b030 Третий

    - Кто здесь?
    Ему немедленно ответил тонкий детский голосок:
    - Где?
    - Спроси лучше «когда», - отозвался хриплый.
    Голоса звучали отчетливо и ясно. Как если бы у меня за спиной отец вздумал поговорить о чем-то со своим любознательным сыном. Я обернулся. Зря, конечно.
    Нет. Людей я не увидел. Звезд на фоне черной глубины космоса тоже не наблюдалось, - мешал слой багровой протоматерии примерно в  полукилометре над головой. Слой заметно зеркалил, и я мог видеть себя – крохотного серебристого муравья, ползущего по серой, теневой стороне Зонта. «Муравей» был жалок и несчастен. Он толкал тележку с кассетой светоотражающих пластин, страдал и потел. Зонт в этом ракурсе достижением передовой технической мысли не казался. Десять гектаров тени на фоне безбрежного, в полнеба, Солнца, больше напоминали погребальный плот, а не убежище.
    А ведь был еще эруптивный протуберанец, контуры которого все отчетливей проступали сквозь слой протоматерии! Эта штука, размером с сотню таких планет, как Земля, имела температуру порядка пяти тысяч градусов, и через несколько часов должна была свалиться мне на голову. Как только это случится, я умру. А значит, закончится наша беседа. Жалко, правда? Только, ведь, начали… Кстати, меня зовут Иван. Ударение на первой букве, если не затруднит. Не думаю, чтобы это имело какое-то значение, но даже в последние минуты хочется быть тем, кем был при жизни, верно? И чтобы эти «последние минуты» были свободными от недоразумений, уточню: никакого героизма в моем положении нет, - всего лишь жадность и непруха.
    Разумеется, жадность, что же еще?! Погнался за премиальными, - «кто глубже в Солнышко нырнет, большую денежку найдет»… донырялся! Как оказался в такой близости от светила – понятия не имею. Сол-зонд рассчитан на десять тысяч километров, я - на семистах, а как это получилось и чего делать дальше, спросить не у кого: радио не работает.
     
    - Предлагаю обсуждать вопросы в порядке их поступления, - сказал Хриплый. - Я – из этой звездной системы. Четвертая планета.
    - Ого! – ответил ребенок. - Я был там. Тупая растительная жизнь. Разума не обнаружил. Я с пятой...
    - Ты сам «тупой», - обиделся Хриплый. – Нет никакой «Пятой». Пояс астероидов, - вот что такое твоя «Пятая».
    - Блин! – в голосе ребенка послышалось отчаяние.
    - Почему «блин»? - поинтересовался Хриплый.
    - Хрен знает, - кротко ответил ребенок. Немного подумал и добавил: - Только не спрашивай. Я не имел в виду растение. Я вообще ничего не имел в виду.
     
    Отражательная сторона Зонта не рассчитана на такую мощность излучения и поэтому стремительно выгорает. Сотовая архитектура: каждая ячейка – это кассета с отражательными лепестками. Когда наружная, обращенная к Солнцу, пластина приходит в негодность, на ее место поднимается нижняя. Как патроны в магазине пистолета. Всего таких лепестков в кассете – десять. Как сгорит предпоследняя, - на индикаторной панели загорается сигнал тревоги. Тут-то и мой выход. Ну, а если не успел, или «свежие» кассеты кончились, значит, самое время отправляться к праотцам… но до этого еще далеко. На психотренингах нам советовали думать только о позитиве. Вот я и думаю… в духе и соответствии…
    И вы не волнуйтесь. В космосе волнения вредят здоровью. Вот я, к примеру, совершенно спокоен. Потому что точно знаю: до прихода факела, кассет мне хватит. Ну, а после, кассеты будут не нужны. И воздух мне не будет нужен. И это важно! Поскольку воздуха у меня нет. Вернее, «его есть», но мало, - часов на десять. А если пластины будут выгорать по очереди, то кассет хватит часов на шесть. Факел упадет через три часа. Все сходится. Блеск! Вот это подфартило: меня не успеет прикончить лучевая болезнь. Дозиметр еще два часа назад отключил, - трещит, как проклятый. Надоел! Так что точного числа не скажу, но что уже принял не меньше пяти сотен бэр – уверен.
    Поэтому совершенно не о чем беспокоиться. Полный порядок. Просто нужно быть внимательным: как только система потребует заменить кассету, следует уточнить адрес и, осторожно переставляя магнитные башмаки, дотолкать к нужному месту тележку. Поле Зонта – это «пчелиные соты» на шестьдесят тысяч сегментов. Легко ошибиться… представляете прикол: замещаешь «здоровую» кассету, а в двух шагах от тебя прорывается первый ослепительный луч! Красиво, наверное. Но фатально: на лекциях нам объясняли, что при таком раскладе, Солнце выпарит всю конструкцию изнутри примерно за полторы минуты. Жуть!
     
    - Не будем отвлекаться, - строго сказал Хриплый. - Первым был вопрос «кто»? Что если для упрощения отождествить собственные имена с номерами наших планет? Я – Четвертый. Прибыл к светилу с исследовательскими целями.
    - Я – Пятый, - уныло представился «ребенок». -  Здесь тоже из любопытства… И че, совсем-совсем ничего от моей планеты не осталось?
    - Прекратить нытье! - приказал Четвертый. - Увлекшись исследованиями, мы опустились ниже горизонта событий, и сейчас находимся вне времени и пространства. Моей расой были разработаны математические модели, которые допускают возможность подобных ситуаций.
    - Но из этого следует, - сказал Пятый. – Что мы не сдохли насовсем. Коль скоро нас тут двое, значит, другие представители наших рас не попали под раздачу…
    - … а это может означать, что мы благополучно выбрались, и рассказали об опасности звездных погружений у себя дома, - подхватил Четвертый. – Это обнадеживает. «Кто» и «где», вроде бы, разобрались. А что у нас с «когда»?
     
    Рельсы приводят к оранжевому квадрату с нужным номером. Устанавливаю тележку строго по маркерам и нажимаю кнопку «замена». С моего места не видно, но я знаю, что под тележкой распахиваются створки, и автомат выдавливает сменную кассету на место отработанной. Вся процедура длится секунду, может, две. Я поворачиваюсь и тяну тележку назад, к пакгаузу. Вот-вот загорится тревожный сигнал с новым адресом. Нужно, чтобы «свежая» кассета к этому времени уже лежала в захватах, а сама тележка должна стоять на поворотном кругу железнодорожного терминала.
    Из округлого бока склада уродливым горбом выпирает модуль жизнеобеспеча размером и формой с дачную уборную. Это оттуда я управлял двигателями, спрятанными в тени Зонта. Дюзы направлены в сторону, противоположную моему движению по орбите. Предполагалось, что, отработав ресурс на минимальном, но расчетном расстоянии от Солнца, я запущу двигатели, и они по раскручивающейся спирали вынесут меня к челноку, который снимет с датчиков добытую информацию и заменит пилота. То есть, меня. Да!
    Да!
    Это очень хороший план! Прекрасный план! Замените меня! Срочно!
    Я останавливаюсь и чуток добавляю кислорода в дыхательную смесь. Только истерики не хватало!
    Чтобы успокоиться, оглядываю двигатели: большие! огромные! надежные! – гордость российского космопрома! Жаль, горючего нет – спалил все к ядрене фене, пытаясь отсюда выбраться. Зато орбиту стабилизировал!..
     
    - У меня на родине думают, что Солнцу три миллиарда лет, - сказал Пятый.
    - А у нас его возраст оценивают в четыре миллиарда лет, - отозвался. Четвертый.
    - Что такое, по-твоему, «лет»? – поинтересовался. Пятый.
    - Забавно. Я почему-то взял за единицу отсчета период обращения третьей планеты. Такое впечатление, что я думаю чужими мыслями.
    - Так само, коллега. Прости за скудость тезауруса и фиговость логических связей…
    - Опять обостряешься?
    - И не думал. Не знаю, отчего все время на растения пробивает.
    - Общие представления о мире также не радуют широтой, - подытожил Четвертый. – Я не могу адекватно формулировать мнение. Меня это смущает. Почему мы слышим друг друга?
     
    Предчувствия не обманывают: едва успеваю закрепить кассету, как на экране лицевой панели тревожно моргает номер новой заморочки. Разворачиваю круг и выгоняю тележку на нужную радиальную магистраль. Отталкиваясь магнитными башмаками от корпуса Зонта, иду с грузом к ячейке, которая нуждается в срочной замене. Тяжко, душно, жарко. С бодягой, которой я сейчас занят, справился бы любой автомат. Вот только никому в кошмарном сне не снилось, что Сол-зонд окажется в такой близости от Солнца. А кассетами я оказался богат случайно: на обратной дороге должен был их забросить на Нижнюю Базу, которая сейчас в двадцати тысячах километрах надо мной. Повезло, конечно, что и говорить. Не будь этих кассет, полный геймовер наступил бы еще пять часов назад. А так ниче… мучаюсь помаленьку.
    На стрелке перехожу на нужную дугу.
    Зачем я это делаю?
    Мне – конец. Кажется, уже говорил… протуберанец, кислород, радиация. А еще никто не придет на помощь. И даже не потому, что не найдут, – нет. Просто не придумали пока двигателей, которые бы вынесли от Солнца с такого расстояния.
    Добираюсь до проблемной ячейки и нажимаю кнопку замены.
    Все время хочется смахнуть пот со лба. А еще утереть сопли, - губы и подбородок мокрые. Железо и соль… вкус крови.
    Не хочется умирать…
     
    - Склонен полагать, что наши мысли встречаются в каком-то буфере. Предлагаю называть его «Третий», поскольку мы воспользовались летоисчислением третьей планеты.
    - Но третья оккупирована гигантскими ящерами! - детский голосок Пятого от возбуждения вибрирует на грани визга. – Стоэтажки заняты убийством и поеданием.
    - Третья непригодна для разума, - соглашается Четвертый. – Но, может, не стоит сердить условно-Третьего? Тем более, что он предоставил нам возможность общения?.
    - Не совсем так, коллеги, - вклинивается новый голос. Женский. – Я – Вторая. Коммуникация обеспечивается мной, но посредством Третьего. Удивительно емкий мозг. Электролит-коллоид по каким-то причинам не отзывается, но я уверена, что он нас слышит.
    - Привет, Вторая! Я – Четвертый.
    - Привет, Вторая! Я – Пятый.
    - Вторая - привет всем. Предлагаю обсудить вопрос, как нам отсюда выбраться…
     
    Надо было признать, что голоса за спиной неплохо скрашивали последние минуты. Что и говорить, смерть сама по себе странная штука – думаешь, чувствуешь, живешь… и вдруг бац! – ничего. Но ведь учили же: «что-то» не может превратиться в «ничто». Как и «ничто» не может породить «что-то». Значит, есть где-то емкость, из которой мы все беремся, и куда уходим в конце.
    Когда администрация проекта «Солнце - каждому» кинула клич: «обогащайтесь с нами», я ведь ни секунды не раздумывал: как высадил пассажиров, так и заехал в ближайший офис Компании. Документы всегда с собой. Потом были слезы Насти и круглые глаза Алешки: папа - космонавт! Сыну не объяснить, а Настена лучше моего понимала – жизни нет. Бедность у опасной черты, ниже которой – нищета. На еду как-то хватало, а вот за квартиру заплатить – не всегда. Так что размышлений – ноль. Мне дали шанс, и я за него ухватился. Потом медкомиссия, тесты, лекции, тренировки, симуляторы…
    И горы бумаг: отказ от претензий в случае увечья, завещание на случай смерти, «о рисках предупрежден», «с техникой безопасности ознакомлен»…
    А потом я провалился на Солнце.
    И, черт подери! – это здорово! Потому что в страховку я вбухал всю первую получку. А платят здесь – зашибись! Так что остается только немножко потерпеть, и моя семья получит достаток.
    Классно я все предусмотрел! С удовольствием похлопал бы себя по плечу, вот только тошнит, и все сильнее кружится голова, - не могу оторвать руки от перекладины тачки… и нельзя терять времени - нужно идти за новой кассетой.
    Хорошо бы еще понять, зачем?
     
    - Принято, Вторая. Я – Четвертый. У меня сгорел двигатель. Движение ограничено маневрированием неподалеку от светила. Зато силовой агрегат исправен. Энергии хватит, чтобы убраться за орбиту девятой, но не к чему эту энергию приложить.
    - Я – Пятый. Обратная картина. Все работает, но не хватает мощности, чтобы оторваться от светила.
    - Вторая. Могу только маневрировать. Маршевые двигатели не предусмотрены конструкцией. К звезде меня опускали на силовом тросе. Вы можете объединить свои устройства?
    - Для этого нужно уточнить…
    Они минут десять «уточняют», перемежая мудреные термины с родными и понятными «фиговинками», «фигнюшками» и «пришпандорить». Потом Пятый заявляет:
    - Нифигасе! Кажется, вдуплился… ой. Я не о растениях!!! Но для монтажа узлов нужна тень. Чтобы совместить силовую установку Четвертого с моим локомотивом, нам обоим придется выключить защиту. На таком расстоянии от Солнца – верная смерть.
    - Есть еще одно, - хмуро говорит Четвертый. - Мы в «нигде» и в «никогда». Объединив усилия, мы уйдем на безопасное расстояние от звезды, но как нам попасть в свое время?
    - Начнем с «объединения», - перебивает Пятый. -  Кранты навигации. Я понятия не имею, где нахожусь.
    - Аналогично, - признает Четвертый. -  Как же мы встретимся, если не знаем, где находимся?
    - И где мы найдем тень от звезды? Здесь повсюду звездец!
     
    Учитывая обстоятельства, множественное расщепление личности меня нисколько не беспокоило, напротив, радовало. Ведь если бы, скажем, моя деформированная близкой кончиной психика «порадовала» раздвоением, мне бы пришлось последние часы провести в бесплодных спорах с самим собой, о том, кто из нас главный, и кому умирать взаправду, а кому только «кино смотреть». А так я просто слушал базар осколков своего разума, ничуть не напрягаясь, без тревог и волнений.
    Вы только не подумайте, что я и по жизни - тормоз. Ничуть! Просто весь этот неулыбон мне как-то на руку: крутиться как вошь за копейку – достало. А для настоящих денег мозгов не хватает. Вот и выходит, что для моего семейства, мертвый отец - лучше живого. Пенсия, страховка… Мне и за тыщу лет таких денег не наишачить.
    Где-то в глубине шевельнулась предательская мысль: «что-то уж слишком я на финансовую сторону налегаю». Это я так уговариваю себя не истерить?
    И диарея замучила. Кишечник решил сагонизировать первым. Интересно, на сколько литров рассчитан калоприемник скафандра?
     
    - Придержите языки, мальчики, - в голосе Второй усмешка, - у меня с навигацией порядок. Вижу вас и вижу тень. Интересует?
    - Интересует!
    - Ясен день!
    - Вторая – Пятому. Не поняла.
    - Четвертый – Второй. У Пятого проблемы с блоком семантики инфоузла Третьего. Пятого вопрос навигации тоже интересует.
    - Вторая - всем. На высоте одной тысячной радиуса светила наблюдаю объект, в тени которого ремонт возможен. Готова сообщить ваши координаты и координаты точки рандеву. В обмен на свою эвакуацию, разумеется.
    - Я – Пятый. Согласен. Уточните, как будете определять местоположение?
    - Расстояние до центра, угол к экваториальной орбите, время прохождения зенита…
    - Неплохо. Что у нас будет экватором? Это Четвертый спрашивает.
    - Я – Пятый. А как мы отличим зенит от надира?
    - Экватором светила будем полагать область поверхности с минимальным периодом вращения вокруг своей оси…
     
    Изысканная терминология опошляется массивами чисел, а я, получив новый тревожный сигнал, спешу в западный сектор. По-прежнему не могу понять, зачем я все это делаю. Как будто есть разница: умереть часом раньше или часом позже. Какой прок в оттягивании неизбежного?  Но, с другой стороны, «возможность», - чем не повод для действия? Если можешь, значит, должен. Не к этому ли сводятся законы выживания?
    Не исключено, что моя алчность не стоила бы мне жизни, будь моя лохань хоть чуточку мощнее и современнее. Но чего нет, - из-за того умираю. Думаю, что некоторые узлы и механизмы еще помнят времена Юрия Гагарина. Удивляться тут нечему: в последней империи строили на века, а нынешние корпорации – босота, экономят, на чем могут. И даже исследования Солнца, сулящие запасы энергии на миллиарды лет вперед, стараются проводить на оборудовании прошлого тысячелетия.
    И теперь помочь мне может только волшебник. Тот самый, что «в голубом вертолете». Или из диснеевского мультика… тоже голубой, нифигасе! А какого черта все эти волшебники голубые? Интересно, они только «своим» помогают?
    Меня все-таки вырвало…
     
    - Пятый – всем. Я на месте. Здесь действительно до фига тени.
    - Я – Вторая. Уточните, «до фига» - это достаточно?
    - Я - Четвертый. Вижу тень. Вижу Пятого. Тени хватает, чтобы начать работы.
    - Я – Вторая. Вижу вас, мальчики. Плохие новости. Объект на грани разрушения. На нас опускается облако плазмы. Исполнительное устройство, обеспечивающее функционирование объекта, нестабильно. Нужно торопиться!
    - Приступаем…
     
    Противно. Пузыри блевотины свободно плавают около щек и носа, внутреннее стекло шлема в красных брызгах крови, да и сам я в слезах и в поту. Как это замечательно, что Алешка никогда не узнает, как умирал его отец! В слезах, соплях, дерьме и рвоте… Если, конечно, «голоса за спиной» ему обо всем не расскажут.
    Неожиданно приходит в голову, что «голоса» могут принадлежать реальным существам. Идея спасения шокирует. Я так свыкся с безысходностью, что непрошеная надежда оглушает. Смена кассеты и возвращение к складу требует значительных усилий. Едва сдерживаюсь, чтобы не бросить все к чертям, и не начать поиски инопланетян. Но дисциплина побеждает: только после того, как очередная кассета уложена на тележку, внимательно осматриваюсь. Что если родственники по несчастью, спорящие у меня в голове, под «тенью объекта» понимают тень моего Зонта?
    И вправду, прямо над головой что-то темнеет. Расстояние не разобрать, перспективу смазывает приближающийся факел. Вновь «оживает» индикатор состояния зеркала. Начинаю тревожиться: а хватит ли кассет, чтоб дотянуть до огненной топки протуберанца? Почему-то начинаю «болеть» за него. Он на тысячу градусов холоднее Солнца. Я же не враг себе? Конечно, пусть первым будет факел. Он прохладнее… Я сделаю только пшс-с-с… раз! и все. Как зуб вырвать. Даже быстрее…
     
    - Четвертый – Второй. Реконструкция закончена. Предлагаю грузовой трюм в качестве дока для вашего аппарата. Подтвердите согласие.
    - Вторая – Четвертому. Вижу ворота трюма. Масштабы у вас, однако! Влетаю…
    - Пятый – Четвертому. Преобразователь к работе готов. Энергия ваша. Взялся на жесткий швартов к борту вашего судна.
    - Принято, Пятый. Проверка работоспособности локомотива удовлетворительна. Все готовы к отправке?
    - Я – Вторая. Готова.
    - Я – Пятый. Мотаем отсюда.
    - Нет, - говорю я вслух. – Думаю, что я – Третий. Я не готов. Возьмите меня с собой, пожалуйста.
    В глазах темно, кажется, я дрожу, и меня вот-вот опять вырвет. Едва не пропускаю очередной сигнал смены кассет.
    - Пятый – Третьему. Сообщите, где находитесь. К нам приближается облако плазмы…
    - Где нахожусь? – отрываю взгляд от тележки. Пот застилает глаза и висит мутными каплями на бровях. Но темное пятно на фоне косматого протуберанца вижу отчетливо. – Прямо под вами я нахожусь. Спускайтесь!
    - Разумеется! – темное пятно становится ближе. – Уточните свое положение.
    Я был бы рад ему ответить, но меня отвлекает кассета. Две секунды на замену. Все! Никакого пакгауза. Бежать!
    - Да вот он я, здесь, - поднимаю в призыве руки и вдруг касаюсь чего-то вязкого. – Что за черт!
    - Внимание! Столкновение! Третий, мы столкнулись с исполнительным механизмом. Уточните свое положение.
    С ужасом смотрю на руку. Перспектива вернулась. Темный предмет, расплывчатой кляксой блуждающий у меня над головой, не больше футбольного мяча.
    Он слишком мал…
    От ужаса хочется завыть. Чувствую, как шатаются зубы. Рот полон крови. Глотаю.
    - Прямо под вами, Пятый. Похоже, что «исполнительный механизм» - это и есть я.
    Пауза.
    - Это Пятый. Я могу поделиться с Третьим энергией.
    - Мои двигатели на химическом топливе, - отвечаю, и вздрагиваю: опять тревожная индикация. Мне нужно сменить кассету в Восточном секторе. – Спасите меня, братцы!
    Голос стал хриплым. Время вышло. Пора говорить миру «прощай».
    - Это Вторая. Я могу…
    - Ни черта ты не можешь! – от собственного крика глохну. Возникает идиотское желание убавить громкость ларингофона. – Ты будешь жить, сука, а я сдохну!
    - Почему «сука»? – интересуется Вторая.
    - Потому что мешаешь работать! – я с остервенением стучу по обшивке башмаками, тороплюсь с тачкой к складу.
    Должен успеть!
    - Работать? – удивляется Вторая. – Уважаемый Третий. В этих условиях нельзя работать. Приближается облако ионизированной плазмы. Вы погибнете.
    - Зато на посту, - гундосю, не в силах понять, отчего плачу через нос. – Моей родне до фига заплатят. Жена, сын. Гробовые, страховые, пособие по утере кормильца… Все схвачено! Еще и внукам хватит. Начало династии… блин.
    Качу долбаную тележку, по долбаной колее, чтобы продлить долбаную жизнь еще на несколько долбаных минут. Какого черта я это делаю?!
    Господи, Боже мой! Спаси меня! Я все для Тебя… Тебе... …ТВОЮ МАТЬ! ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА!!!
    - Третий неадекватен, - делает вывод Вторая. – Пожалуй, скопирую его матрицу.
    - На что? – недоверчиво спрашивает Пятый.
    - На факел. Если наложить на облако плазмы психоматрицу Третьего, то существо приобретет стабильность на другом физическом носителе. Нет разницы: ионы в электролите или ионы в плазме. Заряды - они всюду заряды. Заряды и поля.
    Почему бы им не оставить меня в покое? Истерика кончилась. Остались только опустошение в кишечнике и сильнейшая головная боль.
    Заменил кассету и поплелся с тачкой обратно к складу. Загорелось сразу три тревожных ячейки. Все. Амба. Чехта под крестами… Теперь точно не успеть.
    Не фиг и пытаться.
    Опускаюсь на колени и молочу кулаками по обшивке Сол-зонда. Не с тачкой тут надо было ходить, а с ломиком! Разнести эту дуру вдребезги и напополам!
    - Если ты скопируешь личность Третьего на протуберанец, то сам Третий все равно погибнет!
    - Не обязательно. Как только его сознание «очнется» на новом носителе, он изменит направление своего движения и спасет оригинал от себя - копии.
    - Ты все-таки прибавь послушания и повиновения, - обеспокоено советует Четвертый. – Третий нас спас. Мы должны для него что-то сделать.
    - Сделаем-сделаем, - обещает Вторая. – В новой матрице сохранятся и наши личности. С опытом и знаниями трех цивилизаций… я думаю, что синтетическое существо сумеет не только ему, но и нам помочь.
    - Нам?
    - Вернуться в свое время… - напоминает Вторая.
    - Зашибись! – приходит в восторг Пятый. – У этого существа появятся новые, необычные свойства! Третий, Вторая из тебя сделает Бога!
    - На фига? – шепчу я. Хочется, конечно, крикнуть, но, то ли сил убавилось, то ли запал иссяк. – Не нужно из меня делать Бога, лучше дайте денег!
    Они молчат.
    Зуд кожи на голове доводит до исступления: выпадают волосы? Сколько же мне осталось? Где этот чертов факел? Почему я все еще жив?
    Смотрю вверх, и становится не до вопросов: слой протоматерии растаял, испарился, а вместо глыбы пылающей смерти вижу свое лицо. Ну, да, мое. Вон даже царапина от бритья на левой скуле. Это я порезался, когда старпом по общей связи меня на летную палубу позвал. Не моя была вахта. Без очереди на смерть пошел… за сверхурочными.
    Лицо дрогнуло и расплылось в улыбке. Губы шевельнулись, мелькнул розовый язык.
    Ну и рожа!
    В наушниках шипит, сквозь помехи явственно слышится знакомое слово. Неужели эта штука разговаривает?
    - Слушаю! – говорит «лицо».
    В ста метрах слева из-под серой поверхности прорывается ослепительный луч света. «Лицо» корчит недовольную гримасу, мигает, и вновь приходят сумерки – нет луча. Пропал. Вокруг – только ржавая в багровом освещении протуберанца «изнаночная» сторона Зонта.
    - Слушаю! – повторяет «лицо».
    На индикаторной панели расцветает гирлянда тревожных сигналов. Присаживаюсь на тележку. Ясно, что не успеть. Хоть отдохну перед смертью…
    Но с отдыхом тоже не ладится: в невесомости сидеть неудобно. Только силы тратишь на удержание ног в согнутом положении. Вот, ведь, не прет!
    - Слушаю и повинуюсь! – отчетливо звучит за спиной.