ah003 Тёмный дол

    Каждую ночь во сне Стефан слышал плач сына. Ветер разносил всхлипы по безлюдным улочкам Тёмного Дола. Голос манил вглубь деревни, как болотный огонёк, но стоило приблизиться — плач раздавался с другой стороны...
    В семье вздохнули бы с облегчением, узнав о пропаже Вилли. До двенадцати лет мальчик играл в куклы и на праздники просил для них новые платья. Пока сверстники охотились в королевских угодьях, он с глупой улыбкой подкармливал голубей. Вилли никогда не стал бы наследником фамилии де Крон. Но, чёрт возьми, он был его сыном!
     
    ***
     
    С тех пор, как лорд де Крон покинул Тёмный Дол, прошло несколько дней. Стефан проснулся от того, что его схватили за сапог. Выругавшись, лорд отпихнул настырного хряка, плотнее закутался в плащ с тёплой подкладкой. Дождь всё накрапывал, телега едва тащилась по размытой дороге, а от животного разило дерьмом.
    — С утречком, мил человек, — сказал возница и, обернувшись, прищурил глаз: — А вы точно с Грачом приятели?
    — Какой ещё Грач? — спросил лорд, шмыгая носом.
    — Как же, колдун. Мы его так называем.
    — Для меня он достопочтенный Лудо, а не какая-то птица. Это хорошие манеры, тебе не понять.
    Возница дёрнул поводья, и телега, скрипнув, остановилась.
    — Дом Грача во-он за тем поворотом. Я бы довёз, чтоб ваше сиятельство по грязи не топало, да что-то охота пропала.
    Не успел Стефан встать, как мужик положил лапищу ему на плечо.
    — А плата?
    — Говорил, так довезёшь...
    Ухмыляясь, возница глянул на лорда, словно кот на крысу. Свободной рукой вытащил из-под сидения короткую дубинку.
    — У меня больше нет денег, — признался лорд.
    Мужик наклонился. Он него несло брагой и чесноком.
    — Колечко у тебя, гляжу, золотое, а?
    Стиснув зубы, Стефан стянул кольцо. Теперь из фамильных вещей у него остался лишь плащ с выцветшим гербом.
    — Ну, бывай, мил человек! — возница убрал руку.
    Стефан спрыгнул на дорогу, тут же провалившись в вязкую жижу по щиколотки. Телега покатилась дальше, и он услышал:
    — Ну, выдумщик! С Грачом, говорит, приятели!
    Лорд двинулся по склизкой глине, проклиная деревенщину, наглую свинью, свою долю... Глядел вслед таявшей в дожде повозке и морщился от боли, резавшей горло.
    За поворотом показался дом колдуна. В последний раз Стефан бывал здесь давным-давно вместе с дедом. Подойдя ближе, Стефан разглядел деревянную ограду, обросшую ядовито-зелёным вьюном. За оградой — двухэтажный домик с покатой крышей. Стефан зашёл за калитку, чувствуя, как мокрая одежда тянет к земле. Долговязую фигуру, затаившуюся в тени столетнего дуба, заметил не сразу.
    — Грач просил не тревожить.
    Стефан попятился. Незнакомец был бледным, высоким, вода стекала по лысине. Он выглядел как мертвец, только что отрывший сам себя из могилы.
    — Я... — лорд не мог оторвать взгляда от рук, свисающих едва не до земли. — Меня зовут Стефан де...
    — Прочь, бродяга.
    — Позвольте сказать! — Стефан отступал, пока не ударился спиной о калитку. — Я хочу найти пропавшего сына. Его зовут Вилли, он хороший мальчик. Прошу...
    — Грач желает покоя. Иди подобру-поздорову, пока я не закопал тебя в саду.
    Привратник потянулся к лопате, воткнутой в землю у дуба.
    — Я не уйду! — упёрся Стефан, пытаясь нащупать кинжал на поясе. Позабыв, что обменял его за ночь в харчевне. — Идти за помощью мне некуда больше. Я давно знаю Лудо, он дружил с моим дедом…
    — Ты знаешь настоящее имя господина?
    — Лудо Тис, — ответил Стефан. — Говорю же, я давно знаком с ним.
    — Что ж, лорд де Крон, можешь зайти.
     
    ***
     
    Лудо был стариком. Ходил медленно, держась за мебель. Но всё же в камине трещали поленья, с кухни тянулся кофейный аромат. Стефан тонул в мягком кресле, грел руки о чашку с дымящимся отваром и рассказывал, как Тёмный Дол забрал его сына.
    Колдун устроился в соседнем кресле и совсем не походил на чародея из сказок. Скорее на доброго дедушку, который сразу бы нашёл с Вилли общий язык.
    — Тёмный Дол... —  протянул Лудо, как только гость закончил рассказ. — Терпеть не могу тамошних магов.
    — Я тоже, — невесело усмехнулся Стефан. — А ведь какие легенды ходили о той деревне... всё, что я там успел увидеть —  кучку грязных детей и трактирщика.
    — Мне бы в голову не пришло сунуться к ним с просьбой, — признался Лудо.
    — Почему?
    Колдун посмотрел Стефану прямо в глаза:
    — Тёмный Дол — паучье гнездо чернокнижников, а чёрная магия смердит.
    Стефан поставил кружку на стол. Всё больше он разочаровывался в колдуне. Не осталось в нём былого величия, одна оболочка от прежнего Лудо. Но стоило отдать хозяину должное: после отвара простуда отступала. Вот только прибыл Стефан не за этим.
    — Сам видишь, моё время ушло. Я дышу-то через раз, — колдун подслеповато прищурился. — Так чего ты ждёшь от меня?
    — Даже не знаю... Чтобы сделали вот так, — лорд щёлкнул пальцами, — и Вилли появился бы здесь. Живой...
    — Увы, так я не могу. Никто не может.
    Стефан опустил лицо в ладони. Так же ответили в Тёмном Доле. В единственном на деревню постоялом дворе трактирщик сказал: «Простите, милорд, но невозможно вернуть вашему сыну разум, ведь он такой от рождения». Вилли, как обычно, не слушал разговор взрослых. Сидел в стороне и играл хлебным мякишем. А ночью мальчик пропал...
    — Вернись с отрядом наёмников, — посоветовал Лудо. — Будь ты трижды тёмный колдун, а с силой не поспоришь.
    Не поднимая головы, Стефан ответил:
    — Что толку? Я не знаю с кого спрашивать. Я искал Вилли всю ночь. Чёрт возьми, я слышал его! Казалось, он близко, только протяни руку, но в то же время...
    — Изнаночный мир, — с восхищением крякнул Лудо. — Не думал, что неумехи из Тёмного Дола на такое способны...
    Лорд вытер рукавом глаза и сказал:
    — Да и нет у меня денег. Мы изгои в семье де Крон. Вилли хороший мальчик, добрый, но... семья не позволит стать наследником такому, как мой сын. Никто за нас не вступится. Мерзавцы!
    Колдун тяжело поднялся с кресла, зашаркал к занавешенному окну. Отодвинул плотные шторы.
    — Как я понимаю, с Вауло ты познакомился?
    Длиннорукий привратник копался в саду, ни на что не обращая внимания.
    — Что бы я делал без старины Вауло, — сказал старик. — Он помогает, когда я совсем расклеился. Сейчас, как видишь, играет в садовника.
    Стефан открыл было рот, но колдун жестом остановил его.
    — Когда-то всё было наоборот: Вауло пришёл с просьбой. У него не было денег, так что я предложил иную плату...
    Лудо повернулся к Стефану.
    — Чёрная магия — очень топорное искусство, но... — колдун понизил голос, — мы можем заключить сделку. Ты даруешь мне часть своей жизненной силы, а я отправлюсь с тобой в Тёмный Дол. Но учти: всё, что я сделаю, отразится на тебе. Я буду только оружием.
    Миролюбивый вид колдуна испарился.
    — Решай, лорд де Крон. Ведь если всё зайдёт слишком далеко, ты разделишь безрадостную судьбу моего друга. Жить с рваной тряпкой вместо души — то ещё удовольствие.
    Когда Грач задёрнул шторы, Стефан словно услышал резкий, насмешливый голос брата: «Не дури! Будет у тебя ещё наследник, нормальный... Не этот больной!»
    Стефан бросил взгляд на Грача.
    — Будем скреплять кровью или… — лорд замялся. — Прости, Лудо, я не знаком с правилами…
    — Никаких кровавых ритуалов. Достаточно мысленно согласиться.
    Стефан собрался с мыслями и кивнул. Ничего как будто не произошло. Он всё так же чувствовал обиду на мир… Только нахлынула странная апатия. Зачем что-то пытаться делать? Его сына уже нет в живых и нет силы, которая вернёт Вилли...
    — Что ж, на дорогу к Тёмному Долу хватит, — сказал Грач довольно.
    Колдун по-прежнему выглядел глубоким стариком, но движения стали лёгкими. Он переоблачился в серый балахон, и Стефан не смог понять, когда колдун успел это сделать. Лорд очнулся перед потухшим камином, из жизни будто вырвали клок времени. Колдун глядел цепко, властно:
    — Вауло уже оседлал коней.
     
    ***
     
    Возвращение в Тёмный Дол показалось Стефану коротким. Добираясь до колдуна, он выбился из сил, а сейчас кони словно летели. В деревню прибыли в час между собакой и волком. Около деревянного указателя Грач приказал спешиться:
    — Ни к чему торопиться. Сначала осмотримся.
    Стефан мотнул головой — ему хотелось ворваться в этот вертеп, найти и спасти сына… Но колдун легонько тронул его коня, и тот врос в землю. Животное приглушённо, испуганно заржало.
    — Сюда нельзя врываться, — настоял Грач. Словно мысли прочитал.
    Лорд спешился, прошёл пару шагов, оглянулся: колдун шепнул что-то коню, и тот недоверчиво фыркнул. Но копыта освободились, словно и не было ничего.
    — Теперь слушай внимательно, — обратился Грач к Стефану. — Я не встреваю в ваши лордские дела — не учу, как вести войны и осаждать крепости. А ты не будешь влезать в наши. Если я говорю, что в это гнилое место нужно войти с миром, ты войдёшь, аки агнец. Иначе — прощаемся на этом самом месте. Я — твоё оружие, но отнюдь не тупое.
    Лорд де Крон, который в жизни не осадил ни одной крепости, уныло кивнул. В груди нехорошо кольнуло, он посмотрел на деревянный, изъеденный указатель. Мелькнула мыслишка уйти, даже сбежать прочь…
    — Ещё не поздно, — подтвердил колдун.
    — Фамилия де Крон не отступает, — поджав губы, сообщил лорд и пошёл к деревне.
    …Замедлил шаг, лишь когда показались первые надгробные камни без могил. Пригляделся: на каждом были игрушки. Тряпичные куколки, деревянные лошадки, солдатики… В сумерках трудно было увидеть надписи, но лорд понял: это имена детей. Почувствовал, как вздыбились волоски на руках, спине стало холодно.
    — Как же я не видел этого раньше? — и сам себе ответил: — Мы приехали ночью, а потом я бежал, словно безумец.
    Грач взял тряпичную куколку, повертел в пальцах. От неё отвалилась нога — нитки давно изгнили. Колдун небрежно бросил игрушку около камня, и кукла уставилась пуговичными глазами в темнеющее небо.
    — Эти могилы давно брошены. Тем лучше, — сказал Грач и пояснил: — Меньше мороки с чернокнижниками.
    Стефан расстроился. Снова вспомнил куклы сына. Одну из них Вилли украл у кузины и где-то спрятал, лишь бы не отдавать…
    — Дай монетку! — раздался старческий голос. Лорд подпрыгнул от неожиданности.
    Грач резко развернулся, вытянул руку — на ладони заплясал огонёк. Осветил Стефана, возле которого стоял глубокий старик. Тот дёрнул Стефана за рукав и заклянчил:
    — Дай монетку! Я куплю в трактире леденец!
    — Пшёл! — отдёрнул руку лорд и брезгливо вытерся о штанину.
    — Спокойно, — предупредил колдун неизвестно кого: старца или лорда. — Он не опасен.
    — Терпеть не могу попрошаек, — прошипел Стефан. Взял под уздцы коня и пошёл вслед за колдуном, который освещал путь.
    Стефан нашарил в сумке факел и огниво. Проклятая деревня утонула в темноте слишком быстро — теперь виднелись только очертания домов и могильных камней. Ни света в окошках, кроме мерцающего огонька в окне трактира.
    Он высек несколько искр — руки почему-то дрожали. Наконец, зажёг факел.
    — Там переночуем, — Грач указал на трактир.
    — Я уже там ночевал, — мрачно ответил лорд. — Трактирщик спятил: на вопрос, видел ли он моего сына, лишь рассмеялся. Жаль, что я не дал ему в морду.
    — Дай монетку!
    Лицо старика, искажённое светом огня, показалось совершенно дьявольским.
    — Иди к чёрту! — Стефан оттолкнул старца. Тот упал в грязь и расплакался. На мгновение лорду стало его жаль: старик оказался совершенно лёгким — кожа да кости.
    В тёмных окнах начали зажигаться свечи. Заскрипели двери домов.
    — Пойдём, быстро, — тихо приказал колдун.
    Они почти пришли к трактиру, но их там ждали. В свете факелов Стефан увидел озлобленные лица… подростков и детей.
    Путники остановились. К месту ночлега было не пройти. Отступать тоже было некуда. Их было с десяток — грязные, жалкие оборванцы. Из темноты, к светлому кругу под локотки вывели досадливого старца, который продолжал хныкать.
    — Господин любит обижать слабых? — заносчиво пропищала лохматая девчонка. — Он всего лишь попросил монетку.
    — Я не люблю попрошаек, — высокомерно повторил лорд. — И где ваши родители, юные создания? Они знают, что вы по ночам пугаете людей?
    Круг сузился. Из-за игры света и тени лица показались намного старше. Глаза провалились, вместо ртов — тёмные прорези.
    — Леденец! — звонко выкрикнул старик.
    — Расступитесь, молодые люди, — миролюбиво сказал Грач. — Мы всего лишь усталые путники. Или в вашем краю забыли о гостеприимстве?
    — Вот-вот! — поддакнул Стефан. — Идите подобру-поздорову!
    Тут лохматая подскочила к лорду и выдрала у него клок волос. Лорд заорал от неожиданности, хотел дать соплячке оплеуху, но та вдруг упала, изогнулась и заколотилась в грязи. Выкрикнула что-то утробным низким голосом, и Стефан начал оседать. Девчонка посмотрела на него — видны были только белки глаз — и ощерилась. Волосы, что торчали у неё в кулаке, в одночасье поседели. Лорд схватился за грудь и закашлялся — тяжко, надрывно. Хотел было поднести руку ко рту, но увидев её, не поверил: сухая, морщинистая, с пигментными пятнами…
    — Довольно, — негромко сказал Грач. Присел на колено и, глядя в белые глаза, что-то шепнул.
    Девка тут же вышла из транса, завопила, и кашель, душивший Стефана, отпустил.
    — Господин хочет леденец? — вкрадчиво спросил Грач.
    — Да! — старик, казалось, ничего не понял.
    Лицо колдуна осветила улыбка. Он зашарил в торбе и засюсюкал:
    — А что у нас есть? Может, конфета — сладкая и мягкая, как заморский лукум?
    Старик поймал конфету на лету.
    — Мы приносим извинения, — провозгласил колдун.
    Круг разорвался. Юнцы, потеряв интерес, стали расходиться по домам. Лохматая увела старца.
    — Что это было? — растерянно спросил Стефан. Поднялся с трудом, посмотрел на руки — они были абсолютно нормальными.
    Грач выглядел довольным. Кивнул задумчиво сам себе, словно проверил догадку. Глянул на спутника:
    — Колдуны это были. Ослабли, измельчали… Пойдём. Время устраиваться на ночлег.
     
    ***
     
    Никто их не встретил. Сами нашли конюшню, позаботились о животных. Потом вошли в трактир. На окнах плавились свечи, натёртые до блеска столы пустовали.
    — Эй! — нервно крикнул Стефан. — Есть тут кто?
    Дверь кухни заскрипела. Трактирщик высунул голову:
    — Ах, ваша светлость! — вышел, вытирая руки полотенцем. — Надо же, словно вчера у нас были!
    Пригляделся: колдун стоял в тёмном углу.
    — И с сынишкой! — обрадовался. — Надо же, какая неожиданность!
    — Ты сдурел? — холодно осведомился лорд.
    — Так счастье-то какое! — просиял хозяин. — Несколько дней назад вы тут безумствовали… Сынишку искали. А сейчас — вместе наведались.
    Стефан не выдержал, схватил за грудки, хотел было повалить… но коренастый трактирщик оказался крепким, что твой пень. Тогда лорд покрепче ухватился за ворот рубахи и заорал:
    — Издеваешься, червь? Опять надо мной смеёшься?
    — Что вы, милорд! — голос трактирщика дрожал. — Разве ж я могу над таким смеяться? Разрыдался я тогда, как есть — расплакался над вашим горем! То и верно: даже покойница-жена мне говорила — не плачь перед людьми, не позорься! Люди думают, что издевательство над ними учиняешь!
    И трактирщик тихонько, мерзко захихикал.
    Стефан занёс кулак, как вдруг увидел, что по лицу трактирщика потекли слёзы. Колдун неслышно оказался рядом:
    — Отпусти его. Не видишь, он плох?
    Лорд посмотрел в мутные глаза трактирщика, и кулаки разжались сами собой.
    — Мы сядем у окна, — сказал Грач. — А ты нам принесёшь поесть и что-нибудь выпить. Разделишь с нами трапезу, расскажешь о своей боли.
    Трактирщик бросился на кухню. Не прошло и пяти минут, как он накрыл стол льняной скатертью, подал грог и цыплёнка с картофелем.
    Стефан жадно впился в окорочок, позабыв о приличиях. Колдун лишь пригубил напиток.
    — Присядь с нами.
    Трактирщик помялся, но, казалось, был рад поговорить. Сев за уголок стола, снова вытер руки о полотенце:
    — Надеюсь, трапеза нравится милордам?
    Стефан довольно промычал. Колдун улыбнулся:
    — Всё прекрасно. Таверна в идеальном порядке, грог нужной температуры… Ты нездешний?
    Трактирщик кивнул:
    — Как есть, нездешний.
    Грач взял чашу, взболтнул, что-то едва слышно шепнул и протянул напиток хозяину:
    — Выпей, друг. Расскажи, что тебя гложет.
    Трактирщик отпил глоток, вытер слёзы, звучно высморкался. И тут его словно прорвало:
    — Мы с женой переехали сюда несколько лет назад. Честно говоря, я не хотел ехать в это дурное место, но у нас не оставалось выбора. Очень уж моя Ханна хотела ребёнка, но лекари да знахари только разводили руками. Здесь жене помогли, да зря всё это… и сына, и жены я лишился.
    Стефан заёрзал на скамье, выразительно посмотрел на колдуна: может, перейдём к сути и спросим, где мой сын? Грач едва заметно качнул головой. Лорд хмыкнул и обратил внимание на грог, отрешившись от бормотания трактирщика.
    За окном — ни зги: луна и звёзды скрылись за тучами. И только где-то вдалеке слышался то ли плач, то ли вой птицы.
    — …жертвоприношения каждый день, — бубнил трактирщик. — Меня тошнило от всей этой крови, чего я только не насмотрелся! А самое главное — турнир колдунов...
     
    ***
     
    Грог действовал странно. Очертания трактира размылись, и Стефан оказался сидящим на скамье. В полутёмном помещении воняло салом с оплывших свечей. Он огляделся и узнал местную церквушку. Когда искал сына, заглядывал и сюда. В тот раз место было опустевшим, пыльным. Бог давно покинул его, да и, скорее всего, никогда не посещал. Сейчас в церкви собрались все колдуны Тёмного Дола.
    Рядом сидел Грал. Тот приложил палец к губам: смотри, мол. Вместо этого лорд принюхался. Видит бог, он понятия не имел, как пахнет человеческая плоть, но здесь воняло… человечиной? Разложившейся, измученной. Он с опаской посмотрел на свечи — не от них ли разносится запах?
    — Последнее испытание, братья! — раздалось из темноты, и в очерченный светом пятачок вошёл колдун.
    Стефану показалось, что это — Грач. Тот же балахон, скрывающий лицо. Только этот был чёрным, а Грач носил серое, словно припорошённое пылью, одеяние.
    — Желающий наследства, подойди, — послышалось из темноты, и лорд чуть не встал с места, но вовремя спохватился: звали отнюдь не его. Их с Грачом вообще здесь будто не было.
    Рядом с колдуном появился невзрачный мужичонка.
    — Кого надо извести?
    — Дык, бабку мою бы, — заискивающе забормотал мужичок. — Зажилась она, да где-то монеты золотые прячет…
    — Надо было сначала про монеты-то узнать… чем платить будешь?
    — Дык… вот! — в грязной руке тускло поблёскивало золото. — Она раздала по монете внукам, когда мальцами ещё были. А теперь и братьёв моих уже нет на свете, а карга всё за жизнь цепляется.
    — Дело твоё, — пожал плечами колдун. — Волос, тряпка с её плеча, обувка… хоть что-то есть?
    Проситель молча подал узелок. Колдун развязал, понюхал брезгливо. Развёл руки, и между ними Стефан увидел часть комнаты. На кровати, укрытая грязным одеялом, тяжко хрипела старуха.
    — И охота было в эти края тащиться, — в голосе чернокнижника слышалось недовольство. — Подушку на лицо, и всех делов.
    — Так ить, грех… — пробормотал проситель, и вокруг расхохотались, словно хорошей шутке. — Она так с десяток лет уже хрипит! — с исказившимся лицом заорал мужик. — Просто прикончите каргу!
    Он ещё не успел докричать, как колдун исчез. Зрители увидели, что к кровати ползёт змея. Молниеносный выпад, и на губах старухи выступила кровавая пена. Колдун вернулся в полутёмную церквушку. Мужичонка с видимым удовольствием наблюдал за агонией бабки, а человек в чёрном балахоне наблюдал за ним.
    — Настало время платить, — сказал колдун, и мужик протянул монету.
    — Ты же не думал всерьёз откупиться грязным металлом? — мягко сказал колдун, и послышался шепоток. — В твоей монете так много примесей, что медный грош — и тот стоит дороже. Но вот твоя душа…
    Мужичок сжался. Шёпот перерос в роптание, а потом все разом загомонили:
    — Мы не берём души! Этого нет в правилах турнира!
    — Тогда он заплатит другим, — согласился незнакомец. — Если я не могу взять душу, то возьму плоть.
    Тут мужичонка не выдержал и бросился бежать. Раздался хруст, а потом страшный крик — это сломались его ноги. Колдуны всполошились. С задней скамьи поднялся старец и промолвил, перекрывая шум:
    — Ты победил по праву. Ни у кого из Тёмного Дола нет такой силы. А сейчас уходи с миром.
    Старец подошёл к мужичку, произнёс заклинания и крики несчастного стихли.
    Под капюшоном победителя вспыхнули две рубиновые точки:
    — Неужели вы настолько размякли, что пожалели мерзавца? — тихо осведомился колдун.
    — Такие мерзавцы нас кормят, — возразил старец. — Мы умрём с голоду, если будем брать подобную плату.
    Балахон колдуна вдруг опал, из него выступил ребёнок со странным лицом. Словно к пятилетнему телу прикрутили голову младенца. «Младенец» оскалил редкие, острые зубы. Всё заполонил густой липкий туман, в котором послышался голос:
    — Думаете, я уйду с пустыми руками? Я заберу награду прежде чем вы догадаетесь.
    В тишине заплакал ребёнок. К одинокому плачу присоединились крики детей и женщин. Наступил хаос. Колдуны выкрикивали заклинания — от гортанных страшных слов волоски на шее лорда встали дыбом. Затем туман рассеялся, и всё стихло.
    Стефан не мог отвести взгляд от разорванной пелёнки, на которой чернело кровавое пятно.
    — Это был первый урожай, — раздался голос невидимого колдуна. — Я приду снова.
     
    ***
     
    Наваждение исчезло. Они вновь сидели в уютном трактире.
    — Гамельнский крысолов, — прохрипел Стефан.
    Трактирщик недовольно глянул:
    — Нашли с чем сравнить. Ничего общего с нищим музыкантом.
    — Это был демон, — пояснил Грач. — Старый и сильный. Я уже говорил: Тёмный Дол — непростое место.
    — Он их… съел?.. — зажмурился Стефан.
    — Хм… хотелось бы пощадить твои чувства, но возможен и такой вариант, — кивнул Грач, и Стефану вдруг захотелось его растерзать.
    Грач обернулся к трактирщику:
    — Насколько я понимаю, твой сын тоже был в числе украденных. И жена не вынесла такого удара. Так что же тебя здесь держит? Любой сбежал бы, начал новую жизнь и не вспоминал о том, что произошло.
    Снова раздалось хихиканье, и Стефан подумал, что трактирщик плачет. Но это был самый настоящий смех: язвительный, с ноткой злобы.
    — Безумец, — прошептал лорд.
    — Вовсе нет, — живо отозвался колдун. — Он не безумен, и я могу это доказать. Только, боюсь, методы будут… Я уже спрашивал, но буду спрашивать каждый раз: готов ли ты платить?
    Лорд де Крон уже не чувствовал былой уверенности. Ещё неизвестно, какая магия была хуже. Чёрная, калечащая плоть, или Грача  — рвущая на куски разум.
    — Чтоб вы сдохли! — вдруг закричал трактирщик со злостью. —  Оставьте меня в покое, вы, все! Вон из моей головы!
    Он рухнул на стол, затрясся.
    — Не мы одни тут незваные гости, Стефан, — спокойно сказал Грач. — Наш добрый хозяин делит сознание с демоном, забравшим здешних детей. Только слушай, ни слова!
    Дрогнув, погасло пламя свечей. Одержимый поднял голову, и в потемневшем трактире его лицо показалось уродливым.
    — Обманщики, — сказал он чужим, высоким голосом. — Гадкие, нечестные обманщики!
    — Кто же тебя обманул? — спросил Грач спокойно, как мог бы спросить взрослый капризное дитя.
    — Вы же влезли в него, — демон ткнул пальцем себя в грудь. — Сами видели: я честно выиграл!
    — Видели, — Грач улыбнулся. — Ты отлично поработал.
    Стефан крутил в пальцах столовый нож, с ужасом слушая дальнейшую беседу. Они обстоятельно обсудили, как здорово демон отправил старуху на тот свет.
    — Только брать плоть... — Лудо покачал головой. — Это ведь мерзко.
    — Я не виноват! — тоненько пискнув, трактирщик саданул кулаком по столу. — Это всё эти... Тёмные колдуны. Я как зеркало. Что вы хотите во мне увидеть — тем и стану.
    Собравшись с духом, Стефан выпалил:
    — Так отдай моего сына. Он точно никому не хотел зла.
    Грач бросил на лорда гневный взгляд.
    — Мой друг слегка перебрал... — начал было он.
    — Нет-нет, пусть говорит, — перебил демон. — Я хочу послушать.
    — Так я сказал... — Стефан замялся. Ему было неловкого оправдываться перед древним существом, которое вело себя как ребёнок. — Вилли не обманщик.
    — Конечно, — кивнул одержимый. — Он — нет, а ты?
    Грач откашлялся.
    — Такова уж природа человека. Все мы, порой, говорим неправду...
    — Замолчи, старик! — закричал демон. — Гадкий! Мерзкий! Обманщик! — затем, обернувшись к Стефану, тихо сказал: — Ты пришёл в Тёмный Дол с особенной просьбой. Я пожалел тебя и отпустил с миром. Ты же вернулся с колдуном... Гадкий! Мерзкий! Такой же обманщик!
    — А ты вор! — разозлился Стефан. — Я вернулся, потому что хочу вернуть своё!
    Одержимый плюнул в тарелку с недоеденным цыпленком.
    — Иди подобру-поздорову, лорд, не повторяй ошибки первой ночи. Я вновь отпускаю тебя, но Вилли останется со мной. Он — единственная чистая душа в Тёмном Доле. Мне интересно с ним.
    Лорд бросил на демона ненавидящий взгляд, а затем повернулся к Грачу:
    — Делай, — сказал хрипло. — Я готов заплатить за всё.
    Грач что-то шепнул и одержимого отбросило к стойке. Он так сильно врезался затылком, что слышно было, как клацнули зубы.
    Демона, похоже, это развеселило. Он захрипел, тяжело поднялся и проговорил:
    — Ну, если уж вам так хочется драться...
    В полумраке трактира угадывался только его силуэт. Но вот тесак для рубки мяса, который он взял со стойки, Стефан видел отлично. Лезвие блеснуло, и в отражении лорд узнал своё перекошенное гневом и страхом лицо.
    Грач уже стоял между ним и демоном. К Стефану опять вернулось пугающее чувство, словно он — сосуд, к которому тянется чудище. Колдун жадно черпал его жизненную силу, а мир стремительно терял краски…
    ...Очнулся Стефан, когда всё закончилось. Недвижное тело Грач уложил на стойку, а сам стоял рядом, приложив ладонь к шее трактирщика. Вокруг горели свечи. Колдун вытащил из глубин балахона тряпку и бросил Стефану:
    — Зажми ему рану.
    Стефан подошёл, опираясь о стену. Его мутило. Трактирщик невидяще уставился в потолок и почти не дышал.
    — Что случилось? Мы... — лорд замялся, не в силах подобрать слово, — как вы победили демона?
    — Это лишь одержимый, — отмахнулся колдун, — тупая плоть. Сам демон ушёл в изнаночный мир, куда мы сейчас и направимся. Спросим только, где вход. Да зажми ты рану, пока он совсем не подох!
    Стефан прижал грязным платком шею, стараясь не глядеть в остекленевшие глаза. Колдун остановился у другого края стола и монотонно забормотал. Повеяло холодом, по стенам поползли тени. Дверь на кухню отворилась, будто от сквозняка, потянуло затхлостью. Стефан, как зачарованный, глядел на пламя свечей. От колдовства оно стало серым, как и всё вокруг.
    — Помирает, — заметил колдун. — Держи крепче!
    Сквозь платок проступали бесцветные, липкие пятна. От них несло кровью. Тело дрогнуло. Трактирщик открыл рот, как будто вынырнул из воды, жадно глотнул воздуха, заныл:
    — За что, боже, за что... Оставьте меня!
    Стефан убрал тряпку и надавил пальцем на рваную рану.
    — Ты ещё спрашиваешь?
    Мысль, что их добрый хозяин ни при чём, Стефан гнал. Трактирщик долгое время жил в Тёмном Доле. Чёрт возьми, он точно знал, где Вилли! Лорда так и подмывало вдавить палец глубже, услышать, как мерзавец задохнётся...
    — Возьми себя в руки, — сказал Лудо. — Мы вытащили доброго человека с того света, теперь он всё нам расскажет. Так ведь?
    — Дом, — прохрипел трактирщик. — Старый дом около церкви… но вход в него не так-то просто найти.
     
    ***
     
    Кукла без скальпа висела на дереве и таращила пуговичные глаза. Грач, опустив капюшон, осмотрелся.
    — Нам туда, — он пошёл к полуизгнившему сарайчику. Поколебался на пороге, втянул воздух ноздрями и пробормотал: — Да уж…
    — Что там? — спросил лорд.
    — Ничего хорошего. Но двери изнаночного мира открываются причудливым образом.
    — Там демон?.. — опасливо спросил лорд.
    Грач качнул головой. Не демон, мол. Мало ли на свете гадостей кроме демонов… Навалился на дверь. У дальней стены, в свете разведённого костра, прямо на земляном полу, сидел ребёнок. В подвешенном над огнём котелке что-то булькало. Дитя посмотрело исподлобья на вошедших. Стефан не смог разобрать — мальчик это или девочка. Уж слишком чумазой была физиономия.
    Снаружи раздалось глухое постукивание. Лорд насторожился: не нравился ему этот звук.
    — Надо помешивать, — деловито сказало дитя и схватило палку с земли.
    Забулькало сильнее, от варева поднялся такой дух, что у Стефана подступил к горлу комок. Стук участился, словно кто-то пытался пробить хлипкие доски.
    — Что это ты варишь, деточка? — елейным голосом поинтересовался колдун.
    Вместо ответа «деточка» остервенело начало помешивать в котле.
    — Не видел ли ты здесь мальчика? — зашёл с другой стороны Стефан. — Примерно вот такого роста, — он показал, — постарше тебя.
    — Муравейник бы надо, — вздохнуло дитя. — Муравьи-то подчистую бы обглодали — и кость белой сделали.
    Грач запнулся на полушаге, недоверчиво глядя на ребёнка. Лорд вытянул шею:
    — Что там? — почему-то шёпотом спросил он, и колдун так же тихо ответил:
    — Тебе лучше не знать.
    Стук снаружи совпадал с ритмичным помешиванием, и Стефану показалось, что он сойдёт с ума от болезненного любопытства. Он решительно заглянул в котел. Сначала увидел лишь пар над мутным бульоном. А после из жижи выплыла маленькая мёртвая голова. Одного глаза уже не было, а другой — с побелевшим, словно у сваренной рыбы, зрачком, смотрел прямо на него. Голова перевернулась, и лорд увидел содранный скальп с остатками тёмных волос.
    Стефана вывернуло прямо в костёр, пламя зашипело, а вместе с ним и чумазый ребёнок. Он поднял палку и огрел ею лорда по спине.
    — Нельзя гасить! — это было последнее, что услышал Стефан, выбегая из проклятого сарайчика.
    Он подумал, что отдаст богу душу — так страшно его не рвало никогда в жизни. Наконец, спазмы прекратились, и Стефан обнаружил себя возле деревянной стены. Слышались только треск дров и глухое постукивание. Сам не зная зачем, лорд пошёл на звук.
    И вновь проклял себя за любопытство. В тусклом, пробивающимся сквозь доски свете, увидел тело. То, что было когда-то ребёнком, стояло на карачках и методично билось остатками шеи в хлипкую стену. Оно ищет свою голову, понял Стефан, похолодев.
    Хотел бежать, и не смог найти выход. Петлял в темноте и раз за разом приходил к обезглавленной нежити. Лорду стало плевать на сына и наследство — он лишь хотел, чтобы кошмар закончился. Пополз куда-то, а когда снова услышал стук, остановился, и визгливо, по-шакальи, завыл.
    — Ну-ну, — раздался знакомый голос. — Эдак ты с ума сойдёшь раньше времени. — Выпей-ка.
    Колдун разжал челюсти лорда и влил снадобье. Через минуту дышать и соображать стало легче.
    — Пойдём отсюда, — хрипло взмолился Стефан. — Заклинаю всеми святыми — давай уберёмся, чтобы не встречаться больше с этими монстрами!
    — Монстрами?  — рассмеялся Грач. — Друг мой, это не монстры. Всего-навсего дети колдунов. Они впитали зло с молоком матери.
    Грач встал, и лорд, глядя на него снизу вверх, вдруг понял, что не выберется отсюда. У Лудо Тиса была своя, неведомая Стефану цель, и неизвестно, кто страшнее: демон, заставляющий детей отрезать друг другу головы, или старый, как и всё зло на земле, колдун.
    — Пойдём, — Грач подал руку.
    За ним тёмной громадой возвышался дом.
     
    ***
     
    Антрацит ночи сменили сизые и аспидные тона. Город за хлипким забором напоминал грифельный набросок. Стефан увидел тень. Тень протянула тонкие руки и всхлипнула:
    — Деточка моя! Деточка!
    Словно в ответ, из дома разнёсся плач. Тень бессильно опустилась наземь, и лорд сделал несколько неверных шагов к забору. Дом пугал, а колдун всё меньше походил на человека. Серое одеяние Грача сливалось с туманом; туманным же, промозглым и глухим казался его голос:
    — Пойдём.
    Лорд упрямо подошёл к тени.
    — Кто ты? — спросил он.
    Вышедшая, неожиданно яркая, луна осветила место. Тень, оказавшаяся совсем маленькой, подняла голову, и Стефан узнал жёлтые глаза той самой девчонки, которая чуть было не убила его из-за старика-попрошайки. Она сидела у могильного камня.
    — Деточка! — страшно крикнула она и зацарапала по камню. Запрокинула голову, и Стефан услышал тот же шакалий вой, что совсем недавно исторгся из его груди.
    На вой начали сходиться другие подростки, а давешний старик подполз к желтоглазой, дёрнул за полу и заканючил:
    — Хочу домой! Дай леденец!
    Поняв, что ещё немного, и он окончательно лишится разума, Стефан обернулся к колдуну.
    — Я умру в том доме, — жалобно проблеял лорд.
    — Может быть, — согласился колдун. — Но ты точно умрёшь, если задержишься ещё немного.
    В голове Стефана прояснилось. Страх не ушёл, но затаился, дав возможность сделать то, ради чего пришли. Лорд даже смог посмотреть на дом. За ставнями мелькали огоньки. Где-то там был его сын.
    — Вижу, зелье подействовало. Пойдём, — сказал Грач в третий раз.
    Они поднялись по ступеням, и старая дверь медленно отворилась. В полутёмном коридоре сами по себе зажглись свечи. Стефан узнал тот же сальный, душный запах, что слышал на турнире. Стены оказались неровными — наверное, деревянная обивка вспучилась от сырости. Потом лорд разглядел, что неровности состоят из детских лиц. Словно страшная сила сначала замуровала их, а потом попыталась выдавить наружу. Лорд отшатнулся — видеть застывшие в немом крике, искажённые болью личики было выше его сил. Среди них были и младенческие — Стефан вспомнил окровавленную пелёнку на опустевшей улице… Ему показалось, или на самом деле в уши отчаянным аккордом ударил плач?
    Колдун же разглядывал коридор с видимым интересом.
    — Поразительно! — негромко сказал он, и Стефан услышал в его голосе уважение. Как он может восторгаться этим безумством? Лорд с удовольствием бы бросился на поиски сына, но мешал страх. К тому же, мешало что-то другое. Это «что-то» держало за плечо.
    Стефан скосил глаза и увидел длинные деревянные пальцы, цепко впившиеся, не дающие уйти. Лорд малодушно взвизгнул, запутался в плаще, заметался.
    Колдун рубанул ножом по тонкому запястью.
    — Вот же отродья! — Грач брезгливо бросил детскую кисть на пол.
    — Они что, живые?! — лорд с ужасом смотрел, как рука втянулась в стену.
    — Трудно сказать, — задумчиво ответил Грач и пошёл дальше, не пряча, однако, нож. — Скорее, живучие. Демону редко попадаются новые игрушки, вот и латает старые.
    — Игрушки, — эхом отозвался лорд. Значит, его сын — тоже игрушка демона…
    На втором этаже слышался топот маленьких ножек, но лорд не хотел представлять, во что там играют. Пространство искривлялось: коридор то расширялся, то резко уходил в сторону — у лорда было чувство, что они идут вечность.
    Наконец запахло смолой и дровами. Дохнуло теплом — не выморочным и душным, а сухим, от камина. Они оказались на пороге комнаты и Стефан увидел родной силуэт.
    — Сыночек, — севшим голосом сказал Стефан.
    — Смотри, папа, какая у меня куколка! — Вилли протянул мумифицированного младенца, голова которого была пришита грубыми нитками. Вместо глаз были пуговицы, что поблёскивали в отсветах огня.
    Лорд кинулся, прижал Вилли к груди. Что-то хрустнуло. На пол упала миниатюрная иссохшая ручка, которая заскребла ноготками.
    Вилли всхлипнул и вцепился в край камина.
    — Что ты делаешь! — прикрикнул Стефан.
    — Но моя игрушка... — Вилли вырвался за кукольной ручкой, успевшей заползти в дальний угол. — Это подарок!
    Тень на дальней стене сползла на пол, как чёрная клякса. На её месте возник мальчик: худощавый, бледный, с пронзительным взглядом. Вилли бросился к демону и спрятался ему за спину — как огромный нелепый бульдог за маленького хозяина. На Грача, застывшего в проёме двери, он таращился со страхом.
    — Оставьте, — сказал демон. — Здесь его не обидят. Он чистая душа, поэтому я не стану вредить.
    — Наверное, так же ты говорил бедным жителям Тёмного Дола, — сказал Стефан.
    — Бедным? — мальчик звонко рассмеялся. — Вы верно шутите, лорд. Колдуны и их дети страдают, потому что они сами зло. Я — зеркало, помните?
    — Так взгляни на меня! — Стефан развёл руки. — Я хочу вернуть ребёнка, что в этом дурного?
    Грач шагнул в комнату, откинув с головы капюшон.
    — Хватит, Стефан. Он раскусил тебя, — сказал колдун. Повернулся к Вилли и опустился на колено. — Мальчик мой, подойди, не бойся.
    Демон улыбнулся:
    — Иди. Старик не опасен, если того не пожелает твой отец.
    У Стефана заколотилось сердце, когда его сын оказался рядом с Грачом.
    — Расскажи, Вилли, почему вы приехали в Тёмный Дол?
    — Отец хотел вылечить меня, — осторожно начал мальчик. — Все говорят, что я глупый...
    — Только не я, сынок!
    — Да... — Вилли поглядел на отца. — Ты так не говорил никогда.
    — Так почему вы остались той ночью, когда всё стало ясно? — спросил Грач. — Когда добрый дядя в трактире сказал, что тебе нельзя помочь?
    Стефан дёрнулся было к Грачу, но тот поднял ладонь.
    — Папа очень рассердился, — продолжил Вилли. — Кричал, что всё равно получит наследство. Сказал, если в Тёмном Доле не могут вылечить меня, так пусть сделают то, что умеют...
    — Что же?
    — Убьют дядю и всех остальных. Мерзавцы пожили своё! Так он говорил...
    Стефан с горечью вспомнил, как решился на страшную просьбу... Только решился — не успел ничего больше. Ночью Вилли исчез, а обезумевший лорд помчался за помощью...
    Демон показал острые зубы в подобии улыбки.
    — Вот поэтому я не отдам мальчика, — сказал он тонюсеньким голоском. — Я лишь хотел найти доброго друга, а местные чернокнижники... Обманщики!
    — Потому что поменялись телами со своими чадами? — спросил Грач. — Я сразу догадался, что детки здесь непростые. Ты не смог собрать урожай во второй раз — взрослые в детских телах тебе неинтересны, а старики с юным разумом слишком быстро сломались бы.
    — Убирайтесь! Вы такие же, как они. Один — желает смерти родным, а мысли другого ещё чернее. Хочешь жить вечно, колдун? Я знаю, каким способом! А ещё говорил, что мои методы отвратительны! Лицемер! Обманщик!
    Грач обернулся к Стефану:
    — Лорд де Крон, твоё слово. Будешь слушать мелкого уродца? Или...
    — Делай, — бросил Стефан. — Чёрт возьми, сделай хоть что-нибудь!
    Когда колдун потянул Вилли на себя, мальчик закричал от невыносимой боли. Грач таял, словно грязный снег. Поток серой жижи облепил Вилли с ног до головы.
    — И эту игрушку сломали,  — разочарованно протянул демон. И, превратившись в тень, исчез. Стефан услышал его последние слова — они шёпотом прозвучали в голове:
    — Ты получил, что хотел. Твой сын теперь уж точно поумнеет. Забирай, мне он такой не нужен.
    Когда серый клубок распался, на полу остался один Вилли. Рядом с ним грудой тряпок валялся балахон колдуна. Стефан схватил сына и бросился прочь из проклятого места.
    Занимался рассвет, но краски так и не вернулись. Стефану показалось, что всю оставшуюся жизнь он проведет в изнаночном мире.
     
    ***
     
    Лорд де Крон сидел у камина. Снаружи гневалась буря, но фамильное гнездо оставалось уютным — старые стены подлатали и в дом вернулась былая роскошь. Совершенно чудесным образом вдруг перемерли все родственники, делившие между собой наследие старого рода. В их краях прошла чума, которая не пощадила никого из де Кронов, кроме тех двоих, что навестили Тёмный Дол. Стефан стал несметно богат.
    За окном громыхнуло. Стефан посмотрел на пустой графин, позвонил в колокольчик. Хотелось забыться. Забыть, что его сын никогда не станет прежним.
    С удивлением лорд понял, что скучает по временам, когда они были беднее церковной мыши. Вспомнил, как читал на ночь сыну незатейливые сказки. Страшные моменты пропускал, в сказках всегда был счастливый конец, и Вилли засыпал с улыбкой. За эту улыбку лорд отдал бы всё состояние. Но не к кому больше было обратиться.
    Дверь скрипнула — слуга принёс напиток. Задумавшись, Стефан не сразу увидел рядом с собой маленькую тень. Вздрогнув всем телом, вскочил. Маленький слуга отступил, и лорд поймал своё отражение в зеркале: исказившиеся черты, испуганный оскал… неужели он настолько плох, что боится любого ребёнка?
    — Где Жак? — спросил резко.
    — Папа заболел, — пискнул мальчик, — велел носить вам графины.
    — Возьми пустой и убирайся, пока не позовут, — Стефан вновь сел перед камином.
    — Лорд де Крон не любит детей? — насмешливо раздалось за спинкой кресла.
    Сын — раньше такой неуклюжий — приобрёл грациозную и неслышную походку. Многое изменилось, но больше всего — Вилли. Превратился в статного юношу, с совершенно неуёмной жаждой познания. Исчезли куклы и вечерние сказки — он перечитал всю библиотеку, и выписывал всё больше книг. Вместе с ними выписал и слугу из отдалённого местечка.
    Стефан знал: когда сын появлялся в окрестностях, селяне плевались через плечо и скрывались в домах. Виной тому было не только суеверие: исцелившегося наследника сопровождал длинный, как жердь, бледный до синевы Вауло.
    — Где ты был? — не оборачиваясь, спросил Стефан.
    — В саду, — Вилли сел в кресло напротив. Его серый балахон выглядел совершенно сухим.
    Стефан посмотрел в окно: под проливным дождём, в свете молний виднелась призрачная фигура с руками до колен. А потом начали появляться надгробные камни, и лорд поспешно отвёл глаза. Всю ночь он будет бродить между ними, выискивая одно только имя… Но ведь его сын не был похоронен. Это всё — лишь кошмар, что снится ему каждую ночь, ведь так?
    — Ты умрёшь раньше срока, если продолжишь столько пить, — заметил новый Вилли.
    Вместо ответа Стефан наполнил бокал доверху.
    — Какая тебе разница… жизнь — тягучая, медленная агония. Там, где ты получил новую, моя прекратилась.
    — Что ж, за всё существует своя плата, — согласился Вилли, и Стефан увидел, хотя и не хотел, как на юном лице сына на мгновение проступил измождённый оскал колдуна.