Дорога бежит навстречу, ехать по главной магистрали одно удовольствие. Мелькают за окном деревья. Несмотря на вечер, видно как днем – в это время года солнце за горизонт не садится. Его яркий блин путается в кронах вековых сосен, подсвечивая серое небо. Годжся шонди – летнее солнце, как говорят в Коми.
- Вот и добрались, – Макс нажал педаль тормоза, как только из-за деревьев показались приземистые домики, - это, должно быть, здесь.
- Точно, здесь. Я помню. Ничего не изменилось, – Марина открыла дверь авто и ступила на заросшую травой землю, - вон там бабушкин дом.
Добротный деревянный дом старой Анны смотрел на мир темными окнами. После ее смерти их не стали заколачивать - внучка с мужем пожелали вступить в наследство как можно скорее.
Макс подъехал к дому, вытащил сумку, надувную лодку, рыболовные снасти.
- Если бы не озеро и рыбалка, в жизни бы сюда не поехал. Глушь-то какая.
- Зато спокойно, я здесь все детство провела. А вон и Матренин дом. Помнишь, рассказывала тебе? Заколочен, судя по всему, давно.
- Это ты про ведьму, что судьбы предсказывала? Тебе-то что нагадала?
- Сказала, что детей у меня много будет, видать ошиблась, - Марина подхватила сумку и быстро вошла в дом.
- Глухомань, даже двери не запирают.
- А от кого запираться, - за спиной Макса послышался скрипучий голос, - лихих людей здесь нет, а хозяева озеро охраняют, в деревню не суются, договор у нас.
- А вы сосед? – Максим приветливо протянул руку.
- Да, по соседству я, вы аккуратно с рыбалкой то, озеро наше дна не имеет, должны знать. Не ровен час утащит…
- Да кто утащит-то – в дверях появилась Марина, - выдумки это бабушкины, чтоб детей непослушных пугать. Но мы-то люди взрослые.
- Зря ты, хозяйка, не слушаешь. Помню я тебя. К Матрене часто захаживала. Все ее сказки слушала. И я захаживал, а теперь вот все меньше становится тех, к кому можно в гости зайти. Вымерла деревня. Из молодежи только вы.
- Мы тут не задержимся, дом продадим и уедем, - Марина недовольно покосилась на деда. Еще столько надо сделать, вещи разобрать, а он толчется в дверях.
- Ну, это вы так думаете, что не задержитесь. Оно ведь думать можно все, что угодно. Не буду мешать, располагайтесь. Если что, я на той стороне деревни живу, что за рощицей. Вместе со всеми. А тут уже никого не осталось, эх, жизнь…
Старик медленно заковылял к деревьям. Проводив его взглядом, Максим поднялся на пригорок. Отсюда хорошо была видна деревня и озеро. Домов восемь, аккуратно расположившихся на берегу совершенно круглого, словно нарисованного циркулем, озера. Темно-синяя вода замерла - ни ряби, ни всплеска. Может, и нет в нем никакой рыбы? Хотя лодки стоят на приколе и сети натянуты. Кто знает, когда ими последний раз пользовались. Если одни старики в деревне остались. Кому тогда дом продавать? Кто его купит?
Марина позвала ужинать. Разложив нехитрую снедь на дубовом столе, ловко разожгла печь, вскипятила чай. Сразу видно – жил человек в деревне. Для Макса это все в новинку. Пятистенный дом, чердак, заваленный всяким хламом, подпол с припасами. Баня во дворе. Но возиться с ней уже нет сил.
- Хотела чай на веранде попить, не судьба, смотри, тучи натянуло, как бы дождь не пошел, - Марина поежилась.
- Придется спать ложиться, - Макс игриво подмигнул, - что еще в деревне делать. Ни телевизора, ни даже радио нет. Про вай фай молчу. Теперь мне понятно, почему в деревенских семьях много детей.
- Ты рыбу ловить собирался. Зачем тебе вай фай? А детей тут совсем нет. Грустно все это. Такая природа, а люди здесь не живут.
- А про каких хозяев сосед говорил?
- Да, это он про Йому и Гундыра, мужа ее. Ведьма она, хозяйка подводного мира. Местные верят, что Йома озеро охраняет, там они с Гундыром и живут. Мне бабушка купаться в нем всегда запрещала. Говорила, Гундыр за ногу схватит, на дно утащит, там они с Йомой мной и пообедают.
- Так озеро вроде без дна, - хихикнул Макс.
- Вот и я о том, сказки все это.
Бабкина кровать – нагромождение перин и подушек. Марина помнила, как в детстве разбегалась и бросалась в это море пуха. Медленно оседала перина, обволакивая тело со всех сторон. Постель пахнет сыростью, ну это ничего. Завтра на солнце все просушится и станет как новое. Муж рядом, сгреб в охапку, целует в ухо неумело. Супружеский долг – более точное название Марина вряд ли бы придумала. Через пять минут Макс уже храпел. «Малыш, мне завтра рано на рыбалку» - его последние слова. Марина закусила губу, откинула простынь. Пойти прогуляться?
Приоткрыв скрипучую дверь, Марина выскользнула наружу. В ноздри ворвался запах травы и влаги. Впереди лес, за ним озеро. Просто пройтись и не думать о грустном. Деревья расступились, пропуская. Остро пахнет грибами, мягкий мох пружинит под ногами. Сколько светлячков! Они яркими точками кружатся вокруг. То собираясь вместе, то рассеиваясь по лесу. Черные ящерицы выскакивают из-под ног, разбегаются врассыпную. Лес живет, словно и нет никакой ночи. Кто-то засмеялся тихо, или послышалось? Марина остановилась, хрустнула ветка под ногой. Снова донесся не то смех, не то песня. Сердце ухнуло в груди. Повернуть бы назад, но любопытство сильнее. Вот и кончился лес. Дальше - серебристая гладь озера. Перевернутая лодка на берегу, а на ней женщина. Гибкое тело поблескивает зеленой чешуей. Сидит, волосы длинные расчесывает, что-то напевает. Волосы в сумерках белой ночи кажутся голубыми. Гребень огромный в руках. Марина, остановилась и завороженно смотрела, как незнакомка расчесывает волосы странным гребнем. Словно ребра чьи-то. Вверх, вниз, вверх, вниз. Надо вернуться, пока не поздно, да ноги словно примерзли к земле. Песня, бесконечно-заунывная вдруг стала набирать обороты. Ритм участился, рука с гребнем стремительно взлетала вверх, с силой втыкала гребень в волосы, тянула вниз. Сердце забилось чаще, в унисон странной песне. Марину неудержимо тянуло к незнакомке. Она осторожно сделала шаг, еще. Вдруг песня оборвалась. Женщина обернулась и уставилась на Марину черными, словно угли глазами.
- Сама пришла, - прошипела незнакомка, улыбнулась, обнажив острые зубы, - давно тебя поджидаю.
Вскочила на ноги, стремительно приблизилась и воткнула гребень Марине в волосы.
- Теперь это твое! – рассмеялась хрипло, - а ты красивая.
Резким движением сорвала с Марины одежду. Повалила на землю. Коснулась раздвоенным языком лица, задышала жарко. Руками сжала соски так, что Марина вскрикнула. Словно током ударило. А руки незнакомки все ниже, скользят по животу к ногам. Снова за грудь схватила, припала ртом, коснулась шершавым языком. Проворные руки снова внизу. Длинные пальцы ласкают между ног. Острые ногти царапают кожу, но от этого только сильнее желание. Марина вскрикнула, выгнула спину. Гребень соскользнул с волос, упал на песок.
Что за наваждение? Марина огляделась. Она одна, незнакомки и след простыл. Привиделось? Одежда рядом разбросана, тело огнем горит. Грязные потеки на коже. Берег илистый, всю грязь на себя собрала. Схватив одежду, Марина побежала к дому. Скоро рассвет, муж должен проснуться рано. В бане вода есть, еще бабушкой припасенная. Надо смыть грязь. Хорошо, вода холодная, может, остудит тело, перестанет ныть внизу живота.
Хлопнула входная дверь – Макс вышел, вынес удочки. Только рыбалка на уме! Будто рыбы этой в магазине не купить.
- Ты чего здесь? Баню решила топить? Не рано разделась, прохладно, – Макс переступил порог бани, - проснулся – тебя нет, чего ты, эй, аккуратней!
- Иди сюда, - Марина не узнала собственный голос, - схватила мужа за пояс, притянула с силой. Ловким движением расстегнула брезентовые штаны. Толкнула на лавку, впилась губами в губы, оцарапалась о щетину. Обвив торс ногами, прижалась всем телом. Никогда еще так не хотелось близости. Ритмично двигая бедрами, она пыталась закончить начатое на пляже. Наконец, Макс дернулся и застонал.
- Мой мальчик устал, - сказал, отстраняясь.
- Он у тебя уставший родился, - беззлобно проворчала Марина. Она получила, что хотела. Все остальное сейчас не важно.
- Баню будешь топить, воды мне оставь.
- К черту баню, - усталость брала свое. Марина вошла в дом, рухнула на кровать и уснула.
Гребень, гребень, надо найти гребень. Марина металась на постели, то просыпаясь, то вновь проваливаясь в сон. Она видела, что плывет по течению. Легкость движения удивляла - Марина почти не умела плавать. Она рассекала толщу воды легко и непринужденно. Вдруг кто-то схватил ее за ноги. Марина вскрикнула и камнем пошла на дно. Пыталась вырваться, глянула вниз и увидела, что вместо ног у нее рыбий хвост. Женщина с голубыми волосами крепко держала его рукой. «Гребень! Где твой гребень?!» - шевелила та губами.
Марина резко села на постели. Не уснуть, кошмар не отпустит, да и день на дворе – солнце вовсю светит.
Придется все- таки топить баню. Придет Макс весь пропахший рыбой, да и самой не мешает отмыться по-человечески. Пока топится, сходить поискать этот чертов гребень? Так ведь и будет сниться ведьма. Вот и не верь в сказки. И зачем ей гребень? Что с ним делать? Порчу наводить?
---
Макс поставил на землю ведро с рыбой. Кто бы мог подумать, что ее там столько! Чтобы не тащить домой лишний груз, выпотрошил улов прямо на берегу. И то еле в ведро влезло. Можно было и больше наловить, да куда девать. С соседями нужно поделиться. А вот и дед вчерашний. Ковыляет, спешит.
- Что, рыбак, много поймал?
- Да вот, угощайтесь, леща возьмите, корюшки много.
- Когда выпотрошить успел, только ведь пришел, видел я тебя, когда возвращался.
- Да там и выпотрошил, зачем тащить в дом. На озере оставил, чайкам бросил.
Старик побледнел.
- С ума сошел? Вот Йома узнает, худо тебе будет! Тебя проклянет, детей твоих не рожденных. Это ведь ее дети - все рыбы и гады водяные и наземные, а ты их потроха оставил перед ее носом! Молодежь неученая!
Старик махнул рукой и побрел дальше. Максим озадаченно потер лоб. Йома, Гундыр. Все это местный фольклор, но там, на озере, Макс ясно почувствовал, что кто-то или что-то проплыло под лодкой, слегка коснувшись днища. Он отчетливо видел, как потемнела вода вокруг, забурлила, заплясала. Перед этим он бросил в воду требуху налетевшим чайкам. Еще подумал про акул, но сам рассмеялся собственным мыслям. А ведь это нечто приплыло на запах крови.
Старик завернул за угол самого дальнего дома, тихонько позвал.
- Марфа!
- Тут я, Гриша, тут. Что ты мужика пугаешь раньше времени. Не ровен час сбегут, где других найдем. Сроки поджимают. А ты его детьми не рожденными стращаешь.
- Да какие там могут быть дети, – хихикнул старик.
- А ты никак снова подглядывал? Ах ты, старый охальник!
- Я тебе всегда таким нравился! – Гриша подбоченился, выставив вперед щуплую грудь, - скучаешь по мне, Марфа? Как оно, на том свете, тоскливо, поди?
- Помрешь – узнаешь, - сказала, как отрезала, - а молодежь не спугни. Озеру новая Йома нужна, да и Гундыр уже не тот.
- Никуда они не денутся, старая Йома свой гребень подарила девице. Так что не долго ждать осталось.
- Людей предупреди, чтобы готовы были. Ритуал есть ритуал.
Макс боялся дышать. Он стоял по другую сторону дома, сжимая в руках большого леща. Пытался нагнать деда, чтобы угостить рыбой, и вдруг услышал разговор. Что за бред они несут?! А старуха, видать, та самая умершая ведьма. И что они собираются делать? Успокоив расходившееся дыхание, Макс попытался привести мысли в порядок. Понять что происходит – нереально. В этой глуши люди живут по своим законам. Верить в сказочных персонажей прагматичный мозг отказывался. Лишь однажды, в далеком детстве слышал он сказку про Гундыра. Мачеха шила ему костюм на праздник, напевая странную песню. «Будешь ты чудовищем, грозным Гундыром. Тело у него медвежье, за спиной крылья. Девять голов огнем дышат. Руки длиннее радуги, чешуей покрыты железной, а хвост достает край Земли». Помнил Макс, как клеила она пластинки из фольги на свои старые перчатки, шубу порезала ради костюма. Жарко было в нем, душно. Так что и подарок за лучший костюм не радовал – конфеты быстро закончились, а воспоминания остались. И тут еще секта свидетелей Гундыра и Йомы. Уехать и черт с ним, с домом. Все равно не продать. Где еще Марину носит? Озерная ведьма подарила ей какой-то гребень. Не он ли стал причиной преображения жены в постели? Макс ничего не имеет против экспериментов, но подальше от этого места.
Марина шла и улыбалась. Футболка наизнанку, вся в грязи. Волосы спутались, и из них торчат чьи-то ребра. Макса передернуло.
- Где ты ползала? Что у тебя в волосах?
- Я нашла гребень, я его нашла. Он был в песке. На берегу.
- Ты должна это выбросить. И завтра мы уезжаем. Если доживем до завтра, и нас не сожрет какой-нибудь Гундыр из психушки.
Макс протянул руку к гребню, но Марина перехватила ее. Больно сжала запястье мужа, зашипела.
- Тебя надо помыть, - Макс подхватил жену на руки и понес в баню.
Горячая вода, горячее дыхание. Макс только диву давался, откуда Марина черпает силы. Кажется, не останови он ее, это длилось бы вечно. Но мысли его были далеко. Как отобрать у жены эту дрянь, что торчит в волосах?
Ужин прошел в молчании. Макс пожарил немного рыбы, остальную засолил. Марина лишь слегка поковыряла еду.
- Мне надо идти, - сказала, отрешенно глядя в окно.
- Куда это на ночь глядя?
- Белые ночи, видно, как днем. Не о чем беспокоиться.
- Никуда ты не пойдешь.
- А что ты сделаешь? – посмотрела пристально потемневшими глазами. Одни зрачки. Макс невольно вздрогнул.
- Да что угодно. Хочешь, я тебя свяжу? – голос Макса стал вкрадчивым, - жаль, наручников нет, но у меня есть крепкая веревка. И ты от меня не убежишь, а я буду делать с тобой все, что захочу.
Уловка удалась, глаза Марины вспыхнули темным огнем.
Макс быстро связал жену и бросил на кровать. Достал нож, положил рядом. Ночь предстоит беспокойная, вряд ли новые покровители Марины переживут ее отсутствие.
Марина, поняв, что ее надули, извивалась всем телом, но веревки держали крепко. Макс, брезгливо поморщившись, вытащил гребень из волос жены. И тут что-то случилось. Откуда ни возьмись, наползли грозовые тучи. Тяжело дыша, они громоздились друг на друга, закрыв небо. Издали раздался раскат грома, больше похожий на рев. Первые капли забарабанили по железной крыше. Или это в дверь стучат? В любом случае не напрягайтесь, Макс не откроет, кем бы вы ему ни приходились.
Стук стал настойчивей, стучали везде. В запертые ставни, в двери, стены ходили ходуном. Буря разыгралась не на шутку, в такую ночь убьют – никто не узнает. То ли ветер воет, то ли человеческий голос зовет. Заскреблось что-то в ставни, застонало. Плачем зашлось. А, Йома пожаловала, уж не за своей ли преемницей притащилась? Не бывать этому! Не будет Марина Йомой, а Макс каким-то людоедом. Не для того столько лет учился, чтобы в озере сидеть да детишек пугать. В деревне еще восемь домов, хватит желающих. Должности вакантны.
Как надоел этот вой! Макс схватил гребень, открыл окно и выбросил его на улицу.
- Забирай эту дрянь и уматывай!
Вмиг все стихло. Как не было ни туч, ни дождя. Снова тихая летняя ночь. Марина уснула, или сделала вид, что спит. Можно развязать пленницу. А завтра они сядут в машину и уедут отсюда навсегда.
Или не стоит ждать завтра? Кто знает, что придумают эти ненормальные, что еще изобретут, чтобы развеять скуку.
Осторожно, чтобы не разбудить, Макс отнес Марину в машину. Собрать вещи – дело пяти минут. Аккуратно прикрыл дверь, завел мотор. Тихо, очень тихо шуршат шины по мокрой от дождя гальке. Пусть тут остается все, как было. Пусть живут в озере духи, а деревня их охраняет. Каждому – свое. Гребень вернулся Йоме, пусть и дальше королевствует. А мы как-нибудь обойдемся. Лишь бы в деревне никто не проснулся. Белые ночи, будь они не ладны.
Главное, вырулить к автобану. А там и до ближайшего города рукой подать. Вот и деревня осталась позади, можно перевести дух. Замелькали покрытые мхом деревья, орешник раскинул ветви. Еще немного до поворота и там - главная дорога. Но лес не заканчивался. Деревьев становилось все больше, колеса все чаще то наезжали на кочки, то увязали в глинистых ямах. Дорога сужалась – ветки деревьев бились о машину, оставляя листья на лобовом стекле. Марина застонала во сне, изогнула спину, что-то зашептала. Постепенно лес поредел. Неужели дорога нашлась? Макс резко дал по тормозам, почувствовал, как холодный пот заструился по спине. Что за чертовщина? Оставив позади деревья, машина выехала прямиком к озеру. То, что это именно то озеро сомневаться не приходилось. Вон и домики знакомые неподалеку.
Песня, заунывная, донеслась откуда-то издалека. Или это ветер гуляет между ветвей? Не то стон, не то песня. Марина зашевелилась и резко села.
- Где мы?
- Все там же. Надо выбираться отсюда, я назад не вернусь.
- А это не тебе решать, - из-за ближайшего дерева вышел старик, держа в руках знакомое ведро с рыбой, - ишь ты, прыткий. Думал уехать, не попрощавшись? Рыбу засоленную бросил. Или без надобности? У нас так не принято, чтобы живое зря изводить. Ради забавы.
Старик был не один – из леса появлялись люди. Мрачные, они подходили все ближе. Ни улыбок, ни тени эмоций на лицах. Только песню поют тихо. В руках венки из травы и цветов. Подошли к озеру, на воду их опустили. Венки быстро набрались воды, и пошли на дно.
- Йома нас услышала, - старик важно оглядел присутствующих.
Ну, уж нет, рано сдаваться. Ударил по газам, но машина не тронулась с места. Надежно увязли колеса в прибрежном иле. Дернул дверь – заклинило. Не выйти наружу. А Марина сидит, улыбается, и раскачивается в такт песне. Посмотрела так, что мороз по коже. Глаза как пропасть, губы кровью налились, к рукам чешуя зеленая прилипла.
- Все, приехали, - Максим с ужасом наблюдал, как старик, злорадно ухмыляясь, подошел к воде и вывалил в озеро засоленную рыбу. Вода вмиг потемнела, забурлила, как тогда, на рыбалке. Словно огромный медведь встал на задние лапы - поднялась волна. Нависла над берегом, замерла перед падением. Марина обняла мужа, дохнула в лицо холодом. Последнее, что слышал Макс – грохот обрушившейся воды. Ударило так, что прогнулась крыша, во все щели хлынула ледяная вода. Машину дернуло, и с чудовищной силой потащило в озеро. И наступила темнота.
---
Сильные руки рассекают прозрачную, как бутылочное стекло, воду. Они длиннее радуги, темной чешуей покрыты даже пальцы. Тело мое медвежье, за спиной крылья. Девять голов огнем дышат, а хвост достает до края Земли. Тайна озера скрыта от людских глаз. Не для них она, здесь мое царство. Здесь зародилась жизнь, здесь она и закончится. Где жена моя, Йома? Снова сидит на берегу? Поет колыбельную детям своим, расчесывает волосы волшебным гребнем, сторожит добычу.
|
Рассказ открыт для комментариев