n034 Жизнь как она есть

     Двадцать пятое сентября. Утро выдалось таким жарким и душным, как будто уходящее лето не хотело сдавать свои позиции, все еще надеясь задержаться подольше. В звенящем горячем мареве лениво гудели автомобили и трещали провода над крышами домов. Оранжевая пыль клоками носилась вдоль тротуаров, цепляясь за лапы бродячих собак и ботинки.
    «Двадцать пятое сентября. Сегодня сгорел «Национальный машиностроительный». Жертв нет, но материальные потери колоссальны. Площадь пожара составила почти 50000 квадратных метров. Рабочие лишились своих мест. Не стало самого крупного завода по производству машин в стране.
     О причинах возникновения пожара пока не сообщается.»
     Двадцать пятое сентября. Роботы опять совершили нападение на завод. Это уже третий, после «Днестровой машинерии» и «Комбината жизни». Чего они добиваются? В узких кругах поговаривают, что это робопокалипсис — у роботов проснулось собственное сознание и они решили свергнуть человеческую цивилизацию с трона высшего разума. Все в рамках жанра. Однако простым гражданам этого знать пока что не нужно, ведь если подобная информация просочится в массы, паники не избежать. Тогда роботам уж точно ничто не помешает.
     Яркая фотография на весь разворот журнала «Мыслящая машинерия» за 15.07.2021. В фокусе девочка лет десяти-одиннадцати в белом нарядном платьице и туфельках с бантиками. Ее темные волосы собраны в хвостики, на лице — широкая искренняя улыбка. Голубые глаза просто лучатся восторгом и гордостью — ведь ей поручили такую важную миссию!
     Напротив нее — КА-001, первый «мыслящий» робот, как будто вышедший из старого фантастического фильма; низенький, почти одного роста с девочкой, нескладный, с квадратной головой, круглыми большими глазами и прямоугольным телом. В его руке-вилке букет белоснежных хризантем, который он протягивает девочке; их ладони соприкасаются, и вокруг все рукоплещут — но об этом можно догадаться лишь по размытым светлым мазкам да подписи журналиста.
     Сколько времени прошло, а эта фотография все равно вызывает ностальгию. И хотя той девочке в белом платьице давно уже за пятьдесят, она все еще любит смотреть на эту запечатленную в вечности первую радость в своей жизни. Даже через сорок лет она не может поверить, что роботы могли обезуметь и начать истреблять людей. Ведь основная функция роботов КА - это защита человека.
     Роботы нового поколения — СИ, намного совершеннее своих прототипов КА, также были созданы для защиты. Сначала их использовали вместо охранников на предприятиях и в конторах, для этого их снабдили колбами из матового стекла, за которыми находились их механизмы, и новейшим оружием. А потом... потом они сошли с ума, если такой термин можно применить к созданиям, лишенным какого бы то ни было разума. И начали активно разрушать наследие человечества, начав, почему-то, с заводов.
    
    
      - Остановить любой ценой.
    Такой приказ получил отряд специального назначения под командированием Марка Лиса. Его ребята были лучшими в своем деле, бесчувственными и холодными сволочами, у которых единственной любовью являлась работа.
     Все они были выходцами из детских домов или исправительных колоний. И когда их пристроили в этот отряд, у них просто уже не оставалось никаких моральных ценностей. Все, что они умели и хотели делать — это убивать, как дикие звери, с оружием или без. Они могли разорвать зубами горло или одним ударом руки вырвать человеку сердце. Они не ценили свои жизни, но знали свой долг — делать то, что от них хочет «дрессировщик», то есть, правительство.
     Когда все остальные правительственные структуры сложили руки, отряд Марка стал единственным, кто мог реально противостоять роботам, да еще так, чтобы не дать распространиться лишней информации. Уничтожить тихо и быстро. В конце концов, вычислить местонахождение роботов оказалось не так уж и сложно.
     Двадцать девятое сентября. День стоял жаркий, пыльный и расплавленно-оранжевый. В городе привычно гудел транспорт и потрескивали провода, а здесь, в нескольких километрах от мегаполиса, в месте, которое называлось «Старым городом», но где никто уже не жил больше половины столетия, земля растрескалась зловещими черными разломами, а воздух желтоватым плывущим маревом размывал горизонт с виднеющимися за ним черными квадратами многоэтажек и канатами монорельса.
    Трава здесь давно почти уже не росла, разве что кое-где в тени упорно цеплялся за жизнь сухой скрюченный саксаул, пейзаж был ужасно унылым и режущим глаз: одинаково-мрачные темные силуэты складов, груды мусора, строительные блоки и разбитая гусеницами и колесами желтая пылящая дорога. Ни души.
     Мир замер в ожидании грозы.
     - Они на этом складе. Александр вычислил их местонахождение. Похоже, они все кучкуются именно здесь...
    Вместо прямого приказа Марк просто кивнул головой, и солдаты так же молча рассредоточились вокруг склада. Всего одни двери. Прочные кирпичные стены, как строили еще совсем недавно, оббитые металлическими пластинами. Никаких окон. Никаких опознавательных знаков. Только обилие серой плесени в углах и темные мокрые подтеки под крышей.
     Отсюда начинался путь роботов. В этом забытом богом складе ученые подпольно создавали КА, еще до того, как мир охватила эпидемия «мыслящих машин». Кто бы мог подумать, что судьба снова столкнет людей и роботов именно здесь?..
     Кивок в сторону дверей без замка — солдаты не успели войти внутрь, как на солнечный свет вышел первый робот. Его детали тускло поблескивали, а кругляшки глаз словно бы рассматривали толпу. Руками он бережно, как беременная женщина свой живот, поддерживал стеклянную колбу на груди.
     Робот не сделал и нескольких шагов, как тут же был сметен огненным шквалом из огнемета. Как гиены, почуявшие кровь, солдаты возбужденно закричали и ринулись внутрь склада. Дверь разлетелсь каплями горячего белого металла. Тишина взорвалась треском автоматной очереди, громким и сухим.
     Внутри было сумрачно и подозрительно тихо. В сером воздухе, подсвеченном единственной мигающей желтой лампой, парили мерцающие пылинки. Пахло сыростью, старостью и машинным маслом, а еще немного уходящим летом, с его грозами, пышной зеленью и нагревшимся транспортом.
     - Где? - одними губами спросил Марк.
    Сначала тихонько, а затем все громче и ближе заскрипели колесики роботов. В световое пятно лампы выехал старенький КА — местами ржавый, местами с облезлой краской и темными вмятинами. Его гусеницы двигались еле-еле — у роботов типа КА еще не было ног, не было и стеклянных грудин.
     Следом за КА стали тихонько подходить-подъезжать другие роботы, были там и СИ, и совсем новые СИС 50-го года. Всего не больше семидесяти машин разной степени сохранности. Нападать они не спешили, зачем-то замерев напротив солдат и не двигаясь с места.
     - Хех, - на лице Марка появилась донельзя довольная улыбка, - вот они, враги народа. Нет уж, вам не завоевать человечества, покуда на его страже стоим мы! Огонь!!!
    Солдаты превратились в стаю зверей. Они бросились на врага, беспрерывно паля из оружия. В тесном пространстве склада завязался страшный бой — скрежетали и ломались роботы, словно были просто кусками неживого металла, брызгало кипятком машинного масла из разорванных трубок-вен, ноги скользили по мокрому от крови полу, люди падали и сплетались в смертельной схватке с почти не сопротивляющимися машинами.
     - Мочи их!..
    Лимонка полетела в самую гущу копошащихся роботов, в затхлом сумраке вспыхнуло белый, потом красный огонь, и куски металла полетели во все стороны. Мелочью зазвенели по стенам и по полу осколки битого стекла. Сквозь запах пота и гари стали пробиваться нотки чего-то сладкого.
     Еще несколько гранат, оглушительные взрывы, вспышки и дикий скрежет, вопли раненных рикошетом солдат. Оставшиеся «в живых» роботы были украшены россыпью черных капелек крови, словно это их тела кровоточили и умирали; у одних не было рук и ног, другие лишились головы, и из разорванных трубок валил коричневый дым, подсвеченный искрами. Единственным, что роботы защищали, несмотря ни на что — были стеклянные колбы внутри их тел.
     - Бейте, бейте по банкам! - кричал своим ребятам командир. - Там их сердца! Бейте их!
    Стеклами засыпало весь склад. Под ребристыми подошвами сапог осколки скрипели, точно первый снег, превращаясь в розоватую сверкающую кашу, такую чистую и порочную одновременно...
     Здание утопало в тяжелом дыму и грохоте взрывов, а небо над пригородом, чувствуя всю боль происходящего, затягивало черными с алой окантовкой тучами. В отдалении, за территорией складов, монотонно погромыхивало и воздух начинал зеленеть и пахнуть озоном...
     ...В конце концов, все закончилось. Так же быстро, как и началось. Стояла пасмурная приятная тишина, какая всегда бываетперед затяжной грозой в начале осени, знойный воздух был липким и кисловатым, с жужжанием проносились запоздалые мухи над примятой травой и телами павших солдат. Наконец, по иссушенной больной земле звонко затарабанили веселые бодрые капли.
     - Бейте банки, - хрипло произнес Марк, тяжело глотая воздух. По его небритому лицу крупными каплями тек пот вперемешку с кровью. - Теперь-то мы посмотрим, что внутри у этих жестянок, посмотрим на их «сердца”, хех...
    Солдаты молча стали ломать поверженных врагов. Бить матовые темные стекла. Ломать и крушить. Сил на разговоры ни у кого больше не осталось.
     Как удивительно легко бились стекла...
     Ликорис...
     Ромашки...
     Тюльпаны...
     Астры...
     Одуванчики...
     Зверобой...
     В помещении сразу запахло дурманяще-сладко и приторно-тяжело. Стекла запотели. Металлические стены покрылись матовой сединой испарины.
     Они лежали, стояли, сидели, грудами скрюченных тел усеивали пол — мощные, непобедимые, сильные, в ржавых потеках, похожих на кровь, на покореженных боках. А за битыми стеклами, там, где у роботов должны были находиться их механические сердца, буйно и упрямо цвела весна...
     Мерцающий в бриллиантиках влаги алчно-красный ликорис, как изящный венец на груде темной земли. Тянущие вверх, к солнцу, которого никогда не видели, нежно-белые собачьи головки нарциссы. Робко выглядывающие из пушистой зелени крошки-ромашки с капельками солнца в сердцевинках. Растрепанная розовая азалия, похожая на пучок глянцевых лоскутьев. Оранжевые бархатцы с теплыми пятнами цвета йода, как огоньки в бархате темных листьев. Белые звезды жасмина в искрящихся ожерельях росы. Хризантемы, пионы, розы, настурции, ирис, магнолии... Все цвета радуги и все оттенки трепещущей жизни в одном месте...
     Они все жили — эти цветы. Их не могли сорвать, не могли затоптать. В их крохотных невинных жизнях не было еще людей.
     - Так вот, что они защищали... - шепотом сказал Марк.
    Ему никто не ответил. Никто не нашел в себе сил нарушить эту тонкую, как мыльный пузырь, хрупкую звенящую тишину.
     Роботы защищали свой мир так, как умели. И они до последнего боролись, теряли свои «жизни», чтобы сохранить настоящую жизнь... Ведь их создали именно для того, чтобы защищать.
     Цветы благоухали и осторожно, недоверчиво выглядывали из своих убежищ, расправляли трепещущие листочки, словно пробуя воздух на вкус — так вот он каков, внешний мир? Во влажном сумраке их лепестки мерцали, усеянные белыми искрами испарины, расплывались цветными пятнами и небрежными мазками. Мохнатые стебельки выглядели такими тонкими и слабыми на фоне грубых обломков металла...
     - Кто же... на самом деле защищал нашу жизнь? - спросил Марк.
    Тишина в ответ. И только мелодичный звон колокольчиков, одинокий стук капель и скрип разрушающегося металла. Жизнь, как она есть.