ad004 Система

    Дэн опаздывал на работу. Обжигаясь, глотал горячий чай. И тут дочка потянула за рукав:
    - Пап, можно не пойду гулять с Лаской? Я боюсь.
    - Чего? – дочкины детские страхи были сейчас некстати.
    - Вчера у подъезда кто-то стоял. Ласка зарычала и дёрнула поводок, я чуть не упала.
    - Как он выглядел?                                                
    - Как невидимка.
    Дэн улыбнулся и в один глоток допил чай:
    - Если не хочешь гулять с собакой, так и скажи, а врать нехорошо. Ты же знаешь, невидимок не бывает. Но одна, точно, не ходи. Может, бродячие собаки повадились. Просто есть вещи, о которых лучше не думать. Пройти мимо – и забыть. Поняла?
    - Да.
    Разговор отвлёк, и всю дорогу Дэн пытался вспомнить что-то важное. На работе увидел стопки готовых к отправке, опечатанных смарт-карт. Вот оно – свою собственную, которую до трёх дня надо продлить, умудрился забыть дома.
     
    Дэн отпросился, влетел в квартиру и мимо удивлённой жены промчался к письменному столу, где хранилась его Карта Гражданина. В именном кожаном футляре, полученном за разработку нового антивируса. Конечно, футляр не орден. Но почти медаль.
    Сердце упало – на обычном месте лежала стандартная коробочка. Пустая. Пошарил рукой, проверил стол – нет.
    - Что же делать… - прошептала жена.
    - Как что? Искать! – Дэн по второму кругу вытряхивал ящики. – Не вызывать же слухачей. Помнишь, чудики из тридцать первой умудрились так запрятать карту, что приезжали контролёры со всеми их детекторами и локаторами.
    - Ну да. Карту тогда нашли.
    - Нашли… Слушай, ты уж скажи нашей малой, чтоб перестала хихикать им в спину, некрасиво. Хотя, я её понимаю – как можно потерять Карту! Позор просто.
    Зазвенел зуммер входной двери – вернулась дочка.
    - Пап, забыла сказать, я карту брала в школу. Ты не сердишься, да?..
    Футляр с тиснением «Лучшему программисту сектора» лёг в руку. Дэн без сил рухнул на диван.
    Жена закричала на дочку:
    - Зачем тебе эта дурацкая карта? Вот четырнадцать исполнится, вошьют чип за ухо, выдадут карточку, и тоже будешь каждые полгода бегать к Колонне Инициации.
    Дочка заплакала:
    - А я хочу! И карту как у взрослых, и чип. Сегодня был урок Осознания. Приносили то, чем гордятся в семье. А я взяла карту, из-за футляра…
    Дэн обнял дочку, поцеловал жену:
    - Всё в порядке, девочки, не ругайтесь. Я успею!
    
    Ближайшая Колонна Инициации стояла недалеко, в холле торгового центра. Рядом с банкоматом и смешным роботом, продававшим любимое дочкино мороженое.
    Проспект запрудила обычная для этого времени пробка. Через полчаса Карта перейдёт в режим ожидания, а через шесть часов отключится. Но до этого далеко. Дэн срулил направо, в узкий переулок, параллельный проспекту. С одной стороны шёл аккуратный новый забор, напротив чернели провалы окон в закопченной стене, и сквозь прорехи в крыше свет падал на мёртвые станки. Про старый завод Дэн знал, но свободный доступ в опасное пространство поразил. Настолько, что едва успел дать по тормозам, когда «Скорая» впереди резко остановилась и, включив мигалку, развернулась поперёк проезда. Дэн отчаянно ударил по рулю – оставалось двадцать минут.
    И тут он увидел, что у заводской стены, привалившись к груде битого кирпича, лежит мертвец с запрокинутой головой. Грязный, обросший – таких когда-то называли бомжами. Рука еще держала бутылку дорогого вина, и оно пролилось на рубашку. Дэн содрогнулся, представив, как несчастный умирал, и недоумевал – почему Система не сработала и не пришла на помощь. Он даже потрогал крохотный бугорок за правым ухом, где был зашит его собственный чип.
    Из кабины «Скорой» вылез долговязый рыжий парень в футболке с легкомысленным принтом и ярких бермудах. Пояс оттягивала полицейская кобура. Парень «упаковал» мертвеца в черный пакет и потянул тело к носилкам. Но оно было слишком тяжелым и, к тому же, начало коченеть.
    Парень разогнулся, чтоб отдохнуть.
    - Извините, это надолго? – растерянно спросил Дэн. – Я очень спешу.
    Вместо ответа тот сплюнул в траву, краем футболки вытер пот, потом взял из фургона пару рукавиц и протянул Дэну:
    - Чего сидишь? Помоги. Напарник уволился, а нового уже не дадут – неделю осталось на тухляке отработать.
    Слово «тухляк» покоробило, однако Дэн заставил себя выйти из машины. Вдвоём занесли тело на носилки с подъёмником, Дэн даже запрыгнул в фургон, чтобы принять их. И, похоже, зря – на полу лежали в ряд тела в пакетах. Тихо гудел холодильник, обдувая прохладой, но запах был тяжелее воздуха. Дэн резво выскочил наружу – показалось, что одежда сразу пропиталась мертвечиной.
    Парень усмехнулся, предложил сигарету и протянул руку:
    - Алекс.
    - Д… Дэн, - он жадно затянулся. – Слушай, я бы так не смог, - кивнул на фургон. – Выворачивает.
    - Запах-то? Ерунда. Дело в другом. Мне жалко их, а это не полагается.
    - Кто они?
    - Неважно. Просто люди. И их всё больше… – Алекс замолчал, растирая окурок носком сандалии. – Ладно, замнём. Ты спешил? Извини, что так вышло.
    Дэн глянул на часы:
    - Карта через семь минут уйдёт в режим ожидания.
    - Так чего молчишь! Марш в кабину, прокатимся с ветерком. Машину потом заберёшь.
    С мигалкой и сиреной они почти успели. «Скорая» остановилась у торгового центра, когда стрелка больших часов на фасаде подошла к трём.
    - Чёрт, чёрт, чёрт!
    - Ну, прости, друг, - Алекс виновато улыбнулся. – Может,  обойдётся.
    Дэн кивнул – он был так измотан, что, казалось, готов ко всему, даже к «красному» уровню тревоги.
    
     Возле Колонны Инициации собралась небольшая очередь.
    Дэн опустил карту в приёмник. Это странное чувство, когда целую минуту ты словно младенец. Нет, даже так – будто сердце остановилось и ждёт, когда разрешат заработать. Без Карты все остальные пропуска превращались в бесполезные куски пластика. Ни в автобус войти, ни в магазине расплатиться, даже домой не попасть. Сердце снова ёкнуло, когда на мониторе загорелось «Ваш запрос обрабатывается». Обычная процедура, но Дэн знал, что люди за ним не отводят взглядов от экрана. В прошлом году у стоявшего перед Дэном мужчины Колонна задержала карту. Побежали оранжевые огни, надрывно зазвенел зуммер. Люди шарахнулись в сторону, Дэн тоже отступил. Быстро подошли двое контролёров, мужчину взяли под руки и увели. Он что-то бормотал, словно оправдывался, но Дэн старался не прислушиваться – это не принято.
    Колонна дольше обычного изучала карту. И вот… уфф! Вспыхнул жёлтый огонёк, карта выскочила обратно. До новой инициации – целых полгода. А ведь есть счастливчики, которым «платиновую» карту надо продлевать раз в год, а то и в пять лет. Великие люди, совесть нации! На радостях Дэн накупил сластей и мороженого, и вечер прошёл под знаком тихого семейного счастья.
     
    Наутро он, как всегда, приложил служебный пропуск к валидатору, и сразу по привычке дёрнул дверь. Она не поддалась. Валидатор вместо ровного зелёного света мигал красным. Дэн обречённо прислонился к стене, ожидая, когда на гулкой лестнице раздадутся шаги шефа службы безопасности.
    - У нас нет претензий, вы отличный работник. Но ваша Карта Гражданина продлена из режима ожидания, а в этом случае Система всегда реагирует. Не знали? Теперь будете знать. Впрочем, пока ничего страшного. Вам просканируют мозг, чтобы убедиться в гражданской зрелости, или… Пока не думайте об этом. В вашем положении полезней вообще меньше думать. Во дворе ждёт наряд госконтроля, давайте, я вас провожу.
    Дэн вздрогнул, увидев белый фургон, похожий на ту «скорую». Всё из-за неё. Хотя… Сам оказался раздолбаем. Другие держат Карту Гражданина в сейфе, за семью замками.
     
    Распечатку сканирования Дэну не показали, и неизвестность выматывала хуже любого приговора. Сама процедура напоминала обычную энцефалограмму. Результатом стал двухнедельный карантин, после чего предстояло заново пройти Инициацию.
    Дни были похожи на выздоровление после болезни – поздний подъём и сладостное валяние в кровати, приглушённое бормотание радио на кухне, вкусная домашняя еда, заботы жены. И долгие прогулки с дочкой. Часто подходили к Прозрачному Пределу – стене из армированного стекла, за которой поезда по высокой насыпи уходили в далёкие страны. Раньше в их секторе был вокзал. Но город рос, станцию перенесли, хотя старинное здание осталось. То крыло, что выступает на площадь, занял ресторан. Остальную часть отгородили – на месте промзоны и подъездных путей собирались строить коттеджи для владельцев привилегированных смарт-карт, доступ туда был запрещён. А когда-то вместо огромного забора стояла аллея столетних лип. Там на прогулке Дэн познакомился с женой…
    Он всегда чувствовал себя частью Системы, клеткой общего организма. Когда вирус атакует, антитела убивают заражённые клетки. Так и Система избавляется от части ради спасения целого. Дэн считал, что это правильно. Но себя на месте жертвы не представлял. В последнее время в их отдел всё чаще привозили повреждённые вирусом чипы. Сам вирус был уже разрушен, но по обрывкам программы Дэн понимал, что он не занесён из Системы, а создан мозгом человека. Чип вшивают единожды на всю жизнь. Это значит, владельцы чипов уже мертвы. Так стоит ли Система жизни человека?
    Никогда Дэн не задумывался, что его ждёт. Будущее казалось безбрежным спокойным морем. Теперь же боялся каждого нового дня. Косился на незнакомцев, входивших в подъезд. Вздрагивал от стука в дверь. Испуганно ронял письмо с казённым штампом, затесавшееся в пачку рекламных газет.
    Это наяву. А в ночных кошмарах страх воплотился в Колонне Инициации. Один вид её вызывал желание бежать туда, где город не поделён на сектора контроля, где нет глазков видеокамер, турникетов, и где не нужно ходить на поклон к терминалу. Туда, где поезда уходят в дальние края.
    Со всех сторон обступали Колонны – серебристо-стальные, отдающие медицинским холодом металла. Дэн прятался от них в заросшие пылью и паутиной подвалы. С детства он боялся замкнутых пространств. И теперь по ночам, в бегстве от Колонн, сполна испытал ужас клаустрофобии. А когда вырывался наверх, на солнечный свет, перед ним снова вырастала Колонна и механическим голосом спрашивала, готов ли он к откровенному разговору. Просыпался Дэн в холодном поту.
    И однажды он ответил Колонне: «Да!» Просто устал бояться. Кошмары тут же прекратились.
    Испытательный срок пролетел. Дэн ел мороженое с клубничным вареньем и не спеша прогуливался возле Колонны. Интересно, откуда появляются контролёры, если начинают мигать оранжевые или красные огни? Наверно, из той подсобки.
    Дэн отправил карту в приёмник, даже слегка подтолкнул. Он был совершенно спокоен. Внутри Колонны в разных местах щёлкало, скрипело, стрекотало, словно карта Дэна путешествовала по кругам ада. Сейчас раздастся привычный сигнал, карта выскочит из мигающей прорези и жизнь вернётся в привычное русло…
    Цепочка оранжевых огней вспыхнула вверху Колонны, как гирлянда на новогодней ёлке. Заверещал зуммер. Из той самой подсобки выбежали двое мужчин в тёмно-зелёной форме Службы Госконтроля. Один на ходу дожёвывал яблоко. Дэн подумал, какие у них спокойные, мужественные лица.
    - Колонна проглотила мою карту! – Дэн обращался к контролёрам как к равным. – Можете вызвать наладчиков?Она неисправна.
    - Пойдёмте, - бесцветным тихим голосом сказал контролёр и крепко ухватил Дэна за предплечье.
    - Оранжевый уровень, давайте машину, – буркнул в рацию другой.
     
    Дэн знал, что он не преступник. Его защитой стало чувство превосходства над теми, кто пытался доказать обратное. И хотя от него теперь ничего не зависело, приятна была сама свобода от условностей, что раньше отравляли жизнь. В плохое он не верил, было даже любопытно, что случится дальше. Но за семью переживал. Что им скажут, как объяснят? За время карантина Дэн не нашёл сил в открытую поговорить с женой – что будет, если… А может, так и надо? Ведь разговоры о тех, кто не прошёл инициацию, были негласным табу.
    На допросах интересовались, с кем он дружит на работе и общается в свободное время, о чем говорит. Он чувствовал, как переходит в другую реальность, где уже не полноправный гражданин, а подлежащий утилизации враг общества. Дэн не впал в депрессию, не просил помиловать, пощадить. И сам этому удивлялся. Его задачей стало – выжить. Не винтиком Системы, а охотником в первобытном лесу. Хотя понимал, что больше похож на дичь.
    В конце концов, Дэн перестал отвечать на вопросы.
    - Ну что ж, - дознаватель приложил карту Дэна к портативному сканеру инициации. - По отклику Системы станет ясно, что делать с вами дальше.
    - Я не пешка, чтобы двигать меня по доске.
    - Отлично! Вот и проверим.
    Дэн увидел то, что ожидал – мигающий красный диод. «Оранжевая тревога» блокировала только часть функций карты, после курса реабилитации можно было вернуться в общество. Красный сигнал означал полное отключение. И Дэн это знал.
    - Поздравляю! Ваш чип пройдёт переналадку. Завтра утром вы выйдете отсюда свободным человеком. – Дэн удивлённо посмотрел на дознавателя. – Правда, станете невидимы остальным. Не сможете проходить через турникеты, приобретать еду. В остальном же – полная свобода! Когда насладитесь сполна, - дознаватель криво ухмыльнулся, - и захотите вернуться в лоно матери-Системы, активируйте через Колонну вот этот билет, - подвинул Дэну бумажный квадратик. – Но только при искреннем раскаянии вас примут обратно – чип работает как детектор лжи. Да, еще… Мы гуманны к отказникам. Вот бутылка хорошего вина. В ней быстрый и безболезненный яд.
     
    В детстве, читая фантастику, Дэн мечтал превратиться в невидимку. Совершая подвиги, оставаться неузнанным и неуязвимым. Потом отыграть назад и триумфатором вернуться в обычную жизнь. Мечты всегда сбываются. Но теперь он стал изгоем.
    По недосмотру или злому умыслу контролёров Дэн оказался в том же контуре контроля, где стоял его дом. Что, если перепрыгнуть  турникет, проскочить в подъезд за соседом, тайком за женой войти в квартиру?Попытаться установить контакт с семьёй. Но можно ли так жить? И не вызовут ли они контролёров, как врачей к больному?
    Из подъезда вышла жена – растерянная, немного подавленная. Потом выбежала дочка, с Лаской на поводке. Дэну хотелось подойти, обнять их, хотя бы прикоснуться. Наверное, в последний раз. Теперь он окончательно поверил, что стал невидим для нормальных людей. Его девочки смотрели сквозь него. Только Ласка, пушистая домашняя игрушка, увидев хозяина, завиляла хвостом и потянула в его сторону. В глазах дочки появился страх. Дэн вспомнил, как сам напугал её рассказами о бродячих собаках. Он резко повернулся и зашагал прочь. Вот и попрощался.
     
    Внутри фанерного звездолёта на детской площадке было душно, но к ночи похолодало и зазвенели комары. Они тоже не верили в невидимок. Искусанный Дэн пулей вылетел из ракеты и побрёл к дверям ночного магазина. Пахло там невкусно, но это и хорошо – в торговый зал всё равно не попасть, из потолка выстреливают красные лучи. Раньше Дэн не понимал, зачем это надо. Теперь догадался. Уселся на полу за пустыми тележками, спрятал голову в руки и попытался заснуть.
    Рядом покупатели шуршали пакетами, укладывали покупки. Древний дед вынул из бумажника стопку пластиковых карт и, шевеля губами, начал тасовать в нужном порядке. Вот зелёная транспортная, потом синяя – турникет во дворе, фиолетовая – это от подъезда, а белая – ключ от квартиры. И разноцветная – карта путешественника. Зачем она ему?
    У Дэна такая тоже была. Он давно накопил бонусы для посещения соседних секторов контроля. Их начисляли на работе, в жилконторе, иногда в магазине вместо акции за покупки плюсовались «баллы путешественника». Но в ближних секторах Дэн уже бывал, ему хотелось уехать вдаль, куда мчится по насыпи поезд. Теперь не уедешь.
    Дед выронил пакетик дешевого печенья, не заметил и, шаркая, направился к выходу. Дэн схватил добычу… Устыдившись, подтолкнул пакетик деду. Тот удивлённо оглянулся и поднял потерю.
     
    Впервые в жизни Дэн спал как бродяга. С рассветом, чувствуя, что ноет каждая косточка, перебрался на скамейку в парк. Пока жарило солнце, не так донимал голод. Хотелось только пить. Бесплатную и почти чистую воду нашёл на площади в фонтане. В сторону ресторана даже не смотрел. Шёл второй день свободы. Он всё больше чувствовал себя в ловушке.
    Границу сектора – откос, за которым шли пути заброшенной железной дороги, – сторожил высоченный забор с колючей проволокой и камерами наблюдения. Рядом протекала небольшая речка, начинавшаяся водопадом из оформленного порталом проёма в подошве холма. Когда-то давно, при строительстве железной дороги, пересекавшую пути речку запрятали в подземный туннель.
    Надежда, что в речушке водятся хотя бы ерши, не оправдалась. Под ложечкой нешуточно тянуло, и Дэн начал искать оправдание – почему нужно скормить Колонне билет «на выход» и сдаться. Не так он представлял свободу. Но и в выборе между ядом и возвращением её не было. Дэн вытянул из кармана талон со штрих-кодом, похожий на билет электрички. Боясь передумать, порвал на мелкие кусочки и пустил по воде. Потом открыл бутылку и вылил отраву. Всё еще казалось, что это испытание, что за ним наблюдают. Может, так и было. Маленький водоворот крутил обрывки последнего шанса… Шанса на что? На прощение? Но в чём он виноват? Что просто думал?
    Из коллектора выплыл листок бумаги и завертелся в том же водокруте. Дэн поймал его – это был карандашный набросок старика. Следом выплыл второй клочок, на нём тоже условно, но мастерски, изобразили лохматую собаку. Дэн высушил рисунки, убрал за пазуху, подождал. Листочки больше не появлялись. Прошлёпал по руслу ручья и вошёл под тёмный свод коллектора.
    Ноги мёрзли в ледяной воде. Сбоку был сухой приступок, Дэн с удовольствием забрался на него. Рядом с затянутой густой сеткой бетонной трубой оказался другой туннель, пустой и тёмный. Наверно, когда проложили новый водовод, старый просто загородили решёткой – кованой, с завитками. И всё это явно до эпохи Новой Инициации.
    В другое время Дэн не решился бы сломать решётку. Не только потому, что трудно. Просто есть вещи, которые делать нельзя, потому что нельзя. Не принято.
    Однако голод – источник великих географических открытий. Из-за решётки тянуло общепитовской готовкой. Дэн сглотнул слюну. Ободрал скользкий мох и увидел узкую калитку. Замок висел, но петли сгнили. Дэн протиснулся внутрь, а калитку вернул на место.
    Кирпичный коридор с высоким сводом, изгибаясь, уходил во мрак. Этот туннель словно соткался из ночных кошмаров. Дэн шёл, подсвечивая зажигалкой, хотя казалось, что лучше оставаться в темноте, настолько давил свод. Воздух становился всё более густым, стоячим, подвальным. Язычок зажигалки ненадолго падал, потом трепетал, снова оживая… и совсем погас. Возвращаться? Дэн судорожно вдохнул и зашагал дальше, выставив вперёд руки. Споткнулся. Не удержавшись на ногах, упал, сильно ударив коленку. Это оказалась ступенька. Осторожно поднялся по крутой каменной лестнице, ощупал стену – и горькое отчаянье накатило на него. Проёма не было, глухая кирпичная кладка. Сел прямо на пол, прислушиваясь к темноте. Но котлетами-то пахло!
    Дэн пошёл вдоль стены, и скоро обнаружил небольшой пролом. Перешагнул, оступился, полетел на кучу камней – пол по ту сторону оказался ниже. Но это уже неважно. Вдали забрезжил пока не свет, а неясный отблеск – выход. Запах еды дразнил всё сильнее.
    Дэн прошёл по подвалу, освещённому продухами под потолком, толкнул рассохшуюся деревянную дверь – и оказался на воле, жмурясь от солнца и жадно дыша. Он попал на задний двор ресторана. Окна закрывали жалюзи. Запах шёл из отверстия в стене, в котором гудел вентилятор.
    Над мусорным контейнером гулял лохматый собачий хвост. Дэн тихо свистнул. Огромный пёс с длинной свалявшейся шерстью выпрыгнул и зарычал, но подойти побоялся. Можно было поспорить –  собака с рисунка. Дэн видел её четко, но ошейник то появлялся, то пропадал. Может, чип Дэна сбоил. Собака к чему-то прислушалась и убежала, словно позвали.
    Дэн так проголодался, что о приличиях не думал. Наверно, сюда из ресторана выбрасывали просрочку. Он набросился на еду. Насытившись, набрал в запас магазинных упаковок со съестным. Не забыл содрать этикетки со следящими датчиками рекламных контор.
    Обогнул угол дома. Вдаль тянулись заросшие травой пути, кое-где стояли вагоны и целые составы. Территория была огромной. Но и она оканчивалась забором.
    Вверху блеснуло – камера повернулась в его сторону. Дэн бросился под защиту вокзала. Вокруг та же тишина и пустота, но теперь он чувствовал тревогу.
    Кто-то невидимый ухватил за запястье, сильно рванул. И сразу ударили в висок. Проваливаясь во тьму, Дэн чувствовал, как подхватили под руки и тащат…
     
    - Открой глаза, ну. Ты нас видишь? – спросили откуда-то сверху.
    С одной стороны на Дэна смотрела, высунув язык, та самая собака. С другой – сидел на корточках загорелый до черноты старик, с седой щетиной, в рабочем комбинезоне на голое тело. Тоже словно сошедший с рисунка. Сильными, как клещи, руками он прижимал Дэна к земле. Мужчина средних лет навис над Дэном, загораживая солнце. Он был в костюме с галстуком-бабочкой, а в руках держал, покачивая, толстую дубинку, обёрнутую тряпьём. Ей, наверное, Дэна и огрели. Дэн выругался – оба одобрительно переглянулись. Голова болела, висок пекло. И всё, что перед глазами, шло мутной волной. Потом «картинка» стала чёткой.
    - Вы что, видите меня? Вы контролёры? – в горле пересохло, слова давались с трудом.
    - Молодца! Живой. Буянить не станешь? На-ка, попей водички, - старик протянул большую щербатую кружку, Дэн жадно схватил.
    - Мы похожи на контролёров? – спросил мужчина в бабочке, опираясь теперь на дубинку, как на изящную трость. – Мы такие же изгои, как ты. Я Марк, журналист, а это – Старик. Сейчас Чокнутая принесёт водку и обработает рану. Извини, перестарался…
    Дэн сел на землю. Собака угрожающе оскалила клыки.
    - Тихо, Туман, свои, - осадил её Старик.
     
    Странной подпрыгивающей походкой подошла невысокая женщина. Ей можно было дать и тридцать, и сорок лет. Вид был измождённый, под глазами круги. Обута, несмотря на жару, в массивные  ботинки, напоминавшие копыта. В руках держала початую бутылку водки и самодельные бинты. За спиной – тяжёлый рюкзак. Без слов, угловатыми подростковыми движениями она смыла кровь, наложила повязку. И так же молча ушла.
    - Сам кто будешь? – спросил Старик.
    - Дэн. Программист. А вы тоже без смарт-карт?
    Марк кивнул:
    - Чип, как оказалось, не может менять реальность больше чем в десяти точках сразу. А тут, благодаря подземному ходу, нас оказалось чуть больше. Чипы «сошли с ума». Особенно быстро это случается после травмы головы. Пришлось тебя стукнуть по темечку, чтоб ускорить процесс. Ты уж не обижайся.
     
    Где перебежками, где через слепые зоны камер, Дэна отвели в дальнюю часть промзоны. Там у платформы стоял проржавевший пассажирский поезд. Колонисты обжили его, у каждого было своё купе, в вагоне-ресторане хозяйничал Старик. Он принёс Дэну подгоревшую кашу с мясом и слегка забродивший сок.
    - Чай сам на плитке согреешь.
    - Электричество есть? – удивился Дэн.
    Старик гордо расправил плечи:
    - Что б вы делали без меня! Ещё невидимкой наведался в ресторан, вывел провод от их щитка. Только смотри – включать можно, пока они там пируют. Иначе по счетчику засекут. И никакого света в темноте! Спички, зажигалка есть?
    - Пустая.
    - Всё равно заберу! Ночью шум услышишь – не пугайся, это Туман давит крыс.
    - Новый Прометей! – с издёвкой произнёс Марк, заглянув в купе.
    - Дурак ты! – Старик бросил зажигалку на пол и раздавил каблуком. – Лучше подумай, как место обустроить. Зимой в холодных вагонах не выжить.
    - Чего проще, - усмехнулся Марк. – Выдать смарт-карты и назначить контролёров. Создать свою Систему.
    - Смотри, дошутишься. Не верю я ни вашей Системе, ни тебе, ни ему, - кивнул на Дэна. – А контролёров тут не будет. У нас свободная зона.
    - «Свободная зона». Оксюморон.
    - Сам такой, - для порядка огрызнулся Старик. – Эх, сдохнете вы без меня! – и ушёл к себе в купе, причём долго и шумно возился с замками.
     
    Ещё подходя к платформе, Дэн заметил, что в торце её нет сплошного забора, только невысокий парапет. Когда все разошлись, решил разведать это место. Может, получится спрыгнуть и убежать в следующий сектор. Он тихо прикрыл дверь вагона, дошёл до конца платформы и заглянул за ограждение. Метрах в двухстах текла речка, под путями нырявшая в коллектор. Дальше шла автомобильная дорога, а за полоской вспаханного поля темнел лес. На макушки садилось солнце.
    - Ты вниз глянь…
    Дэн вздрогнул. За спиной стоял Марк.
    Платформа была очень высокой, а внизу расстилался «ковёр» из острых серых конусов.
    -  Бетонные? – спросил Дэн.
    - Вроде бы из резины. Для устрашения безбилетников. Выглядят страшно, но проверять никто не стал. Ведь если бетон, сломаешь ноги, как минимум. А то и шею… Спускаться же по верёвке опасно – камеры засекут.
    Дэн посмотрел Марку в глаза:
    - Старик прав. Тут можно оставаться только до холодов. И мы под камерами как на ладони.
    Марк кивнул:
    - Старик сволочь и куркуль, но его заботами мы живы и сыты. Он не только электричество провёл, починил ещё старый насос. Опускает в подземную речку и накачивает чистой воды. Да, выход надо искать. То есть, не выход из промзоны, его-то мы знаем, а выход из положения. Желательно, нестандартный. Смотри, что сейчас будет!
    По лестнице в торце вагона Марк ловко забрался на крышу состава. Все камеры повернулись к нему, задержались на несколько секунд, а потом стыдливо отвернулись.
    - И что теперь?
    - Ничего! – Марк спустился на платформу. – Я уже проделывал такое. Ты только Старику не говори, его кондратий хватит. Система нас не боится. Мы для неё – тьфу, подопытные кролики. Ждёт, когда сдохнем, вместе или поодиночке. Уверен, что за нами продолжают наблюдать, и лавочка скоро прихлопнется. А Старик не верит. Во всём видит сговор и покушение на свою придуманную власть.
    - Значит, надо бежать.
    - Бежа-а-ать? – удивился Марк. – Куда, если везде люди, а они и есть Система? Ты вот где работал раньше?
    - На режимном предприятии, защищал от вирусов чипы.
    - А я вкладывал в головы людей то, что потом считывали твои жучки. Раньше нас называли журналистами. Теперь это служба пропаганды. Кого попало туда не берут. Это ведь большое искусство – разбавлять каплей правды тонну лжи и доказывать, что всё хорошо, потому что у соседей – плохо.
    - Как же ваша карта вынесла такое?
    - Нам полагаются особые чипы и карты. Профнепригодность наступает, когда начинаешь верить в собственную ложь. В такую переделку я и попал. Меня выбросили, как использованную вещь.
    Дэн задумался…
    - Надо найти того, кто всё придумал, и отключить его карту.
    Марк рассмеялся:
    - Подумай, зачем нужны смарт-карты? Информацию о людях чипы сразу отправляют в банк данных. Что ты чувствуешь во время инициации? Сначала страх и неуверенность, а потом радость, что признали законопослушным, позволили доказать лояльность Системе. Самый страшный тюремщик сидит у тебя внутри. И тот, кто создаёт Систему, тоже со временем становится её винтиком. Так что боремся мы сами с собой.
     
    Утром Дэн изучил, насколько можно, промзону. Она оказалась тоже ловушкой, только размером побольше и с отсроченным грустным финалом. На обратном пути встретил Чокнутую. Она задумчиво и, казалось, бесцельно бродила по территории. Правда, стоило камере повернуться в её сторону, Чокнутая мигом оказывалась в безопасном месте. На «здрасьте» Дэна не ответила, но быстро подошла и взяла его за руки. Физический контакт с незнакомыми людьми составлял еще одно негласное табу. Однако Чокнутой, похоже, было наплевать.
    - Сядь, - велела она Дэну.
    Он хотел разозлиться, но стало любопытно, и уселся прямо на землю. Чокнутая развязала рюкзак. Он оказался забит альбомами для рисования. Вытянула тонкий, с вырванными листками. Бросила на Дэна дикий короткий взгляд с усмешкой. Такой, словно сумасшедшим был он. В руках её появился толстый грифельный стержень без оправы, и Чокнутая погрузилась в работу, почти не глядя на Дэна. То, что не нравилось, стирала прямо ладонью.
    - Опа! – закончив работу, вскочила и торжественно протянула блокнот Дэну.
    Рисунок ему понравился – верно схвачены черты лица, точно передана поза. Подошёл Старик, тоже оценил.
    -  Я могу взять его себе? – спросил Дэн.
    Вместо ответа Чокнутая забрала блокнот, прижала к груди и помотала головой:
    - Нельзя. Надо отпустить тебя на свободу, - и, пятясь, оглядываясь и странно улыбаясь, подошла к водосточной решётке, под которой шумела запертая в коллектор речка. Вырвала рисунок и затолкала между прутьями.
    - Постой, так это твоё художество я выловил из реки?! – Дэн достал те рисунки, что спас из воды.
    Старик резким движением выхватил у Дэна листки. Узнал себя на рисунке и визгливо крикнул:
    - Дура! Ты ведь сдашь нас с потрохами!
    Он запыхтел, сорвал с Чокнутой рюкзак и, вывернув на землю блокноты, начал их топтать. Чокнутая стояла, не двигаясь с места, только молча кусала пальцы.
    - Прекрати! – Дэн схватил Старика за руки, но тут же получил кулаком в челюсть. Удар пришёлся по касательной, Дэн устоял и ударил в ответ… запыхавшись, прибежал Марк, встрял между ними.
    - Идиоты! – не унимался Старик. – Дождётесь, что передавят поодиночке. Ладно, я знаю, что делать, - посвистел собаке и ушёл.
    Вместе с Марком Дэн собрал блокноты и отдал Чокнутой. Она кивнула, как будто ничего не случилось, и снова пошла блукать по территории.
    - Он бывший охранник, - глядя вслед Старику, сказал Марк. - После чипизации остался не у дел. Теперь ведь никто не нарушает. А он привык верить, что каждый в душе – преступник, и просто обманывает чипы. На этом и погорел – сам решил пободаться с Системой, да остался без Карты. Сначала-то он всех переиграл. Карта уже переходила в оранжевый уровень, но он сумел «отключить» голову, обманул Колонну. И так гордился этим полгода, что в следующий раз Система показала «красную карточку».
    - Зато животных любит.
    - Не заблуждайся. Он сам говорил – Тумана взял потому, что собака первой видит чужака, животные не поддаются внушению. А если нечего будет жрать, то и Туман сгодится. Пёс это чувствует иСтарика не любит, даже тяпнул пару раз. В общем, парочка стоит друг друга.
     
    Марк подвёл Дэна к вокзалу и распахнул дубовую дверь бывшего кассового зала. На полу, на рядах фанерных кресел, на старомодных кассовых окошках лежал толстый слой пыли. Под ногами скрипело битое стекло.
    - Ты – наше спасение, - сказал Марк. – Мы до сих пор не знаем, действуют чипы или просто отключились. Но теперь есть специалист.
    Дэн покачал головой:
    - Компьютера нет, да с моим паролем только палиться. Ну, знаю я код своего чипа. Это вроде аккаунта человека в Системе.
    - Есть одна занятная штука…
    Марк прошёл весь зал и остановился… у Колонны Инициации. Одна из первых моделей, таких старомодных терминалов давно не выпускали.
    Дэн понял, что даже теперь благоговеет перед Колонной, как зримым воплощением Системы. Но терминал был явно отключён, не светились контрольные диоды. Какой смысл держать рабочую Колонну в заброшенном вокзале?
    Марк достал из кармана одноразовый билетик «на выход». Поднёс поближе к считывающей панели, и на ней замигал огонёк:
    - Хочешь, активирую билет?
     
    - Фас! – прозвучала команда.
    Дверь затрещала, в зал влетел Туман, повалил Марка и положил на грудь лапы, капая в лицо горячей слюной. Следом вошёл Старик и быстро зашагал к Колонне.
    - Я за тобой давно слежу! – Старик наклонился, схватил за ошейник рычащего пса. – Соскочить решил, и этого чудика прихватить? – кивнул на Дэна. – Не получится! Ты не выйдешь отсюда! Вообще никто не выйдет.
    Марк шевельнулся, собака показала клыки.
    - Чего ты хочешь? Забери своего вонючего пса!
    - Жри билет… Жри, говорю! Или Туман сожрёт тебя.
    Дэн сделал шаг к Марку.
    - Стой, где стоишь! – рявкнул Старик.
    Марк медленно прожевал и проглотил билет:
    - Всё? Теперь убери собаку и скажи, почему «вообще никто не выйдет»?
    - Я заложил стену в подвале.
    - Как?! – удивился Марк.
    - Цемента в вагонах полно, а кирпича на месте хватило. Каменщик из меня неважный, но без шума стенку разобрать вы не сумеете. Теперь мы в крепости. Вставай, хватит валяться, - и, пнув Колонну, вышел. Собака побежала следом.
     
    - Вот же зараза… - Марк поднялся, потирая ушибленную ногу. – У нас теперь одна надежда, – он кивнул на Колонну, поднял с пола обрезок ржавой трубы и протянул Дэну: - Слышал выражение – «сломать систему»?
    - Ну…
    - Баранки гну. Держи трубу, ломай Систему.
    Дэн сначала робел, потом размахнулся и со всей силы саданул по Колонне. Посыпалась краска, отошла задняя панель. На этом бы остановиться, но Дэн вошёл во вкус, он снова и снова лупил трубой по Колонне, чувствуя, как приходит облегчение. Размахнулся, чтобы снова шарахнуть, но Марк отобрал трубу:
    - Это ты зря. Нельзя ожесточаться. Колонна открылась, давай, действуй! Мы должны переиграть Систему.
    Из недр колонны Дэн вытянул клавиатуру, набрал код своего чипа, и – удача! – на экране появилось меню Системы.
    - Что будешь делать? – Марк близоруко щурился в экран.
    - На случай массовых беспорядков в чипы заложен «принцип домино». Я сам разрабатывал эту программу. Сейчас изменю кое-что в своём чипе, объявлю его «лечащим», и он по цепочке вылечит остальные. Только будет передавать не «вирус порядка», а «вирус свободы». Отключит следящие функции чипов, вырубит турникеты и сделает людей видимыми друг для друга. Правда, радиус действия у чипа небольшой, нужно подходить к каждому человеку.
    Дэн обошёл всех колонистов, подержал за руку даже Старика, чему тот сильно удивился. Потом снова вошёл в Систему и убедился, что «принцип домино» сработал. «Вирус свободы» поселился в каждом чипе.
     
    Вечером Марк собрал всю небольшую колонию. Их было двенадцать человек – мужчины и женщины разного возраста.
    - Может, это высокопарно, но мы больше не изгои. Мы носители вируса свободы. Наши чипы уничтожат любую преграду, раз и навсегда. Нам нет больше смысла прятаться от камер и питаться отбросами.
    Все молчали. Поднялся Дэн:
    - Поймите, надо вернуться в город, чтобы дать свободу другим.
    Старик медленно, руки в брюки, прогулялся вдоль платформы. Все смотрели на него и ждали.
    - Другим, говоришь? А они не забыли, что с ней делать, со свободой этой? – Старик свысока оглядел колонистов. - Помню, нанялись с напарником в научный институт. Обезьянам клали в клетку бананы. Они – к еде, а мы – к брандспойтам, и ледяной водой их отгоняли. Такая работа. Скоро обезьянки на бананы и не смотрели. Но это так, условный рефлекс. Потом одну из обезьян заменили. Новенькая сунулась к бананам, а товарки её под руки – и обратно. Здорово, да? По очереди поменяли всех. Так им свои же объясняли, что бананы трогать нельзя. А ведь их не поливали водой.
    - При чем здесь бананы? – спросил один из колонистов, невзрачный лысый мужчина.
    - Ни при чем. Вместо бананов может быть умирающий человек. Вот он лежит перед тобой на асфальте. А ты перешагиваешь и бежишь дальше на автобус. Потому что у него чип, им должна заниматься Система. Ты никто, ты – винтик. И это уже в крови. Овцы не объединяются против хищника. Они просто радуются, что напали не на них.
    - Кто за то, чтобы снова стать людьми? – просто сказал Марк.
    Против оказался один Старик.
     
    Каждые два дня за контейнером приезжал мусоровоз. Старые ворота закрывались медленно, со скрипом. Решили, что дождутся, когда машина уедет, и выйдут в город.
    Наутро водитель погрузил контейнер и оставил новый. Как только машина двинулась к воротам, из пустого контейнера выпрыгнул парень лет двадцати. На поясе висела тяжёлая полицейская кобура. Он явно не ожидал увидеть людей, и вдруг столкнулся со всей их группой. Парень выхватил пистолет и навёл на Старика, оказавшегося ближе. Ворота тем временем встали на место.
    - Не дури! Брось пистолет, - сказал Старик. – Ты же видишь нас? Мы не мишени, мы люди.
    - Вы контролёры? Я дёшево не дамся!
    - Мне тоже нечего терять, - Старик пошёл напролом.
    Не целясь, тот выстрелил, промазал. Пуля тонко просвистела, сбив штукатурку со стены. Туман, не дожидаясь команды, прыгнул на стрелявшего. Повалил и аккуратно прихватил зубами за шею.
    - Дэн, твоя штука сработала, - Марк поморщился, схватился за бок. – Он нас увидел!
    - Что с тобой?
    - Похоже, рикошетом зацепило… - из-под пальцев сочилась кровь.
    - Я ему щас башку проломлю! – Старик бросился к парню, но налетел на Дэна.
    - Стой! Я его знаю. Это Алекс.
    Алекс выпустил из рук пистолет. Старик тут же его подобрал. Потом подошёл к Марку и осмотрел рану, недовольно качая головой:
    - Слышь, Чокнутая, надо настоящую перевязку сделать.
    Художница подошла своей прыгающей походкой, глянула на Марка. В глазах был страх.
    - Я не Чокнутая. Я Ада. И я не медсестра, просто в поликлинике работала регистратором. Нас учили оказывать помощь, но… там крови много, я боюсь.
    - Если пёс не загрызёт, я сделаю перевязку, - боясь пошевелиться, предложил Алекс. – У меня есть перевязочный пакет. По должности положен. Был…
    - Давай, но без дураков! – согласился Старик. – И скажи, откуда ты взялся. Можешь говорить как есть, у нас карт нету. Понял?
    - А как же вы?.. – Алекс оглянулся. – Вы видите друг друга? – Никто не ответил. – В общем, падальщик я был, - Алекс занялся перевязкой. – Под видом «Скорой» забирал тела тех, кто принял яд. Работа непыльная, но приятного мало и мысли разные лезут. Ушёл оттуда, стал контролёром… Эх, как я тебя. С такой раной в больницу надо.
    - Ну да, сейчас вызовем вертолёт, - невесело отозвался Марк. – Перевязывай давай.
    Алекс продолжал:
    - И тут я погорел по доброте. Один «невидимка» попросился в последний раз посмотреть на родных. Я видел, что не жилец, слабак, и выполнил просьбу. Провёз по своему пропуску, а Система раскусила, не совпали карта и чип. Меня тут же заблокировали по «красной» тревоге. Пытались арестовать. Наверно, привыкли, что жертвы не сопротивляются. А я не дался! Эти уроды и думают по инструкции. В общем, упустили меня. Я решил, что вы тоже контролёры. Не знаю, как теперь жить. Угробил человека…
    Марк побледнел, но держался:
    - Нас теперь чертова дюжина. Лучше, чтоб было на одного меньше. Я долго не протяну, а вы должны уйти. Надо уничтожить Систему.
    Выход перенесли до «следующих ворот».
     
    К вечеру Марку стало хуже, рана воспалилась. Он лежал в своём купе. Дэн пришёл его навестить. Бинты пропитались кровью. Пряча от Марка глаза, Дэн встал возле столика, и смотрел в окно.
    - Ты говорил с ними? – еле слышно спросил Марк.
    Дэн кивнул.
    - Старик ответил, что построит дом с высоким забором и никого не пустит в свою «систему». Чокнутая… ну, то есть, Ада, сказала, что больше не будет рисовать. Алекс станет водителем обычной «скорой».
    - А ты?
    - Я не останусь в городе, заберу семью и уеду путешествовать.
    - Я так и думал, - Марк слабо улыбнулся. – Из четверых только Алекс сумеет сопротивляться новым «системам». И так будет всегда. У большинства настаёт момент, когда комфорт перевешивает над совестью. Когда проще покориться и бодро маршировать со всеми. А свобода – она почти материальная. В одном месте убывает, в другом прибавляется. Нельзя уступать её другим. Забирают медленно,  по капле, а возвращать придётся всю и сразу, так что можно захлебнуться.
    Вечером Алекс пришёл делать перевязку, но Марка не оказалось в купе. Алекс позвал Дэна, вышел и Старик. Втроём они подошли к торцу платформы и заглянули за парапет. Марк лежал внизу, навзничь, с разбитой бетонным конусом головой.
     Когда через два дня снова открылись ворота, все вышли в город. Люди с удивлением смотрели на них. Дэн направился к посту, ведущему в другой сектор контроля. Турникет пропустил его и отключился. Дэн подходил к людям на остановке. Задевал кого-то ненароком, извинялся. Здоровался со всеми, улыбался, мужчин похлопывал по плечу. На него смотрели, как на ненормального. Наверно, он таким и был. Люди расходились, уезжали, и повсюду начинали звенеть тревожные зуммеры. А потом всё стихло.
    Система отключилась.