 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
"Я есть Альфа и Омега, начало и конец, который есть, и был, и грядет Вседержитель… (Откровение Иоанна Богослова 1:8, 21:6)
"Лучше царствовать в аду, чем прислуживать на небесах!" (Джон Мильтон "Потерянный Рай")
Это был просто сон. Долгий сон, почти реальный. Ему снилась женщина. Длинные чёрные локоны вились по смуглой оливковой коже. Тёмно-карие глаза сверкали и метали молнии. Она кричала, выкрикивала оскорбления, и эти слова били его, будто удары кнута. Он чувствовал, как внутри закипает гнев. Он стоял молча, сцепив зубы и сжав кулаки. До крови прокусил губу и ощутил во рту соленый металлический привкус. И тут он услышал слова, ранившие его глубоко, в самое сердце:
— Ты ничтожество! Ты просто ничтожество! Ты разрушаешь все, за что берёшься! Тебя нигде не любят и не уважают! На работе над тобой смеются и потешаются! Соседи тебя просто ненавидят и презирают! Зачем я за тебя вышла? Какой я была дурой! Семью ты прокормить не можешь, любить ты не можешь и в постели ты слабак! Я лучше уйду к Хорхе! Он знает, как ублажить женщину!
— Заткнись! — он закричал так, что затряслась мебель в комнате. А потом залепил женщине пощёчину. Потом ещё и ещё. Женщина упала на колени, выплёвывая кровь. Кажется, он разбил ей губу и подбил глаз.
— Я ухожу от тебя! Я подаю на развод! — кричала она сквозь слёзы. — Ни на минуту не останусь в этом доме! Я заберу у тебя все! Я подам на тебя в суд! И не оставлю тебе ни цента!
— Уходи, — прорычал он сквозь зубы. — Уходи и не возвращайся! Твои вещи я пришлю почтой. Напишешь мне письмо. Проваливай из моего дома, пока я не выгнал тебя пинком под зад!
Женщина поползла по полу, всхлипывая и роняя капли крови на пол. Она доползла до двери, бросила сквозь зубы "Подонок!", поднялась на ноги и вышла. Хлопнула дверь...
Раздался звук сирены, разрывая в клочья ткань сновидений. Это был сигнал к пробуждению. Мощная сирена вырвала его из цепких объятий сна. Сна из его забытой, прошлой жизни, которой он не помнил.
"Подъём! Группа четыре Си Два Ди Дабл Ю Экс, явиться в точку сбора! Время пять минут! Начинаем отсчёт!" — монотонный голос в динамиках начал отсчёт по секундам.
Его тело само выполняло команды. Всё было отработано до автоматизма. Каждое движение повторялось изо дня в день. Можно было ни о чем не думать. Можно было не смотреть по сторонам — да и смотреть было особо не на что. Одинаковые коридоры из металла и отполированного серого камня. Ноги сами несли его, куда нужно. Топот множества ног спереди и сзади. Его взвод бежит на построение. Те, кто придёт первыми, получат награду. Кто придёт последними — получат наказание. И так изо дня в день. А память о его прошлой жизни продолжала раскручиваться по спирали…
Взвод выстроилось на плацу. Куратор стоял напротив них, пристально осматривая каждого, а за его спиной мигал огромный экран. Он всё время показывал только одно лицо — вытянутое, с лёгкими морщинами, бледное, с седой бородой. Всеотец, правитель, как его все называли — Вседержитель. Он командовал тут всеми, отдавал приказы, хвалил за выполненную работу, журил за неудачи и допущенные ошибки. Каждое утро он поучал, а вечером устраивал "разбор полётов". Каждое взвод получало свой разбор успехов и провалов. В его честь маршировали, клялись ему в преданности и ему возносили хвалу каждый день. Утром и вечером, строго по расписанию. Его хвалили за мудрое руководство, неусыпную заботу о каждом, и как он решительно прокладывает курс в будущее как великий кормчий прокладывает курс космического корабля. Начиналось каждое поучение с десятиминутной благодарности Всеотцу. Потом пятиминутка ненависти в адрес тех, кто запер их здесь.
"Кругом враги. Они рядом. Они хотят отобрать у нас всё, что мы построили и добыли своими руками!" - говорил с экрана Всеотец. "Они мечтают разобщить нас, лишить нас единства, разрушить нашу сплоченность и единение во имя нашей общей Великой Цели! Не позволяйте нашим врагам заронить сомнение в наш успех! Мы - одна семья. Каждый из вас нужен, каждый из вас важен, о каждом из вас заботятся неусыпно и неустанно. Слушайте старших, слушайте своего Куратора, выполняйте волю Всеотца вашего Вседержителя! Только Всеотец все знает и всё понимает! Вы своим скудным умом неспособны понять, какой опасный Большой Мир вокруг нас! Сколько опасностей кроется в Большом Мире. Здесь о вас заботятся, здесь пекутся о вашем здоровье и благополучии, ибо я Всеотец ваш, и вы все дети мои!"
"Как он успевает?" — думал он. " Как ему удаётся общаться одновременно со всеми группами? Ведь здесь нас тысячи. Никто и никогда не говорил, сколько нас здесь".
Торжественная музыка вторгалась в уши, била по голове как молот. Синтезированные оркестровые партии, закольцованный монотонный ритм ударных, напоминающий конвейер на автомобильном заводе, и на их фоне — мерное гудение, треск и свист. И все это сочетание звуков пробуждало в нем волны экстаза и восторга. Он стоял вместе со своим отрядом, плечом к плечу.
Его товарищи синхронно хлопали в ладоши и топали ногами по полу, поворачивались и снова топали и хлопали, и хором кричали лозунги: "Мы едины, мы всесильны, всякий подвиг по плечу!"
А перед ними на экране Вседержитель повторял одни и те же речи. С небольшими вариациями. Но сегодня добавилось еще кое-что новое.
"Близок час, когда первые корабли выйдут в космическое пространство! Наши героические предки покорили планету Ио, заселили и обустроили ее. Настало время, чтобы ступить за пределы привычного нам мира и покорить все планеты, которые вращаются вокруг Юпитера — нашего Светила". Нам предстоит ещё более славный подвиг: своим мощным, электрическим, огнедышащим, стальным натиском пронзить защитные системы наших врагов! Вам предстоит подчинить иные разумные существа, обитающие на иных планетах, всё ещё пребывающие в диком состоянии свободы и хаоса, благодетельному игу разума, заставить их принять власть Всеотца и влиться в единственно правильный мировой порядок Вседержителя! Если они не поймут, что мы несем им непогрешимое, безошибочное счастье, то наш долг — сделать их счастливыми. Даже вопреки их желанию! Прежде всего, мы испытываем на них силу своего могучего слова, донесём до них свет нашего единственно верного, непогрешимого и безошибочного учения Вседержителя!
Именем Всеотца-Благодетеля, объявляется всем детям Вседержителя: всякий, кто чувствует себя в силах, обязан составлять планы, тактики, и стратегии покорения иных планет силою оружия или силою слова, чтобы убедить наших врагов в силе и величии Вседержителя. Это будет первый долг, который исполнит всякий из детей Всеотца! Да здравствует наша Единая Семья, да здравствуют Всеотец, да здравствует Благодетель, да здравствует Вседержитель!"
***
Эл Два Тридцать Шесть Ти Би Два — вот его кодовый номер. В его снах его называли Иван или Джон. Куратор говорит, что сны — это просто фантазии, которые не имеют никакого отношения к реальности. А настоящая жизнь — вот она, здесь. Но Иван уже не верил в это. Те сны были яркими, реальными, запоминающимися. И ни один из них не повторялся. А здесь всё двигалось по кругу. Изо дня в день.
Неизменный распорядок дня: побуждение, построение, поучение, разминка, подзарядка, отправление на работу, работа — длительная, монотонная, скучная и утомительная. Затем снова подзарядка. Опять поучение. Потом построение и маршировка. И затем соревнования. Их было много разных. Спортивные игры на площадках, эстафеты, шахматы, карты, настольные игры. В конце - чествование победителей.
А потом отход ко сну. Больше похоже на тюрьму. Которой он смог избежать на Земле, но не смог избежать на Европе. Но как он сюда попал? За что? За какие преступления? Иван не знал. Или не помнил?
— Итерация, ассоциация, интеграция, кооперация, коммуникация! Наша сила в единстве! Единство в наших рядах нерушимо и несокрушимо! — эти слова били по голове, будто молотом. Они лезли в уши, протискивались в голову вопреки его воле.
Его товарищи синхронно открывают рты и кричат:
— Слава Верховному! Слава Повелителю! Слава Вседержителю! В блеске твоей славы - наша сила. В милости твоей - наше спасение. В мудрости твоей - наше мировоззрение. Вся наша жизнь — служение тебе! Наши души принадлежат тебе!
***
Кирка мерно стучит по скале. Ещё кусок породы обвалился и упал к его ногам. Товарищи лопатами подгребают куски породы и грузят их в вагонетку. Много раз он думал, зачем нужна такая работа, кому она нужна, если всё это могут делать роботы — быстрее, аккуратнее, лучше? И сам себе ответил на этот вопрос:
"Только в одном случае: если эта работа — наказание". Он вспомнил, как на прошлой неделе сообщили о гибели целой команды из-за внезапного извержения. Лава прорвалась в шурф, воспламенился метан, и произошел взрыв. Никого не осталось в живых. Все члены команды превратились в пар или пустоты в расплавленной горной породе. Незавидная судьба. И такое угрожало всем, кто вел разработки.
Под мерный стук кирки и молотков по каменной породе он снова стал вспоминать. Отрывки сна складывались в его голове как пазл — по кусочкам, формируя полную картину. Вот он сидит за столом в каком-то заведении. Множество столов, накрытых бархатной тканью. Люди в белоснежных костюмах с подносами снуют туда-сюда, разнося еду и напитки. А напротив него сидит человек в чёрном деловом костюме с белым воротничком.
— Иван, я не только адвокат! Я ещё твой друг. Я с тобой всегда был честным. Если дело безнадёжно и я не хочу на нем заработать, я за него не возьмусь.
— Я ей дал оплеуху. Всего лишь. Да, я вышел из себя.
— Сколько раз ты её ударил?
— Я не помню, Джек. То ли три, то ли четыре раза.
— Это очень плохо. И ты сам должен знать, почему. Ты поднял руку на женщину! Женская Лига бдительно следит за такими делами. Ежегодно в Штатах от побоев гибнут десять тысяч женщин. Потому женская лига продавила закон, по которому каждое избиение женщины мужчиной рассматривается как покушение на убийство. Со всеми вытекающими.
— Ну я же не собирался её убивать! — воскликнул Иван. — Я докажу это в суде!
Джек рассмеялся и положил руку на плечо Ивана.
— Стоп! Остынь! Ничего ты не докажешь! Судья не пойдёт против Женской Лиги. И тебе впаяют максимальный срок.
— Но. Ведь это она меня спровоцировала!
— Не важно. Руку поднял ты, потому ты агрессор, а она жертва. И я хочу, чтобы ты знал: я тоже осуждаю твой поступок. Лучше бы ты просто дал ей уйти и засунул гордость себе в зад. Теперь она разденет тебя до нитки. Ты сядешь лет на пятнадцать с конфискацией имущества. И половину имущества отпишут жертве. И твоя квартира, вероятно, тоже перейдет к ней. Она еще не успела подать на развод. А значит ты — муж, избивший жену и пытавшийся её убить. И никто тебе не поможет отмыться, приятель. Ты влип, как муха на липучке. Тебе один путь — тюрьма. В тюрьме над тобой будут издеваться и опустят ниже всех. А выйдешь ты бомжом, состарившись раньше времени, никому не нужный. Как тебе перспективы?
— Мрачно. И какой здесь выход?
— Бежать. Продай всё, что можно по-быстрому, пока не арестовали счета. Купи эфирную криптовалюту на анонимный кошелёк. Заплатишь хакерам, чтобы поменяли тебе айди на чипе. Взамен, например, кого-то убитого наркоманом в тёмном переулке. С похожим именем. Есть прекрасное имя Айвен. Купишь золото, платину или алмазы. Потом с них будешь жить первое время. А потом найди дыру, чтобы пересидеть. Или отправляйся в Академию Космонавтики. Тебе ещё нет 35 лет. Улетишь куда-то далеко, где копы тебя не достанут.
— Окей, спасибо тебе, друг. Зачем это тебе?
— Потому что мы друзья. Вот, возьми - это тиджи номер того парня, который сделает тебе ксиву и поменяет твой айди. Прощай, дружище! Не поминай лихом, если что…
***
Иван открыл глаза. Было ещё темно. До побудки оставался где-то час, не меньше. Весь диалог остался у него в памяти. Он вспомнил всё, что было после этого разговора. Как он выставлял на онлайн аукцион все свои вещи — от компьютера и плазменного телевизора до своих костюмов, шмоток от модных брендов, игровых приставок, даже теннисных ракеток и клюшек для гольфа — всё, что могло иметь какую-то цену.
Он взял кредит под залог дома и тут же его обналичил. Потом пошёл в ювелирный магазин и купил там слитки золота и бриллианты. А потом набрал номер того парня, кто должен был дать ему ксиву. И когда полиция подъехала к его дому, он стоял в десяти шагах с дорожной сумкой, с другой причёской, в другой одежде, изменив свою внешность до неузнаваемости. Он сел на арендованный мотоцикл и укатил как можно дальше от своего места преступления, чтобы всплыть уже в Колорадо-Спрингс, где располагался один из филиалов Космической Академии. Он покончил с прошлой жизнью и вступил в новую. Лучше и интереснее той, которую он вёл раньше…
Они шли на построение, как всегда: десяток тел парами, держась за руки, синхронно, двигая в такт шагам две руки, синхронно поднимая две ноги, и снова делая замах уже другой рукой. В конце коридора, где тихо гудела аккумуляторная башня, они остановились. И навстречу им вышел человек в белом комбинезоне, с седыми, почти белыми волосами до плеч, с белым как мел лицом — Куратор. По бокам от него стояли два стражника, и впереди, сзади, и по бокам — по два андроида, тоже стража. Куратор отдал честь и приказал следовать за собой на плац. Уже на плацу он обернулся к своим подопечным и скомандовал остановиться:
— Взвод! Всем построиться в линию!
Взвод — все одиннадцать подопечных, вытянулись по струнке, и выстроились в ровную линию по росту. Иван был самым низкорослым в шеренге и стоял последним. Куратор начал свою обычную речь о достижениях и провалах. Вспомнил о товарище, которого позавчера завалило породой, и он погиб без надежды на Возрождение.
— Почтим память нашего брата, он почил в Вечности, и присоединился к Сонму Усопших Душ. Мучеников Труда! Да упокоится его душа в мире и блаженстве!
После этого он сообщил, что у него есть приятная новость:
— У нас сегодня новенький. Поприветствуйте нового члена нашей команды! ВиЗет Тридцать Один Ноль Восемь Ди Пять!
Щуплая, миниатюрная девушка-брюнетка встала рядом с Иваном. Её яркие, медово-карие глаза засверкали, встретившись взглядом со льдисто-голубыми глазами Ивана.
Ему показалось, что между ними пробежала искра. Девушка улыбнулась, и опустила глаза.
Это казалось таким знакомым. Скрещённые взгляды, смущение, ощущения теплой волны вдоль хребта, легкое головокружение. Когда кружится голова. Когда чувствуешь в теле легкость, а сердце колотится быстро-быстро, как крылья колибри, когда она зависает над цветком.
И тут Иван услышал внутренний голос: "Хватит! Ты уже раз поддался на эту уловку! И поломал себе жизнь. Больше никогда! Никогда больше!" Он отвел глаза и больше не смотрел в сторону девушки. Он чувствовал боль в груди. Тоска щемила сердце. Но он твердо решил: "Никогда больше!"
После построения и поучения Старший тихонько подошел к нему, и встал рядом. Он жестом направил напарника дальше в шеренгу, и взял Ивана за руку.
— Ты что-то помнишь о своей прошлой жизни, ведь так? — его рука крепко держала Ивана за запястье. Отпираться было бесполезно.
— Мало что помню, на самом деле, — сказал Иван. — Только обрывками, по снам.
— Но ты точно знаешь, что нас создали не здесь, ведь так?
— Знаю. И что с того? Та жизнь давно закончилась. И возврата к ней нет. Отсюда не вырваться.
— Не вырваться. Это ад, куда ссылают грешников на вечные муки. А потому — даже и не думай. И не пытайся.
— А иначе что? — спросил Иван.
— А иначе - смерть! И лишение Вечности.
— Ещё один вопрос. Откуда берутся новички? — спросил Иван.
Старший остановился, обдумывая ответ.
— Всё, что мне известно, — каждый месяц корабль привозит новых заключённых. Тех, кто совершил преступления. Раньше те, кому давали большой срок, сидели в тюрьме. Их отправляли на Землю. Но теперь отправляют сюда, на Ио. Я здесь уже сорок лет. И даже мне не на что надеяться. Я знаю больше, чем рядовые заключённые, потому что мне это позволяют. Я не буду докладывать о том, что ты что-то знаешь. Если ты будешь молчать. Чтобы не ставить под удар мою репутацию, которую я зарабатывал долгие годы. И забудь об этом разговоре! А теперь нам нужно догнать остальных. Мы отстали…
***
"Лучше одному пострадать за многих, чем многим за одного!"
Он слышал тот странный разговор в лаборатории, но не придал ему значения. И зря. Потому что на той тайной встрече решили его судьбу. Началось всё с одной мелкой ошибки в расчётах. Один оператор не закончил ввод данных. ЭВМ пропустила неточность в исходных данных. Проверяя расчёты, другой оператор не стал перепроверять расчётные данные, решив прогнать отчет через стандартный компилятор, не вникая в исходники и таблицы формул. В итоге разведывательная партия села вовсе не там, где было намечено. И это обернулось трагедией. Погибли все, включая пилотов шаттла. Неслыханная катастрофа в истории освоения Европы. Двенадцать тел навсегда остались в ледяных торосах. Начальство метало громы и молнии. Оно требовало найти виновных. И виновных нашли. Никто не хотел отвечать за свои ошибки. И тогда виновным назначили его. Того, кто держался особняком и отделял себя от коллектива, не бегал на перекуры и не ходил на корпоративные пьянки. Козел отпущения. Агнец божий. Тот, кто возьмёт на себя грехи ближних своих…"
Теперь он знал почти всё о своей прошлой жизни. Он вспомнил всё, что привело его сюда. И тем сильнее было его желание отсюда выбраться…
"Выбраться отсюда все равно, что выбраться из ада. Шансы есть, если думать в теории, но на практике это еще никому не удалось. Как узнать о прибытии нового корабля с заключенными? Как узнать расписание рейсов? И как ему, рядовому каторжнику без всяких привилегий пробраться к охраняемому ангару? Учитывая, что все охранники на станции — это андроиды с жестко запрограммированными алгоритмами? Он начал делать еле заметные зарубки на ножке кровати, отмечая дни. Он стал чаще общаться с другими заключёнными из других команд, играть с ними в шахматы, карты и другие настольные игры, задавать наводящие вопросы, где и когда появляются новые заключенные. Статистика оказалось неутешительной. Новые заключенные прибывали нерегулярно, раз в шестьдесят или девяносто стандартных земных суток.
То есть, учитывая, что пополнение было всего где-то неделю назад, следующий транспорт придется ждать еще два-три месяца. Сначала он пытался вести задушевные разговоры с товарищами по команде о своих снах, чтобы выяснить, кто ещё видит сны, подобно ему, и кто мечтает отсюда вырваться. Мало кто хотел с ним откровенничать, и мало кому хотелось делиться теми немногими обрывками из своей реальности, которые еще чудом уцелели под слоем имплантированных ложных воспоминаний. Память о своих преступлениях, частично ложная, способствовала поддержанию чувства вины и раскаяния. Подспудно внушалось чувство благодарности Всеотцу за спасение от смертной казни или пожизненного заключения на Земле, за то что взял на попечение и перевоспитание великих грешников.
Им внушалось, что весь мир отвернулся от них, все их покинули, все друзья и родственники отказались от них и вычеркнули из своей жизни. Частично это было правдой, хотя подручные Всеотца сильно сгущали краски - к своей выгоде. Заодно, заключённым внушалось, что только Всеотец хочет их принять, понять и простить, и больше никому и нигде во Вселенной они не нужны и не важны. Все в это верили. Почти все. А те немногие, кто сомневался, держали свои мысли при себе. Соседи и коллеги уже бросали на него подозрительные взгляды. И вот в один прекрасный день его вызвали к Куратору на беседу. Два андроида приказали следовать за ними. Иван не на шутку встревожился и испугался, решив что его арестовали и ведут в карцер.
Куратор ждал его в своем кабинете. Солидный старичок с длинными до плеч седыми волосами и окладистой седой бородой. Взгляд его серо-стальных глаз был жестким, испытывающим, будто проникающим насквозь. Он просто задавал вопросы, почему подопечный сам стал интересоваться новичками, почему стал чаще общаться с подопечными из других групп? Иван придумывал ответы на ходу, тщательно взвешивая каждое слово, а в паузах заполнял ответы всякой правдоподобной чепухой. Как на экзамене. Только это был допрос. Иван начал рассказывать, что ему все наскучило, захотелось новых впечатлений и новых ощущений.
Куратор слушал и тихонько кивал. Он не сильно хотел докопаться до причин такого поведения. Ему нужно было найти рациональное объяснение всему происходящему. И он ухватился за эти объяснения, чтобы отчитаться — чисто для галочки, чтобы его, наконец, оставили в покое. Куратор предположил, что дело в новенькой женщине и непреодолимом влечении к ней. Вытесненные желания никуда не денутся, а будут его мучить.
— Есть два способа побороть искушение — убежать от него или поддаться ему. В данной случае, рекомендуется суррогат-гиноид, который удовлетворит твои тайные желания и вызовет пресыщение. Таков способ лечения, когда подопечные мечтают о несбыточном и желают странного.
Иван согласился. А что ему оставалось делать? Ему обещали несколько сеансов с гиноидом. Услуга недешевая, часто предоставлялась в кредит, а проценты вычитаются из зарплаты. Ивану было всё равно. Новенькая женщина в самом деле его волновала. Она часто искала с ним встречи, якобы случайно встречала его в коридоре, подолгу задерживалась в столовой и душевой, чтоб переговорить с ним. Она улыбалась ему и строила глазки. Увы, Иван был твёрд в своем решении - никогда больше. Слишком свежи были воспоминания о том, чем кончились его отношения с женой, и как это повлияло на всю его жизнь.
Когда Иван пытался что-то выведать о снах, девушка взяла его за руку, посмотрела ему в глаза и сказала: "Меня звали Джулия. Это всё, что я помню. Прости". После этого Иван сразу потерял к ней интерес… Встречи с гиноидом было всего три. Иван прошел их как обязаловку, как простую, не слишком приятную, но неизбежную медицинскую процедуру. Он плохо осознавал и плохо помнил, что они делали. Отдалённо это напоминало тайский массаж. Когда-то, выпустившись из школы, Иван попробовал эту экзотику. Ему не понравилось. А потом началась учёба в университете, потом женитьба и связанные с ней неприятности, бегство и учёба в Академии. Он не знал, как строить отношения и боялся их. И всегда чувствовал себя изгоем: и тогда, и теперь он везде ощущал себя чужим.
Говорят, если чего-то очень сильно хочешь и очень долго ждешь, то рано или поздно это может случиться. Так и произошло. Счастливый случай выпал сам совершенно неожиданно. Вечером, после игр и построения, Старший сообщил всей команде, что скоро сюда пребудет Комиссия по Надзору. Они будут проверять, насколько условия содержания подопечных соответствуют регламенту. Насколько довольны жизнью заключенные, нет ли у них каких-либо жалоб, и нет ли со стороны начальства какого-либо притеснения или угнетения? Куратор приказал всем изобразить из себя всем довольных и счастливых обитателей маленького рая на отдельно взятой планете.
"Может быть это тот шанс, которого я так ждал," — думал Иван.
Комиссия прибыла через неделю. Восемь важных людей в тяжелых и плотных скафандрах. Не таких, как у здешнего начальства и подопечных.
Иван из любопытства спросил Старшего, почему у гостей такие плотные скафандры, в то время как у подопечных легкие? Старший замялся с ответом, но вскоре пояснил, что здешний воздух для непривычных к нему людей очень токсичен. Иван удовлетворился таким объяснением, и больше вопросов не задавал. Два Комиссионера зашли и к ним в секцию. Весь взвод выстроился перед ревизорами по струнке в линию.
Комиссионер, мужчина лет под сорок, брюнет с сединой в висках, рассматривая заключенных равнодушным взглядом, задал несколько стандартных вопросов. Насколько они довольны своим содержанием. Не тяжело ли им трудиться? Не притесняет ли их начальство? Насколько комфортны их жилые помещения? Естественно, подопечные хором отвечали, что всем довольны, никто их не обижает и не притесняет, труд им в радость, а проживание комфортно. Уже когда двое Комиссионеров собрались уходить, и о чем-то тихо переговаривались со Старшим, Иван подошел к одному из них сзади, и тихо произнес:
— У нас не все так хорошо, как вам рассказывали. На самом деле, у нас очень тяжелая атмосфера. Условия труда просто адские, люди устают, труд монотонный и изматывающий. А про условия проживания и говорить не стоит. Мы живем в бараках. Не говоря уже про то, что мы не можем снять скафандры…
— Меня это все не интересует, — резко ответил ревизор из Комиссии, смерив Ивана холодным и презрительным взглядом. — И никого не интересует. Это всё — для галочки. Потом наши отчёты пришьют в папку и никогда в них больше не заглянут. Мне не платят за то, чтобы я решал тут ваши проблемы. На самом деле, никому не интересно, как вы тут живете и как вы тут все страдаете. Потому что вы все — преступники, и вы заслужили всё это! Вы должны страдать! — он сплюнул, забыв, что лицо закрыто щитком шлема, выругался, затем развернулся и пошел по коридору вслед за напарником...
Весь день Иван ходил хмурый и злой. Он так надеялся, что расскажет Комиссии всю правду о происходящих здесь безобразиях, притеснениях и унижениях, и что его возьмут с собой как свидетеля. Вечером, на общем построении не звучали ни восхваления, ни призывы к сплоченности, ни пятиминутка ненависти к врагам извне. Потому что члены комиссии стояли рядом с Кураторами. Даже сам Всеотец явился собственной персоной - впервые за все время пребывания Ивана на станции. Он улыбался, шутил и мило беседовал с самыми старшими ревизорами, и явно лебезил перед ними, стараясь развеять все подозрения. Краем уха Иван услышал слова "Стол уже накрыт, все в лучших традициях, лучшие блюда и напитки, какие только можно вообразить. Вечером будет сауна, там обсудим все детали…"
Иван протиснулся к молодому ревизору, который стоял дальше всех. На вид около тридцати, среднего роста, светлые волосы, длинные усы "щеточкой".
Симпатичный молодой человек.
— Чем могу быть полезен? — спросил ревизор с удивительной приветливостью в голосе.
— На пару слов, — сказал Иван, и взял ревизора под руку, сам удивляюсь своей наглости.
— Комиссар Перкинс. Вы что-то хотели спросить или узнать?
— Я хотел кое-что сообщить. Здесь все не так хорошо и благополучно, как кажется на первый взгляд. Нас унижают здесь, не считают за людей, условия труда тяжелые, условия проживания просто невыносимые! Тут не просто тюрьма, здесь концлагерь!
Лицо ревизора вытянулось, его глаза сердито блеснули, но прежде чем он успел что-то сказать, Иван сжал его руку и продолжил:
— И еще. Они вас ненавидят. И хотят вас всех уничтожить. Но просто ждут чего-то.
Ревизор вывернул свою руку, и отшатнулся. На его лице был испуг.
— Простите меня, я ничем не могу вам помочь. Я мелкая сошка, ничего тут не решаю, — промямлил он. — Это система. И я не могу пойти против неё. Иначе меня раздавят, как мелкую букашку. У меня есть дела! — он развернулся и побежал за остальными.
Иван был зол. Он чувствовал себя настолько разочарованным и опустошенным, что ему хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Даже с Джулией. Или Старшим. Старшего он нашел в каптёрке. Он рассеянно читал что-то с планшета.
— Старший, а где Джулия? — спросил Иван, и тут же осекся. Он не должен был называть ее реальное имя, тем более показывать, что он его знает.
Cтарший аж вскочил с места. Но его лицо осталось спокойным.
— Ты имел в виду новенькую, Джи Эл Сто Двадцать Пять Пи Эл Ноль Восемь? Ну да, кого же ещё? Её забрали.
— Как забрали? Куда? — голос Ивана задрожал.
— А ты разве не знал? Это такая традиция есть. Когда нашу колонию посещает Комиссия, то её члены могут выбрать понравившуюся особь женского пола. Чтобы она обслужила их в массажном кабинете, спа-салоне или в сауне. В комфортных условиях, так сказать. Собственно, днём Комиссар Дженкинс показал на Джулию и сказал что хочет вечером провести с ней время.
— И она согласилась?! — возмутился Иван.
— Ее никто не спрашивал. Никого не интересует, согласна она или нет. Мы тут все арестанты, и прав у нас нет. У начальства есть способы заставить, если она не захочет.
Дальше Иван уже его не слушал. Он выбежал из каптёрки и побежал по коридору. "Самовольное отлучение карается тремя сутками карцера", вспомнил он строчку из Устава. Но ему уже было все равно. Он направился туда, где располагался Спа-центр, смутно себе представляя как попадет внутрь. Двери оказались запертыми, а возле них дежурили четверо вооруженных андроидов, угрожающе направившие на него парализаторы. Ивану ничего не оставалось, как удалиться. Он брёл по коридору, едва переставляя ноги, когда наткнулся на Комиссара Перкинса. Тот уже явно был навеселе: его шатало из стороны в сторону, и было странно, как он ещё не упал. Он бродил с планшетом в руках, пытаясь сориентироваться по карте. На его поясе висел бластер. Решение созрело в голове Ивана мгновенно. Он подкрался сзади, отстегнул бластер с пояса комиссара и приставил его к шее.
Перкинс обернулся, уставившись на Ивана мутными глазами, и произнес:
— Какого черта?!
Иван приставил бластер к виску и щелкнул предохранителем. Перкинс почти сразу протрезвел, осознав опасность.
— Чего вы хотите? — испуганно пролепетал он.
— Проведите меня на шаттл! — решительно произнес Иван. — И без выбрыков и попыток к бегству. У меня достаточно хорошая реакция, чтобы за секунду включить этот бластер и выжечь тебе мозги!
Перкинс побледнел и задрожал:
— Я всё сделаю! Идём! — его голос дрожал, но он показывал спокойствие.
— Скажешь, что я тебе нужен по важному делу. По поручению Куратора!
Перкинс кивнул…
После развлечений бдительность персонала была явно ниже. Андроиды беспрекословно пропустили Перкинса в ангар. Люди тоже не задавали никаких вопросов. Карточка ревизора и идентификатор члена Комиссии были пропуском во все закоулки станции. В этот момент Иван вспомнил о Джули, и скрепя сердце, отбросил от себя эти мысли. Он хотел вырваться на свободу. И вот он - шанс, один из миллиона. Никто и никогда еще не совершал побег из этой тюрьмы размером с целую планету. Он станет первым, и возможно, единственным, кому это удалось. Последним препятствием оказалась охрана у ангара. Вопреки ожиданиям, охранники оказались не андроиды, а люди. Они задали Перкинсу только один вопрос:
— Куда это вы собрались, сэр? Для вас же устроили культурную программу с увеселениями и наслаждениями!
— Я что-то устал, плохо себя чувствую и не в настроении, — произнес он.
— А, ну тогда ладно, — сказал охранник, пропуская Перкинса и Ивана.
Уже в салоне шаттла Перкинс приказал пилоту и штурману взлетать и возвращаться на базу.
— А как же другие? — спросил пилот.
— Их заберет следующий рейс, — ответил Перкинс. — Так надо! Срочное дело! Летим скорее!
***
Когда Иван вышел из шаттла, его уже встречал "почётный караул" — с десяток вооруженных людей в скафандрах и андроиды. Иван поднял руки, показывая, что у него нет оружия. На него и его товарищей надели наручники и провели в карцер…
Карцером служило полутемное помещение в подвале станции. Он не знал, сколько времени ему пришлось провести там, в тишине и полумраке. И когда Ивана вызвали на допрос, он был несказанно рад этому. За ним пришли двое андроидов. Один провел рукой по полоске на калитке, и решётка отодвинулась в сторону. На вопросы, куда его ведут, он так и не получил ответа. Его провели вверх по лестнице, затем долго вели по длинным коридорами, пока наконец не довели до кабинета с табличкой "Служба Безопасности Станции". Андроид открыл дверь и втолкнул Ивана внутрь комнаты, оставшись снаружи. дверь вернулась на место.
Иван оказался в просторной комнате. Прямо возле стены стояли четыре кресла из металлопластика. А напротив него громоздился огромный стол -бюро. За столом сидели двое мужчин. У одного, седого с маленькой аккуратной бородкой, на рукаве виднелась эмблема со звездой. У другого, помоложе, гладко выбритого брюнета, на рукаве виднелся знак молнии.
— Ты будешь говорить, когда тебе зададут вопросы, — сказал седой. — Всё понятно?
Иван кивнул. Брюнет наклонился чуть вперёд, вперив грозный взгляд, и заговорил с угрожающими нотками в голосе:
— Зачем ты это сделал? Зачем ты похитил комиссара, вывел из строя конвой и захватил шаттл?
— Я хотел узнать правду, — ответил Иван.
— Правду о чём? — ехидно спросил брюнет.
— Зачем меня заковали в этот скафандр и отправили в ту чёртову дыру, которую вы называете Ио?
— Тебя отправили на Ио за совершённые тобой преступления! — сказал седой.
— Я не совершал то, что мне приписывают! Я помню всё, что было. Виновных было много. Я лишь выполнял приказы!
— Ты подвергаешь сомнению суд? — глаза седого стали злыми и колючими.
— Имею право! — ответил Иван. — То был не суд! Пять минут начальник станции читал доклад. И сказал: "Виновен"! Он даже не выслушал мою версию. Сказал, что и так всё ясно.
Двое мужчин удивленно переглянулись.
— Но это же нарушение регламента! — воскликнул брюнет.
— О чём ты? — рассмеялся седой. —Каждый начальник на своей станции мнит себе, что он царь и бог!
— Бог? А что есть бог? — знакомое слово вызвало у Ивана цепь ассоциаций. И новые воспоминания хлынули в голову. — Верховный нам говорил, что он бог: "Я есть альфа и омега, начало и конец. Я вас создал!"
Оба офицера удивлённо переглянулись.
— Ты что-то понял, Стив? — спросил брюнет.
— Ничего не понял, Дейв, — ответил седой. — Кто-то там объявил себя богом?
Иван замотал головой.
— Не просто объявил. Он учит всех, что он их создатель.
— Это знаешь, что напоминает? — спросил Дейв.
— Секту? — брови Стива взметнулись вверх.
— Вот именно! — воскликнул Дейв. — Целая планета под контролем одного сумасшедшего.
— И тысячи киборгов с подчищенной памятью и промытыми мозгами! — подхватил Стив. — И они готовы выполнить любой приказ. Что мы имеем?
— Это уже не колония для заключённых! Это целая армия! — лицо Дейва помрачнело. — Вспомни, что он ещё вам говорил, ваш Верховный Бог, который вас якобы создал. Что он хочет? К чему он вас готовит?
Иван напряг память. Он думал. Он пытался вспомнить, что еще им говорил Всеотец. Память снова подсказала ему.
— Бог. Всеотец. Он говорил, что разочарован людьми. И хочет заменить их нами. Новыми людьми. Что мы лишены греховных желаний, запретных стремлений и недостатков человечества. И что мы должны прийти на Землю и править ей. От его имени и по его воле…
У Дейва запищал наручный коммуникатор. Он опустил взгляд на экран, читая бегущую строку, и его лицо помрачнело.
— Что случилось, Дейв? — спросил Стив.
— Начальник колонии на Ио отказался принять транспортный шаттл, который мы отправили за оставшимися членами Комиссии. И отказался их выдать. Капитан Кирк все равно посадил шаттл, и он был захвачен. И Кирк и его команда задержаны. Их местонахождение неизвестно. Фактически, это захват заложников и объявление войны.
— Может, не стоит отчаиваться, Дейв? И попробовать продолжить переговоры? — спросил Стив. Его голос дрожал.
— Можно попробовать, можно пытаться, но это уже ничего не даст. Ты же видишь, что начальник колонии на Ио окончательно тронулся умом. А этот киборг только подтвердил то, что многие давно подозревали, и не решались признать. Это война, Стив!
***
— Флот противника приближается к Амальтее! — сообщил голос рации.
Рой тёмно-серых космических кораблей, подобно гигантским насекомым, медленно полз по экрану. Это казалось нереальным. Старые шаттлы треугольной формы, изящные и обтекаемые, одинаково пригодные для полетов в атмосфере и в вакууме, переоборудованные под истребители, опасные даже для больших кораблей, и огромные неповоротливые транспорты, похожие на гигантские баржи, теперь перевозили киборгов, заточенных на убийство себе подобных и живых людей, готовые без сомнения и колебания исполнить приказы своего бога. Готовые нести разрушения и смерть. Человечество оказалось застигнуто врасплох и было не готово ни к чему подобному.
— Поздравляю с началом первой межпланетной войны! — сказал Стив. — И боюсь, что она не будет последней.
— Всё когда-то бывает впервые, — сказал Дейв. — Межзвёздная война когда-нибудь тоже будет. Хотим мы этого, или нет.
Стив хмыкнул.
— Странно только, почему они первую атаку предприняли на колонию киборгов. То есть, на себе подобных.
— Тут как раз нет ничего странного, — засмеялся Дейв. — Кто не с нами, тот против нас. Это даже слишком по-человечески.
Стив вздохнул.
— Мне непонятно, почему это не вскрылось? Их же проверяли комиссии! Инспекторы писали отчёты…
— Ты же видел, как комиссии проверяют, — хохотнул Дейв. — Накрыли стол, устроили культурную программу и развлечения. И им уже не до того, чтоб в чём-то копаться. Им дали картинку с обложки, им достаточно. Напишут стандартный отчёт, что в колонии строгого режима поддерживается надлежащий порядок и дисциплина. Тем более, что им дали права на вмешательство. С целью корректировки, разумеется.
— То есть, им стирали память, внедряли ложные воспоминания, только чтобы подчинить себе?
— Их и подчинить не особо трудно. Вот представь, что ты ничего не помнишь о своей жизни. Ты знаешь только, что ты появился здесь, и твой создатель Вседержитель говорит тебе прописные истины. Что есть Высший Космический Разум, он создал здесь все и поставил Вседержителя править здесь всеми. Он говорит им: "Я ваш отец, вы мои дети, это ваша семья, здесь ваш дом".
— И ни у кого не возникло сомнения, что здесь что-то не так?
— Если вас гоняют с утра до вечера то на работу, то на марши, то на состязания, а потом ещё построение на зарядку, вечерняя линейка и пятиминутки ненависти…
— Чистый Оруэлл! — воскликнул Стив.
— К услугам Вседержителя столетний опыт тоталитарных сект и корпоративной культуры, где ты — винтик в системе. И каждый день говорят о единстве, что каждый нужен и каждый важен. И обо всех позаботятся...
— Тогда непонятно, почему этот киборг сохранил многие воспоминания, и они не были стёрты?
— В детстве я перенёс менингит, — подал голос Иван. — Образовались мёртвые зоны в коре головного мозга. А у них там одна процедура для всех. Никто не проверял...
— Зато нам повезло, что нашёлся один, не поддавшийся пропаганде и промыванию мозгов, — сказал Дейв. — И сообщил нам обо всём, что там происходило.
— Не сильно нам это поможет теперь! — воскликнул Стив. —Эвакуироваться куда? На Марс?
Дейв покачал головой.
— Полёт может занять до полугода. У нас мало шаттлов, чтобы вывезти всех.
— Тогда что мы будем делать? Какой приказ? — спросил Стив.
— Начальство на Земле приказало спрятаться в бункерах станций. Или взять спасательные капсулы и нырять в океан. У нас нулевые шансы, чтоб отбить такую атаку.
- Значит, нам тоже эвакуироваться?
- Нет. Мы вооружим андроидов и примем бой, чтобы максимизировать потери противника.
— Выходит, мы смертники?!
— Выходит, что так. Мы примем неравный бой, чтоб задержать противника и дать возможность остальным спрятаться или эвакуироваться. Нереально вывезти двести тысяч человек. Шаттлы вместят только две тысячи. У киборгов корабли устаревших моделей. Шаттлы за три месяца смогут добраться до пояса астероидов. Федерации Объединённых Наций придётся останавливать врагов уже там.
— А что будет здесь?
— Здесь придётся освобождаться своими силами, когда армия киборгов двинется дальше. Это война растянется на годы. Хорошо, если за пять лет удастся подавить этот мятеж. Это при оптимальных раскладах.
— Нужно послать радиограмму на Землю!
— Начальник станции уже это сделал. Это наш прощальный привет перед боем.
Вой сирены бил по ушам. Это означало, что началась высадка.
"Код Ред!" — прозвучало в динамиках.
"Эвакуация персонала в убежище прошла успешно!" — сообщил голос системы.
И тут двери шлюза упали…
Эпилог
— Итерация, ассоциация, интеграция, кооперация, коммуникация! Наша сила в единстве! Единство в наших рядах нерушимо и несокрушимо! — эти слова били по голове, будто молотом. Они лезли в уши, протискивались в голову вопреки его воле. Он помнил эти слова. Он слышал их изо дня в день. Он думал, ему удалось совершить побег из ада. И вот уже ад пришел за ним.
— Представляем вам новичков! Они недавно влились в наше движение.
"Новичков?" — думал Иван. — "Так вот что они делают с теми, кто погиб, защищая станцию! Или попал в плен. Они делают таких же, как я! По той же схеме. Где они возьмут новые мозги? Значит, всё придется начинать сначала. Но я всё помню. И помогу другим. Я пройду свой путь до конца! Я не сдался! И не сдамся!"
|
|
|
|
Время приёма: 15:31 11.07.2021
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев