Коллеги, спасибо за поддержку - кто поддерживал, - и рафинированную нравственность - у кого она таковая, - ибо, вероятно, в идеале стремиться к ней надо. *надеюсь, не сильно накосячил с препинаниями* Оставив за горизонтом художественную ценность конкретного произведения, хотелось бы высказаться по обсуждаемому предмету. Если автор считает, что в определенном месте его текст должен усиливаться матом, то это авторское право. Если читатель находит, что автор перестарался - право читателя отложить книжку в сторону или даже поюзать её в гигиенических целях. На этом конфликт автор-читатель считаю исчерпанным. Однако предметом дискуссии в данный момент является конфликт (художественный) автор-судья. Тут все немного тоньше. Отвечая исключительно за себя, не имею морального право отвечать за обликомораль и добровечноразумную комплектующую чужих произведений (находясь в статусе судьи) - ввиду того, что сам не являюсь эталонным образцом в альтернативной (относительно своих произведений) действительности. Это раз. Что касается уместности мата применительно аудитории. Конечно, аудитория имеет право задавать правила, которых стоит придерживаться, чтобы аудитории угодить. Если это необходимо. Тут возникает конфликт целей и средств. Победить в конкурсе, опубликоваться, обкататься или просто высказаться. Выставляясь на конкурс с матом, адекватный автор априорно в призеры не рвется. Хотя, помнится, и на Азимуте случались прецеденты, но это, думается, подтверждающее исключение. Одним словом, не повод для заигрываний. Другое дело, например, издатель - тут можно и поуступничать (вот такая автор беспринципная субстанция). Но это за рамками конфликта нравственности - издателя навряд ли оскорбляет мат автора, просто он (издатель), как правило, более щепетилен в отношении мнения читателя, он, в отличие от судьи конкурса, только посредник. Но тут все тоже весьма лицемерно. Пример. В тексте у автора написано (и данный факт требует такой эмоциональной окраски), что герой весь день прое*ался с форсунками. Редактор просит заменить. У автора возникает выбор: встать в позу, дешево скоррелировать до «гребался», смалодушничать «трахался» или выдать что-либо более-менее нейтральное в стиле «сношался». Редактор согласен посношаться, и в такой редакции реплика попадает на бумагу. Читатель, прочитав, соответственно, о сношении героя с форсункой, вынужден напрячь извилину, отмотать ход авторской мысли в сторону деградации, опуститься до уровня автора, и согласиться. Потому что с форсунками можно только е*аться. Так зачем нужны были экивоки, если воображение читателя все равно нарисовало половой акт в его естественно обсценной форме? Это два. Три - мат в мозгах. На что любезно обратила внимание уважаемая Ларус. «Курва», безусловно, лексическая единица сербскоматерной конструкции, причем жесткая, аналогичная нашей бл*ди. Но ни один русскоязычный мозг не оскорбится от присутствия его в тексте, не восприняв курв соответствующим образом. Майк, что касается сносок. Я некоторое время размышлял, стоит ли давать перевод именно таким образом, и пришел к заключению, что мат в сносках и мат в тексте - это разные вещи. Сноска носит энциклопедический характер и не должна влиять на художественную ценность конкретного произведения. Поэтому - как есть.
|