b034 Девочка ищет маму

    Девочка ищет маму.
     

    Всем мамам мира посвящается.

    «Цок-цок!» - стучали каблуки сандалей по утреннему асфальту.
    Он был еще пуст, только ребенок бежал по тротуару со всех ног. Им являлась девочка лет пяти, невысокая даже для своего возраста, в сарафане поверх простеньких джинсов и косичками на каштановой голове. В глазах у нее сквозила растерянность и неловкость. Город словно давил со всех сторон, пытаясь расплющить, забрать, поглотить…
    Наконец, девочка остановилась. Моргнула, легко дернула себя за косичку, словно в желании прийти в себя. Отдышалась после долгого бега. И замерла.
    Взглянув на этого ребенка, можно было понять – то, что она здесь находится, совсем не личный каприз или случайная глупость. Девочка искала. Кого-то или что-то. Искала давно и не могла найти. Видно это было по всему - по глазам, по нервозным жестам, по растрепанным волосам и вопросе поиска на лице. Все в ней было каким-то резким, особенным.
    А еще – девочку звали Жизнь. И больше она ни о чем не помнила.
    Жизнь хотела домой. Жизнь хотела увидеть маму. А еще Жизнь хотела понять, где она находится, и что значит для этого мира.
    Снова цок-цок. Это тронулись с места ноги девочки, одетые в цветные сандалии на голые ступни. Взгляд по сторонам – растерянный, убитый, полный желания найти…
    - Мама! – Жизнь сжалась, обхватив локти руками. – Мама!
    А город пуст. Он еще спит, только редкие машины скользят по асфальту, минуя тротуар. И нет даже редких ранних прохожих – они слишком неожиданны для столь небольшого городка. И маленькая фигурка одиноко ищущей девчонки кажется на всем этом фоне насмешкой над пустотой утреннего мира.
    Жизнь снова остановилась, вздрогнула от резко погасших фонарей, и опять пошла дальше. Куда – она не знала. Просто шла, надеясь на чудо.
    Последнее, что она помнила – это комнату. Странных, недовольных ею людей, постоянно спрашивающих, как ее зовут и помнит ли она свой адрес. Девочка честно отвечала, что ее зовут Жизнь. А еще – что она ищет маму. Но люди злились, кричали, а потом – были ласковы и просили. И снова кричали. А Жизнь смотрела на них непонимающим взглядом и думала о маме.
    Когда они ушли, девочка подошла к окну. Оно неожиданно легко поддалось, хоть и пришлось для этого забраться на стул, затем на стол, а потом на подоконник. Спрыгнув на землю, до которой с окна было совсем чуть-чуть, Жизнь больно ушибла коленку, и даже хотела задрать штанину, чтобы посмотреть на возможную ранку. Но те люди, что кричали на нее, вернулись в комнату, стали злиться, и девочке пришлось убегать, пока они не поняли, куда она пошла.
    С тех пор Жизнь только бежала, удивительно быстро и долго, петляя между зажженными фонарями, а потом прячась в небольшом лесу. Люди сначала попытались ее догнать, а затем куда-то пропали. Жизнь потопталась немного между деревьями, и через некоторое время снова вышла на улицу – к фонарям.
    И пошла. Искать маму.
    А мама была везде. Жизнь чувствовала, что она где-то вокруг, мелькает в небе, отражается в реке и лужах, которые остались от вчерашнего дождя… Почему-то Жизнь помнила дождь, то, как он хлестал по веткам деревьев, и загонял прохожих под крыши. А как выглядит мама, кто она, Жизнь, такая – забылось, вылетело напрочь из ее кудрявой головы. Но девочка знала – когда-нибудь, очень скоро, мама вспомнит о ней, заберет туда, где они жили раньше. И все будет так хорошо, как никогда еще не было! И эти мысли поддерживали девочку, гнали вперед. К маме.
    Она даже не устала, потому что отдохнула чуть-чуть в комнате, где на нее кричали странные люди, а потом перевела дыхание в леске. Немного саднила правая коленка, но это была чепуха. Мама – она главнее.
    Утро медленно становилось ярче. Через минут пять глаза девочки застил луч встающего солнца, в сторону которого она направлялась. Жизни пришлось немного свернуть. А затем девочка снова поняла, что мама рядом. Даже оглянулась в ту сторону, где она была. Но мама исчезла так же быстро, как и появилась. Она была занята. У нее своя, очень трудная и важная работа…
    Из домов начали выходить люди. По асфальту заскользило больше машин. Куда больше, чем темной ночью. Мимо проехало двое парней на велосипедах. Жизнь посмотрела им вслед, чуть наклонив голову, словно оценивая. Ей тоже хотелось так ездить.
    - Девочка, ты чья? – этот вопрос поставил Жизнь в тупик и заставил заволноваться еще сильнее. Таким же тоном говорили вчерашние люди. Они не желали ей зла, но хотели помешать искать маму. Как теперь можно доверять тем, кто говорит также?
    - Я мамина, - очень серьезно сказала Жизнь и миновала прохожего, которого заинтересовала судьба одинокого ребенка.
    Ей опять не повезло. Кто-то мягко и неназойливо, но очень крепко и неприятно схватил девочку за руку. Жизнь рванулась, и даже почти смогла освободиться от тисков, но руку сжали так больно, что она замерла, не смея дышать. Обернулась, увидела лицо пленителя. Это была женщина лет тридцати, немного полная, с удивленным лицом. «Я не нужна вам!» - хотела закричать Жизнь. – «Отпустите! Я не ваша!»
    Но ее не отпустили. Зато снова нахлынули вопросы – откуда, как зовут, где живешь, что здесь делаешь? Сначала Жизнь отвечала, так же, как и вчера, но кто станет слушать маленького ребенка?
    И тогда Жизнь закричала. Нет, совсем не так, как кричат дети, когда требуют игрушку, конфету или внимания. Она закричала от боли, от слез, от невозможности убежать, от своей беспомощности, от глупости окружающего мира! Ей было больно и плохо, ей было так больно, так плохо, что никто не мог понять, что ей не нужно ничего того, о чем все говорят. Ей нужна мама! Ей нужна мама, и больше ничего!
    - У вас что-то случилось? – решительный голос, полный удивления и желания разобраться, пришел со стороны. Молодой, чуть приглушенный, женский. Жизнь обернулась, и посмотрела на новую фигуру в этой ситуации совсем другими глазами, нежели, чем на женщину, что остановила ее только что.
    Перед ними стояла девушка, наверное, студентка, а может, немного старше. Выглядела она так робко, что было ясно – вмешалась спонтанно, откликнувшись на необычный крик, непохожий на капризный тон младенца. К животу прижимала сумку, но не кокетливо-небольшую, а необъятную, хозяйственную, в чем-то даже нелепую. И смотрела, как обычно рассматривают котят маленькие дети – нерешительно, но с чувством уверенности, что это можно пощупать – оно еще не убежит.
    - Да девочка совсем одна… - как-то растерянно отозвалась женщина, ослабляя хватку. – Я же вижу – ребенок ухоженный, домашний. Не может же родная мать в такую рань…
    - Я ее знаю, - почему-то голос девушки наполнился еще большей уверенностью. – Она живет в доме напротив. Наверное, заблудилась. Все хорошо, я провожу ее домой. Идем.
    Девушка наклонилась к Жизни и доверчиво посмотрела ей в глаза. И Жизнь тут же, каким-то странным наитием, поняла, что да. Этому человеку она нужна. И именно вмешавшаяся девушка поможет найти маму.
    Жизнь тут же коснулась протянутой руки.
    На женщину они даже не посмотрели. Просто ушли, быстро-быстро, словно боясь, что что-то произойдет.
     
    - Меня зовут Тоня, - первой начала говорить девушка. Они вышли из продуктового магазина и теперь тащили сумку вместе. Точнее, сумку несла Тоня, а Жизнь лишь «помогала», сжимая ладошками ручки тяжелой ноши. – Ты чья?
    На этот раз Жизнь не испугалась.
    - Я мамина.
    - Я тоже, - девушка как-то грустно улыбнулась. – Ты помнишь, где живешь?
    - Нет… А это важно? Я ищу маму…
    - Как тебя зовут? Мы можем узнать адрес по фамилии… Наверно…
    Жизнь остановилась. В глазах щипало, давно и настойчиво. Маму она чувствовала. Мама работала. Ей нельзя было останавливаться, совсем нельзя. Но даже когда мама скользила где-то рядом, Жизнь понимала, что пришла та сюда совсем не ради нее. От такого с каждым разом становилось все горше и горше. И слезы все подступали и подступали к глазам и горлу.
    - Ты чего? – Тоня, пройдя пару шагов, и поняв, что рядом больше никто не семенит, тоже встала. Оглянулась на ежащуюся девочку и наклонила голову. – Что-то произошло? Ты не волнуйся, мы ее найдем. Это нетрудно в наше время.
    Жизнь замотала головой. Все было бесполезно. Найти маму может лишь она сама. Другим это не по силам.
    - Я сама ее найду… - девочка тыльной стороной ладони провела по намокшим ресницам. Сейчас она выглядела серьезной-пресерьезной, совсем не на пять лет. – Я сама!
    Она хотела убежать, но Тоня окликнула ее и Жизнь тут же вспомнила, что нужна этой девушке. Почему, как и зачем – этого Жизнь как раз не понимала. Но она была нужна. Точно-точно. Так же точно, как и то, что ей нужно найти маму.
    - Пойдем-ка ко мне, - наконец, сказала Тоня. – Пошли-пошли.
    И Жизнь согласилась, затопала вслед за доброй девушкой.
     
    Дом был неопрятный, какой-то скособоченный. Четырехэтажный, съеженный. Ну что ни на есть – домишко какое-то. Большинство балконов выглядело так, словно в квартирах, им принадлежащих, никто не жил. Лишь на одном, застекленном, обнаружился потягивающий старомодную трубку мужчина. Тоня прошла к одному из двух входов, ведущих в подъезды. Распахнула перед Жизнью дверь, приглашая войти первой. Девочка поднялась на порог, высоковатый для ее роста, и заглянула внутрь. Ничего особенного там не было. Лестница, освещенная лампой, двери в квартиры…
    Поднимались на третий этаж. Тоня немного позвенела ключами, выуживая их из узкого кармана платья, и открыла дверь. Снова приглашающее махнула, призывая спутницу войти в квартиру.
    Жизнь послушно вошла в коридор и огляделась. Вспыхнул свет – это внутрь прошла Тоня, и щелкнула по выключателю.
    - Так как тебя зовут? – повторила девушка, стаскивая с ног спортивные тапочки.
    - Жизнь! – бодро откликнулась девочка и прикусила палец.
    Немного помолчали. Затем Тоня подняла сумку, ранее поставленную на пол, за ручки и прошла мимо девочки.
    - Хочешь есть? – слегка задумчиво вопросила девушка уже из комнаты.
    - Да… - призналась Жизнь и зачем-то кивнула.
    - Ты заходи. Разувайся и заходи, - все также, словно размышляя, отозвалась Тоня и быстро затопала по комнате.
    Жизнь несмело и медленно расстегнула свои сандальки, потопталась перед дверью в комнату пару секунд, а затем, поняв, что Тоня остановилась и удивленно на нее смотрит, решительно вошла внутрь.
    Ей понравилось все. Мигом. Появилось ощущение азиатской сказки. И опять таки – Жизнь не понимала откуда знает, как сформулировала такие объяснения своих эмоций и уж тем более, что такое Азия. Но каждая черточка в оформлении комнаты ее притягивала, звеня фэн-шуйскими колокольчиками и не давала оторвать взгляда от стилизованных занавесок.
    Тоня снова заходила, послышался звук льющейся воды – девушка мыла руки. Жизнь поспешно вытащила палец изо рта и поспешила к ней. Оставаться среди воодушевляющих картин востока было интересно, но немного страшновато.
    Послушно вымыв руки, отобедав наспех подогретым супом и узнав половину названий всех, интересующих Жизнь, предметов, девочка была водружена на высокий диван и опрошена с завидной тщательностью.
    - Жизнью тебя зовет мама? – осторожно начала допрос Тоня, нервно постукивая пальцами друг о дружку.
    - Нет, - отрицательно мотнула головой девочка. – Это мое имя.
    Брови у Тони удивленно дернулись, но девушка нашла в себе не то силы, не то толику такта не высказываться о дурацких именах, что дают своим детям странные родители. И продолжила опрос.
    - Когда ты видела ее в прошлый раз?
    - Я не помню! – отчаянно буркнула Жизнь, упираясь взглядом в коленки. – Я ее вообще не видела… Я только вчера родилась.
    Тоня молчала. На этот раз немного дольше, чем в прошлый.
    - Я ничего не помню, - чтобы сгладить впечатление добавила Жизнь.
    - И фамилии? – голос Тони стал совсем разочарованным.
    - А что это? – потеряно поинтересовалась Жизнь, поглядывая в Тонины глаза.
    Девушка не ответила, но задумалась и прошлась по комнате, задевая пальцами китайские подвески. Некоторые еле слышно зазвенели, разгоняя тишину. Жизнь сжалась в маленький комочек. Ей показалось, что она чем-то огорчила эту девушку, ту, что так мило обошлась с ней. Захотелось извиниться, но слова застряли в горле, показавшись лишними.
    Тоня задумчиво стояла у окна, подперев подбородок руками. Одето на ней было все тоже платье, узкое, но для фигуры девушки ничуть не обтягивающее. Жизнь одернула свой сарафан и внезапно снова подумала о маме.
    Почему ее бросили? За что?
    - Мама, - прошептала Жизнь, чувствуя, как глаза наполняются болью и слезами.
    - Мама, - вторила найденышу Тоня, утирая мокрые дорожки, что непроизвольно оказались на щеках.
     
    Полгода назад мама Тони пришла домой позже, чем обычно. Сама Тонька тоже была в расстроенных чувствах – мало того, что Игоря все-таки забрали в эту чертову армию, так еще и пришлось обзванивать всех маминых знакомых в поисках, собственно, самой мамы. Уже пятеро ответили категорическим «нет, не у меня», и девушка нервно грызла косу, посматривая на часы и изучая записную книжку. Но мама, все-таки, вернулась. И, пока Тонька стояла перед ней с самым суровым выражением лица, намекая, что не одобряет полуночных гуляний, флегматично мучалась с кнопками на пальто.
    Почему-то в тот миг девушка впервые осознала, что что-то произошло. Стало холодно, сердце забилось быстрей. Но подойти и спросить «что с тобой, мама?» она, почему-то, не смогла.
    - Я, Тонь, получила результаты анализов, - печально и неожиданно начала мама.
    Тоня моргнула и почему-то попятилась.
    - И как?
    - Все подтверждено, - со вздохом ответила мама и Тоне стало больно.
    - Мам…
    - Давай помолчим, - тихо сказала женщина и миновала прижавшуюся к стенке Тоню.
    А Тоне стало страшно. Казалось, что она что-то теряет. Невозвратимо.
     
    Тоня не знала, почему не отвела девочку туда, куда положено. Нет, она определенно собиралась кому-нибудь об этом сообщить. Но, во-первых, банальное незнание «куда надо» и недоуменное размышление на тему «а есть ли в нашем городе милиция вообще?» отложили этот вопрос на потом. А во-вторых, девочка была очень хрупкой и странной. Тоня боялась, что попав в ту же милицию, Жизни будет в несколько раз хуже.
    Правда, на ум приходило и то, что девочка могла уйти из дома сама. Все-таки, слишком легко ей давались слова о потерянной маме.
    Но изредка Жизнь становилась потерянной и несчастной. Тогда верилось. Совсем.
    Девочку Тоня уложила спать. Та послушно стащила сарафан и джинсы, одела старенькую Тонину ночнушку и уснула. Мигом. Кажется, бодрствовала она дольше, чем нужно ребенку ее лет.
    Сама Тоня спать не легла, да и рановато было для этого. Зато зазвонил телефон. И Тоня аж подпрыгнула от неожиданности. Ей редко звонили…
    Поднимать трубку не хотелось. Тоня знала откуда может идти сигнал. Знала и боялась. Но подошла. Протянула руку. И в ладони оказалась черная трубка ненавистного телефона.
    - Аглашева? – тут же ударил в уши спокойный, но быстрый голос. – Приезжайте.
    - Что-то с мамой? – едва выдавила Тоня, нервно барабаня пальцами по стенке.
    Недолгое молчание.
    - Возможно, что сегодня, - хмуро ответили Тоне. – Приезжайте.
    Гудки.
    А на пороге маленькой комнаты неожиданно оказывается та самая девочка, что тоже теряет маму. Как и Тоня. Почти как…
    - Меня звали… - четко информирует девочка, застегивая детский сарафан. В глазах сквозит уверенность. Такая сильная, что внезапно передается и Тоне, которую почти захлестнула паника.
    - Кто звал? – нужно бежать. Но от Жизни идет такая сила, что уходить не хочется до тех пор, пока не узнаешь в чем дело.
    А еще – просто страшно идти туда, где умирает твоя мама…
    - Меня зовет мама.
    Странный потусторонний голос. Легкая улыбка радости на лице, обрамленном растрепанными каштановыми волосами.
    - Пойдем… - неожиданно говорит Жизнь, берет Тоню за руку и ведет в коридор. И Тоня, почему-то совсем переставшая чувствовать печаль, согласно бредет за странной девочкой, подобранной утром.
     
    Они бежали. Точнее, бежала Жизнь. Удивительно быстро, легко и четко. Когда Тоне казалось, что очередной поворот приведет в тупик, Жизнь находила лазейку, которую было трудно заметить обычным взглядом.
    А Тоня и не знала, как удивителен их город…
    И вот – остановка. Жизнь стоит около самого большого перекрестка города. Тоня переводит взгляд с нее на мчащиеся машины и не понимает, почему находится здесь. Здесь, когда должна ехать в больницу. К маме…
    И тут…
    Жизнь радостно обернулась на Тоню и легко рассмеялась, прошептав «Мама!».
    А на перекрестке неожиданно и резко столкнулись три машины.
    Тоня закричала. А Жизнь распахнула руки и побежала к кому-то, закричав все тоже:
    - Мама!
    Тонин крик оборвался, она с удивлением смотрела на странную… серую?.. женщину, возле которой смущенно перетаптывалась с ноги на ногу Жизнь.
    Женщина была одета как-то по-советски. На теле черный вылинявший ватник, подчиненная ветру ситцевая юбка, голова обмотана платком. И серое-серое лицо. Плотно сжатые губы.
    «Алкоголичка, что ли?» - с неудовольствием подумала Тоня, кидая осторожные взгляды на смятые машины. Там уже сновали люди и водители некоторых машин, которые были ближе всего к аварии. Кого-то вытаскивали из-под заклинившей двери. Тоня вздрогнула и снова обратила внимание на Жизнь и ее маму.
    Девочка стояла рядом с матерью едва дыша и чуть наклонив голову. Женщина не обращала на нее и капли внимания, лишь пристально вглядывалась в аварию и то, как кто-то орет в мобильник адрес улицы. Наверное, для скорой.
    Тоня подошла поближе к Жизни и тронула ту за плечо. Девочка вздрогнула и обернулась. Смущенно сообщила:
    - Мама работает… Ее нельзя отвлекать…
    - Работает? – не поняла Тоня и обратила взгляд на все так же стоящую женщину. «И как ей не жарко?» - промелькнуло внутри.
    - Да… - кивнула Жизнь и снова замолчала.
    И тут женщина лениво, словно нехотя, обернулась к ним. Смерила взглядом сначала Тоню, затем – свою дочь.
    - Зачем ты пришла? – бесстрастным тоном спросила женщина.
    - Мама, забери меня домой! – попросила Жизнь и почему-то уткнулась носом в Тоню.
    - Тебя? – все также спокойно меряя взглядом девочку фыркнула женщина. – Ты еще не выполнила то, зачем пришла в этот мир.
    - Зачем вы так? – возмутилась Тоня, выходя чуть вперед. – Как можно…
    - А ты… - грубо перебила женщина, но тут же смягчилась. – Вот как… Жизнь, ты вернешься домой. Но сначала…
    - Погодите, что это такое твориться? – Тоня, возмущенная властным и медленным тоном женщины, да еще и из-за того, что находится здесь, когда должна быть у мамы в палате, разозлилась окончательно. – Это ваша дочь! Как вы к ней относитесь?
    - Все хорошо, Тоня, - робко подергала за платье Жизнь. – Так надо.
    Но женщина уже с интересом смотрела на возмутительницу спокойствия.
    - Я дарю ее тебе, - непривычно весело сказала она. Обернулась на аварию.
    И Тоня, совершенно случайно, тоже посмотрела туда, где сновали люди, растаскивая в разные стороны куски железа. А когда снова перевела взгляд на маму Жизни, той уже не было. Лишь сама Жизнь стояла на ее месте, задумчиво рассматривая небо. И шепча о чем-то, не слышимом другим.
    - Пошли, - внезапно сказала девочка и, подойдя к Тоне, взяла ее за руку.
    Они снова шли, долго-долго. Тоня впала в полузабытье, послушно следуя за шмыгающей носом девчонкой. А Жизнь, приободренная тем, что скоро попадет домой, торопилась и спешила, бодро топая все теми же сандаликами по асфальту.
    Тоня очнулась только тогда, когда девочка-найденыш завела ее в обнесенный невысоким заборчиком двор.
    - Жизнь… а куда мы? – почему-то Тоня неосознанно не могла говорить с Жизнью, как с ребенком.
    - Мою маму мы нашли, - серьезно сказала девочка. – Теперь надо найти твою.
    - Вот как… - пробормотала Тоня и внутри похолодело.
    Забыла! Совсем забыла! Но как так? Она не могла забыть… А если она уже?..
    До крови прокусив губу и прищурив взгляд, девушка отругала себя с особой тщательностью. Перевела дух. И последовала за Жизнью, которая уже взбиралась по высоким ступенькам к размашистым дверям больницы.
    Тоня поспешила подойти и помочь разобраться с дверью. А в груди как-то непроизвольно звенели колокольчики, полные горя…
    «Кто ты такая, девочка Жизнь?» - примешивались мысли, тут же где-то растворяясь. Сейчас Тоне была важна только мама.
    Врач встретила их в коридоре, после которого шли палаты с теми, кто был на грани этого мира. Раньше Тоне было боязно и, почему-то, совестливо, оказываться здесь. Но сейчас… сейчас стало неважно. Жизнь протянула Тоне откуда-то взявшиеся в ее руках стеклянные кругляшки с бахилами. Тоня робко взяла один и, ежась под задумчивым взглядом врача, нацепила на спортивные тапочки синие пакеты. Жизнь, бодро махая ногами, поступила также.
    - Девочка со мной, - без приветствия пробормотала Тоня. Врач кивнула и провела ее к двери, в которую Тоня боялась входить уже пять месяцев. Ей вдруг показалось, что все будет хорошо и сердце, на миг, застучало тверже. Затем, снова сбившись, вернулось в свое привычное обеспокоенное русло.
    - Не бойся, - с этими словами Жизнь почти силой впихнула свою ладошку в пальцы Тони. Девушка непроизвольно сжала их, толкая дверь.
    Мама лежала закрыв глаза, вокруг горели приборы, вяло отсчитывающие последние минуты самого дорого в мире существа…
    Девушка застыла на пороге, боясь дойти, коснуться, заговорить. Лучше стоять. Пока стоишь – время не идет. Оно остановилось, пусть и только для тебя одной. Но лучше такая иллюзия, чем боль…
    - Здравствуйте, - неожиданно заговорила девочка. – Я – Жизнь. Вы знаете, меня решили вам подарить. Возьмите меня. И я пойду домой. К маме.
    - Тоня? – казалось, женщина, лежащая под теплым покрывалом, не только не услышала, но и не увидела вошедшую вместе с дочерью девчонку лет пяти.
    - Я… - Тоня захлебнулась словами, не то с ужасом, не то с радостью, не то с удивлением смотря на Жизнь. Потому что не смотреть было невозможно. Материальное и немного прохладное – холодная ладошка только-только лежала в руке! – тело Жизни медленно таяло в воздухе. Девочка улыбалась.
    Она уходила к маме.
    - Здравствуй, мама, - звонко сказала она и окружила умирающую женщину.
    Хотя нет. В комнате на пару секунд возникла все та же советская дама с перекрестка. Одернула юбку, улыбнулась застывшей Тоне и растаяла в воздухе совсем. И тут же, с каким-то неописуемым восторгом и радостью, ожили тихо пищавшие датчики жизни такого дорогого и любимого человека…
    А еще – кажется, Жизнь, все-таки, действительно нашла свою маму…