 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
– Это же фальшивка! Такой монстр не может существовать!
Эхо запуталось в паутине, густой бахромой облепившей углы маленькой комнатки. Голограмма, единственный источник света – голубоватого, призрачного – продолжала неторопливо вращаться над столом, флегматично показывая чудовище со всех сторон. Согласно сопроводительным документам, представитель экзофауны обитал на далекой планете в сотнях световых лет от Земли, питался местной флорой и умел бегать, плавать, и даже планировать – если не далеко и не высоко. Согласно мнению молодого ученого, документы говорили заведомую неправду.
Смотритель фондов института ксенобиологии, тощий, угловатый, похожий на грустного богомола, удрученно поводил головой влево-вправо.
– Скока ж вас таких, – вздохнул смотритель, почесав тонкими пальцами левой руки костяшки правой. – Абы авторитет ниспровергнуть. Человек жизнью рисковал, чтоб… А вы… Не стыдно?
Молодой ученый не ответил, отвернулся к стене. Сжал зубы, крепко зажмурился, стараясь не заплакать. Судорожно вдохнул воздух – носом, осторожно выдохнул. Не сдержался – всхлипнул, зарычал от злости на себя, на свои слезы, на свое разочарование.
Он не хотел ниспровергать.
Он восхищался героями космопоиска – настоящими людьми, которые отреклись от всего ради науки. Летали на неисследованные миры поодиночке, иногда парами, очень редко – группами: миров было очень много, желающих – слишком мало. Герои жертвовали свои лучшие годы на алтарь науки – и привозили бесценные материалы. И гибли. Но на их место приходили другие – и человечество познавало мир.
Молодой ученый сам мечтал полететь к звездам – но программу закрыли, когда он перешел в средние классы. Старые маразматики из министерств запретили космопоиск – как слишком опасный.
Вместо людей на планеты стали спускаться зонды, вездеходы, роботы. Второе поколение исследователей делало героически скучную работу – проводили месяцы и годы на орбите, управляя роботами. Но потом старые маразматики запретили и это – нашлись настоящие люди, которые, презрев запрет…
– Хлопче, ты чего? – осторожно поинтересовался смотритель, дотянувшись тонкой кистью до плеча ученого. – Га?
– Как он мог?! Зачем?! Он же… Лучший из… последний… а тут… Почему?!
Эхо колыхало паутину. Старые пауки недовольно сновали по нитям, в которых путались слова вместо мотыльков. Мотыльки, бледные, мелкие, не успевшие толком сформироваться в темных подвалах фондов института, летели на синеватый огонь голограммы. Огонь не обжигал, только звал за собой – и мотыльки кружились вместе с объемным изображением чудовища, которое бегало, плавало и планировало по далекой планете.
Если вообще существовало.
– Вы знаете поучительную историю про открытие утконоса? – вздохнул куратор молодого ученого.
Куратор не поощрял разбросанность интересов подопечного. Сам он выпустил уже несколько монографий, посвященных одной-единственной планете, Андрей же пытался объять необъятное, закапывался в какие-то давным-давно забытые уголки хранилища института, сам не знал, что искал и чего хотел. И вот – пожалуйста. Закономерный результат.
Докопался.
– Это животное не возможно, – упрямо повторил Андрей, глядя снизу вверх. Куратор полусидел на столе – но все равно нависал над стоявшим перед ним подопечным, щуплым, мелким, словно цыпленок без перьев.
Куратор слышал такое не первый раз – многие не верили в безграничность возможностей ксеноприроды. Умных удавалось переубедить. Дураки уходили сами – как правило, в псевдонаучные секты, искавшие всюду заговоры: в биологии, в истории, даже в физике…
Куратор видел и тех, и других. Видел не раз.
– Многие говорили, что утконос не возможен, – терпеливо заговорил куратор. – Говорили, это шутка китайских моряков. Чучело резали, искали стежки, которыми нос пришили к шкуре… Но оспорить не смогли, пришлось признавать свои ошибки… Так то Австралия, а это – совершенно другая планета. Осмелитесь что-нибудь возразить?
– Попробую, – вздохнул Андрей. – В тысяча девятьсот двенадцатом публике показали «пилтдаунского человека», недостающее звено между обезьяной и человеком. Некоторые ученые сразу выразили сомнение – а в тысяча девятьсот пятьдесят третьем доказали, что к черепу современного человека приставили челюсть орангутанга, с подпиленными зубами. В тысяча девятьсот девяносто девятом показали арехораптора – недостающее звено между динозавром и птицей. Спустя три года установили, что археораптор собран из головы ископаемой птицы, хвоста динозавра, а кому принадлежали ноги, до сих пор не разобрались.
– Подготовились, – одобрительно кивнул куратор. – Но это же не недостающее звено. Это простой обыденный отчет про экспедицию. Очень уважаемого человека, последнего из группы космопоиска. Какой смысл ему было что-то подделывать?
– Я не знаю, – Андрей судорожно сглотнул. – Но эта химера собрана из частей животных, которые согласно отчетам…
– Не забывайтесь, молодой человек! – прикрикнул куратор. Не то, чтобы он действительно разозлился, но молодого ученого надо было поставить на место. – Отнеситесь с уважением к работе героев космопоиска! Они жизнь отдали не для того, чтобы…
– Эта химера собрана искусственно, – Андрей не стал спорить. Не стал и оправдываться. – В той биосфере, которая описана в документах, такое животное не могло выжить. Оно даже сформироваться не могло.
– Не могло? Почему?!
– Э… – Андрей сбился. – Согласно всем исследованиям ксенобиологии и моим личным наблюдениям…
– Вашим личным наблюдениям? – хмыкнул куратор. Покачал головой. – Вы понимаете, на что вы замахнулись?
– Понимаю, – кивнул Андрей. У него дернулась щека, второй раз, третий. Молодой ученый шумно вдохнул. – Но правда дороже…
Андрей не ожидал, что с ним захочет говорить сам директор института ксенобиологии. Он был уверен, что отчет, предоставленный куратору, не прочитает даже сам куратор. Андрей плохо представлял, что делать дальше и как бороться за правду – но приглашения к директору никак не ожидал.
– Значит, вы утверждаете, что материалы, предоставленные Семеновским, подделаны.
Директор, пожилой, грузный, с белыми лохматыми бакенбардами и круглой бородой, сидел в кресле и грустно смотрел на Андрея. Молодой ученый, примостившийся на краешке стула для посетителей, неопределенно пожал плечами – мол, докладную читали, зачем риторические вопросы-то задавать?
– Вы сможете это повторить, глядя мне в глаза? – пояснил директор.
– Э...
«Выгонят», – тоскливо подумал Андрей. – «Вот прям сейчас возьмут и выгонят. А что я? Даже если откажусь… Не дождетесь!»
– Утверждаю.
– Хорошо, – кивнул директор. – Аргументы читал. Выглядят убедительно. Значит, вопрос в том, что есть правда. Ведь даже если похоже, что животное собрано из лоскутов других тварей, все равно остается шанс, что такое животное существует. Вы согласны?
– Дело не только…
– Вы согласны?
– В теории…
– Вы – согласны?!
– Для данного случая – нет!
Андрей выдержал долгий грустный взгляд директора.
– Значит, ваше слово – против Семеновского. Так?
– Правда, – тихо возразил Андрей. – Против лжи.
– Взрослеть вам надо, – вздохнул директор. – Пафоса чересчур. Ну, слушайте правду, сами напросились.
Семеновский когда-то был молодым ученым – точнее, молодым зоологом. Он был амбициозен, он хотел совершить что-то героическое, открыть что-то новое, что-то грандиозное…
Ему были скучны занятия в институте – преподаватели очень мало говорили о диких животных, об их жизни в природе, зато заставляли зубрить зубодробительные латинские названия. Заставляли выращивать в банках тысячи банановых мушек и подсчитывать число волосков у них на спине, чтобы проверить закон Менделя – как будто закон нуждался в проверке. Заставляли резать, смотреть в микроскоп, отсекать ножки бедным саламандрам и пересаживать их на спину…
К тому же, в земной зоологии все уже было открыто, исследовано, классифицировано и систематизировано. Ксенобиология же только начинала свое становление как наука. Совсем недавно открылась программа космопоиска – и Семеновский решился.
У него была невеста – она согласилась стать женой и улететь вместе изучать чудовищ на далеких планетах, но была сильно привязана к своим родителям и не могла уехать, не получив согласия отца.
Отец не согласился. За громом и молнией последовал обстоятельный разговор с женихом.
…Много позже, когда у Семеновского появилось достаточно времени, чтобы воспоминать и размышлять, он понял, что тесть относился к нему искренне хорошо. И даже слова подбирал очень осторожно и аккуратно, чтобы не обидеть, не спровоцировать…
Тогда потенциальный тесть объяснял, что ни один участник космопоиска не вернулся на Землю – и это легко и элементарно проверить, если потратить немного времени. Предлагал подождать год-два, чтобы разобраться, в чем причина. Если поисковики на самом деле просто не хотят возвращаться, тесть не будет возражать и даже сам поможет молодой паре полететь к звездам. Если же космопоисков насильственно удерживают на орбите – или где их там удерживают – по каким-то соображениям, далеким от науки, вопрос будет решен сам собой.
Потенциальный тесть обещал на «пока что» помочь устроиться в институт ксенобиологии – ведь кому-то надо и обрабатывать материалы, собранные космопоиском, анализ не менее полезен, чем прыжки по джунглям с сачком за бабочками…
Не помогло. Семеновский был возмущен. Он был в ярости! Его пытались заставить отказаться от мечты, оборачивая это в красивую обертку со сказками про его же благо. Такого Семенвоский вынести не смог – и отправился прямиком в вербовочный пункт космопоиска.
…Позже, уже вернувшись из первой экспедиции, он узнал, что тесть пытался его вытащить, договориться с руководством, «поконсервировать» какое-то время в учебке… Тесть опоздал…
У Семновского была прекрасная зоолгическая подготовка, отличная физическая форма, огонь в глазах и непоколебимое желание лететь к звездам.
Его, как и всех, предупреждали, что если хоть один чужеродный микроорганизм попадет в кровь, их не пустят назад до завершения полной дезинфекции. Это было логично, никто не спорил.
Никто не представлял себе, что такое «полная дезинфекция». Да и что может испугать молодого ученого, полного энтузиазма, готового к смерти на алтаре науки?
Семеновский тщательно выбирал «свободную», еще не изученную планету. Официальной, формальной целью экспедиций была ксенобиология. Главной и настоящей – Контакт. Люди все еще верили, что они не одни в Галактике. В первую очередь исследовали планеты, наиболее перспективные с точки зрения возможности обнаружить Разум.
Когда пришел Семеновский, первая очередь уже была исследована. Во второй очереди планет было больше – выбор был широк, интересен, обещал много, главное было не прогадать.
Экспедиция получилась сложная. Долгая. Нудная. Но возвращался Семеновский почти счастливым – пускай Контакт не состоялся, но флора и фауна оказались очень богатыми, необычными, интересными. Он тщательно изучил взаимодействие всех местных «царств» жизни – водного, наземного, воздушного. Он вез терабайты информации, образцы флоры, чучела фауны, коллекции пород… А главное – его ждала невеста, карьера, будущее…
Естественно, Семеновский нарушал права безопасности – скафандр был достаточно удобен, но разве можно целый год проходить в скафандре даже на базе, где воссоздавалась земная атмосфера?
Естественно, в крови обнаружились микроорганизмы. Кораблю не дали добро на посадку – отконвоировали на орбиту Венеры. Все заботливо собранные материалы были уничтожены – во избежание эпидемии. Врачи управляли «дезинфекцией» дистанционно: загоняли очередную порцию нанороботов в жилы, ждали, пока закончится сводящий с ума зуд по всему телу, пока боль из почти невыносимой станет слегка заметной – и после короткой проверки повторяли цикл.
Раз за разом.
Месяц за месяцем.
Семеновскому повезло – дезинфекция закончилась всего за квартал. У кого-то она затягивалась на год, а то и дольше.
И вот тогда Семеновский узнал, что «полная дезинфекция» невозможна. В принципе. Слишком велика опасность занести на Землю микроб, который уничтожит все человечество. Героев космопоиска любили и ценили – ради них построили целый орбитальный комплекс на орбите Венеры, где ксенобиологи могли общаться друг с другом, жить, отдыхать… готовиться к новым экспедициям и работать с материалами коллег.
Потому что – а на что еще они были годны?
Семеновский понял, что не состоявшийся тесть был прав. Месяц он провалялся в черной депрессии, еще два – на реабилитации.
Семеновский написал невесте, попросил прощения. Попросил не ждать – ведь все равно бесполезно – и улетел снова. Он вообще не выбирал планету – какая уже разница?
Контакт снова не состоялся. Фауна была разнообразна, хотя только пара видов начала осваивать наземный образ жизни. Морские и океанические твари пытались сразу выйти в воздух – у некоторых получалось пролетать больше километра над водой. Флора, которую мало кто уничтожал, развивалась бурно и очень оригинально, но...
Семеновский выполнял все правила безопасности. Было тяжело, но от одной мысли про нанороботов становилось плохо.
Не помогло.
На этот раз дезинфекция затянулась – больше, чем на полгода. Напрасно Семеновский объяснял, что нигде не мог подцепить никакие бактерии – врачи показывали результаты обследований. Врачи предлагали посмотреть в микроскоп и убедиться самому.
Семеновский был зоологом – он посмотрел, убедился, молча ушел в свою каюту и стал прикидывать, сможет ли застрелиться из лазерного ружья, которым полагалось защищаться от чересчур агрессивной фауны.
На связь вышла невеста – получив письмо, она разругалась с отцом и ушла в космопоиск. Да, на Землю не вернут обоих – но ведь можно жить вместе и на орбитальном корпусе, почему нет? Сейчас она совсем рядом, уже возвращается из первой экспедиции, надо только чуть-чуть подождать.
Семеновский поверил.
Дождался.
Оказалось, что год дезинфекции – это еще не плохо. Хуже, когда нанороботы оказываются бессильны. Такое случалось, и, к сожалению, не так уж редко.
Невесте они помочь не смогли – вирусы раз за разом возрождались в очищенной крови. И хотя они совершенно не мешали жить девушке, они были опасны.
Потенциально.
И эта потенциальная опасность была настолько велика, что девушку не могли пустить на орбитальную станцию. Ей запретили даже новую экспедицию – вирусы могли погубить разумную жизнь, в обнаружение которой уже мало кто верил. Девушку оставили запертой в ее кораблике – на орбите Венеры.
Навсегда.
Напрасно Семеновский доказывал, что земные вирусы ничуть не менее смертельны. Ему отвечали, что с земными вирусами сделать ничего нельзя, это неизбежный риск. Напрасно он требовал разрешить присоединиться к невесте на ее корабле. Правила запрещали. Тесть – поседевший, огрузший от переживаний – тоже не смог добиться ничего.
Семеновский отправился в третью экспедицию – мало кто из переживших два полета и две дезинфекции отваживался на такое.
Собственно, Семеновский был первым.
Куратор отказывался выбирать планету для Семеновского, он пытался запретить полет. Не нашел аргументов. Прецедентов не было.
А кроме того, нужна была легенда. Нужен был настоящий, несгибаемый герой, который не может усидеть дома больше года… Оставался малый шанс на Контакт – а добровольцев становилось все меньше и меньше.
Семеновский узнал, почему ему разрешили полет. Понял, что надо выбирать, кого спасать: любимую девушку или «подростков в пубертатный период», мечтавших дотянуться до звезд, не осознававших, что цена запредельно высока.
Он презирал и ненавидел себя за свой выбор.
Понимал, что презирал бы и ненавидел бы за любой выбор.
Легче от этого не было.
Семеновский так и не смог заставить себя спуститься на поверхность. Основную задачу он выполнил добросовестно – долго и тщательно искал любые следы разума. В конце концов, разумные инопланетяне могли предложить решение проблемы «полной дезинфекции» – и «не завершенной» тоже.
В сущности, он не сделал ничего плохого – просто исследовал планету с помощью автоматики, бросив автоматику на поверхности. Его опыт использовали для «второй волны» – и этот опыт помог многим не совершать глупые ошибки.
Но тогда Семеновский считал себя предателем. Всех тех, кто мог бы из-за веры в него пойти в космопоиск. Он соорудил фальшивку – просто чтобы не стать героем, чтобы не войти в легенду, чтобы его облили грязью, очернили, забыли.
Он думал, этого достаточно.
Он ошибся.
Дело замяли. Фальшивку убрали с глаз долой.
– Почему не уничтожили? – глухо спросил Андрей.
– Пришлось бы писать объяснительные, привлекать не нужное внимание, – пожал плечами директор. – Кроме того, мы думали, что любой нормальный специалист с первого взгляда обнаружит подлог. Что вы и подтвердили.
– Но как Семеновского пустили в четвертую экспедицию? Как его заставили?
– Вы хотели правду? Слушайте.
Семеновского не пустили к невесте. Запретили стыковку – и заблокировали корабль. Проводить дезинфекцию не имело смысла – едва ли не первый раз за все историю космопоиска. Опыт Семеновского тщательно изучили. Вспомнили десятки и сотни докладных, доказывавших, что такой путь исследования лучше. А еще лучше вообще не пускать людей, отправлять роботов, с инструкцией: если обнаружится что-то, хоть отдаленно напоминающее Контакт – сворачиваться и вызывать людей.
И тогда Семеновский предложил потенциальному тестю новый план. Вдвоем – стараясь не обращать внимания на запаздывание сигнала из-за удаленности Венеры от Земли – они выбрали планету, на которой можно было бы жить и по минимуму вредить местной природе.
Проект был предложен руководству, отвергнут, переработан, предложен инициативной группе – которая уже смогла подать и продать блестящее решение проблемы.
Все участники космопоика – кто захотел – один за другим отправились в «очередные экспедиции», где, официально, и погибли. Улетели туда даже «поисковики», не прошедшие дезинфекцию – с единогласного одобрения всех «колонистов». Те, кто остались, сформировали костяк поисковиков, не спускавшихся на планеты.
Семеновский и правда улетел последним.
Связи с «колонистами», к сожалению, нет.
– Вот и вся правда, – сказал директор. – Уродливая. Утконосая. Вы правы, это фальшивка. Если мы сейчас объявим про это, все материалы будут поставлены под законное сомнение. Вся работа группы космопоиска пойдет насмарку – наука не может оперировать с флорой и фауной Шредингера, которая, может быть, существует, а может быть и фальшивка. Что вы решили? Пойдете в газеты? Замнем?
Андрей молчал, опустив голову.
– Давайте так. Вы до завтра подумаете, а завтра скажете. Только я вас очень прошу – предупредите сначала меня, если решите начинать крестовый поход. Я сам предприму меры, сам расскажу все. Так будет честно. Договорились?
Андрей кивнул.
– Вот и славно. Увидимся завтра.
|
|
|
|
Время приёма: 20:27 23.10.2016
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев