 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
Длинный стол завален бумагами, чертежами, заставлен миниатюрными моделями космических кораблей. Стол делит пополам комнату, разделяет двоих молодых мужчин, что сидят в креслах.
Один, худощавый и темноволосый, выглядел бы юношей, если бы от глаз не разбегались мелкие морщинки. Он отложил карандаш, который нервно теребил в пальцах, с тревогой взглянул на собеседника.
– Знаешь, Серый… от того, на что мы замахнулись, мне как-то не по себе.
– Да брось, Валёк! – отмахнулся плечистый парень с русой шевелюрой, но и в его бодром голосе нотка тревоги сквозила, как акулий плавник в морских глубинах.
– Ты подвергаешь себя риску… как никто в истории человечества!
– Брось, - повторил Сергей. – Когда профессия космонавта была безопасной? Взрыв \"Челленджера\", падение \"Модуля-3\" в океан, разгерметизация лунной станции… Я знаю, на что иду. Я взрослый человек и распоряжаюсь своей жизнью.
Валерий Куликов, молодой учёный, чьё имя за последний год узнала половина населения Земли, стиснул пальцы так, что побелела кожа.
– Ты ещё можешь отказаться. Подумай.
– Я подумал давно. Я готов. Ради…
Сергей прикусил язык, но Валерий успел подхватить обрывок мысли.
– Вот именно – ради чего? Других космонавтов я вижу насквозь: кто-то хочет денег, кто-то – мировой славы, кто-то – романтики приключений. Тебя не влечёт ни то, ни другое, ни третье. Только ты мог вызваться участвовать в моём эксперименте. Ты и больше никто. Если бы я понял раньше, я бы…
– Бросил работу над установкой? Отказался от дела всей жизни?
Молодой учёный рывком поднялся с кресла, нервно заходил по комнате.
– Вероятность, что испытатель погибнет – девять к одному. А в том единственном случае, если опыт удастся…
Куликов остановился перед креслом Сергея, опёрся о подлокотники, заглядывая другу в глаза.
– В этом случае ты перестанешь быть человеком. Серый, неужели тебе ничуть не страшно?
В комнате с грохотом рухнуло тяжёлое. Мать ахнула, чистая тарелка выскользнула из рук, звонко ударила в дно раковины.
Посреди комнаты, рядом с простеньким дешёвым тренажёром, силился подняться на ноги – худые до прозрачности, тонкие, как палочки – мальчик лет восьми. Мать бросилась на помощь, но мальчик уже встал, цепляясь за железные опоры. Дыхание прерывисто, по лбу прозрачными горошинами сбегают капли пота.
– Ты занимаешься слишком много. В буквальном смысле до упаду, - невесело пошутила мать.
– Доктор… сказал… я буду ходить, - выдохнул мальчик, взобравшись на тренажёр.
– Доктор сказал – может быть, - поправила мать устало, видно, разговор вёлся не в первый раз. – Если будешь заниматься – может быть. Верить в лучшее надо, но ты слишком зациклился. Люди живут даже вообще без ног, счастливы бывают и в инвалидной коляске. Главное – смириться и принимать жизнь такой, как есть, что бы ни…
Наставления пропадали зря: ребёнок забросил ноги на подставку, мышцы напряглись в предельном усилии…
Морщины на лице женщины обозначились глубже, из горла вырвался стон:
– Ты до смерти себя замучишь!
Сын поднял глаза, потемневшие от боли и ярости – как два провала на бледном лице.
– Ну и пусть, - сказал не по-детски твёрдо. – Лучше умереть, чем жить неполноценным обрубком.
– Страшно, но я боюсь только гибели, а не успеха, - ответил Сергей. – Моё новое тело будет сильнее и совершеннее человеческого, так в чём проблема?
– Я не могу понять, что тобой движет, - вздохнул учёный, отступая на шаг. – Я сам многим пожертвовал ради науки, но, если вдуматься, у меня и не было \"многого\". Маленький, хлипкий очкарик, ненавидит футбол, боится драк… Отец не понимал, как у него вырос такой сын. Сверстники в школе издевались, девушки смотрели сквозь меня, учителей злило, что слишком умничаю. Жизнь обретала краски, только когда я прилаживал одну железку к другой. Но ты – здоровый, сильный, смелый. Симпатичный, наверное, об этом лучше судить женщинам. А я могу сказать, что менеджер из тебя не худший, чем космонавт.
Последние слова напомнили Сергею, как он – именно он – \"продвигал\" гениальную идею Куликова в кабинетах Центра Космических Исследований, Министерства науки. Сам молодой изобретатель в общении с чиновниками робел.
– Имея всё для счастья на Земле, - продолжал Куликов, - ты рвёшься туда, откуда нет шансов вернуться. Так мало ценишь жизнь, которой мог бы наслаждаться. Почему?
Впервые с начала разговора лицо Сергея утратило спокойную уверенность. Подбородок дрогнул, взгляд упёрся в пол.
– Я думал, ты понимаешь, Валь. Кто, если не ты? Но раз так… я, наверное, не смогу объяснить.
Валерий вздрогнул, как от удара, отвернулся. Шаги тихо прошуршали по мягкому покрытию: молодой учёный отошёл к окну. Сергей поднялся, кресло будто нарочно скрипнуло.
– Завтра я потеряю лучшего друга, - произнёс Куликов глухо, не оборачиваясь. – Потеряю, чем бы не завершился эксперимент. А может, никогда и не имел?
– Может быть, - не стал спорить космонавт. – Прости, мне пора.
Чувства Сергея вновь укрылись за ровным тоном и бесстрастным лицом, как толпа беглецов – за стенами крепости. Он вышел из кабинета, аккуратно притворив дверь.
Из холла донеслись два взрыва, отчаянный крик: \"Давай! Нападай!\" – и странное жужжание. \"Лазерные мечи?\" – подумал Сергей. Войдя, он понял, что угадал. В креслах перед телевизором развалились младшие научные сотрудники, на экране красиво сражаются герои старого-престарого фильма \"Звёздные войны\".
Сергей стиснул зубы, чтобы не расхохотаться. Его даже в детстве смешило глупое, пафосное кино, где между звёзд летают неуклюжие жестянки, а управляют ними люди, скатившиеся к феодализму. В середине двадцать первого века стало ясно, что чем строить корабли, способные обеспечить людям быстрое и безопасное путешествие в космосе – дешевле и надёжнее преобразовать само человеческое тело, превратить его в чистую энергию, в поток микрочастиц.
Если опыт Куликова удастся, завтра он, Сергей Синицын, станет первым человеком энергетической формы.
Или нечеловеком, есть и такое мнение.
Что произойдёт с психикой испытателя? Сохранится ли разум? Память? Чувства? Вдруг Сергей выживет, но станет человечеству более чуждым, чем жукоглазый марсианин?
Иначе, как на опыте, этого не узнать.
Врач встретил Сергея с лицом скорбным, как на похоронах.
– У вас, Синицын, в крови просто запредельное содержание гормона стресса. Если вы не успокоитесь, то схватите инфаркт прямо на старте. А сейчас давайте смерим давление.
За спиной космонавта чавкнуло: комнатное растение поймало муху. Трудно представить врача обычной районной больницы, который озеленил бы кабинет хищным цветком, но в Центре работают люди нестандартные.
Мохнатый браслет сдавил руку Сергея. Подключен не к древнему тонометру, а к современной медицинской системе комплексной диагностики. Цифры выводятся на дисплей беззвучно, с кресла пациента их не рассмотреть.
– Ай-ай-ай… - простонал врач. – Двести на сто сорок! Боюсь, завтра полетит дублёр.
У Сергея от природы давление пониженное, благодаря спорту, которым с детских лет укреплял здоровье, теперь держится идеальным: сто двадцать на шестьдесят. Неужели он разволновался ТАК, не признаваясь даже себе, даже в мыслях?
– Я, конечно, сделаю вам укольчик…
Врач достал заранее приготовленный шприц.
Игла почти коснулась запястья, когда Сергей впечатал кулак в солнечное сплетение врача, вырвал и отшвырнул шприц, тот с разлёту ткнулся в мухоловку, мерзко хлюпнуло. Медик сдавленно охнул, скрючился пополам. Новый удар погрузил его в темноту.
Худощавый подросток распластан на кафельном полу лицом вниз, вокруг россыпь красных пятнышек. Вот он пошевелился, приподнялся на локтях… Пятеро его ровесников наблюдают с ухмылками злобного торжества. Новичку предложил дружбу сам главарь – неслыханная милость, и этот придурок посмел отказаться! Вот ему и напомнили, кто в школе хозяин!
Подросток кое-как встал на ноги. Из широкой ссадины на лбу течёт кровь, пропитывает брови, падает капельками на ресницы, но взгляд ярко-синих глаз тот же – вызывающе дерзкий, прямо в глаза главарю. Парни подобрались, но вожак не подал сигнал к новой атаке, а произнёс спокойно:
– Последний шанс. Если сейчас раскаешься – будем считать, что ничего не было.
– Раскаяться… - улыбнулся непокорный разбитыми в кровь губами. – Пить с вами, курить траву, избивать \"белых ворон\", грубо приставать к девчонкам…
– Так живут все нормальные пацаны!
– Тогда я буду ненормальным.
Главарь выругался, сплюнул на пол, и без того грязный.
– Пеняй на себя, даун. Думаешь, ты переживёшь следующую разборку?
Новичок выпрямился, как натянутая струна. Обвёл взглядом своих мучителей – глаза опустили все, даже главарь, хоть и продержался дольше других.
– Я пережил кое-что пострашнее, - сказал бунтарь так, что сомнений не оставалось: правда. – А переживёте ли вы, когда я отловлю поодиночке?
– Всех не переловишь! – взвизгнул один из \"хозяев школы\".
– Но кто-то попадётся.
Тишина обрушилась, как занавес в театре. Каждый из подростков расслышал прерывистое дыхание других. Вожак сплюнул снова, кивнул на дверь:
– Пошли. Ну его на фиг, психа…
Прочие, сдерживая вздох облегчения, потянулись следом. Когда отшагали по школьному коридору довольно далеко, парень, что слыл в компании умным, шепнул главарю на ухо:
– Он не псих. Он, кажись, марсианин.
Врач очнулся связанным. Эластичный бинт надёжно примотал кисти рук к решетчатой спинке стула. Запястья онемели, в голове гудело, перед глазами прыгали мушки. Язык едва шевелился во рту.
– Не яд, снотворное… - прошептал медик.
– Вижу, - отозвался Сергей безразлично.
Шприц торчал в мясистом стебле. Листья мухоловки уныло обвисли, хищный бутон поник до земли, но растение осталось свежим и зелёным.
Космонавт склонился над врачом, лицо приблизилось к лицу почти вплотную. Губы вытолкнули, как пушка ядро, единственное слово:
– Кто?
На миг Сергей испугался, что услышит в ответ: \"Куликов\". Что друг решил спасти ему жизнь, устранив от старта. Прочим в Центре ни холодно, ни жарко от того, кто завтра войдёт в кабину: Синицын или дублёр. Дублёру, конечно, тоже не всё равно, но он назначен начальством Центра, сам не рвётся в бой, наоборот, мечтает отсидеться за спиной \"сумасшедшего\" добровольца.
– Один серьёзный человек, - сказал врач. – Инвестор Центра. Выложил бешеные бабки, чтобы в последний момент подменить тебя.
Сергей сразу догадался, о ком речь. Среди инвесторов на подобную выходку способен один – Чарльз Вирджинсон, эксцентричный миллиардер. В бизнесе он делал ставку на безумно рисковые проекты, но, к удивлению конкурентов, чаще выигрывал, чем терял. Чтобы привлечь внимание к себе и фирме, Чарльз откалывал номера на грани фола: прыгал голым с парашютом, да не где-нибудь за городом, а с небоскрёба на Уолл-стрит, ездил по Риму в колеснице, запряжённой актёрами в львиных шкурах, перелетал океан на воздушном шаре.
Но войти в кабину установки Куликова ради рекламы…
– Зачем?
– Мне откуда знать? Может, мечтает стать властелином мира! Эксперты заверяют, что возможности человека энергетической формы будут невообразимы…
– Кого он купил ещё?
– Понятия не имею.
Сергей красноречиво повёл взглядом к шкафу, где за стеклом блестят щипцы, ланцеты, острые иглы. Врач даже не побледнел, а посерел, затарахтел, как пулемёт:
– Он пообещал столько, сколько я не заработаю за сто лет, но все знают, что Вирдж не бросает денег на ветер. Думаю, я один – только я мог без шума и пыли устранить тебя, дублёра… И нечего на меня смотреть как на дерьмо! У меня трое детей, хочу, чтобы учились в престижных вузах, а не в занюханном райцентровском! Чтобы старшая возвращались с работы на машине с охраной, а не шла одна по тёмным улицам! Тебе не понять – своих-то нету!
Если истеричные вопли и задели струнку в душе Синицына, во взгляде и на лице не отразилось ничего. Он направился к двери спокойным шагом, словно прошёл самый обычный медосмотр. Продажный медик, захлёбываясь ядом, прошипел:
– Такой благородный, правильный… Герой-космонавт, ах-ах! Пытал меня про Вирджа, а самому энергоформа зачем? Тоже хочешь стать сверхчеловеком! Тоже шёл к цели любыми путями, но бороться с Вирджом…
Дверь из звуконепроницаемого пластика закрылась за космонавтом, но врач всё же крикнул вслед:
– Пакуй вещички и катись домой, идиот! ЕГО ты не остановишь! Ничем!
Из-за поворота вынырнула высокая башня Центра космических исследований и… Только не это! Ворот не видно из-за плотной стены живых тел, что гневно кричат, размахивают яркими флажками, транспарантами.
– Перекрыты все дороги, - уныло констатировал водитель. – К Центру не прорваться.
\"Скоты!\" – выругался мысленно хозяин лимузина. – \"Как такое могло случиться?!\"
Ведущие СМИ прогнозировали, что запуск в действие \"неоднозначной в смысле морали\" научной разработки спровоцирует протесты \"бело-зелёных\", антисайонтистов, каких-то кружков традиционной космонавтики… В каждом из этих движений не больше сотни человек, а Центр осаждают тысячи крепких ребят, похожих не на защитников окружающей среды, а на профессиональных \"майданбайтеров\"!
Машин с мигалками и людей в форме не видно. Если митинг санкционирован, стражи порядка должны сопровождать, если нет – разгонять! Должны, но почему-то не торопятся. Сколько их ждать ещё…
Водитель сбавил скорость, гудок пронзительно затрубил. Демонстранты обернулись, но вместо того, чтобы дать дорогу, только крепче подпёрли друг друга плечами. На лицах мрачная решимость – многие \"майданбайтеры\" выходят на работу не только ради денег, но и побуянить, выплеснуть эмоции, постучать по машинам, желательно – самым дорогим…
Планы Вирджинсона и раньше, бывало, рушились в последний момент, но никогда – так нелепо. И никогда на карту не было поставлено ТАК много.
– Жми на газ! Дави их! – завопил миллиардер, теряя остатки самообладания.
Водитель медленно обернулся.
– Вы смоетесь в космос? – произнёс с расстановкой. – А меня посадят. Пожизненно.
– Я возьму и тебя! – взмолился хозяин.
Шофёр криво ухмыльнулся.
– Ну, босс… даже я знаю, что установка за раз отправит только одного. Когда следующий раз, одному Богу известно.
– Ты уволен! – взревел Вирджинсон. Вскочил с сиденья так резко, что голова чуть не пробила потолок, широкими шагами пересёк салон. Рука в дорогих часах легла на руль, миллиардер грозно навис над водителем: – Вон из машины!
Шофёр смерил бывшего нанимателя взглядом, в котором стыли льдинки презрения, заметил резонно:
– Как служащий, я больше не подчиняюсь вашим приказам. А как гражданин, обязан помешать преступлению.
– Парни, вышвырните его! – велел Вирджинсон охранникам. В машине их двое, кроме шофёра, который совмещал и работу телохранителя.
– Мы увольняемся, - пробасили секьюрити хором.
– Как хорошо, что все мы ночевали в Центре или приехали рано, - порадовался вслух генеральный директор ЦКИ. – Эти пикеты – как снег на голову в августе.
Сергей промолчал. Он бы ни за что не признался, что суматоха вокруг Центра – дело его рук, точнее, его денег. Сергей всю жизнь копил больше, чем тратил, за месяц до старта продал машину и квартиру, а вчера сбережения без остатка ушли на плату \"майданбайтерам\". Толпа промитингует всего пару часов, но больше и не нужно, чтобы задержать высокого гостя, который, якобы, собирался только присутствовать при старте…
В комнате собрались техники, учёные, начальство Центра. Валерий и Сергей держались в противоположных углах. Если бы между бывшими друзьями провели диагональ, точно посредине оказалась бы круглая кабина с прозрачными стенами, предназначенная для испытателя. Напротив входной двери – пульт управления, над дверью экраны подачи энергии. Никаких других приборов, никакой мебели – всё подчинено единственной цели.
– Пётр Алексеевич, мы не можем дольше ждать господина Вирджинсона, - озабоченно напомнил технический директор генеральному. – Энергию дадут через двадцать минут. Если не включить установку вовремя, Центр взлетит на воздух.
– Приготовиться к пуску! – скомандовал генеральный.
Техники в последний раз проверяли подключения кабелей. Сергей пошёл к кабине, прозрачные двери распахнулись перед ним. На стене зажглись цифры обратного отсчёта времени.
Сергей встал в центр кабины, точно на нарисованные отпечатки ступней. В ушах мерно зашумело, будто вышел на берег моря. Но кабина сделана из материала, что изолирует любые звуки, и космонавт сообразил, что слышит ток крови в собственном теле.
Люди, что толпились вдоль стен, разглядывали его, наклонялись друг к другу, беззвучно раскрывая рты. Сергей закрыл глаза, заставил себя думать о приятном – вспомнить любимые места родного города, представить лица близких людей…
Парк возле дома. Пляж на водохранилище. Кафе, куда ходил со студенческой компанией. Картины памяти подёрнуты дымкой серости, не пробуждают чувств.
Лицо матери, с которой десять лет общался только по телефону. Старые друзья, которым после переезда в столицу даже не звонил. Куликов, с грустью и мягкой укоризной во взоре. Сергей не ощущает ни вины, ни сожаления – только усталость и недоумение: почему все они не понимали его, ведь если бы поняли, разделили его цели, не пришлось бы рвать отношения.
Почему он равнодушен, словно покидает не Дом, а гостиницу? Неужели враги правы: он родился и жил инопланетянином в человеческом теле? Вдруг его нельзя было допускать к переходу в энергетическую форму – новые огромные возможности тут же обратит во зло?
– Вы справитесь с этой работой идеально! – заверил маленький человечек. Морщинистое личико озарил восторг, от лысой макушки прыгнул солнечный зайчик, будто нарочно выбирал момент.
\"Я подумаю\", - хотел ответить Сергей. Вежливо и в то же время не обязывает. Но врождённая прямота заставила выпалить:
– Я отказываюсь.
Голубые глаза старичка округлились, придав лицу что-то детское. Он заговорил с жаром:
– Вы могли бы помочь детям! Такой пример перед глазами… Вы с рождения страдали той же болезнью, врачи приговорили вас к неподвижности, а теперь – успешный, здоровый человек, чемпион по лёгкой атлетике среди любителей!
– Всё верно. Но вы забыли сказать, что мне в их возрасте не помогал никто. Я занимался сам, дома, по программе, которую составил единственный врач, считавший, что шанс есть. Занимался упорно, не жалея себя. Мать боялась, что замучаю слабое тело до смерти…
Сергей поморщился, отгоняя неприятное воспоминание, как муху, договорил быстро:
– Каждый должен бороться и побеждать сам. Я смог, значит, смогут и ваши подопечные. А меня ждут другие победы.
Заведующий центром реабилитации укоризненно покачал головой.
– Не ждал от вас такой чёрствости…
– Почему? Вам никто никогда не отказывал? Или… Коллеги говорили обо мне как о человеке \"со странностями\", верно? Вы решили, что \"пунктик\" человека, победившего болезнь – непременно сострадание и альтруизм?
Пожилой человек промолчал, но Синицын чувствовал, что попал в точку. Товарищи по работе мало похожи на школьную шпану, что когда-то била Сергея впятером, но и для них он марсианин. Не курит, не пьёт даже пиво, работу делает на совесть, хоть и без фанатизма. Отмалчивается, когда все обсуждают постельные подвиги, к смазливым сотрудницам не клеится. Каждый вечер спешит в тренажёрный зал, в отпуске сплавляется на плоту по горным рекам, покоряет вершины…
– А на самом деле? – спросил заведующий не любопытно, а участливо. И Сергей неожиданно для себя выложил человеку, которого видел первый и последний раз в жизни, самое сокровенное:
– Моя жизнь – в стремлении к победам. В том, чтобы преодолеть себя, обстоятельства, чужую злую волю и стать сильнее. Но победа только тогда победа, когда даётся предельным напряжением сил. Когда делаешь то, что все, и даже сам в минуты слабости, считали невозможным.
Сергей умолчал, что избегает любых привязанностей, поскольку зависимость от другого человека – тоже слабость. Он – одиночка по жизни, привык делать то, что желает, все победы одерживать сам и ради себя. Так сложилось, и поздно что-либо менять.
– Работа тренера в центре реабилитации детей-инвалидов хороша, но не для меня. Уверен, вы найдёте более подходящего человека.
На этой оптимистичной ноте Сергей распрощался. Его ждал конкурсный отбор в другом Центре – Космических Исследований.
До запуска семь… нет, уже шесть минут.
Валерий, бледный и сосредоточенный, замер за пультом. Наблюдающих сотрудников Центра окутало такое напряжение, что странно, как только не проскакивают искры. Ворвись сейчас пышущий злостью, ругающийся как сто сапожников Чарльз Вирджинсон – никто и глазом не повёл бы в его сторону.
За три минуты до пуска Куликов опустил палец на кнопку. Сергей не мог видеть, дрожит рука или нет, но воображение услужливо подсказало. Взгляд Валерия скользил по залу, избегая кабины. Сергей затаил дыхание. Только бы друг не сломался, не впал в истерику! Если он поддастся эмоциям, погибнут сотни людей и великая мечта…
Когда отсчёт пошёл на секунды, в голове космонавта зазвучала песня, услышанная в далёком детстве. Песня очень старая, без единого слова о космосе:
…И нынче нам нужна одна Победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим!
За молодого учёного тревожились напрасно. Валерий всегда делал то, что должен, а не что хотел, и в самый ответственный момент жизни не изменил себе. Как только табло подачи энергии вспыхнуло зелёным, палец вдавил кнопку запуска.
Нас ждёт огонь смертельный,
И всё ж бессилен он!
В кабине вспыхнуло пламя звёздных недр. Стенки экранировали девяносто процентов сияние, спасая зрение наблюдателей, но Сергею показалось, что ослеп. Боль взорвала изнутри каждую клеточку, не давая закричать, даже вздохнуть, вытесняя все мысли и чувства… Тело необратимо разрушалось.
Сомненья прочь…
Сомнения действительно исчезли – вместе с болью, страхом, волнением. Сознание затопил чистый восторг, ощущение почти безграничной силы, изумление от того, как преобразился мир. Комнату пронизывают сотни ярко-алых, неоново-зелёных, бирюзовых лучей, людей окутывает мерцающая дымка. Стоит задержать взгляд на любом предмете – зрение услужливо проявит его молекулярную, даже атомную структуру. Слух и осязание слились в одно чувство: пульсация электромагнитных полей, радиоволн проходит сквозь тело в сотнях направлений. Человеческих голосов не слышно – бывшие товарищи Сергея только начали открывать рты, чтобы произнести первый звук. Губы людей смещаются на доли миллиметра, словно фильм под названием \"жизнь\" замедлился в тысячу раз – вернее, это ускорился он, Сергей!
Космонавт метнулся к потолку, энергетическое тело пронзило десятки бетонных перекрытий, даже не заметив преграды. Бархатная чернота приняла в объятия… и тут же расцвела радужными узорами, стремительно переливающимися лентами, россыпями искр. Только несовершенному человеческому зрению открытый космос кажется непроницаемой тьмой, а когда различаешь альфа, бета, гамма-излучение…
Где же Земля? Неужели вон тот яркий шарик далеко внизу? Сколько же тысяч километров он преодолел первым, мимолётным усилием?! Сергей предельно медленно, плавно потянулся к ближайшему небесному телу. Поверхность кажется бескрайней, тёмные, маслянистые волны чуть колышется, подсвеченные тысячами лучей. Одна незримая сила тянет Сергея к планете, другая толкает вперёд, по вытянутой орбите вокруг.
Тревожное чувство заставило обернуться… точнее, усилить зрение на одной из боковых поверхностей тела. Прямо на Сергея мчался спутник планеты, кратеры, похожие на лунные, скалились беззубо. Что будет, если столкнутся энергетическое и твёрдое небесное тело? По расчётам Куликова, энергоформик поглотит твёрдое тело или его часть, даже станет сильнее – как человек после сытного обеда. Но кто знает, как отразится исчезновение или деформация пусть даже самого мелкого спутника на сложном механизме, что движет девять планет Солнца? Лучше уж подкрепляться подальше от единственной планеты человечества… Сергей выгнулся дугой, пропуская спутник, потом вернул прежнюю форму. От непривычного усилия на миг потерял ориентацию в пространстве. Да, управлять энергетическим телом не проще, чем сложными приборами звездолёта…
Сергей преодолел притяжение газового гиганта (к счастью, его магнитное поле не увлекло за собой кусок ни от планеты, ни от спутника), поплыл обратно к Солнцу, к Земле, настраивая зрение так, чтобы стало ближе к привычному, но не растеряло все краски. Увидел Землю целиком, океаны и континенты, но в то же время различил каждую травинку, каждую ракушку на морском дне, мог прочесть все заголовки газет, которые читали люди на лавочках. Голова закружилась от такой чёткости… хотя какая голова, её больше нет, так же, как рук и ног.
Энергоформик снизил деталировку – в расплывчатые пятна слились не только травинки, но и целые леса. Сузил диапазон зрения – облачный покров утратил прозрачность, укутал планету толстым слоем ваты. Просторы космоса вновь обрели глубокий чёрный цвет, стали казаться пустотой, вакуумом, хотя на самом деле во Вселенной нет пустоты: просто звёзды и планеты – концентрированная материя, а пространство между ними – разреженная.
Планеты теперь выглядят почти как на снимках, памятных с детства. Марс пылает олимпийским факелом, Венера – бледное облачко, Юпитер – мрачная тёмная глыба с коричневатым отливом, Сатурн – с сине-зелёным, а на Солнце больно смотреть: сгусток слепящего белого огня.
Задерживаться дольше нет смысла: впереди бескрайняя Вселенная!
…Плотные сверкающие облака звёздных туманностей, невообразимо огромные – в миллионы и миллиарды звёзд – и так же невообразимо далёкие. Одинокие звёзды – белые карлики, молодые красные, угасающие синие. Радужные хвосты комет. Обжигающие вспышки сверхновых – от одной Сергей едва успел уклониться, тело обдало жаром, фотоны брызнули в стороны. Дважды энергоформик ощущал усталость, и тогда накрывал собой ближайший обломок астероида. Новые частицы вливались в тело, пополняли силы.
Астероиды рассекали просторы космоса во множестве, целыми стаями, образовывали пояса вокруг звёзд. Планеты встречались куда реже – сгустки газа или безжизненные скалы. Вдали проглянуло пятно чернее самой черноты. Сергей вспомнил наставления Куликова: чёрные дыры – объект малоизученный, но известно, что они обладают огромным притяжением, наверняка способным разорвать энергетическое тело на частицы.
Поток гравитации нёс к чёрной дыре странное облачко – странное тем, что постоянно меняло форму, обретало чёткие контуры и расплывалось. Что это? Или… кто? Неужели другой звёздный путешественник в энергоформе?! Человечество до сих пор не встречалось с инопланетянами, на Земле мало кто верит в саму возможность контакта.
Малиново-красный сгусток энергии дёрнулся, пытаясь сойти с орбиты, что вела в ненасытную пасть, но вновь покорился силе притяжения. Сомнений нет: он наделён если не разумом, то жизнью!
Сергей бросился на помощь существу. Чёрная дыра властно повлекла к себе и его. Облачко прижалось пугливо, как зайчонок, Сергей обнял его и рванулся изо всех сил. Позади, как за кометой, тянулся шлейф частиц, вырванных мощной гравитацией, усталость нахлынула девятым валом. Космонавт чуть не потерял сознание, какое-то время свободно дрейфовал в пространстве, тело самовольно, жадно хватало пролетающие электроны, впитало полхвоста кометы, отщипнуло кусок крупного астероида.
Спасённому приходилось ещё тяжелее: его энергетическое тело потеряло треть объёма и, похоже, он не догадывался, как пополнить силы. Сергей протянул к инопланетянину щупальце, переливая собственные электроны, как донорскую кровь. Лучшее начало контакта…
– Неужто таков… мир мёртвых? – скорее ощутил, чем услышал землянин.
Звёздный странник передавал информацию не звуками – излучением. Сергей не различил отдельных символов, но уловил смысл сообщения в целом, спросил на той же \"мыслеволне\":
– Откуда ты?
– Из Эльтиерра, Города у моря. Я – Альмеан из рода правителей Города. Я должна была стать женой Императора, но он с войском сгинул без вести на Чёрных Равнинах, в местах дивных и страшных. Предания говорят, на Равнинах гремели великие битвы древних и до сих пор дымят руины их городов. В надежде узнать, что стало с женихом, я направилась на Равнины с малым отрядом верных воинов.
Город у моря? Чёрные Равнины? Что-то не то… Уместней звучали бы планета Альдаран и Большой Метеоритный Рой. Инопланетная принцесса – куда ни шло, но она говорит так, будто её родина ещё и в космос не вышла. Или, может быть, сам Сергей чего-то недопонимает?
В \"мыслеволнах\" инопланетянки зазвучали эмоции, тело выбрасывало протуберанцы и втягивало вновь. Вот что означает \"волноваться\"…
– Мы нашли Врата Богов – они есть взаправду! Врата в железном столбе, что подпирает небо, на створках выжжены таинственные знаки! Все дни, что мы шли по Равнине, земля подрагивала, а в этот миг подземные велеты тряхнули твердь сильней прежнего. Врата отворились, из них полился яркий свет! Я решила, что это знак войти, и направилась к Вратам. Глаза не могли выносить сияния, я зажмурилась. Восторг и боль слились в одно… Миг спустя я узрела здешние места.
Железный столб, таинственные знаки, памятки великой древней цивилизации… До безобразия затёртый сюжет фантастики, но любая фантастика или берётся из жизни, или в жизнь со временем воплощается. Любопытно было бы взглянуть на эту машину: она должна быть намного совершеннее установки Куликова, работать на совершенно других принципах. Кабина, в которую входил Сергей, небо не подпирает и вряд ли сохранится в рабочем состоянии спустя века…
Облачко съёжилось, по поверхности пробежала рябь.
– Сказать, что меня объял ужас – не сказать ничего. Всё страшное, неведомое, чужое… Предания о том, что ждёт за гробом, совсем иные. Неужто неслыханная кара постигла меня за то, что ступила во Врата?! Отвечай, вестник воли богов!
– Я не вестник! – поспешил возразить землянин. – Я… прошёл Вратами так же, как ты. Мы не в раю и не в пекле, всего лишь в новом мире. Здесь страшно поначалу, но ты привыкнешь.
Энергетическое тело Альмеан выбросило фонтанчик искр – у человека это были бы расширенные в восторге и изумлении глаза.
– Ты… Вы – Император?!
Сергей плотнее обвил малиновое облачко собственным телом, ответил уклончиво:
– Больше нечего бояться, Альми. Я рядом.
Со школьной скамьи Сергей знал, что чувства, даже самые \"высокие\" – не больше чем химическая реакция в организме, выработка тех или иных гормонов. Теперь у него ни тела, ни желез, ни гормонов, откуда же эта всепоглощающая нежность? Откуда желание никогда не расставаться, вместе встречать опасности и радоваться открытиям? Неважно, была ли Альмиан в прошлой жизни похожей на человека или на осьминога, паука, гусеницу – сейчас для Сергея нет во Вселенной никого красивее, никого ближе.
А Земля бесконечно далеко… В сердце, которого больше нет, защемило. Ожесточение вечной борьбы, что родилось, когда маленькому мальчику вынесли страшный приговор неподвижности, таяло в свете звёзд, в мягком излучении, что шло от Альмиан.
Полёт по Солнечной системе напомнил схватку с болезнью – тогда Сергей тоже овладевал собственным телом, но если в детстве стремился победить слабость любой ценой, то теперь старался не навредить миру обретённой силой. Встреча в космосе напомнила о расставаниях на Земле. Что было, того не изменишь, но больше он никогда не останется один.
Сергей и Альмеан, дети разных миров, теперь навсегда единые… Станут ли основателями новой, в прямом смысле звёздной цивилизации? Или вернутся к родным планетам, чтобы контактировать с бывшими земляками – помогать, оберегать, делиться знаниями? Впрочем, одно не помеха другому.
…Среди разноцветных звёзд, в равном удалении от обеих планет, что породили разумную жизнь, медленно плыло светящееся облако – к цели, ведомой лишь ему. |
|
|
|
Время приёма: 10:04 25.01.2008
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев