 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
Я катастрофически ошибся, предполагая, откуда на моем пляже появились девушка и яхта.
До начала туристического сезона оставалось еще больше месяца, так что нырял я голышом, только с мешочком для янтаря на шее. И вышел из моря прямо на девушку. Одежды, даже плавок, поблизости не было. А зачем, если до домика ста метров не будет?
Я стрельнул глазами вдоль пляжа, выясняя обстановку, и поперхнулся: великолепная двухместная яхта покачивалась возле берега. Пригладил волосы и пошлепал по мокрому песку прямо к гостье.
Чем плохо быть мелким торговцем сувенирами – перестаешь воспринимать девушек как людей, сразу оцениваешь, что и за сколько можно продать. А уж если у человека есть свой личный корабль…
- Добрый вечер! – на глаз девушка показалась русской, а с клиентами лучше разговаривать на их языке.
- Вам не холодно? – поежилась потенциальная покупательница золотого браслета с крупными камнями янтаря.
- Я – «морж», - как можно шире улыбнулся я.
Закатное солнце тонуло в Балтике, ему было не до согревания чьих-то голых спин.
- Вы себе ничего не отморозите? – хихикнула возможная обладательница шикарного кулона с янтарной пчелой, покосившись на то, о чем спросила.
- Нет, - я остановился в трех метрах от девушки, чтоб она ничего лишнего не подумала.
- Мрак, - вздрогнула моя обеспеченная старость. – Всегда думала, что «моржи» - не люди.
- Вы приехали полюбоваться балтийскими закатами? – все клиенты любят, чтобы с ними сначала поговорили.
- Не-а, - девушка удивленно посмотрела на меня, хмыкнула. – Янтарь поискать. В турфирме навесили лапши на уши, что тут его море выбрасывает, прям весь берег усеян.
- Врут, - уверенно сказал я. – Но, если хотите...
В мешочке отыскался подходящий камешек – почти готовая фигурка моржа. Я протянул ее девушке. Миллионерша с непосредственным любопытством придвинулась ближе.
- Если хотите, приходите завтра, я успею его обработать, придам больше сходства, сделаю оправу…
- Ой! Го-онишь?! То есть, спасибо!
- Приходите, - я улыбнулся еще шире, убрал подарок в мешочек и зашагал к домику, стараясь не проявлять лишнего любопытства.
Зря.
По затылку меня ударили, как только я шагнул в прихожую.
В глазах потемнело, пол стукнул по коленям, потом дружески хлопнул по боку. Я посмотрел снизу вверх на молодого человека, и на секунду мне показалось, что надо мной снова стоит сам Гепке. Холодный пот залил брови, страх промчался по спине, завязался в тугой узел внизу живота.
Пока я тряс головой и моргал, «Гепке» успел защелкнуть на мне наручники. Подхватил под мышки, притащил на мою же собственную кухню и посадил на табуретку в углу, возле холодильника. Сам расположился напротив, демонстративно направив на меня охотничье ружье.
Конечно, до Гепке ему было далеко. Я несколько раз глубоко вздохнул, стараясь не смотреть на ствол. Жены дома не было, можно было успокоиться.
Ну, до какой-то степени.
- Вы кто?
- Это не важно, - ответил молодой человек с ружьем. – Я пришел убить тебя, оборотень.
Я вздохнул. А говорили, двадцать первый век начался…
- Молодой человек…
- Зовите меня Генрих.
- Генрих, - согласился я. Кто в такой ситуации спорить будет? Хоть Теофраст Бомбаст! – Хотите кофе?
- Что?!
- Там, в шкафчике, на первой полке, в стеклянной банке. Сделайте и мне кружку и поговорим, как разумные люди.
- Ты не человек!
- Хорошо, как разумный человек со смышленым оборотнем.
- Не заговаривай мне зубы! – испугался паренек. – Знаю я ваши уловки!
- Хорошо, - кивнул я. Даже хомячка загонять в угол опасно, не то что «супермена» с оружием. Можно поиграть на его территории. – Генрих, почему вы думаете…
- Я наводил справки. Я следил за вами... за тобой! Я видел, как ты оборачиваешься! Я знаю! Ты – жмогУс-веплИс!
Человек-морж, если перевести с литовского. Он что, наш, елки-палки?! Литовец?!
- У вас еще осталось?
- Что?!
- То, что вы принимали, - язык мой, дружище, что ж ты мелешь?! – Извините. Нервы. Не каждый вечер меня собираются пристрелить на моей же кухне.
Генрих хохотнул.
- За что меня убивать, даже если я оборотень?
- Отомстить. Оборотень загрыз моего отца.
- Это был не я.
- Знаю, тот оборачивался в медведя, - ухмыльнулся Генрих. Странно. С каких это пор смеются, рассказывая про гибель родных? Врет? Или сошел с ума?
- Но…
- Моржи – родственники медведей.
Один-один. Ему удалось меня удивить.
- Извините? А тюлени?!
- Куниц. Дальние родичи. Какая разница?
- Никакой, - быстро согласился я. – Но я мирный. Совершенно не агрессивный.
- Знаю. В книгах пишут, что оборотень может стать убийцей в любой момент. Звериная сущность выйдет из-под контроля…
- Книги врут! - оборвал я. – Не все, но эта конкретная говорит не правду.
Генрих не обратил на меня внимания. Конечно, старый пень. Если хочешь, чтоб тебя услышали – скажи то, о чем хочет говорить собеседник, а не ты сам.
- Из уважения к твоей невиновности, я убью тебя в честном поединке, - пообещал Генрих. – Завтра, на рассвете. Твои клыки против моего копья. Ружье я оставлю на крыльце, биться будем на пляже.
- Извините?!
- Когда ты станешь зверем и кого-нибудь зашибешь, будет поздно.
Паренек был фанатиком. Или твердил давно заученную речь. Но зачем?
- Молодой чел…
- Генрих!
- Извините, Генрих. Я – гражданин Литвы, вас будут судить за убийство.
- Не будут. В книгах пишут, что убитый оборотень остается в том состоянии, в котором погибнет. Конкретно ты – моржом. А гражданин Литвы пропадет без вести.
- А если эта книга ошибается?
- Я верю ей больше, чем тебе.
Ладно. Попробуем с другой стороны.
- Генрих, если ваши книги говорят правду… Если я убью вас завтра, это же разбудит мою звериную сущность, так?
- Не беспокойся, - успокоил Генрих. – Я убью тебя. И хватит об этом.
- Как прикажете, Генрих. Вы здесь босс с большой пушкой. Извините. Опять нервы.
Ночь текла неторопливо.
Генрих включил свет, поставил электрочайник. Держа меня на прицеле, насыпал в кружку кофе.
На кухне стало почти уютно.
- Генрих, угостите и меня. В конце концов, это же моя кухня. Если вы накачаетесь кофеином, а я нет – бой будет нечестный.
- Вам… Тебе адреналина хватит!
Ночь неспешно перекатывалась через начало суток. За распахнутым окном дышало море. Холодный ветер пытался пробрать до костей, забыв, что я на самом деле не человек.
Генрих грелся кофе.
- Скажите… скажи, - вдруг спросил паренек. – А как так получается? В тебе и центнера не будет…
- Восемьдесят два килограмма, - вот чем-чем, а этим я гордился. В моем-то возрасте.
- А морж под две тонны весит. Откуда берется масса?
- А что в ваших книгах пишут?
- Они про другое. Но если закон сохранения нарушается, значит…
- Ничего не значит, - я вздохнул, пошевелил затекшими руками. Этак я к утру вообще двигаться не смогу. Честный поединок… - Существует одиннадцать измерений. Если мы поднимем плоскатика, он исчезнет из своего мира, и появится в другом. В момент оборачивания искажается пространство-время, в нашем представлении. Может, из пятого измерения подтягивается и туда убирается. Может, из десятого. Генрих, ты же умный парень. Давай разойдемся друзьями? Я даже в полицию заявлять не буду. Посидели, поговорили по душам…
- Ты не человек. Ты должен быть убит.
Светало слишком быстро.
Солнце поднималось где-то за лесом, серело небо. Раскричались птицы, как будто старушка Ольга снова вязала к их хвостам горящую паклю. Да чтоб они сгорели, в самом деле!
Руки болели.
- Пора, - потянулся Генрих. Повел ружьем. – Выйдешь на пляж, сделаешь двадцать шагов. Я сниму наручники, ты обернешься моржом, я брошу ружье в сторону. И начнем.
- И пусть победит сильнейший, - проворчал я.
- Побеж… Побед… Я! Пошел!
Как приятно было взмахнуть руками!
- Оборачивайся!
Моржом я старался становиться помедленнее. Посмотрел на убийцу. Такому, пожалуй, ничего не продашь, только если сувенир для девушки. Генрих в самом деле швырнул ружье в сторону, остался с копьем. Острие ослепительно блеснуло на солнце. Я прищурился – похоже, серебро. А сиротинушка-то богат! Везет мне на богатых! Или эта яхта – его и есть?!
Паренек немного согнул колени, сгорбился, изображая великого охотника за моржовой костью.
Я мгновенно превратился назад в человека и изо всех помчался к морю.
- Эй? – обиделся Генрих.
Дите, елки-палки!
- Эй?! – взвизгнули в стороне, женским голосом.
Кто мог подумать, что девушка явится за кулоном на рассвете?! Я кувыркнулся через голову, оценивая обстановку. Генрих уже подхватил ружье, но целился пока что в меня. Если поскакать кроликом, зигзагами, есть шанс успеть до выстрела. А она? Плохонький покупатель, раз яхта не ее. Но все равно человек!
Я зарычал, помчался прямо на Генриха, срывая через голову мешочек с янтарем, швырнул в лицо. Паренек инстинктивно вскинул ствол. Дуракам везет – мешочек и янтарь разнесло по всему пляжу на радость туристам.
Зато я успел кинуться в ноги, уронить, перевернуться, вдавить морду в песок, ударить в затылок, раз, другой.
- Хватит! – взвизгнула девушка.
Я постарался взять страх за горло, приговаривая, что все уже закончилось, засунул его на место – в пятки. Начал выдергивать ремень из джинсов Генриха.
- Вы что делаете?!
- Руки ему вяжу, - буркнул я. Пальцы тряслись, узел не хотел затягиваться. – Вызывайте полицию.
- Его же посадят!
- А он бы вас застрелить мог.
- Не мог, - простонал Генрих, за что получил еще один тычок в затылок.
- Яхта ж не ваша, - уточнил я.
- Эта? – удивилась потенциальная головная боль, которая ничего не купит, только все пересмотрит, повздыхает и уйдет ни с чем.
- Хорошо…
Ничего хорошего, на самом деле. Если паренек не из простых, может, и правда лучше обойтись без полиции. Осмотрел девушку. В купальнике она смотрелась отлично.
Проверил патроны в ружье – так и есть, серебряные пули. Хоть их заберу, как контрибуцию. Возле ноги блеснул янтарный морж. Уцелел, молодец. Подобрал и его.
- Поднимайся, - я ткнул паренька в бок. – Марш в гостиную.
- Что вы собираетесь делать?
- Кофе. И думать. Посторожите его?
Крайне маловероятная покупательница с сомнением посмотрела на ружье.
- Пожалуйста. А то я сейчас вообще ничего не соображаю.
Девушка с сомнением кивнула.
- Да вы не бойтесь. Если начнет дергаться – кричите, я прибегу сразу. Я на кухне. Вам кофе сделать?
- Спасибо. Не надо.
На кухне я, наконец, натянул джинсы и футболку, отыскал в шкафчике запасной мешочек, сунул в него моржа. Сварил черный, душистый напиток. Средняя обжарка, мелкий помол…
Наслаждение!
И так не хотелось верить, что девушка и паренек с ружьем в дверях – это не сон, а явь. Не было им места рядом с райским напитком!
Пришлось допивать залпом.
- Чем он вас убедил? – полюбопытствовал я, когда девушка защелкивала на запястьях наручники. – Душещипательным враньем про родных?
- Он рассказал, зачем вы хотели подарить мне янтарь.
- Да? – откуда Генрих мог узнать, что я таким образом хотел завлечь богатую покупательницу в лавку и продать ей и кулон с пчелой, и браслет?!
- Такие, как вы, - выплюнула девушка. – В момент пика, в вас просыпается звериная сущность и вы давите невинных людей! Поэтому и завлекаете туристов, одиночек, которых никто искать не будет, а если и найдут изувеченное тело в море…
Я захохотал.
Такой ереси слышать еще не доводилось.
- Я… - сквозь смех выдавил я. – Мог бы быть и снизу…
- Тварь! – девушка неожиданно ударила меня по щеке. – Генрих сказал, вы живете тут уже несколько веков...
- Врет. Я родился в восемнадцатом году.
Если быть точным, шестнадцатого февраля, в день первого объявления независимости Литвы в двадцатом веке. Но девушке вряд ли были интересны подробности моей биографии.
- Все равно, когда пришли немцы, тебе было двадцать!
Я вздрогнул, пытаясь отогнать воспоминания. Ну не время же! Тут паренек с ружьем, кульминация, а я «проваливаюсь» в тридцать девятый! Ультиматум Германии – это про Польшу все знают, из-за него война началась. А Литва не могла воевать с Гитлером – молча отдали Клайпеду и утерлись. А потом Польша потребовали восстановить дипломатические отношения. Их разорвали в двадцатых, когда поляки откусили себе Вильнюс с округой, а в тридцать девятом пригрозили войной. Мы даже с ними бороться не решились – и снова утерлись. Когда в сороковом Литву оккупировали Советы, сформировали «свое» правительство и оно от лица всех литовцев попросилось в Союз, родители уплыли в Норвегию.
Я остался.
Я был патриотом – вырос в свободной независимой республике.
- Ты был с фашистами! – выкрикнула девушка. – Выродок! Нелюдь! Эсэсовец!
Я мог бы ей рассказать, как в июне сорок первого литовцы подняли восстание, выгнали Советы и второй раз объявили независимость. Гитлер плевать хотел на нашу независимость – и плевал.
Я мог бы рассказать им, как ранней весной сорок третьего немцы объявили вербовку молодежи в ряды СС. Как никто не пришел. Я тоже. Пришли за мной – и отправили в Штутгоф, под начало Гепке.
Я – сбежал, обернулся в моржа и прыгнул в море. Сотни литовцев остались в «лесу богов».
Только ни она, ни он не хотели про это слышать. Так чего было зря языком молоть?
- Слышишь меня, подонок?! – взвизгнула фурия.
- И жил бы вечно, если б не мы! – добавил Генрих.
- Врут, - я покачал головой. – Оборотень живет дольше, да. Пока я в теле моржа, не стареет человеческое тело. И наоборот. Это не вечность, всего два срока.
- Врешь! – взвизгнул паренек. – Оборотни не стареют! Так пишут в книгах!
И тут я понял. И странный рассказ про убитого отца, и ритуальный поединок на рассвете…
- В книгах пишут, если ударить оборотня серебром в горло и напиться его крови, сам станешь таким, да? – усмехнулся я. – Ты всего-то хочешь перестать быть человеком, чтобы жить вечно?
- Замолчи, - сквозь зубы процедил Генрих.
- Ты и так не человек, - улыбнулся я. – Книги врут. Оборотнями не становятся, оборотнями рождаются.
- Выходи, - паренек зло мотнул головой на дверь.
Ну да, копье там лежало, он все равно хотел попробовать. Две жизни – пусть и не вечность, но хоть что-то.
- Хорошо. Помнишь, я говорил про искажение пространства-времени?
- Что?
Наручники лопнули, когда я превратился в моржа. Порвались джинсы и футболка, только резинка мешочка растянулась вокруг толстой шеи животного. Ударом ласты сшиб паренька с ног, снова стал человеком и выпрыгнул в окно.
Когда нырял в море, они уже выскочили на крыльцо и бежали к яхте.
Я плыл, играя на волнах, когда почувствовал приближение жены.
И тогда мне стало страшно. Лихорадочно оглянулся – корабль догонял, паренек стал на колено на носу, вскинув ружье.
С такого расстояния, да по цели, которая плывет под водой? Он что, возомнил себя Соколиным Глазом?!
От удара в плечо потемнело в глазах. Соленая морская вода жадно облизнула рану, от жжения я взвыл.
Остаток разума любезно подсказал, что Генрих не промазал – он и хотел только ранить оборотня, чтоб подплыть поближе со своей серебряной игрушкой.
- Ева! – взвыл я, изо всех сил стараясь сохранить контроль над телом. – Не убивай их!
Жена оборачивалась в гренландского кита. Она спасла меня, когда я сбежал из Штутгофа, и всегда оказывалась рядом, если мне грозила опасность. Я привык: если Евы рядом не было, значит, ничего страшного произойти не могло.
Яхта подпрыгнула на волнах, выбрасывая пассажиров за борт. Завалилась на бок и треснула от удара хвоста рассвирепевшей киты.
- Не убивай! – крикнул я. – Пожалуйста!
Ева хлопнула хвостом совсем рядом с Генрихом, резко развернулась, захлестнув барахтавшихся людишек волной. Сдержалась и подплыла ко мне, ласково подхватила спиной, вынесла на поверхность, понесла к берегу.
- Обернись человеком, - потребовала Ева.
- Боюсь, - выдавил я. – У моржа плечо раскурочено. Так вообще все кости…
- Оборачивайся.
Теоретически, пуля должна была выпасть – такие уж свойства у пространства-времени: моя масса менялась, все внешние предметы оставались на своих местах. Одежда – рвалась, а пуля, засевшая глубоко в теле, оказалась по ту сторону кожи.
Жаль, рана не затянулась. И голова закружилась…
- Назад! Быстро!
Я успел. Для моржа потеря крови пока что не стала катастрофической. Правда, море стало выглядеть немного иначе. Дымкой покрылось, что ли…
- Почему ты просил не убивать их? – заговорила Ева. Кажется, она тоже боялась. Кажется, она пыталась не дать мне заснуть.
Спать хотелось. Может, и не от ранения вовсе – я ж всю ночь просидел на кухне в наручниках. Я тряхнул головой.
Я мог бы ей ответить, что теперь, когда у Генриха появилась девушка, он наверняка перестанет заниматься глупостями. Станет обычным человеком. Только вряд ли Марта поняла бы такую заботу о том, кто пытался застрелить ее мужа.
- Оборотни не имеют права убивать людей.
- Да разве они люди?!
- Самые обычные хомы сапиенсы. Людям свойственно брать то, что им хочется, - я зевнул. В голове начало шуметь, я начал сползать в пафос и ничего не мог с этим поделать. – И только страх законов мешает им это делать. Убери законы, отмени власть – и пойдут убийства, грабежи, насилие даже в самой цивилизованной стране. Как в Германии, кто бы мог поверить, что наследники Гегеля… Извини, Марта. Доплывем до дома, я тебе моржа янтарного подарю. Он у меня в мешочке, возле сердца, специально для тебя.
- Ой! Правда-правда?
Если хочешь, чтобы тебе поверили – скажи то, что хочет услышать собеседник, а не истину.
- Правда.
|
|
|
|
Время приёма: 12:56 13.04.2010
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев