 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
1. Из телефонного разговора Малинина (Мурманск-62) и Сергеева (Москва). 29 часов до побега.
М.: – … завершающей фазе. Дублирующее пусковое оборудование демонтировано, упаковано и дожидается отправки на складе Б.
С: – Это меня меньше всего интересует, Михалыч. Как реагирует персонал?
М.: – Адекватно, Слава. И мы ему в этом всемерно помогаем. Мои люди уже месяц работают. Артисты…
2. Мурманск-62. Поверхность. 14 часов до побега.
Остро заточенный штык лопаты легко разрезал дёрн и на всю длину вошёл в грунт. Захар чуть покачал взад-вперёд черенок, вытащил лопату, примерился и удлинил разрез, вогнав штык рядом на ту же глубину. Через несколько минут ему удалось поддеть спрессованный корнями травы прямоугольник грунта и перенести его на несколько шагов в сторону.
– Неплохо, – одобрил Димон, высыпая из мешка дрова.
– А зачем так аккуратно? – спросила Маришка.
– Когда костёр догорит, – сказала Настя, – он эту заплатку на место уложит. И трава будет как новенькая…
Захар молча вернулся к дерновищу и уверенными ударами взрыхлил землю в выемке.
– Захар молодец! – пробурчал Димон, примериваясь топором к выбранному полену. – Природу бережёт…
Лопасть топора сверкнула в опасной близости от ноги Захара.
– Ты лучше за своим топором следи, – сказала Настя. – Другого места для колки найти не мог?
Димон осмотрелся и чуть отодвинулся.
– Хорошо, что дрова с собой взяли, – сказала Маришка. – Красиво, правда?
Захар на мгновение отвлёкся от работы и бросил взгляд на близкий горизонт, изломанный покатыми спинами сопок. Отсюда, с узкой террасы – геологического недоразумения на северном склоне холма - вид открывался скудный, и, по мнению самого Захара, никудышный. В метрах двадцати ниже, во впадине, замерла жидкая рощица из десяти берёзок полутораметровой высоты, с прячущимся в траве ключом, успешно маскирующимся под лужу.
Вот и вся «природа»: унылый горшок, метров двести диаметром, поросший зеленью, и пронзительно голубое небо над ним. Впрочем, небо, пожалуй, было красивым. Грозная, медузоподобная туча тянула к земле щупальца, заняв треть восточного горизонта. В умеренных широтах такое облачко вызвало бы панику.
Захар вернулся к лопате, зачистил дно «котелка» и выровнял кромку грунта.
– Мангал готов, – доложил он. – Что там с дровами?
– Порядок, капитан, – довольно улыбаясь, ответил Димон. Он кивнул в сторону освежёванной древесины: кора, щепки, дрань… – А дрова, красавица, мы всегда с собой берём. В этих местах сушняк до вечера искать можно.
Девушки рассмеялись.
«Складно улыбнул, – подумал Захар. – «Вечера» ещё с неделю ждать… разве что берёзки на дрова пустить». Он даже поморщился от этой кощунственной мысли. Сгрёб деревянную стружку в кучу, подтянул к себе поближе, и на дне котла начал выкладывать зачин кострища.
– Молодцы, – похвалила Настя. – Что значит, опыт.
Захар чуть напрягся. Они-то с Настей уже почти два года вместе. Мало ли как Маришка отнесётся к мысли, что в их компании Димон не впервые. И, ясное дело, – не втроём же они на «природу» выбирались…
Приготовив ложе будущего костра, Захар зажёг от спички тонкую лучину. Потом от неё запалил пучок лучинок потолще. Подождал, пока разгорится, и только после этого опустил факел в яму к деревянной стружке. Через минуту бойкие языки пламени лизали стенки земляного котла.
– Хватит, – остановил он всё ещё размахивающего топором приятеля. – Остальное и так в топку пойдёт.
– А-а, – сказал Димон останавливаясь. – Ну и хорошо…
Он бросил топор и заглянул в яму с костром.
– Не широко будет? – забеспокоилась Маришка. – Шампуры не лягут.
– У Заха не лягут? – наигранно возмутился Димон, – а так?
Он выбрал два самых длинных полена и положил их поперёк ямы с костром.
– Так лягут, – послушно кивнула Маришка. – Другое дело. Можно мясо нанизывать?
– Нет, конечно, – сказал Захар. – Мы ж ещё поленья даже не положили… Вот как дрова прогорят, так и нанизывать…
– А что сейчас делать?
– Отдыхать, – правдоподобно имитируя изнеможение, опустился на траву Димон. – Смотреть на огонь, любоваться друг другом, ввиду недостатка щедрот природы… и отдыхать.
– Ты бы не ложился на землю, – забеспокоилась Маришка. – Всё-таки не Сочи. Вот же, надувной матрац взяли…
– Да что мне будет, в ватнике? – отмахнулся Димон. – Да и ножки не держат, ручки не несут…
– Это от пейзажей чужих миров обессилили? – с фальшивым состраданием поддержала его игру Настя. – Едва сил хватило со стометровой глубины космодрома на лифте подняться?
Захар осторожно, чтоб не перекрыть доступ воздуха к огню, выложил над разгорающимся костром дрова и отодвинул в сторону поленья, отобранные Димоном под опоры для шампуров.
– А ты как думала?! – развалившись на траве, ответил Димон. – Прилетел, отметился и отбыл? Да пока решишься якорь бросить, - в поту поплаваешь, куда там сауне. А уж красоты… Видела бы ты смерч из аммиака пополам со свинцовой дробью…
– Это на Гекате? – деловито уточнила Настя.
– На ней, на проклятой… – вполне натурально заскулил Димон. – Сколько крови… Полжизни оставил…
Захар недовольно покосился на друга: всё-таки не стоило бы судьбу дразнить. Если живы, значит, грех жаловаться…
– Ну да, зато на Взморье две жизни нашёл, – остроумно парировала Маришка.
– Так взморьев-то одно и есть. Другого такого нету…
– А все остальные, значит, с дробью? – невинно спросила Настя.
– Туше, – подытожил Захар. – Убит. Смотрите, как разгорелось. С одной спички…
На несколько минут все притихли, завороженные пламенем. Увлекаемый горячим воздухом дым тянулся прямо кверху. И только в метрах десяти, уже над верхушкой сопки, ровный столб дыма переламывался, вытягиваясь к западу.
– Расскажите что-нибудь ещё, – попросила Маришка. – Только про свинцовую дробь не надо…
– А без дроби никак… – заверил Димон. – Без дроби рассказывать нечего.
– Ой, ли? – возразил Захар. – Ещё есть Корд, Зима, Окта…
Теперь пламя бушевало вовсю. Захар обрушил поленья в яму и присел рядом с Настасьей.
– Пусть лучше Маришка про Лесу расскажет, – сказала Настя.
Захар улёгся на согретую солнцем траву, закрыл глаза и пристроил голову на коленях у Насти. Она не возражала.
– Леса? – переспросила Маришка. – Но я же только из документов…
– У нас всё из документов, Мар, – лениво отозвался Димон. – Якорь бросили, лаборатория отработала и домой. Мы же на поверхность не выходим…
– А Никольский вышел, – чуть повысив голос, возразила Маришка. – Наплевал на инструкции и вышел! И было от чего: горы, долины с глубокими озёрами... Сутки – как наши, день-ночь по двенадцать часов. Умеренный климат и волшебный лес… Два спутника, угловой размер каждого в два раза больше лунного…
– Это какие же там приливы?
– А ты не мешай, – оборвала Димона Настя. – Пусть рассказывает, мне нравится…
– Неподалеку от якоря скальный утёс: водопад и лабиринт просторных пещер. Так что ни с энергией, ни с жильём у поселенцев трудностей не будет…
Настя гладила Захару волосы. Было тепло, спокойно, уютно. Потрескивали дрова в огне, пригревало солнышко, голоса друзей журчали и разбивались брызгами слов и междометий о пустые, малозначащие вопросы.
Незаметно он задремал. И снились ему красивые, сочные места, наполненные светом огромного Месяца. Миллион инструментов играл этим светом, как ветер играет полётом мотылька… Неуловимая музыка, неожиданные краски, запахи… что-то ещё, непонятное и зыбкое, и доброе…
Все чувства наполнены прекрасным, и… ненавязчивым. Так выглядит мечта, когда в детстве уверен, что впереди только лучшее и важное. Что жизнь не может пройти просто так: понапрасну и незаметно, с тускнеющими день ото дня перспективами, с обманутыми ожиданиями…
А когда взошла вторая луна…
– … Пришло время нанизывать мясо, – ворвался в его грёзы голос Димона.
Захар поднялся и, чуть пошатываясь, подошёл к костру.
– Что, милый, уснул? – участливо спросила Настя.
– Похоже на то, – сказал Захар. – Девочки, ваш выход. Пора заняться мясом…
Поленом он сгрёб пламенеющие угли на одну половину ямы и уложил опоры для шампуров. Потом ему стали подавать нанизанное на прутья мясо, а он раскладывал шампуры так, чтобы ручки были на стороне котла, свободной от жара углей.
– Ребята, – позвала Маришка. – А давайте ещё про Лесу?
– Приятная тема, – согласился Захар. – Вот только шашлык выложим…
Но едва мясо зачадило шашлычным духом, низкий рокот, эхом перекатывающийся над сопками, привлёк их внимание.
– Коробка, однако, – спокойно сказал Димон.
– Не иначе, – согласился Захар и выпрямился. Потом флягой показал направление: – С запада. Погранцы. С заставы…
– Но мы же на проходной отметились? – забеспокоилась Маришка.
– Разумеется, – вежливо ответил Димон.
– А чего это они…
– Да ты не переживай, – успокоил её Захар. – Без нас не обойдётся. Вот как подъедут, так и расскажут.
Он открутил от фляги колпачок и обильно полил мясо вином. Угли возмущённо зашипели, котёл с томящимися шампурами наполнился белесым дымом.
– Ты… это! – забеспокоился Димон. – Погаснет ведь…
– Это я для охранышей, чтоб с дороги не сбились…
– Как же, «собьются», – сказала Настя. – Они на нас через спутник по телевизору смотрят. Доставайте документы…
Лязгая гусеницами, на северо-западный склон, метрах в пятидесяти от них, выполз БТР и тут же остановился, замер.
– Всем оставаться на местах! – перекрывая грохот двигателя, закричал в мегафон юношеский голос. – Один из группы с документами ко мне. Остальным не дёргаться!
– Армия, – будто извиняясь, пояснил Димон. – Кто пойдёт?
– Старший по званию, – хихикнула Маришка.
– А почему я? – запротестовал Димон.
– Потому что все остальные при деле, ваше благородие, – пояснил Захар. – Барышни зелень режут, а я за костром присматриваю…
БТР вздрогнул, взревел двигателем, но с места не сдвинулся, только окутался сизым дымом, быстро тающим на сильном ветру.
– Я не понял! – заорал мегафон. – Документы!
– Вот уроды, – озлобляясь, сказал Димон и поднялся с земли.
– Я пойду, – остановила его Настя. – Что-то ты сегодня не в духе. К охране ласковый подход нужен.
– Только не увлекайся, – пробурчал Захар. – Этой шпане дай рубль, они десять попросят…
Настя не ответила, – она деловито всех обошла, собрала документы и пошла к машине. Там уже откинулся передний люк, мелькнуло чьё-то лицо.
Впрочем, у Захара было более важное занятие – костёр вновь разгорелся и тяжёлые капли жира густо шипели на углях. Требовалось немедленно перевернуть шампуры или вся компания могла остаться без основного блюда.
Димон принялся помогать Маришке, а через несколько минут вернулась Настя.
– Приятного отдыха героям-космодесантникам, – рявкнул мегафон.
– Чтоб ты провалился, – не отвлекаясь от нарезки капусты, сказал Димон.
– Зря ты так, – миролюбиво заметил Захар. – Сколько их там, Насть? Двое-трое? Давайте пацанов шашлыком угостим?
– Что?! – встревожился Димон. – Дай им шашлык, так завтра они всем батальоном стоять здесь будут…
– А мы завтра не придём, – сказала Настя и показала Димону язык.
– Только предупреди, что недожаренное… – сказал Захар передавая ей два шампура.
– Горячее сырым не бывает! – радостно закричали в мегафон из бронетранспортёра.
– Вот черти! – всплеснула руками Маришка. – Они же слышат всё! Как неудобно…
– Спасибо, – сказали из «коробки». – А что празднуем? Мы уже пять ваших групп обошли, и ещё восемь видим…
– День космонавтики, – не повышая голоса, сказал Димон.
– В июне? – усомнились в машине.
– А ты какой объект охраняешь?
– Секретный…
– Вот и праздники у нас секретные.
– А-а… действительно.
– Давай-давай… смотри только не надорвись: от каждого костра, да по два шашлыка…
В клубах дыма тяжёлая машина развернулась на гребне и чуть сползла вниз, в чашу. Траки бешено закрутились, осыпая берёзки ошмётками дёрна и вывороченными комьями земли, потом, наконец, «схватились» за грунт, и БТР скрылся за склоном.
– Водиле, всё-таки, не мешало бы пятак начистить, – равнодушно сказал Димон. – Пересечённая местность, крутой склон… не жалеет машину, поганец…
– Ты это брось, товарищ майор, – сказала Настя, отдавая документы. – Брюзжание не красит доблестную космическую гвардию…
– А это всегда так? – поинтересовалась Маришка.
– Что именно? – уточнил Димон.
– Ну, подъехали, шашлык выклянчили, уехали…
– Не-а! – радостно возразил Димон. Было видно, как растёт его настроение по мере затихания рокота БТРа. – Бывает, что сперва стреляют, а потом документы спрашивают…
– Не слушай его, – вмешалась Настя. – Первый раз такое. Зах, как там мясо? Может, пора?
Захар с готовностью снял три шампура и передал с рук на руки каждому.
– Наверное, это как-то с американцами связано? – принюхиваясь к потрескивающей от жара свинине, спросила Маришка. – Пахнет…
– Это ты о Марсе? – невнятно, с набитым ртом, переспросил Димон. – Так мы ж к этому никаким боком! Они осваивают космическое пространство. А мы открываем новые миры. Есть разница?
Захар решительно загнал угли под самую стенку земляного котла, а остаток шампуров переложил с противной стороны, чтоб грелись, но не жарились. Потом взял свой шашлык и вернулся к Насте.
Мясо было обжигающе вкусным, мягким и сочным.
«Угадал, – с понятным удовлетворением подумал Захар. – Температура, время, маринад… ну, и компания, конечно»…
– Нет, – авторитетно заявила Настя. – Усиление секретности не связано с успехами американцев…
– Европа здесь тоже ни при чём… – сказал Димон.
– Почему? – спросила Маришка.
– Да потому что у нас такое же прикрытие. Мы тоже космос штурмуем. У нас своих станций больше, чем у всех остальных вместе взятых. Слышали? - на прошлой неделе наши заявили, что над своей территорией чужих спутников больше не потерпим…
– А они что?
– А что они могут? Утёрлись. Согласились… а мы взамен пообещали не летать над Америкой.
– Так может и они тоже…
– Что «тоже»? – не понял Димон.
– Американцы к Марсу летят тоже для прикрытия, – пояснил её слова Захар.
– А-а… – сказал Димон. – А что, может и так. Только к нашему закрытию их «прикрытие» отношения не имеет.
– О чём это вы? – удивилась Маришка.
– Лавочку нашу прикрывают…
– Ого! – сказала Маришка. – А я ничего не знаю.
– Так и никто не знает, – самодовольно ухмыльнулся Димон. – Зах, а там ещё есть? Или всё охранышам скормил?
– Не жадничай, – чуть осоловело ответил Захар. – Ещё три. Только я - пас… Что-то здоровые шампуры получились. Кабаны какие-то…
– У тебя во фляге что-то осталось?
– Размечтался. Бери сок, лимонад…
– Почему «закрывают»? – напомнила о прерванной теме Маришка. – Кто сказал?
– «Почему-почему»… – недовольным голосом передразнил Димон, подходя с шампурами. – По качану!
Он передал остаток мяса девушкам и, дружелюбно скалясь, показал свободной рукой кукиш Захару:
– А тебе только это. Нет больше. Лучше бы собакам бросил…
– Так ведь нет здесь собак, – заметил Захар.
– А-а! Так ты поэтому такой добрый…
– Почему «закрывают»? – настаивала Маришка.
– Да по всему видно, – сказала Настя. – В штурмовики уже год как набора нет – «раз». Число пусков сократили раз в пять – «два». Из транспортников только «Ковчег» остался, остальное разобрали и вывезли – «три». Дублирующее пусковое оборудование уже в ящиках рядом с «Ковчегом» стоит, значит, и его скоро увезут, – «четыре». Строительство объекта «Три» закончили неделю назад. Железку подвели, нефтепровод… По всему видно, – вскрывать собираются. Со дня на день гражданских начнут по колониям разбрасывать. Причём, каждому – по заслугам. Первым делом, говорят, тюрьмы с заключёнными освободят, на Зиму, наверное…
– Этих бы лучше на Гекату, – заметил Димон.
– … потом за пенсионеров примутся, – продолжала Настя. – На Взморье, или Лесу. А американцы… Мы им всё пространство задаром отдадим. Пусть себе завоёвывают. Строят космические станции, поселения…
– Напрасно насмехаешься, – неодобрительно заметил Захар. – Пусть это и бессмысленный, но героизм. Люди, как и мы, за общее дело рискуют…
– Наш героизм оправдан, – лениво возразил Димон. – А они дураки…
– Никольский, к примеру – герой… – сказала Маришка.
– А мне Никольский никогда не нравился… – возразила Настя. – Была в нём какая-то подлость…
– Наверное, о мёртвых не стоит плохо, – робко возразила Маришка. – Римляне не советовали…
– Ага, – немедленно откликнулся Димон. – И где они сейчас? Римляне? Вздорный человечишко твой Влад Никольский.
– Быть может, за то и Господь прибрал… – не удержавшись, брякнул Захар.
– Как это?
– А так, – поддержал друга Димон. – Сингулярность – это что? Первый акт творения! Это сейчас Господь «где-то». А тогда других мест не было. Так что, попадая в сингулярность, мы все проходим перед глазами Его. Ну, или чем Он там на нас смотрит…
– А с нами, что делать будут? – спросила Маришка.
– Пенсия, – жёстко ответил Димон.
«А вот и цель нашего собрания», – подумал Захар.
– В новой программе мы не нужны, Маришка, – мягко пояснила Настя. – На «Тройке» планируется шесть десятков бортов по пятьдесят тысяч кубов каждый. Полные автоматы. Ну, а нас, штурмовиков, на заслуженный отдых…
– Но это глупо: разведка-то всё равно нужна. Вдруг ещё одну Лесу найдём, или Взморье…
– Не нужны им другие миры, детка, – снисходительно пояснил Димон. – То, что уже в «кармане», по нашим потребностям в ресурсах много больше, чем мы за сто лет освоим…
– А чужие цивилизации?
– А «чужих» мы боимся больше, чем себя, – сказал Захар. – Рады, что вот так хапнули, и по рукам не получили. Потому-то и торопимся поскорее всё прикрыть.
Воцарилось молчание. Захар смотрел на уютное небо, и ему было хорошо. Спокойно, сытно… он нащупал рукой тёплую ладонь Настасьи, и принялся гладить ей пальцы.
– Захар, а ты бы смог «зарулить» на Лесу? – вполне буднично спросила Маришка.
– Легко, – хрипло откликнулся Захар. – Дай код по реестру, и хоть сегодня поехали… Я вам так скажу, ребята: без этой работы мне не жить. Да и без вас мне не жить тоже. Никогда не будет у меня ничего такого, чтобы могло заменить то, что у меня есть сейчас. И что, вот-вот, у меня… у нас всех скоро заберут.
Воцарилась неловкая пауза. Захар и сам не знал, почему так сказал. Просто из души вырвалось. Вот и всё.
– Кажется, я поняла, – произнесла, наконец, Маришка. – Это вы всё придумали нарочно, чтобы раскрутить меня на код? Я вам только за этим нужна? Да?
– Все люди друг другу для чего-то нужны, – рассудительно поправила её Настя. – И это называется «цивилизация». Но если мы хотим попасть не «куда попало», а на планету Леса, то в момент спуска к сингулярности нужно ввести код якоря. А вот тут мы без тебя никак не обойдёмся…
– Решить нужно сейчас, Маришка, – сказал Димон. – Как приказ подпишут, к звёздам нас если и отпустят, то только пешком и без обуви…
3. Из телефонного разговора Плиева с начальником АХЧ Ветренко (Мурманск–62). 8 часов до побега.
П.: – Дмитрич, что там у тебя за бардак на складе Б?
В.: – Полный порядок, Николай Николаевич, Оборудование упаковано и подготовлено к эвакуации.
П.: – А что по графику первыми котлы вывозим, забыл? Намекаю: они у тебя в подсобках стоят.
В.: – Никак нет… (пауза, шуршание бумаги). Да, вот, записано: «Котлы реактора хемосинтеза, эмалированные», 24 штуки и трубопроводы к ним…
П.: – И как же ты собираешься эти хреновы котлы мимо ящиков с оборудованием протащить?
(пауза)
П.: – Вот что, Дмитрич, ты меня не зли. Завтра подадут вагоны под эти самые котлы. Немедленно освободи проход… Иначе за простой вагонов из своего кармана заплатишь. Я к генералу с дефолтом от железки не пойду.
В.: – Куда же их, Николай Николаевич?
П.: – В межягодичное пространство… Впрочем, все, наверное, туда не войдут. В «Ковчег» поставь, только чтоб всё рядом стояло. До кучи. Если некомплект отправим, потом намаемся…
4. Мурманск-62. Кабинет Малинина. 3 часа до побега.
В кабинете начальства Николай Николаевич Плиев всегда чувствовал себя неуютно. Пластик стола, кожа кресел, приглушённый свет и неистребимый, на грани обоняния, запах табака настраивали на степенность и деловитость, но спокойствия в душу не привносили.
Здесь, в этом кабинете, проходила граница между его, Плиева, желаниями и государственными возможностями. А «возможности» эти выражал хозяин кабинета – генерал-майор Малинин. В узком кругу – Константин Михайлович.
Генерал проводил совещание в неформальной, дружественной обстановке: низенький столик, самовар, стаканы в древних стальных подстаканниках, микроскопические бутерброды-тортинки: икра, балык, ветчина…
– Вопрос-то простой, – напомнил Сергеев. – Что нам делать с персоналом?
– Может, для министра обороны вопрос и простой, Слава, – спокойно ответил хозяин кабинета. – Но для нас, смертных, это сложно…
В отличие от Сергеева, вступившего в должность только в прошлом году, Малинин был генералом всегда. Во всяком случае, сколько его знал Плиев.
– Вот и давайте обсудим возможные осложнения, – поддержал генерала Гаевский.
Казимир Георгиевич Гаевский представился Плиеву советником президента. Никаких пояснений ни от генерала, ни от Сергеева не последовало, Плиев просто пожал руку ещё одному «начальнику», и промолчал.
– Что скажешь, Коль Колич? – негромко окликнул Плиева хозяин кабинета. – По всему выходит, – ты у нас сегодня в отвечающих…
– Могу только повторить, – сухо сказал Плиев. – Закрытие темы полагаю преждевременным. По-сути, мы только отработали методику. Есть несколько перспективных разработок, внедрение которых позволит надеяться на управляемый безъякорный переход и отказ от плеча «депо-Земля». Это открывает неограниченные возможности путешествий по Вселенной…
– Нет, – остановил его Сергеев. – Научные исследования – это одно. Практическая эксплуатация – другое.
– Так ведь я тоже о «практике», - возразил Плиев. – Нам бы ещё годик полётов... А мы Родине – золото, алмазы…
– Вы, уважаемый, похоже, при Советской власти политэкономию плохо учили, - насмешливо прервал его Сергеев. – «Золото, бриллианты»… Этого нам не нужно.
– А что нам «нужно»? – спросил Гаевский.
– Разработка полезных ископаемых сырьевых миров, Казимир Георгиевич. И только! И прежде всего Окта! Океан нефти. Под открытым небом! Нулевые затраты на добычу и практически нулевые – на транспорт. Крекинговые заводы можно строить прямо там, а сюда уже гнать продукты переработки. Кроме того, вольфрам, молибден, титан… Это у нас Митридат, Зима и…
Он завозился со своими записями…
– Надира, - подсказал ему название планеты Малинин. – Мысль понятна: с такими ресурсами мы в такой отрыв уйдём, что Европа с Америкой за удовольствие подышать нам в задницу ещё и доплачивать будут. А проблема-то в чём?
– Мы должны как можно дольше скрывать источник сырья. Пока все полагают, что мы разрабатываем Сибирь, цены на рынке будут только расти. Но как только просочится информация о внеземном происхождении ископаемых, и, тем более, об их неограниченном количестве…
– В заднице окажемся мы сами, – закончил генерал. – Вместе с рынком и его фьючерсами и форвардами…
Плиев взял с подноса микроскопический бутерброд с рыбой и целиком положил его в рот. Бутерброд имел отвратительный привкус, но Плиев не подал вида: прожевал, запил чаем и спросил:
– И что из этого следует?
Ответил Гаевский:
– Похоже на то, что ваш коллектив – самый вероятный источник разглашения важной государственной тайны.
– Чушь, – отмахнулся Плиев. – Подписка, жильё, пенсия, бесплатная медицина и страховка... Все будут молчать.
– Угу, – кивнул Сергеев. – Лет пять. А потом, когда вся эта механика наберёт обороты, всякий раз заезжая на АЗС, они будут вспоминать, откуда этот бензин. Вы лучше скажите, почему считаете, что мы в этом деле – первые?
– Не первые, – покачал головой Плиев. – Единственные. Все попытки работать с двумя каналами, потерпели неудачу. Для успешного перехода на другую планету рядом два канала работать не могут. Мы пробовали.
– Рядом? И как далеко вы отодвигали второй канал?
– Один здесь, в Краснощелье, второй в долине реки Хор.
– Это рядом с Владивостоком? – спросил Гаевский.
– Хабаровск ближе, – уточнил генерал.
– Это не имеет значения, – покачал головой Плиев. – Уверен, что даже в масштабе Солнечной системы каналы будут «гасить» друг друга.
– Ну, вот, видите, – сказал Сергеев. – Из ваших же слов следует, что нужно делать выбор: или ваши исследования, или промышленная разработка уже имеющихся ресурсов.
– Всегда можно найти «окно», – миролюбиво сказал Плиев. – Установим очерёдность…
– Какая «очерёдность»? – не дал ему договорить Сергеев. – Вы плохо представляете себе наши аппетиты, Николай Николаевич. Уже составлен график движения полусотни челноков между сырьевыми планетами и Землёй. Нет там ни «окон», ни «форточек». Поселенцы, ссыльные и просто заключённые едва будут успевать грузить…
– А когда эти вернутся? Как им закроете рот?
– Кому? – не понял Сергеев.
– Кто вернётся? – насмешливо уточнил Гаевский.
– Как это – «вернутся»? – нахмурился Малинин.
Плиев долил себе чая и бросил в стакан дольку лимона.
Обхватив металлический подстаканник ладонью, он присмотрелся к замысловатому орнаменту нержавейки.
«А ведь этой конструкции лет сто будет, – подумал он. – И вполне возможно, что из этого чайного набора пил сам Сергей Павлович»…
– Тревожно как-то, – пожаловался Плиев. – Гадко…
– А вот это хорошо, – скупо улыбнулся Малинин. – Это правильно. Ты – человек учёный, законы природы знаешь. А про закон сохранения тревоги слышал?
– Нет, Михалыч, – тяжело вздохнул Плиев. – Не слышал.
– Есть такой! Это когда исполнители, вроде тебя, от счастья светятся, дырочки в импортных пиджаках под награды крутят, тогда-то и жди беды! И не жизнь у нас – а сплошное ожидание. А вот когда у тебя физиономия кислая, в тревоге, значит, – нам можно спать спокойно.
Гаевский с Сергеевым заулыбались и потянулись к чаю и закуске.
– Так в чём предложение? – спустя минуту, немного успокоившись, спросил Плиев. – Доверия нынешнему персоналу – ноль, и что же – стрелять будете?
– Ишь, какой прыткий, – отечески улыбнулся Малинин. – Это тебе, человече, не старые, добрые времена. Зачем же стрелять? Вон «Ковчег» оставили. Сколько у тебя народу? Сотни три? Вот и первый посёлок. Люди все молодые, крепкие… кому как не им новый мир осваивать, строить…
– А это и есть главный вопрос к нашему специалисту, – заторопился Сергеев. – Смогут ли они на новом месте свою пусковую установку сделать?
– Нет, – спокойно ответил Плиев. – Это невозможно.
– Почему?
– Потому что для обратного пуска капсулы без поддержки «депо-Земля», требуется примерно три тонны электроники для стабилизации частоты вращения реликтового поля. Без этого невозможно закрутить воронку…
– Ну, что ж, – бодро сказал Сергеев. – Тогда возвращаемся к началу нашей беседы: ответ на поставленный вопрос очевиден. Персонал «Двойки» будет расквартирован на одной из открытых ими планет. Нам остаётся только уточнить: на какой именно…
– Минуточку, Вячеслав Георгиевич, – перебил Сергеева Плиев. – Есть ещё один вопрос…
– Надеюсь, ты не о свободе выбора нашего армейского контингента?
– Нет. Я о себе. Чем я буду заниматься?
– Что значит, «чем»? – удивился Гаевский. – Ваша задача сформулирована лично президентом. Вы должны определить, где же, всё-таки, всё это добро находится. Чтоб можно было на звёздной карте флажок поставить…
– Нет такой карты, – устало сказал Плиев. – И никогда не будет. Не существует такого масштаба и системы координат, чтобы сказать, где находятся галактики, в которых светят звёзды, по орбитам которых вращаются эти планеты.
– Нет, Коль Колич, такого не бывает, – улыбнулся Малинин. – «Где-то» всегда можно отметить на карте. Иначе в него нельзя шарахнуть ракетой.
– Нельзя, – согласился Плиев. – Ракетой – нельзя! А вот что касается «такого не бывает»… каждый день миллионы людей проделывают это автоматически.
– Как это? – насторожился Гаевский.
– В метро, – пояснил Плиев. – Для человека в метро нет понятия географической карты. Есть сеть из кружочков с названиями станций. А когда пассажир метрополитена выбирается на поверхность, он определяет положение других объектов относительно станции, из которой вышел…
– Но ведь положение станций определено друг относительно друга?
– Только потому, что существует распределение реперов, по масштабу большее, чем сеть метро. У нас иначе…
– Продолжайте, – кивнул Гаевский. – Мне даже полезно. У Хозяина много вопросов, – он поднял указательный палец кверху. – И мне нужно вот так, по-человечески, ему что-то отвечать. Рассказывайте…
– Масштаб наших перемещений несравнимо больше размеров известной нам Вселенной, – сказал Плиев. – Мы даже не можем сказать во сколько раз больше: в тысячу? Миллион? Миллион миллионов?
Он сделал приличный глоток чая и откинулся в кресле.
– Когда мы отправляем капсулу на двадцать миллиардов лет назад к первичной сингулярности в микросекунду Большого взрыва, мы оказываемся в некоторой точке, в которой сосредоточена вся масса Вселенной. Для этого нам не требуется много энергии, всю работу за нас делает фон реликтового излучения, которым до краёв наполнено окружающее пространство. Всё, что нужно – это закрутить достаточной глубины воронку в этом излучении, чтобы исследователь провалился до самого дна …
– Николай Николаевич, – перебил Гаевский. – Но почему же нельзя выскочить из этого смерча где-нибудь сто лет назад, или тысячу?
– Потому что дно только одно. Это не машина времени. Промежуточных остановок нет. Спуск к сингулярности начинается только в момент, когда воронка обнажает дно.
– Жаль, – сказал Малинин. – Всякий раз в этом месте я надеюсь услышать, что твоё мнение изменилось…
– Не раньше, чем изменятся законы природы, – ответил Плиев. – Продолжать, или и так всё понятно?
– Ничего не понятно, – признался Сергеев. – И если бы не реальность ваших образцов, я бы не стал вас слушать.
– …Когда капсула с исследователями добирается до сингулярности, её тут же отбрасывает назад. Мы называем это явление «реликтовым эхом».
– Вот-вот, – оживился Гаевский. – И почему же она не возвращается обратно к нам, на Землю?
– Потому что двадцать миллиардов лет – это очень большой срок, а масса – невообразимо огромная. Проваливаясь в воронку реликтового излучения, капсула проходит вместе с материей весь пространственно-временной путь: от сегодняшнего положения нашей Галактики до точки Большого Взрыва. При движении в обратную сторону, от сингулярности, напряжение энергии столь велико, что ВСЕГДА происходит отклонение от мировой линии, которой капсула только что прошла. Формируется второе плечо воронки, которое случайным образом приклеивается к другой массе, другой галактики, и капсула уже вместе с ней добирается до сегодняшнего настоящего…
– Но чёрт знает где, – подытожил генерал.
– Вот именно.
– Как на ходу перепрыгнуть из трамвая в трамвай?
– Возможно, - сказал Плиев. – Никогда не пробовал.
– Погодите, – сказал Гаевский. – Дальше я попробую сам: исследователь оказывается в прямом контакте с массой, примерно равной Земле, неизвестно где. И дальше у него выбор: либо вновь прокатиться по этим качелям обратно, если окружающая среда ему покажется опасной. Либо включить якорь, закрепиться и подарить нам ещё один мир. Я правильно понял?
– Да, правильно, – кивнул Плиев. – Если капсула достигает противоположного края воронки на новой планете, но не «цепляется» за неё якорем, её тут же сносит обратно. Возможно, аналогия со сквозным туннелем через центр Земли поможет вам представить этот процесс. Двигаясь в свободном падении сквозь планету, вы достигнете противоположной поверхности с той же энергией, что и стартовали с этой.
– И если не «зацепимся», то полетим обратно?
– Именно, – согласился Плиев. – Пилот может зацепиться своим якорем за «где-то». И уже его якорь, поддерживая вращение реликтового вихря, навсегда «столбит» новый участок. Эта пара «депо-Земля» и якорь через сингулярность навсегда соединяет Землю с новым миром.
– Даже на словах это звучит замысловато, – пожаловался Гаевский. – А как существующие якоря отличаются друг от друга? Почему мы попадаем именно на Окту или на Взморье? А не «куда попало»?
– Всё дело в частоте, – пояснил Плиев. – У каждого вихря – своя частота вращения. Подстраивая частоту «депо-Земля» к частоте якоря цели, мы однозначно попадаем в тот канал, который приведёт нас туда, куда нужно.
– А если после перехода якорь отключить?
– Исследователь навсегда окажется отрезанным от Земли.
– И как долго длится путешествие от Земли до цели?
– Примерно час. Полчаса к сингулярности, полчаса к цели.
– Мне нравится, – заметил Сергеев. – Достичь самых далёких звёзд в галактике оказалось быстрей и безопасней, чем проехать из дому на работу…
– Не в «галактике», – поморщился Плиев. – В том-то и дело, что не в «галактике». За один час в любую точку Вселенной!
– А это не одно и тоже?
– Нет. Не одно и тоже. Только в нашей части вселенной можно увидеть миллиарды галактик.
– Но в отношении безопасности – правильно? – спросил Гаевский.
– Для уже установленного якоря – пока сбоев не было. А вот если переходить «куда попало»… Мы потеряли восемнадцать экипажей. Что с ними произошло – неизвестно.
– Интересная особенность, Слава, – подал голос Малинин. – Все пропавшие, – осведомители особого отдела. Одно время мы даже своё внутреннее расследование провели. На предмет вредительства и сведения счетов…
– У пилотов другая версия, – заметил Плиев.
– Ого! – сказал Гаевский. – И какая же?
– Они искренне верят, что в сингулярности на них смотрит Бог. «Своих», значит, пропускает, ну, а «чужих»… сами понимаете…
– А кроме сочинения таких, вот, историй, чем они у вас занимаются? – недовольно спросил Сергеев. – Как я понял, всё происходит автоматически?
– Автоматически, – согласился Плиев. – Но не в последние мгновения. Представьте, что капсула попадает в совершенно невыносимые условия. Конечно, корпус может выдержать многое. Но не всё. Пилоту нужно за доли секунды оценить обстановку и принять решение: остановиться или вернуться. Даже если он решил остаться, и включил якорное устройство, это не значит, что его капсула в точности на поверхности. Она может оказаться в метре над поверхностью, или на склоне, а может на километровой глубине под океаном. У нас уже большой опыт. Капсула снабжена многими движителями, но от всего не убережёшься…
– А если капсула окажется в трёх километрах ПОД поверхностью? Или в центре звезды?
– Таких случаев мы не знаем, – спокойно ответил Плиев. – Возможно, это и произошло с теми, кто не вернулся…
– Иными словами, все они – смертники? – неприятно оживился Сергеев. – Тогда, тем более, наше решение правомочно. Заслуженный отдых героев…
– Они просили об этом? – не удержался Плиев.
– Просили, – уверенно ответил Малинин. – Если ничего не изменится, их бегство состоится в ближайшие дни.
– Как? – растерялся Плиев. – Бегство?
– Ты не ослышался, – заверил его Малинин. – И бегут они на планету Леса. Мои агенты весьма красочно обрисовали эту перспективную в плане лесозаготовки сырьевую базу.
– Наслышан! – посмеиваясь, поддержал генерала Сергеев. – Загадочный лес, лужайки с эльфами, озёра с русалками…
– Давно хотел спросить, а кто это до двух лун додумался? – завозился в своём кресле Гаевский. – Через год выборы. Так ты это, Михалыч, фантазёра своего подгони…
– На Лесе вообще нет луны, – упавшим голосом сообщил Плиев. – Да и невозможно это: два больших спутника, приливные силы, сейсмическая нестабильность…
– Зато есть породы древесины, – жизнерадостно перебил его генерал. – Которые по многим параметрам превосходят почти все наши пластики. Дурачьё! Главная опасность – чтоб они не побежали в рассыпную на своих капсулах. В «Ковчеге» для них всё подготовлено: продовольствие на первое время, оружие, медицина, инструменты… Оборудование для электростанции. Даже компьютеры: развлекалово и обучалки для потомства. Чтоб не одичали. Через год-два торговать с ними начнём. Главное, чтобы кто-то из них сообразил использовать «Ковчег», и подбил толпу на коллективное бегство…
– Не жестковато будет? – спросил Плиев. – Как котят…
– А тебе, Коль Колич, – сказал Малинин. – И без «флажков на карте» работы хватит. Тему мы, конечно, закрываем. На неопределённый срок. Всё консервируем. Тебе дадим людей и время. Скажем, – год. Чтобы всё, до винтика, задокументировал. Чтоб когда через сто лет сюда какой-нибудь Вася придёт, по приказу, ему всё было понятно: что включить и как отремонтировать, если это «что-то» включаться не пожелает…
– Конечно.
– Родине нужно сырьё! – повысил голос генерал. – Новые территории и достойное место в мире – первое. Наконец-то у нас есть реальная возможность построить общество изобилия в отдельно взятой стране. Нашей. Под патронатом военно-промышленного комплекса, разумеется…
– А если кто-то останется? – спросил Плиев. – Не захочет бежать…
– Что-нибудь придумаем, – «успокоил» его Гаевский. – В конце концов, уже есть опыт «Первой»…
– А что было на «Первой»?
– А это, Коль Колич, у господина советника температура поднялась…
Генерал Малинин грозно сверкнул глазами, и Гаевский тут же склонился к самовару.
«Жажда парня замучила, – тоскливо подумал Плиев. – Подумал, куда молодняк отправляет, и в горле пересохло».
– Ко мне больше вопросов нет?
– Нет, Коль Колич, – за всех ответил Малинин. – Вопросов больше нет. Да и не было по большому счёту никаких к тебе вопросов.
Сергеев что-то буркнул себе под нос, а Гаевский только неопределённо пошевелил рукой, не отрываясь от стакана…
5. Из телефонного разговора Малинина с капитаном внутренних войск Будманом (Мурманск–62). 42 минуты до побега.
Б.: – … докладываю. Плиев по селектору объявил общий сбор персонала в «Ковчеге».
М.:– На хрена?
Б.: – Хочет обсудить новый регламент пуска.
М.:– Нет. Мне ты об этом на хрена сообщаешь?
Б.: (неуверенно) – Так ведь… просили докладывать о необычном…
М.:– Что? Когда это я «просил», лейтенант? Погоны тяжелы? Звёздочки на плечи давят? По мужской работе соскучился?..
6. Мурманск-62. Кабинет Малинина. 29 минут до побега.
– Ты уверен, что без него справимся?
– Уверен. С завтрашнего дня пусковое оборудование оприходуем как наследство пришельцев из космоса. Методика проверена. Сказка! Никаких споров-раздоров, авторов-соавторов… Знай себе: кнопки нажимай, а в сейфе - инструкция на русском языке. И все уважают…
– А если ремонт?
– Обижаешь. Как только Коляныч заступил, я же с каждой его бумажечки копию снимал. Специально для этого люди к нему приставлены были. Это он свои черновики рвал да жёг. А у меня всё по папочкам разложено…
– Разберёмся?
– Но он же разобрался? И тот, кто был до него... и тот, кто был до них обоих… Да весь этот проект мне вместе с этими подстаканниками достался! И неизвестно, что старше: самовар этот, или первые документы.
– А кто вообще всё это придумал?
– Зек какой-то. Да тут такой шлейф гениев тянется… у нас этих кулибиных, до хрена. Что, значит, по колено…
– Не, ну выдал, да? «Золото и бриллианты»!.. Только расходники, господа! Только то, что через трубу в дым уходит. Триста тысяч баррелей в час! Ха-ха…
– Ты не «бочки» считай, Слава. А «баки»…
– А что же тут считать? Если твоё наследие инопланетян исправно работать будет, то через десять лет треть имущества планеты станет нашей. Без бомб, ракет и прочих разговоров…
– Это как же ты считаешь, Казимир Георгиевич?
– По мировому валовому приросту, Михалыч. Так что главное, это чтоб альтернативщики нам свинью не подложили. Источники питания…
– Да пусть себе сочиняют. Патент выкупим и под сукно спрячем. Не первый раз. А затраты, как обычно, на цену нефтепродуктов переложим…
– Ну, что ж, тогда за то, что отцы наши вчера не смогли завоевать, а мы завтра купим…
– Нет. Лучше за них… за светлые умы нашей Родины!..
…
– А севрюжина твоя с душком будет…
– Дык!... так и должно быть…
– Это ты своим кулибиным сказки рассказывай. Чему быть должно…
7. Где-то очень далеко в космосе. Один час 12 минут после побега.
Захар сделал ещё шаг и остановился. Позади него выходили люди, негромко переговариваясь, всё ещё не веря в так легко обретённую свободу.
– Взгляни, какая прелесть, – Настя тронула его за плечо.
Захар послушно присмотрелся: небольшой, с белку, пушистый зверёк раскачивался на длинном толстом стебле огромного цветка.
– Жаль, что Маришка не успела, – сказал Димон. – Тут ведь всё, как она рассказывала…
– Зато Главный за нами увязался, – напомнила Настя. – Вот бы не подумала. Ему-то зачем?
– Утром расскажет, – сказал Захар. – Может, с оборудованием что-нибудь придумает. Полёты возобновим. Кстати, не мешало бы якорь отключить.
– Нет здесь никакого якоря, Зах…
– Вот те раз! А как же мы тут оказались?..
– Бог его знает, товарищ капитан.
– Ладно, утром обсудим. И как жить дальше…
– Пойдём, посмотрим, – потянула Захара за руку Настя. – Вон с того пригорка. Оттуда лучше будет видно. Пойдём…
Трава пружинила. Идти было легко.
Огромная луна смотрела на них сверху, наполняя призрачным оранжевым светом ночь, но горизонт всё отчётливей золотило другое зарево. Тысячи запахов наполняли ласковую ночь. Яркие звёзды спорили с луной за своё место на ночном небе.
– Идём же, - поторопила Настя. – Вот-вот взойдёт…
Держась за руки, они поднялись на холм и замерли.
Через минуту показался краешек второй луны… |
|
|
|
Время приёма: 21:56 06.04.2007
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев