Критерием биологического
прогресса является
расширение ареала вида.
закон биологии
- Даже не знаю с чего начать, господин посол. История - то длинная… Начну, пожалуй, с того, что наиболее ярко отпечаталось в памяти.
Неладное я почувствовал сразу, как только получил новое назначение, что-то такое, темное и пушистое, совсем не доброе, шевельнулось, стоило мне прочесть оформленный по всем правилам приказ. «Вам предписывается прибыть в распоряжение флагмана 14-го легкого крыла, 2-й эскадры Внешнего флота, капитана второго ранга И.Н. Большого. Место дислокации: Ганимед-2». Ниже красовались размашистые закорючки подписи начальника штаба Третьего околоземного флота контр-адмирала А.П. Чепоренко. Вот и все – отпуск закончился… Началась ссылка… Хорошо хоть год за два…
Прибыл я в базу, доложился, все как положено, по форме. И понеслось: «Вам как одному из самых опытных пилотов-истребителей, доверена особо важная миссия…», и далее в том же духе. Так я угодил на эту шаланду – разведбот. Я и еще один «счастливчик» - Сашка Иванов. А пилить нам предстояло аж до Оорта, конечно, если не нарвемся на что-нибудь интересное в поясе Койпера. То есть, при огромном везении пять миллиардов километров в одну сторону – путь по тем временам не близкий. На все про все одиннадцать месяцев, до субсветовых скоростей нашей технике было еще далеко, до сверхсветовых и того дальше... А там тридцать – сорок дней на разведку и - назад. Не задание, а санаторий, только вот на этот курорт даже автоматику не посылали, сигнал шел почти пять часов, а если, что интересное, то еще пять обратно, и того десять. ИИ – штука, безусловно, хорошая, но не всегда надежная.
Распорядок службы точно в соответствии с Уставом Крыла дальней космической разведки: двенадцатичасовая вахта (с перерывом на обед), три часа личного времени (вместе с ужином), сон – восемь часов, час на то, что-бы проснуться и позавтракать. А потом вновь кресло пилота, почти незаметно приближающиеся внешние планеты, бесчисленные точки далеких звезд, черный космос и улыбающийся Сашка на пересменке…
Все это, конечно, было предусмотрено. Разведбот – не обтягивающее нутро истребителя. Была даже кают-компания, словно он крейсер или линкор. А там святая-святых астронавтов-разведчиков – развлекательный центр: стерео фильмы, голограммы лучших спектаклей, несколько миллионов музыкальных треков. Самые живописные пейзажи с полным эффектом присутствия и обонятельным иммитатором. А прибавить к этому столовую, сауну, искусственную гравитацию. Не дать, не взять – курорт. Самый занудный из известных курортов…
Тогда наше космическое одичание началось практически сразу.
Разложение… Да, именно так, иначе не скажешь…
На третью вахту я застал Сашку обмякшим в кресле, с безвольно повисшей головой, и даже на секунду заслушался его тонким с присвистом храпом. Разбудил. Мой укоризненный взгляд он принял совершенно равнодушно, даже без тени смущения:
«На то она и разведка. Сигнал долго идет. Если что ИИ разбудит. Уставы для штабных бюрократов и курсантов пишутся. А здесь в космосе они просто слова на бумаге…»
Чтобы не спать на вахте договорились врубить музыку по громкой связи. Помогло на два дня – пока согласовывали список треков. К концу недели, составленный сборник, крутившийся денно и ночно из всех динамиков корабля, достал обоих – вырубили. Больше к этому вопросу не возвращались. Устав был торжественно отправлен в утилизатор. Но вахты еще несли, несмотря на кромешную скуку. Через несколько дней решили дежурить вместе – так веселее, хоть поговорить есть с кем.
Большую часть времени мы торчали в кают-компании, гоняя развлекательный центр. Изредка один отлучался в кабину – картинка оставалась неизменной. Она вообще менялась всего раз в сутки, когда просыпались, – Сатурн становился чуточку ближе…
На четвертой неделе мы окончательно перекочевали в кают-компанию. Если что – есть ИИ.
Потом началось одичание.
Первые симптомы себя ждать не заставили. Стереоцентр нам надоел. Сначала мы смотрели фильмы целиком, потом стали перещeлкивать их как каналы на телевизоре, не задерживаясь более пятнадцати – двадцати секунд на одном. Красоты пейзажей пролетали еще быстрее фильмов, словно фотографии в скучном семейном альбоме: пять секунд не более. Клиповое мышление… Потом мы стали просто разговаривать…
Вторая фаза оказалась вполне логичной, все глубже увязая в пучине лени и бездействия, мы совершенно перестали готовить. Лишь изредка разогревали консерву – другую. Но чаще ели так, просто сорвав упаковку или потянув за кольцо крышки. Даже кофеварку запускать перестали – бесконечно долгое ожидание. Пили просто воду.
Следующие этапы посыпались один за другим. Сначала мы бросили ходить в сауну. Она требовала времени и неспешной обстоятельной беседы. Но залихвацкие байки о курсантских самоволках, достоинства и недостатки девчонок, и просто забавные случаи давно истощились. Мы знали биографию друг друга назубок, я отчетливо представлял себе Сашкиных родителей, друзей и подруг, словно сам был с ними тесно знаком. Лучшие анекдоты шли уже по третьему кругу. Запас же философских тем был… - сами понимаете, какой он был у двух выпускников военно-космического училища.
Потом замолкли электрические бритвы. Длина волос перестала волновать совершенно, они свисали все более длинными сосульками. Отросли ногти. Нет, мы не окончательно забросили личную гигиену, на смену сауне пришли влажные салфетки. Памперсы мы меняли каждое утро…
Наконец, мы перестали убирать за собой. Пол кают-компании покрылся обертками, тюбиками и жестянками из-под консервов, использованными салфетками. Мусор вытеснил нас в кабину. Но и здесь мы не остановились. В финале, мы перестали относить в отсек утилизации даже памперсы. Пока не завоняло… Только тогда мы нашли в себе силы на генеральную уборку: отволокли памперсы и салфетки в утилизатор. Остальное просто отгребли ногами с прохода. В довершение всего мы перестали разговаривать, общаясь кивками, медленными взглядами и редким мычанием.
Мы находились где-то посредине. Чуть ближе к Урану. Именно здесь у меня впервые возникло ощущение страха.
В голову лезли странные непонятные мысли. Я стал уходить от Сашки в кабину и часами смотрел в темное холодное пространство. Появилось ощущение, что оно чужое, или мы в нем чужие, что мы лезем куда-то не туда, что нам там не место, что мы тревожим что-то большое и опасное. Потом приходил Сашка и кивал:
Пойдем спать.
Я кивал в ответ.
Пойдем.
И мы плелись в каюту, аккуратно обходя горы мусора.
Однажды, уже после Урана, я в оцепенении разглядывал блики от приборов, что ровными каплями были разбросаны по фронтальному остеклению кабины, когда заметил, нет скорее ощутил движение позади себя. Я развернулся. В незадраенном проеме стоял человек. Хотя… Оно имело две руки и две ноги, крупная голова, посаженная прямо на плечи, шеи нет, почти нет. Оно было волосатое – все. Только глаза смотрели на меня яркими огоньками. Мы смотрели друг на друга. Сколько? Не знаю. Потом оно повернулось и пропало в где-то в коридоре. Вошел Сашка, кивнул:
Пойдем спать.
Пойдем.
Волосатый приходил в кабину все чаще и чаще. Садился в Сашкино кресло, с секунду смотрел вперед, а потом поворачивался ко мне. Я тоже поворачивался к нему. Я тонул в бесконечных провалах его глаз. Почти светящиеся белки и бездна в центре. Бездна, которая не отражала свет, которая затягивала меня. Потом волосатый вставал, заходил мне за спину, и я чувствовал, как его пальцы касаются кресла. Появлялся Сашка, садился в кресло, смотрел за меня, поворачивался и бездумно смотрел в пространство. Я так и не решился спросить у него, видит ли он Волосатого.
Напарник Кивал:
Пойдем спать.
Пойдем.
Ночами я просыпался от того, что на моих ногах лежит кто-то тяжелый, теплый и злой. А иногда что-то лежало, прижавшись к моему боку, но оно, наоборот, было холодным. Я ни разу не открыл глаза, я боялся того, что там обнаружу. А бывали ночи, когда никто не приходил. Вообще никто. Даже Волосатый в кабину. Тогда в голове звучали голоса. Мне было страшно. Мне казалось я схожу с ума. Сашка молчал…
***
Адмирал Чепоренко внимательно просмотрел отчет.
- И сколько это заняло времени, доктор?
- С ними мы возились пять месяцев, и я, Андрей Павлович, не могу сказать, что реабилитация полная. Над ними еще работать и работать. Иванов, тот пока не говорит, но уже начал сносно понимать человеческую речь. И надо сказать, этим еще повезло.
- Они, кажется, седьмые?
- Так точно, Андрей Павлович, и везучие. На данный момент продержались дольше всех, даже смогли войти в Оорт.
- Надо было сразу посылать тройки или четверки, человек социальное животное, ему нужно общение, иначе он деградирует. Может быть, послать смешанный экипаж – тестостерон, адреналин? Кстати, что там, в ящиках бота? Волосатый на записи есть?
- Волосатого нет. Но кресло самопроизвольно поворачивалось. А что касается троек, четверок, смешанных экипажей, считаю дело не в общении. Во время реабилитации девятого и десятого экипажей, сами знаете, выглядели они лучше, видимо количество действительно помогает сохранить человеческий облик, но вот только вчера все семеро совершили попытку суицида, шестеро удачно… Так, что думаю…
- Почему мне сразу не доложили?
Доктор пожал плечами:
Не знаю.
- Это не в моей компетенции, господин адмирал, видимо где-то на инстанциях задержали, слишком уж секретный режим…Так вот, я считаю, что здесь мы столкнулись с чем-то иным, нежели одиночество, или синдром открытого космоса. Он протекает несколько иначе, да и начинается не за столь короткий период. Год в космосе легко выдерживают одиночки, статистика – 95%, двойки вообще переносят такой срок без последствий, причем все. А здесь…
- И как Вы думает, что это?
Доктор вновь пожал плечами, звезды полковничих погон сыграли искусственным светом.
Не знаю.
Флагманский линкор Третьего околоземного флота вышел на стационарную орбиту Юпитера. Десятки тяжелых боевых кораблей строились в походный ордер. Операцией было поручено руководить вице-адмиралу А.П.Чепоренко. Цель – Оорт.
***
Потом я почти девять месяцев проболтался по больничкам и госпиталям, реабилитационным центрам. В общем – считай, что заново родился… Несколько месяцев бесконечных тестов и анализов. Балансирование на грани демобилизации. И набившие оскомину синие халаты военврачей. Уж не знаю, был ли вердикт: «Годен к строевой» результатом тестов или тем, что случилось в Оорте, но при выписке, доктор сочувственно потрепал меня по плечу и сказал: «Не везет тебе сынок, лучше бы ты молчал про Волосатого, а так, долго тебе следующей звездочки дожидаться…».
Тогда я чуть не вскипел: «лучше бы», при их-то тестах, сыворотках и гипнозах расскажешь все, что не знал и забыл, не говоря о том, что просто забыл. А Волосатого…
Назначение подтвердило наихудшие ожидания – второй помощник легкого интендантского буксира. Тыловая крыса вдалеке от штаба – как ни лижи задницу начальнику – не выслужишься. Хорошо хоть на землю не списали, на какую-нибудь зачуханную обсерваторию или астероидную батарею второго эшелона.
Я «наслаждался» неспешными вахтами на этой калоше. Развлекался подсчетом процентов пухнущего счета, здесь - надо отдать должное командованию – миссия была признана особо опасной, и бонусы с боевыми заплатили солидные. Тем временем по флоту поползли какие-то скользкие и неуверенные слухи…
Режим секретности был запредельным, и правду я узнал вместе с каперранговскими погонами. А тогда всех офицеров с боевым опытом срочно отозвали во внутренние области с формулировкой: «Для переучивания на новые классы кораблей». До учебы меня так и не допустили… Тогда не допустили… Вместо брифинг-залов и учебных классов, я вновь попал к синим халатам, и они долго и муторно копались в моих мозгах, ничего не объясняя. Единственная радость – присвоили коммандера.
А потом и правда отправили в учебку, а затем на верфь – принимать новый эсминец, и опять с повышением.
Да, я совсем забыл Вам рассказать, что же случилось в Оорте, впрочем Вы и так знаете. Корабли Чепоренко вдруг начали без разбору палить друг в друга, уничтожая все – даже спасательные капсулы… Назад пришел один линкор, ни то слово линкор – так, груда металлолома с работающими двигателями, да десяток кораблей поменьше с полностью израсходованным боезапасом – это их и спасло… Тех, кто не пошел на таран… Уж как потом копались в мозгах уцелевших…
Кстати, господин посол, это Ваш истинный облик?
- Нет, господин адмирал, это психологическая модуляция, я даю сигналы Вам непосредственно в мозг. Вас беспокоит этот образ?
- Отнюдь, я уже с ним свыкся, слишком часто он приходил ко мне во сне… Волосатый, так волосатый…Так вот, пока флот Чепоренко разносил сам себя в клочья, Вы проморгали несколько новейших безпилотников – они-то вас и унюхали, а потом в режиме пассивного сканирования несколько лет следили за вами.
Аналитики сразу предположили нечто подобное, как только сняли информацию с кораблей Чепоренко и опросили выживших. Позже пришла информация с оживших безпилотников – тут уж все стало на свои места…Скажите, посол, зачем вы все это устроили?
- Господин адмирал, это тоже не короткая история, думаю, нет смысла на нее тратить время.
- Ну чего – чего, а времени у нас достаточно, расскажите, пожалуйста, господин посол. Я прошу…
- По вашему летоисчислению, это было довольно давно. Ваша раса тогда только начала робко осваивать околопланетное пространство. Впервые высадилась на спутнике вашей родной планеты. Тогда одна из наших экспедиций и наткнулась на вашу рассу. Сначала мы даже предприняли несколько робких, аккуратных попыток вступить в контакт, так, чтобы не вызвать шок у молодой цивилизации… Но… Но потом, когда разобрались с чем имеем дело, мы оказались в тупике. Мы решительно не могли понять вас. Вашу алчность, стремление к наживе, неуважение к жизни… А более всего нас испугала ваша агрессивность. Вы с легкостью убивали себе подобных! Вы, не задумываясь, уничтожали разумных существ!!! Наша наука знала несколько видов микроорганизмов и куда меньшее количество высокоорганизованных животных, способных без разбору уничтожать другие виды ради захвата новых ареалов… Но даже они не уничтожали себе подобных, за редким, случайным исключением, конечно… А то, что мы обнаружили на вашей планете, повергло всех в шок, разум столь склонный к самоуничтожению и каннибализму – казался нам ошибкой вселенной. Опасной заразой.
Мы даже не решились самостоятельно принять решение по вам. Пришлось собирать саммит всех пяти расс Конференции. Вас даже предлагали уничтожить, чтобы раз и навсегда ликвидировать опасность. Но… Но уничтожить жизнь, крупицы которой так редко встречаются в космосе, а тем паче жизнь разумную – это выходило за рамки нашего понимания. Мы просто не могли… Не могли мы, и не могли другие рассы… Было решено изолировать вас, не вступать в контакт и оставить санитарный заслон. Не дать вам распространиться за пределы вашей родной звездной системы. А так как нашли вас именно мы, то и участь эта была возложена на наши плечи… Несколько десятков крупных обитаемых Каарзисов и сотни отпочковавшихся от них, как вы говорите безпилотников, дежурили по внешним границам системы…
- Так Вы говорите, что не можете убивать разумную жизнь?
- Тогда не могли.
- А как назвать то, что вы делали с экипажами наших разведчиков, то что вы сделали лично со смной?
- Мы вас не убивали.
- А флот Чепоренко? Десять тысяч человек погибло на подходе к Оорту, вы их тоже не убивали?
- Нет. Вашей рассе свойственно взаимоубийство, мы лишь слегка подтолкнули… Мы не убивали этих людей. Они сделали это сами.
- У вас какая-то извращенная логика, господин посол. Если лично Вы не пролили крови, то и спроса нет? Так получается? Знаете, давно на нашей планете проходили процессы над военными преступниками. Так вот, судили не тех солдат, которые нажимали курок, а тех, кто отдавал приказы.
- И каков был результат этих судилищ?
- Как правило, смертный приговор…На этом, пожалуй, все, господин посол. Честь имею!
Волосатый подался к выходу из адмиральского салона. Бросил почти безучастный взгляд на голограмму, отражавшую построение Третьего околоземного флота. Громада флагманского линкора «Гранд-адмирал А.П. Чепоренко» медленно плыла по стационарной орбите восьмой планеты беты Кхмора. Родной планеты посла и его рассы. Теперь совершенно безжизненной планеты.
Волосатый на секунду остановился и повернулся ко мне:
- Адмирал, Вы хотя бы отдаете себе отчет в том, что совершили?
- Что Вы имеете в виду, господин посол?
- Вы научили вселенную воевать! И когда-нибудь придет день, и Вы встретите цивилизацию, которая сможет уничтожить вас.
- Что ж, вполне возможно… Но в конечном итоге именно вы не оставили нам выбора…
|
Рассказ открыт для комментариев