 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
1
Над Европой я летал чуть больше местного года и, видимо, так всем примелькался, что на мою «тарелку» перестали реагировать не только пилоты ВВС, но и аборигены. Я уже и сам изнывал от скуки. Так что команда приступить к наземной разведке была воистину долгожданной. Вот он — мой звездный час, мой шанс чуть лучше узнать и понять местных!
Выбор рекомендованного мне государства тоже порадовал. Насколько я знаю, быть мне предстояло чуть ли не первопроходцем. Конечно, обитающий здесь вид «Человек разумный» (можете смеяться, но они сами себя так называют) везде одинаков… биологически. А вот культурный полиморфизм изумляет своей странной алогичностью и ставит, порой, интересные задачки перед заинтересованным наблюдателем. Но чем страннее, тем интереснее — не так ли?
К высадке на местность я чувствовал себя вполне подготовленным. Легенду я себе тоже заранее придумал и даже биоскафандр успел вырастить сообразно ей. Кто ж мне позволит в образе «зеленого человечка» — это такой местный мифологический персонаж — по Земле шастать? Оно то, конечно, можно и так, и даже познавательно в каком-то смысле, но сейчас задачи передо мной стояли совершенно иные. Посему решил я замаскироваться под земное животное под названием «кот домашний». Мм… В моем случае — кот уличный, бродячий, то есть. А что? Маленький, ловкий, везде ходит, сам себя кормит, ведет обособленный образ жизни — то бишь, в стада не сбивается, может за себя постоять. Не плохо, по-моему.
Есть, правда, и минусы: летать не умеет, противопоставленный палец не вырастил… но давайте не придираться! К тому же, мой скафандр не котом же был, а лишь имитацией оного. Подробной и правдивой, но с полезными усовершенствованиями. Имелось и преимущество — теплый пушистый мех, что было немаловажно. А да, я ведь еще не сказал, — за бортом у нас был холодный сезон, именуемый «зима», причем местные чуть ли не подозревали начало «ледникового периода» и устроили просто ажиотаж по этому поводу. А незадолго то же самое творилось вокруг «глобального потепления». Чудики, я ж говорю! Впрочем, вот так и живет обычно население миров, не знающих еще всех благ точного прогнозирования и планирования. Сами такими были когда-то…
Мех своему коту я вырастил густой, но не чересчур пушистый, чтоб не сбивался, и сделал его черным, чтоб больше тепла от светила улавливал.
Вы спросите, что мешало мне предстать сразу носителем разума, человеком? А то и мешало, что не так много мы еще знаем о них, это ведь убедительно имитировать надо, а если еще и разговаривать вдруг придется, можно и ошибок наделать! А на кота кто внимание обращать будет? Ходи и копи информацию… И еще — вы человека видели, габариты его представляете? Вот-вот! Пойди поуправляй изнутри таким громадным скафандром!
В общем, разморозил я свой скафандр, состыковал свою нервную систему с его, просто стал котом — довольно интересные ощущения, между прочим, — походил так немного по кораблю, осваиваясь с передвижением на четырех. Зарядился энергией — в первое время будет не до поисков пищи. Оставил указания на время моего отсутствия, навел порядок — все в жизни бывает, иногда разведчики и не возвращаются… так быстро, как того бы хотелось.
Местом своего десанта я выбрал столицу — а чего мелочиться? — точнее, один из ее тихих районов, застроенный относительно невысокими домами. Было уже почти темно, когда я высадился на крыше одного из них. Корабль мой сразу же поднялся — нечего привлекать внимание; и я остался один.
Прежде всего, нужно было остудить свой исследовательский пыл и не искать приключений немедленно. Глаза мои видели и в темноте, и в сумерках отлично, но «утро вечера мудренее», как говорят земляне, которые — к тому же — по ночам как раз по домам сидят. Так что я быстренько спустился по водосточной трубе и занялся поисками какого-нибудь отверстия, ведущего в подвал. По моим наблюдениям, земные коты обычно так поступали. Дырка подходящих размеров обнаружилась быстро, и вскоре я уже мог оценить тепло и комфорт труб центрального отопления. Ужасно неэффективная и расточительная технология, но, зато, какая трогательная забота о тех, кого люди называют «меньшими братьями»!
2
Проснулся я довольно рано. И сразу заметил неприятную деталь — за ночь шерстяной покров моего биоскафандра облюбовали местные кровососущие насекомые и моя кожа (разумеется, я воспринимал ее как свою собственную) противно чесалась. Подавив ощущения волевым усилием, я не рискнул изгонять блох немедленно — в подвале же могли быть и другие существа кроме меня, это было бы не этично. А вот выбравшись наружу и отойдя подальше — в самый раз! Едва оказавшись на снегу, блохи весьма организованно попрыгали назад по направлению к подвалу. Возможно, мы поторопились в их оценке как неразумных существ. В любом случае, их атака мне больше не грозила, хватило и одного раза — меры на этот счет я принял.
Плана действий как такового я не имел, пока решил понаблюдать людей в непосредственной близости к жилищам. Я надеялся выбрать кого-нибудь и проследить его маршрут… короче, действовать сообразно ситуации. Тут из дома вышла женщина и неторопливо пошла по утоптанному снегу, неся в руках предмет, который я опознал как «сумка хозяйственная». Решив, что надо бы подобраться к первому встреченному на поверхности человеку поближе, я спрогнозировал направление ее движения и направился перпендикулярно к нему. О чудо! Она явно меня заметила, и пошла быстрее, поглядывая в мою сторону! Я не мог упустить такую возможность и рискнул тоже ускориться. Женщина закричала и побежала, размахивая сумкой, как пропеллером. У меня появились сомнения в дружественности ее намерений, но менять что-то было поздно — наши траектории пересеклись, и я, не сбавляя скорости, пронесся мимо нее и юркнул между кустами живой изгороди в надежде, что большой и неуклюжий человек туда вряд ли полезет, а я смогу спрятаться и разобраться в ситуации. Действительно, женщина остановилась, с подозрением и недовольством поглядывая в сторону кустарника. Потом заговорила сама с собой — у людей это популярно, а для нас такие привычки очень удобны:
— Вот что теперь делать? Только черной кошки поперек дороги и не хватало! Такая плохая примета — и именно сегодня! В обход идти или лучше вообще вернуться? У, проклятая кошатина! — дальше было совсем уж неразборчиво, но основную мысль я уловил.
Цвет встреченного животного и направление его движения — вот что имело значение! Ну кто бы мог догадаться? Собственно, поэтому и нужны разведчики, чтоб потом, когда дойдет очередь до контактеров и дипломатов, никаких неожиданностей не возникло. Простите нас, земляне, но сначала мы вас как следует изучим…
Конечно, можно было бы сказать, что я не подпадаю под определение «черная кошка». Во-первых, я — кот. Пусть и черный, но в белых носках и с белыми усами! Но как? Говорящих котов не бывает — если не брать во внимание мифологических персонажей — да и носки мои на фоне снега не так уж заметны. В общем, с маскировкой я несколько просчитался. Надо будет не кидаться впредь людям наперерез. И вообще быть поосторожнее.
Так я и сделал. В смысле осторожно двинулся вдоль кустов, раздумывая, стоит ли дальше следовать за той женщиной или лучше выбрать кого-нибудь другого.
Но день начинается с утра, как говорят земляне. Собака, грязная и худая, вдруг с рычанием бросилась на меня, чуть не схватив зубами кончик моего хвоста. Видимо, она уже некоторое время преследовала меня, пока я витал в облаках, обдумывая превратности первых контактов. Это было так неожиданно, что опомниться и взять себя в руки мне удалось только спустя то самое время, которого хватило бы для плачевного завершения моей миссии. Думаю, она с удовольствием позавтракала бы мной, не важно, окажись я котом или инопланетным гостем.
К счастью, мой биоскафандр копировал не только внешность и, в какой-то степени, метаболизм земного кота, но и «помнил» весь спектр его повадок и рефлексов. Так что, когда ужас и неожиданность парализовали мой мозг, тело действовало, как ему было положено природой этого мира. Отдышавшись, я обнаружил себя высоко на дереве, собака же прыгала внизу, громко лая и глядя на меня с возмущением.
Признаюсь, мне было стыдно. Непростительно и безответственно было так пренебрегать своей безопасностью. Моя героическая гибель в зубах земного хищника означала бы запрет разведчикам действовать на поверхности еще на неопределенный срок. Наземный этап миссии заметно отличается от дистанционного наблюдения из защищенной от любых неожиданностей «тарелки». Я напомнил себе, что это нормально, так всегда бывает, и еще раз дал слово соблюдать осторожность.
Для начала, я спустился немного пониже, с комфортом обосновавшись в развилке из толстых ветвей, всем своим видом изобразив намерение хорошенько вздремнуть. Собака еще некоторое время попрыгала, временами срываясь на визг, а затем, вероятно, сочла ситуацию безнадежной и удалилась по своим собачьим делам. Я же не видел причин торопиться на землю. Древесная кора была теплая и сухая, а обзор с возвышенной точки позволял вести наблюдение, что, собственно мне и было надо.
Спустя пару-тройку часов я спустился, чтобы размяться и подыскать другой наблюдательный пункт. Я хорошо усвоил утренние уроки: людям под ноги не кидался, при виде собак заблаговременно скрывался на деревьях и вообще бдительности не терял.
3
Утро предъявило новые требования и задачи ко дню грядущему. Во-первых, надо было расширять ареал своих наблюдений. Здесь не происходило ничего интересного. Во-вторых, следовало подумать о нормализации энергетического баланса — ситуация еще была далека от критической, но поисками пищи все же нужно было заняться. В-третьих, пора было вспомнить о чести и достоинстве полномочного представителя галактического разума и перестать отсиживаться на деревьях, спасаясь от каких-то там собак.
Я еще не успел далеко отойти от места ночлега, как заметил сразу двух косматых псов, явно проявлявших ко мне интерес. Чуть разойдясь по сторонам, они медленно приближались, напружинив лапы и вытянув вперед шеи.
Собаки — существа, в процессе своей эволюции и длительной жизни в соседстве с людьми так и не овладевшие речью или орудиями труда. Что, тем не менее, не означает остановки в их развитии. Ментальные способности — интуиция, способность угадывать, чувствовать даже на расстоянии эмоции, а порой и мысли, других существ — присущи им в полной мере. Можно сказать, это их эволюционное преимущество. Которое я собирался обратить в слабость.
Мои собственные ментальные таланты тоже весьма неплохи. По крайней мере, мне казалось, что с задачей внушить что-то двум особям, самой природой созданным восприимчивыми и внушаемыми, я справиться должен.
Я подпустил их еще немного поближе и сосредоточился на той, что была левее. Отчетливо и ярко я представил разъяренного котяру, с боевым воплем летящего, растопырив лапы с внушительными когтями, прямо на моего Врага — именно так я заставил себя воспринимать сейчас несчастного пса, подстегиваемый сомнениями в его способности принять мой посыл и целиком реальным страхом за свою шкуру. Вот я у цели, вот мои когти рвут собачьи уши, а клыки впиваются в черный влажный нос… Все было так достоверно, что на миг я даже почувствовал собачий запах и привкус крови во рту.
Моя ментальная атака заняла несколько секунд в земном исчислении. Прервав передачу, я с удовлетворением увидел, что объект моего нападения быстро от меня удаляется с весьма деловым видом.
Впрочем, оставалась еще одна собака, и ее намерения не менялись. Обращать внимание на то, что кто-то вдруг передумал и оставил ее в одиночестве, она явно не собиралась. Я даже не стал на этот раз воображать физический контакт — просто представил, что стремительно иду ей навстречу, увеличив себя до размеров среднего льва и снабдив соответствующими клыками и голосом. Эффект был волшебный. Собака остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду. Затем она взвизгнула, развернулась и помчалась прочь, поджав хвост. Несколько запоздало я подумал, что, пожалуй, перестарался.
Следующим пунктом плана были поиски пищи. По опыту своих воздушных наблюдений я знал, что в городах земные животный часто кормятся в местах сбора мусора. Из этого следовал логичный вывод, что мусор должен был, как минимум, содержать необходимую мне органику. Кроме того, изучение структуры отходов человеческого потребления было моей обязательной задачей. Ничто не дает такого полного представления об уровне развития цивилизации, как знание что и как представители оной выбрасывают.
Сказано — сделано! Практически весь день я провел, копаясь в мусорных баках и сортируя отходы. Должен вам сказать, то еще занятие. Конечно, хороший разведчик должен быть лишен любых предрассудков, в том числе и брезгливости. Разведчик я хороший. Но никакая высокая цель не отменяет возможность личной эмоциональной оценки. Это даже приветствуется. Моя личная оценка только подтверждала все наши выводы о цивилизации людей. Не пришло еще для них время сбора камней, цитируя их же классиков! Хоть жареные петухи уже и нацелились по их легкомысленным макушкам и горные раки аж заходятся от свиста…
Более прозаические цели и возможности их достижения тоже оставляли желать лучшего. Конечно, я смог отыскать что-то, что счел для себя условно пригодным в пищу. Однако, опять же, удовольствие это было сомнительное, а временами я даже сомневался в надежности биозащиты своего скафандра. Кто знает, какой у него предел прочности? К тому же, я не удовлетворил полностью свою потребность в белках и, спасаясь от переохлаждения, потратил уйму энергии.
А дальше случилось то, что потребовало ее еще большего перерасхода.
Кто-то большой и тяжелый приближался к баку, в котором я находился, тяжело дыша и хрустя снегом. При этом он явно старался двигаться как можно тише. Видимо, мое копошение привлекло чье-то внимание. Спустя мгновение я понял, что крадущийся был не один. А еще чуть позже уловил отвратительный запах — смесь грязного человеческого тела и этилового спирта — и расслышал голоса. Речь говоривших была несколько странной, словно говорили через силу, звуки были как бы смазаны, размыты и слова перемежались неизвестными мне выражениями и междометиями, несущими, впрочем, выраженную эмоциональную окраску. Но общий смысл понять можно было:
— Тихо! Заходи с той стороны! Слышал, как шерудит? Это не крыса, я отвечаю! Кошак! Чем тебе не жратва?
Люди! Грязные и одуревшие от алкоголя. Бездомные. Я видел таких с воздуха и знал, что другие их сторонятся. А вот что люди едят котов, я не знал.
Действовать надо было немедленно. По команде метаболизм ускорился и выдал энергию, задние лапы выпрямились и, словно спущенная пружина, подняли мое тело вверх, и сразу же в ход пошло обманное движение, ускоренное в десятки раз. Двум как раз протянувшим свои ручища бомжам должно было показаться, что вылетевший из мусорного бака кот разделился в воздухе на нескольких таких же и кинулся во все стороны. Я приземлился в паре метров от них и сразу бросился бежать, даже не стараясь разобрать, что именно они кричат мне вслед. Завернув за дом, я юркнул в первую попавшуюся дырку в фундаменте и постарался забиться в самый темный угол… Впрочем, преследования слышно не было.
И это было кстати, так как сил на защиту и бегство у меня не осталось. Выбрав трубу потолще и расположенную повыше от пола, я уснул, прикрыв нос хвостом и оставив решение насущных вопросов на завтра.
4
Вчерашнее малоприятное открытие, на удивление, не особо сказалось на моем настроении. Наверное, я уже стал привыкать к мысли, что все, кому не лень, мечтают мною перекусить. Во-первых, я мог войти в их положение, так как и сам был голоден. Во-вторых, не так уж много бомжей бродит по стольному городу Киеву, а обычные люди вроде бы до сих пор пищевой интерес ко мне не проявляли… Впрочем, кто их, людей, знает.
Я подошел к дырке, ведущей наружу, и прислушался. Снаружи никто меня не караулил. Это уже было хорошо. Я выбрался и бодренько — неслабый холод тому способствовал — потрусил в сторону центра. Пора было подбираться поближе к цивилизации и кипению жизни.
Все встреченные мною собаки немедленно сворачивали и вообще демонстрировали полное нежелание со мной связываться. Видимо, вчерашние мои знакомые умудрились как-то донести до своих сородичей информацию обо мне, страшном и ужасном. Вот уж не ведаю, каков был радиус действия такого предупреждения, но я теперь знал как поступать. Одичавшие представители человечества мне тоже не встретились.
Вскоре я добрался до ближайшей станции подземного транспортного средства, именуемого «метро». Вокруг нее были расположены магазины, остановки наземного транспорта и дорога, утыканная отсталыми и плохо пахнущими средствами передвижения — автомобилями.
Моей же целью была расположенная здесь же небольшая точка общественного питания. Разумеется, я вовсе не собирался войти и заказать там себе еду. Однако мне было известно, что живущие в городах коты имели, кроме мусорников, и другие возможности прокормиться. В частности, получали еду от людей. А где же еще людям делиться ею, как ни в месте, где они сами едят?
Итак, пищу я решил попросить — и сделать это достойно и сообразно с правилами хорошего тона. Для этого я осторожно, чтоб никому не пересечь дорогу, приблизился к дверям ресторана и сел прямо напротив, пристально глядя на человека, одетого в странную одежду с двумя рядами блестящих пуговиц. Время от времени я облизывался и поводил ушами, стараясь, тем не менее, не переусердствовать. Думаю, выглядело это вежливо и убедительно. Человек не мог меня не заметить.
И человек заметил! И даже понял и проявил сочувствие:
— Что, котейка, холодно тебе? И лопать, вижу, хочешь! Только что ж ты здесь сидишь? Вход на кухню с другой стороны! А, здесь, брат, котам не рады, уж поверь… шел бы отсюда, пока не прогнали… нас с тобой разом, хе-хе!
Осмыслить его совет я не успел — дверь открылась, и вышел другой человек, широкий в плечах и коротко стриженный, он озирался по сторонам и старался говорить не громко, но решительно:
— Ты, Алексеич, что за зоопарк здесь развел? Стоишь, лясы точишь, еще б дверь перед ним распахнул, чес слово! Щас шеф приедет, скажет — антисанитария!..
«Брысь!» — это уже мне, еще и замахнувшись в придачу.
Ммда… Вот тебе и вежливость с достоинством! Что он там говорил насчет другого входа? Впрочем, вряд ли мне будут рады и там… Я брел прочь от ресторана и наскоро изобретал альтернативный план. Прямо по ходу, словно в насмешку, располагался очередной мусорный бак, возле него копошились какие-то грызуны… крысы, кажется. Между прочим, в зоне прямой видимости от парадного входа! А еще говорят про антисанитарию!
Кстати, о крысах… Кот — хищное животное, он должен уметь добывать пропитание, охотясь на всякую мелочь.
Мысль поймать и съесть какое-то земное живое существо меня откровенно не радовала. Это было не вполне этично, но сами земляне особого выбора мне не оставляли. Насекомых зимой не наблюдалось, поймать и съесть какую-нибудь птичку — о таком я не мог даже подумать, слишком восхищало меня это земное чудо природы, у нас таких нет… Оставались низшие млекопитающие, и случай любезно мне их предоставил.
Я не спеша приблизился к баку, очистил разум от волнения и нетерпения и погрузился в созерцание вкупе со сложными расчетами. Уж если наносить ущерб местной экосистеме, то надо хотя бы постараться сделать его минимальным. Моя жертва должна быть достаточно старой, в конце жизненного цикла… при этом и детенышей обрекать на голодную смерть, съев их родительницу, я не собирался. Принятие решения затягивалось. Даже крысы вскоре освоились с моим сонным присутствием и принялись легкомысленно сновать чуть ли не у меня перед носом.
Неожиданно для меня оказалось, что, пока я наблюдаю за крысами, нашлись желающие понаблюдать за мной. Из машины, как раз остановившейся в заторе на проезжей части, за мной наблюдали двое, еще и комментировали, не скрывая осуждения:
— Ну что за коты пошли? Крысы чуть ли не по нему скачут, а он и усом не ведет!
— Почему не ведет? По-моему, он очень внимательно на них смотрит. Смотри, худющий какой — может, он просто не уверен, что поймает хоть кого-нибудь!
— Ага, ты еще скажи — может, ему убеждения мешают. Был бы нормальным котом — и доходягой бы не стал!
К тому времени я как раз определился, потому дожидаться конца их дискуссии не стал, прыгнув с места на облюбованную жертву. Она даже пискнуть не успела. Сородичи ее сразу же разбежались, наблюдатели же успеху моему возрадовались:
— Ух, ты! Поймал! А, говоришь, доходяга! Самую жирную причем выбрал, смотри, еле тащит!
— Просто он не спеша меню изучал!
Я не стал слушать дальше их восторги и раскланиваться, надо было найти тихий уголок и съесть мою добычу, пока решимость сделать это не растаяла окончательно. Нормы нашей цивилизации давно изжили варварство и предусматривают термическую обработку продуктов. Мне же такая роскошь сейчас не светила, но я напомнил себе, что являюсь разведчиком и что выживание есть прямая моя задача.
Впереди обнаружился вход в метро, оттуда поднимался теплый пар, от него даже образовалась проталина в ледяной корке. И на проталине этой, прижавшись друг к дружке, дремали несколько разнокалиберных собак, а чуть ли не вплотную к ним — пяток нахохленных голубей. Шагающие мимо люди совершенно не обращали на них внимания, тщательно обходя и, временами, едва не переступая. Решив, что тоже могу попробовать скоротать здесь часок, я приблизился к этой группе. Одна из собак приподняла голову и посмотрела на меня, и я мысленно показал ей себя, мирно спящего рядом. Собака прикрыла веки и улеглась в прежней позе. Остальные даже не пошевелились.
Конечно, прижиматься к ним я не рискнул, просто подошел и лег на свободном месте, свернувшись калачиком для минимизации потерь тепла. Было хорошо и даже уютно. Собаки сонно дышали, им вторило воркование голубей, никому не было дела до лежащего рядом кота, и я впервые подумал, что жизнь на Земле вовсе не обязательно должна непрестанно осложняться опасностями и неприятностями. Просто она имеет свои законы, и, следуя им, вполне реально получить награду в виде таких вот спокойных моментов. Энергия, необходимые вещества и, вслед за ними, гормоны удовольствия плавными волнами выплескивались в кровь, и мысли мои были простыми и плавными. И думал я о том, что люди тоже неизбежно должны жить, подчиняясь законам существования в этом мире и раскачиваясь на волнах покоя-удовольствия и активности-сопротивления.
Спустя примерно земной час я встал, потянулся и, держась вдоль стены, двинулся вниз по ступенькам, ведущим в метро.
5
По нашим наблюдениям, срок жизни обычного уличного кота редко превышает четыре земных года. Большинство гибнет под колесами транспорта, а за время своего пребывания здесь я познакомился и с другими причинами краткости кошачьей жизни на улице. Мне было проще. Я умел пользоваться подземными переходами и правильно оценивать скорость и траекторию движения автомобилей. Собаки обходили меня десятой дорогой. Бомжей и людей, чьей специальностью был отлов бродячих животных, я различал заблаговременно и издалека — по запаху и характерным эманациям ментального поля — и просто успевал свернуть с дороги или спрятаться.
Вопрос выживания не стоял для меня так уж остро, и возможность сосредоточиться на своей миссии я использовал в полной мере.
Людей на улицах было мало, детей я вообще практически не видел — и это было не удивительно, если учесть какой стоял холод. Я тоже отчаянно мерз и даже подумывал иногда, что надо было хоть чуть-чуть подождать с десантом. До лучших — и более теплых — времен. Но все имеет и свою оборотную сторону — зато я мог наблюдать людей в хоть сколько-нибудь экстремальных условиях, и такой опыт стоил того, чтоб терпеть неудобства.
Увиденное тогда и сейчас стоит у меня перед глазами.
Палатки в парках для бездомных с возможностью согреться и что-то съесть. Не так уж много людей приходит, чтоб воспользоваться ими, но это те, кому сегодня не угрожает смерть от голода или переохлаждения.
Группа людей, раздающих на одной из площадей одежду, пищу и пакеты с молоком нуждающимся. Они шутят и, в общем-то, торопятся по домам, это для них просто еще одно дело среди многих других.
Упавший на льду пожилой человек и женщина, помогающая ему подняться.
Люди, бросающие хлеб в незамерзший водоем плавающим там птицам...
Я видел, что здесь есть те, которым не безразличны трудности других — и даже не только себе подобных — и думал, что общий язык с ними найти возможно и что когда-нибудь мы сделаем это.
Правда, дальше я предпринял попытку познакомиться с организацией, где устанавливают правила для жизни данного города — решил, что такого масштаба для меня пока что хватит — и был обескуражен царившей там атмосферой соперничества и полным отсутствием согласия. Притаившись на балконе, я смотрел на галдящее и даже, временами, толкающееся собрание и вспоминал земное высказывание насчет того, что в споре рождается истина. Здесь она на свет пока явно не торопилась. К тому же, я ничего не понял и решил, что разбираться со всем этим должны специалисты — законники, дипломаты…
Зато был получен бесценный опыт проникновения внутрь земных зданий, даже охраняемых. Мой недавний знакомый Алексеич подал мне идею насчет возможности зайти с другой стороны, и я больше даже не совался к парадным входам, оставив хорошие манеры до лучших времен. Для кота — маленького и ловкого — лазейка всегда найдется, была бы цель.
Разделавшись с самыми неприятными пунктами своей миссии, то есть, составив мнение о структуре отходов и о политическом процессе, я мог двигаться дальше. Не мусором единым живы цивилизации! Искусство — вот отражение души любой из них!
Итак, музеи, театры, концертные залы, религиозные памятники... Мы достаточно долго ведем наблюдение за цивилизацией землян, так что давно ознакомились со всем разнообразием здешних языков. И, разумеется, земная литература тоже давно исследована. Я лично знаком с несколькими ценителями земной поэзии.
Меня интересовало искусство камерное, требующее непосредственного присутствия и, по идее, должное вызывать эмоциональный ответ — который был важен и сам по себе.
Начал с музеев.
Конечно, многое казалось странным и непонятным. Причем, по-моему, не только мне. И все же толерантность землян и их желание увидеть и понять что-то новое я отметил. Ксенофобия порождает войны. Только тот, кто готов воспринимать и принимать разное, примет и поймет разных…
Порадовали меня и театры. Действительно, необычное зрелище и невероятная эмоциональная отдача. Не буду утверждать, что понял все тонкости сюжетов тех нескольких спектаклей, которые я имел удовольствие посмотреть, но само присутствие в молчаливо сопереживающем зале и та волна благодарности, заставляющая весь зал встать во время финальных аплодисментов…
Больше же всего меня поразили пара музыкальных представлений: один с симфоническим оркестром, а один с огромным инструментом, орган называется — просто невероятное звучание! И это ж надо было придумать такое!
И вновь впечатление о людях сложилось вполне достойное.
Спросите, как я смог туда попасть и беспрепятственно изучить? Насчет проникновения — везде есть подвалы, водосточные трубы, приоткрытые хотя бы иногда окна и просто двери для персонала. А что касается моего поведения внутри, помогли уверенность и независимость: ни у кого даже сомнений не должно было возникнуть, что я имею полное право находиться именно здесь и именно сейчас.
А еще помог случай. В первом же музее, куда я отправился, меня почти сразу заметили две работницы и уже возмутились и собрались выгнать, но тут одна из них говорит: «Подожди, пусть его остается. Может, хоть мышей повыловит!» Так и пошло — только кто-то проявлял ко мне интерес, я тут же с самым серьезным видом на полусогнутых лапах и насторожив уши делал вид, что кого-то заприметил во-о-он в том углу. Срабатывало всегда. Как оказалось, люди не любят мышей. Особенно женщины.
Иногда меня даже подкармливали и пытались потрогать. Пищу я осторожно брал, но в руки не давался. Все-таки, кто знает, что они собираются со мной сделать?
В основном же никому не было дела до кота, который сидит себе где-нибудь в уголочке за занавеской.
Что же касается религиозных памятников, то осмотреть их было сложнее. Блестящие от золотого покрытия купола храмов изумляли своими формами и размахом еще с воздуха, но и при непосредственном приближении впечатление было не слабее. Я знал, что в православных церквях и внутренняя отделка представляет немалый интерес, но смогу ли я туда войти? Черный кот, с цветом которого могли быть связаны еще какие-то неведомые мне предрассудки?.. В помещение, где люди плотно толпятся и могут запросто наступить? И есть ли там место, где можно будет спрятаться?
Вот так я отверг мысль ознакомиться с интерьером здешних культовых сооружений — по крайней мере, пока — и ограничился осмотром внешних красот. Из увиденного особенно мне запомнилась небольшая скульптурная группа позади Михайловского собора — что-то в выражении лица центральной мужской фигуры тронуло даже меня, бесконечно далекого от любой из земных религий. На фоне голубого неба и редких голых ветвей эффект был просто пронзительный. Мука и вопрос, и согласие с этой мукой, и надежда, и послание грядущим… Людям? Или всем, кто сможет его принять?
В общем, мне было о чем подумать, встречая закат у окошка на чердаке. В центре города все подвалы были так или иначе заняты, но я быстро выяснил, что чердак тоже может быть подходящим местом для ночлега.
А еще оттуда можно было наблюдать одно из самых потрясающих зрелищ, какие я вообще встречал где бы то ни было — земные закаты. Причем каждый раз новый, никаких повторений! Я старался не пропускать ни одного, пока был на Земле. Наверное, именно благодаря непредсказуемым и причудливым колебаниям погоды каждый вечер дарит здесь свой завораживающий, изменчивый шедевр всем желающим. Интересно, понимают ли местные, что в их распоряжении такое сокровище?
…Поглощенный закатом и своими мыслями и, признаюсь, измученный донельзя постоянным холодом, я позволил себе на время расслабиться и перестал следить за обстановкой вокруг. Расплата за беспечность не стала долго ходить кругами, а объявилась сразу — в виде бомжа, почти трезвого для разнообразия, крепко схватившего меня за шкуру на загривке. Он поднял мое тело в скафандре почти на уровень своих глаз и оценивающе разглядывал, весьма кровожадно, как мне показалось. Решение, пришедшее в голову первым, конечно, нарушало все обязательные правила, но изобретать другое времени не было.
— Вот скажи, ну что ты здесь сидишь? — укоризненно обратился я к бомжу, изо всех сил стараясь звучать убедительно. — Там, в городском парке, палатки для вас поставили, суп горячий дают, одеяла, и все такое…
Он завопил так, что защита моих звуковых сенсоров чуть было не переключилась на аварийный режим. Зато отпустил мою шкуру, даже отбросил меня в сторону! Я не стал ждать, когда он придет в себя и любоваться произведенным эффектом, надо было уносить отсюда ноги и все остальное как можно быстрее и дальше. Даже не помню, как пронесся через весь чердак и оказался на лестничной площадке… Бомж вроде бы за мной не гнался.
Неприятности же мои даже не думали заканчиваться.
Впереди, поперек пути на ведущую вниз лестницу, стоял серый ободранный кот с ушами, совершенно лишенными симметрии из-за отсутствия куска левого уха. Он, не мигая и не двигаясь, смотрел прямо мне в глаза, и взгляд этот не обещал ничего хорошего. Затем его хвост медленно качнулся из стороны в сторону и кот сделал шаг вперед. «Только не хватало сейчас драки из-за территории», — подумал я и мысленно передал ему картинку своего оскала в опасной близости от его носа. Этот прием не раз безотказно выручал меня при встрече с собаками.
Зря я это сделал.
«Мааао!» — заорал котяра и кинулся на меня, плотно прижав к голове уши.
Конечно, вступать с ним в бой я не собирался, а вот спасаться бегством уже стало для меня привычным. Я взвился вверх на расположенный довольно высоко подоконник, оставив своего противника в заметном недоумении.
Окно на лестничной клетке было выбито, а по наружной стене дома тянулся узкий обледенелый карниз, и я выбрался на него, заняв вертикальное положение и отчаянно цепляясь когтями за стену. Главное было отойти от окна, пока серый не сбил меня лапой. Маленькими шажочками, боком, я двинулся прочь, не сводя глаз с открытого балкона прямо по курсу. Вниз я старался не смотреть, назад тоже. Балкон приближался не так быстро, как мне бы того хотелось, но все же вскоре я смог вскарабкаться на перила и оглянуться назад. Кот сидел на подоконнике и взирал на меня абсолютно круглыми глазами.
Оказывается, я забыл, что надо дышать и теперь холодный воздух, не успевая согреться, больно резал легкие. Я посмотрел вниз. Дверь подъезда распахнулась, и наружу вывалился бомж. Шатаясь и размахивая руками, он быстро куда-то направился. Может, на поиски обещанного мной супа. Который, кстати, в данной ситуации и для меня был бы совсем не лишним…
Наконец, я спрыгнул внутрь балкона и опустился прямо на покрытый снегом бетон. Опять было потрачено слишком много энергии, и надо было еще придумать, как отсюда выбраться и что вообще делать дальше.
Но тут балконная дверь открылась и в проеме показалась молодая женщина, остановившись прямо надо мной.
— Виталик, а у нас тут гость! — сказала она, обернувшись назад. — Котик! Иди, посмотри!
За ее спиной появился мужчина, и тоже уставился на меня. Затем взял женщину за плечи и втащил внутрь:
— Марина, ну куда ты раздетая?.. Хм, и, правда, кот. Ты откуда такой, залетный, взялся? Ну-ка, иди сюда! — он наклонился и подцепил меня под живот сразу двумя руками. Я не сопротивлялся. Просто не мог. Может, они и не станут меня есть… Голос человека, вроде бы, угрозы не содержал.
— А худющий какой! — и он занес меня внутрь, а Марина закрыла дверь.
Внутри жилища было тепло и пахло чем-то съедобным. Женщина тут же принялась греметь какой-то посудой:
— Сейчас-сейчас, поест, согреется! Смотри, какой симпатичный! Черный, носки белые, а усищи какие! И не дикий, не вырывается.
Вот так, хоть кто-то рассмотрел, наконец, мою расцветку! Еще и покормят. Скорее всего, цивилизованные люди кошками не питаются. Да и убежать способ всегда найдется.
…А может, это и есть мой шанс подобраться к людям поближе? Был кот уличный, стал — домашний? Я вспомнил, что кошки вроде должны как-то вибрировать, когда довольны, и решил проверить, умеет ли это делать мой биоскафандр.
Он умел.
6
Вот так я попал в дом к Марине и Виталию, изменил свой статус и дал новый смысл и направление своей миссии. Причем сначала я даже не понял, насколько важно то, что со мной произошло. Осознание пришло позже, спустя несколько дней жизни в тепле и безопасности, а уж что мои хозяева ничем мне не угрожают, я почувствовал практически сразу.
Я старательно демонстрировал покладистость и готовность вести себя соответственно их ожиданиям. Теперь, когда я согрелся и получил пищу, отдых был просто жизненной необходимостью. Только не на улицу! Хотя бы не сейчас!
Мое усердие не осталось незамеченным:
— Посмотри, как он старается! Виталик, ну куда же его теперь? Он же сам к нам пришел!
— Пришел? На балкон пятого этажа? Скорее, прилетел! Что ж, давай посмотрим, что из этого получится, если, конечно, соседи не начнут к нам ломиться и требовать кота назад… Кот, нарекаю тебя Залетным! Веди себя хорошо, и будет тебе счастье!
Так я получил шанс остаться у людей в доме, а заодно, и имя, которое меня порядком позабавило. Впрочем, довольно быстро оно превратилось в краткое «Лёха».
Жизнь в качестве домашнего кота поначалу показалась мне однообразной, я просто наслаждался теплом, сытостью и покоем, воспринимая это как временную передышку и возможность обдумать дальнейшие шаги. Я систематизировал свои наблюдения, связался с «тарелкой», передал отчет о том, где и почему нахожусь, и запросил дальнейшие указания.
Признательный за гостеприимство, я счел своим долгом хоть как-то отблагодарить своих хозяев, и, применив совсем небольшое воздействие, избавил Марину от мучивших ее приступов головных болей. Ответ был не такой сильный, как при воздействии на собак, но внушить Виталию отвращение к странной и небезобидной привычке вдыхать дым через маленькую, плохо пахнущую палочку, я сумел.
Тем временем, руководство прислало указание во что бы то ни стало остаться в семье, приютившей меня. Впрочем, я уже и сам понял, насколько уникально и ценно мое положение. По сути, я перестал быть наблюдателем, а стал внедренным агентом. Чего не случалось в нашей истории исследования Земли очень и очень давно. Теперь я мог вплотную наблюдать людей, причем не просто людей, а семью, и наблюдения эти обещали дать совсем новую информацию, мало доступную при наблюдении издалека.
За месяц, который я провел здесь, люди так ко мне привязались, что вряд ли что-то угрожает моему положению. Мне же, ко всему прочему, весьма повезло, что я попал именно к этим людям. Приятно видеть, с каким теплом они относятся друг к другу. И греться в лучах этого тепла… И им, похоже, достаточно интересно друг с другом: они много разговаривают и обсуждают самые разные темы. И все это не просто новости и сведения, но эмоциональная и логическая оценка происходящего. Я просто записываю и передаю все, что слышу! Мы о таком и мечтать не могли.
Узником я себя не чувствую. Запоры на дверях и окнах не представляют для меня проблем: при желании я смогу выйти и вернуться в любое время. Думаю, таковое желание я обозначу — как только потеплеет. Вряд ли сложным окажется и дать понять моим хозяевам свое намерение сопровождать их куда-либо.
Не приходится мне скучать и тогда, когда Марины и Виталия нет дома — а это часто большая часть суток. Обширная библиотека, телевизор, компьютер с возможностью выхода в Интернет — все в моем распоряжении. Конечно, спросить у них разрешения мне не удалось, но не думаю, что бы они были против.
Правда, пришлось повозиться, пока я осваивал обращение с телевизионным пультом и клавиатурой с помощью кошачьих лап. Это довольно неудобно, но возможность просто на время снимать скафандр я даже не рассматриваю — все мы знаем, к чему привел такой неоправданный риск еще на заре нашего исследования Земли, эта история вошла в фольклор обеих наших цивилизаций. «И скинула разведчица-лягушка лягушачью кожу, и пошла на бал, включив гипноизлучатель на полную мощность…» Ну и так далее, с ее срочной эвакуацией и проблемой объяснить вдруг очнувшимся людям ситуацию, когда жена царского сына не просто испарилась непонятным образом, но еще и почему-то лягушкой была. Кстати, усиление ментального воздействия на разумные существа с помощью какой-либо аппаратуры вместе с воздействием, противоречащим желаниям и естественным стремлениям этих самых существ, было запрещено именно после того случая. Правда не раньше, чем целая команда придумала и внушила землянам ответы на все вопросы. (О правдоподобности этих ответов можно судить по их трансформации в забавную историю, годную разве что для рассказывания детям, но это уже не так важно.)
И разведка путем внедрения надолго оказалась забыта. Пока не вмешался я со своим везением.
Скажете, изучу я во всех подробностях эту конкретную семью, выведаю все, что только возможно — и конец? И будете не правы! Я уже все продумал! Моя семья будет развиваться, и, таким образом, пища для наблюдений будет просто неисчерпаема. Они молоды, вскоре они задумаются о детях. И мы получим возможность увидеть воспитание и взросление потомства, следующий важнейший пункт нашего исследования.
А еще мы же можем и подтолкнуть их к каким-либо переменам! Не так уж трудно внушить человеку желание купить, например, лотерейный билет и мысленно продиктовать наиболее вероятные выигрышные номера.
А почему не может посетить Виталия, например, мысль о политической карьере?.. Разумеется, наше вмешательство будет редким и минимальным, не выбиваясь из общего контекста их жизни. Все в рамках галактических законов! Меньше всего я хочу кому-нибудь навредить, особенно им.
Все получилось так, как должно. И даже мои любимые закаты — вот они, во всей красе и неповторимости, я могу видеть их каждый вечер с подоконника за занавеской в спальне. Идеальное время для подведения итогов и построения планов, и просто для раздумий и радости.
Впрочем, сегодня планы и размышления придется отложить. Я слышу, как на кухне Виталий наливает воду в чайник и зовет меня пообщаться. Наверное, собирается чай пить… с сыркомм, плавленнымм… |
|
|
|
Время приёма: 19:34 19.01.2019
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев