 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
Проблемы начались на тридцать четвертой секунде.
До тридцать третьей секунды старт ракеты «Днипро», первый старт с космодрома Куру, проходил штатно. На тридцать четвертой секунде аварийная система потребовала уничтожить ракету – отклонение от расчетной траектории превысило допустимое значение.
«В случае возникновения внештатной ситуации…»
Микита, ответственный за старт, помнил инструкцию наизусть. Ночью разбуди – смог бы продолжить цитату с любого места.
«…совместным поворотом ключей…»
– Дмитро!
Заместитель тоже видел сообщение системы, и правила помнил не хуже – уже вставил ключ, ждал приказ. Микита чуть замешкался, левой рукой набивая команду, чтобы вывести на экран данные телеметрии.
– Давай!
«…откинуть колпачок, нажать...»
Колпачок послушно опрокинулся, Микита положил палец на кнопку – тугую, от случайного касания не сработает – и проверил телеметрию. Все было в полном порядке, никаких отклонений.
– Жми, – подсказал Дмитро.
– Нажимайте, – повернулась к Миките Анжела, представительница Европейского Космического агентства, наблюдавшая за стартом.
«Днипро» шел на очередной рекорд – вывод сорока трех спутников на орбиту за раз. С ноября тринадцатого чуть не каждый год какой-нибудь ракетоноситель обновлял рекорд, «Днипро» пока что держал темп. Пока что.
Микита затребовал на монитор данные от всех доступных наземных станций слежения. По всем показателям, кроме истеричного сообщения аварийной системы, полет проходил нормально.
– Вас уволят, – предупредила Анжела. – И будут правы. Нажимайте.
– Все под контролем, – отозвался Микита, отслеживая, сопоставляя, проверяя и перепроверяя цифры сразу из десятка источников. – Если только попробует отклониться…
– Да жми ты уже! – рявкнул Дмитро.
Микита дернул головой, отгоняя назойливого советчика.
Семьдесят четвертая секунда.
В июле двадцать-ноль-шестого в это время вырубился двигатель первой ступени и ракета рухнула на зимовку Тагай в Казахстане. Первая авария «Днипра» – и последняя. Пока что.
Микита взвешивал варианты. Прикидывал вероятности. Смотрел на постоянно меняющиеся столбцы цифр. Отличия были – но все в пределах нормы.
– Суд будет, – предупредила Анжела. – Не нажмете?
Микита мотнул головой.
– Тогда выключите, пожалуйста, сирену. Дмитро?
– А? – заместитель очнулся, потянулся к тумблеру. – А я говорил взрывать. Вы слышали?
– Я отмечу это в моем отчете, – пообещала Анжела.
Красный свет погас, но аварийная система продолжала требовать уничтожить ракету. Первая ступень успешно отделилась. Как только прозвучало «Есть запуск двигателей второй ступени!» аварийная система, наконец, поверила, что реальная траектория не слишком отклонилась от расчетной – и обиженно затихла.
Микита выдохнул, осторожно убрал палец с кнопки, аккуратно закрыл колпачок.
Быстрым шагом подошел запыхавшийся Андрий, директор представительства ЮжМаша на космодроме Куру. Андрий наблюдал за стартом визуально – снаружи, и пропустил все самое интересное.
– Звонил Главный, – сказал Андрий, отводя взгляд. – Ты отстранен до дальнейших распоряжений. Начато служебное расследование.
– А… за что? – не понял Микита.
– Нарушение инструкции, – вздохнул Андрий. – Покинь, пожалуйста, помещение. Дмитро, принимай управление полетом.
– Вы…
– А что – мы? – пожал плечами Андрий. – Мы – люди маленькие, просто выполняем приказы из центра. Иди, пиши объяснительную. Поподробнее. Может, обойдется.
Спорить не имело смысла. С кем? И о чем? Микита со злостью захлопнул лэптоп, протопал в свой кабинет, бухнулся в кресло. Посидел, успокаиваясь, и яростно застучал по клавишам.
Отправить не успел – помешали крики за стеной.
За стеной шло производственное совещание – выясняли, почему аварийная система сошла с ума.
В комнату набились почти все местные сотрудники, кроме тех, что следили за стартом. Андрий глыбой громоздился в центре, прямо напротив монитора. На мониторе было видно комнату для совещаний «Орбиты» – украинского центра разработки. В том митинг-руме кишели программисты и тестеры, все при лэптопах, планшетах и смартфонах. Время от времени весь экран закрывало лицо управляющего проектом, пытавшегося услышать, что говорят с Куру.
– Нету этого кода ошибки в основной программе! – кричал руководитель команды программистов. Микита остался возле двери, чтобы не мешать – оказался рядом с Анжелой, которая напряженно вслушивалась в украинскую речь.
– Саботаж? – хмыкнул прожект-менеджер. – Конкуренты внедрили свой код?
– Было б хорошо, – вздохнул Андрий.
– Ну ты ж понимаешь…
– Та да…
– Вам перевести на английский? – шепотом предложил Микита.
– Я понимаю, – отмахнулась Анжела. – В целом.
– Что это за хренов модуль?! – завопил дев-лид. – Откуда он тут вообще?!
Программисты забурлили водоворотом, обступили его со всех сторон, чуть не полезли один одному на голову.
– Та тож тот! – осенило одного из девелоперов. – Ну, который…
– А! – яростно кивнул дев-лид. – Этот! И че тогда ему тут не нравится?!
– Который – этот? – поинтересовался прожект-менеджер.
Программисты кричали все разом, отмахиваясь от вопросов. Тесную группу разработчиков внешним слоем облепили тестеры. Кто-то догадался поднять над головами смартфон в режиме фотоаппарата, направил на лэп-топ дев-лида – чтобы видеть, что вообще происходит.
– Не понимаю, – пожаловалась Анжела. – Переведите, пожалуйста.
– Я тоже не понимаю, – виновато пожал плечами Микита. – Там ничего осмысленного не говорили пока что.
– Насовцы! – протолкалась к прожект-менеджеру начальник отдела тестирования. – Помните, три года назад, когда пытались продать в Америку, потребовали модуль самоуничтожения?
– Было, – согласился прожект-менеджер. – Сроки завалили, заменили на сигнал с требованием уничтожения. Все равно сорвалось. А мы его не отключили разве?
– Отключили, – согласилась тест-лид. – Мы его поэтому и не проверяли.
– Он что, сам ожил, что ли?! – не выдержал Андрий.
Программисты замолчали, удивленно посмотрели куда-то вниз и в сторону – похоже, на динамики. Перевели взгляды на камеру, переглянулись.
– Е-эс спросил, нет ли у нас такого модуля, – вспомнил дев-лид. – Попросил вернуть.
– И вы включили? – удивился прожект-менеджер. – Просто так?
– А чо? Очень просили.
– И даже нам не сказали? – обиделась тест-лид.
– А на кой? Мы ж его тогда вылизали! Да он ваще параллельно всей остальной системе работает!
– Не долизали, – хмуро подытожил Андрий.
– Да хрень какая-то! – заорал дев-лид. – Да че он, протух?! В холоде надо было хранить?!
– Помните, как писали? – помрачнела тест-лид. – Он заточен под старты с мыса Канаверал, под максимально допустимые отклонения от траекторий этого космодрома.
– И чо? С Куру чо, взлетают как-то по-курячьему?! Он на другой планете, что ли?!
– Иначе! – взревел Андрий, шарахнув кулаком по столу. – Окружная скорость в полтора раза больше! Естественно, траектория отличается!
– Какая скорость? – опешил дев-лид.
– Дополнительная за счет вращения земли, – вздохнул прожект-менеджер.
– Немного меньше, – пробормотала Анжела. – В полтора раза, это если с Байконуром сравнивать...
– Я извиняюсь, – Андрий неожиданно протиснулся между Анжелой и Микитой в коридор, судорожно выдергивая мобильник из кармана.
– У нас похожий случай был, – сказала Анжела, когда дверь закрылась. – Когда «Ариану-пять» запускали. Старый модуль был рассчитан на строго вертикальный взлет, и для хранения горизонтальной скорости оставили очень мало памяти, физики заверили, что хватит. А на «Ариану-пять» поставили новые двигатели, они быстрее начали выходить на пологую траекторию. Памяти на горизонтальную скорость не хватило, борткомпьютер завис, система управления двигателями вырубилась…
– В июне девяносто шестого, – кивнул Микита. – На тридцать седьмой секунде. А на первом «Маринере» дефис пропустили, когда формулу переводили в код. В итоге корабль решил, что отклонился от курса и самоуничтожился.
– Но это были американцы, а не мы, – заметила Анжела, с интересом посмотрев на собеседника. – В июле шестьдесят второго. Про дюймы и метры на Марсианской Климатической станции, конечно, знаете?
– В девяносто девятом, – кивнул Микита. – Про них уже анекдоты рассказывают. А Советы в семьдесят первом часы и минуты перепутали, тоже космический аппарат потеряли.
– И тоже марсианский, – улыбнулась Анжела.
– Микито, – заглянул Андрий. – Выйди на два слова.
– Да помню я, – фыркнул бывший ответственный за старт, закрывая за собой дверь. Пожал руку подошедшему заместителю начальника охраны. – Сейчас допишу…
– Не надо.
– Добре.
– Ты не понял, – Андрий вздохнул и посмотрел в сторону. – Главный опять звонил. Хочет тебя завтра видеть.
– А чего завтра? Сейчас позвоню…
Андрий помотал головой.
– Микито-Микито… Вертолет через сорок минут. Полетишь в сопровождении.
– Под конвоем? – пошутил Микита. – Посмотрел на мрачные лица Андрия и замнача. – Что, правда? Может, еще и в наручниках?
– Я отговорил, – сквозь зубы процедил замнач. – Сказал, французы не поймут. По прилету в Киев приказано арестовать.
– Но за что?!
Замнач пожал плечами, мотнул головой и виновато развел руками – то ли не знал, то ли не имел права говорить.
– Вы…
– А что – мы? – вздохнул Андрий. – Мы – люди маленькие, выполняем приказы. Может, еще обойдется… Лучше б ты ее просто взорвал, Микито!
Замнач защелкнул браслет наручников на запястье Микиты как только они вышли из самолета. Замнач кивнул бортпроводнице, поблагодарил, шагнул в переход, чуть придержал Микиту – и одним неуловимым движением приковал его к себе.
– Приказ, – сквозь зубы пояснил замнач.
– Да куда мне бежать-то? – скривился Микито. – В Китай? Или на пост-российское пространство?
Пограничник на паспортном контроле посмотрел настороженно, тщательно изучил документы, которые протянул замнач. Позвал кого-то посоветоваться, прикрикнул на начавшую шуметь очередь – процесс застопорился, люди не хотели ждать дольше. И в соседние переходить тоже не желали – требовали ускориться.
Замнача и Микиту пригласили в отдельную комнату – для выяснения. Снова долго читали документы, позвонили кому-то, потом перезвонили еще кому-то. Микита равнодушно ждал. Хотелось спать, хотелось, чтобы вся эта дурная пьеса с наручниками побыстрее закончилась… И где-то в уголке сознания теплилась надежда, что Главный разберется. Выслушает, поймет… Может, даже извинится.
Ведь он же – Главный, живая легенда!
В конце концов, в паспортах шмякнули печати «въезд» – возвращение домой.
Дом встречал не ласково. Из грязно-серых туч сеял мелкий дождик, оставляя на стеклах крупные капли, которые время от времени соскальзывали вниз, оставляя мокрые следы. За окнами темнели деревья – еще не голые, но уже не золотые, просто грязные.
– Куришь? – спросил замнач, скользнув жадным взглядом по комнате за стеклом. Вспомнил сам. – А, да, – нет. Кофе пить будешь?
Микита кивнул. Перелет был тяжелый – восемь часов из Гвианы в Париж, два часа на перебежку к нужному терминалу, еще три часа до Киева… Плюс джетлаг: это в Киеве уже час дня и обед, в Гвиане только семь утра.
В Днепропольском аэропорту встретили сотрудники внутренней безопасности ЮжМаша. Проводили до машины, захлопнули дверцы – и молча повезли в офис.
Вдоль дороги от аэродрома до южной границы города тянулись склады. Когда Россия отказалась от ядерного оружия, ракеты решили отдать в проект «Днипро» – благо, опыт переделки «Сатаны» в мирный ракетоноситель уже имелся. Ситуация после подписания Бухарестского меморандума была нестабильная, и все ракеты согласились вывезти в Украину, поближе к Днепрополю и ЮжМашу. Сначала хранили в наспех сколоченных сараях, потом, когда запуски пошли часто-густо и начались «тучные годы», построили нормальные склады, чтоб ничего не портилось – и навсегда изменили загородный пейзаж. Вместо степи – металлические ангары, на километры и километры вокруг.
В «тучные годы» строили не только склады – спешили модернизировать, все что могли, расширили производство космического топлива в Павлограде, начали строительство нового завода под Донецком…
Машина свернула с Запорожского шоссе, мимо улицы Гагарина, по Звездному бульвару. За спиной остался памятник мирному космосу – огромный металлический спутник, зацепившийся за стилизованную ракетную ферму-башню. Улица Германа Титова, второго человека в мире, совершившего орбитальный полет, вывела к проходной.
В кабинете ждал Главный, при юристе и полицейском. Юрист, тонкий, молодой, небрежно устроился прямо на краешек стола Главного. Полицейский вскочил со своего стула в углу, шагнул вперед, отводя взгляд.
– Вынужден сообщить, что против вас возбуждено уголовное дело, за причинение ущерба в особо крупном размере.
– Да я…
– Молчите! – зло оборвал полицейский, подходя ближе, ловко выдергивая лист бумаги из архаической кожаной папки чудовищных размеров. – Все, что вы скажете, мне придется использовать против вас! Распишитесь, что ознакомлены с обвинением.
– Так я же наоборот… – начал Микита, растерянно схватив протянутую шариковую ручку.
– Репутационные потери, – бросил юрист. – Если с нами откажутся сотрудничать из-за того, что ты предпочитаешь уронить ракету на голову бразильского рыболова – виноват будешь ты. Расписывайся давай, не задерживай человека!
– Если хотите, я открою против него дело за оскорбление, – предложил полицейский, забирая лист с автографом. – Может, вам легче станет?
– Не было оскорбления!
– А я подтвержу, что было, – заявил замнач.
– И я, – усмехнулся Главный.
– Может, и от обвинения откажетесь? – резко обернулся к нему полицейский, с готовностью приоткрывая огромную папку.
Главный нахмурился, покачал головой.
– Вынужден сообщить, что для вас уже избрана мера пресечения в виде ареста, – вздохнул полицейский. – Наденьте на него оба браслета. Я подожду за дверью.
Замнач скрипнул зубами, расстегнул браслет на запястье Микиты.
– Я выполнил приказ? – процедил замнач. – Тогда я отказываюсь принимать будь какое дальнейшее участие в этой мерзости!
Шагнул к Главному, вытаскивая лист бумаги из нагрудного кармана, не разворачивая, бухнул на стол вместе с зазвеневшими наручниками.
– Мог бы сначала уволиться, – поджал губы Главный. – Раз уж это мерзость.
– Чтобы над Микиткой какая-то сволочь измывалась, пока везла?! – заорал замнач так, что юрист отпрянул, соскользнул с краешка, растопырил руки, чтобы не грохнуться на пол. – Не дождетесь! Чтоб вам…
– Спасибо, – кивнул Главный. – Вы свободны.
Замнач зверем посмотрел на бывшего начальника, круто развернулся на каблуках.
– Держись, Микитко, я это так не оставлю!
И вышел, от души хлопнув дверью.
– О как, – с неожиданным одобрением кивнул Главный. Посмотрел подчиненного. – Ну?
– Все было под контролем, – начал Микита.
– Это будет решать суд! – зло заявил юрист, с трудом удержавший равновесие.
– Да ладно тебе, – вздохнул Главный. – Самый справедливый и гуманный… Слушай, а иди-ка ты вон.
– Садись, если хочешь, – предложил Главный, когда юрист аккуратно закрыл за собой дверь. – Не топорщись. Телеметрия могла врать.
– Но я сверил с показателями всех наземных…
– С такими цифрами «Днипро» должен был рухнуть, пока ты возился с проверками. Чем ты думал?
– Я помнил этот модуль, – чуть улыбнулся Микито. – Помнил, как его делали. Было бы странно, если б там не было ошибок.
– Резонно. А чего молчал на обсуждении?
– И без меня справились.
– Справились, – вздохнул Главный. – Слушай, если ты думаешь, что мне это все нравится… Но я должен. Ты должен был взорвать эту проклятую ракету. Ты отказался. Теперь я должен наказать тебя так, чтоб больше ни у кого и мысли не было нарушить приказ. Чтоб показать партнерам, особенно потенциальным, что нам безопасность запусков очень важна…
– Но я держал ситуацию под контролем.
– Да, – тяжело согласился Главный. – Ты это знаешь. Я понимаю. Андрий и Дмитро уже не верят. А они там все помешаны на своей проклятой безопасности.
– То есть, вы признаете, что я прав, но все равно отдадите меня под суд?! – не поверил Микито. – Но шеф… Вы же…
– Что я? Я должен делать, что должен, а не что хочу. В интересах компании. В интересах страны, если тебе на ЮжМаш плевать. А какая сейчас конкуренция, сам знаешь. «Тучные годы» и так заканчиваются…
Главный любил выражение «тучные годы» – и всех предупреждал, что сверхприбыли не надолго. После Бухарестского меморандума Китай и США договорились уменьшить число ракет – и ушлые китайцы быстро перековали свои «мечи» на «орала». «Мечей» у них хватало, и началась отчаянная борьба за клиентов – с гонкой цен, количеством спутников в запуске, частотой пусков…
На горизонте маячило включение в борьбу за спутники США, «Драконы» Маска и «Старлайнеры» «Боинга» уверенно осваивали полеты на Луну и орбитальные станции. Говорили, они просто ждут, пока баллистические ракеты закончатся.
– Я найду тебе лучшего адвоката, – пообещал Главный, прервав затянувшееся молчание.
Микита не ответил. Мир рухнул. Надежды не осталось. Какой адвокат?
– Вам же нужно по всей строгости…
– Не край мне сердце, Микитко. Если что хочешь – говори. Все сделаю. Слушай, я не тебя наказываю, а нарушение приказа. Понимаешь?
– Нет, – честно признался Микита. – Преступные приказы выполнять нельзя. А дурной приказ от преступного – в двух шагах. Я пойду?
– Ну, иди... – Главный опустил голову. И в спину, когда закрывалась дверь, крикнул. – Почему ты ее не взорвал, дурень?!
В камере было – нормально. Большую часть времени Микита лежал, уставившись в потолок. Не хотелось ничего читать – какая разница, что там в мире происходит, если его уже вычеркнули из этого мира? Не хотелось ни с кем видеться, не хотелось говорить – но приходилось.
Приходил следователь, записывал показания. Выспрашивал, умело создавал впечатление, что действительно хочет разобраться. Качал головой, переспрашивал, что-то помечал на своем планшете. Быстро просмотрел программную расшифровку звуковой записи – чуть отредактировал, протянул Миките для сверки и цифровой подписи.
Приходил адвокат, выспрашивал, уточнял, искал лазейки, аналогии, предлагал стратегии защиты. Микита понимал хорошо, если половину, но кивал. Какая разница?
Приходил брат, кричал, бегал по камере, размахивая кулаками. Микита врал, отчаянно пытался играть в оптимиста. Мол, все по закону. Мол, может, и оправдают. Мол, посадить не должны, просто уволят и впаяют штраф, может, не такой уж и большой. Брат делал вид, что верит – но родителей, к счастью, не пустил.
Через неделю в камеру пришел Главный.
– Там, на выходе, ждет толпа журналистов, – сказал Главный. – Сейчас выйдем, я у тебя буду прощения просить. Захочешь – на колени стану. Будем тут репетировать, пока не научишься прощать от всего сердца.
– Шеф, вы в порядке? – забеспокоился Микита и сам себе удивился. Он же его ненавидеть должен?
– Я ошибся, – грустно усмехнулся Главный. – Вся эта история с арестом… Оказалось, на справедливости они помешаны еще больше, чем на безопасности. Я взял всю вину на себя, я – дурак, я – царь, я – самодур, ни с кем не посоветовался, бросил героя-богатыря в темницу и велел не кормить, не поить... Ушел в отставку.
– Шеф… А как ЮжМаш без вас?
– Лучше, чем со мной. Не будь дурнем. Я порекомендовал назначить тебя начальником Бразилии.
– Нашего сухого космодрома? – «Бразилией» называли испытательный полигон-космодром на западной окраине Днепрополя. – На Сухом Острове?
– Ты тут совсем сдурел? – раздраженно спросил экс-Главный. – В Алькантру, будешь руководить запусками четвертых «Циклонов» и разработкой пятого. Стартами уже руководил – с филиалом справишься. Да, Андрия с Куры я уволил. Он ни разу за тебя не заступился, взял и выполнил все преступные и дурные приказы, которые в двух шагах. Без размышления и обсуждения. Зачем мне рабы на руководящих постах? Ну, не мне уже… Ну что, готов простить дурня-начальника?
– Шеф… – Микита понял, что от него ждут четкий ответ, сочувствие надо оставить на потом. – Да.
– Пошли. Там, на выходе, твоя Анжела ждет, приехала доказывать невиновность и приветствовать освобождение. Умная баба, ладная. Ты уж ее не разочаруй, Микитко.
|
|
|
|
Время приёма: 22:09 15.10.2015
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев