как в саду

    Евгений Странников
     
    Как в саду
     
    1

    Стоило мне сказать, что я парис, как некоторые тут же вспоминали про якобы неотложные дела и улепётывали. В других наоборот просыпался неутолимый интерес. Они спрашивали, спрашивали, спрашивали. Казалось, их любопытству не будет конца. Потом делились баснями, которыми обросло наше ремесло. После непродолжительных передышек принимались уточнять где, правда, а где вымысел. Забавно наблюдать выражение лиц таких болтунов, когда говоришь им, дескать, чушь всё это. И на грош в ваших историях правды нет. Кто-то обижался, а кто-то болтал пуще прежнего.
    Наученный горьким опытом я стараюсь скрывать свой род занятий. Чаще всего вру, что зарабатываю в сети. И никаких тебе вопросов. Каждому времени свойственна своя «страшная» профессия. В наше время это паронормальные исследователи или парисы. Мы работаем, на свой страх и риск. Клиент находит нас через сетевые порталы или посредством знакомых. Заказы бывают самые разные. Тому захотелось песочку из Безлюдовской аномалии. Мол, интересно же на маленьких големчиков посмотреть. Видели б они этих големов в действительности. Благо они привязаны к месту рождения. Кстати это особенность каждой аномалии. Другому срочно понадобился кричащий камень из свихнувшейся высотки. Бывают у меня, и посерьёзней клиенты, нежели разжиревшие нувориши. Я имею в виду университетских профессоров, изучающих причину паранормальной активности.
    Началось всё лет шесть назад. По началу думали массовый психоз. Люди толпами валили в больницы, жалуясь на летающую мебель, огонь на стене, стоны в доме. Кто-то с ужасом убегал от собственного летуна. У кого-то старинная мелочь сыпалась из воздуха. В общем, всех случаев не перечислишь. Но, увы, сумасшествием здесь не пахло. Чаще всего аномальными становились места с давнишними зданиями. Ну, там памятник архитектуры, какой ни будь или коттедж, построенный на рубеже веков. Особенную разновидность представляли высотки советского периода. Там такое можно было встретить, жуть. А ещё аномалии тяготели к свалкам, старым автозаправкам, очистным сооружениям, железной дороге и даже к заводам.
    Вот так-то, наши услуги требовались многим, но водиться с нами хотел далеко не каждый. Как нас только ни оскорбляли. И мутанты, и демоны, и уроды, да разве вспомнишь весь бред узколобых. Церковь нас и вовсе отлучила от лона своего. До сих пор грущу по сему поводу. Не знаю, как жить дальше…
    Священнослужители других религий попросту сообщили о своём отрицательном отношении к парисам. Человечество, человечество, что будет с тобой ты же, как овощи в банке законсервировано. И срок годности неминуемо истекает. С одной стороны аномалии с другой кризис познания. Как это ни дико звучит, но славно известный научно-технический прогресс заглох. Учёные ограничиваются теориями, пустыми теориями. На практике они не подтверждается. Вот уже лет пятнадцать ничего нового не создали. Помниться один профессор с энтузиазмом заявил, мол, застой явление временное, зато потом открытия хлынут, не угонишься. Не знаю, не знаю. А пока мы продолжаем пользоваться тем, чем пользовались раньше, только заново выпущенным. Те же мобиты, те же фотонеры, те же летуны… Космические программы свернули ещё раньше. И снова всех волновал вопрос почему? Как всегда бывает, ответы давались разные. Один несуразней другого…
    Ну, вот посетовал немного можно переходить к главному.
    День, которому предстояло решительно изменить мою жизнь, начинался как обычно. Проснулся я рано. Снова меня донимали странные сны. Например, сегодня мне приснилось, что я умею дышать под водой. Я словно Ихтиандр бороздил прозрачные воды неведомого моря. Мимо проплывали пёстрые обитатели глубин. После каждого такого сна во мне что-то менялось. Душа полнилась радостью, и одновременно мне хотелось бежать, бежать подальше от прогнившего общества. Общества, котороё захлёбывалось в собственных нечистотах. Бодрствование постепенно смывало необычное состояние. Но оставленная канва давала о себе знать. День за днём я становился другим человеком. Иногда это даже пугало. Я порвал с друзьями, замкнулся в скорлупе одиночества. Вот написал, порвал с друзьями и улыбнулся каламбуру. Разве можно назвать общением разговор с друзьями через сеть. В наше время не модно общаться при встрече. Было б ради чего время терять. Вон включил коммуникатор и в путь. Хочешь устроить приём или вечеринку, загружайся в виртуальную среду. По сути, почти каждый третий в городе, да и во всём мире был одиночкой, тешащейся иллюзией общения. И это считалось нормальным. Но мой случай выходил за рамки здравого смысла. Я наслаждался уединением от людей. Обилие свободного времени тратилось на изучение себя. Вы не представляете, какие открытия ждут человека, часто обращающего взор внутрь своего естества. Позже появился ещё один симптом странной хвори. Когда я выходил на улицу, совершенно терялся. Кружилась голова, мне становилось тесно среди людей. Хотелось поскорее вернуться домой. Только усилием воли удавалось справиться с паникой.
    Окончательно сбросив следы дремоты, пошёл на кухню. Домовой услужливо предложил перекусить. Я же ограничился стаканом чайного кваса. Вернулся в спальню. Ослабил затемнение окон. Включил фотонер и начал просматривать почту. Среди множества рекламного бреда встретилось странное сообщение.
    «Привет. То, что происходит с тобой легко объяснимо. Ответы получишь, на заброшенном заводе «Красный октябрь» в ново-баварской промышленной зоне». Моё сообщение с вопросом «Кто вы» отправить не удалось. Я решил последовать совету. Стал собирать рюкзак. «Заброшенный район ново-баварской промышленной зоны. Разбитые дороги, полуразрушенные заводы. Параактивности на удивление нет. Что могло быть там интересного для париса»? Размышлял я.

    2

    Контрольный периметр, оберегавший старые промышленные районы от непрошенных гостей собирался преодолеть на «карлсоне». Ранец с антигравитоном весил не меньше пятнадцати килограмм. Я надел его поверх рюкзака. Признаться мне впервой приходилось пользоваться этой крайне ненадёжной штукой. А отчего собственно карлсонам быть надёжными, если их собирали умельцы чёрного рынка. Но ничего не поделаешь, иначе не обмануть датчики периметра. Будь там аномалия, периметр давным-давно издох бы сам.
    После включения антигравитон неприятно запищал. Морщась и прикрывая уши руками, стал ждать разогрева. Писк прекратился спустя минуту, но в спину дышало жаром даже через набитый рюкзак. Перед тем как взлететь глубоко вздохнул. С перепуга поставил максимальное ускорение, поэтому вверх устремился со скоростью болида. Снижение ознаменовалось писком ранца. Карлсон вырубился. Вот тогда я действительно ощутил что значит, сердце ушло в пятки. Упасть с высоты полукилометра участь не завидная. Отчаянные попытки включить упрямое оборудование успехом не венчались. Расстояние до земли стремительно сокращалось. И вдруг я упал на что-то мягкое и невидимое. Это что-то пружиня, несколько раз подбросило меня вверх, как батут ребёнка. Когда качания прекратились, я некоторое время лежал, таращась в небо. Подо мной протиралось не меньше сотни метров пустоты.
    - Отныне день четырнадцатого июля будет считаться вторым днём рождения Ростислава Жарикова, - сказал я вслух. Свыкнувшись с мыслью о чудесном спасении, сбросил ранец, забросив его подальше. Больше часа ползал по невидимому желе, пытаясь спуститься. Наконец мне повезло. Съехав вниз, не хуже чем с зимней горки я, вопреки здравому смыслу снова попытался штурмовать невидимую стену. Очередной вежливый пинок не заставил себя долго ждать. По неволе вспомнился роман Саймака «Всё живое». Там вокруг городка такой же барьер образовался. Брошенный камень, отфутболило так, что я едва успел пригнуться. Кажется, в том романе камни спокойно пролетали через невидимое препятствие.
    Не добившись желаемого решил прогуляться окрестностями. По пути ничего интересного не встретилось. Одна удручающая картина запустения. Разбитые оконные стёкла, полуразрушенные заборы, крошащийся кирпич стен заводских построек. А ещё горы мусора. Вот кому здесь было вольготно так это бродячим собакам. Они ходили не то что стаями, а целыми стадами. Но людей боялись. При виде меня разношерстное скопище псов поспешно ретировалось. И это настораживало. Значит не такие уж необитаемые эти места.
    Захотелось перекусить. На глаза удачно попался провал в серой, стене ближайшего ко мне цеха. Ещё раз, осмотревшись, скрылся в здании. Внутри пахло маслом, сыростью и кошачьей мочой. Не брезгуя, достал фольгу с бутербродом и открыл термос с какао. Ароматные запахи приятно дразнили обоняние. Неожиданно на улице послышались голоса. Разговаривали двое мужчин. На четвереньках я подполз к пролому и осторожно выглянул. Вдоль стены соседнего цеха шли двое военных с оружием на перевес. С каких это пор вояки шастают по заброшенным районам. Или они ищут тоже, что и я? Наспех завинтил крышку термоса и забросил его с бутером обратно в рюкзак.
    - Блин, тебя проглючило. Какого … было тащиться сюда, хрен знает откуда. – Бранился один.
    - Говорю тебе, я видел человека в небе.
    - Не, ты задрал. Ты чё умнее сенсоров?
    - Проверить всё равно надо.
    - Проверил?
    - Погоди, вон пролом в стене, давай посмотрим там. – У меня всё похолодело внутри.
    - Смотри, - безразлично отмахнулся другой.
    Я молниеносно окинул взором цех. Спрятаться можно было лишь на втором этаже, но металлическая лестница была отрезана. Рванув крышку рюкзака, достал пневмо-кошку. Крюк зацепился за бетонный край перекрытия. «Дзынь»
    - Слышал. Там кто-то есть. – Армейские ботинки чаще застучали по асфальту. Пока «кошка» поднимала меня, я с замиранием сердца смотрел на расстегнутый рюкзак, болтающийся, за спиной. Поднялся и затих.
    - Смотри следы.
    - Блин, какие следы. Ну, бомжи…
    - Бомжи! – Резко сказал любопытный. – И кто же им купил туристические ботинки?
    - Эй, наверху слезай по хорошему. – Крикнул он мне. Я молчал. Солдат выпустил очередь, бетонное крошево посыпалось вниз.
    - Рехнулся! – Недовольно сказал его напарник. – Так, ты задрал! Я пошёл!
    - Ладно, пошли. Может, это охранники топтались. У них всё не по уставу.
    Когда военные ушли моё внимание, привлекло деликатное покашливание за спиной. Обернулся и увидел старика. Обычный дядька. Взлохмаченные седые кудри, потёртая давно не стираная одежда.
    - Что, обделался, поди, от страха.
    - Не успел, - поддержал я шутку. Старик улыбнулся.
    - Ну и чего ты рыщешь здесь? Чего патину тревожишь?
    - Какую паутину?
    - Там, где барахтался.
    - Так ели бы не она я бы в лепёшку превратился.
    - Это понятно. А зачем тебе внутрь надо? – Старик присел на плиту, сложив ноги по-турецки. Я задумался. Говорить ему правду или нет. Сегодня с самого утра просто день сюрпризов. Всё складывалось, так как нужно. Как говорят, в таких случаях значит ты на правильном пути.
    Я рассказал ему о письме.
    - И что же ты думаешь все, все ответы найти?
    - Хотя бы парочку.
    - Скромно. - Старик поковырялся в носу. – Меня зовут Игорем. Это я тебе письмо накатал.
    - Вы?
    - А что не веришь. Бомжевато выгляжу да?
    - Ну, в общем…
    - Не суди по обёртке. – Он громко высморкался в грязную тряпку, заменявшую носовой платок. - Пойдём со мной. – Он поднялся. Подошёл к краю провала и по-молодецки спрыгнул с трёх метровой высоты. Приземлился на согнутые ноги. Удивлению моему не было предела.
    - И куда мы идём? – Спустившись вниз, поинтересовался я.
    - Туда, куда ты хотел.
    - Но ведь там барьер.
    - Делов то.
    Когда мы подошли к невидимой стене, Игорь вынул из кармана треснутый пульт дистанционного управления. Набрал какую-то комбинацию цифр и прошёл сквозь барьер. Переход сопровождался характерным чавканьем.
    - Не дрейфь. – Сказал он, призывно махая рукой.
    Оказавшись за барьером я продрог.
    - Привыкнешь, - сказал старик, глядя на меня.
    Я застыл, с изумлением рассматривая странные сооружения, вместо заброшенных зданий цехов. Здесь даже воздух был другим. Бетон, сталь и кирпич переплетались друг с другом как волокна нитей в канате. Множество таких вьющихся канатов стремились вверх, образуя, клиноподобные сооружения с широким неправильной формы основанием. Неземные строения гармонично сочетались с причудливыми деревьями. Да здесь ещё хватало строительного мусора и всяческих непонятных мне предметов, но работа спорилась. Строители, словно трудолюбивые муравьи, продолжали обустраивать свой общий дом.
    - Это…, как вы это сделали?
    - Руками, Как ещё, - улыбнулся Игорь.
    - Но этого не может быть.
    - Ну ты же это видишь. К слову паутину, создаёт генератор, тоже собранный из хлама.
    - Я ничего не понимаю. Хоть что-то поясните.
    - Ох, - старик провёл рукой по лицу. - Тяжело с новорожденными.
    - Это я новорожденный?
    - Ага. – Он присел на поржавевшую трубу полуметрового диаметра. Я терпеливо ждал пояснений. – Присаживайся, сам знаешь, нет правды в ногах. Вот я тебе сейчас расскажу кое-что, и ты ещё больше запутаешься. Чур, меня не винить, сам просил. – Он надавил пальцами на переносицу, собираясь с мыслями.
    - Мы находимся в колонии Психов. Так нас называют там, за барьером. О нас не сильно распространяются. Да даже если бы и рассказывали кому это нужно. Треть людей живёт в вирте, месяцами не вылезая оттуда, часть ждёт апокалипсиса, грешки, замаливая, часть обдолбленна наркотой и сивухой. Короче говоря, каждый сходит с ума по-своему. Ну, это ты знаешь, эт я так, для солидности. Общество катиться в пропасть.
    Почему нас назвали Психами? Всё очень просто. Каждый из нас добровольно отказался от положения в обществе, любимой работы или просто работы, вырубил ЧИЛ (чип идентификации личности) и поселился на отшибе.
    - Вырубить ЧИЛ невозможно.
    - Это тебе так кажется. Не мешай. – Старик расчесал пятернёй шевелюру. Например, мы живём здесь. Есть Психи, которые живут на свалках, полигонах токсических отходов и даже в чернобыле. Мы можем многое. И ещё многому научимся. Мы не уверены, но нам кажется, что всему виной Нибиру. Не зря об этой планете говориться в шумерских мифах. Нибиру – это корректор развития цивилизации. Эта планета появилась в солнечной системе порядка пяти с половиной миллиардов лет назад. Она приблизительно в четыре раза больше Земли. На один оборот вокруг солнца у Нибиру уходит порядка трёх тысяч шестисот лет.
    - Откуда вам это известно?
    - Не важно. Ты тоже этому научишься. Видишь ли, согласно шумерским мифам пришельцы с Нибиру дали им высокие знания, а позже уничтожили. Может, и нет никаких пришельцев, есть некое излучение, влияющее на людей. Но как бы там ни было, мы почувствовали себя иными как раз тогда, когда Нибиру стала видна на небосводе. Скоро она ещё ближе к Земле станет.
    - Значит Психи – новая раса?
    - Ни в коем случае. Мы люди, просто иные. Прежние люди – история.
    - И как вы относитесь к ним?
    - Прежние люди, в большинстве своём вымрут сами. Они стремятся к этому с необычайным искусством. Но как бы там ни было они – наша основа. Здесь о другом нужно думать. Мы готовимся к войне.
    - С кем?
    - Военные нас просто так не оставят. Пока они попросту охраняют территорию. Нас им не поймать. Уже были неоднократные попытки проникновения. Но увы… В конце концов на нас сбросят термоядерную бомбу. Они бояться нас, хоть и почти ничего не знают. Между прочим, в других странах есть случаи обстрела паутины ракетами.
    - Образумьте военных.
    - Хочешь, попробуй. За последствия не отвечаю. Мы дадим им отпор, если, конечно, до этого не уйдём отсюда.
    - Куда?
    - Мы построили телепортеры. Но пока можно перемещаться только по Земле. Если удастся уйти в другой мир, мы уйдём. Но если нет… - Старик замолчал.
    - Уйдите в пустыни, горы…
    - Нас выслеживают. Нам пока непонятно как. Может виной Дирижабли. Но мы скоро это узнаем. Кровопролитие - последнее дело. Так теперь о тебе. Ты новорожденный. Псих, который ещё не знает о себе ничего. Я твой опекун. Нам уже не так сложно, как первым Психам. Постепенно ты узнаешь свой талант. Большинство из нас может вдыхать жизнь в технику, поэтому мы строим всё из ничего. Это условно. Мы ограничены в материале. Например, если мне нужно сделать камеру без стекла не обойтись. Улавливаешь. – Я молчаливо кивнул. Тогда Игорь попросил мой мобит. Едва телефон оказался в его руках, как он стукнул им о трубу. Батарейку положил слева от себя, пострадавшую начинку справа. Вынул, стары проигрыватель из кармана куртки. Тоже разобрал. Соорудил из трёх обломков несуразную конструкцию и скрепил всё шнурком. В завершении упаковал творение в обрезок пластиковой бутылки от кефира, подобранный тут же.
    - Смотри теперь это радиоприёмник. Вот эта кнопочка настройка. А здесь звук. Это я так наспех, потому и страшненький.
    - Но этого не может быть? – Упрямо мотнул я головой. Приёмник действительно работал. – Фантастика.
    - Ты ещё и не такое увидишь. У одних хорошо, получается, делать транспорт, у других безделушки, у третьих всякие новинки, типа генератора поля или телепортер. Есть ещё и такие, которые путешествуют на другие планеты во сне, а потом материализуют привезённые предметы, если они их могли там унести. Другие путешествуют по сетям без компьютера. Там много чего можно найти. Вот так я тебе письмо отправил. Мы ищем своих повсюду и спасаем. Бывает приходиться вырывать их из когтей спецслужб. Нехорошие игры они ведут с нами. – Старик говорил обыденным тоном, без всякой злобы.
    Неожиданно у меня затуманился взор. Когда зрение восстановилось, Игорь выглядел опрятным человеком, одетым с иголочки.
    - Уже лучше, - одобрительно кивнул он головой. – Долой очёчки. – Перемены, случившиеся с опекуном, я принял как данность.
    - А вы ни думаете, что разделение человечества – экзамен для нас. Может наша задача помочь всем стать психами. – Игорь улыбнулся. Подошёл к дереву и указал на засыхающую ветвь. – Смотри это можно назвать веткой?
    - Конечно, просто она засохла.
    - Скажи, а почему молодые ветки или даже само дерево не позаботились о них? Повилсо молчание.
    Вместо ответа я стал раскачивать отживший своё сушняк. На голову сыпалась кора, засоряя глаза. В какой то момент ветвь поддалась и обломилась…
     
     

    Харьков
    15.07.2009