«Способностью к бескорыстной и
самоотверженной дружбе, которую
ищет каждый философ, природа наделила
лишь дельфина». Плутарх Краешек солнца показался из-за горизонта, проложив светящуюся дорожку на ряби воды. Океан тихо шелестел, одинокий и бескрайний. Ирил и Кречет плыли возле самой поверхности, изредка выпрыгивая для очередного глотка воздуха. Два брата позавтракали и направились подальше от стаи, чтобы немного поговорить без посторонних. Ирил – дельфин светло-серого металлического цвета с округлыми плавниками, и почти черный Кречет, с более грубыми формами плавников. Братья так привыкли к совместным утренним прогулкам, что даже выпрыгивали для вдоха зачастую одновременно.
– Ирил, а почему киты такие тупые? По строению мы очень похожи.
– Кречет, какие-то бытовые разговоры ты начинаешь, – недовольно сказал второй дельфин. – Зачем нам киты? Пушечное мясо нам не нужно, воевать мы ни с кем не собираемся.
– Да снилось сегодня ночью, что я превратился в большого и неповоротливого кита. Вот и спросил.
Ирил оскалил ряд мелких острых зубов.
– Я пару дней назад гулял с Иденой, – начал он.
Кречет издал звук, выражающий недовольство.
– Нырял для нее за ракушками, благо здесь неглубоко, и наткнулся на недавно затонувший лайнер.
– Недавно?
– Я думаю, корабль пошел ко дну тогда, когда мы уплывали к теплым течениям на зиму. Пиршество мелких рыбешек едва закончилось.
– Взглянуть бы. Почему не рассказал раньше?
– Да я же с Иденой кувыркался, вот и вылетело из головы. Вчера вечером вспомнил.
– Идена, Идена… – пробормотал Кречет. – С меня пример бери – ничто не мешает осуществлению наших безумных планов.
Ирил шлепнул хвостом по серебристо-розовой в рассветных лучах поверхности.
– Ладно, не хочешь с меня, – улыбнулся Кречет так, что стало видно все четыре ряда зубов, – возьми с людей-монахов.
– О людях завтра поговорим, – отрезал Ирил, – только заплывем еще дальше.
– Какой ты недовольный. Мы могли бы вообще ничего не обсуждать, а сбежать на пару дней со стаи да пособлазнять крестовидных самочек. Или Идена мешает?
Ирил издал переливчатый звук.
– А ты все шутишь! Крестовидные дельфинки… они же мелкие. В половину тебя.
– Ты их со мной не сравнивай, – запротестовал брат, – они вон какие красивые.
Ирил еще раз улыбнулся и проговорил:
– Вот здесь. Неглубоко, но воздуха побольше хватани, повнимательнее посмотрим.
Дельфины высоко выпрыгнули из воды, мокрая кожа заблестела в лучах ласкового утреннего солнца. Братья набрали полные легкие и начали погружение. Кречет двигался за Ирилом плавник в плавник. У них давно так повелось. Кречет был сильным, веселым, упорным, но инициатива всех действий шла в основном от Ирила.
Межокеанский лайнер впечатлил размерами даже много повидавших, из-за своей развитости и непоседливости, молодых братьев.
– Вот люди! – восхитился Кречет.
– Да… чем слабее они становятся, тем сильнее и сложнее их сооружения.
– А мы…
– Давай послушаем об этом сегодня вечером в стае, – перебил его Ирил. – Надоело уже. Мы с тобой исправим все. Приготовься, вдруг там акулы.
Кречет не любил, когда его прерывают. На секунду его рыльце еще сильнее вытянулось от обиды. Потом он увидел какой-то странный предмет возле корабля и тут же забыл о своем оскорбленном достоинстве. На дне лежал небольшой ящик, вырезанный из красного дерева и покрытый золотыми нитями. Закрывался он на элегантный маленький засов.
– Смотри, – сказал Кречет. – Красивый какой.
– Красивый до бесполезности.
– Ну, Идена твоя тоже красивая, – весело заметил Кречет.
– Сейчас хвост откушу, – спокойно сказал Ирил и отмахнулся от брата светло-серым плавником, как от назойливой прилипалы.
– Если красивый, значит уже небесполезный, – наставительно заверил почти черный дельфин и попытался откусить маленький засов.
– Перестань, зубы переломаешь, – сказал Ирил. – Дай я.
Из его пасти торчал тонкий прутик. Он пару раз тыкнулся мордой в ящик, наконец-то попал палочкой в торец засова, и дверца открылась. На одной-единственной полочке лежал странный предмет. На платиновую палочку, длиной немного больше прутика в пасти Ирила, был насажен сапфир в форме пирамиды, размером с детский кулак. Прозрачно-голубой кристалл казался в воде мутно-зеленым и как будто слегка светился изнутри, завораживая любопытных дельфинов.
– Какая интересная штука, – заметил Кречет. – Так и хочется взять. Давай хотя бы спрячем.
– От кого? – удивился Ирил. – Хотя у меня ощущение нужности этой вещицы. Давай просто закроем ящик обратно.
Кое-как изловчившись, братья затолкнули засов обратно в дужки и двинулись вокруг лайнера. Тысячи крошечных рыбешек шарахнулись от двух огромных дельфинов.
– Пара бы подышать.
– Да, а то тяжело становится.
Дельфины взмыли над поверхностью.
– Поплыли на стоянку? – поинтересовался Кречет.
– Да, а то заволнуются, – согласился Ирил. – Что же это за штука все-таки?
– Тоже из головы не идет, – задумчиво произнес Кречет, потом предложил с озорной ноткой, – наперегонки до стоянки?
– Знаю, кто победит, но давай, – сказал Ирил и бешено заработал всем телом.
***
– Снова где-то без меня плескались, – обижено констатировала Идена. – К дельфинкам?
Ирил всегда немного робел перед красивой подругой, Кречет недовольно вильнул хвостом.
– Да зачем они нужны вообще? Тем более ты спала. Кстати, Идена, ты так редко во время сна дышишь, что мне аж страшно иногда за тебя.
– Вот так приплывете, а я тут на волнах болтаюсь кверху пузом.
– Не говори так, – запротестовал Ирил. – Поплыли, рыбешек попугаем.
– Так же акулы, наверное, говорят, – издавая переливчатые звуки, произнес Кречет. – Пойдем дельфинов или черепах попугаем.
– Пускай догонят еще!
Немного поохотившись и побесившись, дельфины вернулись к месту стоянки.
– Вот я не понимаю, чем мы провинились? Запретный плод в раю никто из предков не срывал, – вещал подросткам старый, с выцветившей кожей, дельфин. – У человека все возможности! Мы не можем ни на суше, ни в воде полноценно жить. Ловких конечностей у нас нет. Ни о каких орудиях труда и речи не может быть, а это, ребята, точка в материальном развитии.
– А может… на нас возложена цель достижения чего-то в духовной плане? – спросил бойкий подросток.
Старик недовольно повел хвостом.
– У людей как. Цивилизация основа для культуры, а культура характеризует цивилизацию. Как можно поедая мелкую рыбешку, рачков и плавая с места на место в чем-то продвинуться? Мы даже поспать полноценно не можем. Застряли посредине пустоты.
– Грустно как-то…
– Зачем нам дано сознание? – спросил кто-то еще.
– Не знаю, но вряд ли это дар, – нервно заявил старик. – Уверен, те же акулы намного счастливее нас.
Ирил заявил Кречету и Идене:
– Сотый раз слышу это.
– Неохота даже пробовать спорить, – сказал брат.
– Вам не все равно? – легкомысленно поинтересовалась Идена.
– Мы по-другому считаем, – сказал Ирил и кувыркнулся в воде. Такие разговоры навевали скуку.
– Одни считают, что человек хороший, другие, что плохой, но его возможностям завидуют все.
– Я не завидую, – невпопад сказала самка.
– Да я про них, – поведя почти черным плавником в сторону группы дельфинов, воскликнул Кречет.
– Ничто не делается просто так. Человек идет по пути науки, техники, искушений, грязи. А мы захоти так же – не сможем. Значит мы для другой цели, – сказал Ирил.
Идена с подозрением посмотрела на братьев. Затем проговорила осторожно:
– А с чего вы взяли, что у людей и дельфинов есть цель? Вроде ни они, ни мы о ней ничего не знаем.
– А зачем тогда мы все?
Идена помолчала немного.
– Такие красивые, сильные ребята, а обо всякой ерунде думают. Странные вы, – наконец-то сказала она.
– Вот так все, – с разочарованием проговорил Ирил.
– И у людей также, – заметил Кречет. – Сотни считают кого-то полным дураком, а потом все человечество его идеи принимает. Или пользуется ими.
– Не сравнивайте, – сказала Идена. – У них есть возможность отделиться, добиться чего-либо, а потом ошеломить собратьев результатом. И все сразу понимают былую неправоту и мелочность.
– Во всех поколениях мозги промывали подобными заявлениями, – грустно произнес Кречет. – Убивали порывы в корне. Так естественно ничего не добьешься.
– Да она ничего не понимает, – скучающе сказал Ирил.
– А ты не болтай, – ощетинилась Идена.
– Потом спрашиваешь, почему мы тебя на утренние прогулки не берем.
– Ты докажи. Возьми и сделай что-либо, выделяющее тебя среди дельфинов. Приблизься к цели, – злорадно проговорила красивая самка. – А пока не докажешь… не подходи ко мне.
Идена развернулась к братьям хвостом и гордо уплыла.
– Будешь извиняться? – спросил Кречет у задумавшегося Ирила.
– За что? – осведомился тот. – Человек бы сейчас напился.
– Мы не люди.
Ирил покосился на светло-серый плавник, как будто не поверил.
– Да… Слушай, а зачем нам эта стая? Еду сами добываем…
– Сон, – перебил Кречет. – Не хочу проснуться в брюхе акулы.
– По очереди. Сколько можно тянуть?
– А Идена?
– Ты же все слышал, – отрешенно сказал Ирил.
– Ну это пустая болтовня самки.
– Я не хочу, чтобы наши с тобой идеи остались только идеями.
– Куда плывем?
– К берегу, тут пару недель пути.
***
На хилом плоту из небольших необтесанных бревен, стянутых лозой, сидела девушка. В правой руке она держала острогу для ловли рыбы, а левой вцепилась в неумело сделанное весло. В тусклых черных глазах застыла тоска. Последнюю неделю она плохо себя чувствовала, живот раздулся невообразимо. Девушка знала, что скоро родит. Только из-за ребенка она пыталась наловить рыбы. Слегка работая веслом, чтобы ее не унесло в море, она им же и распугивала добычу. Голова кружилась, хотелось умереть, но надо спасти ребенка. Девушка в тысячный раз вспомнила события почти годовалой давности.
Чужеземец пришел неизвестно откуда, а потом ушел неизвестно куда. Он несколько месяцев жил в их племени, хотя очень сильно отличался по внешности. Кожа его была белой, а глаза ярко-зелеными. Высокий, широкоплечий мужчина с обаятельной улыбкой. Старейшина сказал, что это бог охоты. Мужчины относились к нему почтительно, а женщины заискивали перед ним. Самое интересное начиналось вечером у костра, после того как он особым способом зажаривал тушки пойманных животных. Чужеземец рассказывал о железных птицах, об огромных домах из камня и прозрачного, как воздух, песка. Учил новым способам охоты, готовки еды, строительства хижин. Она часто ловила устремленный на нее взгляд. Он обворожительно улыбался, и она поневоле начинала улыбаться в ответ. Однажды чужеземец пришел к ней в хижину, и она не смогла отказать. Вскоре он ушел, с охотой начались проблемы. Старейшина говорил, что нужно было давать больше даров богу, а они только принимали их. Что-то его обидело, задело. Или кто-то. Девушка сильно боялась, что соплеменники узнают об их недолгой связи. Она до сих пор помнит, как заплакала от ужаса, когда поняла, что беременна. Через полгода ее изгнали из племени. Пощадили только из-за ребенка, боясь кары бога охоты. Если б она знала…
Слезы в тысячный раз за последние полгода текли из потускневших черных глаз. Девушка чувствовала, что ребенок будет жить и его судьба будет великой. По крайней мере, во всех племенных легендах дети богов, выношенные обычными женщинами, становились героями, хотя и обречены по завету на скорую смерть.
Резкая боль пронзила живот, девушка выпустила из рук весло и острогу, сразу скрывшиеся в волнах, и схватилась за место зарождения жизни. Плот понесло прочь от песчаного берега, в бесконечное одинокое море. Страха не было, безнадежность положения и боль от родовых схваток заглушали все остальные чувства. Родить ребенка на верную гибель. Либо их смоет в море, либо они умрут от голода.
Слабый ветерок дул не прекращая, волны уносили неряшливый плот все дальше и дальше от берега. Схватки продолжались, ребенок появлялся на свет. Девушка в обморочном состоянии завязала пуповину. Невдалеке что-то взметнулось над водой, затем мир стал чернее ее глаз.
***
Кречет поднырнул под довольно умело плавающего младенца. Ирил, сильно удивленный, сказал:
– Да он новорожденный!
– Что с его матерью?
– Она мертва.
– Не повезло малютке. Родиться на обрубках деревьев в сотнях дельфиньих прыжков от берега.
– Благо вода теплая. Надо срочно придумать, как его покормить, – обеспокоенно проговорил Ирил, еще раз заглядывая на плот.
– В стае его какая-нибудь самка покормила бы. Наше молоко еще лучше человеческого.
Малыш совершенно не боялся огромных животных, огонек мысли вообще слабо светился в его глазах. Похоже, ребенок европейца-путешественника и черноглазой девушки из малоразвитого племени, живущего охотой и собирательством и поклоняющегося идолам, родился с большими отклонениями. Наверное, поэтому он и был до сих пор жив.
– Давай подберемся как можно ближе к берегу, может люди заметят нас. Отдадим ребенка, – предложил Кречет возбужденно.
Ирил задумался, когда он увидел странного детеныша, в душе появился какой-то навязчивый огонек. Наконец светло-серый дельфин произнес:
– Нет, Кречет, мы должны рискнуть его жизнью. Это шанс… наш план начал выполняться сам до того, как мы что-то предприняли.
Брат издал звук, означающий непонимание.
– Мы попробуем его вырастить.
***
Диус, так назвали малыша дельфины, прекрасно приспособился к водной среде обитания. Странная семья пыталась держаться возле клочков суши, чтобы человек всегда мог погреться или поспать. Кречет и Ирил выхаживали Диуса, словно он действительно был божий сын. Хотя не зря говорят, что человек не может жить в плохих условиях, поэтому привыкает ко всему. Когда нужно было совершать длинные заплывы, мальчик хватался за верхние плавники двух дельфинов. Тогда Диус скользил по поверхности, визжа от восторга.
В невероятном упоении Кречет и Ирил прибывали с тех пор, как мальчик научился издавать различимые звуки их речи. Диус с устрашающим любопытством выспрашивал все у двух так непохожих на него созданий, которых он любил и которым верил, как всякий ребенок матери. Ирил и Кречет рассказывали все, что знали об обитателях океана, о мире. О людях говорили то, что поведали выпущенные на волю собратья из дельфинариев. Но больше всего Диуса заворожила древнейшая легенда «Слияние душ».
– Творец создал человека, поместив в него искру своей души, – рассказывал Ирил теплым вечером перед сном. – Тем самым дав людям право выбирать жизненный путь самостоятельно. Человек, среди красоты и многоцветия мира, добровольно отказался развивать свою духовную сущность, всячески услаждая тело. Творец, который с нетерпением ждал от своих чад развития духа, чтобы люди быстрее приблизились к нему, пришел в гнев. Хотя нетерпение Создателя это тысячи и тысячи лет…
– И что он сделал? – жадно спросил Диус.
– По легенде Творец, – продолжил светло-серый дельфин, – который вмешивался, подсказывал людям, чуть ли не просил их одуматься, уничтожил своих детей. Оставил лишь горстку праведников. Но их потомки пошли по той же самой дорожке.
– Но это же… глупо! – возбужденно воскликнул мальчик.
– Такова человеческая природа, – сделал умозаключение Кречет.
– Тогда Творец обратил взор к далеким от человека существам – дельфинам. Он вдохнул в нас такую же искру.
– Я думаю, не совсем такую же, – перебил Кречет. Ирил продолжил:
– Он решил сделать нас духовной частью этого мира. Любовь дельфинов самоотверженна, а дружба бескорыстна. Среди нас нет предателей.
– Идеальные вы какие-то, но почему он не сделал людей таковыми? – спросил мальчик, словно Ирил действительно мог знать.
– Наверное, в замысел Творца входила именно борьба духовного начала с животным, хотя не знаю… нельзя понять необъятное.
– Это история появления дельфинов? – немного обескуражено поинтересовался Диус.
Ирил издал звук отрицания.
– Мы очень далеки от человека и в то же время сильно похожи. Наша среда обитания и наше тело исключают развитие цивилизации. Творец сказал людям и дельфинам, что только когда мы найдем вторую часть души и произойдет победа духовного начала над животным, он вернется в этот мир.
Диус крепко задумался, как не подобает детям. Ирил помолчал, затем сказал с ноткой горечи:
– Легенду «Слияние душ» среди дельфинов превратили в миф, сказку для рассказа детям, а люди и вовсе забыли. Но я и Кречет верим в нее и хотим исполнить наказ Создателя.
– Интересно… Я, наверное, самое начало воплощения легенды? Пойду спать, – сухо сказал Диус, спрыгнул с выступающего над поверхностью рифа и поплыл к небольшому песчаному островку в сотне метров.
– По-моему, он не в восторге от обладания главной роли, – заметил Кречет, переходя в речи на более низкие частоты, которые не воспринимает человеческое ухо.
– Мы и так затянули с рассказом. Он должен знать.
– Слушай, конечно интересно нянчиться с человеческим детенышем, но надо продолжать выполнять план. Наш язык он понимает, но что толку? Теперь палка повернулась другим концом – Диус не знает языка людей!
Ирил в задумчивости кружил на одном месте, словно пес, гоняющийся за собственным хвостом. Наконец он произнес так, как говорил восемь долгих лет назад:
– Завтра мы плывем к берегу.
***
Ласковые утренние лучи защекотали кожу и разбудили Диуса. Ему снился прекрасный сон: он плавал вместе с другими людьми и смеялся от счастья.
Мальчик потянулся и резко сел. Почти у самого островка дрейфовал во сне Ирил, а Кречет уже вовсю охотился. Его блестящая черная спина то и дело показывалась из воды. Диус улыбнулся, глядя на свою семью. Сон расставил все по местам. Раз они верят в легенду, он им поможет.
Быстрее задвигал плавниками Ирил, открыл глаза. Немного покружился на месте, сбрасывая остатки сна, и умчался на охоту. Желудок Диуса требовательно заурчал и мальчик, не дожидаясь еды от дельфинов, принялся собирать моллюсков в мелкой гальке, зайдя в воду по колено.
Мальчик уже позавтракал, когда вернулся Ирил, более умеренный в еде, чем Кречет.
– Диус, – сказал он. – Ты понимаешь наш язык, но с речью собратьев не знаком вообще.
– Иногда во сне я слышу голоса, но они так не похожи на ваши.
– Да… это голоса твоих предков. Мы хотим поплыть к берегу, где кончается океан.
– Зачем? – спросил мальчик, хотя и так догадался.
– Пойдешь к людям и жестами объяснишь, что жил с животными и хочешь научиться говорить.
– А вы? – с испугом спросил Диус. – Вы меня бросаете?
– Мы будем ждать невдалеке от берега. Будешь приходить к нам.
Мальчик с облегчением вздохнул.
– Мне и самому интересно… какие они.
Диус, выросший в дикой среде, да еще и чужой, для восьми лет был необычайно крепок физически. Размышлял он серьезно, не по годам, благодаря непрекращающимся рассказам и поучениям двух хвостатых братьев. Смуглая кожа мальчика была сухой и грубой, а глаза немного мутными, словно под не совсем прозрачной пленкой, из-за частого пребывания в соленой воде. Жизнеспособность и смекалка Диуса удивила бы людей, а дельфины просто восхищались приемным детищем.
– Покормил? Рассказал? В путь? – набросился с вопросами подплывший Кречет. От него исходила ощутимая волна возбуждения.
– Диус сам покормился, – спокойно начал Ирил.
– Поплыли! У меня сердце как бешеное трепыхается, чую что-то неладное, – перебил Кречет.
Ирил решил довериться чутью брата, которого очень редко видел взбудораженным.
Диус уцепился за верхние плавники, и дельфины не спеша двинулись к далекому берегу. Прошло несколько минут, мальчик почувствовал беспокойство, передающееся ему от животных.
– Диус, – строго сказал Ирил, – вцепись очень крепко, сейчас мы разгонимся, как сможем. Если не удержишься – ты умрешь.
Дельфины бешено заработали всем телом, плавники стремительно загребали воду, хвост стал словно пропеллер. Белая акула, тихо следовавшая за странной семьей, словно аристократ к накрытому столу, тоже ускорилась. Голодный взгляд вперился в улепетывающую плоть. Пустой желудок подстегивал хищника, словно шпоры лошадь.
Диус дышал урывками, из-за брызг глаза пришлось закрыть. Он понимал, что сзади опасность. Все-таки мальчик ухитрился оглянуться и увидел совсем рядом существо в несколько раз больше дельфина. В жутком взгляде читалась ненависть, а страшная, с бесчисленным количеством треугольных зубов пасть, куда Диус играючи поместился бы полностью, заставила содрогнуться.
– Совсем близко, – с ужасом сказал он.
Ирил и Кречет поплыли еще быстрее. Мальчика страшно трепыхало, но вцепился он намертво. Белая акула, начавшая отставать, захлопнула пасть и сделала рывок. Из последних сил она подобралась очень близко, Диус завизжал, чуть не захлебнувшись. Все-таки страх дельфинов за жизнь оказался сильнее голода хищника, и вскоре акула скрылась из виду.
– Выносливая акула попалась, – переводя дух, заметил Кречет.
– Эта махина еще и очень быстрая, а когда голодная…
– Она так смотрела… – пролепетал мальчик. Шок явно читался на его лице.
– Молодец, Диус, крепко держался, – похвалил Ирил.
– Ага, чуть плавник не оторвал, – добавил почти черный брат.
– А на берегу нет ничего подобного? – со страхом спросил Диус, сердце до сих пор колотилось как испуганная пташка в клетке.
– На берегу, где люди, нет.
– Поплыли быстрее отсюда, – попросил мальчик, и дельфины рванули вперед.
***
– Смотри, человеческая самка, – возбужденно сказал Кречет.
– Совсем молодая и одна – идеально, – произнес Ирил. – Диус, плыви скорее к берегу. Делай, как я объяснял.
Мальчик быстро приближался к берегу, а дельфины замерли в напряженном ожидании, словно зрители, чувствующие близкую кульминацию спектакля.
Диус выполз на песчаный берег в сотне метров от человека и с трудом поднялся. Он вообще предпочитал плавать и ползать, но дельфины настояли на том, чтобы мальчик научился нормально ходить. К нему бежала рыжеволосая веснушчатая девочка лет тринадцати-четырнадцати с корзиной в руках. Сердце Диуса билось быстрее, чем при бегстве от акулы.
– Ты чего голый? – хихикнув, спросила девочка на ломаном испанском. – Откуда вообще взялся? Я никого не видела.
Она пригляделась к Диусу, начавшему что-то показывать, и попятилась. Мутные, почти бесцветные глаза мальчика ее сильно насторожили. Но Мелиса всегда была любопытной и охочей до приключений девочкой. Диус показывал в сторону океана, крутил руками. Мелиса задумалась. Затем показала на высунутый язык и покачала головой. Мальчик поспешно закивал. Девочка показала на океан, потом изобразила пальцами идущего человечка. Диус снова кивнул. Мелису начал забавлять гость из воды. Она села на песок, поставила рядом корзинку, на треть наполненную моллюсками, которых она собирала каждый утренний отлив, и жестом пригласила сесть мальчика. Вскоре Мелиса поняла, что Диус желает научиться человеческой речи. Теперь все жесты она сопровождала словами. Непривычные звуки резали слух мальчика, как англичанину режут ухо наречия горных народов.
Они долго просидели на песке. Девочка обеспокоенно посмотрела на солнце и встала. Диус вскочил как по команде. Мелиса показала на солнце, потом на запад. Закрыла ладошками глаза. Затем снова на солнце, потом на восток. Тыкнула пальцем на себя, изобразила идущего человечка. Показала на песок под ногами. Диус на секунду задумался, затем губы раздвинулись в улыбке и он кивнул. Девочка придет завтра с утра. Мелиса помахала ему рукой и бегом бросилась от берега. Она знала, что сейчас ее будут ругать, ведь девочка всегда приходила раньше… и с полной корзиной.
Мальчик влетел в воду и устремился к дрейфующим дельфинам – наблюдать неотрывно они устали. Диус взахлеб рассказал все, что понял, и закончил фразой:
– Завтра с утра она снова придет.
– Отлично, – сказал Ирил.
– Лучше и не может быть, – согласился Кречет.
Вечер прошел в разговорах, плавно переходя в безветренную ночь с иссиня-черным небом, покрытым редкими, но яркими и крупными звездами. Прилив достиг наивысшей точки и пошел на спад. «Через шесть часов девочка будет здесь», – подумал Диус и провалился в сон на золотистом прибрежном песке.
Мелиса пришла, когда солнце наполовину показалось над горизонтом. Протянула Диусу тряпку, покрутила рукой рядом с животом. Мальчик пожал плечами и обвязал тряпку вокруг бедер. Мелиса бросила одного моллюска в корзину, провела рукой над ее верхними краями. Диус кивнул и принялся быстро собирать маленьких животных в перламутровых раковинах. Когда корзинка была набита до отказа, они сели на песок под ласковым солнцем и начали странный разговор. Так происходило изо дня в день, Диус делал успехи в речи. Мелиса оказалась на редкость терпеливой и доброй.
Чтобы подольше побыть с девочкой, Диус каждое утро стал собирать в кучу моллюсков еще до ее прихода. Однажды речь зашла о том, что он жил с дельфинами. Мелиса вытянула губы трубочкой, задумалась.
– Я слышала, что вырастали среди волков, но в море, с дельфинами…
Диус, что-то говоря, что-то показывая, объяснил: сегодня он спросит у приемных родителей разрешения познакомить их с Мелисой. Девочка заулыбалась.
– Хорошо, – сказала она.
***
Кречету захотелось остаться наедине с самим собой. Предупредив Ирила, он отправился вдоль берега на запад. Через полчаса неспешной прогулки, Кречет почувствовал под водой огромную, выдающую вперед скалу, которую с поверхности совершенно не было видно. Он нырнул, десятки однообразных дней подстегнули любопытство. Глубина резко увеличивалась в том месте, где расположилась широкая и длинная подводная скала. Ни один человек не донырнул бы до нее без спецоборудования, разве только Диус. Кречет проплыл над плоской вершиной скалы – ничего интересного. Дельфин спустился к самому дну моря, интерес к огромному наросту камня шел откуда-то из глубины. Кречет плыл мимо почти ровных красновато-серых стен. Дельфин остановился как вкопанный, когда едва пробивавшиеся лучи солнца заставили что-то блеснуть на камне. Кречет подплыл ближе, рыльце вытянулось еще сильнее. На граните золотом был нарисован в десятки раз уменьшенный дельфин. А под ним отверстие в виде пирамиды. Память забросила его на восемь лет назад…
***
– Я поплыву один искать лайнер, надеюсь, люди его не вытащили, – заявил Ирил, когда Кречет показал ему странную скалу.
– Нет. Акулы скушают тебя спящего.
– А что Диусу делать?
– Либо плыть с нами, либо оставаться здесь.
– Это я и без тебя понимаю, – раздраженно произнес светло-серый дельфин.
Кречет закружился на месте.
– Пусть сам решит.
Диус вернулся после очередной беседы с Мелисой.
– Давайте я вас буду учить человеческой речи! – заявил он. – Кстати, можно вас познакомить с Мелисой?
– Во-первых, мы понимаем много языков людей, но наше физическое строение не позволяет произносить такие звуки. А с Мелисой познакомишь нас через месяц, – сказал Ирил.
Кречет вкратце рассказал о цели заплыва и спросил напрямую:
– Ты с нами или подождешь здесь?
– Вы быстрее справитесь без меня.
– От воды далеко не отходи, – предупредил Кречет.
– Но и от берега далеко не отплывай, – добавил Ирил.
– Встречайся с Мелисой, больше тренируйся говорить и ходить.
– И не контактируй больше ни с кем.
– Все понял. Вы плывете сейчас? – в голосе мальчика слышались тоскливые нотки.
– Да, Диус. Не скучай.
Мальчик погладил дельфинов по бокам. Вздохнул и двинулся обратно к берегу.
***
Чем ближе дельфины подплывали к месту прежней жизни, тем сильнее их одолевали воспоминания.
– Интересно, как там Идена, – произнес Ирил.
– Наверное, винит себя за те слова.
– Надеюсь, что года через два я смогу вернуться к ней. Если легенда окажется сказкой, то приплывем вместе с Диусом.
– «Слияние душ» – правда. Даже думать не смей по-другому, – непреклонно заявил Кречет.
– Да… – согласился Ирил. Мысли об Идене поглотили его.
– Мы собирали сведения о легенде с раннего детства и всю жизнь посвятили ей. Не нужно наше существование обращать в бессмыслицу, – продолжал Кречет.
Ирил издал лишь короткий звук согласия. Почти черный брат хотел добавить что-то еще, но потом вильнул хвостом и ускорился.
Дельфины безошибочно запоминают места. Лайнер по-прежнему стоял в своем мрачном величии на дне океана. Корабль окружали водоросли, между палуб деловито сновали мелкие рыбешки. В укромных щелях поджидали самок лупоглазые сине-фиолетовые гигантские каракатицы.
– Вон он, – радостно воскликнул Кречет и метнулся к красивому ящику из красного дерева, который погрузился в иссиня-черный ил почти наполовину. Так же, как и в прошлый раз, Ирил воспользовался прутиком. Только дверца слегка открылась, как в душе дельфинов загорелась зовущая искорка. Странное притягательное чувство вызывала сапфировая пирамидка на платиновой палочке.
– Я думал об этой штуке не меньше раз, чем об Идене, – задумчиво сказал Ирил.
– Так и скажи, что воспоминания покоя не давали, – весело проговорил Кречет, хватая зубами платиновый штырь.
– Как будто ведет кто-то, – впадая чуть ли не в транс, заметил Ирил. – Лайнер, Диус, дырка в скале.
– Поплыли, некогда философствовать, – произнес более прозаичный Кречет. – Все по плану, который мы обсуждали еще двадцать лет назад.
– Ага, если не считать младенца и лайнера, – раздраженно заметил Ирил. – Наш план заключался в одной фразе: «Навести двусторонний контакт с людьми».
Кречет молча поплыл к поверхности, не пытаясь спорить со светло-серым братом. Ирил, по-прежнему прибывая в задумчивости, двинулся за ним. Дельфину последнее время мерещилось присутствие чего-то огромного, но бесформенного. Особенно во снах. Ирил испытывал радость, страх, восхищение, благоговение, разочарование и трепет одновременно. Хотелось покоя, а впереди сотни миль пути в синих водах океана, равнодушного до безжалостности.
***
Мелиса не приходила уже несколько дней. Диус страдал от одиночества, часами валяясь на мокром прибрежном песке.
Сердце мальчика радостно заколотилось. Диус бросился в воду, когда на грани видимости над поверхностью взметнулись две так горячо любимые фигуры.
Ирил и Кречет рассказывали о долгом плавании, но мальчик, как заколдованный, с восхищением разглядывал необычный предмет. Странная семья не стала медлить и отправилась проверять догадки.
– Диус, – начал Ирил с серьезным видом, – набери как можно больше воздуха и хватайся за нас. Возле скалы заберешь у Кречета эту штуковину и вставишь в отверстие. Как можно больше воздуха.
Мальчик издал звук, что все понял. Сделав чудовищный, на зависть всем профессиональным пловцам, вдох, он уцепился за верхние плавники дельфинов. Ирил и Кречет стремглав ринулись вниз.
Диус ловко вставил пирамидку, идеально принявшую форму отверстия, и вздрогнул от неожиданности. Кусок стены резко засосало вверх, внутрь скалы. Перед странной семьей открылась комнатка, заполненная водой. Ирил, Кречет и Диус заплыли внутрь и створка позади них также резко опустилась. Мальчик с ужасом понял, что скоро задохнется.
– Ловушка, – грустно констатировал светло-серый дельфин.
Внезапно внутренняя стенка исчезла, и вода стремительно спала. Семья вздохнула и проплыла чуть вперед. Перед ними открылся обширный зал.
– Дельфины! С ними человек! – завопил чей-то восторженный голос.
Прибежало около двух десятков людей в серо-белых рясах. Все, как завороженные, уставились на нежданных гостей. Из небольшой группы вышел старик в расписанной серебряными нитями рясе.
– Привет, – неожиданно сказал Диус, поборов шок.
– Как попали в наш храм?
– Я буду спрашивать ответ у них, а потом говорить его вам, – показывая на дельфинов, с трудом проговорил мальчик, еще не полностью освоившийся в человеческой речи.
– Ты можешь с ними говорить? – глаза верховного жреца загорелись фанатическим огнем, из толпы вырвался всеобщий счастливый возглас.
Несколько часов длился разговор. Верховный жрец поведал, что на земле их считают сектой сумасшедших, а легенду-основу «Слияние душ» – чушью. В храме было четыре зала: приемный зал, где оказались Кречет, Ирил и Диус, спальный зал, обрядный зал и зал Творца, соединенные причудливым образом – тропинками для людей и водными дорожками в углублениях для дельфинов.
Возбуждение в помещении стало почти осязаемым. Диус устал говорить, выступая в роли переводчика между верховным жрецом и дельфинами.
Гости продвинулись внутрь храма, и мальчик спросил, указывая на внушительную дверь:
– А там что?
– Храму много сотен лет и зал Творца ни разу не открывался с самого создания. Если легенда «Слияние душ» правдива… – произнес верховный жрец и открыл массивную, покрытую серебром дверь.
Всепоглощающий, девственный свет первого дня мироздания заполнил зал Творца. |
Рассказ открыт для комментариев