В этот раз она смело приблизилась к магнитной котловине и пересекла её границу. Сознание было предельно ясным, чувства обострены, сконцентрированы, тело лучилось энергией и покорялось воле, как опытному пилоту в вингсьюте* в его затяжном полёте. Впервые с ней было чувство внутреннего покоя, каковое возможно только в родной стихии.
Магнитный поток, нарастая от края котловины к её центру, привычно увлекал в глубину, гудел свою протяжную песню от низа до верха октавы и обратно, словно ветер степной в проводах. И Лѐда решилась. Интуитивно обозначив срединный поток, где тяга была максимальной, она мгновенно изменила полярность, как осьминог меняет свой цвет, маскируясь в среде; развернулась вдоль силовых линий и, влекомая гравитацией и магнетизмом, полетела вниз с ускорением – свободный полёт гонимой циклотроном частицы. Да, но она свободней частицы, потому что она – человек! Леда развернулась строго вдоль силового поля, ноги назад, вытянутые руки вперёд, сжатые кулаки, – и только высокая песня ветра в ушах.
О-о-у-у-и-и!.. Там, за потоком, клубилась горячая, насыщенная светом плазма. Каждый реликтовый квант пробивается сквозь всю пламенеющую толщу из самых глубоких глубин. Свет долго ищет свободы, а вырвавшись, сразу уносится за пределы пределов. Совсем как она.
Поток стал отворачивать в сторону и наполняться разреженной плазмой. Плазма приятно хрустела сквозь магнитную песню, ласкала тело, насыщала энергией. Здесь всё для неё. Подобно птице, без раздумий парящей в воздушных потоках и знающей каждое завихрение, она своим внутренним чувством направляла вектор полярности, источала и улавливала энергию, чтобы струиться вперёд, вперёд и вперёд…
Теперь она стремительно поднималась сквозь фотосферу вопреки силе тяжести, не имеющей власти над ней, – магнетизм и сочно, энергично хрустящая плазма. Больше, выше, дальше, быстрее… Фотосфера уже позади, впереди – гигантская арка коронарного выброса плазмы. Несясь и лавируя в хитросплетеньях магнитных потоков, продолжая излучать и насыщаться энергией, Леда осознанно раздвигала границы своей плазменной сути, росла ввысь и вширь, – больше ввысь.
Блаженство парѐния. Пространство пело, гудело, хрустело, подсвистывало энергией и свободой. Казалось, здесь всё вырывалось на волю, и только плети магнитных потоков слегка покачивались, будто манили к себе, завлекали обратно – в недра праматери.
Леда впервые отвернула в сторону от потока и оглянулась назад. О, Матерь-природа! Бескрайняя прерия, горячая суть бытия, первобытная ярость живого. Великое Солнце смотрело в неё, сквозь неё и в космос своим немигающим взглядом и говорило, говорило, говорило на всех языках чувств и разума…
Сквозь говор светила докучливо ворвался рингтон её будильника. Некоторое время она пребывала между мирами. До чего же паскудное состояние!! Пора возвращаться.
Деревянное тело едва протиснулось в костюмную нишу. Тихий шорох пневматики, мгновение левитации – и фόрменный гермокостюм привычно обхватил всю фигуру. Лады, так уже лучше. Отзеркàлила собственный образ: руки, лицо, причёска – вроде порядок.
Опять двадцать пять! Идентификатор в очередной раз отказывается опознавать, не выпускает из спальни. Когда ж это кончится?!.. И где этот мерзкий жетон?!
На, подавись, – сунула таблетку прямо в глазок глупейшему из девайсов. Дверь сработала, пропустила в столовую. Её гименόид уже возилась у кухонного принтера. Леда бросила взгляд на почти готовое блюдо и только сейчас поняла, что не в силах положить в рот хотя бы кусочек – исключительно жидкость, и то самую малость. Нежно обняла Дэлу за плечи, шепнула на ушко. Пусть спальней займётся, на кухне ей делать нечего. Позднее у них, гименоидов, совместное обучение там где-то намечено – Дэла знает. Ей самой – ни к чему. Надоело всё это. Сколько всего тягомотного, бесполезного пройдено…
Стоп! Внутри кипит от избытка энергии, а настроение починки требует. Ещё как требует! Таких контрастов ещё не бывало у главного энергетика «Соларктѐ», а случалось всякое. Удержать бы «джина» в бутылке!
Самый раз с Сузаной встретиться. Тем более что тело всё ещё не её, а при ней, да и глупый идентификатор сам собой не поумнеет. Сигнал по селектору. Долго ждать не пришлось: перегородка напротив насытилась светом – Суз в телеприсутствии.
- Привет, подруга! Тяжелые пациенты требуются?
- Требуются. Предпочтительно мужского пола до пятидесяти, – у Сузаны вполне искренний юмор.
- Ну, извини. Пока только пациент женского пола на очереди – сама знаешь какой. Если меры не примем – тех и тех подвалит с избытком.
- Всё так плохо, Ледýся?
- Честно? – не знаю. Себя боюсь. Внутри будто энергия намагниченной плазмы выхода просит. А я не в духе совсем. С идентификатором уже поссорилась, из жилья пока ни ногой, на еду смотреть не могу, в офис – тошнит, и даже моим ребёночком ядерным вряд ли утешусь.
- Ночью, небось, опять в горячих объятиях светоносного своего? Так?
- И не говори, Суз. Передать не смогу – просто была там, – верь, не верь. Глубоко погружалась, парила свободно. Так ярко, насыщено не было раньше. Оно слушается меня, и…, там любовью всё дышит…
- Так ты и оргазм испытала?!..
- Суз!!! – Леда видела, что подруга уже сожалела о сказанном, но ей легче от того не стало. Плохо. Она знала, что во Вселенной всё разлетается – почему-то она от всех быстрей и быстрей.
- Прости, дорогая, дурочку-подружку! Ей-богу, само вырвалось. Не прочувствовала до конца твоё настроение.
- Проехали. К тебе иду – обследуешь. Чурбанà своего готовь, разрядиться попробую, – сама-то она понимала, что разрядник ей такой же помощник, как соломинка утопающему. Отключилась.
Отправила сообщение в офис, предупредила о задержке. Зарингтόнил запрос от супервайзера. Тут как тут, будто за углом подслушивал, зараза! Включилась. В его конференц-кабинет угодила – от скромности не умрёт.
- Леда Борисовна, у вас всё в порядке? – пристально смотрит, как змей на жертву. С её внешностью и вправду что-то не так?
- Не в порядке, господин Тэкэхѝро. Не исключаю спонтанный выброс энергии. Попросилась на прём к биоэнерготерапевту. После приёма готова уточнить ситуацию.
- Оставьте, Леда, формальности. Долόжите в случае экстренных обстоятельств. Пока всё спокойно – ведь так?
- Держусь…, господин Тэкэхиро, – необычно так на неё смотрит. Что б это значило? Нет, внешность тут ни при чём. Да и не интересовался он ей никогда, хвала неосегрегации**.
- Просил бы вас, Леда Борисовна, заглянуть ко мне на разговор во второй половине рабочего дня. Точное время согласуйте с секретарём.
- Слушаюсь, господин коммандер, – успела заметить лёгкое удивление этого весьма сдержанного офицера – отключилась.
Леда почувствовала – сейчас будет. Погасшая, было, голографическая панель вспыхнула ярко, прощально – и долго жить приказала. Взгляд упал на щиток сенсорного управления освещением. Мигнýло – погасло. Багетные фотодиоды ещё разок сверкнули ослепляюще, коротко пшикнули и догорели своё. Как в юность вернулась. Только теперь она почти хотела этого.
Дэле хлопот прибавилось, и это меньшее с зол. А ей – в амбулаторию биоэнергетики, куда ж ещё?
Манипуляции с жетоном проходили на удивление спокойно – лепестковые двери разлетались быстрее обычного. И транспортный модуль привычно сметлив, обходителен, боек – пожалуйте в медcектор. Криомагнитные эскалаторы и дорожки почти в удовольствие: «плещут» магнитные струи у неё под ногами, словно по мокрому пляжу тёплого моря гуляешь. Тем более что растительность здесь соответствует. Вправду уже от заряда избавилась, или это всё затишье перед бурей? Загляните в себя, госпожа буйный слàйдер***! Впрочем, с подругой сейчас нашамàним.
- Суз, неоперабельного принимай!
- Ледýсь, к разряднику проходи и сама с ним работай, а мне тут с пациентом ещё закончить!
Прошла. Сперва одни только руки до запястий сунула, трусонýла разрядом – не заметила как сошло. И сошло ли? Потом вся прилепилась, сосредоточилась, прониклась глубинной природой своей, словно в последний сон-несон свой вернулась, – и кое-что понимать стала. Боженька милостивый, почему это всё с ней?! И куда теперь кривая выведет, если физика подтвердит? А ведь подтвердит, подлая, – знает она, чувствует почему-то! Ей с собой теперь заново знакомиться надо, – так получается?
Суз всё не шла. Неужели теперь подругу обнять не получится? Так, позеркàлиться стόит. Здесь панели фотόнят, двойника высветят – включила свой образ. Присмотрелась – так и есть! Цвет лица и светимость под кожей даже в образе пусть слегка, но заметны. Понятно, почему супервайзер так пялился. Её красота всегда ей больше проблем создавала, чем радостей, теперь – полный капѐц. Мона Лиза в суперобразе – на стенку в подрамнике вешай, от паломников охраняй.
Плачем без слёз. Глупые мысли – и есть её слёзы. В детстве и юности настоящими слезами плакала от того, что не как все. Потом оказалось, что слàйдер – не так уж и плохо, если уметь контролировать. И не так уж мало нас оказалось. Тогда всех нас вместе собрали, тестировали, обследовали, потом учить стали. После двух лет небольшую группу, в том числе её и Грэди – будущего мужа – отделили от остальных и по магнитному и термоядерному профилю доучивать стали. Вот так судьба вдруг улыбчивой сделалась…
- Сузана, ко мне не ходи, радиометрию готовь! – почти истерично предупредила подругу.
Бедная Суз застыла как вкопанная. Смотрит испуганно, пристально – отдыхает господин Тэкэхиро. Умница, без слов развернулась, ушла за «кулисы». Затрещало: радиометрия на станции везде встроена, только редко где звуковая индикация подключена. Здесь всюду фонѝт три-пять допустимых норм – Солнце всего-то сорок миллионокилометриков. Прямой наводкой стреляет отец всей системы, никакой магнитный щит и жидкостная циркуляция последствия не устранят. Все на станции свыклись с угнетающим фактором, профилактику разную делают, – только ей радиация в кайф. Реактор – стелларатор – для неё дом родной. Когда останавливалось энергетическое сердце «Соларктѐ», именно её «ведьмовством» плелось заново магнитное макрамѐ вокруг реактивной зоны. И только подруге, жизнерадостной толстушке Сузане, известно, куда она лезла тайком, куда совала свой нос почти без всякой персоналки. Что теперь?..
Суз перед ней в блестящем костюме радиационной защиты без шлема – с открытым лицом. Смотрит в глаза: жалостливо глядит, сердце рвёт.
- Ледусь, от тебя фонѝт от двухсот до трёхсот милизивертов в час. Общая поверхностная концентрация радиоактивности лица приблизительно сотня беккерелей на сантиметр. А ещё ты приобрела собственную небольшую светимость в видимом диапазоне – так, чуть-чуть. Температура поверхности лица – почти пятьдесят градусов цельсия… Ледусь, ты уже не совсем человек, наверное… Хочешь, анализ крови и ДНК-тест проведём?
Вопроса Леда будто не слышала, ушла вся в себя. Сузана присела на некотором отдалении от подруги. Долго молчали.
«Не совсем человек…» Ей казалось, почти приготовила себя к подобному приговору, однако что же теперь, что?!.. Не человек… Теперь она снова монстр, как в детстве, только сейчас много хуже – по взрослому. Где её место?
Вдруг вспомнилось время замужества. Не всё у них ладилось с Грэди, но именно в те времена она бывала по-настоящему счастлива, познала самозабвение. Они были вместе, они были особенными людьми среди людей, они были нужными, очень нужными. На них строились планы, под них подгоняли передовые программы. Ядерный синтез от «а» и до «я»: космическая авиация, орбитальные и планетарные станции, искусственные светила, терраформирование. Гигантский порыв всего человечества. Только что-то пошло не так совсем в другой области. Она не понимала, почему это важно, но Грэди всё больше уходил в социальную сферу и в политику. Он гениален даже в упрямстве. Именно тогда в людей массово вживляли коммуникационные микрочипы, геронтология обозначила как единственно верный путь роботизацию человека. Тогда же не просто легализовали, но стали массово популяризовать центры передовых сексуальных услуг – сексόфисы. Грэди от неё отдалился, ушел из нескольких важных программ, вместе с соратниками организовал оппозицию, общественное движение. Даже в научных кругах произошло что-то вроде раскола и, как потом стало понятно, – организовалось подполье.
Он звал её за собой и с собой за несколько дней до события, потрясшего мир. Какой невероятно трудный выбор ей судьба приготовила! А ведь Грэди не мог ей всё рассказать, только главное – врозь или вместе. А она…, она вовсе не делала выбор – полагала, всё само собой рассосётся. Глупая. Как трудно ей всегда было думать о тех днях, какая мýка – теперь!..
- Почему я не с Грэди?! – бессознательно вырвалось вслух у неё.
- Леда, прости! Я не имела права тебе говорить по инструкции от Совета и по правилам конспирации. Теперь, думаю, можно… – Сузана видела, каким непонимающим, почти отрешенным взглядом смотрит на неё подруга, какая отчаянная работа ума и сердца отражается в глазах этой воистину невероятной женщины.
- Почему я не с Грэди?!.. Ты что-то знаешь о нём…
- Знаю. Не всё, что хотелось бы, но гораздо больше, чем положено от Совета. Потому что далеко не все тогда на Титан улетели – невозможно всем улететь, – гораздо больше из нас осталось. Мы с вами не для того, чтобы сложа руки сидеть.
- Суз, ты так говоришь… – Леда будто после похмелья трезвела. Глаза наполнились сиюминутным смыслом. – Твой инкоммуникатор сейчас транслирует наш разговор по всей станции – разве так можно?
- Транслирует. То, что нас обеих устроит, – Сузана повернулась к подруге затылком, отвернула подшлемник костюма радиационной защиты, открыла плотно прилегающее устройство над зоной имплантации. – Среди нас есть много учёных поизобретательней «советских». А с твоей биофизикой инкоммуникатор сотрудничать отказывается, да и все другие стандартные устройства проблемно транслируют. Поэтому и жилблок и твой гименоид – специального назначения. Ты всегда была для них проблемой, необходимым злом. Мы же ещё до первого большого исхода считали тебя одной из нас, только не зрячей…, до времени.
- Что ж я за существо такое?.. Об имплантах, допустим, знала, а вот обо всём прочем… – она задумалась о последнем. Близкая подруга, самый родной для неё сейчас человек, оказалась кем-то другим в этой жизни. И ей кажется, что Сузана может её понять, принимает такой, какая она есть в настоящем, в прошлом и в будущем. В будущем?!..
- Сýзик, ты, наверное, всё, что есть у меня сейчас настоящего. И ты облучаешься возле «монстра», неизвестно откуда свалившегося в этот мир.
- Не думай об этом, роднàя. Рàзовая доза, вполне компенсируемая. И потом, именно среди наших учёных распространено мнение, что у человека больше возможностей для взаимодействия с радиоактивностью, чем это считалось раньше. Всё дело в подходах, и ты, родная, один из главных тому примеров. Член координационного комитета Грэди Росс уже зажег первое искусственное светѝло на орбите возле Титана.
- Суз!.. – она опять потерялась в словах и в собственных чувствах. Это была весть с того света.
- Вы не ослышались, Леда Борисовна. Ваш якобы без вести пропавший супруг в настоящее время обустраивает колонию стеллапуритан**** на Титане. И первые колонисты настолько успешно с этим справляются, что координационный комитет недавно принял решение о подготовке второго большого исхода.
- А как же официальные заявления Голоса Совести?.. В наш Совет Федерации выбирают лучших из лучших… Они что – лгут миллиардам?!
- Леда, проснись, наконец, осмотрись по сторонам! Только и видишь, что свои электромагнитные волны, квазиполя и ядерные превращения. Тебя что, устраивает постоянно сексуально озабоченная подруга Сузана, или твой бездарный «зам», который на самом деле очень даже талантливый смотрящий? А, может, устраивает наш всевидящий супервайзер – прямой ставленник Совета и смотрящий за всем персоналом «Соларкте», особенно за капитаном. Дорогая, ты будто в своём реакторе жила, теперь с Солнцем знаешься, а людей и видеть не хочешь! Хотя бы перед вызовом, который твоя собственная природа преподнесла, – поднимись во весь рост, вглядись в мир людей, выбери путь и твёрдо его держись. Попутчиков ты найдёшь – поверь старой и новой подруге своей.
- Я всегда думала, что уродилась не такая как все, с другими взглядами и потребностями, – отщепенец, короче. Все вокруг правильные, только я где-то сбоку. Радовалась, что могу быть своими способностями полезной, – она замолчала, стремительно переживая в себе своё прошлое и настоящее. Подруга Суз также молчала о чём-то своём. – Значит, ты тоже врала мне раньше, прикидываясь доброй простушкой! – Леда с вызовом смотрела подруге в глаза, что совсем не отвечало их отношениям до этого дня. Сузана приняла вызов.
– Не имела права и не видела повода нарушать конспирацию. Тебя, подруга, я полюбила от сердца, но самими собой мы бываем не часто – только с братьями и без надзора смотрящих. Главному энергетику орбитальной станции «Соларкте» известно всё о реакторе, магнитном щите, системе охлаждения, теплоснабжения и электроснабжения, но до сего дня она не задумывалась над тем, кудà нас помещают и чтό происходит с нашими братьями, которых выявила полиция нравов в союзе с институтом смотрящих. Правду сказать, сегодня мы уже много что контролируем в Особых Культурных Зонах без ведома Совета, но сколько наших братьев они успели искусственно «подсадить» на свои изощрённые «блага»! – теперь уже Сузана пристально смотрела в задумчивые глаза подруги. Наверное, нашла что искала, потому что продолжила в другом тоне. – Нам, Ледусь, опасно долго беседовать здесь. Хоть нас день ото дня становится больше, мы совершенствуемся технически и организационно, но их головной отряд многочисленной армии любителей прогрессивного кайфа всё ещё контролирует почти всю социальную и силовую сферы.
- Прости меня, Суз! Ты права, я никудышная блюстительница ядерного очага, слепая, как курица в сумерках. Теперь превратилась в ядерные отбросы – и поделом! Я…
- Не мели чепуху, подруга! Возьми себя в руки и прекрати истерику! Нам срочно надо принять решение. Ты хочешь когда-нибудь увидеться с Грэди? – Сузана только мельком прочитала надежду, вопрос и удивление в необычно красивых глазах своей необычной подруги и закончила ещё более категорично: – Посиди здесь спокойно сколько потребуется, ничего без меня не предпринимай, отчаянью не предавайся! Гражданский и научный сектора на станции мы практически контролируем, почти не контролируем, увы, – силовой. Мне нужно связаться кое с кем по специальной линии связи из специального помещения. Потом я приду, и мы будем действовать. Поняла?
Не ожидая ответа, только бросив ещё один выразительный взгляд на подругу, Сузана быстро удалилась из помещения. Леда снова одна, но теперь с приговором в руках – «не совсем человек…» И с прозрачной надеждой.
Она попыталась одной цельной объёмной мыслью охватить весь свой заново нарисованный внутренний мир – с его уже осмысленным прошлым, химерическим настоящим и призрачным будущим. Да, именно будущим. Ведь она молода, хоть и много прошла, так как рано вступила во взрослую жизнь после стихии, забравшей жизни всех её близких. Собственно, после того она сама стала превращаться в стихию. «Не совсем человек…»
Неожиданно быстро вернулась Сузана. Собранность в движениях, уверенность во взгляде, твёрдость в голосе. Леда никогда не знала её такой.
- Так, подруга! Я докладываю наверх: ты светишься радиоактивностью – не подступайся. Уровень имеет тенденцию к росту. Физическое и душевное состояние требуют особых условий твоего содержания. Принято решение временно поместить тебя в условно обслуживаемую зону реактора, создать там обстановку для проживания и для обследования. Нарядись в костюм радиационной защиты: не тебя, так других защитит, – Суз бросила возле Леды стандартный пакет. – Все задействованные в подобном процессе – прямо или косвенно – наши люди. Так мы выигрываем время, чтобы подготовить тебя к эвакуации по нашим каналам. Не позднее месяца мы сумеем тайком переправить тебя на марсианский комплекс термоядерных технологий, где мы почти всё контролируем. Там разбираемся с твоей «физикой», после – путь на Титан. С душевным состоянием ты должна нам и самой себе подыграть – изощряйся, подруга. Так мы избежим излишнего внимания со стороны «советских». А теперь, не откладывая и не привлекая внимания, в сопровождении моего ассистента Максима по грузовой магистрали перемещаетесь под защиту твоего любимого детища. С моим Максимом, твоим вторым замом Катό можешь оставаться собой, для всех других – ты в полной прострации. Крепись, подруга!
- Спасибо, не подведу. Только я сегодня уже общалась по телекому с коммандером Тэкэхиро. Он обязал меня на личную встречу во второй половине рабочего дня. Что б это значило?
- И мне хотелось бы знать, что за этим стоит… Плохо. Похоже, вокруг тебя обозначилась война на опережение, – после задумчивой паузы Суз будто выпалила: – Срочно готовим запасной вариант твоей эвакуации. Приходится рисковать.
Максим в защитном костюме уже выглядывал из дальнего проёма. Сузана сделала ему и подруге знак на движение. Леда с нарочито отрешенным, патологическим видом направилась в его сопровождении из амбулатории – пускай Суз хотя бы в отношении её театральных способностей будет спокойна.
Кольцевая магистраль у медсектора пуста и безлюдна. Двухместный модуль пришлось подождать, зато он имел специальный узел стыковки с малым грузовым модулем. Максим сразу принялся «колдовать» с программатором. У развилки около второй грузовой радиальной их некоторое время погоняли по отводным монорельсам, затем пристегнули к подходящему трансферкару и отправили подальше от полноценной центробежной гравитации, то есть вверх. Каждодневно знакомое чувство уменьшения веса почти до нуля при движении к главному модулю станции слегка успокоило Леду и подтолкнуло к неожиданным размышлениям.
Сузана – она такàя… Разве само по себе так бывает? Она не случайно возле неё, не случайно подруга, много больше подруги. Стоп. Суз как-то раз ей говорила, что была замужем, очень разочарована, а у мужа фамилия – Йон. Йон, йон… Когда-то, в другой жизни, Грэди ей говорил о нѐком докторе Йоне, умнейшем и прекраснейшем человеке. Наверное, они были друзьями и соратниками по борьбе – она не придала тогда значения этому. И почему, собственно, были? Они на Титане… Бедная Суз! Нет, какая сильная женщина!.. Как непринуждённо подруга ей щебетала, что оставила престижную должность в пользу «Соларкте», потому что здесь «мужики-офицеры бодрее назѐмных». Конспиратор…
За мыслями о подруге Леда будто забыла о собственных бедах, но прибытие в главный модуль стало отрезвляющим душем. Пристегнули магнитные наголенники и пояса. Они пробирались по максимально безлюдным отсекам и блокам. Она строила из себя ходячий манекен, а Максим – сопровождающего. Обошлось. В энергетическом блоке ей каждая щёлка знакома – под защитный корпус стелларатора нырнули для всех незаметно. Не чрезмерно ли маскировки?
Максим связался с Катό, потом попрощался, когда её зам принял от него эстафету. Дожилàсь до опёки… С Като она и раньше прекрасно находила общий язык, а теперь видела, что он её понимает, сочувствует. Леда не стала испытывать его на степень осведомлённости, а молчаливо выслушала советы и прогнозы на предмет благоустройства. Бригада монтажников уже собирала минимально необходимое возле протектиллюминатора – о лучшем и мечтать не приходится. Радиоактивность здесь не позволяет находиться более двух часов с обязательной защитой для обычного персонала, только она и раньше гораздо больше себе позволяла, а теперь пришла в равновесие – печали и радости. Больше печали…
Впрочем, есть и хорошее. Вблизи реактора она ограждена от телекома, ей как-никак опекаются многие и, самое главное, её жизнь скоро изменится к лучшему – она с Грэди увидится. Новая Леда – с новым Грэди.
Глупости. Сверхгорячая кровь и холодный трепет в душе. Её сказка закончилась, золушка не прошла испытание туфелькой. Почему так тоскливо на сердце?!
Она сама не заметила, как оказалась возле большого протектиллюминатора, позволяющего непосредственно наблюдать Солнце под защитой интерференционных фильтров, а также солнечную корону в режиме коронографа. Леда любила это место, часто бывала здесь. Жесткое излучение на площадке для обозрения ещё выше, чем в других местах между первым и вторым защитными корпусами реактора, но что ей с того?
Поработав с панелью настроек, Леда выставила экспозицию на привычные для неё значения и обозрела всю доступную панораму. Оставшись неудовлетворённой увиденным, особенно в отношении зримой части Солнца, она опять вернулась к настройкам. Когда добилась максимально возможного, обратила внимание, что остановилась на крайних значениях светопропускной способности всей системы. Странно. Есть с чем поработать техникам. Чуть позднее Леда заметила, как проходящий мимо смотровой площадки монтажник прикрылся рукой от светового потока с её стороны. И тут, наконец, она поняла!
Вспомнилось чувство в момент пробуждения и долгое время после того. Вернулось странное ощущение тела, будто оно не её, а при ней. Так и есть – «не совсем человек…»
Незаметно для себя она перенеслась мыслями в свой последний феерический сон. Или это снова пришло к ней наяву сквозь все фильтры иллюминатора? Время обходило её стороной, уносилось льющимся на неё солнечным светом. Космос, Она – и Светило.
Кто-то тормошит её за плечо. Неприлично долгая пауза, пока она поняла, что следует спуститься с площадки, перенастроиться и поговорить с Като. Спустились. Като освободился от шлема.
- Леда Борисовна, с вами всё в порядке? – сколько раз ещё ей зададут этот вопрос? Она неопределённо кивнула – продолжайте, любезный. – Леда Борисовна, у нас меняются планы. Необходимо пройти к третьему ангару. Там мы встретимся с Сузэнитой Алехàндро – она вам всё объяснит.
- Да, хорошо, – ей всё равно. Она готова делать всё, что ей скажут. От неё уже ничего не зависит, ни от кого не зависит. Нет, от кого-то зависит, но она не знает – от кого. И никогда не узнает.
Отправились не мешкая. Като позвал за собой ещё двух монтажников с инструментами. К выходу из энергосектора подогнали большой магнитокар ремонтников, погрузились в него и зажужжали по транспортным коридорам главного модуля. Приехали.
Служебный вход в ангар с космолётом. Сюда – ограниченный допуск. Здесь особая система идентификации, видеослежения и охраны.
Разбежались лепестки служебного помещения левее напротив, появилась Сузана с малознакомой женщиной из подразделения подготовки околосолнечных экспедиций. Они перекинулись несколькими короткими фразами, потом женщина направилась к их группе из энергосектора, а Сузана поманила Леду к себе. Словно робот, предназначенный исключительно для выполнения простых и понятных команд и с подобным роботу чувством, Леда вошла с подругой в служебку. Присели. Сузана будто заново знакомилась с человеком – смотрела пристально, изучающе и тревожно.
- Девочка моя, ты выглядишь куда более странно, чем ещё пять часов назад. Что-то случилось за это время?
«Девочка» только пожала плечами, отчего тревоги на лице подруги прибавилось. Леда поняла, что без её слов не обойдётся.
- Нет, не случилось. Раньше, давно, постепенно случалось. Теперь, вот, всё сходится.
- Ледусь, ты способна адекватно оценивать ситуацию?
- Ситуацию?.. – потом неожиданно твёрдо. – Способна. Сделаю всё, что ты скажешь, если это нужно тебе.
- Ледусь – тебѐ. Это нужно тебѐ, – Сузана решилась пренебречь странностями, сюрреализмом всего происходящего. У них почти не осталось времени. – Обстоятельства вокруг тебя оказались хуже, чем предполагалось. Супервайзер давно готовил почву для удаления тебя со станции, но ты ведь и вправду незаменима. Была до недавнего времени. Через пять неполных часов прибывает грузопассажирский с Земли, доставляет тебе замену – из новообученных, как ты когда-то. А тебя, учитывая последние обстоятельства, этим же транспортом отправляют на Землю. С почётом и комфортом помещают в специальный научно-исследовательский центр под Антарктидой. Ценность твоего феномена там понимают. Боюсь, как человек сам по себе, ты им не интересна.
Сузэниту не переставало удивлять равнодушие, отрешенность подруги, некий магнетизм, исходящий от её фигуры и лица в особенности. Но время для сантиментов закончилось, суровость обстоятельств побуждала к действию.
- Леда Борисовна, принято коллегиальное решение форсировать твою отправку по нашим каналам, так сказать, – в аварийном режиме. С твоего согласия мы инсценируем угон космолёта по сценарию, который минимизирует риски задействованных в этом людей. Один из доступных нам космолётов класса «Кнорр» в режиме автонавигатора доставит тебя в условленное место в стороне от привычных маршрутов. Там тебя встретят и препроводят сначала в промежуточный пункт, затем – на Титан. От тебя – согласие и некоторая помощь в организации угона, – Суз вопрошающе всматривается в лицо подруги, ищет эмоций. Леда отвечает без колебаний и без проявления чувств.
- Хорошо. Ты хочешь этого.
Сузана только плечом повела, спорить не стала. Вместо последнего, она жестом поманила подругу и первой покинула помещение. По её отмашке закипела деятельность у открытого служебного входа в ангар. Необычность возникшей активности не вызвала интереса у Леды, также без особых эмоций она восприняла просьбу и пояснения Суз:
- Инсценируем насильственное проникновение со стороны служебного входа. Когда сотрудники закончат свою часть работы здесь, у входа, и у посадочного узла корабля, они удалятся, а с твоей стороны необходимо оставить как можно больше биологических и физических следов твоего участия в проникновении. Потопчешься, потрёшься о предметы, потрогаешь руками – всё такое.
- Я, наверное, много больше могу, – безучастно, но твёрдо.
- Больше? Что может быть больше?
Вместо ответа подруге, Леда, словно материализованный призрак, вплотную приблизилась к группе монтажников. Одну руку наложила на пульт управления, другую – на электронный замок. Было слышно, как вхолостую срабатывают механизмы привода, затем появился запах плавленых пластиков и, похоже, перегретого металла.
- Так убедительней. Ремонту не подлежит, только замена узла.
Все молча уставились на неё. Только Сузана в своей целеустремлённости сохраняла относительную невозмутимость.
- И с системой охраны ты тоже так можешь? – прямой вопрос от Сузаны.
- Не пробовала и не задумывалась, но почему-то уверена – да. Плазма подчиняется, вплоть до отдельных частиц – я их чувствую, а они – мою волю. Это со мной.
Все монтажники как по команде остановили работу. Женщина из отделения по обслуживанию полётов, приблизившись, обратилась к Сузане:
- Систему отслеживания и сигнализации мы снабдили полезной для нас информацией. Со всем прочим вы прекрасно справляетесь сами, коллѐги, – она сделала особое смысловое ударение на слове «коллеги» и понимающе улыбнулась. – Позвольте покинуть вас без лишнего риска!
- Да, да, разумеется, – несколько рассеянно от Сузаны.
Монтажники уже погружались в свой магнитокар, тихо переговариваясь между собой. Уполномоченная женщина по внутренней связи отзывала помощников из ангара. Стало понятно, что все были рады подобному повороту событий. Не радостной была только миссия обеих подруг. Впрочем, и этот факт не слишком уж очевиден.
Леда по просьбе Сузаны всё же произвела ряд прикасаний в месте взлома, затем на магнитной дорожке они проехали к космолёту. Когда «угонщица» с отрешенным видом стояла у трапа, Сузэнита порывисто обняла «прокаженную», заглядывая в её «космические» глаза.
- Встретимся на Титане, подруга, – сухим, с хрипотцой голосом.
- Да, обязательно… – будто она и не здесь уже.
- Мистеру Грэди привет от меня.
- И мистеру Йону от тебя передам.
Сузана на мгновение опустила глаза, затем пронзительно «выстрелила» в подругу. Что-то или кто-то необозримо огромный и далёкий в своей необъятности смотрел на неё сквозь две узкие щёлки на таком знакомом и стремительно изменившемся лице. Это можно принять, понять – невозможно.
- Прости, большего мне не дано.
- Да, не дано… – говоря последнее, Леда уже поднималась по трапу. Поводив руками у входа, она распахнула наружную и внутреннюю гермостворки. Оглянулась лишь для того, чтобы напомнить Сузане, что пора покинуть зону турбулентности.
«Кнорр» имеет просторный салон на десять универсальных мест, рубку управления, рабочую зону и зону обеспечения, что вполне отвечает гражданскому судну среднего класса. Леда знакома с ним больше в теории, чего в её ситуации, пожалуй, достаточно. Она сразу «оседлала» место пилота, инициировала эвакуацию судна из ангара. Всё дальнейшее – в автоматическом режиме, вплоть до перелёта. Судно не покинет зону парковки в присутствии любых биологических объектов. Магнитная левитация и сложная система пневматики «выдавливают» сорокаметровый космолёт в открытый космос с минимальными потерями воздушной среды. Она пока не видела необходимости вмешиваться в роботизированный процесс, однако её чувства самопроизвольно воссоединялись с электромагнитными и теплоэнергетическими системами корабля.
Характерные звуки срабатывания технических узлов и устройств, отслеживание всех перемещений на сферической панели мониторов – она в космосе несколько сбоку и позади станции относительно Солнца. Автонавигатор запрашивает право на движение по заданному маршруту. Леда откинулась в кресле в полулежачем положении, погрузилась скорее в себя, чем в космическую необъять над собой. Она точно не знала, сколько времени пребывала в таком состоянии, ей казалось – недолго. Очнулась, когда рабочая панель ярко засветила оранжевым светом. Контрастный, объёмный, в форме натужно кричащей головы текст в унисон с роботизированным голосом монотонно глагόлил истину: «Вы несанкционированно покинули станцию! Оставайтесь на месте или самостоятельно паркуйтесь в ангар!» На левом сегменте монитора отметила движение – полицейский истребитель-перехватчик «продавился» из ангара. Дождалась!
Леда непроизвольно сунула пальцы в гнёзда на джойстике управления двигателями. Спохватилась, собралась и «включилась» на полную. Маневровыми двигателями, как своими собственными, развернула корабль в сторону гигантского колеса вспомогательного модуля «Соларкте». Сложным движением и разнобойной работой маневрόвых, что невозможно при обычном управлении кораблём, «протянула» космолёт между движущимися вращательно транспортными шахтами. Полицейскому дозору не оставалось иного, как наблюдать за необъяснимым трюком угоняемого судна. Леда только краем глаза отметила пассивность патруля и продόлжила архисложный манёвр: на минимуме запустила реактор, качая излишек энергии в защитное магнитное поле, одновременно поступательным движением вывела корабль на один из главных силовых потоков магнитного щита станции. Когда оба потока «сцепились», угонщица выстроила полярности и добавила к магнитному импульсу всю мощь меневровых двигателей. Космолёт без участия главного двигателя с весьма приличным ускорением стал удаляться от станции к Солнцу.
Только когда «Кнорр» стал ускоряться в направлении центра системы, полицейские на слабых маневровых двигателях начали движение в обход четырёхкилометрового кольца вспомагательного модуля «Соларкте». Жалкая попытка преследовать беглеца. Впрочем, ещё не было поздно, так как «Кнорр» значительно уступает перехватчику в ускорении на главной реактивной струе.
Леда знала об этом, как и о том, что «садиться» на главную струю допустимо не ближе семи километров от рукотворных объектов. Что она и сделала, отметив по дальномеру расстояние до ближайших конструкций. Угонщица дала полный ход, одновременно нагнетая в реактор топлива больше допустимых пределов. Ей ли не знать, как это делать и как контролировать!
Почти мгновенных два «же» доросли до трёх, вдавив её в автоматически откинувшееся кресло, затем уверенно двинулись к четырём. Большего и не требуется. Как и оглядываться назад.
Топлива хватило на два с половиной часа ускорения. Когда еще через двадцать часов полёта в инерционном режиме бортовой компьютер предупредил об угрозе разгерметизации и полной потери всех функций, Леда долго не думала. Она дала команду на катапультирование как есть и в чём есть.
Боль мгновенная, всеобъёмная. Темнота, беззвучие и покой абсолютные. Пелена незаметно развеивается, распадается клочьями, смывается водами. Сквозь пелену прорастает сознание, чужой жизнью полнится.
Страха не было. Было неописуемое в своей первобытности чувство безвозвратной потери чего-то огромного, важного, в небытие отлетающего вместе со светящимся шлейфом у неё позади. Было холодно и одиноко, несмотря на гигантский диск на полнеба и тёплый ветер от него исходящий.
И она распахнулась навстречу ветру. Ветер – её проводник. Ноги назад, вытянутые руки вперёд, сжатые кулаки. Полный ход!
- Слушаю вас, господин капитан!
- Присаживайтесь, фрау Йон, – капитан жестом указал место непосредственно возле себя. Другим характерным жестом он дал понять, что инкоммуникатор заблокирован – говорите свободно. Сузэнита ритуально также произвела этот жест. – Непохоже, – продолжил капитан, – чтобы миссис Росс имела намерение лететь по предложенному нами маршруту. Впрочем, первое время она вообще ничего не предпринимала после выхода из ангара. Странно, очень странно. Зато после появления полицейского патруля её корабль совершил ряд почти невероятных трюков, чтобы без препятствий ринуться туда, откуда нет дороги назад. Вы что-то понимаете во всей этой истории?
- Не уверена, герр Дильс, – сдавленным голосом.
- Наши учёные коллеги не сомневаются, что феномен миссис Росс было возможно изучать с пользой для неё и для всего нашего братства. Очень жаль, что всё так обернулось. Вот то, что принял полицейский патруль, когда ситуация уже приобрела необратимый характер, – капитан положил перед Сузаной планш-флэшку. Суз ознакомилась с последним посланием своей подруги:
«Кто породил меня, пусть примет вовеки. Простите».
- Из-звин-ните… – Сузэнита отвернулась в противоположную сторону от капитана, упала головой на руки, дала волю эмоциям. Плакала женщина, как умеют лишь женщины, – по-бабьи – навзрыд.
Вингсьют* - специальный лётный костюм с перепонками между руками и ногами.
Сегрегация** - разделение по какому-либо признаку групп населения. Здесь
подразумеваются юридические и социальные преграды для внештатных отношений
различных социальных категорий (различных сословий).
Слайдер*** - (англ. SLIder), человек, обладающий необъяснимой способностью
влиять на электроприборы.
Пуритане**** - английские протестанты. Отличались религиозностью, строгостью
нравов, храбростью, упорством, аскетизмом. Первая английская колония в
Северной Америке была пуританской. Стелла (латин.) – звезда.
|
Рассказ открыт для комментариев