Журналист Александр Невзоров, «Эхо Москвы». ИнтервьюО. Чиж ― Александр, у нас тут последние пару недель проходят под знаком кадровой политики, потому что куда ни глянь, то какие-то отставки, то задержания, прямо скажем, не последних людей, то перестановки. Вот сегодня у нас тут в Москве суд рассматривает вообще законность возбуждения уголовного дела против высокопоставленных сотрудников СКР, про которых вы наверняка за эти две недели много чего слышали и читали. Параллельно различные СМИ, вроде «РБК», пишут, что и дело-то может развалиться прямо вот на стадии, вот-вот. Что это такое было? Есть популярная версия, что, как обычно, война двух башен, одна спецслужба против других силовиков и так далее. Но, может, это какая-то у нас смена силовых элит происходит путинских таких?
А. Невзоров ― Оксаночка, я вам охотно все это объясню, если вы наберетесь чуть-чуть терпения.
...если вам известно, существует бристольский, если не ошибаюсь, каталог форм и консистенций кала. Он принят всеми клиницистами еще в 1997 году. Для чего был создан этот каталог? Дело в том, что иногда больные стесняются или не могут описать врачу – больные, имеющие реальные проблемы желудочные или кишечные – не могут описать, скажем так… и ту форму, и ту консистенцию, которая необходима. И вот когда я смотрю на любые рожи любых чиновников, я понимаю, что, к сожалению, Кен Хитон, который составлял этот блистательный клинический каталог, должен внести в него огромные и, я бы сказал, обширные самые серьезные изменения, потому что в этом каталоге нету тех лиц, которые нам знакомы уже на протяжении последних пяти или десяти лет, знакомы, что называется, до боли.
Но к чему я веду разговор? К тому, что сколько бы мы ни меняли местами эти существа из бристольского каталога, в любом случае, запах изменяться не будет. Под запахом я имею в виду вот то вот государственное ощущение и то жизнеощущение, которое есть у нас у всех, у тех людей, которые, к сожалению, зависят от этих полудурков. И замена одних полудурков на других не должна вас особенно беспокоить.
В. Дымарский ― Но у меня в связи с этими перестановками кадровыми есть один все-таки еще дополнительный вопрос. Мне почему-то кажется (может быть, я ошибаюсь), что из всех этих перестановок, для меня во всяком случае, самая важная – это замена посла на Украине. И то, что туда попал силовик вместо вполне гражданского Зурабова – не сигнал ли это? На дипломатическом языке замена посла – это всегда некий сигнал, да? Не сигнал ли это предстоящего обострения ситуации или какой-то ее радикализации?
А. Невзоров ― Нет, это запоздалая реакция на Савченко, потому что, в результате, в лице этой вертолетчицы мы имеем какое-то инопланетное сильное тело, настолько решительное, настолько цельное, жесткое, целеустремленное и разумное, что никаких, пожалуй, аналогов в современной политике этой вертолетчицы нет. Конечно, очень обидно, что ее бросили на произвол судьбы, что с ней не поработали ни в смысле стилистическом, ни одежном, ни имиджевом, ни речевом…
А. Нарышкин ― Вы имеете в виду, сейчас? Чем вам не нравится ее вышиванка, в которой она регулярно появляется?
А. Невзоров ― Ну, хреновенько это. По ее силе, по ее статусу она выглядит достаточно колхозно и очень колхозно разговаривает. При том, что мы сейчас обязаны честно говорить, что имеем дело с абсолютно уникальным явлением. Оно настолько… вот насколько честна эта женщина, настолько понятно, что честность – это то, чего не должно быть в политике, что там совершенно неуместно и неприменимо.
И она ведь предлагает те самые единственно возможные способы возвращения Украине Донбасса, которые и должны быть предложены разумным человеком. И ее призыв преклониться перед матерями тех, кто был застрелен на Донбассе с той стороны. Ведь это же на самом деле не отступление, не трусость – ее в этом невозможно заподозрить. Это реальные шаги, которых украинская официальная власть, большая власть в лице Порошенко, так и не сумела да и никогда не сумеет сделать. Савченко реально может полностью переворотить всю картину.
При том, что мы понимаем, что Донбасс – это проклятие и беда России. Ведь Донбасс втянул и продолжает втягивать Россию в совершенно идиотскую и позорную авантюру. Ведь мы же оттуда вынуждены будем уйти, точно так же, как мы ушли с позором из Афганистана, точно так же, как мы уходили из всех вот этих вот точек подобного рода. Понятно, что закончится не поражением, не победой, а просто позором. И нашелся бы какой-нибудь волшебник, типа Савченко, который бы избавил Россию от этой проблемы.
А девушка-то разворачивается, и девушка-то оказалась очень сильной и умной. Мы-то ее хвалили, мы говорили про нее всякие добрые слова, когда она была узницей, когда она героически великолепно вела себя в тюрьме, и это было, в общем, во многом авансом. Но она вышла и оправдала все ожидания, которые…
А. Нарышкин ― Я насчет Савченко не совсем понял, что именно она, по-вашему, оправдала. Ну, вот наивная, согласитесь, она наивная женщина, не знаю, девушка, вышла из тюрьмы. Вышла, наверное, героиней, но вот сейчас, мне так кажется, она растеряла то, что в тюрьме приобрела. И что вот она может делать? Вчерашнее заявление о голодовке. Вот она объявляет голодовку в надежде на то, что Порошенко будет заниматься освобождением каких-то заключенных. Ну, и чего? Это все ее инструменты. Вас это восхищает?
В. Дымарский ― Она не переоценивает себя?
А. Невзоров ― Это очень красивый резонансный ход, я просто удивляюсь, как этот слон в посудной лавке, Савченко в политике, ухитрился разгромить и раздробить эту посудную лавку, по крайней мере в общественных представлениях о том, что такое вообще лавки. В этом смысле она великолепна. Плюс она демонстрирует несгибаемость, разум и честность. Вот мы сейчас все будем иметь возможность полюбоваться на то, как разум, честность, последовательность и несгибаемость выглядят в реальной политике, насколько они мало совместимы с ней. Но эксперимент блистательный и, с моей точки зрения, очень интересный.
...
О. Чиж ― Тут Евгений у нас как раз спрашивает: «А вообще возможна ли в России жизнь без коррупции?» — обращается он к Александру Невзорову.
А. Невзоров ― Думаю, что всякая самодержавная структура обязательно имеет своей главной составляющей коррупцию в том или ином виде. По крайней мере, вся история царской России, вся последующая история доказывает, что коррупция – это непременная составляющая и изъятие ее приведет к крушению режима. А ни один разумный режим этого никогда не допустит.
...
В. Дымарский ― В Орле губернатор решил поставить памятник Ивану Грозному. Кстати говоря, в России нет ни одного памятника Ивану Грозному.
А. Невзоров ― И ни одного памятника Чикатило – тоже. Какое упущение! А ведь найдутся наверняка люди, которые создадут инициативный комитет и поставят.
В. Дымарский ― Кирилл поддержал эту инициативу.
О. Чиж ― Со слов орловского губернатора, опять-таки, поддержал, да.
В. Дымарский ― Со слов орловского губернатора, который, правда, сказал, что там, по-моему, Иван Грозный…
А. Невзоров ― Сбежал в Петербург… (неразб.)
В. Дымарский ― … когда не было Петербурга просто.
А. Невзоров ― Так это понятно, понятно. Но никому не придет в голову ставить в упрек орловскому губернатору чудовищную серость. Понятно, что он и должен быть человеком как минимум малограмотным, иначе он никогда не занял бы этого места.
Вообще смешно, страшно и противно наблюдать. Мне очень жалко вас. Мне очень жалко, что люди, которые руководят вами, вот заняты этим бредом, они всерьез обсуждают установление памятника какому-то древнему, замшелому, давно не никому не интересному кровопивцу, Чикатиле того времени. И тратят время на обсуждение этих вопросов. Эти люди могли бы книжку прочесть, старушку через дорогу перевести, в конце концов, забор кому-нибудь поправить. Они всерьез обсуждают памятник идиоту.
В. Дымарский ― Идиот идиотом, но уничтожил много людей.
А. Невзоров ― Да, конечно.
О. Чиж ― Применительно к этой истории тут в словах орловского губернатора есть одна фраза. Он говорит: они никогда не канонизируют ни Петра I, ни Ивана Грозного, никогда. За методы управления к ним есть вопросы. Но такие мощные государственники, они в истории остаются навсегда. Вот вам не кажется, что у нас культ мощного государственника, он такая родовая травма, проходит через столетия?
А. Невзоров ― Да, правильно. Только нахрена была нужна эта государственность? Для того, чтобы дать плоды 37-го года? Для того, чтобы дать «закон о кухаркиных детях»? Для того, чтобы дать Первую мировую и Вторую мировую? Для того, чтобы унижать, насиловать и оставлять без образования, света и каких бы то ни было надежд миллионы человек? Для того, чтобы какие-нибудь люди, которые… ну, вот сегодня мы знаем, что идеализируется крепостное право. Но те, кто его идеализируют, не понимают, что это их жены в случае установления и возвращения крепостного права стали бы выкармливать грудью мопсов Шувалова. Вот когда идет речь о сохранении российской государственности, сперва нужно спросить: а нахрена ее было сохранять? И что это за подвиг такой?
...
А. Нарышкин ― Вас просят дать оценку вчерашнему крестному ходу, который прошел в Москве, был приурочен ко Дню ВДВ. Пишет человек нам на смс: «Меня достало Средневековье». Вам как? Как вы вот это характеризуете, такое сочетание?
В. Дымарский ― Молебен, потом пьянка…
А. Невзоров ― А в фонтане-то попа утопили или десантника? Я не знаю, кого. Кого-то утопили.
А. Нарышкин ― Десантника. Он сам.
А. Невзоров ― Ну, понятно, да. А крестный ход был с участием пьяных вэдэвэшников или без?
А. Нарышкин ― Ну, он был в первой половине дня, я так понимаю. Наверное, все-таки содержание алкоголя там было меньше.
А. Невзоров ― Мы знаем про то, что церковь очень навязчиво лезет всюду. Если бы они просто исповедовали своих богов и придерживались всех этих неолитических древних дремучих сказок, это их радости, в которые мы не собираемся лезть. Но, к сожалению, они пытаются навязывать их всем и лезут во все структуры, в том числе и в армию. Что взять, собственно говоря, с десантников? У них профессия – не думать, а разбивать об голову кирпичи на показухах и тонуть в фонтанах. Поэтому ожидать, что десантники могли как-нибудь адекватно отреагировать на появление попов в своих рядах, ну, по меньшей мере глупо.
А. Нарышкин ― Как вам кажется, а почему – вот Виктор Шендерович у нас на сайте пишет об этом и у себя в Фейсбуке – почему на один день в году наши правоохранительные органы как-то скукоживаются и разрешают десантникам делать все что угодно? Вот он пишет об этом: главное правило в этот день для тех, кто не служил в ВДВ – не попасть под раздачу. Вот с чем это связано: какой-то страх, не страх?
А. Невзоров ― Ну, во-первых, это немножко не так. Здесь Шендерович, я полагаю, чуть-чуть сгущает краски...
А. Нарышкин ― Шендерович опирается на фактуру. Вот «Газета.ру» сообщала как раз по итогам вчерашнего дня, что несколько десантников – понятное дело, что не все они себя так ведут – несколько десантников зашли в московское кафе, и устроили там погром, и дали нескольким посетителям по роже. И, как сообщает владелец заведения, там полиция приехала и никакого разбирательства не было, никого не задерживали. Это вот один из примеров.
А. Невзоров ― Понимаете, не готов я каждый отдельный пример комментировать, но я пронаблюдал с большим удовольствием, как героев Донбасса, героев Лугандона в Москве у вас недавно судили и осудили на восемь лет за попытку вымогательства денег в банке «Югра», если не ошибаюсь. Это лугандонцы приехали в Москву, и, опять-таки, все в своих нашивках, все в своих андреевско-лугандонских флагах и колорадских ленточках, стали трясти бедный банк «Югра», требуя с него триста миллионов.
А. Нарышкин ― Там же цель была благая, она как раз на развитие ЛНР/ДНР, по-моему, просили эти деньги.
А. Невзоров ― Мы знаем это развитие и мы знаем, куда бы эти деньги попали в реальности. Но совершенно неважно. Важно, что тут правоохранители сработали очень жестко и четко.
...
О. Чиж ― Тему лицемерия хочу продолжить ту, которая была у нас до новостей, и новости нас на ней прервали.
А. Невзоров ― Да, это важный момент. Вот, кстати говоря – Оксаночка, извини – я договорю про Лугандон, про вот эту донбасскую историю, поскольку она меня грызет, сверлит и не дает мне покоя. Я ведь понимаю, что сейчас все эти люди из России, которые прошли лугандонские окопы и лугандонские бараки, ведь они же прошли не школу даже, а некий университет сепаратизма, да? Они на своем примере убедились о том, что сепаратизм – это так легко. Надо всего лишь захотеть, нажраться и взять в лапы автомат Калашникова, да?
Вот к чему это приведет в России, когда вся публика, которая натренировалась в сепаратизме, именно в сепаратизме, и убедилась, что сепаратизм – это действительно очень просто, как всякое деструктивное, как всякое разрушение, как всякое, в общем-то, ну, серьезно изъязвляющее нашу реальность действие, это очень просто. И вот сейчас эти все выходцы из университета сепаратизма волей-неволей свои сепаратистские привычки начнут тащить в Россию.
И вот тогда та власть, которая так долго подкармливала мерзкую донбасскую войну ракетами, гречкой, уродами, уголовниками, техникой и соляркой, вот тут она начнет до крови чесать себе загривок и задумываться над тем, что же она наделала.О. Чиж ― Вот смотрите, вы говорите, что они в какой-то момент поняли, что им достаточно взять оружие в руки и, как вы сказали, нажраться. Но на самом деле есть еще третье важное обстоятельство: очень важно, чтобы твои желания совпали с неким одобрением, которое должно вот так разливаться в воздухе, да? Когда эти намерения будут не совпадать – так, что же, тут государство хорошо умеет сажать, когда действительно хочет этого.
А. Невзоров ― Ну, не забывайте, что мы сейчас говорим не о каких-то конкретных реальных ситуациях, мы говорим о методике, мы говорим о ощущении необыкновенной простоты этого дела, как можно от любой страны брать откусывать и отламывать любые территории там, где чуть-чуть подослабело государство. Ведь не всю же жизнь будут маршировать железные золотовы, и не всю жизнь лапа Кремля будет обладать такой хваткостью и такой жесткостью, как сегодня. Да, мы прекрасно знаем, что эта лапа слабеет, парализуется, отсыхает, что с ней происходит множество всяких удивительных метаморфоз. И тогда все эти люди, которые знающие, которые знают простоту создания сепаратистских ситуаций, наверняка применят свои знания на практике. Мы говорим только об этом. А одобрение – ну, что одобрение? Мы же знаем, что публика, те самые 80 или 96 процентов, они же вообще покорные, они покорные любым ситуациям. И, уверяю вас, после того, как Донбасс будет освобожден, вероятно, от захвативших его уголовников, все те, кто сегодня рыдают о любви к новым республикам, поднимут жовто-блакитные флаги и запоют про то, как Украина велика и сильна.
Вход
FAQ
Поиск
Пользователи
