o020 Подражатели

     Я знаю этих тварей, знаю. Я ощущаю их всей кожей, всем нутром. На восприятие этих монстров настроены все мои органы чувств, вся моя интуиция, все мои мысли – и, кажется, даже моя жизнь.
    Подражатели. Так их нарекли в колониях. Учёные придумали название позаковыристее, что-то на «-енс» и «-иус», только я в латыни не силён, для меня они просто твари. Исчадия ада, которых надо изничтожить. Стереть с лица планеты, вырвать с корнем, истребить всех до единого. А если по какой-то причине это окажется не под силу, распылить на атомы саму планету вместе с дьявольским отродьем.
    А ведь начиналось всё так хорошо. Обычная планета без признаков разумной жизни после озеленения и коррекции атмосферы превратилась в чудесное место. Вполне приемлемые гравитация, комфортный температурный диапазон, магнитное поле, частая смена дня и ночи, никаких времён года. К примеру, в нашем поселении всё время лето, пусть и немного жарковатое, на мой вкус.
    Если бы не слишком далекое расстояние от основных транспортных путей и густонаселённых районов галактики, сделавшее планету медвежьим углом, то процветание было бы гарантировано. А так… Пара-тройка колоний, образующих города, фермы, раскиданные в окрестностях, и всё. Рай для любителей спокойной жизни. Земные агрокультуры легко прижились на плодородных участках почвы,  так что проблем с продовольствием, как правило, не возникало. Тихая размеренная жизнь продолжалась одиннадцать земных лет.  
    А потом началось.
     
    Месяца два назад пошли слухи, что в местных лесах появились какие-то странные животные, весьма отдалённо похожие на людей. Конечно, это были не люди. Скорее недообезьяны, только без шерсти. Говорили, что у некоторых тварей длиннющие паучьи конечности, а у других обрубки вместо рук и ног. И если первые стремительно убегали от добровольных охотников, то вторых можно было легко поймать. Откуда они взялись, никто не знал.
    Голые и беспомощные, эти создания пищали или рычали, если у них обнаруживался, рот, что бывало нечасто. При попытке общения они бессмысленно таращились в никуда или мотали головой, лишённой всякого подобия глаз. Интеллекта – ноль. Карикатура на человека. Причем, довольно паршивая.
    Несколько пойманных особей оказались настолько похожи на людей, что со стороны их можно было бы принять за больных в глубокой стадии дебильности. Или как там называют абсолютных психов без памяти? Вот только не было у этих тварей стандартного паспортного чипа, вживляемого в кожу затылка ещё в детском возрасте. Отличить их мог только сканер  для чтения чипов, колонисты носят его на запястье. Это удобно и практично. Достаточно провести рукой в области затылка, и ты уже определил идентификационный номер твоего нового знакомого. При желании всегда можно узнать, как зовут собеседника, откуда он прибыл, нет ли у него трений с законом. Действенное средство выявить субъекта, уклоняющегося от налогов или  отследить находящихся в розыске людей, пытающихся скрыться от проблем на только что колонизированных планетах. Сейчас сканер имеется у каждого поселенца. Этого не требует закон, это правило утвердила логика.
    «Мутация!», – недолго думая, объявило колониальное радио и сослалось на авторитет неназванных учёных. Якобы, первое время на  новых планетах подобное может случаться. Помню, мне вначале было смешно. Тупые и ленивые журналюги! Не удосужились подумать над примитивно логичными вопросами!  Кто мутировал? Под воздействием какого фактора? Когда твари успели вырасти? Почему так похожи на приматов?
     
      Для любителей охоты появилось новое развлечение. Дичи было немного, и на первых порах отлов производился гуманно. А потом эти твари стали нападать на людей. Они калечили поселенцев. Не убивали для того, чтобы сожрать, как это делает любой нормальный хищник, а именно калечили, потрошили.
    Выжившие оставались без руки или ноги. Иногда без глаз. Везунчики лишались одежды, зуба или пряди волос. Тех, кому выпала доля покруче, находили без головы или внутренних органов. Подробности я опущу. Просто вспомните древнюю историю о Джеке Потрошителе.
    Человек семь найти просто не удалось. Возможно, они пропали по иным причинам, но мне так не думается. Да, я сказал, что эти семеро были официально объявлены в розыск? А сколько в нашей колонии тех, кого никто не ищет? Из двухсоттысячного населения планеты львиная доля прибыла ради отшельнической жизни на лоне природы. И если на Земле одинокие были редкостью, то здесь раритетом оказывались семьи. Да и то созданные вне пределов этого мира, прилетевшие для совместной работы, как правило, без детей.
    Недели две назад власти наконец-то засуетились, и на Подражателей была объявлена официальная охота, массовый отстрел. Даже обещали выплаты за каждую убитую тварь.
     
    До того дня, когда я зашел в любимый паб на окраине города пропустить кружечку холодного пива после работы, мне было всё равно. По своей натуре я не охотник. Рядовой инженер, работаю на местной станции связи в центре города. Что мне до тварей? Да и им меня не достать. Ближайший перелесок в десятке километров.
    – Колян, здорово! – прогудел низкий голос.
    Зайдя со света в полутёмное помещение, я не сразу заметил Павла, завсегдатая паба и компаньона по выпивке. Вне пределов заведения я с ним ни разу не виделся. Косматый и заросший щетиной, в бесформенном комбинезоне и шлепанцах на босу ногу, он трудился через дорогу в ремонтной мастерской. Рабочий день у нас заканчивался в одно и то же время, но приятель всегда приходил в паб раньше меня.
    – Здоров! – я протянул руку. – По пиву?
    – Да можно, – согласился Павел. Впрочем, как и всегда.
    – Как твоя? – последовал ежедневный вопрос.
    – Помаленьку, – ответ не менее заурядный.
    – Хорошо, – предсказуемо кивнул друг. – Надо же, как хорошо…
    «Твоя» – это моя Лена. Женщина, с которой я живу. Лена была единственной женщиной на нашей станции. За молодой симпатичной брюнеткой ухаживали почти все сотрудники, но предпочтение было отдано именно мне. Вообще-то пар, живших вместе только потому, что им хорошо вдвоём, на планете еще меньше, чем семей. И, следовательно, наше с Леной  сосуществование – это не просто «хорошо». Это предмет моей потаённой гордости. Бесценный кристаллик хрупкого счастья, совместно обретённого в мире сознательных одиночек. Можете назвать меня чувствительным, я не обижусь.
    А ещё она любит меня. И я её тоже люблю.
     
    – Слушай, хочешь подзаработать? – вопросительно поднял бровь собеседник. – По твоей специальности.
    А вот этот вопрос выбивался из разряда «дежурных».
    – Кто же не хочет? – очнулся я через пару секунд. Провел рукой по коротко стриженой голове и сделал добрый глоток светлого колониального.
    Оказалось, что к одной из строящихся ферм требовалось подвести провода и линию связи. Заодно нужно было смонтировать и запустить конвейер по переработке и консервированию овощей, которые планируют выращивать на ферме. Не самая сложная, но достойно оплачиваемая работа. Минусов два: придётся жить на месте около месяца, и добираться туда почти полтора дня. А как же Лена?  
    Приятель разрешил мои сомнения еще до того, как я их озвучил.
    – Бабу с собой возьми, – настоятельно порекомендовал он, – мужики уже воют от полуфабрикатов и фастфудов. За супец на настоящем мясном бульоне последнюю рубаху отдадут.
    – Что ж за артель такая, без повара-кашевара? – все еще сомневался я.
    – Да пропал он пару недель назад. А найти приличного кулинара… Сам знаешь. У нас тут одни технари да аграрии.
    – Постой, постой, как это – пропал?
    – Да, разное болтают. Кто-то ляпнул, что Подражатели оприходовали. Теперь вот ищут. А может, в город подался.
    Заметив мой настороженный взгляд, Павел быстро добавил:
    – Да нет там никого. Мужики весь лес прочесали, ночуют под открытым небом. И ничего. Честно говоря, скучно там, а контракты у всех жёсткие, вот повар и смотался втихую. Следователи приезжали, но криминала не нашли.
    И почему я тогда не послушался интуиции, тревожным колокольчиком звеневшей в голове? Оплата действительно оказалась приличной. За месяц заработаю столько, сколько за полгода на своей станции не получу. Да и Лена со мной будет. Ей вообще гроши платили.
    Когда я рассказал ей о предложении Павла, она ответила только:
    – Куда ты, туда и я.
     
    Через три дня мы были на ферме, если это сооружение вообще можно было так назвать. Стены, котлованы под будущие фундаменты и два рабочих барака.
    Потрясенно оглядев Лену, засуетившиеся строители выделили нам маленькую комнатку в одном из бараков, в считанные секунды, выселив оттуда бригадира. Бригадир, крепкий пожилой мужчина, хмурился, но не возражал. Жена (а представил я Лену именно так) особыми кулинарными способностями не отличалась, но скучающие по нормальной пище мужики приняли ее стряпню на «ура».
    Изучив поле деятельности, я заметил, что хозяину, владеющему участком, глубоко наплевать на то, что и как на нём строится. Скорее всего, он находится за десяток световых лет отсюда, и ферма не является его жизненным приоритетом. Строители неспешно трудились по два-три часа в день, а остальное время проводилось в праздности и лени. Впрочем, и оснащение бригады оставляло желать лучшего. Не то, что роботов, банального экскаватора не было.
    Уже потом я узнал, что этот объект пытаются разделить два компаньона, но они погрязли в судах и бумажной волоките. Тем не менее, средства на оплату труда  перечислялись исправно, хотя обеспечение строительными материалами, продуктами и предметами обихода было сведено к минимуму.  Рабочих, однако, такой поворот событий вполне устраивал. Заказчик не дёргал генподрядчика, а генподрядчик бригаду. Начальство ревизий не проводило, а если бы проверка и нагрянула, то всегда можно оправдать отставание по срокам. Ремонт и вынужденный простой, плюс недопустимо низкое оснащение современной техникой.
    Со связью здесь тоже было не очень.
    А вот одичавший скот с заброшенных частных ферм плодился на славу, заполняя собою вакантную нишу биосферы с гордым названием «фауна». Не было ничего удивительного в том, что несколько человек увлеклись охотой. Изредка  к столу удавалось подстрелить дичь. Жареное на костре мясо – отличная замена гамбургеру со сроком годности в несколько лет.  Да и награда за отстрел Подражателей, обещанная с недавних пор, оказалась неплохим стимулом. Именно охотники подбили меня на участие в облаве.
     
    В тот день я впервые подстрелил Подражателя. Его выслеживали несколько часов и загнали специально для меня. Решили отметить мою первую в жизни охоту особым трофеем. Смертельно раненый Подражатель пронзительно кричал:
    – Помогите! Помогите!!
    Кричал человеческим голосом.
    Почти полдня меня успокаивали, уверяя, что я убил не человека.  Они утверждали, что речь у тварей встречается редко и абсолютно бессмысленна.
    – Подражатели, они и есть Подражатели! – словно аксиому твердили мне напарники по убий… по охоте. – Попугаи тоже могут повторять услышанную когда-то фразу! Ты разве не знал? Мы уже двух таких загнали.
    Как доказательство, загонщики проводили сканером по телу существа в поисках паспортного чипа. Ни у охотников, ни у меня на экране так и не высветился привычный идентификационный номер.
    Бригадир, который отправился с нами, важно добавил:
    – Значит, Николай, замочил ты зверя, который это слово ранее слышал. Однозначно он кого-нибудь обидел или напугал. А может, и ещё чего похлеще сотворил. А стало быть, дело ты сделал хорошее! Одним гадом будет меньше. И власти тебя наградят. Премии недавно повысили, видать, расплодилось тварей!
    Я кивал и даже пытался выдавить улыбку. Вот только никогда не думал, что Подражатель так будет похож на человека. Если не особенно вглядываться, обычный взрослый мужчина, небольшого роста, с рыжими вьющимися волосами… Нет, стоп. Не мужчина. Самец. Потому что это не человек.
    Я поклялся Лене, что больше никогда, ни за что не пойду на охоту. Это даже не охота, а дикое бездушное сафари. По общему мнению, Подражатели не едят убитых ими людей, впрочем, люди тоже не питаются Подражателями. Уж больно велико внешнее сходство между первыми и вторыми.  
    В тот же день кто-то подстрелил одичавшую свинью. И если её тушку мы забрали, чтобы приготовить жаркое, то несчастного Подражателя оставили мухам и мелким падальщикам. Взяли только пробу крови для городской лаборатории, дабы получить заветную справку. С этой бумажкой, по идее, следует гордо прошествовать в ближайший муниципалитет за наградой. Пробирку с кровью я стыдливо выкинул. В погребальной урне я видел эту премию! Тогда я ещё не знал, что вскоре возненавижу Подражателей всей душой и буду жаждать их истребления. Не за награду.
     
    А тогда, не вполне отойдя от потрясения, я с энтузиазмом занялся своими прямыми обязанностями, отвлекающими меня от неприятных мыслей. С утра до вечера прокладывал линии, тянул провода, возился с конвейером. Строителям тоже пришлось торопиться, ведь невозможно налаживать сеть в здании, лишенном перекрытий. Обленившиеся рабочие возмутились, бригадир тактично уговорил меня не устраивать неоправданных гонок, и я стал помогать Лене по кухне.
    Техника здесь была как из музея средневековья. Газовая плита с открытым огнём, посудомоечная машина, в которую приходилось сыпать моющие средства. Вскоре я без труда складывал в мойку многоразовую (вот же дикость!) керамическую посуду и ворочал на плите примитивные кастрюли, лишённые встроенных нагревателей и контролирующей панели. В общем, моя помощь жене пришлась вполне кстати.
    На будущей овощной ферме, недалеко от построек, а точнее, на опушке леса, уже росла нехитрая зелень: укроп, петрушка, помидоры, огурцы, ещё что-то по мелочи. Не в масштабах производства, конечно, по паре грядок. Их посадили сами рабочие для личной надобности. С витаминами на стройке было как в том же средневековье. Только в виде драже!
    Вы будете смеяться, но наш совместный с Леной поход до огорода и обратно, имеющий целью сорвать что-нибудь на обед или ужин, превращался в самое настоящее романтическое путешествие. Я выискивал себе прут или палку и сшибал ими высокие стебли растений, попадавшихся на нашем пути, расчищая дорогу себе и даме. Лена смеялась и называла меня  доблестным рыцарем, а иногда дурашливым мальчишкой.
    Нарвав зелени, я подносил ее своей любимой в виде букета и вручал, становясь на одно колено. Мы целовались, и я видел, как в закатных лучах темные волосы Лены, падающие мне на лицо, отливали красным золотом. Мы занимались любовью именно здесь, прямо на траве. В бараке, где слышно дружное похрапывание рабочих за тонкой пластиковой стеной, не до романтики.
    Боже мой, какими счастливыми мы были тогда! Банальный огород стал нашим обретённым раем. И он же внезапно превратился для меня в ад. Потому что однажды, проснувшись на траве абсолютно голым, что, в общем-то не вызвало удивления, я не увидел рядом своей жены. Лена исчезла. Как выяснилось вскоре, она не просто ушла, а пропала. Встревоженные рабочие неподалеку на грядках обнаружили следы босых человеческих ног.
     
    Господи… Нет. Дьявол! Как же хочется впиться пальцами в плоть! Преодолеть упругость и чувствовать, как она расползается, разрывается, рассекается ломающимися ногтями. В слепой ярости и взрывном отчаянии ощутить исцеляющую боль. Липкая теплая влага хлынет по ладоням и, чуть щекоча, зальет запястья. И никакой боли, почти никакой. Это не боль, это – отрада. Глупый способ затмить хотя бы на миг душевные страдания.   
    Вы что, думаете, я буду биться в истерике? Вопить или кататься по полу, вцепившись в самого себя? Нет, это слабость, которую я не могу сейчас позволить. Всё самоистязание останется глубоко скрытым внутри. И никто не сможет упрекнуть меня в малодушии. Время действовать. Да, я, должно быть, немного побледнел, чуть дрогнули руки. Еще бы! Мою любимую женщину утащили беспощадные безумные твари. И я не знаю, жива ли она.
     
    Мы тут же организовали поиски. Два дня прочесывали лес и окрестности. А на исходе второго прибыли следователи и военные. Работы на ферме были приостановлены до выяснения всех обстоятельств и обнаружения моей жены. Или её тела. Или хотя бы того, что от этого тела осталось.
    Если б я успел провести нормальную связь, и мы могли получать новостную информацию, то знали бы, что три дня назад объявили особое положение. Въезжающих в город сканировали, а поселенцев, живущих в деревнях и на фермах, обязали проходить ежедневный контроль. За пределами городов запрещалось передвижение людей без вооружённой охраны. Подражателей объявили орудием неизвестного разума и, де-факто, началась война.
    Чёртовы СМИ, даже войну стыдятся назвать своим настоящим именем! Чего теперь бояться? Эскалации конфликта? Признания того, что власти проморгали войну? Оказались не готовы? Быть может, это последняя иллюзия  в расчёте на мирный исход? Поздно. Когда начинается война, никто не готовится к миру. И что это за информация такая? «Некоторые учёные склонны высказывать предположение о существовании на планете разума неизвестного происхождения». Смешно, я ни разу не учёный, но это предположение высказал две недели назад.
     
    Подражатели научились не только говорить, они стали надевать одежду, снятую с жертв. Утверждали, что у них нет памяти, но появились примитивные эмоции: страх, ненависть. Им неведомо чувство жалости, радость от вида прекрасного, нежность. Улыбка, а точнее оскал, мог тронуть их губы только тогда, когда им, сильно проголодавшимся, приносили поесть. Последние отловленные твари умудрялись складывать предложения из трёх-четырёх слов. Как же быстро эти уроды стали похожими на нас! Сначала только внешне, но теперь они пошли дальше! А теперь эти твари повсеместно нападают на людей. Один из молоденьких солдат по секрету шепнул, что Подражатели стали забирать оружие.  
    Строителей с фермы эвакуировали без промедления. Мне тоже полагалось уехать в город, хотя бы потому, что официально я не являюсь мужем Лены. В город? Серьёзно? Ну уж нет! Убью любого, кто встанет на моем пути!
    Я взял ружьё, патроны и ушел в лес. Следователь видел мой уход, но не стал меня задерживать. Он произнёс всего одно слово:
    – Сочувствую.
    Не помню, сколько часов я шёл по лесу. Старался идти прямо. И меня абсолютно не тревожила перспектива заблудиться. У меня были две цели: найти Лену и встретить чёртовых тварей, а ещё лучше, их невидимых хозяев, если они всё-таки есть.
     
    Наступила ночь. Чувство голода заставило меня пожалеть, что я не взял припасов. Не потому, что досаждал голод. Я боялся ослабнуть от недоедания, а значит, моя миссия может оказаться под угрозой. Есть резон отдохнуть и переждать темноту. Не хватало еще подвернуть ногу во мраке ночи.
    Сев на пожухлую траву и опершись спиной о тоненький ствол, я смотрел ввысь и не узнавал созвездий. Враждебное небо, накрывшее звёздным покровом проклятую планету, скрыло в темноте тварей и спрятало мою жену. Протяжный стон, раздавшийся в ночи, вдруг оказался моим. Он перерос в крик. Опрокинувшись на живот, я рычал, с остервенением грызя колючую траву, вонзаясь пальцами в прелую листву, сжимая её в кулаке. Я готов был сожрать эту планету вместе со всем, что на ней находилось, дабы больше никто и никогда не вспомнил о ней. Зачем она нужна? Зачем я на ней живу?! Зачем нужен я?!!
    – Добрый день, приятная погода, – раздался рядом тихий спокойный голос.
    Крутанувшись по земле, я резко вскочил на ноги. Рядом со мной стоял мужчина. В темноте его обнажённое тело отливало серебром.
    – Как поживаете? – незнакомец продолжал задавать вопросы  ровным тоном, напрочь лишённым эмоций. Как будто вид орущего мужика, ночью катающегося по траве, был для него в порядке вещей. Потом незваный гость попытался растянуть губы в жалком подобии улыбки, и именно это заставило меня очнуться.
    – Сейчас ночь, сука! – я вскинул ружье.
    Существо равнодушно наблюдало за моей реакцией.
    – А живется мне хреново! –  выкрикнул я, перед тем как выстрелить картечью.
    Тварь отбросило метра на два. Раскинув руки, Подражатель ударился о землю и замер. Постояв какое-то время, я провел рукой по лицу, стряхивая со щек комочки земли и травинки, выплюнул накопившуюся во рту грязь, приблизился к уроду и с удовлетворением оглядел развороченную грудную клетку. Затем поднес запястье к затылку твари. Так и есть. Идентификационный код не высветился. Я прикончил именно Подражателя. Впервые за последние два дня искусанные губы посетила улыбка. Все же мне еще стоит пожить, ибо в этом появляется определённый смысл. Буду истреблять этих тварей, пока не доберусь до хозяев. С данной секунды всё моё существование будет посвящено истреблению подражателей.  
     
    Этот инцидент придал мне новые силы. Спотыкаясь в предрассветных сумерках о ветки деревьев, я решительно двинулся вперёд.
    – Зачем ты его убил? – донёсся из темноты знакомый женский голос.
    – Лена?!
    Она оказалась совсем недалеко, в грязной одежде, но живая и, кажется, здоровая. Как можно было её не заметить? Окаменев, я  не верил в чудо.  
    Сорвавшись с места, Лена бросилась ко мне, захлёбываясь слезами. Чуть не сбив меня с ног, с силой прижалась к груди, повисла на шее. От неё пахло лесом, землей и свежим ветром. Очнувшись, я выронил ружьё, обхватил её руками, с жадностью водя по любимому телу и узнавая его изгибы.
    – Как же я люблю тебя, как же люблю, – плакала Лена. Мы целовались так жарко, что ранили губы.
    Когда схлынул первый порыв страсти, я не смог удержаться от вопросов. Меня интересовало всё. Почему она ушла? Сама или похитили? Кто похитил? Подражатели? Где она пропадала трое коротких колониальных суток, показавшихся целой вечностью? Как здесь оказалась? Все ли с ней в порядке? Лена с грустью смотрела на меня и не отвечала. Затем тяжело вздохнула и прошептала:
    – Ты что, совсем ничего не помнишь? Ты действительно не узнаёшь меня?
    Её вопросы, особенно последний, поставили меня в тупик:
    – Что значит, не узнаю?
    – Меня, – она ткнула себя пальцем в грудь, – меня не узнаёшь?
    – Тебя?
    Кажется, наша беседа состоит из непонятных вопросов.  Надо прояснять ситуацию.
    – Ты – моя Лена, моя жена, – начал я, – точнее, не то, чтобы в официальном смысле этого слова, но…
    – Ты понимаешь, кого сейчас убил? – перебила меня любимая очередным несуразным вопросом. В голосе послышались истерические нотки.
    Бедная Лена, видимо, она пережила запредельный стресс. Тяжело ей будет прийти в себя, да и мне не просто. Я погладил ее узкие плечи в попытке немного успокоить. Старательно выговаривая слова, мягко улыбнулся:
    – Ничего, милая моя, ничего. Эта тварь больше не сможет причинить тебе вред. Я с тобой, я нашёл тебя. Сейчас мы пойдем домой. И всё будет, как прежде.
    – Ты ничего не помнишь, – с отчаянием глядя на меня, простонала Лена. – Мне тяжело. Все эти чувства… Ощущения… Я ведь действительно люблю тебя! Ты хотя бы это понимаешь?
    – И я тоже люблю тебя, хорошая моя, дорогая! – невольно у меня повысился голос. – Пойдём домой, здесь больше нечего делать. Ты отдохнёшь…
    – Мой дом тут!
    – Что?
    – Я не человек, – обречённо произнесла она.
    – А кто?
    – Я… как это называют люди… Подражатель!
     
    Господи, кажется, от пережитого у Лены помутилось в голове! С минуту мы смотрели друг друга, я ошарашенно, она умоляюще.
    – Позволь, я всё покажу, – Лена взяла меня за руку и повела вглубь леса.
    Было уже довольно светло, когда мы остановились. По дороге я недоумённо спрашивал, куда мы направляемся, и не заплутала ли она случаем. На все мои вопросы, равно как и на уговоры отправиться домой, Лена мягко улыбалась и просила немножко потерпеть.
    Я внимательно смотрел на жену, ведущую меня вперед. На темные волосы, среди которых запутался древесный лист, знакомую походку, изрядно порванную и испачканную долгими скитаниями одежду. Вспоминал слова, сказанные при встрече, неистовые поцелуи. Её лицо переполняли эмоции, неподдельные и искренние. Зачем Подражателю говорить о том, что он любит меня? И потом, среди этих тварей никогда не встречалось женщин. Бред всё это, временное помешательство!
    Наконец мы вышли на опушку. Пройдя вдоль края, моя жена остановилась около насыпи. За земляным валом угадывалась яма.
    – Ты не поверишь мне, пока не увидишь кое-что, – промолвила Лена дрогнувшим голосом и, на секунду крепко сжала мою ладонь. – Взгляни, потом всё объясню.
    Я не сомневался, что самое страшное из того, что могло со мной случиться, уже произошло. Поэтому, пожав плечами и ободряюще улыбнувшись, я шагнул на насыпь и глянул вниз. И оторопел.    
     
    Внизу лежали два обнажённых человека. Оба были мертвы. И поначалу я принял их за Подражателей. Мужчина и женщина лежали на спине, вытянувшись во весь рост, руки вдоль тела. Изнутри яму выстилала матово поблёскивающая стеклоподобная масса. Там, где тела соприкасались с дном, субстанция отсвечивала алым.
    Женщина была удивительно похожа на Лену. А мужчина… На меня?
    – Кто это? – сглотнув, одними губами шепнул я.
    – Люди, – последовал ответ.
    – В смысле? – не понял я.
    – Это – люди, – чуть громче и с небольшим ударением на последнем слове произнесла Лена.
    – А мы тогда кто? – я хохотнул и осёкся. Вначале мелькнула мысль, что смех может превратить весь этот бред в чей-то безумный, дьявольски удачный и продуманный розыгрыш. Из горла вырвался хрип, я закашлялся, в глазах потемнело.
    Я плохо помню, что было потом. Кажется, сидел на траве, тупо уставившись в какую-то точку, и не верил ни единому слову Лены.  
    – Они, – женщина кивнула на тела, лежавшие на гладкой поблескивающей поверхности, – называют нас Подражателями. Понимаешь, нам необходимо было стать максимально похожими на людей. У создателей просто нет другого способа вернуть себе планету или хотя бы наладить контакт. Они оказались не готовы к человеческой форме экспансии. К скорости и решительности человеческого рода, внезапно возникшего из ниоткуда и безоглядно меняющего условия существования древнейших цивилизаций. Был и третий вариант. Стать людьми и начать жить среди них. Самый быстрый способ изучить что-то новое – это разобрать на части и попытаться воссоздать. Казалось, что анатомии, интеллекта и набора элементарных эмоций должно хватить для ведения переговоров. Но  у людей оказалась бездна различных качеств, о которых мы даже не подозревали.  Тяжелей всего давалась любовь. Поэтому третий вариант – стать людьми – оказался самым подходящим. Мы эволюционируем. И я, самая совершенная модель, первая женщина, полюбила тебя. Потому что тебя любил мой прототип, шаблон, по которому меня создали, твоя Лена.  
    – Это кто шаблон? Лена? – я с изумлением смотрел на то, что было так похоже на мою жену. Кажется, её слова наконец-то дошли до моего сознания. А сам я поверил в то, что моя жена не разговаривает сейчас со мной, а лежит там, в этой яме.
    Я сделал последнюю слабую попытку, понимая, что она обречена на провал:
    – Ты сошла с ума, милая моя, тебе надо отдохнуть, тебя напугали, – и подумал о том, что, наверное, с ума сошел я.
    – Я должна сказать тебе ещё кое-что, – решительно произнесла женщина.
    – Что ещё? – простонал я.
    Лена подняла мою руку и завела ее за мою же голову. Сейчас на запястье должен высветиться мой идентификационный номер. У меня была такая привычка, здороваться с собой по утрам. Потягивался, заводя кисти за голову, потом смотрел на сканер и желал себе самого доброго и сладкого утра.
    Но сейчас… Моя кожа оставалась бледной. Где они? Знакомые светящиеся цифры?
    – До меня было создана всего одна модель, которая практически ничем не отличается от людей, – она многозначительно посмотрела на меня, и я не мог не спросить:
    – И кто это?
    – Ты, – выдохнула Лена и улыбнулась.
    Это было не просто удивление. Я никогда не думал, что такое короткое слово когда-нибудь сможет повергнуть меня в подобный  шок и ужас.
    – Я?!! – Боже мой, неужели кошмар еще не закончен? Сначала Лена, а теперь… Теперь уже и я?
    – Да, – кивнула Лена, или кто там был вместо неё, – я и ты – две совершенные модели, абсолютно идентичные людским мужчина и женщина.
    – Замолчи, – тихо попросил я.
    Она не услышала и продолжила:
    – Я даже смогу родить от тебя здорового полноценного ребенка. Создателям удалось скопировать личность твоего шаблона, физическую форму, память, но в итоге ты полностью утерял связь с ними.
    – Замолчи!
    – Я взяла от своего шаблона всё и не потеряла связи. Мне понятно, кто я. А в тебе это утрачено. Ты – не человек. Ты один из нас. Вспомни, как проснулся без одежды, куда она делась, как ты думаешь?
    – Замолчи!!!
    – И чипа у тебя нет. И сканера. Просто ты забыл, а потом…
    И тут меня наконец-то прорвало. Я вскочил на ноги и оттолкнул от себя эту тварь. Подражательотлетела и упала на насыпь, ударившись головой. По лицу скользнула болезненная гримаса. Она с растерянностью и беспокойством смотрела за тем, как я пытаюсь нащупать ружьё.
    – Да пошла ты! – орал я. – Я человек! Человек!!! А ты кто? Кто ты такая? Тварь? Тварь!!!
    Перед самым грохотом от выстрела мне послышалось:
    – Какая теперь разница, если я тебя люблю…
     
    Я уложил тела так, чтобы они обнимали друг друга. На запястьях у Лены и у меня… моего прототипа… Николая… а, черт!...  горели синие цифры идентификационных номеров. У женщины – код Николая, мужчины, когда-то любимого ею, у мужчины – код Лены. Затем укрыл их курткой, снятой с себя, сверху набросал веток хвойного дерева. Похоронил, как мог.
    Лена, а точнее, то, что стало ею, стояла неподалеку и смотрела на меня. Я так и не смог выстрелить в неё. Пуля ушла вглубь леса. Слава Богу, она не кинулась помогать мне с телами. Стояла, вытирала мокрые щеки и пробовала на вкус слезы. Не знаю, дано ли мне плакать. Но одно известно совершенно точно: эта женщина любит меня, и я, похоже, люблю её.
        Вот только что нам теперь делать дальше? Соврать, будто Подражатели или ещё черт знает кто, вытащили у нас чипы и украли сканеры? Не поверят! А может, попробовать устроить переговоры? Эх, плохой из меня переговорщик. Я ведь инженер. Был инженером. Хотя… Я им и остался. Вот чёрт! Но попытаться-то можно. Ведь я… Я же человек, в конце концов, а не тварь какая-нибудь!