но Диззи решила, что он должен находиться на трибунах. Основное действие фестиваля – парад домашних животных уже начался. По арене вальяжно дефилировали, бежали рысью, вприпрыжку и даже катились пестрой вереницей самые невероятные зверюшки, которых сопровождали не менее оригинальные сапиенсы. Но мне было не до них. Я выискивал среди людей и нелюдей человека с бородкой.
«Не там смотришь, дружочек, - сказала Диззи. – Направо, в ложах, не твой ли знакомец?»
В ложе, на другом крыле комплекса, обнаружился не один, а целых три знакомых личности: Бош Токкабур с небольшой свитой допущенных, мирдонец в шапосчке научно-технической службы и человек, похожий на Илью Давыдовича.
Пробираясь по рядам, я сосредоточился на том, как бы не отдавить ноги зрителям и чуть не упал от неожиданности, когда взревели знакомые трубы.
- Императорский Дракон Шох Аждар! – с оттяжкой прокричал ведущий.
Земля задрожала и на площадку под яркий свет прожекторов вышло самое нелепое животное из всех, что я когда-либо видел.
Обширное туловище оранжево-черного цвета крепко держалось на толстых слоновьих ногах. Сверху на публику с высоты грандиозных шей взирали три жирафьи головы. Длинный волосистый хвост тремя косичками нервно хлестал по бокам. Сначала мне показалось, что животное чем-то накрыто, потом я разглядел, что это сложенные кожистые крылья.
Ведущий, сверяясь с текстом, превознес достоинства аждара. Императорский символ, трехголовый дракон (на этом месте Диззи захихикала) после векового прозябания был возрожден кудесниками Всемирдонского конструкторского бюро прикладной генетики. Он способен своим пламенем устроить пожар пятой категории и летать без дозаправки больше часа. В числовой форме достоинства выражались в центнерах отборных листьев из лучших эфирных садов Мирдокса, ежедневно пожираемых животным.
Перед мордами аджара на длинных шестах выставили три кольца, обтянутых бумагой. В животе у него взбурлило, из пастей вырвалась жидкая струйка дыма. Пахнуло знакомым ароматом паленого можжевельника. Бумага слегка обуглилась в центре. (К этому времени я добрался до ложи, встал в проходе рядом с охранным мирдонцем и любовался зрелищем на полную катушку). Ведущий, сверяясь с записями, дернул аждара за хвост. Тот присел на задние ноги и звучно пукнул. Ведущий еле успел отскочить – пламя опалило его костюм и волосы. На трибунах засмеялись, в ложе поднялась некоторая суета.
На площадку выехала двухместная сидячая авиетка. Она поднялась на уровень голов аждара. Пассажир-мирдонец что-то крикнул и взмахнул сачком, из которого торчали ветки и листья. Животное потянулось за сачком. Водитель поднялся повыше. Аждар подпрыгнул, земля задрожала. Авиетка подскочила еще на метр. Аждар расправил крылья, сбив с ног ведущего и накрыв при этом половину арены. Поднимая тучи пыли, он пару раз подпрыгнул, помогая крыльями, потом это ему надоело, он сложил крылья и, невзирая на окрики, потопал обратно на конюшню.
Публика на трибунах веселилась, ведущий срочно убежал (менять костюм, как я думаю), а в ложе разыгрался скандал.
- Ты мне обещал, что аждар спалит все вокруг! – свирепо рычал Бош Токкабур.
- Шавкат, Улуг, - ученый мирдонец бухнулся на колени, складывая пальцы в жест сокрушения. Переводчик бесстрастно переводил:
- Помилосердствуй, Повелитель! На этой дикой планете не растут прекрасные эфирные деревья нашей родины. Аждара кормили не теми листьями!
- Почему он не взлетел? Тоже объелся дурной травы?
- Воздух! Воздух слишком легкий для трехголового. Чтобы взлететь как крылатый козел, нужен летатный камень, я говорил Вам, Великий! Но клятые земляне спрятали от нас полетный амулет…
Бош Токкабур повернулся всем телом к бородатому человеку.
- Илия, ты не выполнил обещание. Где амулет?
На Илью Давыдовича больно было смотреть. Он весь вспотел и поминутно отирался бумажными платками. У его ног скопилась изрядная горка белых комочков.
- Муррувватли…Ваше си…сиятельство. Ну…амулет был передан на время…его не вернули в срок… так получилось…
- Так было подстроено, – тихо, но угрожающе сказал Бош Токкабур. – Вы опозорили Имперский символ. Я немедленно доложу Императору. Извинениями не отделаетесь. Полагаю, небольшая показательная война будет хорошим уроком глупому человечеству!
Диззи хлестнула меня хвостом – «Пора!».
- Великий Улуг Токкабур, - закричал я, размахивая руками из-за плеча охранника. - Послушай меня, Улуг!
Бош Токкабур оглянулся на крик и пошевелил пальцами, узнавая.
- Я же сказал, веди свою лошадь в шатер. Туда, где аждар.
- Нет, Улуг, я принес амулет!
- Что?
- Амулет! Он со мной!
Бош Токкабур щелкнул пальцами, охранник посторонился и зашел в ложу.
- Он здесь, - я распахнул куртку. – Вот этот, - я показал на ученого мирдонца, который глядел на меня снизу вверх, стремительно зеленея, – украл амулет у моей хозяйки. После долгих поисков я нашел его спрятанным в обиталище аждара и принес Великому Улугу.
- Вот значит как, - медленно сказал Бош Таккабур, глядя на ученого мирдонца. – Предательство? Вряд ли. Дело в другом. Ничтожный, ты надеялся оправдаться – камня нет, и все шито-крыто. Такая туша не может летать даже с амулетом. Тебе лучше умереть сейчас. Или на Черных рудниках.
- Нет, пожалуйста, Повелитель! Амулет – не антиграв, он возвращает существам их истинные свойства, а Императорский аждар воссоздан из клеток ископаемого дракона! Он непременно превратился бы в дракона!
«В трех жирафов он бы превратился» - хихикнула Диззи.
- Истинную сущность? – заинтересованно спросил Бош Токкабур. – А вот мы сейчас проверим.
Он лукаво посмотрел на меня, выставил вперед руку с перстнем и начал поворачивать ее, ловя свет. «Нет!» - вскричала Диззи, вцепившись когтями в спину, но было поздно.
Луч света, преломившийся и усиленный перстнем, ударил в Драконий глаз у меня на поясе. Камень замерцал, разгораясь пульсирующим зеленым светом.
В глазах затумутилось, я перестал видеть окружающее.
Остались только ощущения.
Боль вспыхнула везде, скрутило кости, сердце разорвалось на маленькие кусочки. Тело менялось стремительно, мучительно, и в то же время я жаждал этой боли. Распадаясь на части, я освобождался, вырывался из оков. Одежды трещали, разрываясь, и вместе с ними разрывалась моя человеческая плоть.
Как же приятно менять кожу!
Я потерял равновесие, замахал руками и вдруг понял, что это уже не руки. Зрение вернулось, но не такое, как прежде. Предо мной предстал Битцевский комплекс, сразу с трех сторон (у меня что, три головы?!). Трибуны оказались далеко внизу. Земля повернулась и я разглядел, что…
…возле дальнего ангара стоит скорая помощь, в нее грузят носилки...
…к конюшням спешит процессия из двух приставов и толстого полицейского с направленной антенной...
…Илья Давыдович бежит по трибунам, за ним гонится Бош Токкабур со своей свитой...
...ученый мирдонец вскакивает в авиетку, стартует с арены и с криком «Улуг Яширин!» летит ко мне.
О как. Гости. Смешно!
Смех рождается где-то внутри живота. Я хохочу в три глотки, и со смехом из меня вырываются клубы пламени.
Авиетка, крутясь, падает на землю. На трибунах дружно ахают.
Мелкие. Глупые существа. Неужели, я их боялся? Впрочем, не помню.
Чувство свободы охватывает меня. Ветер свистит в ушах, мелкий снежок залетает в ноздри. Ничто в мире больше не существует, кроме неба, кроме счастья полета и высоты.
Я распахиваю крылья во всю ширь, кидаю последний взгляд на удаляющиеся огни и устремляюсь вверх, в ликующую высь!
…Федор Васильевич! Федор Васильевич, вы меня слышите?
Я открыл глаза. Надо мной белый потолок и профессионально встревоженное лицо медсестры.
– Где я? Что со мной?
- Не волнуйтесь, Вы в клинике экстремальной медицины. Вам сделалось плохо на фестивале животных. Все хорошо Вы пришли в себя, больше не бредите.
- Где Диззи? - спросил я, поднимаясь на локте и оглядывая палату.
- Кто?
- Диззи, ящерица, она была со мной.
- А, гигантская игуана? Ее вернули хозяину, - медсестра улыбнулась. – Лежите, лежите. Доктор скоро будет.
Доктор пришел вместе со следователем в халате, накинутом на плечи.
- Постарайтесь кратенько, - сказал доктор, щупая мне пульс. – Больной только вышел из приступа.
Следователь разложил бумаги на тумбочки, открыл блокнот и что-то записал.
- Что со мной было? – спросил я.
- Будучи юрист, диагноз поставить некомпетентен.
- А что с Мариной?
- Гражданка Окольцева впала в летаргическое состояние.
- Она не умерла? – осторожно спросил я.
- Окольцева злоупотребляла наркотическими средствами. Передозировка снотворного мака в сочетании с миндальными орешками, пропитанными мескалином, дали стойкий летаргический эффект.
Я откинулся на подушке. Следователь перелистнул блокнот.
- Федор Васильевич, расскажите, что вы делали 13 января, в субботу, с десяти утра до пяти вечера.
Я рассказал. Про жирафа, Марину, подлеца Вадика. Я рассказал про украденный ошейник, мирдонца в листьях, заказ Боша Токкабура и заточение в ангаре, про приставов и Илью Давыдовича. Про Диззи на всякий случай умолчал. Следователь кивал и записывал. Когда я дошел до сцены в ложе, он сказал:
- Благодарю, достаточно. Ваши показания неоценимы для свершения правосудия.
- Спасибо. Что же произошло?
Следователь закрыл блокнот и заговорил человеческим языком.
- Вы попали на шайку мошенников. Марина и этот Вадим охотились за амулетом, чтобы продать мирдонцу за большие деньги. Марина – опытная авантюристка, она окрутила хранителя спецфонда, большого любителя жирафов, выпросила ошейник и должна была передать с Вадимом. Но тот в последний момент узнал, что сделка идет не от Боша Токкабура и струсил. Марина пыталась ему дозвониться, а когда не получилось, психанула и ушла в наркотический сон. Вас фактически подставили.
- Откусил от чужого дуриана, - вспомнил я.
- Что? Ладно, не буду утомлять. Лечитесь, выздоравливайте. – Следователь похлопал меня по ноге, собрал бумаги и направился к двери.
- Э-э-э…Послушайте! – Черт, не знаю его имени. Следователь обернулся. – Что такое «код ФЦП девять»?
- Федеральная целевая программа защиты реликтовых животных. Но Вас это не касается.
Из больницы я выписался довольно скоро. Экстремальная медицина отчаянно боролась за мое психическое равновесие, но так и не смогла его поколебать. Доктора настойчиво уверяли, что у меня были галлюцинации – хотя я ни о чем таком не рассказывал, так что я окончательно убедился: все было на самом деле. Я на самом деле превращался в дракона, на самом деле летал и плевался пламенем. У меня хватило самоиронии, чтобы справится с этим самостоятельно. Плохо стало только однажды, когда я разглядел отпечатки пальцев на стакане с кефиром. Папиллярные линии выглядели как ровные вложенные треугольники с закругленными вершинами.
Медсестра замела осколки и ничего не сказала.
Обыденная жизнь втянула меня как коктейль в соломинку. У нас в бухгалтерии прошла ревизия, потом проверка Счетной палаты, потом меняли номенклатурные коды – только успевай вертеться. В финансовый отдел пришла новая экономистка с круглым лицом и черными смеющимися глазами. Мы питаем взаимную симпатию, и даже более, но ей еще ни разу не удалось затащить меня в ювелирный магазин!
По выходным я пристрастился к чтению научно-популярной литературы, главным образом о реликтовых животных иноземного происхождения.
Я забыл все, осталось только имя: Диззи. И еще мне снятся сны. Сны про то, как я летаю. Ветер свистит в крыльях, облака нанизываются на хвост. Передо мной огромная чаша неба, с трех сторон я вижу звезды.
Я лечу вверх.
Я падаю. Падаю в небо. |
|
|
|
Время приёма: 14:34 27.01.2008
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев