1. Иван, капитан ведомственной охраны
В полутьме бара ее плечи выглядели не просто вызывающе, - они сверкали лунно-матовыми радугами, как маяки в тумане.
И не сказал бы, что страдаю от недостатка женского внимания, или особенно озабочен, - нет и нет! Но! - взгляд то и дело возвращался к соблазнительным человеческим формам. Меня так и подмывало вознести ассану Господу за его безупречные познания в математике. Разумеется, «безупречные»: разложив абрис плеч незнакомки на гиперболы и эллиптические сегменты, я быстро понял, что с эксцентриситетами проблем не будет – базовые лекала «легли» так, будто были специально сконструированы для женского тела.
Я решил не останавливаться и приступил к формализации линий рук. Меня ожидал приятный сюрприз: женщина держала томик Акутагавы и, - не сойти мне с этого места! – читала его.
Не назвал бы этот факт достойным местных традиций. Барышни с филфака в «Космос» забредают редко – идти далеко, через весь парк. Здесь все больше тусуются люди технических и природных специальностей. Студенты, аспиранты, лаборанты, иногда профессура нагрянет. Неподалеку физ-мат корпус академгородка, в двух шагах - биофак. Вот и разбавляют Фихтенгольца-Ландсберга каким-нибудь Уиллером-Торном.
Уравновешенная, конечно, публика, но случаются и залетные, которые тянутся не столько к науке, сколько к приключениям и низким ценам на выпивку. Именно для таких случаев мою должность и придумали. И, надо сказать, работы хватает.
Вот и сейчас парочка неопознанных организмов не сводила с женщины глаз, косясь в мою сторону. Приметность униформы радовала: сдерживает и отрезвляет. Ясное дело, может, я и не при исполнении, зато всегда в правах.
Впрочем, пока они держат себя в "рамках" – это не мое дело. Мое дело – чтобы они из этих рамок не выходили.
Наверное, я слишком долго смотрел на книгу, потому что прекрасная незнакомка с досадой захлопнула ее, попутно уронив со столика бокал.
Это был вызов. Теперь у меня не было выбора.
Как в омут из окопа я шагнул к женщине, уверенно показав барной стойке два пальца. К немалому удивлению, Борис уловил мой жест и даже предпринял попытку должным образом на него отреагировать: установил на поднос бокалы и налил в них золотистый мускат. Он знал мои вкусы.
- Акутагава лучше идет с портвейном, - доверительно сообщил я женщине. – Но вряд ли здесь найдется хороший портвейн. Дети предпочитают приторные коктейли.
- Мы знакомы?
- Нет, - признался я. – Но это поправимый недостаток нашей встречи. Меня зовут Иван. К ученому сословию отношения не имею, а потому с удовольствием разделю ваше инопланетное одиночество.
- Одиночество? – девушка мило изогнула бровь, и мне пришлось затратить немалые усилия, чтобы не вернуться к аппроксимациям.
- Разумеется. Вы видите у этих проходимцев какие-то признаки галантности? – я кивнул в сторону шумных физиков, которые в горячем споре о завтрашнем ответственном испытании термояда поминутно поминали Эйнштейна и Дикке.
- Я вижу небритого андроида в форме внутренней охраны, который наглым образом пристает к беззащитной женщине.
Она лгала.
Где-то в ее одежде прятался индикатор безопасности, который ясно указывал на принадлежность женщины к среднему классу ученого люда. И она знала, кто я. Знала, что я обращу внимание на книгу и вызывающий наряд. Знала о залетных искателях приключений и про то, что я не смогу уйти, не предупредив о вероятных неприятностях.
- Что вам от меня нужно?
- Меня зовут Эстер, и мне нужна помощь, - с металлом в голосе ответила она.
Борис поставил перед нами выпивку, поднял с пола и унес сыгравший свою роль бокал из небьющегося стекла. Эстер не удостоила бармена взглядом.
- От меня ушел друг. Мне посоветовали обратиться за помощью именно к вам.
- Чтобы найти? Или вернуть?
- И то, и другое.
- Кто посоветовал?
Не оборачиваясь, Эстер большим пальцем показала себе за спину. Борис важно кивнул, деловито взбивая шейкер. Его локти выписывали фигуры Лиссажу, и в другое время я бы с удовольствием рассчитал кратность частот колебаний. Но сейчас я был с женщиной… Не до забав, сами понимаете.
- То есть вы пришли в бар, чтобы спросить совета, а когда его получили, сели меня поджидать?
Она кивнула.
«Опять врет, - понял я. – Томик Акутагавы она взяла до того, как пришла в бар. Одежду тоже выбрала не просто так. Значит, знала меня до беседы с Борисом. Она узнала обо мне из какого-то другого источника. Обо мне, и о моих литературных пристрастиях». - Когда вы хотите, чтобы я приступил к работе?
- Немедленно. У вас завтра выходной. А у меня - важная встреча и крупные неприятности, если мой приятель не найдется…
Она судорожно перевела дыхание, и по тому, как высоко всколыхнулась ее грудь, я понял, что дело нешуточное.
- Почему вы думаете, что вместо заслуженной рекондиции я буду искать вашу пропажу?
- У меня есть нечто, что наверняка вас заинтересует.
- Еще бы! – ухмыльнулся я своей самой пошлой ухмылкой. – То, что ваше «нечто» меня заинтересует, я понял с первого взгляда.
- Нет, - твердо сказала Эстер, - речь о другом. Подо мной лаборатория искусственного интеллекта…
- Я тоже был бы непротив побывать под вами.
Она пренебрегла моими словами:
- …Мне известна ваша одержимость идеей сверхразума андроидов. Готова поделиться некоторыми результатами. В обмен на ваши услуги, разумеется.
- Об этом вы тоже у бармена справились? - неприязненно спросил я.
Ее игнорирование моего неуклюжего флирта ощутимо било по нервам. Как щелчок по носу… пудовой кувалдой.
– И о моих литературных предпочтениях, тоже Борис сказал? Вы все время врете! С чего мне верить, что вы и вправду близки к успеху в своих исследованиях?
- А вы сами это скажите, - равнодушно предложила Эстер. – Как вам кажется, по каким признакам можно предположить, что я близка к успеху? Заодно проверим эффективность ваших сыскных программ.
Она смотрела тяжело и равнодушно. Пустой взгляд усталого человека. Только в самой глубине глаз что-то мерцало – неуверенно и безнадежно. Я прислушался к своим тонким рецепторам и подозрения обратились в уверенность. От нее не пахло женщиной. Мои грязные домогательства прошли мимо ее внимания, и этому могло быть только одно объяснение.
- Ортоблок, верно? – с сочувствием спросил я. – Копипла по контракту?
- Продолжайте, - скучно велела Эстер.
- Институт утраивает оклад в случае близости исполнителя к результату исследований, но ставит условие временной эмоциональной блокировки. Вы ничего не чувствуете. Точнее, почти ничего. Успех, важность получения результата, стремление сделать работу как можно лучше, принести пользу институту. Кажется все. И на основании этого я должен сделать вывод, что ваши слова - правда. Начальство полагает, что вы вот-вот получите важный результат.
- Результат уже получен, но он убежал. Завтра утром ко мне в лабораторию заглянет большое жюри. Если я не предоставлю убедительные доказательства успеха, мои исследования свернут или перепоручат другому.
Она вздохнула и пригубила бокал. Такое развитие событий для нее было неприемлемым. Сердце ее маленькой вселенной до конца срока контракта находилось в лаборатории. Где-то между предметными стеклами микроскопа и чашками Петри в холодильнике. Мировоззрение копипла. Мировоззрение, свернутое в точку.
- Обратитесь к руководству института обычным порядком, - посоветовал я. – Составьте рапорт.
- Служебное расследование и бюрократическая волокита. К тому времени, когда и вправду кто-то примется за поиски, Серого уже будет не найти.
- Серый?
- Серый, Сергей… - она вновь приложилась к бокалу. – Уникальный образец, артефакт лабораторных исследований. Он мне нужен, чтобы понять, как моя методика искусственного повышения интеллекта сработала на его извилинах. Вы найдете Серого. Я покажу его Комиссии. Закончу исследования. И попытаюсь воспроизвести результаты на вас. Вполне достойное предложение. За ночь работы вы получите сверхразум, несопоставимо превышающий интеллект самого выдающегося человеческого гения… Эйнштейна или этого… - она кивнула в сторону шумных физиков, - Дикке.
Я внимательно заглянул ей в глаза.
- Можете получить, – неохотно поправилась она.
Достоинство предложения было столь велико, что я даже отвлекся от глаз Эстер и уставился на ее грудь. Мой наниматель совершенно неправильно расценил этот взгляд.
- Вы можете переспать со мной, – безмятежно сказала Эстер. – Я позволю вам делать с этим телом что угодно, лишь бы вы поскорее занялись делом.
Я задумчиво улыбнулся и поднял бокал. Вряд ли стоит делать секс условием сделки. Куклами я не интересовался даже в детстве. Возможно потому, что у меня не было детства.
Эстер пожала плечами и допила вино.
2. Эстер, начальник лаборатории искусственного интеллекта
Психоделическая травма, делающая чувства ортогональными обычным человеческим эмоциям, спасала от тоски и уныния, в которых я неминуемо должна была погибнуть, наблюдая за действиями капитана.
Он не спешил.
Внимательно осмотрев двери, прошелся по виварию, надолго застрял возле клеток с лабораторными мышами линейки DBA.
Он вздыхал, поднимал глаза к потолку, отчаянно ерошил волосы и потирал затылок. Сходство с человеком было столь велико, что вскоре я о нем забыла, занимаясь своими делами.
Спустя час капитан сам напомнил о себе. Он протянул мне металлический цилиндр, густо отперфорированный сквозными отверстиями, и спросил:
- Что это?
За это время я успела еще раз вычитать отчет по работе лаборатории. Найти в нем одну фактическую, три орфографические и четыре пунктуационные ошибки. А еще ответила на поздний звонок заведующего отделом: «Эстер, чтоб все было быстро и четко. Завтра пробный пуск установки термоядерного синтеза. Испытание номер один. А к тебе они заглянут только на минутку. По дороге к физикам…»
В прежние времена, когда я была человеком, такое пренебрежительное отношение к моей работе привело бы меня в ярость. Подумать только: «по дороге к физикам» большое цабэ соизволит заглянуть ко мне «на минутку»…
В моих руках было открытие, рядом с которым вся деятельность института казалась пигмейской!
Но сегодня я была копиплом. У которого, вдобавок, сбежал образец.
Наверное, поэтому я спокойно ответила: «Разумеется! Сам ректор? Девять сорок шесть? Ждем!»
Да-да, именно это я и сказала. А мне поверили. Разумеется. С чего бы не верить копиплу с атрофированными эмоциями? Ничего – себе, всё - для дела!
Вот только никто не предусмотрел случаев, когда ложь для дела трижды полезней правды.
- Это патрон, - ответила я, осторожно вынимая из пластиковых пальцев капитана оборудование. Я открутила крышку и показала ёмкость стакана: - сюда помещают мышь, закрывают «выход» и кладут в вольер с другими мышами.
- И что?
Скажите, пожалуйста, какой любознательный!
- Запертая мышь наблюдает, как резвятся на свободе сородичи, пугается изоляции, и с ней что-то происходит. Спустя какое-то время разница между испуганной, запертой мышью и её свободными родственниками изучается, переводится в числа и отображается на графике. Мы это называем исследованиями. – Обычно о своей работе я могу говорить долго, но не сейчас. - Какое отношение это имеет к Серому?
- Пока не знаю, - признался капитан. – Но рядом с местом его содержания стоит коробка с такими патронами. Если мыши страдали взаперти, этот дискомфорт вполне мог передаться Сергею. Что-то же подвигло его на побег.
В глазах Ивана плескалась гремучая смесь восхищения и растерянности. Надо было думать, что восхищался он мной, а растерян – оттого, что никак не мог взять след.
Я невольно опустила глаза. Идея просить помощи у андроида радовала уже не так, как несколько часов назад. Мужчины – по крайней мере, половина из них – хотя бы считают меня чудовищем и не пристают. Но мужчина не стал бы мне помогать, не задавая лишних вопросов и не приходя в ужас от перспективы действовать без ведома начальства.
- Меня не волнует, что «подвигло его на побег», - сказала я. - Мне нужно знать, где он. А еще лучше, чтобы он сидел в своем кубе.
Я твердо указала на прозрачный ящик, из которого сбежал Сергей.
- Ты не права, – тихо сказал капитан. – Только зная, из-за чего он сбежал, можно будет наметить направление поисков.
- У тебя есть идеи?
- Например, ему не понравилось, что ты пугала его сородичей.
- Но ведь это делалось в исследовательских целях! – я и сама почувствовала слабость довода, и поспешила перевести разговор в другое русло: - А как он сбежал, ты уже выяснил?
- Нет. Не выяснил. В отличие от своих безмозглых родственников, Сергей находился не в клетке, дверца которой придерживается обычным накидным крюком. Его ты держала в специальном вольере, который закрывается хитроумным замком.
Я молчала.
Соглашение было в силе, с условиями договора стороны согласны… это его проблемы, а не мои.
- Возможно, у него были сообщники? Кто-то открыл вольер и выпустил Серого.
Он с неожиданной теплотой посмотрел на меня. От таких взглядов девушки, должно быть, падают пачками к ногам бравого, неутомимого капитана. Секс-машина, чтоб ему пусто было! В самом что ни на есть прямом смысле.
Но я только озвучила свои мысли:
- Теперь это твои проблемы, ты и думай.
- Чтобы думать, нужны исходные данные, - кротко заметил Иван. – А исходники получить можно только от тебя.
Резонно, конечно. Что и говорить.
- Когда я выхожу, всегда закрываю лабораторию на ключ, - безжалостно сказала я. А потом добила: - Никто из моих сотрудников не додумается вынести мышь из лаборатории. Даже в шутку. Кроме того, сегодня я работала одна.
Иван присел на краешек стола, который скрипнул под тяжестью искусственного тела:
- Но ведь чудес не бывает?
- Нет. Не бывает.
- Противоречие, - подытожил капитан охраны. – По твоим словам, после окончания беседы с подопытным, ты посадила его обратно в вольер, заперла и ушла на обеденный перерыв. Верно?
- Никто не входил, - сказала я. – Можешь сам просмотреть запись камер слежения.
Иван вздрогнул. Кажется, мне удалось его удивить. Ну что ж один ноль. Или два?
Похоже, всезнающий капитан охраны, увлекшись осмотром лаборатории, забыл об установленных по приказу ректора камерах слежения. Такую штуку пытались повесить и здесь, но у меня тогда еще ортоблока не было, а работать, когда смотрят в спину, я категорически не могу… не могла. Пришлось им удовлетвориться слежением за входной дверью. Да и не велика важность – мышки в клетках, то ли дело секретные физические эксперименты.
Иван, наконец, занялся делом. С моего компьютера зашёл в базу данных видеонаблюдения, подключил нужную камеру, выставил время…
Через пару минут на экране замелькали кадры. Вот я выхожу из комнаты, вот я вхожу, вот серая тень проскальзывает у меня под ногами.
Иван сочувственно посмотрел на меня.
Я пожала плечами: когда переступаешь порог, внимание переносится на объем внутреннего помещения. Вдобавок, я и подумать не могла, что Серый сумеет справиться с замком. У меня самой не всегда получается его открыть с первой попытки… снаружи!
Как вольер можно открыть изнутри?!
- Думаю, что Серый все еще на территории института, - сказал Иван.
- Помойка студенческой столовки в восточном секторе, - с надеждой сказала я. – Может, там поискать?
- «Помойка»? – он презрительно ухмыльнулся. – Ты бы стала жить на помойке?
- Нет.
- Ты его кормила отбросами?
- Да нет же! Нет! – я чуть не подавилась своими словами.
Неужели я что-то чувствую? Гнев? Негодование?
Иван внимательно смотрел на меня.
- Наоборот, - будто оправдываясь, поспешила я с пояснениями: - мы только вчера мило сидели, пили чай, ели печенье, разговаривали…
- С кем? – теперь в его взгляде читалась тревога. – Кто с кем разговаривал?
- Мы с Серым разговаривали! Друг с другом.
- Ты повысила ему интеллект настолько, что он может говорить?
- Представь себе!
- Но как?
- В аське, разумеется! - я кивнула на небольшой лептоп лежащий в вольере Серого. - Клавиши идеально подходят для его лап. Завтра утром придет куратор корпорации вместе с ректором, специально чтоб увидеть аттракцион «говорящая мышь»! Что я им покажу?
- Ты покажешь «говорящую» мышь независимо от того, найдем мы ее или нет, - в голосе андроида слышалось облегчение. – История ваших бесед с Сергеем наверняка сохранилась. Открой мне эти файлы. Надеюсь, в них отыскать подсказку, куда Сергей направился.
- Погоди! – на самом деле я уже давно его не слушала. – Ты что-то сказал о том, что я смогу показать говорящую мышь независимо от результатов твоих поисков.
- Это просто. Если до утра беглец не отыщется, ты возьмешь любую мышь из своего вивария, намажешь клавиши чем-то вкусным, и пока мышь будет облизывать лэптоп, я войду в Сеть и буду отвечать за Сергея в стиле его обычных реплик.
- Войдешь в Сеть? Как?
- Должны же быть у андроида какие-то преимущества перед человеком! – усмехнулся Иван.
У него была хорошая улыбка. Широкая и добродушная.
- Это подлог! – без воодушевления сказала я, прекрасно понимая, что уже согласна с этим планом.
У меня будет результат! Все остальное не имело значения.
- Это ключ к твоим дальнейшим исследованиям, милая. Доверься мне. Все будет хорошо!
3. Иван, капитан ведомственной охраны
Чтобы отфильтровать нужную информацию, понадобилось время, но не силы.
Я дивился виртуозности, с которой грызун вел беседу с человеком, незаметно направляя диалог в нужную для себя сторону. К часу ночи я уважал беглеца. К четырем утра - преклонялся перед его гениальностью. В половине седьмого, по возвращении в лабораторию из стратопорта, – ненавидел.
Люто. До темноты в глазах.
Серая тварь использовала меня!
И хотя многое все еще оставалось неясным, к утру, в целом, «картинка» просматривалась вполне отчетливо. Во-первых, я выяснил, откуда Эстер знает обо мне, - моя персона «приглянулась» мышонку. Сергей несколько раз исподволь и незаметно подводил начальницу лаборатории к мысли, что в случае неприятностей, лучшего помощника ей не найти. Во-вторых, теперь я точно знал, «почему я» и зачем. Дожидаясь пробуждения Эстер, я еще раз внимательно осмотрел пластиковый короб, из которого сбежал мышонок. И получил еще один щелчок по носу, - тварь была умнее меня. Я бы из этого акрилового гроба без посторонней помощи не выбрался. Дверца открывается снаружи специальным ключом. Ни одна часть замка не выходит на внутреннюю сторону двери… Вентиляция через отверстия на верхней грани короба, узкие – не всякую иголку через них просунешь.
Шаманство? Умение проходить сквозь стены? Тайное знание, которое пробуждается вместе с интеллектом?
В половине восьмого я не выдержал и бесцеремонно растолкал Эстер, прикорнувшую в кресле. Не дожидаясь пока она протрет глаза, «порадовал» результатами:
- Серега ушел искать землю обетованную.
- Чего? – отчаянно зевая и потягиваясь, спросила Эстер.
Похоже, она сумела выспаться.
- Родину он ищет, вот «чего», - уточнил я. – Ты даже не заметила, что ваши беседы крутились вокруг понятия Родины, Отечества, истории…
- Какая, к чертям, «история» у лабораторной мыши?
Ай-я-яй! А еще копипла, - эмоционально сдержанный ко-человек!
- В начале двадцатого века некий Кларенс Литл вывел первую инбредную линию мышей. А дело было в Гарварде, который Массачусетс.
- Это где? – она перестала, наконец, зевать и весьма убедительно изобразила интерес.
К моему сожалению, "это" находилось не в Караганде, и об удачной рифме нечего было и думать. Пришлось ответить прозой:
- Это в Америке, Эстер. Штат Массачусетс. Туда-то он и направился.
- Но как он может попасть в Америку? Пешком?
- На стратоплане, - я чуть шевельнул плечами. – Три дня назад ты ему рассказала о расписании движения авиарейсов. На прошлой неделе он интересовался стратопланами. Ты обучила его работе с лэптопом. Сергей из Инета сутками не вылезал!
- На стратоплан еще нужно суметь пробраться, - нахмурилась Эстер.
Было заметно, что предположение об убытии Сергея за океан ее смутило.
- С багажными билетами особой умелости не требуется.
Не дожидаясь очевидных вопросов, я показал ей претензию Института к питомнику Гарварда на предмет различия в геноме мышей.
- Он подделал твою подпись, и ты сама отправила его в порядке рекламации в Америку. Он обвел тебя вокруг пальца!
Было заметно, что ортоблок едва справлялся с переполнявшими Эстер эмоциями. Лицо ее оставалось неподвижным, но глаза блестели, а кожа приобрела неприятный зеленоватый оттенок.
- Сергей прошмыгнул мимо твоих ног, добрался до технического вивария и залез в приготовленную для него клетку. Судя по накладной, примерно через час курьер отвез клетку в аэропорт. Ты обеспечила ему перелет с большими удобствами: VIС-трюм, не шалам-балам! Мышь посреди футляров с драгоценностями и опечатанных бандеролей дипломатической почты.
- Он улетел?
Голос Эстер стал хриплым, и я не на шутку встревожился: ломка ортоблока – это не претензии к несанкционированному доступу в хранилище особо важных грузов. Если с Эстер что-нибудь сделается, перезагрузка процессора мне обеспечена.
- Успокойся, милая. Он вылетел сорок минут назад. Будет в Бостоне через три часа. Так что отобьемся от твоей комиссии, и подумаем, что делать дальше.
- Тебе следовало меня разбудить, - гневно сказал Эстер. – Нужно было ночью ехать в аэропорт, проникнуть в трюм и вынести клетку.
- Уже, - скромно заметил я. – Представь себе, я уже был в аэропорту. И даже побывал рядом с трюмом.
- И что? – она нетерпеливо топнула ногой.
«Господи, какая же она настоящая? Без ортоблока?»
- Ничего, - я постарался вложить в голос как можно больше льда. – Как ты думаешь, если бы я мог открыть сейф для особо ценных грузов, я бы довольствовался зарплатой охранника студгородка?
- И что же нам делать?
Вот это уже был конструктив! Самый приятный вопрос из всех возможных.
Когда знаешь ответ, разумеется.
- Готовиться к встрече гостей. Для начала пойди, умойся. А я пока подготовлю компьютер для демонстрации трюка: «диалог с Манти-Маусом»…
Она заперлась в туалете, а я занялся лэптопом. Посмотрел айпишник, проверил возможность подключения. Элементарно. Удаленный контроль, блокировка клавиатуры. Вряд ли комиссия разбирается в таких тонкостях. Теперь какую бы бессмыслицу не набирала мышь на лэптопе, отвечать за нее буду я. И уж будьте уверенны – мои ответы будут вполне осмысленными.
Я положил лэптоп в пластиковую камеру и вновь задумался: как же этот мерзавец сумел отсюда выбраться? Это был совсем не праздный вопрос. Если Эстер свою методику по искусственной акселерации интеллекта применит ко мне, то… то я тоже смогу делать такие фокусы!
Тогда и впрямь о работе охранника можно будет забыть.
И заняться погромом VIC-сейфов... шучу, конечно...
Следующая мысль пробила заметную брешь в моем оптимизме.
Осмотрев замок входной двери, я вновь испытал досаду: если мышь сумела выбраться из пластикового куба, почему она ждала Эстер, чтобы выйти из лаборатории?
А если бы Эстер глянула себе под ноги? Конец попытки к бегству? Это такая гениальность? Я вспомнил о ногах Эстер и решил, что на месте мышонка и сам бы остался… глянуть напоследок.
- Опять задумался? – посвежевшим голосом окликнула Эстер.
Я опомнился и посмотрел на нее: копипла была чудом, иначе не скажешь, - прямая осанка, гордо поднятая голова, безукоризненные прическа, макияж, и ноги… Как будто она спала не пару часов в неудобном кресле, а двенадцать часов в своей кровати… без меня.
- А это еще зачем? – спросил я, взглядом указывая на ее обновку.
Похоже, у нее в лаборатории был свой гардероб, из которого она извлекла новое платье. Строгое и в тоже время такое откровенное…
- Чтоб вопросы комиссии шли в понятном тебе русле и характере, - насмешливо ответила она.– Если Серый меня на тебя специально вывел… Кстати, ты уже понял зачем?
- Разумеется, - кивнул я. – Он не заинтересован в закрытии темы. Ему был нужен андроид, чтобы ты смогла симулировать «общение» комиссии с мышью.
- Но почему именно ты? – настаивала Эстер. – Я бы могла попросить уборщика…
- Не могла. Уборщик ничего не смыслит в розыске. Это нелогично.
- Значит, рядового охранника…
- Рядовой охранник поперся бы в VIC-камеру стратоплана. Его бы схватили. Сергею не нужен скандал. Ему нужно слинять в Америку, и слинять тихо, чтоб не искали…
4. Эстер, начальник лаборатории искусственного интеллекта
Надо признать, ортоблок не так уж и плох. По крайней мере, я не волновалась. Совсем. Сидела, пила кофе, раскладывала пасьянс.
Мыши тихонько попискивали в своих клетках. Одну я отловила и посадила в пластиковый бокс. Не Серый конечно, но сходство есть, брат-близнец только глаза не такие умные.
На столе лежал лэптоп с клавишами, легонько смазанными сыром. По идее, корма хватит на пять-десять минут, а комиссия заглянет «на минутку»… Может, и пронесет. Если улыбаться и строить глазки, все будут пялиться на меня, а не на мыш, и поверят. Главное, не переборщить: если «строить глазки» чересчур - то могут задержаться: что мужчинам какой-то там эксперимент, если рядом женщина?
А если плохо играть, то смотреть будут на мышь, и тогда… Впрочем, эту роль я знаю на зубок. Не сфальшивлю.
Ровно в девять сорок шесть дверь в лабораторию открылась. Ректор всегда пугал пунктуальностью. В отличие от большинства сильных мира сего, считающих, что подчиненным подобает ждать, он приходил секунда в секунду. Видимо, мнил себя королем.
Впрочем, на размышления времени не оставалось: в комнату входили другие члены комиссии. Числом пять человек. Четыре мужчины и женщина, проректор по научной работе, профессор Молоткова, железная леди, серый кардинал ректората.
Я холодно улыбнулась и поднялась навстречу гостям. Глаза мужчин дружно скользнули сверху вниз. Только один скромно потупился. К сожалению – ректор.
Три минуты на обычные приветствия и можно приступать.
Я хотела в общих чертах обрисовать суть эксперимента, результаты... но госпожа Молоткова прервала меня.
- Нет времени. Нас ждут в лаборатории термоядерного синтеза. Сразу приступайте к демонстрации, - ее губы сложились улыбкой гадюки, приметившей кролика среди песка Каракум.
Слава ортоблоку! Трижды слава! В другое время от такой улыбки я бы хлопнулась в обморок.
- Да, да. Где эта ваша чудо-крыса? – проворчал ректор, косясь на вольер с мышами.
Кажется, соседство с моими подопечными заставляло его нервничать. А может, он нервничал из-за госпожи проректора? Или и вправду торопился к физикам.
- Это не крыса, - с достоинством уточнила я. – Это «мыш», без мягкого знака, поскольку мужского рода. Для него это важно.
Кажется, они растерялись. Во всяком случае, ректор удостоил меня взглядом. В его глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие.
Я осторожно опустила лэптоп в камеру. Черные бусинки глаз внимательно следили за мной, серый комочек нетерпеливо бегал вокруг лэптопа, ожидая пока я уберу руки. Глупыш. Почуял запах сыра.
Комиссия молчала, наблюдая за моими действиями.
- Сейчас Серый залогинится, и мы приступим к диалогу.
Я запустила аську у себя на компьютере. Мы договорились, что это будет условный сигнал.
В следующую минуту на экране лэптопа загорелось окошко загрузки.
Молодец Иван. Всё по плану. Две-три минуты. Один короткий сеанс и у меня появится отсрочка, чтобы придумать, как быть дальше.
- Это он делает сам? – спросила Молоткова, глядя на бегающего по клавишам лэптопа грызуна.
- Конечно, сам, - я, не присаживаясь, склонилась к монитору и напечатала: «Доброе утро. Как насчет короткой беседы? Не против?»
Локон прически эффектно скользнул по щеке, грудь едва удерживалась в декольте, а юбка в соответствующем месте натянулась. Кто-то из комиссии тяжело вздохнул.
«Утро доброе! Не против», - сообщение с подмигивающим смайликом.
- Я вижу, вам неудобно. Позвольте-ка мне, - Молоткова решительно отстранила меня от компьютера.
У мужчин разочарованно вытянулись лица.
«Конечно, - подумала я с неожиданной злостью, - они зашли ко мне только потому, что им было по дороге. Моя дверь в том же крыле, что и большая физическая. Вот так, между большими и важными делами мужчины пришли посмотреть на мою задницу. Больше их в здесь ничего не интересует…»
Словно в ответ на мои гневные мысли в лаборатории погас свет.
Монитор отбрасывал зловещий синюшный отблеск на лицо проректорши, – источник бесперебойного питания отрабатывал положенное электронной схемой время, чтобы я могла штатно выключить компьютер.
«У вас все в порядке?» – появилось сообщение на экране.
Я отдала должное Ивану – весьма реалистично! Я бы и сама поверила.
Комиссия нервно перешептывалась. Кто-то ушел узнавать, что случилось со светом.
- Придется отложить эксперимент, - сказал ректор.
Сказал, не скрывая облегчения. Кажется, он действительно торопился.
- Ничего подобного, - возразила профессор Молоткова. – Я ожидала что-то подобное, и принесла ноутбук… всего несколько минут.
«Ожидала»? Можно подумать, я специально отключила свет.
Молоткова выключила мой компьютер, «развернула» свой, и предложила мне вновь набрать пароль, чтобы войти в аську. Чувствуя дрожь в руках, я подчинилась. Это была катастрофа: что бы Иван не намудрил с моим компьютером, сейчас эта мымра увидит абракадабру на экране.
Чёрт бы подрал институтских электриков!
Чёрт бы подрал фарадеев с амперами! Неужели нельзя было придумать такое электричество, на котором бы мой компьютер мог работать вечно?
А Молоткова уже набирала: «У нас все в порядке. С кем я разговариваю»?
Вместо ответа по экрану заструилась сложная вязь странных знаков. В этих рунах я понимала только значки равенства, и короткие словечки, вроде: «если», «получим», «тогда», «из этого следует».
Молоткова шумно фыркнула и спросила:
- И что это такое милочка?
Я пригляделась к ширящейся по экрану ноута инкрустации, потом перевела взгляд в пластиковый куб. Мыш целеустремленно скакал по клавишам. Было похоже, что в этой комнате он один знал, что делать.
- Похоже на формулы, - с облегчением сказала я. – Что-то из физики.
Только потом я вспомнила, что эта компания как раз направлялась к ядерщикам. Значит, среди них должен быть физик. Вот сейчас он увидит эту ахинею… или рассказать о том, что гениальность «Серого» из четвёртого тысячелетия?
А что? Хорошая мысль! Гениальная мышь настолько далеко продвинулась в теории атомного ядра, что современные физики просто не понимают, всей глубины его откровений…
В наступившей тишине стали слышны невнятные крики и шум бегущих по коридору людей. Распахнулась дверь, по лицам забегало пятно света.
- Авария в лаборатории термоядерного синтеза, - бесстрастно сообщил Иван. – Па-апрашу всех срочно на выход!.
- Авария! – выдохнул ректор. – Так. Эвакуация. Покинуть помещение!
- Нет никакой аварии, - усмехнулась проректор. Отсвет экрана ноута делал ее лицо простуженным и злым. – Капитан охраны выгораживает Эстер. Я ждала его появления. Андроиды легко подключаются к Сети. Вчера эту парочку видели в баре «Космос».
Мне пришлось опереться на спинку стула, чтоб не упасть.
- Я не хожу в «Космос», - я очень старалась, но собственный голос мне показался плаксивым.
- И Акутагаву не читаете, - Молоткова развернулась ко мне. – Признайте, что все это спектакль. Нет никаких мышей с интеллектом. И аварии нет. Зато у вас с вашим приятелем теперь будут большие…
Ее остановило нетерпеливое покашливание ректора. Согнутым пальцем он указывал на экран.
- Если все это подстроено, - сказал ректор, – то кто пишет это сообщение сейчас?
Молоткова стремительно повернулась к ноуту. Я заглянула ей через плечо: физические формулы по-прежнему скользили по экрану. Но вот текст остановился. Серый или кто бы там ни был, прислал еще одну строку - три вопросительных знака и смайлик: показывающий язык чертёнок.
- Так, - веско сказал ректор. – Мальцев! Это кажется, по вашему профилю.
Кто-то из членов комиссии протиснулся к экрану. За спиной проректора стало тесно, меня бесцеремонно отодвинули в сторону. Долгое время все молчали. Кто-то напряженно сопел.
- Это сегодняшний протокол испытания термояда, - сказал чей-то голос. Наверное, Мальцева. - Если эти выкладки верны, через полчаса шарахнет так, что половина Европы услышит.
- И что же делать? – спросил ректор.
- Подождем, - сказал Мальцев, торопливо стуча по клавишам. – Мыш обещал рекомендации…
- Вы настаиваете, что все это пишет андроид? – вкрадчиво спросил у Молотковой ректор. – Капитан ведомственной охраны разбирается в термоядерном синтезе лучше наших ведущих специалистов?
- Во, блин, воблер! – интеллигентно выматерился Мальцев, и без пояснений выбежал из лаборатории.
- Спасибо за блестящую демонстрацию, - сказал мне ректор, а потом обратился к Молотковой. – А вы поторопитесь за мной…
Судя по голосу, он собирался ее придушить в коридоре.
Я не пошла за ними. Не люблю семейных ссор.
Тем более, свои проблемы были по-прежнему ближе к телу.
Я ничего не понимала...
5. Иван, капитан ведомственной охраны
- Он никуда не убегал, - пояснил я расстроенной своей интеллектуальной немощью Эстер. – Пока мы его искали, Сергей сидел в общей клетке с остальными мышами. Я понял это, когда не смог подключиться к лэптопу.
- Я эту мышь выбрала случайно!
- Ну, да. Представляю, как он тебе в руку шарахнулся.
- Умный, да? – неприязненно спросила Эстер. – А свет зачем было вырубать? Ведьма-проректор переключилась на ноут, и все твои удалёнки провисли.
- Ты меня не слышишь, - я разочарованно покачал головой. – Во-первых, мне было плевать с какого компьютера вы логинились, лишь бы лэптоп работал. А во-вторых, «удалёнки провисли» с первой минуты. Этот умник первым делом убил «удаленные соединения». Поэтому я и выключил свет, чтоб прервать демонстрацию. - Авария, хоть, настоящая?
- Настоящая, не волнуйся. И если Серый что-то напутал, нам и вправду крышка.
- Успокоил, - она нервно усмехнулась. - Но если Серый всё время был в лаборатории, кто же выбежал из двери?
- Сообщник, - уверенно сказал я. – Судя по всему, Серый разобрался в твоей методике искусственного интеллекта, и осчастливил гениальностью кого-то из своих собратьев. Когда ты ушла в столовую, его смышленый напарник открыл дверцу акрилового короба. Сам Серый перебрался в клетку, а Второй, тот, кто открыл короб, улетел в Америку.
- Но зачем это все? – жалобно спросила Эстер. – Зачем был нужен ты? Зачем Америка?
- Если бы не было меня, ты бы сдалась, отказалась от демонстрации. Серый не смог бы объяснить Мальцеву, что делать с неисправным реактором. А если бы Второй не улетел в Бостон, у Серого не было бы страховки. Что если Мальцев не прислушался бы к рекомендациям? Методика сверхразума сгорела бы в термоядерном огне вместе с его носителем и разработчиком. А так… все живы и счастливы.
- То есть все это было затеяно только для того, чтобы попасть на прием к ректору, когда рядом с ним будет начальник лаборатории термоядерного синтеза? И таким сложным способом предотвратить катастрофу? Не сходится!
Теперь она почти кричала.
- Не сходится! Пусть Второй улетел в Бостон... но самому Серому зачем прятаться? Всё же шло по плану! Страховку Серый получил, аудиенция с большим жюри обеспечена… зачем этой сволочи нужно было меня пугать своим исчезновением?
- Тише, милая, - попросил я Эстер. – Он же тебя слышит, может обидеться. Возьми в руки лэптоп. Наверняка, Сергей уже набрал ответ на твой вопрос.
Она бросилась к боксу. Я едва успел отодвинуться и уступить ей дорогу. Она схватила лэптоп, прочла и протянула прибор мне.
«В ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ЦЕЛЯХ :)» - значилось на крохотном экране.
Я обнял плачущую Эстер, пригладил ей локоны. А потом подумал, что на куклу она ничуть не похожа. И очень жаль, что секс не был предусмотрен условиями сделки… Теперь, когда ортоблок сломан, она, наверное, даже не глянет мою сторону.
Впрочем, скоро я стану таким же умным, как Серый. И тогда что-нибудь придумаю. Обязательно!
|
Рассказ открыт для комментариев