ak014 Террум

    Ты наделён властью. Почти богоподобен. Но, что если страсть до сих пор не поглотила тебя? И ты не смог закрыть глаза на те беды, что сам же и творишь? А чего можно наворотить, когда ты даже и подумать не мог о какой-то власти? Она сама выбрала тебя.

    1

    Кто я? Кажется, помню имя. Рау. Но кто я? И как же попал сюда? Не знаю... Хочу лишь найти...
    Где же ты? Кая.
    Меня прекратили пичкать лекарствами, и пускают к морю. Гулять.
    А ещё они боятся. Даже не подходят ко мне.
    Поглаживаю песок. Он влажный и покорно принимает любую форму.
    Всё вокруг странное, иное… воздух, вода. Песок... Кое в чём я всё же уверен, и знаю, каким должен быть песок. Чёрным или зелёным! Другого не бывает. Или я всё же спятил?
    Тяну время на прогулке и жду. Вслушиваюсь в себя. Вдруг она снова заговорит?
    Кая звала меня. Я помню. И доктор в курсе. Говорит, вторая личность пытается наладить контакт.
    Идиот!
    Не верит мне!
    Расстройство рассудка… Так он полагает. Твердит, что часть моего разума живёт сама по себе. Играет роль пропавшей… любимой. Вот откуда голос! Её голос.
    И врач тупица! Ничего он не смыслит!
    Это действительно она! Я знаю, просто знаю!
    И я не псих! Плохие сны – моя единственная проблема. Но с этим покончено. Я нормальный. Это – точно!
    Но где же голос?
    Где моя надежда?
    И где же тот, кто обещал помочь?
     

    2

    – Как давно вы во всём этом? – начинает разговор судья. Это не суд, лишь осуждение – всё, на что они способны. Разбирательство и всего-то, нечто вроде интервью. А, может, это попытка пробудить чувство вины? Но зачем? Ведь не сработает. Предварять действия связного мимо его собственных желаний невозможно .
    – С десяти стандартных лет, мадам, – отвечаю я, но хочу снова и снова раскручивать клубок своей истории перед этой бездушной. Через что я прошёл... Целая вечность миновала. Но всё же слишком мало, чтобы убить сомнения. Хотя... дальше – легче, – так говорят связные поопытней. Покручиваю плотно сидящее на пальце кольцо. Лёгкая дрожь в руках делает движения нервозными. В данном деле не то, что «год за два», мы в одно мгновение порой успеваем прожить сотни поколений. Поколений! Мой прежний разум и близко не смог бы представить всё это. Но я молчу. То человеческое, что пока живо во мне, до сих пор подпитывает абстракции вроде недоверия и страха. И это жутко мешает.
    – Как и остальные, пытаетесь удержать своё многословие, – небрежно, на выдохе, говорит она. – Вы все ведь любите поговорить.
    – Мне нечего сказать, – начинаю я, – что вы вообще хотите услышать? Я сделал, что считал уместным.
    – Уместным, значит, – она берёт древнейший гейзерный кофейник и наливает себе порцию ароматного напитка. – Кофе хотите?
    Глубоко спрятавшийся во мне человек странно себя чувствует. Я – связной, пространство и время, разделяющие миры, подчиняются мне. Многие считают нас богами. Это – почти правда. Но всё же в прошлом мы – люди. Это было так давно, что кажется отрывком полузабытого сна.
    – Не откажусь, – отвечаю, как могу, сдержанней, а душонка моя дрожит от нетерпения.
    – Вы гораздо уязвимей, чем кажетесь, – судья повеселела, считает, достучалась до человека внутри меня. Вероятно, так и есть. Людское в связных всеми силами пытается выжить, сохранить хоть малую часть исходной личности, цепляясь даже за мелочи вроде чашки кофе. Впрочем, довольно скоро данная слабость развеется. Но пока что судьи пытаются играть на этом. Уж очень хочется им получить ну хоть маленький рычажок для силы, что способна влиять на мириады миров.
    – Можно подумать, от этого кому-то хуже, – говорю я и сливаюсь воедино с испарениями над чашкой.
    – Вы всегда такие забавные, радуетесь всякой дребедени. Но что мешает вам брать желаемое? – спросила судья.
    Прямо в точку! Знает она нас хорошо. Переходы меняют саму суть того, что засело внутри и мнит себя человеком, переносят нас на другой уровень восприятия. В какой-то момент ты внезапно замечаешь, что разум занят лишь иными мирами. А исходная личность постепенно исчезает, смывается. И прекратить происходящее мы не в силах. Это – радость и беда, что смешались и стали единым целым.
    – Да, забавные, – не помню, как, но кофе я допил, и человек внутри сейчас ликует, он получил капельку воспоминаний о прежней... жизни. – Я лишь сделал, что требовалось.
    – И не только! – она резко встаёт из-за стола и нависает надо мной. Неужели, пугать вздумала? Смешная.
    – Я хотел понять, что произошло.
    – Безрассудство!
    – Но так...
    – ...подсказывало сердце? – она возмущённо смотрит на меня. Выгнутая бровь и пренебрежение на губах – образцовые. Видел я такое множество раз.
    – Да, – ответил я и стал изучать кофейную гущу на дне чашки.
    В действительности, перенести его на место «преступления» было единственным способом разобраться в ситуации. Кроме того, я же не бездушный механизм. Пока что… Как можно оставлять себе подобного в беде? Я не мог поступить иначе.
    – Вам надлежало устранить его сразу же! Сентиментальщина среди связных просто убийственна! Уходите! Вас ждёт попутчик. – выпалила она на одном дыхании, сложила руки перед собой и сжала губы так, что они посинели.
    Я встал и молча пошёл к выходу. Напряжённые взгляды за зеркальными стенами комнаты жгли кожу, пронизывая всё на своём пути. Для этих людей я непостижим и опасен. Бедные. Неужели им и вправду неясна причина моих действий? Неужели обычному человеку трудно понять простую истину, – терять себя и сознавать это – самое страшное, что может статься с мыслящим существом? Ведь, что случилось с новым связным, касается и всех нас! Просто его случай обострён обычным неведеньем. Похоже, тот народ вообще утратил знания о других мирах. В общем, плевать, даже если по моей вине начнётся цепочка сбоев в развитии одного из людских миров. Может ли кто запретить мне бунтовать?
    – И последнее, – бросает вслед она, – не теряйте кольцо. Эта побрякушка, как и любая вещь из другого мира, делает вклад в возмущение, нарушает баланс. Его нужно уничтожить.
    – Не волнуйтесь, мадам, кольцо я сохраню, – отвечаю уже, стоя в двери.
    Конечно, я его не потеряю. Но всё происходящее временно отступает на второй план. Готовый к путешествию попутчик полностью поглощает мысли. Вскоре я снова окунусь в переход. Какое же это... блаженство. Предвкушение эйфории перехода стирает любые тревоги. Мы – истинные поклонники своего дела. Стопроцентные наркоманы, пропитавшиеся бесконечной жаждой ходить меж миров.
    Как быть с кольцом? Оно полезно лишь своему создателю. Но ведь нет ничего постоянного? Всё же должно измениться? Онажды?
     

    3

    Мы бродим в городском парке, но мним себе дремучий лес. Красавица луна и слабое мерцание далёких светил – лишь они согласились составить компанию в этот поздний час. Недавний гомон готовящейся ко сну жизни исчез, вместо него – убаюкивающая тишина. Редкая удача – оказаться в центре ночи.
    Кая не верит, думает – всё игра, забавный квест и не более. Как обычно. Улыбка не сходит с её лица. Я отвечаю тем же.
    – А где обещанная сказка? – спрашивает она. – Как же ты выкрутишься?
    – Ещё не вечер!
    Конечно, волшебства нет, но попытаться сделать хоть что-то всё же стоит.
    Я нанял небольшой оркестр и скупил половину цветов в лавке. Кольцо в кармане покорно ждёт своей участи, всего тридцать метров – и перед нами возникнет заветная поляна.
    Украдкой смотрю на часы – десять тридцать вечера. Маленькие свечки в траве уже должно быть зажжены. Аккуратный столик с вином и фруктами дожидается нас под ароматным облаком из листвы древнего дуба. Ещё немного и задуманное свершится. Милая Кая. Всё, как ты хотела.
    Оставались секунды до того, как ребята начнут играть. Я жутко нервничал. Забоялся чего-то? Отказа? Или...
    Тишь ночи так и осталась целостной, звуки играющих инструментов не смогли зародиться и разорвать её. Тишина стала почти осязаемой, – плотным одеялом, что окутывает с головы до ног.
    Всё вокруг незаметно изменилось. Место привычной нам бледно-синей луны теперь занимало грязно-розовое светило. Оно расположилось так близко, что можно было с лёгкостью рассмотреть сотни серых пятен на его поверхности и даже заметить краем глаза слабое их движение. Моя будущая жена отчего-то пристально всматривалась в отбрасываемые деревьями тени, будто искала там что-то. Как по волшебству, в земле вдруг стали появляться огромные норы. Они одна за другой меняли ночной пейзаж, искажали его гармонию своим непроглядным чёрным зёвом.
    «Давай проверим одну?» – сказала она, жадно всматриваясь мне в глаза, а я понял, что звук её голоса просто возник у меня в голове. Кая не в себе, это точно. Видимо, и я тоже. Ответил: «Да», – и стал недоумевать, зачем согласился.
     Мы начинаем движение. Из стенок прохода торчат уродливые корневища. Скользкая плесень под ногами и заполняющая всё вокруг паутина старательно мешают, будто сговорились до последнего вздоха охранять священную дорогу в иной мир.
    Мы продираемся сквозь эту мерзость, ни на секунду не сомневаясь в адекватности своих действий. Мне до жути интересно. Кажется, я вообще себя не контролирую, будто наблюдаю за перемещением кого-то другого. Рву руками липкую преграду, с нетерпением ожидая появления чуда. Кая помогает. Огонь в её глазах лишь удваивает азарт. Мы оба – безумцы.
    Мы спускаемся. Страх понемногу, капля за каплей, пытается возродить в нас разум.
    Но слишком поздно.
    Я оглядываюсь – за спиной лишь сплетение из корней и пожелтевшей в веках паутины. Обратной дороги нет. Исчезла. Я чувствую, как тысячи и тысячи любопытных глаз жадно изучают, пронизывают. Смотрю по сторонам. Здесь никого. Из тех, кого дозволено видеть. Страха нет. Мы же вместе, что нас остановит?
    Мы бродим. Неспешно, шаг за шагом продвигаемся вперёд. Подземка становится просторней, развеивается сырость, исчезает запах прелой древесины. Сквозь дыры в потолке пробивается слабое розоватое свечение. Страх вдруг исчезает, на смену ему приходит нерушимая вера в возрождённую сказку.
    Мы остановились у поросшего мхом небольшого холма. Широкий сноп света ложится на мягкую поверхность, нечаянно оживляя зелёные волокна, принуждая их тянуться навстречу к себе. Золотые пылинки, мирно парящие в воздухе, вдруг начинают дрожать. Они дождались своего часа и теперь упиваются светом, жалким, конечно, но всё же магическим, дарующим жизнь и надежду.
    Мы словно звери набрасываемся на оживающее чудо. Прорываем мягкую прохладу из зелёного бархата, погружаем свои убийственные руки внутрь влажного грунта и безжалостно переворачиваем там всё вверх дном. Спустя минуту перед нами неглубокая воронка и разбросанные вокруг ошмётки оболочки из мха.
    Среди останков лежит кольцо.
    Кая будто в агонии бросается к нему, одевает. Безжизненный камень в оправке становится прозрачным. Он коричневый, но когда смотришь сквозь мелкие грани – всё приобретает оттенки пурпура. Глаз едва ли может различить, но от камня исходит слабое свечение, оно пульсирует. На это мягкое дыхание света можно смотреть вечно, оно завораживает, приковывает к себе. Оправка покрыта чешуйками с маленькими острыми выступами в центре. Что за мастер смог сделать такую вещь? Чешуйки переливаются золотым и чёрным. И этим переливам не дано стать чем-то определённым, они словно масляные разводы на воде, – пребывают в неуёмном движении, постоянно перетекая из одного узора в другой. Я не могу налюбоваться находкой. Сердце восторженно бьётся о грудную клетку, будто именно я сотворил данное произведение искусства.
    «Молодец!» – вдруг слышу шёпот у себя в голове.
    «Хорошая работа!» – вторит уже кто-то иной.
    «Умница...»
    «Вечный спутник...»
    «Великая награда...»
    «Народ межмирья рад… встрече…» – голоса смешиваются в неразличимый поток, лишь отдельные фразы докатываются до воспалившегося сознания.
    Я вдруг понимаю – случилось что-то плохое. Нет! Противоестественное!
    Хватаю за руку зачарованную Каю, и, что есть сил, тяну за собой. Она двигается скорее автоматически, чем осознанно.
    За первым же поворотом – дверь. Врываюсь в неё – и мир превращается в череду слепящих вспышек. Между сполохами света и тьмы мельтешат кадры незнакомых пейзажей. В какое-то мгновение лёгкие наполняются пахучим морским воздухом, а до слух улавливает слабый шум волн. Но тьма со светом побеждают, несут меня в лишь им ведомую даль.
    Медленно вдыхаю и выдыхаю. Никак не могу почувствовать себя живым.
    Стою в огромном зале. Вокруг целая толпа. Все одеты так, будто пришли на маскарад, снуют туда-сюда, не замечая меня.
    Раздаётся громкий хлопок, и люди замирают. Их внимание теперь обращено на меня. На меня!
    Я сжимаю кольцо в руке. Сотни незнакомцев яростно аплодируют и что-то говорят –  не слышу, не понимаю.
    Мой разум в истерике. Кая! Кая пропала! Они! Это они забрали её!
    Я бегаю от одного незнакомца к другому, но разум мёртв – я не знаю, что делать, и как объяснить что произошло.
    – Где она?! Зачем? Зачем она вам?! – взрываюсь я вопросами, но уже едва стою на ногах от мощи разрушительных всплесков в груди.
    Вдруг наваливается ярость. Злоба на весь мир от своей беспомощности окончательно убивает разум. Я хватаю первого попавшегося юнца в странной тёмно-синей форме и втыкаю ему руку в живот. Толпа молчит, бедняга изо всех сил пытается устоять на ногах, будто падение опозорит его. Истекающее кровью тело дёргается несколько раз, затем плавно оседает. Толпа смотрит и молчит. Взгляды устремлены на меня. Уже остывающий труп никого не интересует. Я хватаю следующего. Берусь рукой за кадык несчастного и смотрю, что же остальные станут делать.
    Согласие…
    Смирение…
    Человек падает замертво. Крупные капли горячей крови отрываются от куска плоти и разбиваются о поверхность расплывающейся тёмной лужи у моих ног.
    Почему всё... так?!
    Что происходит?
    Как я могу быть способен на подобное?!
    Тело исчерпывает свой ресурс мучений, сдаётся. Гром пульса в висках плавно стихает. Сердце решает оборвать этот фарс. Я падаю на холодный пол, в последний раз окидываю толпу взглядом и погружаюсь в темноту.
    Плохой сон подошёл к концу.

    ***

    Нежно-зелёные обои палаты.
    Белый потолок.
    Стенд с капельницей.
    Нервная улыбка на добром лице доктора.
    – Он очнулся! Срочно! Срочно сюда! – вдруг начинает орать он во всю.
    – Что такое? – хрипло говорю я и пытаюсь подняться. Не могу. Руки-ноги надёжно охвачены хомутами, а грудь туго стянута широким ремнём. Начинаю дёргаться, но связан я крепко, и всё зря. Я обездвижен.
    – Нужно ещё немного поспать… поспать. Ну, пожалуйста. Давай, – говорит доктор, вводя содержимое шприца через резинку капельницы. Пять… Десять… Двадцать секунд – и я смотрю на мир глазами абсолютно умиротворённого человека. Спокойствие. Мир. Равновесие.
    – Успели, – доносится голос врача.
    – К счастью, – вторит ему женщина.
    – Хорошо. Связной ещё в пути, – слышу я, но уже не воспринимаю, тону во мраке.

    4

    Всё тот же огромный проклятый дом. И что за люди? Спрашиваю в сотый раз: «Зачем вы украли Каю?» – а они разбегаются, жмутся по углам. Я убиваю каждого, кто подвернётся. Отрываю конечности, как букашкам и оставляю умирать на полу, а иногда просто хватаю и «разбиваю» кого-то о стену. Потом стою и рассматриваю получившиеся узоры.
    Странный сон... Я – не я. Снова накатывает чувство, как в пещере, будто наблюдаю за действиями кого-то другого. Кого-то кровожадного.
    Чужеродность! Смерть! Такие вот стихии бурлят во мне.
    Но вдруг «наблюдатель» перехватывает контроль. Теперь это снова я. Хватаю первый попавшийся осколок стекла под ногами, делаю взмах и падаю на пол, извергая потоки своей же крови.
    Пустота радостно встречает меня.
    Это – освобождение.
    Сны тем и хороши – они ведь всегда заканчиваются.

    ***

    – Он уходил, – сказала медсестра. – Видимо, проснулся, когда я отходила.
    – Знаю. Читал сводку, – отвечаю грубо, хоть и сдерживаюсь. – Две дюжины погибших. Этот мир. Ваш город.
    Медсестра рассеянно садится на стул. Бледное лицо и неровное дыхание лучше слов демонстрируют, как душа её терзает себя. Что ж, отчасти, виновник случившегося именно эта дамочка. Связного не следовало оставлять одного.
    – Снова там же? – спрашивает доктор.
    – Да, в театре. Будите его, пора выяснить, что и как, – говорю я и готовлюсь встретить всё, что угодно. Накатывает тепло азарта, кожа стоп будто начинает гореть, волны покалываний следуют одна за другой. Я же боюсь! Прекрасно! Но... всё же «понарошку». Что со мной может статься?
    Доктор делает укол. Несколько мгновений, и парень подаёт признаки жизни. Наклоняюсь к нему и тихо говорю:
    – Просто доверься.
    Беру его за руку, и через мгновение мы в злосчастном зале. Парень в растерянности. Не понимает, что вообще творится.
    – Это не сон, – говорю я и сжимаю руку покрепче. Есть ли в этом смысл, ведь он уже перемещался в одиночку? Вдруг, стандартное всевластие над попутчиком не работает?
    – Где Кая? – спрашивает несчастный, и я чувствую, как каменеют его мышцы от приступа злости.
    – Со мной это не пройдёт. Я такой же! Я как ты!
    Парень слегка расслабляется. А в голову мне приходят нехорошие мысли о том, способен ли один связной убить другого? И... снова страх. Хорошо.
    – Но это же сон? Лишь кошмар?
    – Скажи это тем, чья кровь пролилась здесь часом раньше, – отвечаю я.
    Нужно его встряхнуть, отвлечь! Кая, кто она?
    – Я убил…
    Ещё немного, и он спятит. Нужно скорей решать проблему.
    – Кто такая Кая?
    – Моя… любимая… – отвечает он, впившись взглядом в багрянец разводов на чёрно-белом клетчатом полу.
    – Что с ней не так?
    – Она пропала… в доме…
    – Как? Что вы делали? – парень смотрит на меня и не может решиться, говорить или нет.
    – Бродили… где-то. Там был лес и... подземелье. Мы нашли кольцо, – бормочет он тихо, а я хватаюсь за странный перстень и срываю его с пальца. Вот она – проблема!
    – Я помогу тебе, – говорю, и не жду ответа, переношу нас в палату лечебницы. Бедняга лежит без сознания, второй внутренний переход для него оказался слишком тяжёл. Но это сейчас к лучшему. Пускай спит.
    – Больше не накачивайте его. Просто избегайте контакта.
    – Но… – доктор силится что-то сказать, а я ему не даю.
    – Он никуда не уйдёт, – говорю я, а сам сжимаю украшение всё сильней, стараясь не замечать слабый женский голосок, молящий о помощи. Эти мольбы, они отчего-то даже приглушают моё животное чувство радости от возможности прикоснуться к такому редкому инструменту.
    Кольцо... всегда считал подобное сказками. Этот человек – создатель! Они существуют... А подруга его – она там, внутри. Кольцо – это мир. Хоть и крохотный.
    Вот оно – время перемен!

    5

    Клиент мой предложил перейти к делу без промедлений. Прелюдия, где попутчик и связной якобы проникаются друг к другу «доверием и любовью», была пропущена.
    В притворстве нет смысла, мы же оба знаем, что всё это вздор. Особенно, в случае связного, что принял роль попутчика – привычное его могущество во всех мирах временно не работает. Очень неприятно, наверное. Но в этом есть смысл. Ведь «работающий» связной ходит сквозь ткань миров, и лучше ему в этом деле не мешать.

    – Я готов, – отозвался попутчик.
    – Один вопрос, – мне интересно. – Зачем это Вам?
    Он на мгновение погружается в свои мысли, но всё же отвечает:
    – Тщеславие, мой друг. Проклятая жажда... превзойти всех.
    – Тот мир рушится. Как это поможет?

    – Страхи – моя стихия. А что может быть величественней и страшней исчезающей реальности? – уставившись в пустоту, проговорил писатель.

    – Поиски вдохновения...
    – Да.

    Дальше можно не выпытывать. Вместо того, чтобы ломать голову, как исправить созданный благодаря нам дисбаланс, он лишь хочет утолить свой аппетит в славе. Может, он и прав, ведь миров имеется Великое множество. Одним больше или меньше, кого это волнует?
    – Прежде, чем вы получите желаемое, мы кое-что сделаем «вне плана».
    Конечно, он не обязан мне содействовать, можно чуток подождать и воспользоваться услугами другого связного, но писатель согласно кивает, и я сразу перехожу к задуманному.

    ***

    – Верь и не сомневайся, – говорю я парню и хватаю его за руку.
    Мы проваливаемся в вихрь света.
    Мгновение – и вокруг подземка, с которой у него всё началось.
    Это – межмирье.

    Что есть сил, сжимаю руку в кулак, и древнее кольцо до боли врезается в палец. Мольбы несчастной обрывками, звук за звуком пробиваются сквозь любые барьеры, проникают внутрь разума. Не отпуская бедолагу, концентрируюсь на пульсирующем камне, и мы медленно, будто по болоту, продираемся сквозь мгновения перехода. С незнакомыми мирами всегда так. Они нехотя, а, может, и с опаской, принимают чужаков. Но это... как нельзя, к стати.
    Я делаю то, что без второго попутчика должно быть губительно – мысленно отстраняюсь от парня, размываю ту часть его образа, что отвечает за физическую оболочку. Я будто слышу, как рвётся на атомы тело несчастного, распыляясь на сотни и тысячи разных миров. Мне нужна лишь душа, плоть долго не протянет за пределами обычных людских миров.
    Бесконечные мгновения перехода позади.
    Почти сбрендивший парень, писатель и я. Мы стоим у моря.
    Лёгкий бриз приятен и свеж.
    Умоляющий голос молчит.
    Вдалеке виднеется приближающийся к нам тонкий силуэт.
    Отпускаю руку.
    Вдох.
    Вспышка.
    Мгновение.
    Второе.
    Третье.
    Мы на новом месте.
    Морозный воздух беспощадно обжигает нам глотки и давит слезы из глаз. Температура «за бортом» далека от летней.
    – Давайте раздобудем Вам одежду, – говорю я, и срываю с петель дверь в ближайшем доме. Не специально. Сразу после перехода слишком тяжело контролировать силы. Ненароком можно всякого наворотить.
    Я уже бывал здесь раньше. Это один из сильно «подпорченных» миров. А данный полумёртвый город вообще всего в шаге от бездны. Пара километров в сторону гор, и взору представится ненасытная аморфная тьма.
    Это похоже на громадную волну чего-то чёрного. Она не движется, не ведёт себя согласно сравнению, она стоит на месте и будто дышит, бурлит, переливается маслянистыми отблесками.
    В доме нашлось всё необходимое, холод попутчику теперь не помеха. Писатель оживился, в глазах у него появились жадность и азарт. Бездействовать и разыгрывать паиньку становится нестерпимо.
    – Я готов! Пора взглянуть пустоте в лицо! – произносит он и, не дожидаясь моего ответа, направляется в сторону тёмного горизонта.
    Я нагоняю его у городской площади. В собравшихся здесь людях больше нет ничего человеческого – они одурманены страхом. Они – лишь куклы, марионетки тьмы.
    – Мы должны! – вещает кто-то с небольшого возвышения.
    – Я хочу слушать, – говорит писатель и с нетерпением проживает каждое следующее мгновение. Он всматривается в лица людей и не может оторваться. Звериная радость жирным потоком плещется из его глаз. Люди напуганы. Нет! Они в ужасе. Но всё внутри у них так давно сломано, что исчезни сейчас угроза – так они растеряются, будут не способны принять «чистую» реальность. Убийственное Ничто стало частью их душ. Для любителей наблюдать отчаяние здесь есть чем себя порадовать.
    – Мы должны попытаться сделать хоть что-то не бесполезное, – продолжал человек с трибуны. – Мы пошлём туда новую группу. Тьма примет их, сделает частью себя, прекратит страдания, что наполнили наш мир.
    – Как же это красиво... страх, переросший в смирение, – шептал мой попутчик, жадно впитывая каждый безумный взгляд из толпы.
    – Они просто спятили, – мне гадко от происходящего, это будто наблюдать, как тёплые-пушистые цыплятки перемалывают друг дружку в фарш. С громкими речами и огнём в глазах.
    – Пусть так. Им уже не помочь. Ты же знаешь, – писатель ни на миг не отрывается от своих наблюдений. Меня будто не существует. Он одержим, и не пытается скрыть своего восхищения.
    – Все, кто готов принять свою судьбу уже сегодня, – присоединяйтесь к группе. И вскоре мукам придёт конец, – слова оратора порождают небольшой гомон в толпе. Желающих покинуть этот мир предостаточно. – Так сделаем же, что должно! В путь, друзья! – произносит он последние слова и сходит с «трибуны».
    Полчаса ходу, и мы на месте. Здесь не стихает буря. Резкие порывы ветра то и дело атакуют, бросаясь в нас острыми снежинками и не весть, откуда взявшейся сухой листвой.
    Гадкое бурлящее Нечто простирается до самих небес. Тонкие дрожащие щупальца, чувствуя близкую добычу, «выстреливают» в нашу сторону, а затем с влажным хлопком втягиваются обратно.
    Эта гадость, эта мерзость, поразившая целые миры, способна одурманить практически любой разум. Мир тварный не в силах противостоять такой напасти. Во всяком случаем, я ни о чём подобном не знаю. Люди и зверьё, как куклы, покорно идут на убой, вскармливают собой это, помогают ему в убийстве родного мира.
    Достаточно близко подошедший к волне человек за пару мгновений опутывается пучками щупалец и исчезает в тёмной массе. Все молчат, подходят и без единого звука становятся частью непомерной туши.
    – Нужно подобраться ближе, – говорит писатель, и начинает движение, – хочу всё рассмотреть.
    Щупальца всё пытаются дотянуться до «мастера ужасов», но, похоже, пару метров – предел их возможностей. Писатель стоит и зачарованно дразнит эту странную форму жизни. Жизни ли? Он вплотную подошёл к скоплению тонких вибрирующих нитей, они тянутся к нему и никак не могут добраться к желанной цели. Всего один шаг и он исчезнет, превратится в корм этой странной жути. В известном нам скоплении миров полно всякого дерьма, способного превратить что угодно в исчадие ада. Но всё же это будет трансформация в нечто иное, живое и разумное. Хотя бы понятное. А эта волна, она лишь поглощает, превращает плоды Вселенной в ничто, в кусок ненасытной грязи, способной лишь наращивать массу.
    Писатель забыл об осторожности. Это – моя забота. Должно быть моей заботой. Но я, мимолётом концентрируясь на кольце, чувствую непревзойдённый спектр из радости, любви и умиротворения. А ещё я знаю, что попутчик мне больше не нужен.
    Писатель протягивает руку к скоплению щупалец, и они почти рвутся в своих бесплодных попытках уцепиться. Он дразнит их зря. Ведь я давно всё решил.
    Почти без усилий, легонько подталкиваю писателя в сторону псевдо-разумной жижи. Щупальца впиваются в тело, пронизывают его. Ещё миг и любитель чужих страданий превратится в воспоминание. Щупальца обволакивают его и медленно погружают в «материнское тело».
    Прежде чем навеки исчезнуть, в какое-то мгновение он поворачивается – на лице улыбка, в глазах – блаженство. Во что превратится разум этого человека? Вдруг мы ошибаемся, чего-то не видим или попросту не понимаем?
    Сияющее от неземной радости лицо скрывается под поверхностью.
    Точка невозврата пройдена.
    Отныне всё будет иначе.
    Лишь спустя пару мгновений я сознаю, насколько же оказался прав.
    Место, куда «вошёл» писатель, взрывается бесформенными всплесками. Капли тёмной массы отрываются и плавленым воском орошают землю. Пульсация за пульсацией, капля за каплей – и нависшая над нами громада даёт слабину.
    Стихает буря, приговорённые к смерти люди замирают, не в силах оторваться от увиденного. Огромные, до небес, волны тьмы, что сотни и тысячи лет служили величайшей неукротимой силой в этом мире, теперь уменьшаются в размерах
    – Спасение... – слышу я тихий голос за спиной.
    Недавний оратор с площади, оказывается, всё время наблюдал за нами.
    – Это спасение! – уже во всё горло вопит он и бежит к ближайшей группе смертников.
    Я стою. Соображаю с трудом. До слуха доносится слабый звук мерно накатывающих на берег волн. Только это помогает осознать, что всё можно обернуть вспять. Связные – ключ ко всему. Могло ли сложиться иначе?
    Спустя полчаса вражеская масса отступила на несколько метров и остановилась. Так мало. Потребуются столетия, чтобы восстановить баланс. И всё же, это – верный способ. Вряд ли он будет пользоваться популярностью. Отныне ведь наш черёд умирать. Доигрались.
    Какое-то время наблюдаю за людьми. Я ошибался... Они хоть и сломанные, но живые. А жизнь существует лишь в тех, кто вопреки всему жаждет её. Тихонько жаждет, покорно подстраиваясь под возникающие перемены в этом странном мире. Люди живут рядом с монстром и в итоге делают его лишь частью своей повседневности. Иначе ведь нельзя.
    Мысленно тянусь к бесценному артефакту.
    Тихие голоса влюблённых щекочут сознание.
    Они едины. Вместе навсегда. Такая вот вечность.
    Для меня они – бесконечный источник путешествий. Как это удобно – больше не иметь дело с обычными людьми. Они... так далеки. Как мы можем понять друг друга?
    Отдаю себя на волю тьмы и света. Они покорно принимают меня. Чисты и невинны.  Всё и ничто.
    Число путей межмирья – безгранично. Великое множество человеческих миров, непостижимый Террум – ничто в сравнении с этим.
    Путь в вечность. Ведь именно он передо мной. Не это ли – предмет желаний самых тщеславных из рода людского?
    Но я же... не человек? Но кто тогда?
    Как перед нырком в ледяную воду, задерживаю дыхание в надежде облегчить жгучий холод. Напрягаюсь, будто сжимаюсь в точку, но всё же вырываюсь из пут соблазна запредельем.
    Что за мир вокруг, не знаю – «вывалился» наугад. Но здесь люди, и это главное. Потенциальные спутники. Подхожу к первому попавшемуся:
    – Вы нужны мне, – выпаливаю я, и понимаю, что мужчина ошеломлён.
    – Вы... связной?
    – Да. И мне нужна помощь, – ловлю себя на мысли, что я готов на всё, только бы получить живого попутчика. Раньше нам их просто предоставляли и указывали на пункт назначения. Транспорт и топливо. Быстро, слаженно, удобно.
    – Я... я не уверен, – бормочет он, смотрит на меня и не верит в происходящее. Бог снизошёл до смертного. Вот что видится ему.
    – Это не займёт много времени. Я верну тебя через пару минут.
    – Хорошо.
    Человек всё ещё сомневается. Но когда я беру его руку в свою и сразу вклиниваюсь в бесконечный поток путей межмирья, то чувствую лишь радость и умиротворение. С людьми всегда так – переход раскрывает их истинные чувства. Вокруг снова подземка, где было «выковано» кольцо.
    Тишина.
    Пустота.
    И это обман.
    Множество наблюдателей с интересом взирают на нас, любая редкая жизнь, что забредает сюда, важна для них. Кто или что они такое – мы пока не знаем. Я не знаю… Известно одно, межмирье – источник чудес даже для связных.
    Я снимаю кольцо и кладу его на первый попавшийся камень. Не проходит и пары мгновений, как оно врастает в твёрдую породу, становится её частью. Кольцо – элемент этого мира. Межмирье ведь тоже мир. Но для нас он – лишь перевалочный пункт на пути из одной точки Вселенной в другую.
    Мой спутник терпеливо ждёт, крутит головой по сторонам.
    – Я слышу голоса, – заворожено говорит он.
    – Обитатели межмирья. Не слушай их, – говорю и беру за руку очарованного неизвестностью человека. Миг. Вспышка. Мы снова в его мире.
    Мы рядом с тем местом, где я забрал его. Здесь людно и все с интересом рассматривают нас. Ещё бы, услуги связного – для избранных.
    – Спасибо тебе! – произносит мужчина и спешно куда-то удаляется.
    – Кто-нибудь желает путешествий? – кричу я в толпу и вдруг понимаю, что больше не хочу видеть ни одного из судей. Выбор спутника – не их дело! Власть судей – жалкая иллюзия. А связные по собственной воле согласились на это заведомо провальное представление. Ведь так удобно, – купаться в блаженстве и не ведать о бедах, что сам же порождаешь.
    Но как быть дальше? Что делать с этим знанием? Люди не смогут отказаться от благ многомирья, а связные по умолчанию не в силах противостоять тяге к переходам. Такова природа. Да ещё и проклятая наивная беспечность… Множество миров ведь уже погибло, а, сколько стоит на очереди, вообще трудно представить.
    – Я бы хотела воспользоваться Вашим предложением, – нарушает мои терзания тихий девичий голос. – Если оно всё ещё в силе?
    – К вашим услугам, – я с радостью отставляю в сторону свои размышления, картинно делаю полупоклон, затем беру девушку за руку и делаю шаг в неизвестность.
    Неплохой день сегодня. Много миров, мало терзаний и ни капли потерянной человечности. Хоть что-то хорошее на пороге кровавых перемен.