«Ну и что это такое? – думала Жанна, глядя на висящий перед ней в воздухе сверкающий золотом и очень похожий на маленькое «карманное» солнце шар и удивляясь собственному хладнокровному спокойствию. – Шаровая молния? Галлюцинация? Призрак какой-нибудь?»
- Не то, не другое, не третье, - высокий и очень мелодичный голос, без всякого сомнения, исходил из светящегося шара, хотя о том, каким образом этот сгусток сияния мог говорить, Жанна могла только догадываться. – Попробуй еще немного подумать, и ты догадаешься.
- Ты читаешь мои мысли? – по-прежнему спокойно и даже как-то равнодушно спросила Жанна.
- Это не сложно, - тоже спокойно и очень доброжелательно ответил шар. – Давай, начни рассуждать. Только сначала перестань меня бояться.
«А я и не боюсь!» - хотела ответить Жанна, но шар, похоже, без труда уловил и эту, едва оформившуюся в ее сознании мысль, и из глубины его золотистого света послышался почти человеческий ироничный смешок.
- Ты боишься, настолько сильно, что не в состоянии даже запаниковать, - принялся он объяснять замершей перед ним женщине. – Но это не плохо, это абсолютно нормально. Нас в первый момент почти все так встречают. Увидеть таких, как мы, для простого человека – это всегда шок. Не волнуйся, это пройдет.
- Кто ты? – ничего не понимая, Жанна беспомощно огляделась. Все вокруг, если не считать парящего в воздухе «солнышка», было, как всегда. Обычная кухня самой обычной квартиры. Булькающий на плите суп, гора только что вымытых, но еще не вытертых вилок и ложек на расстеленном на столе полотенце, недомытый топорик для отбивания мяса в раковине, тусклое, запотевшее окно, через которое с трудом можно было различить глухой двор-колодец и игравшую в нем с подругами десятилетнюю Алинку.
- Думай, - неумолимо повторило золотое сияние. – Ты знаешь ответ, и ты должна дать его сама. Ты это можешь.
«Хоть бы подсказало! Или разрешило наводящий вопрос задать!» - с досадой подумала Жанна и сразу же спохватилась, сообразив, что и это мысленное восклицание сейчас станет известно ее странному собеседнику.
- Ты уже давно мечтала о встрече со мной, - теперь приятный голос сияния звучал чуть снисходительно. – В самые печальные моменты твоей жизни, в самые трудные времена, когда все вокруг тебя было плохо, ты хотела, чтобы у тебя была я.
«Что за бред?! Чего мне хотелось в трудные минуты? Разумеется, чтобы проблемы кончились и все снова стало хорошо! Но этот огненный шар явно имеет в виду что-то другое… О чем я еще могла думать, когда мне было плохо? О том, почему это случилось, почему в мире столько зла, почему я не могу этого изменить?.. О том, как было бы здорово, если бы все-таки могла?..»
- Ну вот ты и ответила на свой вопрос! – зазвенел в кухне голос светящегося шара, в котором теперь звучала спокойная, но искренняя радость. – Ты всегда стремилась к добру, стремилась стать лучше и сделать лучше других, но не знала, как этого достичь. В этом я и буду теперь тебе помогать!
- Так ты… - неуверенно начала бормотать Жанна, все еще не зная, как правильно назвать блестящего гостя. Но гость сумел прочитать даже совсем не оформившиеся мысли растерянной женщины.
- …я – твой путь к добру и свету, и я же – цель этого пути! – прозвенел его голос как-то особенно громко и торжественно. Жанна захлопала глазами, еще не до конца осознавая, что именно произошло в ее жизни, но уже чувствуя, что теперь все будет совсем не так, как раньше.
В следующие полчаса, правда, ничего необычного не произошло: Жанна продолжила готовить и мыть посуду, а золотой шар покружил немного по кухне, озаряя ее ярким светом, и завис рядом с люстрой. Наконец, закончив все дела, молодая женщина с сомнением покосилась на парящий в воздухе «кусочек света». И вновь, не успела она не только высказать вслух свои опасения, но даже просто мысленно их сформулировать, как сразу же получила на них ответ:
- Не беспокойся, я всегда буду рядом с тобой, но меня никто, кроме тебя, не увидит и не услышит. Ты, главное, не отвечай мне вслух – просто думай, и я тебе отвечу!
Жанна молча кивнула – такое положение вещей ее вполне устраивало, однако шар уловил еще один беспокоивший женщину момент и с тихим добродушным смешком спустился чуть ниже, завис напротив ее лица и слегка приглушил свое слепящее сияние.
- Тебе неудобно разговаривать со мной в таком виде? Хочешь чего-то более привычного? Это можно! – и золотой шар сначала расплылся по кухне туманным облаком, а потом снова сгустился, образовав фигуру стройной и красивой девушки с вьющимися золотистыми волосами до пояса и голубыми глазами, одетой в длинное и свободное белое платье, которая, увидев замешательство Жанны, задорно рассмеялась. – Ну что, так лучше?
Жанна от изумления только молча открыла и закрыла рот, но ее новой знакомой ничего другого и не требовалось. Она понимала женщину без слов.
Вместе они вышли в коридор, где у Жанны уже лежала на тумбочке подготовленная для похода в магазин сумка с кошельком, потом так же вместе осторожно выглянули на лестницу и, убедившись, что там нет никаких подозрительных типов, направились к лифту. Каблучки Жанны громко стучали по заплеванному полу лестничной площадки, а следовавшая за ней золотистоволосая девушка ступала неслышно – словно и не шла вовсе, а плыла над полом по воздуху. Каждое ее движение было таким изящным, таким грациозным, что Жанна то и дело оборачивалась и бросала на нее восхищенные взгляды. А еще ей было ужасно стыдно перед новой знакомой за грязную лестницу, расписанные неприличными словами дверцы лифта и валяющийся по углам мусор.
- Не думай об этом, - шепнула ей призрачная девушка. – Не обращай внимания на такие мелочи, будь выше них! Служить добру можно и в неубранном подъезде!..
- Да, конечно… – пробормотала Жанна и тут же испуганно замолчала – двери лифта перед ней раздвинулись в стороны, и она оказалась лицом к лицу с жившей на девятом этаже соседкой.
- Вы вниз? – спросила та, не заметив, что Жанна разговаривает сама с собой, и отступила в угол лифта, давая ей тоже пройти внутрь.
Соседка была большой любительницей поболтать, посплетничать о других жильцах и пожаловаться на всех людей вообще, от молодежи до правительства. Как только лифт двинулся вниз, она сразу же завела свою любимую «песню» о том, как жильцы справа полночи мешали ей спать громкой музыкой, а жильцы слева разбудили ее утром шумной ссорой. Жанну это ворчание всегда раздражало, а уж теперь, когда рядом с ней стояла девушка в белых одеждах, ей и вовсе захотелось прикрикнуть на сплетницу и потребовать, чтобы та замолчала. Но призрачная подруга мягко дотронулась до ее плеча и успокаивающе шепнула:
- Не злись, не думай о ней плохо, ты должна быть выше этого!
И из подъезда Жанна вышла уже не злой и нервной, а счастливо улыбающейся.
Все последующие дни Жанна чувствовала себя невероятно счастливой. Внешне ее жизнь выглядела такой же, как раньше, она продолжала работать, воспитывать Алину, бегать по магазинам и заниматься всеми прочими домашними делами, но теперь рядом с ней каждую минуту была прекрасная золотоволосая девушка, готовая, если понадобится, и помочь ей советом, и просто поговорить на какую-нибудь интересную тему. Поначалу Жанне сложно было привыкнуть к ее постоянному присутствию и к тому, что больше никто эту красавицу не видел, но, в конце концов, она научилась беседовать с воплощением добра и света молча и не отвлекаясь от других занятий, а окружающие перестали бросать на нее удивленные взгляды. Днем они со Светлой – так Жанна назвала свою спутницу – разговаривали не очень много. Обычно лишь время от времени ласково одергивала свою подопечную, когда той хотелось с кем-нибудь поругаться, обидеться на чьи-то слова или еще как-нибудь недостойно себя повести. Зато вечером, когда все дела были закончены, а Алина уложена спать, у них начинались долгие неспешные беседы о по-настоящему важных и очень интересных вещах, ради которых Жанна забросила и просмотр сериалов, и книги, и даже свое любимое плетение кружев. Говорила, в основном, Светлая. Она рассказывала, как много в мире зла, как легко большинство людей выбирают зло и становятся его слугами и как редки такие чистые и достойные личности, как Жанна, которые шарахаются от зла и выбирают служение добру. Правда, пока Жанна не до конца понимала, в чем же заключается это служение, но когда она пыталась расспросить свою собеседницу об этом подробнее, та начинала хмуриться и строго выговаривать непонятливой «ученице»:
- Не спеши, не перебивай, ты сама должна это понять!
В конце концов, Жанна перестала уточнять непонятные моменты из речи Светлой, побоявшись, что воплощение добра оставит ее, посчитав слишком глупой и потому недостойной. Тем более, что общаться со Светлой все равно было очень приятно: она так красиво рассказывала об особенной возвышенности Жанны, об ее отличиях от других, безнадежно злых и неспособных ни на что хорошее людей, что ее можно было слушать часами. Жанна бы и слушала – но, устав за день, она уже к полуночи начинала клевать носом, и ей все труднее становилось воспринимать слова Светлой. Да и вставать утром на работу после слишком долгих бесед было очень тяжело: Жанна была продавцом одежды, ее смена начиналась в девять часов утра, а дорога до магазина занимала больше часа. Она стала часто просыпать, не слыша будильника, и опаздывать, получая за это выговоры от начальства и двусмысленные намеки от сослуживцев.
Но Светлая нашла выход из положения.
- Твоя работа отнимает у тебя чересчур много времени, - сказала она однажды, когда они с Жанной, задержавшись в магазине после окончания смены, бегом мчались к метро, чтобы поскорее добраться домой и накормить Алину ужином. – И при этом ты там не делаешь ничего полезного. Ты продаешь модные тряпки людям, для которых эти тряпки – смысл жизни. Да еще тратишь на это время, которое могла бы посвятить служению добру.
- И что же мне делать? – растерялась Жанна.
- А что ты сделала, когда поняла, что телевизор и любовные романчики отвлекают тебя от добра и света?
- Но я же не могу не работать! Жить-то на что-то надо!
- Ты можешь найти другую работу, достойную. И не занимающую у тебя весь день.
Все это Светлая говорила тем уже знакомым Жанне суровым тоном, возражать на который было бесполезно. Поначалу молодая женщина испугалась: ей казалось невозможным бросить работу, пусть не особо любимую, но приносившую ей неплохие деньги, которую она, к тому же, когда-то так долго искала. Но ее желание общаться на возвышенные темы и досада на то, что на это остается так мало времени, с каждым днем становились все сильнее, а Светлая все чаще сокрушалась, что ее протеже так много думает о деньгах, и, в конце концов, Жанна принялась подыскивать новое место работы со свободным графиком, неполной занятостью или хотя бы небольшой нагрузкой. Поиски увенчались успехом довольно быстро – Жанну взяли гардеробщицей в библиотеку, и у нее появилась возможность почти весь день мысленно разговаривать со Светлой и лишь изредка прерывать это занятие, чтобы обслужить редких посетителей. Правда, платили ей теперь гораздо меньше, но Светлая несколько раз повторила, что это не главное и что чем меньше Жанна будет зарабатывать, тем лучше это будет для ее духовного роста, и Жанна не могла не признать ее правоту.
Вскоре после того, как Жанна сменила работу, ей позвонила Елена, одна из ее подруг.
- Жаннка! – затрещала она, едва та сняла трубку. – Что у тебя случилось?! Звоню тебе в магазин, там говорят, что такая здесь больше не работает! Тебя что, уволили?!
- Да нет, - смутилась Жанна, - я сама ушла...
- Почему?! Там что, так все плохо было?! – изумлению Елены не было границ. – Давай-ка встретимся, Галку с Виленкой тоже позовем, расскажешь все толком! В эти выходные сможешь?
- Ммм… – Жанна замялась, не зная, что ответить приятельнице. Она вдруг сообразила, что уже давно, с тех пор, как в ее жизни появилась Светлая, не виделась и даже не созванивалась со своими подругами и что порядком по ним соскучилась, но соглашаться на встречу и на рассказ о себе ей почему-то не хотелось. Было страшно, что приятельницы просто не поймут, почему она ушла на не престижную работу, и посмеются над появившимися в ее жизни новыми ценностями.
Развеяла ее сомнения Светлая – она встала перед Жанной и, нахмурившись, отрицательно покачала головой.
- Нет, Лен, в эти выходные у меня не получится, - вздохнула Жанна и, заметив, что Светлая продолжает хмуриться, добавила. – И не только в эти. Ты не обижайся, но я вообще больше не буду с вами встречаться, - и, не дожидаясь, пока Елена опомнится, она повесила трубку. Светлая просияла:
- Молодец! Тебе давно следовало это сделать. Эти так называемые подруги помешали бы тебе совершенствоваться.
- Они хорошо ко мне относятся… - еле слышно прошептала Жанна, но Светлая лишь вспыхнула еще ярче:
- Что они могут тебе дать?! Вспомни, о чем ты с ними всегда болтала! «Все мужики – козлы, на вечеринку надеть нечего, начальство задолбало, дети не слушаются, а мужики опять-таки – козлы!» Хочешь тратить на это свою жизнь?! Тогда – звони Лене и назначай встречу, а я ухожу!!!
- Нет, что ты, не надо, не уходи!!! – перепугалась Жанна. – Я не буду с ними встречаться, я же сама Ленке это сказала! Просто… мы с ними не только мужиков и тряпки обсуждали, мы о разном говорили…
- Кстати, о мужиках, - уже более спокойно, но все еще сердито перебила ее Светлая. – Этот старый хры… то есть, пожилой господин, который каждую неделю в библиотеку ходит, уже давно на тебя глаз положил. Будь с ним осторожна!
- Леонид Палыч? – радостно удивилась Жанна, сразу вспомнив одного из постоянных читателей, который всегда был с ней очень вежлив, а в последнее время еще и начал делать ей разные комплименты. Жанне он казался очень добрым, серьезным и надежным человеком, но ей даже в голову не приходило, что она может ему нравиться.
- Именно что Леонид Палыч! - грозно подтвердила Светлая. - Отшивай его сразу и как можно решительнее, он - мужик настойчивый. И нечего так про меня думать! - добавила она, уловив обиду и разочарование Жанны. - Ты что, хочешь роман с ним завести? Может быть, даже семью новую создать, братьев и сестер для Алинки нарожать? Ах, хочешь? А во что ты после этого превратишься, ты подумала? В примитивную глупую курицу, которая только и думает, как бы ей и мужа ублажить, и с детьми посюсюкать, и найти где чего подешевле купить! Ты этого хочешь, да? Что значит «что в этом плохого»?! Ты уже прошла огромный путь в свету, тебе предстоит пройти еще больше, а ты хочешь скатиться назад, к кокетству с мужчиной и к детским пеленкам?! Я же учила тебя: от всего, что мешает тебе совершенствоваться, надо отказаться. А от того, что может этому помешать – держаться подальше!
Жанна опустила голову, чувствуя уже знакомый по прошлым размолвкам со Светлой жгучий стыд и, одновременно, восхищение призрачной подругой: как же она терпелива, как же великодушна, раз продолжает заниматься своей неблагодарной подопечной, не дает ей свернуть с правильного пути!
Через пару дней Леонид Павлович снова наведался в библиотеку и, когда Жанна протягивала ему номерок, неуклюже попытался поцеловать ей руку. Стоявшая у него за спиной Светлая погрозила Жанне пальцем, и та заставила себя отдернуть руку и швырнуть номерок и гардеробную стойку.
- Не смейте так делать! – прикрикнула она на галантного посетителя. – Вы что себе вообразили?! Из вас песок уже сыплется!!!
Пожилой мужчина изменился в лице, пробормотал не слишком искренние извинения и, забрав номерок, удалился. Светлая проводила его довольным взглядом и одобряюще кивнула.
Больше Жанна ни на что от совершенствования не отвлекалась – подругам и просто знакомым, если те звонили ей, она вежливо отвечала, что у нее нет времени на разговоры, а мужчинам, которые пытались с ней заговорить, поспешно сообщала, что она замужем. На работе она с раздражением бросала посетителям пальто и куртки, злясь на них за то, что они отрывали ее от общения со Светлой, дома торопилась поскорее накормить Алину ужином и уложить ее спать, пообещав, что они обязательно поиграют и обсудят ее школьные дела в следующий раз. А потом Жанна ложилась сама, продолжала прерванную беседу со Светлой и постепенно успокаивалась. Однако вскоре выяснилось, что препятствием на пути к свету могут стать не только чужие люди или друзья, но даже самые близкие родственники. Как-то вечером Жанне позвонила ее мать, жившая в другом городе.
- Как у тебя дела, ласточка? – спросила она. – Приедете ко мне на следующие выходные? Я уже готовлюсь!
- На следующие? – переспросила Жанна и тут же пристыженно прикрыла ладонью рот – она и забыла, что у матери скоро день рождения, хотя раньше никогда не пропускала этот праздник и вместе с Алинкой обязательно приезжала к ней погостить. – Конечно, приедем! – крикнула она в трубку, и лишь после этого посмотрела на сидевшую на подлокотнике кресла Светлую. Лицо у той было мрачным, рассерженным и даже как будто бы встревоженным, а стоило ей встретиться глазами с Жанной, как она начала делать ей руками какие-то знаки.
- Мама, я тебе перезвоню! Очень плохо слышно! – снова закричала Жанна и положила трубку. Светлая спрыгнула с подлокотника и уставилась на Жанну выжидающим взглядом.
- Неужели я в тебе ошиблась? – зазвенел в комнате ее красивый голос, в котором звучала бесконечная грусть. – Неужели все, что мы с тобой вместе прошли, было зря?
- Светлая, о чем ты? – ничего не понимая бросилась к ней Жанна. – Что я опять сделала не так? Я просто хочу съездить к маме, в свой родной город! Она очень нас ждет! И это всего на три-четыре дня, потом мы вернемся!
- На пути к свету даже один день может дать тебе очень много, - вздохнула Светлая. – А может и ничего не дать, если ты потратишь его на недостойные занятия…
- Что же тут недостойного – я просто хочу увидеться с матерью! – возмутилась Жанна, но сразу же испугалась, что ответила Светлой чересчур грубо, и сбавила тон. – Ты пойми, я вовсе не собираюсь отказываться от своего пути! Мы же с тобой и там сможем разговаривать по ночам. Просто я еще и маму обрадую, она ведь скучает по мне и Алинке. А я скучаю по ней. А еще там могила моего отца, мы каждый раз, когда я туда приезжаю, обязательно ее навещаем. Ну что, что в этом плохого?!
- Давай по порядку, - сказала Светлая с безграничным терпением в голосе. – Ты хочешь поехать в Белгород, потому что скучаешь по матери, по умершему отцу и по тому месту, где родилась и выросла. Что это значит на самом деле? Во-первых, ты привязана к человеку, который всю жизнь тебя ограничивал и не давал тебе развиваться так, как ты хотела, пресекал все твои стремления к добру. Вспомни, как твоя мать тебя воспитывала! Ведь она говорила, что ты должна выучиться, потом найти хорошую работу и удачно выйти замуж? Говорила. Она отправила тебя в Питер получать образование? Отправила. И чем это для тебя кончилось? Ты недоучилась, родила ребенка без мужа и устроилась торговать модными тряпками! И все по вине твоей матери, которая направляла тебя не на добро, а на ложные ценности, которая вымещала на тебе свои комплексы. Тебе давно пора разорвать с ней отношения, а ты хочешь снова с ней увидеться!
- Но…
- Подожди, я еще не закончила! Во-вторых, ты хочешь пойти на могилу уже давно мертвого отца. Это тебе зачем? Он умер очень давно, здесь, на Земле, его больше нет, у него теперь свой путь в иной мире. А у тебя свой путь здесь. Отвлекаться на умерших, которых ты никогда больше не увидишь, тратить время на воспоминания о прошлом вместо того, чтобы идти вперед… Как ты можешь, Жанна? Забудь об отце, нечего тебе делать на его могиле!
- Но послушай…
- Ну и в-третьих, привязываться к месту, к какому-то грязному дворику и мелкому городишке только потому, что тебе не повезло там родиться - это вообще полная глупость! – закончила свою речь Светлая. – Идти к добру можно из любого города, из любой страны! Не вздыхая по так называемой «родине»!
- Но Светлая…
- Жанна, ты меня поняла? Ты поняла, что должна сейчас сделать? Поняла, что должна сказать матери?
Голос золотоволосой девушки зазвенел особенно громко и заполнил собой всю комнату. Ссутулившаяся Жанна взяла телефонную трубку и стала набирать мамин номер.
- Извини, мам, - сказала она, когда их, наконец, соединили. – Я в этот раз не смогу приехать, мне в выходные работать придется. Я потом тебе еще позвоню…
На следующий день Жанна никак не могла сосредоточиться на беседе о добре. Светлая говорила, как трудно тем, кто выбрал правильный путь, жить в скверном и обреченном на гибель мире, а мысли ее слушательницы то и дело переключались на что-то другое, к правильному пути совершенно не относящееся. Она думала, какой вкусный ее мать всегда заваривала чай, и как они любили втроем, с Алиной, пить по вечерам этот чай с вареньем и рассказывать друг другу обо всем, что с ними произошло с тех пор, как они в последний раз виделись, и ей становилось ужасно тоскливо от того, что больше таких посиделок в ее жизни никогда не будет. Она вспоминала об отце и о том, как через некоторое время после его смерти почувствовала непонятно откуда взявшуюся уверенность, что расстались они с ним не навсегда и что когда-нибудь, в другой загробной жизни, они еще обязательно встретятся, и ее охватывал страх из-за того, что теперь эта надежда оказалась напрасной, и отец уже давно следует по какому-то «своему пути», позабыв о тех, кого он любил при жизни. Она пыталась представить, как поживают без нее Лена, Галка и другие ее бывшие подруги и как проводит время ее несостоявшийся ухажер Леонид Павлович… Светлая, конечно, была в курсе всех ее мыслей, но не делала Жанне замечаний, а лишь время от времени начинала говорить громче, возвращая подопечную к предмету разговора. Жанна благодарно улыбалась призрачной девушке и принималась слушать более внимательно, однако спустя некоторое время опять отвлекалась на что-то постороннее.
Так прошел весь день. Вечером, вернувшись с работы, Жанна, продолжая слушать Светлую, стала готовить ужин, но и теперь ей не удавалось погрузиться в ее речь полностью – Алины не было дома, и хотя было еще не слишком поздно, Жанна немного беспокоилась о дочке. К тому же, она вдруг подумала, что уже очень давно не расспрашивала Алину о ее школьной жизни и об отношениях с подругами, да и вообще они с дочерью заметно отдалились друг от друга… «Надо это менять, - решила Жанна, отбивая топориком кусок мяса, - а то Алинка скоро совсем перестанет мне доверять. Надо сегодня же ею заняться, поболтать о чем-нибудь…»
- Да что ж это такое! – вскрикнула Светлая у нее над ухом. – Ты же совсем меня не слушаешь! Ты опять думаешь о недостойных твоего внимания вещах!
Жанна вздрогнула. Окрик Светлой вывел ее из задумчивости, и ей внезапно стало страшно. Она поняла, что сейчас произойдет, поняла, о чем ей будет говорить Светлая и чем их спор закончится, и почувствовала, что допустить этого она не сможет. Правая рука судорожно сжала рукоятку кухонного топорика. А Светлая в это время уже начала свою гневную и раздосадованную тираду:
- Дети – это то, что больше всего тянет нас назад, больше всего мешает нас приближаться к совершенству. Дети заставляют нас думать о низменных вещах, о том, как заработать денег им на еду и красивую одежду, о том, как их пристроить в институт и на работу. Родив ребенка, ты перестала быть самой собой, ты стала придатком к этому ребенку, а не самостоятельной, самодостаточной личностью! И теперь твоя дочь мешает тебе стать лучше, мешает достичь света! А то, что мешает нам на этом пути…
Топорик для мяса врезался в ее красивое лицо, и Светлая не успела закончить фразу. Кровь брызнула на Жанну и на стол, возле которого они стояли, но Жанна этого словно не видела: она, как заведенная, била зубчатым концом топорика по лицу и голове Светлой, и лишь где-то в глубине ее сознания шевелилось удивление – почему призрачная служительница добра вдруг оказалась такой живой и материальной, что ее удалось искалечить и убить простым куском железа?
Она била Светлую, к тому времени уже распростертую на полу в центре кухни, пока ее лицо не превратилось в сплошное кровавое месиво, а роскошные золотые волосы не стали похожи на мокрую и грязную красную тряпку. Лишь после этого Жанна остановилась и с ужасом посмотрела на дело своих рук.
- Ты сама меня этому учила: отбросить все, что мешает тебе идти к добру, - произнесла она без всякого выражения и, пятясь, вышла из кухни, обронив по дороге свое «оружие». В комнате женщина немного отдышалась, вытерла окровавленные руки передником, сняла телефонную трубку и нажала на цифру «восемь».
- Мама! – выдохнула она, когда на другом конце провода послышался знакомый голос. – У меня все… поменялось. Мы с Алиной приедем в субботу! Нет, у нас все хорошо, все здоровы, не волнуйся! Я потом… когда приеду, все тебе объясню! – она вдруг опустилась на колени, словно мать могла ее увидеть, и еще раз прошептала. – Мы к тебе приедем, и у нас будет большой праздник. Честное слово!
А потом Жанна встала, положила трубку и, подойдя к окну, увидела, что через двор, весело размахивая портфелем, идет Алина. Женщина улыбнулась и без страха вернулась в кухню, где, как она и ожидала, было пусто и чисто. Светлой, ни живой, ни мертвой, ни в виде светящегося шара в доме Жанны больше не было.
А на другом конце города, посреди неубранной, но довольно уютной холостяцкой спальни, прямо на глазах ее изумленно мигающего хозяина возникла из ничего сияющая золотом сфера.
- Нет, вчерашний коктейль не при чем, - донесся до мужчины нежный девичий голос. – И курил ты вчера только самый обычный табак. Я – не глюк, как ты выражаешься. А кто я – попробуй догадаться сам. Ты сможешь. У тебя получится. |
Рассказ открыт для комментариев