20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.

13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.

   
 
 
    запомнить

Автор: Миссис Хадсон Число символов: 37872
Конкурс № 37 (осень) Первый тур
Рассказ открыт для комментариев

z008 Дневник стажёра


    

    Ужасны друг, что гонит прочь,
    И боль, что мучает всю ночь,
    Поющий пёс, дурная дочь,
    Плохая повесть.
    Но одного не превозмочь,
    И это - совесть.
     
    Шестого дня первого месяца весны
    Надо же было с чего-то начинать. И я сказал:
    - Жену обидел… Ни за что!
    - Так уж и ни за что, - отозвался он.
    - А на ребёнка за что орал?
    Он повернулся на другой бок. Ободрённый успехом, я злорадно сказал:
    - Вот спи теперь... Спокойно! Нормальные люди уже спят, вообще-то. Зато утром встрают вовремя. И за день... что ты успел за день?
    - Он выругался. Снова повернулся и открыл глаза. И уставился на меня.
    - Ты...
    Я поспешно включил невидимость. Он немного потаращился на кресло, в котором только что сидел упитанный мужик, на голове лысина, на коленях тетрадка (чтоб ничего не забыть). Закрыл глаза - решил, что в темноте померещилось, а я ругательски ругал себя. Прокололся с первой же попытки. А теперь пилю себя, а должен был - его. Лучше не бывает.
    Несколько дней я появлялся по вечерам в его спальне, но не высовывался. Молчал. Но вскоре мой подопечный наломал дров, и начальство чётко приказало не пускать дела на самотёк.
     
    (Приложение один. Секретно. Записано без ведома свидетеля.
    Что делать, если весна. Влюбишься, куда деваться. Грядущая любовь выглядывает из-за угла и скалит остренькие зубы. Но если бы можно было довериться случаю, как все! Девчонки с середины зимы шушукаются по углам, переглядываются с искорками секрета в глазах и малюют рисунки. Готовятся к празднику жизни. Нет, с моей физиологией всё в порядке. Водили меня к врачу и к психологу. Как будто плановых медосмотров мало.
    И ясно было, что мне просто не дадут выбора. Если выбирать не из кого, то полюбишь и единственного. И не заметишь, как.
    Так и вышло. Уже в первый же день весны, ровно через месяц после выпускного бала – мне письмо.
    - Очень мило, - сказала мама. - Похоже на старые иллюстрации к книжкам.
    Рисунок и правда был недурён. Изображал он человека, стоявшего, раскинув руки, на каменистой площадке в горах. Карандашный набросок ухитрялся передать и утренний свет, и простую радость жизни. И был, судя по всему, автопортретом. Вот так, в первом письме.
    - Ответь, - сказала мама. - Невежливо.
    - Мне тоже себя нарисовать? - хмыкнула я.
    - Необязательно.
    Конечно, это было невежливо. Но ведь жёсткий срок ответа не установлен? Я малодушно тянула, сколько могла. А весна тем временем начиналась.
    Кончились занятия в школе у младших. Да и во всех школах, кроме самых элитных, закрытых и строгих.  Младших отправили на юг с няней, и я им завидовала. У них впереди три месяца свободы, море, горячий песок и цветная галька, и старая яхта, и уже очень скоро можно будет купаться. А главное, знаешь, что и завтра, и послезавтра будет так же, а всё сложное и взрослое - когда-нибудь потом.
    А родители остались в городе, со мной, полные решимости устроить судьбу старшей дочери, как подобает. Дома стало пусто и скучно, но я пыталась жить, как ни в чём не бывало. Как на обычных каникулах. Поездки в гости к подружкам, сад, книги, рисование. Рисовать, не ответив на письмо, было стыдно, я собралась с духом и изобразила ответ. Запертую дверь в зарослях, а что я могла придумать? Извела много хорошей бумаги, зато мне стало легче.
    Ведь силой меня принуждать не будут? Если всё будет естественно, как у всех – это совсем другое дело. Смерть тоже когда-нибудь придёт, но пока не знаешь, на какой день назначена казнь – как-то легче жить.
    Назавтра, направляясь на девичник к Рите, я по пути заглянула в магазин канцелярских принадлежностей: прикупить бумаги (мало ли, кому ещё придётся отказы рисовать) и акварелек. А в магазине меня дожидался сюрприз. Стоял этот сюрприз в углу за прилавком, паковал грифельные палочки. Невозмутимо поинтересовался, что мне угодно.
    И это в магазине для женщин, на женской стороне улицы… Всё-таки меня обманули. И уловка такая избитая.
    Спускаясь по лесенке, я прошла мимо покупательницы в накидке замужней дамы и вдруг спохватилась. Она ведь, чего доброго, попадёт в историю, из-за меня… Я разозлилась и опять повернула. И бумаги всё-таки стоит купить.
    Дама... кажется, она уже попала в историю. Она лежала на полу в несколько неудобной позе, её сиреневая накидка нескромно распахнулась, открывая совсем не женскую одежду. И маска слетела тоже. В общем, это была никакая  не дама.
    Мужчна поднялся на ноги, скинул покосившийся чепец, подошёл к продавцу, который, без сомнения, только что уложил его на пол. Не нападая и не закрываясь. И сказал спокойно :«Вот спасибо». И ещё несколько слов, из которых я разобрала только «эп эп Ртёп Дат…» Потому что хорошо помнила имя, указанное в письме, которое я получила в первый день весны. Потом продавец уставился на меня, человек в женской накидке тоже вздрогнул и поспешно поднял маску; я осознала, что стою столбом в лестничном проёме, а моё лицо слилось цветом с вуалькой.
    Я не поехала к Рите.
    Родители обедали у себя в башне – должен же у людей быть хоть какой-то медовый месяц. Притворяться было не перед кем. Ну если только перед Пушком, который всегда выходил в это время суток и ждал подачки. Горничная Делла уже ушла и вернётся поздно, ведь время алых ночей началось. Девчонки у Риты сейчас едят пирожные и обсуждают предстоящие балы и пикники, и ритуалы. Или болтают о том, как правильно играть в «дверь, откройся» … Мама рассказывала, как это бывает: смотришь на мальчишку, которого знаешь много лет, а он совсем другой.
    Лучше бы я была горничной. На улицах сейчас музыка, смех, огни и фонтаны. Из каждого садика пахнет цветами, аромат плывёт над улицами, заглушая запах несвежей воды из каналов. Там много незнакомых мужчин и женщин. Совсем чужих.
    Пушок лез под руку. Напрашивался на ласку.
    Я удрала.
    Без всяких опереточных жестов. Красть маску у горничной не стала – зачем, если можно купить хоть десяток в любой лавчонке. Вылезать через окно тоже не пришлось. Конечно, я немного ошалела от смелости, и сначала мне очень весело было идти пешком и в толпе, выйти вместе со всеми на площадь, раздавшуюся, как морской простор, и ловить брошенные на меня мужские взгляды, острые и загадочные из-за полумасок. Свою маску я купила в первом встретившемся магазинчике на углу и прицепила вместо вуали. Как все.
    Схватившись за чьи-то руки, я кружилась в хороводе, в шелесте и полыхании множества красных юбок, в этом было первобытное и неподдельное веселье. А потом я вдруг поняла, что в каждом мужчине, пробегавшем мимо меня, я ищу сходство с тем, которого сегодня видела без маски.
    Я сидела у фонтана, где вода стекала уступами в канал, когда подошёл франт, пахнувший дешёвым одеколоном и нечищеными зубами. Но ведь клин вышибают клином? Франт вытащил из кармана целую пачку картинок, маленьких засаленных, будто карточки настольной игры. Картинки он перебирал по одной и каждый раз поглядывал на меня. Взглянув на эти картинки, я почувствовала себя девицей лёгкого поведения – из тех, что снимают маску раньше, чем называют имя. Не знаю, почему. Он это заметил.
    - Ты что? Думаешь, я несерьёзно?
    Ничего такого я не думала. А он подскочил, ухватил меня за руку:
    - Ну пошли к шару! Прямо сейчас!
    И я, влекомая им, пошла в центр площади, к шару, и приготовилась вслед за ним резать пальчик. Но он, залихватски поглядев на меня, плюнул на ладонь и размазал слюну по матовой поверхности…
    Слишком много глупостей получилось для одной ночи. Я сбежала от него в переулок, где любовь чмокала влажными поцелуями за любым углом. И, неожиданно выскочив на освещённую площадку перед аттракционами, присела к столу, где во что-то играли. Он меня не заметил. А а играли там, как выяснилось, в бутылочку на раздевание…
     
    Отец кричал, что меня надо выпороть, и порывался сделать это собственноручно. Пожалуй, в другое время маме и не удалось бы его удержать. А я больше не сердилась. Я смотрела на родителей с нежностью, и думала о том, что из-за меня они не уехали в южное поместье, чтобы провести там время любви. Оно ведь бывает раз в год - так редко! Похоже, время, проведённое с детьми, можно считать вычеркнутым из жизни.
    Я спросила: вы ведь хотели меня познакомить с лордом эт эт Ртёпом? Так вот, я с ним встретилась вчера. Всё в порядке.
    Родители замолчали и переглянулись. Потом мама очень осторожно и недоверчиво спросила: так что же, всё решено? Можно приглашать его с официальным визитом? А почему бы и нет. Что теперь толку тянуть.
    Они подумали. И пригласили.
    И мне стало легче оттого, что не надо больше отбиваться, не верить, не ждать. Всё уже случилось. Мы собрались в малой гостиной, по-семейному. И даже шум снизу добавлял уюта, как будто младшие дома и шумят, как обычно.
    И только рассмотрев гостя, я поняла, как сглупила, решив, что лорд будет гоняться за мной и устраивать западни на каждом углу. Но самый плотный плащ не изменит фигуру так сильно. Это был не он.
    А шум усилился и приблизился, вошёл обескураженный лакей, и гость, выслышав доклад, попросил родителей принять того, кто так бессовестно порывается войти. Источник шума появился в гостиной и сказал, глядя сквозь маску мне в глаза:
    - Это был я.
     
    Двадцатого числа первого месяца весны, утро.
    У них очень странный мир.
    Они влюбляются только весной длинного года, в течение нескольких месяцев. У меня первым делом возникла ассоциация с нашими коровами. Однако речь не о сексе, нет! Их женщины гиперсексуальны, как и мужчины. Речь о той странной игре гормонов, которая называется влюблённостью и перерастает  в то, что называют любовью. При этом они склонны к супружеской верности на всю оставшуюся жизнь. В весенние дни очень велика вероятность влюбиться с первого взгляда, и аборигены в делах влюблённости затейливы и основательны, устраивая множество фарсов и интриг.  Поскольку от любви никто не застрахован, все мужчины в эти месяцы они кутают жён и особенно дочерей в плащи и маски. Ну и сами кутаются. Считается, что это помогает.
    Если я верно понял документацию.
    У Кедана настоящее (с поправкой на местный колорит) бюро знакомств – только для мужчин! – со скучным названием «Сюрприз». И один скорее компаньон, нежели подчинённый. Старый друг, он на целый год (примерно четыре земных) моложе Кедана. Друга зовут длинным именем, оно начинается с «Лур» и имеет очень много суффиксов. Кедан выговаривает его каждый раз целиком. Весной, когда здесь принято влюбляться, друзья устраивают знакомства, по заказу, но как бы случайные; они работают от души и отчаянно недосыпают. Остальную часть их длинного года занимаются чем-то прозаичным – устраивают праздники, кажется.
    Его последние клиенты настоящие аристократы, и, как положено аристократам, блюдут чистоту крови. Заказчика зовут Ртёп - с суффиксами и ещё префиксами, означающими титул; имя девчонки Мейя. Не знаю, может ли нормальная девушка считать такое знакомство случайным. Возможно, ей всё равно, лишь бы было интересно и весело. Как я понял, Кедан пока только сочинял сценарий и шёл за девушкой, присматриваясь.  Клиентка направилась ко входу в магазин - на женской стороне улицы. Закутанный в женскую накидку Лур - за ней. Не успел он подняться в торговый зал, как столкнулся  на лестнице с девушкой - она уже раздумала делать покупки. Озадаченный и дотошный Кедан вошёл-таки в магазин и увидел за прилавкой своего компаньона собственной персоной. Одетого по-мужски, как подобает, решительного и бледного.
    Оказывается, эта девушка - детская любовь Лура. И тот, не повящая в неё Кедана, решил предпрнять кое-какие шаги самостоятельно.
    Всё было бы ничего, если бы не вспыльчивый характер Лура. Тут же, в магазинчике, они повздорили. Горячо. Кедан получил по физиономии, да так, что слетела маска. В это время девчонка вздумала зачем-то вернуться и увиделаего, так сказать, "голышом".
    И влюбилась с первого взгляда.
    Ну… говорят, такое бывает.
    Влюбилась не в заказчика, благородного господина, который действовал с полного одобрения родителей, между прочим. А в Кедана, отца семейства. И отец семейства наверняка это подозревает, но сомневается.
    С вечера я заморочил ему голову так, чтобы он забыл маску на ночном столике. Чтобы он, проснувшись утром, увидел её и всё вспомнил. Когда это сработало, решил добавить:
    - Ну здорово ты вчера дело провалил! И часто у тебя такие проколы?
    Он с раздражением зашвырнул маску куда попало и поплёлся умываться. Я не отставал:
    - Знаешь, что теперь будет?
    - Скоро узнаю, - буркнул он.
    - Вот именно, - пообещал я зловеще. – Давай собирайся скорее в свою контору. И так уже поздно. Или ты решил остальные заказы тоже провалить?
    В свой офис он действительно приехал поздно. Потому что долго искал маску, завалившуюся за комод.
    Офис у него скромный – башенка одного из домов. В соседней башенке детективное агентство, ещё в одной – что-то непонятное мне, на их вывеске только символ, означающий «помощь». Не знаю, что за тёмные услуги они оказывают.
    Его встретил Лур, присмиревший после вчерашнего. Кедану я только что напомнил, что он виноват нисколько не меньше Лура, и он буркнул «Я не злюсь». Лур ещё больше смутился.
    - Ртёп отменеят заказ, - сказал Лур сумрачно (все суффиксы и приставки он оже проговаривает. Он, но не я).
    - Уже?
    - И оплатил всё по полной. У него всё в порядке, он приглашён к Мейе сегодня, в полдень. Официально.
    Они уныло помолчали, потом начали обсуждать другой заказ. Их клиент, вот этот другой заказчик, уже встречался в городе со своей мечтой и обратил на себя её внимание. В очереди за пирожками (или что там у них вместо пирожков), как раз перед этой девицей, он очень удачно скупил все оставшиеся, - так, что девчонке ничего не досталось. Он мог бы с ней поделиться, но оскорбилась его пассия – его девушка на тот момент. Ту девицу, совсем не миниатюрную и в меру молчаливую, изображал Кедан. Кстати говоря, он очень артистичен. И Лур тоже.
    И позже, когда они крутили свою фарандолу и Кедан случайно наступил ей на ногу, она была уже злющая, как оса. Так что должна была хорошо его запомнить. Теперь, встретившись с парнем, девочка непременно узнает её по голосу, манере говорить смеяться, извиняться и так далее. Теперь эта девчонка собралась за город (турприют "Свежий дух", - сказал Лур), и надо отправить туда же клиента. Ну и присмотреть за ними.
    Пришлось поговорить с Кеданом, чтобы он не слишком отвлекался от предыдущего вопроса. Я поймал его в туалете:  Кедан рассматривал в зеркале густо-фиолетовый синяк под глазом.
    - Предпочитаешь думать, что всё в порядке? - спросил я.
    Кедан засопел.
    - Разберись. Не оттягивая. Проверь, что там происходит.
    - Меня туда не звали, - буркнул он, вытаскивая из ящика пачку одноразовых масок. Глухих, во всё лицо – этакий контрацептив от любви.
    И увидел меня в зеркале.
    Убедился, что за его плечом никто не стоит. Пожал плечами.
    - Вечером напьюсь, - пообещал он довольно спокойно. - Не сейчас же.
    И методично принялся мыть руки. Я смотрел на него с беспокойством. В таком состоянии нормальный человек попадает мимо писсуара. А он просил, довольно спокойно:
    - Ты вообще-то кто?
    - Совесть, - ответил я хмуро.
    - Совесть, да ещё и мужик…
    - Ты уж держись, - попросил я. А то мне здорово от начальства попадёт. – И, в ответ на его взгляд, поспешно добавил:
    - Эта девушка, Мейя, думает о тебе очень серьёзно.
    Он перестал сверкать глазами и спросил безнадёжно:
    - Ты точно знаешь?
    И всё-таки забыл выключить воду.
     
    Двадцатого дня первого месяца весны, послеобеденное время
    Он поехал к той девчонке домой. Я следовал за ним, незаметно и молча. Не сразу понял, почему он выбрал речной трамвай, который так долго кружил по городу, - и только потом догадался, что мужские остановки были удобно расположены, на нужном берегу. Входы для женщин с другой стороны. Вообще-то у них очень красивый город, зелень и башни (очень симпатично и непрактично), круглые мостики и фонтаны мягко подсвечиваются по ночам. Я видел. Я проводил Кедана до круглой приёмной в богатом особняке, - огромной и холодной, с узкими круговыми окнами и солнечными часами. Там собрались мужчины в плащах и масках, этакие Зорро (папа и жених), женщины в глухих платьях и подобии мантилий (мать с дочерью), и как раз назревал критический момент. Кедан пришёл вовремя. Он ворвался к ним, нарушив все приличия, а потом просто и спокойно объяснил, что ситуацию запутал он.
    Неудачливый Ртёп, которого выставили идиотом, тщательно скрывал эмоции, маска ему в помощь. Семейство совещалось. Потом Кедана учтиво подождать несколько дней - возможно, они захотят с ним связаться. Без лишнего слова и жеста. И впрямь высшее общество. Кедан раскланялся, сказал "вы знаете, где меня можно найти". И всё.
    Через полчаса они с Луром обедали в скромной кафешке у фонтана, на ближайшей площади, в предназначенной для холостяков её части. Соседний сектор, семейный, был  фиолетовым. Они же тут помешаны на рисунках и красках: например, девушки на выданье ходят в красном. А в этом углу всё было голубым - от камней мостовой с красивыми синими прожилками до столовых приборов. Меня так позабавило совпадение, что я отвлёкся от драматизма происходящего. Лур тем временем говорил, очень мрачно:
    - Ты заключил этот контракт и даже не сказал мне.
    Кедан пожал плечами: не в первый раз, мол, так делаю. И добавил:
    - Не стал бы заключать, если бы знал пор твою школьную любовь.
    Я-то как раз успел прочитать пор это любовь в его досье. Школы для мальчиков и девочек стояли рядом (непозволительное упущение), Лур лазил через забор – без нехорошего умысла, просто чтобы полюбоваться на объект своих вожделений. Он великолепно помнил, что было, когда однажды его на этом поймали, - ну и понятно, ему казалось, что запомнить такое должны все. Однако ему было той весной только три года, а Кедану уже четыре, и его мало интересовали увлечения знакомых подростков.
    - Ты мог бы мне открыться, - язвительно сказал Кедан. – Получил бы хорошую скидку, как работник предприятия.
    Лур поднял голову.
    - Значит… всё? Заказ в самом деле успешно отработан? Значит…
    - Твоя девочка влюбилась, - мрачно подтвердил Кедан. – Только не в нашего клиента.
    - А в кого?
    - В меня она влюбилась.
    В это время они ковырялись в тарелках, и бедняга Лур аж поперхнулся. Я зашипел на Кедана «Да хлопни ты его по спине, что ж ты любуешься». Кедан хлопнул и сказал:
    - Ты вполне можешь меня пристрелить. Но только после того, как это попробует сделать официальный жених. Он уже оговорил такое право.
    - Ты тоже имеешь право меня пристрелить, - прокашлял Лур. – Хочешь?
    - Я хочу, чтобы ты разобрался с нашим последним заказом. Я-то не могу. Я должен сидеть и ждать решения оскорблённой стороны. А потом можем заняться дуэльками, пожалуйста.
    Я даже залюбовался. А что, всё верно, обязательства нужно выполнять последовательно.
    И следующие полчаса они очень подробно, даже занудливо, обсуждали предстоящую Луру поездку в горы. Добросовестный Кедан требовал, чтобы Лур проконтролировал процесс. Помог, если надо.
    О слетевших масках так и не было сказано ни слова. Хотя оба об этом думали, я-то видел.
    - Ты там аккуратно. Не геройствуй без меня, - проворчал Кедан. А я даже не обратил тогда на это внимания. Лур тоже только плечом дёрнул и пошёл к стойке взять себе пива. И пиво тоже было синее, честное слово! Я опять развеселился, и Кедан с неудовольствием покосился туда, где я, по его мнению, был.
     
    Двадцать третий день первого месяца весны.
    Он угрюмо сидел в офисе, без дела, одинокий и хмурый. Ему хотелось в горы, дышать воздухом свободы, поселиться в холодной палатке или в отвратительном приюте. Получить от конкурента по физиономии – ещё раз и как следует. Только бы избавиться от свалившихся на него проблем. Но нельзя же.
    - Вот как ловко ты разрулил все вопросы, - сказал я язвительно. - Сделал всё от тебя зависящее. Молодец! Да, странно, что она влюбилась при виде твоей милой мордашки. Но влюблённость ещё не любовь. Так нет, тебе было мало, и ты постарался , чтобы всё стало серьёзнее. «Я во всём виноват», - передразнил я его.  - Тебе бы, батенька, не деликатными делами заниматься, тебе веники вязать…
    Кедан нахмурился.
    - Ты уж покажись, что ли.
    Я показался. Он задумчиво рассмотрел меня.
    - Надо полагать, совесть бывает только у хороших людей…
    - Утешайся, утешайся.
    - Свинья ты, - сказал он. - Подсказывать надо вовремя и к месту. А сейчас-то какой смысл меня пилить?
    - Так положено, - ответил я. – Все совести так поступают.
    - Да зачем вы нужны, вообще?
    Я изобразил на лице ехидную улыбку.
    - Ты же не думаешь, что я всё это нарочно затеял?
    - Добрые намерения немного весят, - наставительно сказал я ему. - И желания тоже. Важно только то, что человек может сделать и чего не может.
    - Был бы человеком - подсказал, что я могу сделать!
    Я задумался. В голове крутились мудрые, но совершенно неуместные пословицы. "Любовь зла, полюбишь и козла" не соответствовало случаю. И "клин клином" не годилось. «С глаз долой – из сердца вон" - эффективно, но долго.
    - Единственное средство от любви с первого взгляда - посмотреть второй раз, - буркнул я.
    - И что это значит?
    - Дай ей увидеть, что ты на самом деле не так уж хорош.
    Он покраснел.
    - Знаешь, порядочным девушкам такого не рисуют…
    - Можно не рисовать, - растерялся я. - Женщина, она ушами любит. Нахами ей, что ли.
    - На словах? – он покраснел ещё больше. - Даже последний бродяга в таких случаях не объясняется словами!
    Обиделся. И уселся рисовать картинку, немедленно. Только у него неважно получалось. Должным образом помучившись, он скомкал бумагу. Потом повторил всё сначала.
    - Не выходит? – спросил я ехидно. – Чтобы получалось, нужно, чтобы жизнь бурлила и увлекала. Так, чтобы хотелось с другими поделиться.
    - Не учи, - рыкнул он.
    - Мне по должности положено, - напомнил я. – Что ты там пишешь?
    Он не ответил, трудясь над текстом. Потом пошёл туда, где у них общее на несколько башенок устройство связи. Когда вернулся, я спросил, без надежды, что он ответит:
    - И как?
    - Я попросил официального жениха не тянуть с вызовом на поединок.
    - Ах вот оно что…
    Язык у меня просто чесался от невысказанных вопросов. И потом, по поводу того, что клиент собрался подвергнуть себя опасности, наверняка тоже следовало многое сказать.
    - О жене бы подумал, - начал я. – Жена такая хорошая. Любишь ведь! Я видел, как ты на неё смотришь.
    - А что ты ещё видел?
    - Успокойся, - посоветовал я ему. - Я ведь... не человек.
    Я думал, он запустит в меня чем-нибудь тяжёлым. А он посмотрел с интересом и миролюбиво спросил:
    - А как там у тебя, вообще? Ну... там, где ты живёшь? В доме с венецианским окном и вьющимся виноградом? Гуляешь днём под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушаешь музыку Шуберта?
    - В бараке живу, - буркнул я. - В комнате на тридцать коек. А столовая тоже длинная, и пропахла ужасом… или просто отвратительной кухней. И во всю стену плакат "Совесть должна быть бессовестной и добросовестной".
    Он уставился на меня. Соображал, верить мне или нет. Но вместо этого снова пошел проверить устройство связи. Пришло два сообщения, одно за другим. Первое очень официальное, от того самого жениха нашей девочки. Он назначал время поединка на завтра, в полдень. И второе, от жены Лура. Самого Лура до сих пор не было дома, его жена волновалась, даже связалась с инструктором горной базы. Лур ушёл в горы, но его не было
    Прочитав сообщение, Кедан отошёл к окну с самым мрачным видом, и застыл там на полчаса. Шёл снег. Рассматривать было нечего. Из его окна не видно даже гор, только мокрые от снега крыши башенок. И ещё, если почти прижаться носом к стеклу, виден  вход в таинственную соседнюю контору. Было видно, как Кедану хочется писать Луру ещё и ещё – не вернулся ли.
    - Придёт, чего ты психуешь, - сказал я. - Иди-ка ты домой. И подумай, как всё жене объяснишь.
    Кедан покосился на меня:
    - Слушай… иди-ка ты тоже... поспи.
    Я заткнулся.
     
    Двадцать четвёртый день первого месяца.
    Дуэльные площадки у них на каждом углу, но мы приехали на какую-то особенную, для господ. На улицах и каналах прибавилось вагончиков, предназначенных для влюблённых пар. Снег всё ещё шёл - и таял, было сыро и гадко. Я переживал. Как выяснилось, напрасно. Это не дуэль, скажу я вам, это бухгалтерия с канцелярией. Поединок не состоялся. Всё испортил секундант Ртёпа, имевший совершенно адвокатские повадки. Он первым делом спросил, почему Кедан без секунданта. В отъезде? Тогда зачем Кедан сам, первым запрашивал противника - но не попросил его отложить поединок?
    Кедан в своей любимой манере ответил, что предпочёл бы окончить всё поскорее и пытался ускорить дело.
    - Правильно, только не увлекайся, - напомнил я. - Не забывай о впечатлении.
    Адвокат посмотрел на Кедана с подозрением:
    -  Вы говорите так, будто собираетесь извиниться.
    - Почему бы и нет? Вы не вправе мне этого запретить, - заявил Кедан, задирая голову.
    - Полегче, эй!
    - Не может быть и речи о том, чтобы такое дело окончилось миром. Если вы отказываетесь следовать правилам, противник имеет право на "выстрел в негодяя".
    Кедан опомнился, выпустил из лёгких лишний воздух и смирно объяснил, что его товарищ, которому он мог бы доверить роль секунданта, уехал за город и должен был уже вернуться, что Кедан сам за него переживает и не знает, как быть.
    Тогда выступил вперёд Ртёп и остановил эту инквизиторскую процедуру, сказав, что поедет с Кеданом и поможет ему разыскать друга. И Кедан поклонился в знак согласия.
    Не так хорошо, как могло быть. Но люди редко задумываются о том, что для извинения тоже нужна отвага - будем надеяться, чо девочка впечатлилась.  Едем за город сегодня же.
     
    Тридцать первый день первого месяца.
    Вернулись с гор. Ездили туда в закрытом гусеничном фургоне, потом в почти таком же глухом фургоне по канатной дороге. Горы у них начинаются сразу за городской чертой; они удивительно, как в кино, красивы и неприятно опасны. Должно быть, они неплохо удовлетворяют обострившуюся потребность горожан в лёгком авантюризме. В городе вчерашний снег почти сошёл; за перевалом его оказалось много.
    До приюта мы добрались без происшествий. Но оказалось, там никто не знает, где Кедан. Наконец нас направили к инструктору, который видел его последним, бухому дядьке. Когда смог внятно говорить, он объяснил, что провожал группу. Не знаю, что делал бы с ним Кедан, но Ртёп быстро навёл шороху - видно, с детства учился приказывать. Инструктор протрезвел на глазах. Не то чтобы совсем, но смог отвечать на вопросы. Да, Лур приехал в начале выходных. Вчера утром он присутствовал в корпусе для увеселений. Участвовал в игре, в которой составлялись парочки на день. Он запомнился инструктору тем, что напрашивался на роль сдававшего парные карточки. Удивил инструктора, но быстро угомонился. Да, вот ещё что! Та же карта, что выпала ему (и его девушке на этот день) оказалась потом в колоде среди невостребованных. Третья. Инструктор промолчал, конечно, но удивился, как можно это проделать. Очень, очень странно…
    - Ему очень нужно было оказаться в паре с этой девушкой, - холодно и величественно объяснил Ртёп. – Что было дальше?
    А дальше Лур начал позволять себе лишнее, совсем лишнее
    - Пытался заглянуть девушке под маску? – осведомился Ртёп голосом холодным, как выпавший снег. Инструктор закашлялся.
    - Нет, но вёл себя весьма развязно. Да ещё на глазах у третьих лиц. Так что нельзя порицать человека, который вступился за девушку. За такое можно и вызов схлопотать. Да, ваш приятель огрёб за дело. Да ещё и вторая девушка осталась одна, некрасиво…
    - Где Лур? – прервал его Ртёп очень спокойно. Инструктор отвёл глаза.
    - Шатался тут какое-то время. Потом… не знаю.
    - А где те двое? Вездеход есть?
    Пришлось дождаться утра. На рассвете мы двигались в компании пятерых спасателей и одного маленького снегохода (я вспомнил «Буран») на юго-восток. Туда, где в особом бунгало, километрах в восьми от основного здания приюта уединились голубки, которых Лур так успешно свёл вместе. Снег таял, проваливался. Кедан очень уверенно управлялся со своими снегоступами. Ртёп торопился, как мог. Я молчал, я давно делал вид, будто меня нет.
    Хижина оказалась заметённой почти до крыши. Снегоход служил и автоматом-снегокопалкой, дверь довольно быстро отрыли и освободили влюблённых. Кажется, они удивились, что за ними пришли. Им неплохо было вдвоём под слоем снега, в доме с запасами всего необходимого.
    А Лур? Да, он приходил вчера. Извинялся, говорил, что к девушке по ошибке попали не предназначенные ей рисунки, просил вернуть. Кавалер драться с Луром больше не стал – оказался на высоте, ну и, у него был повод для благодарности. Картинки Луру вернули. Можно представить, в каком он был смятении, если дал девушке чужой портрет. Примерно как в постели назвать женщину чужим именем.
    (Приложение два. Два рисунка. Шёлковая бумага, тушь)
    Итак, он взял рисунки и ушёл. Услышав это, я первым делом подумал нехорошее. Но - нет, Лур просто ушёл, и эти двое позволили ему это сделать, хотя снег валил всерьёз и они знали, что такое снегопад в горах.
    Я был разочарован, как столкнувшаяся с прозой жизни барышня. Аборигены показались мне такими чужими, будто маска - часть их тела. И влюбчивость и лебединая верность – не самые большие странности. Но ведь - люди; просто не надо ждать от них слишком много. Люди. Я вот философствовал, а Кедан и другие в это время обыскивали окрестности. Спасатели методично, а Кедан не очень. Он решительно отобрал у них часть снаряжения и лазил по обрывам (я удивился, как много он умеет: и актёр, и альпинист, и наверняка карточный шулер, как и Лур). Кедан заглядывая в те места, куда было очень неблагоразумно соваться, учитывая погодные условия. Ртёп почти не отставал от него. Один раз я всерьёз испугался, когда они собрались лезть под многометровый нависающий снежный «козырёк», и стал кричать Кедану, чтоб он не забывался – всё-таки у него семья. Кажется, он больше меня не слышал. К счастью, профессионалы как раз вовремя подали сигнал: Лура нашли.
     
    (Приложение три. Из объяснительной записки ангела-хранителя субьекта Луриенн Пст Пст Тай Шампи, подразделение ХХХХY.
    Поскольку стычка моего подопечного и его клиента рассматривались как один из наиболее вероятных вариантов развития событий, при отъезде подопечного в турприют мной предприняты следующие действия:
    Заявка на установление за перевалом (перевал «Свежий дух») плохой погоды (шквалистый ветер и сильный снегопад), - с целью  помешать ему дойти до хижины, где должен был уединиться его клиент;
    Обеспечение наличия в ближайшем магазине (деревня «Полёт листа») алкогольных напитков пяти наименований, по схеме 356, - с целью помешать ему добраться до хижины с помощью специально оборудованного транспортного средства, с учётом пристрастия механика к алкоголю;
    Повреждение ударно-спусковых механизмов пистолетов дуэльного клуба приюта, с целью произвести осечку, - на случай, если поединок всё-таки состоится.
    Прошу обратить внимание, что я не отвечаю за работу службы погоды, выполнившей мою заявку с опозданием на шесть часов)
     
    (Приложение четыре. Секретно. Записано без ведома свидетеля.
    Так бывает, когда снова и снова расчёсываешь укушенное место, а оно от этого всё больше зудит. Извращённое удовольствие. И бывают дни, когда особенно сильно чувствуешь обречённость.  Невозможно не думать и невозможно не делать. И ведь все так живут.
    Они были за городом четыре дня, вместе. Не знаю, насколько там опасно. Потом пришли ко мне, по очереди. Родителей не было дома. Делла косилась с сочувствием. У Деллы дела хороши, насколько я знаю. Так хороши, что она недолго останется моей горничной. Сделает выгодную партию.
    Первым наведался лорд эт эт Ртёп. Сказал, что друг Кедана, которого они искали, в больнице. Сказал, что он нанял Кедана сам, без ведома моих родителей.
    - Я должен был просто сказать, что люблю вас, - добавил он, помолчав. – Я хотел, чтобы всё прошло легче… веселей. Кедан… я обратился к нему. И это он просил меня вызвать его на поединок. И я вызвал... Я был очень зол. Он очень неуклюже старался всё исправить. Я думаю, он рассчитывал, что вы увидите поединок.
    - Я была там, - сказала я. Я и правда заметила, как Кедан после каждой фразы поглядывает в сторону зритлей. На галерее, кроме меня, почти никого не было.
    - Он совсем не трус. Если бы вы видели его в горах…
    - Да.
    При прощании лорд всё-таки попросил разрешения ко мне приходить, а я попросила месяц отсрочки.
    Почти сразу вслед за ним пришёл Кедан. Даже под маской было видно, как он измучен, и вид его стал ещё хуже, когда я спросила, как там его друг. Он жестом показал - скверно.
    - А как ваша дуэль? – спросила я.
    Он ответил, что не знает. Ему и вправду было безразлично. И было видно, как сильно он от всего этого устал.
    - Вы очень неумело разыгрывали трусишку, - сказала я. Он посмотрел на меня прямо и серьёзно ответил:
    - Я старался.
    И добавил, спохватившись:
    - С чего вы взяли?
    - Вас выдал лорд эт Ртёп.
    - Он очень достойный человек. Жаль, что…
    Мы довольно долго молчали, потом он сказал:
    - А я так и не видел вас без вуали.
    Я отстегнула вуаль. Он смутился, но тоже расстегнул и снял маску, и какое-то время мы смотрели друг на друга, не опуская глаз. Я подумала – интересно, какая у него жена. И впервые почувствовала, что на самом деле стоит за глупыми девчоночьими мечтами: свой дом и спокойствие, и уверенность, и много хороших дней. Одним словом – просто жизнь. Наверное, я в его взгляде это разглядела. Подумала о том, что он разглядит в моих глазах, и быстро нацепила вуаль обратно.
    Не зря их носят, вуальки.
    Тогда он тоже отвёл взгляд . И вдруг кинулся в сторону, к моему бюро, ухватил книгу, тяжеленный том, и взмахнул ей так, что едва не попал мне по уху. Потом прыгнул вперёд и швырнул книгу на пол, только пыль полетела.
    А я не сразу и поняла, что это Пушок. Завёл в последнее время моду – спускаться с потолка прямо мне на плечо и выклянчивать еду…
    Я думала о том, что во время агонии он укусил бы, инстинктивно. И ещё – что вся моя трагедия свелась к раздавленному пауку.
    Он сказал:
    - Я испортил вам книгу? Простите. Я испугался. Они очень ядовитые, знаете…
    И потом ещё:
    - Я не должен был приходить. Но не мог же я даже не поговорить с вами.
    Кажется, я благодарила его и уверяла, что он не испортил книги. И просила больше не приходить. Ещё сказала, что противник не собирается его убивать. Он сказал "Это хорошо", но я больше не видела выражения его лица.
    Как он ушёл – не помню.
    Пушка я закопала в саду.
    Мама выглядела очень встревоженной. А я попросила:
    - Уедем на побережье. Что нам тут сидеть. А там младшие с одной только няней.
    Она начала говорить что-то про сердце, которое через год зацветёт опять. А потом перестала говорить и подтвердила: конечно, уедем, раз ты так решила.
    Хорошо, что снова будет море. И, может быть, хорошо, что ещё так далеко до конца весны. Будто целая жизнь.)
     
    Тридцать седьмого дня первого месяца весны
    Лур в больнице в тяжёлом состоянии. Диагноз – истощение, обморожение, переломы, что-то ещё. Поражаюсь выносливости аборигенов. Свалившись в трещину, заполучив несколько переломов ног, он сумел добраться до места, где оборудована стоянка – запас дров и всё такое. Какое-то время держался и, даже потеряв сознание, не замёрз сразу.
    Кедан раскис. Ходит мрачный и подавленный. Отклонил интересный заказ – да и понятно.
    Я долго смотрел, как он стоит у окна, смотрит на крыши башен и вспоминает, как он послал Лура в «Свежий дух». Я думал о том, что нормальная совесть просто обязана помочь человеку в его самоедстве. Но сказал зачем-то:
    - С дуэлью-то всё заглохло.
    - Естественно, - отозвался он. - А ты думал, что Ртёп  захочет использовать "выстрел в негодяя"? Я не для того всё это затевал.
    - А если бы... А семья-то...
    - Скотина я, - согласился он. - Лура послал... Зная, в каком он состоянии.
    - Лур... Знаешь, в таких случаях нам всегда тяжело. Просто потому, что мы живы... - я запнулся. – В общем, ты держись.
    Он дёрнулся. Отошёл от окна.
    - Слушай… от твоего сочувствия мне ещё хуже. Ты не мог бы уйти? Просто никогда со мной больше не разговаривать. Не появляться тут. Прошу тебя.
    Вот так.
    - Думаю, что смогу, - сказал я сдержанно. – Тем более, что до сих пор шёл мой испытательный срок. А справляюсь я плохо.
    Он кивнул:
    - Удачи тебе. В твоём мире.
    И правда - какая скотина.
    Хотя он ведь не знает, что нет никакого моего мира: ни дома с венецианским окном, ни пропахшего ужасом барака. Что вот этот невероятно красивый город, и башни, которые я вижу из окна глазами Кедана, и приют в горах, где хижины и корпуса «для девочек налево, для мальчиков направо», и странной, многоугольной формы дуэльная площадка – вот и всё, что мне дано. По заслугам бывшему атеисту.
    А мой испытательный срок и вправду кончается. И что меня ждёт - не знаю.
    Мне захотелось устроить Кедану прощальный вечер. Чтобы он оказался на волос от суицида – но не ближе, чем на волос. Так работают мастера.
    Но я ничего больше не сказал ему. Просто ушёл.
     
    Двенадцатый день второго месяца весны
    Он опять стоял у окна в своей конторе, глядя на соедей. У них тут теперь - свадьбы, свадьбы, а скоро и дети пойдёт, но детективное агентство работает вовсю, и то непонятное, со значком на вывеске - тоже. Лур где-то ходил, занимался очередной аферой. Всё-таки эти туземцы очень живучие.
    - Привет, - сказал я. – Слушай, а чем занимается вон те ваши соседи? Невест крадут?
    - Это бракоразводное агентство, - ответил он сухо и ушёл от окна. Я демонстративно устроился за столом Лура – напротив него.
    - Давно тебя не было, - буркнул он, доставая папку с рисунками. – Ну давай. Воспитывай.
    И никакого «здрасьте». Хороший человек, но какая всё-таки сволочь.
    - Стоило бы, - фыркнул я. - Позавчера кое-кто говорил «мне совесть не позволяет». Врал?
    - Врал, - согласился он, рассматривая рисунок девушки в маске.
    - Ты всё-таки веришь, что всё дело в маске? Сняли маски – и искра проскочила…
    - Какая разница, маска или не маска. Божья искра или девчоночья дурь.
    Я ехидно его рассматривал. Видали мы эту дурь, и девчоночью, и мальчишечью. Девчонка благополучно избавилась от наваждения, когда Кедан прихлопнул её любимого питомца - местного ядовитого паука. Теперь у них с Ртёпом всё прекрасно, к полному удовольствию родителей и их самих. А вот Кедан влюбился в неё по уши. Не с первого взгляда, он-то как раз для этого порядочно потрудился. Теперь мучается, как может. А разбираться мне. Я теперь хранитель. Совесть из меня, если честно, была никудышная - да и зачем, если подумать, нужна совесть? А хранитель, может быть, и выйдет. Если ещё потренируюсь.
    Только Кедан о перемене моего статуса не знает.
    И уж я постараюсь, чтобы не узнал подольше…

  Время приёма: 12:20 25.10.2015

 
     
[an error occurred while processing the directive]