u003 Декоративная ваза

    - Мистер Лазарев.
    Сухой электронный голос, лишенный эмоций, эхом прокатился по чулану ожидания. Иначе назвать это место у Даниила язык не поворачивался – здесь было слишком тесно, так что всего пятеро претендентов на вакантное тёплое место едва помещались в нём со своими амбициями и отчаянными попытками сохранить хоть немного личного пространства.
    - Удачи, - пробормотала в спину отряхивающему пиджак Даниилу единственная женщина в комнате. Впрочем, таким же тоном произносят искренние пожелания из разряда «Что б ты сдох», поэтому Лазарев никак не обманулся этой жалкой попыткой проявить не то дружелюбие, не то уверенность в том, что даже при участии удачи ему не переплюнуть в мастерстве эту дамочку.
    Переступив через длинные ноги расположившегося на соседнем стуле коллеги, переводчик подошёл к двери и, в последний раз пригладив волосы, шагнул навстречу своему будущему.
    Впрочем, к этому времени его уверенности в этом самом блестящем будущем, которое обещала до неприличия хорошо оплачиваемая вакансия, как-то поубавилось. Этому поспособствовало несколько факторов. Первым стала критически настроенная мать, которая в пух и прах разнесла саму возможность того, что такую престижную работу будут предлагать по объявлению. Второй настиг Даниила уже на месте интервью: убогое здание совсем не походило на место, где должна была состояться встреча с потенциальным работодателем. И последним, что и омрачило, и одновременно обрадовало Лазарева, стали всего четверо конкурентов. Ничтожно мало, но и довольно много, если учесть, что каждый из них занимался изучением языка кимон по старинке – с помощью справочников и словарей, вытягивая губы и выворачивая язык в немыслимые морские узлы для того, чтобы добиться правильного произношения путём бесконечной практики. Такие люди, способные самостоятельно мыслить и обучаться, всё ещё были нужны в определённых сферах, и чем меньше оставалось таких специалистов, тем большую ценность представлял каждый из них.
    Но какие бы сомнения не терзали переводчика с того момента, когда он нашёл объявление в сети, все они будто по волшебству развеялись, чуть стоило ему ступить за порог. В просторной светлой комнате Лазарев стразу почувствовал себя увереннее, а желание доказать всем и, конечно же, себе, что он способен на большее, нежели переводы второсортных статеек, даже заставило его расправить плечи под мешковатым пиджаком. В комнате было двое – симпатичная пухленькая девушка за резным столом и высокий крепкий мужчина средних лет. Он стоял за спиной девушки, и Даниил удостоился его снисходительно-высокомерного взгляда, хотя квадратное лицо и выглядело маской безразличия, немного бракованной из-за слишком живых глаз. И пусть Лазарев был на подобном интервью впервые, он почему-то был уверен, что должен убедить своими способностями именно мужчину.
    Девушка сразу перешла на кимон и начала задавать разнообразные вопросы, касающиеся спорта, погоды, политики, транспорта, наконец, даже поинтересовавшись о том, какие цветы нравятся Даниилу. Это была необходимая проверка, чтобы убедиться в компетентности переводчика в  разных сферах и отраслях. Хороший специалист не только обладает приличным запасом лексики, но и должен разбираться практически во всём – от инженерии до тех самых злосчастных разновидностей цветов, которые Лазарев едва смог вспомнить от волнения.
    И не смотря на то, как неловко он чувствовал себя в своём дешёвом костюме, который на вешалке смотрелся и то лучше, во время недолгого разговора переводчик ощущал себя на голову выше и девушки, и третьего молчаливого слушателя, которые без обвивающих ушную раковину электронных переводчиков не поняли бы ни слова из его речи.
    Как только он вышел после интервью на улицу его настиг Esprit d’Escalier, тот самый знаменитый эффект лестницы, хотя в здании был только лифт. Лазарев прокручивал в мыслях свой диалог с девушкой и находил десятки вариантов, как можно было ответить на вопрос изящнее, что можно было бы упомянуть, а что он сказал зря. Он должен был стараться лучше, думать быстрее, ведь от этого напрямую зависело его благополучие. Такой шанс выпадает раз в жизни, его нельзя упустить, потому что второго не будет. Нужно хватать, вгрызаться зубами. Уже дома переводчик подумал, что стоило потратить все деньги на новый костюм, лишь бы добавить себе ещё несколько очков в глазах нанимателя. Ведь если его возьмут… О, какие перспективы откроются! Таких как он нанимали только богачи, желающие похвастаться своими возможностями, это означало деловые встречи, приёмы и конференции, изысканные блюда, номера в дорогих отелях и лучшую жизнь, которая наступает после завершения срока действия контракта. Если только его выберут и затем наниматель останется доволен! Вот тогда начнётся жизнь, а не это существование.
    Подобные самобичевания, сменяющиеся сладкими мечтами, продолжались двое суток. На третьи осталась только горечь из-за упущенного шанса и открытая бутылка дешёвого вина. На четвёртые вдруг ожил коммуникатор.
    - Мистер Лазарев?
    - Слушаю, - мрачно ответил Даниил.
    Прошло ровно полчаса с тех пор, как он взял себя в руки и сел за перевод откровенно слабой и скучной статьи, автор которой настойчиво и тщетно попытался раскритиковать недавний выступ в одном из мьюзик-холлов. Порядок слов и грамматика кимон пока не позволяла переводить объёмные тексты с помощью программ, и это была единственная причина наличия у Лазарева хоть какой-то работы. Любой из его коллег, выучивший язык искусственным путём, справился бы часа за три, включая время, необходимое чтобы причесать текст. Сам Лазарев уже четверть часа раздумывал над тем, как лучше сформулировать второе предложение первого абзаца.
    - Четыре дня назад вы проходили собеседование на вакансию бизнес-переводчика, - живо заговорил женский голос, в котором переводчик узнал девушку, задавшую тот злосчастный вопрос о цветах. – С первым из отобранных нами претендентов произошёл форс-мажор, и я уполномочена предложить должность вам. Сколько времени вам нужно на размышления?
    На самом деле Даниил был уверен, что они оба знали ответ. Разве нужно раздумывать, когда по счастливой случайности, да простит его «первый претендент», жизнь, наконец, соизволила обернуться своим прекрасным капризным личиком и протягивает свою изящную ручку? Стоит только протянуть руку в ответ. И Лазарев сделал это: выпустил из пальцев скомканный лист распечатанной статьи и взял метафорическую тёплую ладошку в свою:
    - Не думаю, что мне понадобится время. Я согласен.
     
    Ручка новенького чёрного портфеля неприятно липла к влажной ладони, но переводчик так и не выпустил её из рук даже в такси, и к тому моменту, когда он подошёл к главному входу в космопорт, у Лазарева возникло устойчивое ощущение, что теперь он при всём желании не сможет отодрать ручку от кожи, не повредив при этом последнюю.
    Его уже ждали. Сегодня мужчина, так явно оценивающий его во время интервью, был одет в светло-серый костюм, который идеально сидел по фигуре, ещё сильнее подчеркивая неказистость вида самого Даниила, полностью признавшего свою попытку выглядеть хоть немного солиднее провальной.
    - Контракт принесли?
    Лазарев кивнул, доставая из портфеля распечатанную копию контракта, который получил сразу после соглашения, и протянул собеседнику.
    - Ради вашего же блага, верю, что вы внимательно читали, - бесстрастно проговорил тот, кинув быстрый взгляд на подпись, и развернулся на каблуках: - Идите за мной.
    Переводчику не понравились такие слова, но особого волнения не вызвали: он трижды прочёл контракт от первого до последнего пункта, и всё, что от него требовалось, это прибыть с клиентом на Ауру, где в течение четырёх дней сопровождать его во время всех как официальных, так и неформальных разговоров с кауро – носителем языка кимон, первым, которого увидит в своей жизни Даниил. Что по-настоящему смутило Лазарева, так это то, что его спутник, видимо, счёл ниже своего достоинства представляться какому-то переводчику и явно не собирался называть своё имя.
    С документами никаких проблем не возникло, и вскоре Даниила провели к кораблю, арендованному клиентом для этого путешествия.
    Полёт до Ауры должен был продолжаться шестнадцать часов, за которые переводчик надеялся познакомиться со своим нанимателем, но чем больше времени он проводил на борту, тем явственнее это желание трансформировалось и ужималось до надежды хотя бы увидеть его.
    Гулять по коридорам, да и вообще выходить из каюты Лазарев почему-то стеснялся. Он не думал, что оказавшись в роскошных апартаментах, почувствует себя настолько неудобно и зажато. Практически все манипуляции, будь то включение света или открытие штор, скрывающих искусную имитацию окна, осуществлялись с помощью пульта. Инструкцию Лазарев не нашёл, а спросить у кого-нибудь означало бы полностью выдать в себе невежу, прожившего всю жизнь где-то между дном жизни и тем, что находится ещё чуть-чуть ниже него. Поэтому переводчик забрался на кровать с ногами, как ребёнок радуясь тому какой мягкой она оказалась, и, разложив вокруг себя несколько тематических бумажных брошюр и тонкий справочник по грамматике, принялся повторять те моменты, в которых чувствовал неуверенность.
    Даниил как раз раздумывал над синоними к слову «распространённый», когда в дверь каюты постучали. Он даже не успел сказать «Входите», потому что в проёме уже показалась знакомая пышная фигурка, и девушка, не испытывая никаких комплексов по поводу неожиданных визитов без приглашения, прошла вглубь комнаты. Она оглянулась, словно оценивая обстановку, скользнула скучающим взглядом по переводчику, чуть наморщила маленький нос, заметив брошюрки, и будто нехотя представилась:
    - Моё имя Марси, с ударением на первый слог и никак иначе. А вы, напомните?..
    - Даниил Лазарев, - кивнул переводчик, поспешно опуская ноги на пол.
    - Славно. Я здесь, чтобы ознакомить вас с особенностями ведения деловых переговоров и дать кое-какие советы.
    - Со всем уважением, но я знаком с процедурой переговоров. Это часть моей специализации, - тут же откликнулся Даниил.
    Девушка смерила его взглядом, прозрачно намекающим на то, что слово «специализация» слишком громкое для того, чем он занимается, и размашистым движением поправила покоящуюся на плече ажурную косу:
    - Я проведу для вас короткий инструктаж, нуждаетесь вы в нём или нет. И помните, вы были вторым в списке, следовательно, что-то во время изучения своей… специализации, всё-таки упустили. Возможно, именно особенности переговоров.
    Лазарев скрипнул зубами от досады, но повиновался. В конце концов, в каждой сказке должна быть доля реальности. Пока всё шло очень хорошо и гладко: форс мажор у предшественника, выгодные условия контракта, эта роскошная каюта, наконец. И вот теперь его поставят на место. Что ж, быть украшением и доказательством чьего-то высокого статуса вовсе не так и плохо, если это откроет путь в лучшую жизнь.
    Марси присела на стул и принялась бесцветным тоном инструктировать переводчика, а тот в свою очередь слушал в пол уха, повторяя в уме образование трёхзначных чисел на чужом языке. Очнулся он лишь тогда, когда речь зашла о его нанимателе: к нему не следовало обращаться напрямую или задерживать взгляд слишком долго, говорить только смотря в плечо. Следовало так же удерживаться от прыгающих интонаций, сопровождать его, находясь с левой стороны на полшага позади, и главное не задавать вопросов. Звали этого загадочного и без сомнений требовательного человека мистер Фолд, но девушка произнесла это имя так, будто только что придумала его сама, и Даниил пришёл к выводу, что его работодатель просто хочет остаться, насколько это возможно, анонимным. Переводчика также уведомили, что мистера Фолда он увидит уже утром перед первой конференцией, хотя он уже давно понял это сам.
    Посчитав свой долг исполненным, Марси ушла, а Лазарев вернулся к своим записям, решив снова уделить внимание синонимам, следуя своему любимому принципу – забудешь одно, вспомнишь другое, ведь все слова в одночасье забыть невозможно.
     
    Номер в отеле был даже лучше каюты на корабле, хотя переводчику казалось, что такого не может быть. Перед тем как Даниил вышел из лифта на нужном этаже, Марси сказала, что через полтора часа его буду ждать в зале для проведения конференций №4, и теперь оставалось лишь как-то скоротать оставшееся время.
    Лазарев сидел в кресле и совершенно не знал за что взяться. Когда корабль подлетал к Ауре, всем желающим предложили пройти в смотровую, чтобы насладиться видом, и Даниил решился выйти из каюты. Как оказалось, не зря. Прежде он никогда не видел подобной красоты: планета выглядела словно синий стеклянный шарик, который окутывает слабое серебристое сияние. И только теперь, прислушиваясь к тишине и разглядывая комнату, переводчик в полной мере осознал, где он находится и с какой целью. Благополучно отсутствующее последние сутки волнение только сейчас вспомнило о своих обязанностях и радостно накинулось на Лазарева. Через час у него впервые будет возможность использовать свои профессиональные навыки на полную мощь, случится то, о чём мечтают все, кто берётся за такое трудоёмкое занятие как самостоятельное изучение чужого языка, и если показать себя с лучшей стороны, он больше никогда не вернётся к скучным переводам статей.
    Слово «никогда» возымело свой эффект, и Даниил принялся судорожно разбирать сумку в поисках тёмно-синего костюма, то и дело отвлекаясь на окружающую его красоту, словно только теперь заметив её.
     
    Судорожно сглотнув, переводчик кинул быстрый взгляд на затылок мистера Фолда и невольно нахмурился. Как-то не так он представлял начало своего первого рабочего дня.
    Лазарев пришёл в конференц-зал №4, оказавшийся всего лишь небольшой комнаткой, на полчаса раньше назначенного срока, и до прихода нанимателя успел детально изучить простой интерьер, разбавленный несколькими живыми растениями. Когда внезапно открылась дверь, и на пороге показался светловолосый мужчина, Даниил несколько секунд колебался по поводу того, был ли этот непримечательный тип тем самым мистером Фолдом, и затем ещё несколько мгновений раздумывал, стоит ли поздороваться. Но прошедший сквозь него безразличный взгляд нанимателя и вчерашние рекомендации Марси убедили его в том, что это плохая идея. Следом за мистером Фолдом вошёл знакомый Лазареву мужчина, в котором переводчик только теперь признал телохранителя, и, просканировав цепким взглядом помещение, крайне недружелюбно покосился на Даниила.
    И вот уже около десяти минут Лазарев молча сидел на жёстком стуле за левым плечом мистера Фолда, разглядывая пуговицы на своих манжетах и прикладывая нечеловеческие усилия, чтобы не морщиться от запаха чужого терпкого одеколона. Нет, определённо всё должно было быть иначе! Ещё несколько часов назад этот день имел все шансы стать лучшим в новой жизни Даниила, а теперь он чувствовал себя просто декоративной деталью интерьера, от которой требуется лишь одно – присутствие, словно все его накопленные годами знания были приятным приложением, а не основной специализацией. Ещё противнее было от понимания, что за свои сомнительные услуги переводчик получит неплохой гонорар, который в этот момент казался лишь доказательством того, что Даниил Лазарев сумел очень хорошо и дорого себя продать. Он уже всерьёз подумывал просто встать и уйти, когда, наконец, вошёл кауро.
    Его голова покачивалась из стороны в сторону, пока он в сопровождении ещё двух представителей своей расы занимал место за столом. Глаза навыкате уставились на гуманоидного визави, а затем складчатые нижние веки медленно скрыли чуть больше половины обозримой части глазных яблок, невольно напомнив то, как разглаживается сложенная гармошкой бумага.
    Даниил медленно прикрыл глаза в знак приветствия, хотя был практически уверен, что кауро нет до него никакого дела. Эти создания были неприятными на вид, от них исходил специфический запах, впрочем, одеколон мистера Фолда ему мало в чём уступал, но переводчика вдруг охватил такой благоговейный трепет, что он даже забыл о своём низком и недостойном положении живого аксессуара.
    - Мы с тобой знакомы не первый год, - заговорил мистер Фолд, и к Лазареву вернулось отошедшее на второй план волнение.
    О чём сейчас пойдёт разговор? Полезные ископаемые? Строительство? Транспортные услуги? Он щепетильно повторил лексику по каждой из возможных тем, но каков шанс, что какое-то слово окажется неизвестным? Или он просто забудет его? Или…
    - …но, не смотря на то, что уже пять лет условия нашей сделки неизменны, несколько дней назад мне доложили, что ни один из моих кораблей не пропустили дальше космодрома, и весь груз конфискован. Будь добр, объясни это недоразумение, Уорко.
    Кауро издал что-то среднее между фырканьем и вздохом, и Даниил напрягся, готовясь вслушиваться в чужой язык. Забыв о своём статусе и электронном переводчике в ухе нанимателя, сейчас он был переводчиком, который намеревался выполнить свою работу, даже если этого, по сути, и не требовалось.
    Наконец, Уорко собрался с мыслями и издал череду звуков так чётко, что Лазарев проникся завистью: его акцент совсем не обладал подобным звучанием.
    «Никакого недоразумения, мой друг. Условия нашей сделки давно устарели. Старое пора менять на новое, более совершенное. Я хочу пересмотреть наш договор или расторгнуть его».
    Даниил не был уверен, что в последнем предложении «расторгнуть» было уместнее, чем «разорвать», но не успел как следует поразмыслить над этим.
    - Друг мой, - с нажимом произнёс мистер Фолд, - есть способы более деликатно выразить своё недовольство, а не рубить с плеча, задерживая мой груз.
    Кауро махнул головой, прерывая его:
    «Это были только полумеры: я слишком терпим, и веду с тобой дела слишком долго. И я рассердился, недавно узнав, что сумма за товар, названная мне намного меньше реальной».
    - Позволь спросить, кто тебе такое сказал, мой друг?
    Голос мистера Фолда был таким спокойным и даже уставшим, в то время как лежащая на колене рука нанимателя нервно подрагивала, что Лазарев пожалел, что не имеет возможности увидеть выражение его лица.
    «Это не имеет значения. Друг мой, я покрываю тебя перед властями, позволяю пользоваться своим гостеприимством и даже ручаюсь за качество твоего товара перед своими, а теперь уже нашими общими партнёрами. А ты платишь мне ложью? Мы пересмотрим мою долю за неудобства, которым я подвергаюсь, или разойдёмся чужаками. Такой расклад, мой друг».
    - Я не лгу тебе, не передёргивай, Уорко, - покачал головой мистер Фолд. – Мой доход зависит от продаж, он не может быть стабильно высоким или стабильно низким. Я плачу тебе ровно столько, как если бы товар продавался со средним спросом.
    «Оружие – это всегда ходовой товар. Всегда, мой друг. Решай, что мы будем делать. И в любом случае, я считаю себя вправе оставить конфискованную партию себе, как плату за всю эту неприятную ситуацию и те деньги, которые ты мне задолжал за эти годы».
    Даниил замолчал и похолодел. «Оружие»? Возможно, он ослышался или у этого слова был ещё какой-то вариант перевода, который он упустил из-за невнимательности? Ведь речь не могла идти о настоящем оружии. Ему отчаянно захотелось заглянуть в лицо нанимателю, чтобы убедиться в правильности сказанного: возможно, тот сейчас смеялся из-за глупой ошибки переводчика. Но мистер Фолд заговорил снова, произнёс «оружие» ещё раз и ещё, и все сомнения Лазарева развеялись. Он вдруг понял, что самая большая в его жизни удача только что обернулась самым страшным кошмаром. У него был шанс спастись, уйти и остаться в живых, но ровно до того момента как прозвучало это треклятое слово и всё встало на свои места. Переводчик ослабил сдавливающий горло галстук и сглотнул, заплетающимся языком продолжая переводить реплики кауро. Как он попался на это? Почему не услышал, как за спиной захлопывалась мышеловка?
    С каждой минутой Даниил всё больше и больше увязал в этой истории, ощущая, как дрожат колени и вытирая влажные ладони о брюки. Те, кто много знают, долго не живут. И, кажется, до этого вполне счастливой, хотя и не пестрящей разнообразием жизни Лазарева только что подписали приговор – чуть меньше четырёх дней с той самой минуты, как прозвучало слово «оружие». Собственный голос слушался плохо, и в какой-то момент переводчик обнаружил, что его нос едва не столкнулся с плечом мистера Фолда, к которому он наклонялся всё ближе и ближе, будто в надежде спрятаться от принимающего угрожающий тон разговора. Наниматель тоже это заметил и тихо шикнул в сторону:
    - Ларс.
    Телохранитель крепко ухватил переводчика за воротник пиджака и оттянул назад, ловко скрывая этот жест от лупоглазых кауро за спиной мистера Фолда.
    Но Даниилу по большому счёту было уже всё равно. В его голове засела только одна мысль: а убивать его тоже будет этот самый Ларс?
     
    Чуть оказавшись за закрытой дверью своего номера, Даниил заметался по комнате, нервно покусывая губы и крепко сцепив пальцы обеих рук на уровне груди. Вот ведь чёрт дёрнул его искать лёгкие деньги! Следовать своему призванию, доказать, что он чего-то стоит… Да кому это будет нужно, если с вероятностью в девяносто девять процентов через три с половиной дня от переводчика Лазарева останутся только воспоминания, к тому же, не самые светлые и долговечные.
    Отчаянная мысль о том, чтобы попросту сбежать, пришла быстро и ожидаемо. Даниил принялся судорожно шарить по карманам в поисках наличности и кредитки. Всё же каким бы наивным он порой не был, плохая привычка перестраховываться даже в незначительных мелочах на этот раз оказалась спасательным кругом, собственноручно надутым и брошенным себе же. Спрятанная во внутреннем кармане портфеля сумма была незначительно меньше цены обратного билета на каком-нибудь захудаленьком судёнышке, а если выпотрошить ещё и кредитку, то можно убедить капитана улететь прямо сейчас.
    Окрылённый такой перспективой, Лазарев даже не позаботился о том, чтобы собрать все свои вещи: проверил документы, деньги, спрятал в портфель все поместившиеся туда справочники и брошюрки. Действовать нужно было стремительно, ни минуты промедления, тогда, возможно, удастся добраться до космодрома прежде, чем его пропажу заметят, и вот тогда…
    Первый шаг к свободе стал последним. Чуть стоило переводчику ступить за порог, как перед его лихорадочно блестящим взглядом возникло двое мужчин, ставших непреодолимой преградой на пути к спасению.
    - Прошу прощения? – пролепетал Даниил, до побелевших костяшек сжимая ручку портфеля.
    - Мистер Фолд беспокоится о вашей сохранности. Случались прецеденты нападения кауро на людей из его окружения, и мы должны гарантировать вашу безопасность.
    Вот и всё. Лазарев кое-как нашёл в себе силы кивнуть и вернуться в номер. Но как только между ним и всем окружающим миром надёжным щитом встала дверь, переводчик медленно сполз по стене на пол, выпуская из рук портфель и закрывая голову руками.
     
    Новый день не принёс облегчения. С самого утра к Лазареву бесцеремонно заглянула Марси, затянутая в канареечно-жёлтый костюм, отнюдь не тонко подчёркивающий все её достоинства, и объявила сонному переводчику, что через несколько часов состоится обед мистера Фолда с кауро. Она посоветовала больше никогда не приближаться к нанимателю ближе, чем того требует ситуация, или любым другим способом обращать на себя его внимание. Затем девушка кинула на столик распечатку меню ресторана, где должен был пройти обед, при этом небрежно добавив, что чрезмерная любовь к такому пережитку прошлого как бумага - это блажь, и, посоветовав тщательно привести себя в порядок, покинула Даниила.
    Больше утреннего похмелья и безысходности своего положения Лазареву не нравился только командный тон Марси, впрочем, потакание своей слабости к бумажным текстам всё же вызвало немного симпатии. Почти весь предыдущий вечер он провёл методично опустошая бутылку какого-то спиртного, вдруг поняв, что даже обратиться за помощью было не к кому: дома осталась только пожилая мать, а ждать спасения от друзей, у которых ни денег, ни связей, было бы верхом наивности.
    По мере окончательного понимая сложившейся ситуации на переводчика всё больше нападала хандра и апатия, так что, в конце концов, захотелось просто взвыть. Он даже подумывал просто остаться в постели – всё равно его участь предрешена, - но затем решил, что это уж совсем низко. Только слабаки складывают руки.
    Во время обеда Уорко и мистер Фолд перекидывались фразами на отвлечённые темы, обсуждали политику и культуру, и долго спорили о том, как должно подаваться заказанное кауро блюдо. Именно перевод реплик связанных с этим изыском местной кухни и стал бы для Даниила неразрешимой задачей, если бы не утренний визит Марси: к счастью, его внутренний переводчик взял верх, и он успел коротко ознакомиться с меню. Лазареву даже подумалось, что вчерашний разговор об оружии - не более чем выдумки его утомлённого перелётом сознания, но следующая за ним по пятам охрана говорила об обратном.
    Лазарев совсем сник и даже собирался снова напиться к вечеру, но затем что-то изменилось. Осталось всего два с половиной дня его жизни, так почему бы не провести их достойно? Гулять так гулять! Прихватив с собой все наличные, Даниил вышел из номера и заявил охранникам-конвоирам:
    - Я иду в казино!
    Впрочем, решительности и уверенности у переводчика как-то поубавилось, когда перед ним разъехались двери лифта, и он встретился с недобрым взглядом Ларса, как всегда стоящим за спиной шефа.
    - Входи, - глухо сказал мистер Фолд, каким-то образом поняв замешательство Лазарева, даже не взглянув на него.
    - В фойе, - скомандовал Ларс, и кабинка бесшумно понеслась вниз.
    - Куда направляешься?
    Уже второй раз за последние несколько минут наниматель удостоил переводчика своим вниманием, и тот невольно захотел сжаться в размерах или хотя бы спрятаться за спины приставленной к нему охраны. В связи с последним он, к слову, испытывал странное неудобство, когда за ним, простым переводчиком, приглядывало двое здоровых амбалов, в то время как куда более важной персоной мистера Фолда опекался всего один телохранитель. Хотя неприятная манера сканировать всё вокруг ничего хорошего не предвещающим взглядом, несомненно, добавляла Ларсу очков.
    - В казино на первом этаже, - негромко отозвался Даниил, снова вспоминая наставления Марси. Надо же, эта девушка на самом деле здорово помогала ему.
    Мистер Фолд кивнул, то ли одобряя решение Лазарева, то ли давая своё разрешение на подобные развлечения.
    Больше никто не проронил ни слова. В фойе их дороги разошлись, и переводчик с облегчением выдохнул: наниматель продолжал злоупотреблять свои терпким одеколоном, да и вести такие разговоры с человеком, по прихоти которого скоро покинешь этот мир, не лучшая мысль. Жертвы с палачом не разговаривают.
    Даниил играл напропалую. Совершенно не искушенный в такого рода делах, он даже не задумывался о правилах, просто делал ставки наобум, и как-то горестно рассмеялся, когда удача повернулась к нему лицом и начало откровенно фортить. Натренированный взгляд персонала мигом выхватил из толпы плохо одетого посетителя, ставки которого, тем не менее, всё росли и росли, и вскоре в руках у удачливого клиента появился бокал, которому не позволяли опустеть ровно до того момента, как Лазарев покинул игорный зал. То, что он остался в плюсе, даже не требовало подтверждения пересчётом: карманы значительно отяжелели.
    Решив отпраздновать неожиданный успех, переводчик направился к бару и очень удивился, встретив там Марси. Изменив привычным узким пиджакам и юбке-карандаш, она сидела за стойкой в свободном вишнёвого цвета платье и помешивала трубочкой коктейль.
    - Теперь понятно, почему с утра у вас такой помятый вид, - фыркнула девушка, чуть завидев подошедшего Даниила. – Я бы посоветовала хорошенько выспаться: в десять состоится завтрак с мистером Уорко, неформального характера. А мистер Фолд очень не любит, когда те, кому он платит, нерасторопны и рассеянны.
    - По-моему, до этого момента у него не было повода жаловаться на то, как я выполняю свою… роль, - неприветливость  Марси быстро подавила приподнятое настроение и даже радость от выигрыша как-то померкла.
    - За исключением сопения на ухо моему шефу во время первой конференции, - парировала девушка, тряхнув распущенными волосами. – Но вы не безнадёжны. Пусть так и будет дальше.
    И словно поставив точку в этом коротком разговоре, она взяла свой коктейль и продефилировала к одному из свободных столиков.
    - Не безнадёжен? Зачем тогда разбивать декоративную вазу, если она ещё и не совсем безнадёжна? – пробормотал переводчик ей в спину.
    Ему даже показалось, что Марси вздрогнула и хотела обернуться, но он списал это на разыгравшееся воображение.
    - Ну, вот и всё, - пожал он плечами, обращаясь к своим конвоирам, - я в номер, спать.
    Аллегория с вазой преследовала Лазарева всю ночь. Ему снилась битая посуда, осколки керамики и стекла. А затем кто-то бросил в него камень, а он не мог ни убежать, ни увернуться, и просто разбился вдребезги.
     
    За день до того, как всё должно было закончиться, Даниил окончательно принял свою судьбу. Нет, жить от этого меньше не хотелось. Наоборот – хотелось, ещё и как. Но внутренне он успокоился и понял, что действительно неплохо справляется со своей декоративной ролью, сидя за плечом мистера Фолда и переводя фразы, значения которых тот и так знает.
    Завтрак с кауро протекал плавно и размеренно. К счастью Лазарева оба – и мистер Фолд, и Уорко – были больше увлечены едой, а не разговорами, лишь периодически делая какие-то замечания, и переводчик по большей части был предоставлен сам себе. День выдался необычайно погожим и солнечным, поэтому его наниматель предпочёл занять места на открытом воздухе в окружении цветущих кустов и зелени, такой сочной на вид, что невольно хотелось надгрызть блестящий зелёный стебелёк и попробовать его на вкус. Даже Ларс, всегда сохраняющий вид отрешенной угрюмости, выглядел чуть более приветливым, чем обычно, или же таким его сделала фантазия переводчика, чтобы не разрушать почти идеальный образ картины окружающего мира.
    Даниил невольно присматривался к мистеру Фолду и напряжённо пытался понять, почему чувствует себя неуютно, но не испытывает настоящего страха перед человеком, который, несомненно, собирался его убрать. Но погода была такой отвратительно хорошей, девушка-официантка в бежевом платьице улыбалась так мило, и не кому-нибудь, а именно Лазареву, что подобные мысли о скорой кончине не задерживались в его голове надолго. Ему вдруг подумалось, что он может чудовищно ошибаться. Допустим, мистер Фолд ведёт незаконную деятельность разного рода. О торговле оружием переводчик старался не вспоминать, потому что оно каким-то образом вселяло в него необъяснимый страх, хотя ничего опаснее кухонного ножа он в своей жизни не видел. Тем не менее, Даниил, по его мнению, показал себя довольно неплохо. Возможно, если всё и дальше пойдёт гладко, они смогли бы как-то договориться? Всё же Лазарев понимал, что матери будет больше пользы от него живого, пусть и зарабатывающего грязные деньги, чем от честного, но мёртвого простого переводчика глупых статей.
    За то время, которое Даниил провёл за левым плечом нанимателя, тот не показался ему исчадием ада, непомерно жестоким или неуравновешенным, так может, не всё ещё потерянно?
    Пользуясь тем, что кауро молча поглощал свои пружинистые водоросли, а мистер Фолд тихо давал какие-то распоряжения Ларсу, Лазарев незаметно подозвал официантку и заказал себе кофе.
    - Друг мой, - обратился мистер Фолд к кауро, - ты великодушно дал мне время обдумать твои условия, и я готов дать ответ.
    В обрамлённых висящими веками нечеловеческих глазах Уорко мелькнула заинтересованность.
    - «Я буду рад услышать его, мой друг. Надеюсь, ты принял взвешенное и мудрое решение. Я приму его, каким бы оно ни было».
    - И я благодарен тебе за это, - поспешил заверить его мистер Фолд. – Утром всегда видно дальше, поэтому завтра я приглашаю тебя на официальную встречу, где мы и заключим новую сделку.
    Даниил отметил, как при этом нога в дорогом ботинке нервно дёрнулась, прежде чем наниматель взял себя в руки.
    - «Я принимаю твоё приглашение, и надеюсь, что завтрашнее утро принесём нам только безоблачное небо».
    Кажется, они не собирались продолжать разговор, и очень вовремя, потому что девушка в бежевом уже несла Лазареву кофе. Она как раз обходила стол кругом, ослепительно улыбаясь переводчику и нарочито медленно покачивая бёдрами, когда высокая спинка стула, маячившая перед глазами Даниила всё это время, под весом откинувшегося на неё мистера Фолда отклонилась назад. И этого лёгкого толчка хватило, чтобы далёкая в этот миг от мыслей о работе официантка не смогла удержать поднос горизонтально.
     
    Катастрофа.
    Лазарев мерил шагами свой номер, рывками обмахиваясь одной из своих брошюрок. Последние сорок минут его бросало то в жар, то в холод. Теперь он был точно уверен в том, что доживает свои последние сутки.
    Опрокинутая чашка с кофе разбилась с оглушительным звоном. Почти всё её содержимое тёмным пятном расплылось на брюках переводчика, обжигая до слёз, хотя он и заставил себя не издавать никаких звуков. Возможно, на этом всё бы и закончилось, если бы кофейные брызги не попали на костюм мистера Фолда. Даниил никогда не задумывался, с каким лицом подписывают приговоры. Он не увидел этого и тогда: перед его глазами лишь раздражённо дёрнулось плечо нанимателя, и его уверенный голос произнёс безо всяких эмоций: «Ларс».
    Телохранитель поднялся и с обманчивой мягкостью взял официантку повыше плеча, настойчиво потянув в лишь ему известном направлении. Но Лазарев видел, как сильно впились пальцы в мягкую кожу, как распахнулись в немом ужасе глаза девушки, слышал её сдавленные извинения. Она едва переставляла ноги, позволяя утащить себя с открытой площадки ресторана. И её взгляд, который девушка до последнего не сводила с Даниила, до боли чётко отпечатался в его памяти.
    День потерял всё своё иллюзорное очарование. Незачем обманываться. Это был конец.
    Вечером зашла Марси. Она задавала какие-то вопросы по поводу оплаты, напоминала о важности заключительной встречи с кауро и совсем не обращала внимания на мрачный и отрешённый вид переводчика.
    Время будто нарочно ускорило свой ход. Стоило лишь на миг отвернуться от винтажных часов на стене, как их стрелки преодолевали пол отведённого им круга в один момент, беспощадно приближая утро. Около полуночи подавленный и морально надтреснутый Лазарев спустился в бар. Он уже не обращал внимания на охрану за его спиной, плюхнулся на стул, закатывая рукава дешевой постоянно мнущейся рубашки, и заказал что-нибудь крепкое.  К этому времени он обо всём позаботился: надиктовал сообщения матери и нескольким близким друзьям. Завтра ровно в час дня все они автоматически отправятся адресатам. Деньги за его работу переведут на счёт Антонины Лазаревой, и пусть она так и не дождалась от сына ничего, за что могла бы гордиться им, по крайней мере, на какое-то время эта сума её обеспечит. Вот и всё, никаких незаконченных дел или не исполнившихся желаний. У Даниила была только одна мечта – работать по профессии, и вот она осуществилась. Он криво ухмыльнулся этой мысли: мечта жизни исполняется в этот самый момент, значит, обязательно нужно отметить.
     
    Мистер Фолд вошёл в конференц-зал ровно в назначенное время, Уорко немного опоздал. Но переводчику было всё равно. Его не интересовали длинные вступительные речи обоих сторон, высокомерный взгляд Ларса не вызвал никаких эмоций и даже терпкий одеколон нанимателя перестал раздражать. Он плохо помнил прошлую ночь, проснувшись с ужасной головной болью и забытой кем-то на тумбочке заколкой для волос. С кем он провёл время, Лазарев даже не догадывался, понадеялся лишь, что в последнюю ночь на этом свете не ударил лицом в грязь. Теперь Даниил просто ждал. Ожидание смерти хуже самой смерти, и тот, кто придумал эту фразу, знал о чём говорит.
    - «Друг мой, ты, наверное, по ошибке показал мне старый договор, потому что в нём ровным счётом ничего не изменилось».
    Мистер Фолд покачал головой, отвечая со всей возможной учтивостью:
    - О, нет, мой друг. Всё правильно. Мои условия всё те же. Как ты сам сказал, мы или совершим эту сделку, или наши пути расходятся.
    Кауро что-то фыркнул одному из своих спутников, настолько быстро, что Даниил не успел расслышать.
    - «Тогда мне жаль, но нашему сотрудничеству конец. Твой груз остаётся у меня».
    Мистер Фолд никак не отреагировал, зато его телохранитель напрягся.
    - И мне жаль. Было приятно с тобой работать.
    После этих слов напряжение в комнате заметно возросло, казалось, даже воздух от этого загустел, но внезапно в дверь тихонько поскреблись.
    - Да-да, входи, - громко сказал мистер Фолд.
    Под удивлёнными взглядами кауро в дверях показалась Марси. Она держала в руках какую-то папку и, прикрыв глаза в приветственном жесте, не спеша подошла к Уорко.
    - Это маленький подарок на прощание.
    Лазарев не видел лица нанимателя, но почему-то был уверен, что тот улыбался.
    Девушка тоже слегка улыбалась. Она положила папку на стол, открыла её… Прошли считанные секунды, кажется, ничего не изменилось, только Марси вдруг оказалась по другую сторону от троих кауро, брезгливо разглядывая бурые пятна на светлой юбке. А затем Уорко и его охрана с глухим звуком попадали на пол.
    - Умница, - поднимаясь на ноги, кивнул девушке мистер Фолд, - уберись здесь. Груз ему подавай… Ещё чего. А теперь ты, - обернулся он к замершему на месте переводчику, - за мной.
    Даниила затошнило. Кауро были не самой приятной расой, но всё же разумной, и их смерть вывела его из ступора. Как можно так хладнокровно кого-то убить? И как можно говорить об этом так спокойно и просить убраться, словно только что на пол обронили чашку с чаем или… или вазу?
    - Я так не хочу, - хрипло проговорил Лазарев, прижимая руки к груди.
    - Отставить намечающуюся истерику, - рыкнул мистер Фолд, - за мной, говорю.
    Он развернулся и вышел из зала. Переводчик так бы и остался стоять на месте, если бы Ларс не схватил его за шкирку и не потащил за собой. Даниил не сопротивлялся, вяло перебирая ногами и вспоминая несчастную девушку-официантку. Чем всё закончилось для неё тогда? А для него чем закончится?
    Телохранитель вошел в кабину лифта, где уже ждал мистер Фолд, и, встряхнув Лазарева, отпустил его.
    - Сейчас только от тебя зависит куда мы поедем, - заговорил наниматель. – И да, мне кажется, опять твоя возьмёт, - недовольно скривившись, кинул он Ларсу. – О чём я? Мистер Лазарев, ты мне понравился. Ты бесполезный и знаешь об этом, но всё равно так стараешься, что невольно вызываешь уважение. У тебя два варианта. Ты соглашаешься работать на меня на постоянной основе в качестве декоративного приложения или я ухожу отдыхать в номер, а ты немного погуляешь с Ларсом, и он поможет тебе забыть обо всём, что ты слышал за эти четыре дня.
    - Работа? – пробормотал Даниил, пялясь в плечо мистера Фолда. - Я… Нет. Нет, - повторил он, отходя к стене, - я решительно отказываюсь!
    При мысли о том, что он будет присутствовать при незаконных сделках, убийствах, вселенная знает чём ещё, на висках выступал холодный пот, а к горлу снова подкатывала тошнота. Лазарев не мог поверить, что ещё вчера всерьёз надеялся на подобное предложение.
    - Снова паника и омерзение, - фыркнул наниматель, отсчитывая несколько вынутых из кармана купюр и отдавая Ларсу. – Забирай его, и нечего тут улыбаться, ты снова оказался прав.
    Мистер Фолд вышел из лифта, который сразу же уехал вниз, и вернулся в конференц-зал.
    - Отказался, - кинул он в ответ на вопросительный взгляд Марси, - проще найти кого-нибудь посговорчивее, хотя этот парень единственный, не вызывающий у меня явного раздражения.
    - Не пойму, зачем вы играетесь с ним каждый раз? Это уже пятый.
    - Он хороший спец, хотя и никому не нужный. Хочу, чтобы меня окружали люди с головой на плечах, даже если они только для декора, - задумчиво ответил мужчина и усмехнулся. – Да ты и сама к нему не равнодушна. Третий раз остаёшься у него на ночь.
    Девушка предпочла не заметить последней фразы, и продолжала сосредоточенно ликвидировать с кресел кровь.
    - Ты не переживай, скоро увидитесь. У меня тут есть кандидатура на место Уорко, нужно бы начать с ним переговоры. Через недельку. Вот сейчас Ларс сотрёт нашему другу память и отправит его домой, а через неделю тот снова увидит объявление.
    - А если на этот раз он на такую работу не соблазнится?
    - Это после пяти раз то? Нет, соблазнится, - уверенно произнёс мистер Фолд. - Для него это предложение, от которого не отказываются, а значит, мы ещё увидим эту бесполезную вазу.