Глеб прошел через арку и оказался во дворе. Тут было просторно и тихо. Несколько детей копошились на площадке под присмотром замерзающих мам. В первую очередь Глебу следовало найти агентство, но его внимание привлёк детский спортивный комплекс: брусья, шведская стенка, перекладина. Его потянуло туда, как покупателя на распродажу.
Снег скрипел под ногами.
Мамочки встретили Глеба испуганными взглядами. Он их понимал: ещё бы, такой бугай, пар из ноздрей, паровозом несётся на площадку, - но ничего не мог поделать: охота пуще неволи. Ему надо! Прямо сейчас!
Пуховик полетел на брусья.
Глеб размялся и подошел к перекладине. Высоты, чтобы повиснуть с выпрямленными ногами, не хватало. Оно не помеха: Глеб поднял ноги параллельно земле и начал подтягиваться. Один, два, три... Десять. Двадцать. Тридцать.
Дети забыли про свои игры и теперь с раскрытыми ртами следили за ним.
Не слезая, Глеб поменял хват и продолжил подтягиваться. Считать он уже бросил.
В глазах одной из мам загорелся кокетливый огонёк. В конце-то концов этот тарзан должен спрыгнуть с ветки и обратить на неё внимание. Но тарзану было не до женщин.
Мышцы налились свинцом и стало больно. Он подтянулся ещё несколько раз. Как любят говорить тренеры: через не могу. Всё!
Пот лил ручьем.
- Дядя, вы человек-паук? – на полном серьёзе спросил мальчишка лет пяти.
- Нет, я настоящий, - весомо ответил Глеб.
Немного отдышавшись, он накинул пуховик и пошел вдоль дома искать агентство. Где же оно? Рита Александровна объясняла дважды: вход со двора, не с проспекта, из арки направо, есть вывеска.
Ага, вот! На синем фоне белыми буквами было написано:
Детективное агентство
«СКОРАЯ ПОМОЩЬ».
Глеб в очередной раз подумал о Рите Александровне. Вчера они встретились в первый раз, и она произвела на него сильное впечатление. И пускай она старше лет на десять, но ей хватало молодости и красоты, чтобы получить главную роль в его фантазиях. А пища для фантазий имелась: ведь, скорее всего, Глеб и Рита Александровна будут вместе работать. «Практически, вы приняты, - сказала она вчера. – Приходите к двум часам к нам в офис. Роман Сергеевич не откажет, такой он человек, но, всё-таки, постараетесь ему понравиться, не спорьте с ним».
Не успел он о ней подумать, как увидел её на крыльце около агентства, только поза у Риты Александровны, мягко говоря, была не для журнала: она вышла из двери спиной вперёд, согнувшись под тяжестью чего-то, что несла в руках.
- Здравствуйте, - собравшись духом, сказал Глеб.
- А, здравствуйте, - выдохнула Рита Александровна. – Уф! Поднимайтесь. Вы вовремя. Уф! Роман Сергеевич ждет вас. Поднимайтесь. Куртку в шкаф повесите, там есть свободные плечики. Эх!
Она бухнула на верхнюю ступеньку туго набитый большой полиэтиленовый пакет и осторожно выпрямилась.
Глеб перевёл взгляд на ножки Риты Александровны. Точнее, на туфли: она выскочила на мороз, не переобувшись. И пальто у неё было – так, не пальто, а пальтишко.
- Что с вами? – участливо спросила она.
- Что?
- Вы мокрый.
Он провёл ладонью по лбу.
- А, это. Я... я занимался.
- Занимались?
- Подтянулся пару раз на турнике. – Глеб махнул рукой в сторону площадки.
- Понятно. Я тоже – занимаюсь. Только вам, наверное, ваши упражнения по душе, а мне мои – не очень. Уф! А может быть... – Она замялась.
- Что?
- Вы мне поможете? Ступени нужно посыпать. - Рита Александрова показала на пакет.
Глеб так обрадовался её предложению, как будто не знал занятия приятнее.
- Конечно!
Он взлетел к ней, схватил пакет, прыгнул вниз.
Аккуратно ссыпая песок на ступени, Глеб поглядывал на Риту Александрову снизу вверх и широко улыбался. Она принимала его улыбки и взгляды благосклонно. Более того, стояла на холоде и не думала уходить. Он сыпал песок к её ногам, жалея, что ступеней так мало. Уже и последняя.
- Всё, - сказал Глеб.
- О, спасибо большое. Пойдёмте внутрь – греться. Ой, что я говорю, ведь вам же жарко, это я мерзлячка. Ну пойдёмте.
За порогом оказался узкий коридор. На стене висели фотографии киноперсонажей: Шерлок Холмс - Василий Ливанов - с трубкой во рту, Коломбо - Питер Фальк - с сигаретой, комиссар Мегрэ - Жан Габен - как и Холмс, с трубкой.
Рита Александровна сказала поставить пакет в закуток рядом с входной дверью, потом спросила, не хочет ли Глеб чаю.
- Нет, спасибо, - сказал он. – А ваш шеф курит?
Она удивленно подняла брови.
- Нет. А что?
- Не, ничего, - улыбнулся Глеб.
Рита Александровна пожала плечами.
- Ладно, идёмте.
В конце коридора на стене была еще одна фотография. Точнее, не фотография, а плакат: «Люди в черном» – Томми Ли Джонс и Уилл Смит - с грандиозными пушками.
- Хм, - произнес Глеб.
Рита Александровна поняла, к чему относится его «хм».
- Да, - сказала она, - я согласна. Тут это не в тему. Ну совсем! Но это Роман Сергеевич. Сам принёс, сам повесил. Я уж не стала спорить. Захотелось – ладно. Но вообще не в тему.
- Я слышал, он неординарный человек, - сказал Глеб, выходя из коридора в приёмную вслед за Ритой Александровной. Она остановилась и повернулась к Глебу. Ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.
- Неординарный. И даже поначалу может вызвать неприязнь. Но вы не торопитесь с выводами. Узнаете его поближе, тогда и будете судить. Каждому нужно давать шанс, правда ведь? Это его слова, у него такая позиция. – Она неожиданно засмеялась: – Ха-ха-ха. Поэтому я и утверждаю, что вы приняты, он вас не прогонит, такой он человек, но, всё-таки, постарайтесь...
- Ему понравиться и не спорьте с ним.
- Да! В самую точку! Ха-ха-ха.
У Риты Александровны горели щеки. Глеб почувствовал, что и его бросило в жар. Сердце бешено стучало. Рита Александровна стала медленно поднимать руки, вот-вот обнимет Глеба за плечи. Он с трудом сдерживал дыхание, чтобы не выдать волнения.
- Да... давайте вашу куртку, - сказала Рита Александровна.
Что? Он словно выпал из сна и теперь - проснувшись - увидел, что его нимфа просто услужливая помощница, и вместо пламени страсти горит огонёк доброжелательности. Но ведь ему не почудилось! Что-то было!
- Снимайте, я сама повешу. Давайте-давайте, не стесняйтесь.
Глеб подчинился. Рита Александровна помогла снять пуховик и повесила его в шкаф. Потом подозвала Глеба к директорской двери и широко открыла её.
- Роман Сергеевич, Глеб пришёл. Принимайте, - сказала она, пропуская Глеба внутрь.
Несмотря на подавленное состояние, он удивился, когда заглянул в кабинет. Во-первых, тут не оказалось стола. Глеб полагал, что в кабинете директора обязательно должен быть большой стол. Но стола не было. Вместо него посередине довольно просторного помещения стоял огромной угловой диван, обтянутый коричневой кожей. На диване – и это во-вторых! – подложив под голову руки, лежал мужчина лет сорока. Когда Рита Александровна открыла дверь, он вскочил и стал оправляться.
Глеб застыл на пороге. Роман Сергеевич завершил сомнительную процедуру по приведению себя в порядок и обратил внимание на Глеба.
- Заходите, заходите. Будем знакомы. Роман Масленников.
Он протянул руку.
- Ильин. Глеб Ильин, - сказал Глеб, крепко пожимая ладонь директора.
- Бонд. Джеймс Бонд, - по-мальчишески передразнил его Роман Сергеевич. Он отступил на шаг и принялся разглядывать Глеба. – Да-а-а. Я когда вас только увидел, мне захотелось сказать: да-а-а. Но я сдержался. А вот сейчас смотрю и уже не могу сдержаться. Да-а-а! У меня такое ощущение, что вы автобус можете поднять.
- Автобус нет, но легковушку приподнять могу.
- Да-а-а!.. А сколько вы весите? Если, конечно, это уместный вопрос.
- Сто десять.
- Сто десять килограмм! – воскликнул Роман Сергеевич и вдруг чем-то озадачился. Спустя несколько секунд он сказал: – Рита Александровна показала вам нашу кухню?
Глеб нахмурился:
- Нет.
- У нас там всё есть: холодильник, плита, микроволновка. Что хочешь можно приготовить. А даже если и не готовить... Давайте сядем наконец. – Роман Сергеевич указал на диван.
Он сели. Роман Сергеевич принял довольно непринужденную позу. Глеб не последовал его примеру. Он не мог расслабиться - даже на спинку не откинулся.
- Можно и не готовить, - продолжал Роман Сергеевич. – Будем заказывать обеды. Сколько нужно. Никаких вопросов.
- Роман Сергеевич, я не думаю, что это так важно, - сказал Глеб.
- Не-не-не. Нет! Во-первых, давайте так: для вас я Роман, а не Роман Сергеевич. Для Риты Александровны – да, пускай, у неё этот офисный этикет в крови уже. Хотя я, может, и не прав. Вы же ещё совсем молодой и, думаю, никаких установок не имеете. Поверьте, до Романа Сергеевича мне ещё расти-расти и никогда не дорасти. Вот Роман – это про меня. И вполне себе официально. Не Рома же, правда? И не Ромашка. – Он засмеялся. – Договорились?
- Хорошо.
- Хорошо! Отлично! А во-вторых, про то, что вы сказали «не важно», - оно, может, и не так важно, может, совсем не важно, тут вы правы, но я хочу, чтобы вы знали: с материальным обеспечением у нас проблем нет. То есть вообще. Мы тратим – Эльдар платит. Зарплата, аренда, коммунальные платежи, автомобиль и прочая и прочая. Он даёт нам деньги на всё, что нужно. Мы, конечно, не наглеем. Да и зачем. Мы и так тут, - Роман не без гордости обвёл рукой кабинет, - сами видите.
Глеб удивленно покачал головой. Эльдар Карташов – владелец Петро Ойл, миллионер, меценат, знакомый его отца, человек, который сосватал Глеба в «Скорую помощь», - сколько хорошего он вчера напел о Романе Масленникове! Что Роман Сергеевич талантлив и великодушен. Умен и проницателен. Пускай немного странный, но ведь все великие люди немного странные, не так ли? Экстрасенс, да-да. Выдающийся сыщик, не хуже Шерлока Холмса. Уникум.
И вот оказывается, что этот уникум не умеет самого главного – зарабатывать деньги.
- Разве агентство не приносит прибыль? – спросил Глеб.
- Мы работаем уже десять месяцев, и только в ноябре и декабре доходы превысили расходы, всё остальное время – в минус. Мы до сих пор существуем только благодаря Эльдару.
- А если ему это надоест? – вырвалось у Глеба.
- Если ему надоест, агентство закроется, и все мы уйдём туда, откуда пришли, - патетически заявил Роман.
Глеб был обескуражен и молча переваривал услышанное. Роман вдруг посерьёзнел.
- Что Эльдару станет жалко денег – это вряд ли, - сказал он с иронией. – Другое дело – если ему сильно не понравится, как я веду дела. Мы не во всём друг с другом соглашаемся. И если – не дай бог! – возникнет серьёзное противоречие... – Роман нахмурился, а потом засмеялся: - Я, конечно, понимаю, что за красивую жизнь надо платить, отлично понимаю. Но, наверное, я как тот скорпион из эзоповской басни, который ужалил лягушку. Знаете?
- Не знаю, - буркнул Глеб.
- Лягушка перевозила скорпиона через реку, а он возьми её и ужаль. Она из последних сил спрашивает: «Зачем ты это сделал? Мы ведь сейчас оба утонем!» А он ей: «Такова уж моя натура». Вот и я так. Нередко я готов идти на компромисс, я хочу пойти на компромисс, потому что кто я такой, чтобы быть правым, но жало выскакивает само по себе. Понимаете?
Глеб дёрнул плечами. Если честно, он уже ничего не понимал. Роман подождал, не последует ли ответа, потом встал:
- Что-то в горле пересохло.
Он обошёл диван. Глеб поворачивался за ним, как радар за целью. Роман приблизился к неприметной цилиндрической тумбе из полированного дерева.
- Видите, я с вами откровенен, - произнёс Роман. - Рассказываю всё, как на духу. И хочу, Глеб, чтобы и вы были со мной откровенны. Вот и скажите, хотите вы у нас работать?
Глеб сомневался одно мгновение.
- Я? Работать? Да! Конечно! С большим удовольствием.
Роман щелкнул пальцами, махнув рукой от бедра к противоположному плечу.
- Отлично! Я рад. Очень. Мне на самом деле нужен помощник. Другая точка зрения, чужое мнение. А то у меня иногда шарики за ролики заезжают. Да и просто – вдвоём легче. Меня одного, бывает, не воспринимают серьёзно. А бывает, наоборот, воображают невесть что.
Он открыл дверцу и достал два бокала. Затем провернул внутреннюю вращающуюся часть тумбы, и взору открылось отделение с бутылками.
- Алкоголь употребляете? – спросил он.
- Спасибо, я не хочу, - сказал Глеб.
- Я тоже не пью. Это для клиентов. Сам-то я лимонадом балуюсь. – И Роман достал банку кока-колы.
Глеб вздрогнул. Только не это!
Глеб считал, что у него нет слабостей. Кроме одной. Кока-кола! Кока-кола для него – это большое пузо, одышка, насмешки одноклассников, брезгливые взгляды девочек. Но как же он любил эту проклятую кока-колу. И даже зная, что она вредная, что она не утоляет жажду, а, наоборот, возбуждает, что от кока-колы размягчаются кости, что в больших количествах она вызывает депрессию, зная всё это, Глеб пил её, пил, пил. Пока однажды не сказал себе: «Всё! Больше ни капли!» С тех пор всякий раз, когда она попадалась ему на глаза, а случалось это часто, Глеб подавлял жгучее желание вновь ощутить превосходный вкус. Скольких сил ему это стоило! Как Супермен становился слабым рядом с зелёным криптонитом, так и Глеб терял твёрдость духа рядом с кока-колой. Ему нередко приходило на ум это сравнение, потому что толкая штангу, делая сальто, садясь на шпагат, пробегая десятикилометровый кросс, он представлял себя Суперменом, и тысяча подвигов ждала его...
- Что с вами? – участливо спросил Роман.
Глеб отвернулся и сцепил пальцы у живота.
- Ничего, - произнес он. – Кока-кола. Уберите её, пожалуйста. Она хоть и вкусная, но очень вредная.
Последовала пауза.
И вдруг Роман прошептал:
- Симб, а не чудак ли у нас здесь?
Глеб удивленно посмотрел на него:
- Что?
Роман не повторил вопроса. Хмурясь чему-то, он спрятал банку назад в бар, достал бутылку чистой воды, наполнил бокалы. Роман подал Глебу бокал и улыбнулся:
- За знакомство.
- За знакомство, - без энтузиазма повторил Глеб.
С той секунды, как он встретил на крыльце Риту Александровну, всё шло как-то не так, и теперь Глеб пребывал в замешательстве. В довершение Роман вдруг захохотал, как ненормальный, и с нездоровым блеском в глазах провозгласил:
- Таких, как вы, - единицы. Что мы встретились - невероятное совпадение. И всё-таки вы здесь! Что ж, добро пожаловать, дорогой Глеб.
Спустя шесть дней Глеб ехал на служебном «Икс-Трейле» на улицу Десять-тысяч-койкомест (по собственному определению Глеба) в микрорайон На-самом-краю-нахожусь. По правде сказать, и улица называлась вполне прилично – Якорная, и микрорайон был не совсем спальный и не так далеко от центра, но Глеб сегодня пребывал в сардоническом настроении. Причин этому было несколько. Первая причина – Рита (или Рита Александровна - чёрт знает, как теперь к ней обращаться).
В тот вечер, когда они отмечали задним числом оформленный диплом частного сыщика для Глеба, он почти поцеловал её...
Ведя машину, Глеб невольно улыбнулся, вспомнив этот замечательный момент: они вдвоём на кухне в агентстве, его руки лежат на её талии, глаза Риты прикрыты, он наклоняется к ней, он уже чувствует её дыхание. Но она вдруг отталкивает его, и Глеб остаётся один на кухне.
«Наверное, она это заранее спланировала, чтобы не мыть посуду», - шутит потом Глеб, чтобы подсластить горькую пилюлю разочарования.
А на следующее утро Риту как подменили: ледяной взгляд, стальные нотки в голосе. «Не подходи – убьёт!» Но из-за чего? Что случилось? Может, она думает, что Глебу от неё нужно только одно? Ну так это неправда. Рита ему очень нравится. Очень! И он пытается ей это объяснить, но эффекта – никакого. Кто их поймёт, этих женщин!..
Вторая причина – Роман.
Вопреки опасениям, появившимся у Глеба при знакомстве, до сегодняшнего дня всё было нормально. Но сегодня они начали новое дело - первое для Глеба. Впервые он присутствовал на переговорах с клиентом, вместе с Романом поехал домой к парню по имени Максим Горелик, а потом – на работу к его матери. Глебу понравилось, как Роман начал расследование - с места в карьер. В общем-то, понравилось, как шеф вёл беседу, какие задавал вопросы. Но было несколько моментов, которые обескуражили Глеба. Два раза на квартире у Максима и один раз в магазине, где работает мамаша Горелик, Роман вдруг начинал что-то бормотать себе под нос, морщиться и тереть виски. Потом он объяснил, что это нормально - у него бывают приступы головной боли. Но если у тебя такие приступы, что ты не слышишь обращенных к тебе слов и выглядишь как психбольной, то, наверное, с этим нужно что-то делать. Если бы Роман только бормотал, или, там, ни с того ни с сего пускался бы в пляс, Глеб не так бы сильно тревожился, уж кто-кто, а он терпимо относился к людским странностям, потому что сам - и Глеб это прекрасно понимал - зачастую вёл себя странно, потому, может, и не сделал карьеру в спорте и в армии. Но ведь Роману было реально плохо. Или так проявляются его пресловутые экстрасенсорные способности?..
«А может, - подумал Глеб, поворачивая на Якорную, - дело не только в этом?»
Просто вначале Глеб соображал наравне с Романом, мог следить за ходом его мысли, но с течением времени всё больше и больше «отставал» - всё хуже понимая, на чём Роман основывает свои выводы. И, в конце концов, - кульминация! – Роман посылает Глеба неизвестно к кому непонятно зачем, утверждая, что это нужно для дела. Как?! Почему?! Роман не объясняет. Можно было бы, говорит, вместе поехать, но я хочу рекорд поставить: начать и закончить за один рабочий день. Рекордсмен...
И третья причина, по которой Глеб чувствовал себя неуютно, - это его собственное здоровье. Работа – необходимость быть в определённое время в определенном месте – соперничала с необходимостью постоянно тренироваться. И если раньше ему всё-таки удавалось совмещать две необходимости, и всё было в порядке, то на этот раз – возможно, из-за Риты, а может, из-за всего, вместе взятого, - организм дал сбой: когда Глеб отъезжал от магазина мамаши Горелик, у него на несколько мгновений помутилось сознание. За рулём! Перед глазами замелькали какие-то картинки, в ушах зашумело. Слава богу, он тут же пришёл в себя: очнулся, хватая ртом воздух, и резко затормозил посреди магазинной парковки. Его бросило в пот, и сердце готово было выпрыгнуть из груди.
И что прикажете делать после всего этого? Или плакать, или смеяться. И если у тебя ещё есть силы, ты выбираешь второе...
Мотор «Икс-Трейла» умолк. Глеб вышел из машины, огляделся и пробурчал: «Сонное царство».
Требуемая парадная оказалась неподалёку. На входной двери домофон, но из подъезда как раз выходила женщина, так что Глеб не стал звонить.
Квартира сто тридцать шесть – на восьмом этаже. Можно подняться в тесном лифте, а можно пробежаться по лестнице. Глеб побежал, тем более он начинал чувствовать, что ему вот-вот потребуется серьёзная физическая нагрузка. Эта способность появилась у него в подростковом возрасте: похожее на голод чувство, что тебе именно сейчас необходимо выполнить какие-нибудь упражнения: аэробные, силовые, гимнастические. Со временем способность развивалась, и Глеб стал понимать, какие конкретно нужно делать упражнения, чтобы достигался максимальный эффект. Он просто знал. И не спрашивайте, откуда. И даже если вы заслуженный тренер России, вырастивший нескольких чемпионов мирового уровня, и Глеб, по-вашему, баран, осёл, тупица, откуда-ты-только-такой-взялся-пошёл-вон, даже если вы очень опытный специалист, оставьте свои советы при себе – их всё равно пропустят мимо ушей.
Дверь оказалась налево от лестницы. Глеб позвонил. Неожиданно для себя он заметил, что напряжён, как перед прыжком в длину. Из квартиры не доносилось ни звука. Глеб, как ни старался, не мог расслабиться. Он наклонился к замочной скважине и затаил дыхание. И тогда чуть ли не в самое ухо ему закричали: «Кто там?» Глеб отшатнулся, словно пропустил апперкот. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
- Кто там, я спрашиваю? – повторил звонкий девический голос.
- Меня зовут Глеб Ильин. Я от Романа Сергеевича, - сказал Глеб.
Дверь распахнулась, и он увидел перед собой стройную девушку в домашнем платье и... больших чёрных очках.
- Заходи, - сказала она. – Дверь, пожалуйста, сам закрой.
Впустив его, она представилась:
- Я Света.
- Глеб.
- Очень приятно. Раздевайся.
Глеб обратил внимание, что она почти не шевелится, когда разговаривает.
- Но... я не знаю... - начал он.
- Раздевайся, раздевайся. Это займёт некоторое время.
- Что займёт?
- Роман мне звонил. Проходи.
Света плавно развернулась и уплыла в комнату.
Глеб постоял немного – и начал стягивать пуховик. Делал он это медленно, всем своим видом демонстрируя недовольство. Но потом ему стало смешно: чего он тут изображает - ведь его никто не видит!
- Хочешь чего-нибудь? – крикнула Света.
- В каком смысле?
- Кофе, бутерброды. А ты что подумал?
- Не важно. Нет, не хочу, спасибо.
Он зашёл в комнату. Света сидела за компьютерным столом, ровно держа спину. Как есть, восковая фигура, и только пальцы танцевали на клавиатуре.
- Мне бы и хотелось сделать побыстрее, - сказала она, не поворачивая головы, - но всегда получается так, как получается.
Её монитор был выключен.
- А что ты делаешь? – спросил Глеб, вставая за спиной у Светы.
Она тихонько засмеялась:
- Не видишь, работаю на компьютере.
- Без монитора?
- Не видишь, у меня очки.
Глеб почесал затылок.
- Ну и, - неуверенно произнёс он, - изображение передаётся на них?
- Хи-хи. Какой ты смешной. Ты что, никогда слепых не видел? «Изображение передаётся». Хи-хи-хи.
Глеб готов был провалиться сквозь землю. Конечно же, он сразу подумал, что девушка незрячая. И почему он только сморозил эту глупость? Всё из-за Романа, будь он неладен.
- Слушай, я... – начал Глеб
- Слушать могу, хи-хи-хи, - тут же откликнулась Света, не переставая нажимать на клавиши.
Ну хватит, больше он не позволит над собой смеяться. Глеб задрал подбородок и строго спросил:
- Сколько тебе понадобится времени?
- Минут двадцать, наверное.
- Я тогда пока пойду, мне нужно кое-что сделать.
- Прости-прости-прости-прости! – взмолилась Света (хотя печатать не перестала). – Я не хотела тебя обидеть. Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста!
Глеб смутился.
- Мне действительно надо, - сказал он.
- Только что ты никуда не собирался.
- Я собирался ещё до того, как зашёл.
- Нет, нет. Я тебя никуда не отпущу. Когда Роман приходит, он мне всегда рассказывает, чем сейчас занимается. Сегодня это твоя обязанность. Он обещал, что ты мне всё расскажешь. Считай, это моя плата. Не видишь, я тут со скуки умираю. Пожалуйста!
- Извини, Света, я должен заняться растяжкой, - сказал Глеб, делая два шага в направлении коридора.
- Какой растяжкой? – удивилась она.
- Упражнения на гибкость – знаешь такие?
- А-а-а. Я думала, ты качок. Или качки тоже мостик делают?
- Я делаю. Считай, я гимнаст.
- Хи-хи. Представляю: шкаф на брусьях.
- Я пошёл, - сказал Глеб, идя к выходу.
- Нет! – крикнула Света, перестав печатать. – Я тогда ничего не буду делать. Вот так!
Глеб в растерянности остановился. До чего взбалмошная девчонка! Но ведь ему на самом деле нужно позаниматься. Нужно! А может, пускай? Ну её. Что она там такого может напечатать.
- Пожалуйста, - снова заканючила Света. – Не уходи. Тренируйся здесь… Правда! Тренируйся здесь. Тебе ведь снаряды не нужны. Обещаю, я не буду подглядывать.
- У тебя жарко, - буркнул Глеб.
- Да, топят хорошо, - сказала она и щелкнула клавишей. – А ты раздевайся. Я же говорю, хи-хи-хи, подглядывать не буду. Видишь, какая я покладистая?
Глеб развёл руками:
- Ну хорошо.
- Ура! – воскликнула Света, продолжив работу.
Он разделся до брюк и начал разминаться, думая на тем, что может быть плохого в том, что он расскажет Свете. Вроде бы она должна как-то помочь, и Роман сам прислал его сюда, так что получается: они в одной связке. Но кто их знает. А может, это проверка?
- Рассказывай, рассказывай, - нетерпеливо попросила она.
«Да пускай, – подумал Глеб. – Расскажу. Может, мне и самому это будет полезно».
- Ну, короче, кто-то украл почти полмиллиона из сейфа в «Смене», - произнёс он и принялся размахивать руками: - Уф, уф, уф. «Смена» - это молодёжная организация, и деньги у них, значит, водятся. Уф. Они там у себя считают, что виноват один парень - Максим. Он ответственный за сейф и, значит, у него ключ, а замок в сейфе не был взломан. Уф, уф, уф. Во-вторых, его мать через день после кражи погасила кредит – семьдесят тысяч, и день кражи – последний рабочий день Максима перед недельным отпуском, который он провёл со своей подругой в Таиланде. Уф. Кажется, всё ясно, и я лично до сих пор почти уверен, что это он. Парень не предполагал, что про мать узнают, а пятого марта... уф… это когда всё случилось, он ушёл с работы пораньше, и сейф был закрыт – мол, смотрите все, сейф закрыт, а я пошёл, так что если что произойдёт, то это уже без меня. А сам вернулся, когда никого уже не было, открыл комнату, открыл сейф, взял деньги – и на самолёт.
- Он же матери деньги отдал, - заметила Света.
- Во-первых, он не сам отдал, а через кого-то. А во-вторых, матери досталось только семьдесят тысяч, остальное он где-то припрятал. Уф, уф, уф. Или потратил в Таиланде. Но это вряд ли. Его подруга, Юля, тоже «сменщица», ну, тоже в «Смене» работает, она точно не соучастница, и она считает, что заметила бы, будь у Максима деньги. А денег не было, точнее, были, но ровно столько, сколько они вместе накопили на поездку.
- Нелогично, - сказала Света, стуча по клавишам. – Если бы он украл, то наверняка взял бы с собой. Хоть сколько-то. Или его подружка тоже замешана.
- Вообще-то, она нас и наняла. Мы поехали к Максиму. Роман сказал, что пообщается с ним и узнает: украл тот или нет.
- Ну и?
- Говорит, что парень чист.
- Как ты считаешь, почему? – спросила Света, и Глебу показалось, что он слышит иронию в её голосе.
- Может, потому, что парень лежит на кровати задом ко всему белому свету. Такой «чужой среди своих». Уф. Ему свои не поверили. Девушка предала.
- Как предала?! Это уже интересно.
- «Сменщики» их в аэропорту встретили, чтобы, значит, тёпленькими взять. Юля растерялась, а скорее, просто испугалась, что на неё тоже подумают, ну и... уф... наговорила там Максиму. А он из себя идеалиста строит: говорит, если бы любила, верила бы. Правда, немного оживился, когда Роман ему сказал, что это она расследование затеяла. Хорошо сыграл. Артист. Уф, уф. Говорит, что ключ от сейфа с собой не носил, прятал в ящике стола, а там в помещении ещё семь человек сидит, и каждый мог видеть, куда он ключ клал. И про мать тоже любой мог знать: он, мол, её по телефону отчитывал. Уф. Говорит, что вообще не собирался ей помогать. Мол, она живёт не по средствам. Мы к ней тоже съездили. Экстравагантная женщина. В супермаркете товар на полках раскладывает. Уф. Долги она оплатила деньгами, которые ей принесли пятого, поздно вечером, когда Максим с Юлей уже в самолёте сидели. Уф. Парень какой-то принёс, первый раз его видела, нерусский, казах или узбек. Ровно семьдесят тысяч. Он сказал, что это от Максима деньги. Уф.
- От Максима? Не понимаю. Всё-таки от него?
- Этот казах сказал, что от него. Роман считает, деньги от настоящего вора. Уф, уф. Что тот их специально подсунул - Максима подставить.
- Хитро! Пожертвовал частью куша, чтобы оградить себя от проблем и остаться с большой долей. Хитро!
- Слишком хитро. Как в дешёвом детективе. Уф. В жизни всё намного проще, я считаю. Хоть Роман твердит, что Максим не при чём, я не вижу ни одного доказательства, что это так. Уф, уф, уф.
- Ты много чего не видишь, друг Горацио, - многозначительно заявила Света. – Если Роман говорит, что парень не брал денег, значит: он их не брал. Зато я, кажется, знаю, кого рисую.
Глеб замер:
- Рисуешь?
- Ага, - весело произнесла Света.
Глеб медленно подошёл к ней и ещё раз посмотрел, что она делает. Света по-прежнему нажимала на кнопки клавиатуры, сидя перед выключенным монитором.
- Ого! Да ты и сам, как печка, - сказала она.
Он нажал на кнопку включения монитора. Несколько долгих секунд экран оставался тёмным, а потом загорелся виндосовским блокнотом. Света нажимала на клавиши - и курсор бежал по полю, оставляя за собой символы кириллического алфавита или пустые места. Смысла в написанном не было, буквы не складывались в слова. Но Глеб посмотрел на текст целиком и не смог сдержать возгласа изумления.
- Хи-хи. Что, никогда не видел картинок из символов? – спросила Света.
На экране отображалась состоящая из букв нижняя часть лица: приплюснутый нос, полные губы, круглые щёки, - и теперь курсор двигался по линии подбородка. Верхняя часть располагалась за областью экрана, но она, скорее всего, уже была нарисована, только чтобы увидеть её, следовало переместить вверх полосу прокрутки.
Глеб ощутил сильное смятение. Повинуясь неожиданному порыву, он сорвал со Светы очки и тут же пожалел об этом. Неизвестно, что с ней когда-то произошло, но это точно был несчастный случай, и он стоил ей зрения и красоты.
- Надень сейчас же, - сказала она ледяным тоном.
Глеб очень осторожно надел ей очки.
- Прости, - не очень внятно произнёс он.
Она не ответила. Глебу было неловко, но он не мог молчать.
- Как у тебя это получается? – спросил он.
- Никак, - сказала она и улыбнулась уголком рта. – Я всего лишь принтер.
Он пропустил мимо ушей её последний комментарий и задал не связанный с этим вопрос:
- Кто это? Кого ты... рисуешь?
Света хмыкнула:
- Я думаю, этот тот парень, который принёс деньги матери Максима.
Глеб сказал, что Роман ему всё объяснит! Расскажет, что тут за дела. Будут расставлены точки над «i», над «ё», и вообще везде, где этих точек не хватает. Иначе он умывает руки. И уносит ноги из «Скорой помощи». Ему нужна ясность. К нему будут относиться с уважением, или он за себя не ручается.
С таким настроением Глеб вернулся в агентство для разговора. Роман ещё не приехал от «сменщиков», где потерпел фиаско, но Рита была на месте.
- Что случилось? Что с вами? – спросила она после того, как Глеб, сопя, пролетел мимо неё через приёмную.
Он заглянул в директорский кабинет, понял, что Романа ещё нет, и вернулся к Рите.
- Что со мной? – вызывающе произнёс он. – Со мной? А что с вами? Что с тобой?!
- Почему вы так разговариваете?
- Почему? Да потому что мне не нравится, когда врут! Играют, как к ребёнком, непонятно чего добиваясь.
Рита изменилась в лице. Она медленно встала из-за стола и подошла к Глебу. Её рука легла ему на грудь.
- Давай сядем, - предложила она, показав взглядом на небольшой диван для посетителей.
Глеб кивнул.
- Я сделала глупость, я понимаю, - сказала она, когда они сели. – Я вела себя, как дурочка. Как глупая молодая девчонка.
Он удивился:
- Я...
- Ты мне очень понравился. Да. И я не смогла сдержаться.
- Ты мне тоже очень нравишься, - сказал Глеб.
- Я знаю, я ведь не слепая. Но ты должен понять: нам нельзя. Погоди, не перебивай. Я старше тебя. Тебе это сейчас не важно. Мы даже можем начать встречаться, у нас будут близкие отношения, нам будет очень хорошо. Но потом всё пройдёт. Тебе захочется другого. Поверь мне. В этом нет ничего такого, это нормально. Проблема в том, что нам будет тяжело видеть друг друга, а мы вместе работаем. Понимаешь, что я хочу сказать?
Глеб насупился и после паузы сказал:
- Понимаю.
- Я рада, - сказал Рита, печально улыбаясь, и похлопала его по руке.
Она встала. Каблуки застучали по ламинату, затем по кафельной плитке в коридоре, и затихли, когда Рита свернула на кухню. Глеб остался один. Он неподвижно сидел минуту или две, а потом вскочил на ноги. Наплевать! Возможно, всё проходит, но это не значит, что не начинается. Если она ему нравится, а он нравится ей, то отказываться от чувств из-за страха перед возможным расставанием глупо и малодушно.
Звякнул колокольчик над входной дверью. Глеб выскочил в коридор и увидел остановившегося рядом с кухней Романа. Тот был хмур, как царь Иван Грозный.
- К Максиму приходили двое лбов, - сказал Роман Глебу. – Спрашивали про деньги. Завтра опять придут. А я не нашёл вора! Максим не знает этого казаха, он не из «сменщиков». Их главный тоже его не знает, а поговорить с народом он мне не дал. Тот ещё тип! Я пытался его успокоить. Сказал, что меня совершенно не интересует, откуда у них в сейфе полмиллиона, но он упёрся, как баран. Меня выставили!
Глеб приблизился к нему.
- Это не мог быть портрет того парня! – воскликнул он. - Чушь! Наверное, вообще не было никакого парня! Что, в конце концов, происходит?!
Роман захлопал глазами.
- Тише, - попросил он, расставляя руки ладонями наружу. – Я всё объясню, Глеб, я же сказал. А вы, пожалуйста, соизмеряйте своё настроение с собственными габаритами. Не очень-то приятно стоять в узком проходе, когда на тебя несётся самосвал.
Он заглянул в кухню:
- Рита Александровна, у вас всё в порядке?
- Да, Роман Сергеевич, спасибо. Только устала немного, - услышал Глеб её голос.
- Я тоже, знаете, устал. Весь день сегодня бегал за морковкой, но мне её так и не дали. Если хотите, идите домой. Мне сегодня уже не до других дел. А нам с коллегой, - он показал на Глеба, - ещё нужно кое-что обсудить.
...И вот Роман и Глеб сидят на диване - на котором Роман днём принимает посетителей, а ночью спит, потому что, как он сам сказал, его собственная квартира в десять раз хуже этого замечательного места. Еле слышно шумят батареи центрального отопления, кабинет залит ровным светом, в воздухе чувствуется аромат цветов (хотя цветов нет, кроме похожей на маленькую пальму ховеи, но это не она пахнет - это работает комнатный ароматизатор).
- Сейчас, подождите, - сказал Роман.
Он встал и подошёл к книжному шкафу. Достал оттуда потрёпанную тонкую школьную тетрадь и вернулся на место, положив тетрадь на колени.
- Я сначала хочу вас спросить, Глеб, как вы относитесь к сумасшедшим? Ну, если они не бросаются на вас с ножом и вилкой и не воют на луну? Если они такие мирные сумасшедшие, и никому не приносят вреда?
Плечи Глеба дёрнулись.
- Не знаю. Спокойно, наверное.
- Ну и хорошо. Дайте-ка я тогда прочитаю вам кое-что.
Он открыл тетрадь. Первая страница была исписана до конца. Глаза Романа стали бегать по строчкам.
- Ага, вот, - сказал он. – Это я из Интернета переписал. «Численность живых организмов в теле человека превышает численность его собственных клеток». И ещё: «их суммарная биомасса у взрослого человека равна двум килограммам».
«Что за бред?» - подумал Глеб.
- Знаю, вы думаете: я говорю что-то не то. Отчасти вы правы. Просто мне хотелось, чтобы вы осознали, что у вас внутри обитает и размножается пара килограмм живых существ. Это даже если вы здоровы, и в вас не забралась какая-нибудь мерзость, какой-нибудь ленточный червь.
Роман перевернул страницу. Здесь тоже всё было исписано.
- Бычий цепень, - прочитал он. – Или широкий лентец. Может достигать десяти метров. Бр-р-р, гадость. Надеюсь, у нас с вами ничего такого нет.
Роман замолчал на несколько секунд.
- Ага, ещё вот это, - наконец сказал он. – Я это выписывал, потому что знаю, что так лучше запоминается. Используется ещё моторная память. Вам, наверное, тоже об этом известно. Ну вот, слушайте: «объем памяти в существующих компьютерах измеряется терабайтами (число с 12-ю нулями), человеческий мозг может вместить число байт, выражающееся числом с 8432-я нулями, говорят ученые, опубликовавшие свои расчеты в журнале Brain and Mind». Это, конечно, не бесспорно. Но я видел и другие расчеты. У меня тут выписано: «следует непременно учитывать различие логических весов связей между нейронами, что увеличит вычисленную информационную емкость мозга до 500 терабайт или даже больше». Не восемь тысяч, а всего лишь четырнадцать нолей, но тоже много. Для сравнения: ««Российская Государственная Библиотека» объявила о завершении проекта по созданию крупнейшего в Европе электронного хранилища книг. Объем хранилища равен 162 терабайтам, что сравнимо с 3 миллионами книг».
Роман посмотрел на Глеба и кивнул:
- Всё ещё слушаете. Это хорошо. Тогда мы можем идти дальше. И я спрошу вас: можете вы себе представить живое существо, состоящее из электрического и магнитного полей? Оно наделено сознанием, волей, но его нельзя увидеть, нельзя пощупать, и нет на Земле таких чувствительных приборов, чтобы зарегистрировать его присутствие. Оно может перемещаться со скоростью света, долетать до Луны за одну секунду, но ему тоже нужна физическая основа – жесткий диск большого объема, а ещё набор датчиков: оптический, акустический, температуры, давления, влажности и так далее. Можете вы себе такое вообразить?
Глеб усмехнулся. Или плакать, или смеяться. Сил немного, но они всё ещё есть.
- Я много чего могу вообразить, - сказал он.
- Отлично, - произнёс Роман. – Я напомню вам про кротких сумасшедших. Если что, то я именно такой.
Он закрыл тетрадь и отложил её в сторону.
- Можно, конечно, создать систему из носителя информации и кучи датчиков - робота, внутри которого могло бы поселиться это живое существо. Но зачем? На Земле уже давно тысячи, миллионы подобных систем, а сейчас больше шести миллиардов, если я не ошибаюсь. Они самовоспроизводятся, сами поддерживают свою жизнедеятельность. Люди! Человек – идеальное вместилище для более развитых существ, не имеющих постоянного тела.
- Вы хотите сказать, что внутри нас живут инопланетяне? – с сарказмом спросил Глеб.
- Я бы не стал называть их инопланетянами. Они живут здесь уже очень давно. Да, они могут путешествовать между планетами, но скорость света – это так медленно. Первые симбы прибыли сюда около двухсот тысяч лет назад в виде модуляции реликтового излучения Вселенной, если я всё правильно понял.
- Симбы?
- Это я их так назвал, когда читал про симбионтов – представителей различных биологических видов, взаимовыгодно сосуществующих в симбиозе.
- Так вот почему вы постоянно бормочете: симб, симб. Вы что, с ними разговариваете?
- Я разговариваю со своим симбом. С тем, который живёт во мне.
Глеб задумался. Ему было сильно не по себе. Человек, который сидел перед ним, оказался абсолютно ненормальным. Конечно, Глеб не боялся его, Роман не мог причинить ему физического вреда, но отчего-то Глеб испытывал страх.
- Я не хотел вам сразу говорить. Хотел подождать, пока вы сами убедитесь, - сказал Роман.
- В чём?
- В том, что я кое-что умею. Если бы вы увидели, что происходят вещи, которые я смог бы объяснить помощью моего симба, и не существовало бы других объяснений, то вам легче было бы поверить. Одну необыкновенную вещь вы уже увидели, но пока ещё не хватает доказательств. Правда, если вы спросите Свету, она подтвердит мои слова. Я предупредил её сегодня, чтобы она обошлась без комментариев, но теперь...
- Она тоже разговаривает с зелёными человечками?
- Нет. Её «зелёный человечек» не такой альтруист, как мой. И он с ней не разговаривает. Показывает иногда какие-нибудь картинки, которые получает от других симбов. Например, от вашего.
Глеб вздрогнул:
- От моего?
- Да. Мой передал вашему, а ваш – её. Света со своим симбом умеют рисовать, пускай таким необычным способом, и её талант много раз оказывался полезен.
- Но если эти симбы, как вы их называете, такие продвинутые существа, почему бы им напрямую не подключиться к компьютеру или к принтеру?
- У моего симба это просто не получается. Он даже к сотовому телефону не может подключиться. Слава богу, он человеческую речь понимает, и вообще, хоть как-то разбирается в нашей жизни. Вы, например, знаете язык муравьёв? А они, между прочим, умеют разговаривать, шевеля жвалами и усиками. Доказанный факт.
- Но я не живу внутри муравья.
- Думаю, это несущественно. Вы даже иностранных языков не знаете, чего уж о муравьях говорить.
- Мне пока языки не требовались?
- Вот именно. Симбам наш язык тоже без надобности. Мой пытался объяснить, как у них там всё устроено, я мало что понял, но одно мне стало ясно: они совершенно не зависят от человека. Они живут своей жизнью. Им доступны все наши ощущения, но им до них и дела нет. Даже когда человек умирает, симб нисколько не заботится о том, чтобы спасти человека. Когда человек умирает, симб пытается спастись сам, берёт свою электромагнитную задницу в свои электромагнитные руки и уносит её подальше. Вы думаете, почему, бывает, люди перед смертью видят всю свою жизнь? Просто они становятся свидетелями копирования симбом всей информации, которая у него есть, на другой носитель.
- На какой другой носитель?
- В другого человека. В того, кто ещё не занят. А если такого нет, то – временно – в занятого. У них тоже есть коммуналки. Но вообще, стараниями китайцев и индийцев у них жилищный вопрос не стоит.
Роман сделал паузу.
- Вы, Глеб, спрашивали меня, что происходит, и я объясню вам на конкретном примере. Когда мы были у Максима, я попросил моего симба узнать у его симба, не открывал ли Максим сейф пятого марта в период времени с 15.00 до 21.00. Спрашивать всегда нужно очень точно. Если я спрошу своего симба: узнай, не открывал ли Максим сейф, или: не вытаскивал ли он из сейфа деньги, - и симб узнает: да, открывал, да, вытаскивал, то это ничего не будет значить. Как я говорил, им доступно всё, что видят и чувствуют их носители, они хранят это, но они не следят за нашей жизнью. Не осознают, что у нас неприятности и что они могут помочь. Максим открывал сейф и вытаскивал оттуда деньги за неделю до кражи, за месяц, год. Спросишь у его симба, было ли такое, и симб ответит: было. А когда? А это уже другой вопрос! Спрашивать всегда нужно очень точно. Мой симб пересчитывает указанное мною время в их систему счисления и обращается к симбу Максима, и симб Максима отвечает – если хочет, конечно, а то бывает, и не отвечают, видимо, посылают подальше на своём симбском, - отвечает: на эту дату и на это время нет такой записи, что открывал сейф. А если бы была запись, эдакое видео, то вот она, смотрите. И мой симб показал бы мне – и я смотрел бы глазами Максима, видел бы, что видел Максим, и чувствовал бы, что он чувствовал. Не точно так же, конечно, не на сто процентов, но эффект присутствия ой-ой-ой, посильнее, чем в компьютерных играх.
Максим не брал деньги из сейфа. Когда мы приехали к его матери, я смог увидеть парня, который передал ей семьдесят тысяч. Я надеялся, что он работает вместе с Максимом. Думал, что это вор или его сообщник. Вы отвезли его изображение Свете, она нарисовала парня, но когда вы прислали картинку, я выяснил, что ни Максим, ни тот тип, что руководит «Сменой», никогда этого парня не видели. Всё, эта ниточка оборвалась. Теперь я должен буду разговаривать с каждым «сменщиком» по отдельности, пока не наткнусь на вора. Уверен, это кто-то из тех семи, кто сидит с Максимом в комнате, и я его найду. Правда, уже не сегодня. Но ведь мечтать не вредно! Хотел – не вышло. Но теперь дело усложнилось. Нас, скорее всего, постараются держать на расстоянии. Их главный, кстати, его зовут Павел Ищенко, сказал, что они не собираются выносить сор из избы, сами разберутся. Никакого заявления в милицию не было. Полмиллиона рублей! Полагаю, если их спросить, откуда эти деньги, они, конечно, ответят, но, конечно, неправду. Максим сказал, что часть денег предназначалась кое-кому в администрации города, и те лбы, которые приходили к Максиму, оттуда. Значит, Ищенко сдал его. Самое обидное, мне показалось, в какой-то момент Ищенко готов был поверить в мою версию, но потом беспричинно отмёл её. Думаю, он просто испугался, потому что в их разборки вмешались большие дяденьки, а виноватый уже назначен.
Но это что касается текущего дела. Кроме него, есть одна вещь, которую, я думаю, вы должны знать.
Глеб, уже давно не проронивший ни слова, то ли из-за изменившегося тона Романа, то ли из-за чего-то другого, вдруг почувствовал сильное волнение и спросил:
- Что такое?
- Я говорил, что симбам наплевать на людей, - сказал Роман. – Но, наверное, вы сами заметили, что есть исключения. Среди них находятся чудаки, которые проявляют интерес к своему носителю и начинают общаться с ним. Я не имею в виду – разговаривают. Не обязательно. С моим – да, можно поговорить. Светин симб молчит, как сисадмин, но зато умеет работать на компьютере.
Роман рассмеялся, но сразу же успокоился.
- Ваш симб, Глеб, - сказал Роман, - чудак из чудаков, почему-то решил создать очень сильного человека.
- Нет! – вырвалось у Глеба.
- Насколько я понял, - продолжил Роман, - он внимательно следит за вашим физическим состоянием и постоянно направляет вас на его улучшение.
- Что за чушь! – рявкнул Глеб, подавшись вперёд.
- Это он заставляет вас тренироваться в самых неудобных местах, - неторопливо качая головой сверху вниз, сказал Роман. – Он даже следит за тем, что вы едите. Кока-кола не настолько ядовитая, чтобы умереть от одного стакана. Но когда ты стремишься к совершенству, компромиссы неприемлемы.
Глеб вскочил. Его трясло. Раздвинутые губы обнажили сильно сжатые зубы. Роман втянул голову в плечи, но глаз не отвёл.
Постепенно Глеб успокоился. А потом рассмеялся:
- Никогда не слышал худшего бреда. Вы производите впечатление здравомыслящего человека, но вы очень больны. Не хочется вас расстраивать, Роман, но если бы ваша теория была верной, то за много-много лет человеческой истории кто-нибудь обязательно рассказал бы об этих симбах. Вам нужно лечиться.
Глеб повернулся и пошёл к выходу. Рядом с дверью он остановился и, сохраняя внешнее спокойствие, сказал:
- Жаль. Мне у вас нравилось. Я думал, что нашёл отличную работу. Может, я смогу вернуться, когда вас выпустят из дурдома. Прощайте.
На следующее утро Роман заехал к Максиму Горелику и забрал его с собой, оставив в дверях записку с координатами «Скорой помощи» и ремаркой, что по всем вопросам касательно денег следует обращаться по указанному адресу. Он также забрал у Максима мобильный телефон, а самого Максима спрятал у себя дома.
Через какое-то время на мобильный Максима позвонили. Роман представился и вежливо объяснил, какое отношение имеет к данному делу. Он сказал, что убеждён в невиновности Максима и обязательно это докажет, а если у кого-то есть к Максиму претензии, то пусть они действуют в рамках закона и обращаются в милицию. Из телефона Роману пообещали показать такую милицию, что он из своей «Скорой помощи» попадёт в скорую помощь настоящую. Роман пригласил собеседника на показ к себе в офис, о чём позже пожалел. Гости оказались не адекватные. По-видимому, несколько лет успешной работы в службе охраны городской администрации заметно повлияли на их мироощущение, а точнее – на отношение к простым гражданам.
Их было трое. Они приехали на чёрном «Лэнд Крузере Прадо» и припарковались около агентства, перегородив пешеходную дорожку. Вошли, как к себе домой. Рита хотела помешать им, но её крепко взяли за плечи и отодвинули в сторону. Она не сразу поняла, кто хозяин положения, и повторила попытку уже у Романа в кабинете. Тогда ей сказали: «Заткнись, сука», и толкнули так, что она полетела через весь кабинет и врезалась в книжный шкаф. Роман тут же сообразил, что дело пахнет жареным. Он спрятал скорпионье жало, о котором рассказывал Глебу, - как выяснилось, спрятал не до конца, - и постарался быть очень любезным. К сожалению для себя, он не мог дать этим крепким ребятам то, что они хотели. А хотели они Максима. Или деньги. Где Максим, Роман не мог сказать, и денег у него не было. Две пары крепких рук подняли его с любимого дивана, и ещё одна крепкая рука врезалась ему в живот. Изо рта Романа вырвался такой звук, как будто его стошнило. Рита вскрикнула. Потом Романа ударили ещё два раза. Оба раза его «тошнило», и оба раза кричала Рита. Она заплакала и стала умолять больше этого не делать, пожалуйста, пожалуйста. Если бы она знала, где Максим, то она бы всё прекратила - Роман получил бы ещё разочек и его оставили бы в покое, - но по случайности он не успел ей сказать, что отвёз Максима к себе домой.
Роману дали чуть-чуть подумать и спросили ещё раз. Он молчал.
- Мужик завис, - прокомментировал громила, стоящий перед Романом. – Надо его перезагрузить. – И снова ударил.
Время показало, что этот человек любит чёрный юмор. Роману пришлось услышать ещё несколько сомнительных шуток, получая от него по животу.
Позже Романа держали не двое, а один - второму пришлось успокаивать буйную Риту. Роман понял, что ситуация угрожает его здоровью, и стал пугать зарвавшихся коллекторов именем своего покровителя, чем сподвигнул громилу на озвучивание своей не очень оригинальной карточно-философской идеи:
- Эльдар Карташов – это, конечно, имя. В колоде жизни – он туз. А Роман Масленников – это почти пустой звук. Он в колоде жизни – шестёрка. Я тоже шестёрка, чего уж там. Но я знаю, что я шестёрка. И веду себя, как шестёрка. Есть тузы, не ты, не я, не он, не она, и они могут позволить себе очень многое, они могут вести себя, как тузы. А есть шестёрки. И самое плохое, когда они пытаются вести себя, как тузы. Они не могут себе этого позволить, но они пытаются, и всем от этого становится только хуже.
Роман посмотрел на громилу, потом взглянул ему за спину и неожиданно улыбнулся.
- Тогда считай, что в твоей колоде жизни только что появился джокер, - сказал он...
Глеб тогда ещё не знал, что происходило в «Скорой помощи» с утра и до этого момента. Он застал только конец монолога о тузах и шестёрках.
Охранники не ожидали его появления. Они предусмотрительно закрыли входную дверь, но у Глеба был ключ. Глеб зашёл и, конечно, сразу понял, что тут творится. Он приблизился к громиле.
- Паша, сзади! – крикнул своему товарищу охранник, который держал Романа.
Громила резко повернулся. Глеб врезал ему левой. Хук! И громила лежит на ковре перед диваном.
Двое других бросили своих жертв и рванули на Глеба. Лучше бы они с разбега ударились головой о стену. Первого Глеб встретил мощным апперкотом в корпус. Второй, правда, успел съездить Глебу по челюсти, но тут же получил локтём по подбородку.
Глеб застыл посреди кабинета. Рядом с ним на полу в бессознательном состоянии лежали трое. Всё закончилось, не успев начаться. И он справился с ними одной рукой. Левой! Потому что правая была занята: он держал в ней открытую банку кока-колы.
Рита глядела на Глеба с нескрываемым восторгом. Роман, обняв себя за живот, тяжело сел на диван. Он посмотрел на Глеба, на валяющихся охранников и спросил:
- Надеюсь, ты не за трудовой книжкой вернулся?
Глеб отрицательно покачал головой.
- Нет. Я думал о том, как «сменщики» могли узнать, что мать Максима оплатила кредит, - сказал он. - Я звонил ей: она никому об этом не говорила. И мне кажется, что если мы найдём человека, который подсунул им эту инфу, мы, возможно, найдём вора.
Роман нахмурился.
- Чтобы это выяснить, всё равно нужно разговаривать со «сменщиками». Нам не позволят, тем более теперь. – Роман обвёл рукой лежащих на полу.
- Пусть это сделает подружка Максима, Юля. Она ведь ещё там работает. Если она действительно верит, что её парень невиновен, пусть скажет об этом остальным. И пускай выяснит, откуда все узнали про оплаченный кредит. Для этого не нужны никакие симбы.
Роман улыбнулся:
- Я чувствую, ты подготовился.
- Да. Я о многом успел поразмыслить, - многозначительно сказал Глеб. - И считаю, что если у нас есть возможность сделать хорошее дело, то нужно его сделать – несмотря на то, кто нам эту возможность предоставил.
Глеб развалился на диване, откинув голову на спинку, и глядел в потолок. Роман сидел неподалеку, держа спину ровно, и царственно держал бокал с шампанским.
- Я всё ещё не могу поверить. В голове не укладывается, - сказал Глеб.
Роман отпил шампанского и с удовольствием почмокал:
- Чмок, чмок. Думай о чём-нибудь простом. Чмок. Мокрое остаётся мокрым, сухое – сухим, шампанское – шампанским. Хотя вот сухое шампанское всё равно мокрое.
- Плохой из тебя психиатр. Не помогает. - Глеб сел. - Я реально боюсь свихнуться, - сказал он. – На Земле помимо людей живёт другой разумный вид.
- Теперь ты веришь? – с улыбкой спросил Роман.
- Разве я могу тебе не верить? - сказал Глеб. – По крайней мере, у меня нет другой версии, объясняющей, как можно во время первой встречи с человеком, не спрашивая, узнать, что он прячет деньги в стенном шкафу в коробке из-под стирального порошка «Лоск».
- Угу, - довольно кивнул Роман и отпил шампанского. – Но нам повезло. Представь, если бы симб того парня не захотел отвечать моему симбу. У нас не было бы никаких доказательств.
- Да, наверное. Но мы всё равно что-нибудь придумали бы.
- Ты позитивно мыслишь, - заметил Роман - Это радует.
Они помолчали. Глеб сидел неподвижно и думал. Роман улыбался и пил шампанское.
- Я всё-таки не понимаю, почему до сих пор никто о них рассказывал, не писал? Почему я никогда не слышал ничего подобного?
- Всё бывает в первый раз... Может, из всех чудаков, которые были среди симбов, мой – самый ненормальный. Может, он первый, которому удалось заговорить со своим человеком. Я не знаю. Но думаю, присутствие симба внутри себя ощущали многие люди. Только они не знали, что это симб, живое существо, наделенное волей. Для них это был внутренний голос, или ангел-хранитель, или муза, или шестое чувство, или дьявол, которого нужно изгнать. Никому не приходило в голову, что это другое существо, которое живёт внутри тебя, как микроб. А скажи какому-нибудь в средневековье, что внутри людей размножаются и умирают живые организмы, за такое, наверное, отправили бы на костёр. Симб для нас – это как микроб для средневекового человека.
- Но тогда надо их исследовать! Узнать, кто они такие, как устроены, как живут!
Роман прищурился и потёр ладонью лоб.
- Я не собираюсь посвящать этому жизнь. Я занимаюсь делом, которое мне нравится, и не собираюсь что-либо менять.
- И никаких сомнений?
- Мы нашли вора, оправдали невинного. Какие могут быть сомнения? Мне очень хорошо сейчас. Мне не нужно других доказательств, что я выбрал правильный путь.
Глеб потряс перед собой ладонью:
- Неужели тебе не интересно, какие они? Неужели ты не хочешь узнать?
- Очень интересно. Очень хочу. Но не могу.
Роман отпил шампанского.
- Знаешь, - сказал он, - меня утешает одна мысль: не так важно, какие они, эти симбы, - важнее то, какие мы, когда сталкиваемся с ними. Ведь так?
- Да, - сказал Глеб и встал.
- Ты куда?
- Пойду позанимаюсь. Надо!
- Погоди, я хотел спросить, что у тебя с Ритой Александровной?
- Ничего такого, - ответил Глеб. – Мы друзья.
- Мне казалось, ты был в неё влюблен.
Глеб удивился. Ему казалось, что Роман ничего не замечал.
- Если бы я любил её, всё было бы по-другому. Она мне нравится, но не настолько. Мы не можем позволить себе лишнего – это не так безобидно, как баночка колы.
- Ну что ж, - улыбнулся Роман, - тебе лучше знать.
Он поднял наполовину полный бокал:
- За твоё здоровье и за благополучие твоего симба! – И выпил до дна.
8С::...... ....:::(088
8С(::::(::.. ..:((((((С888
0С:....::(((((:.. .:(ССС0С(:::(С088
0((::(ССССС0СС(:.. .:(СС000000СС00008
С::(080((::(:С(:.. .((((((::((С0880((0
0...:((. . .:::. . .(0(:.:С
0: .:::.. . ... ..:(:...:0
8:. .. . ..(0
0С. ... ..:С8
00:.. .... ..:(00
000:. ... ...(С08
0080.. ... ..:(С88
0888(. .::. ..(СС88
08888:. .. ..:(::. ..:(ССС8
088880:. ..::::.. ..:(СС0С0
8888880:. ...... .:(СССССС
88888880(. ........:.::... .:(ССССССС
888888888С:. .. ..... ...:СССССССС(
88888888880С:.. .............:(СССССС((ССС
8888888888800С(. ..(СССССССССССС(С
88888888888000СС(:::::.:::(С0ССССССССССС(СС
Рассказ открыт для комментариев