Последние две ступеньки я перепрыгнул. Настроение отличное, в самый раз песни петь. Все-таки женушка у меня молодец, научила дураков премудрости. Кто ж мог подумать, что в местной флоре такая штуковина встречается, рядом с которой любой плотник — дите неразумное. Семечек набросал и сиди, воображай, как тебе из оглобли дом вырастят.
— Выпивку и подороже! — закричал я Виту, распахивая дверь. Ветер за спиной ехидно засвистел.
А народу сегодня маловато. Или я рано приперся?
— Дверь сначала закрой, умник. Лето месяц назад кончилось, — просипел Вит, кутаясь в ветхий свитер. Я в очередной раз подивился тому, что тряпка, состоящая из одних дыр, не сваливается с его костлявых плеч. Дина такой полы мыть побрезговала бы.
— На! — Вит подвинул кружку со слегка дрожащей розовой жижей. Я едва не сплюнул, но бармен успел добавить:
— Только сидр остался. Вот будет завоз через неделю, тогда и оторвешься. А сейчас или пей, или уматывай. Мне тут твоя перекошенная рожа без надобности.
— Черек в глотку, Витти, если это сидр, то я твоя мамочка,— произнесли из угла. — Хватай кисель, Хонки, и тащись к нам, тут весело.
Про веселье Брайс наврал, ну, или почти наврал — радости на лицах братьев Нукеров не обнаружилось. Тим был мрачен, как задница в сортире, Ник поглядывал на брата осуждающе, однако, молчал. Только Брайс тихо похрюкивал, утомившись от смеха.
— Ну и в чем подвох, Брайс? — я решил не дожидаться, пока он успокоится.
— Тим себе подружку вырастил, черек в глотку, — клон сиял, как витрина на рождество, — мы как раз решали, какие у них детки пойдут — железные или деревянные. Ты как думаешь?
— И не подружка это, а кариатида, не слушай его, — вмешался Ник.
— Кари.. кто? — я аж поперхнулся.
— Грызи протон, еще один идиотик, — андроид вздохнул, и, скривив лицо, продолжил, — вас с Брайсом из одной больнички выпустили, да? Кариатида — это статуя женщины, их раньше заместо колонн ставили. Не видел, что ли?
Я заржал. Андроидов постоянно заносило — а что еще с бывших художников взять? То воротца вместо рам нарастят, то еще какую архитектурную хрень… Но деревянная баба в шахте, это, конечно, высший пилотаж.
— Красивая хоть телка вышла, или так, на любителя? — спросил я, ополовинив кружку. — Если страхолюдина, то пока смотреть не пойду — я сидра много не выпью.
— Вполне постельная деваха, регов двадцать в Бутаре, — прохрюкал клон, — толстовата слегка, но и под местный кисель сойдет. Получше многих пластилиновых, черек в глотку.
—Задрал уже, Брайс, — рыкнул от стойки бармен. — Не нравится мое пойло — выматывайся к чертям.
Загромыхала музыка. Значит, Вит совсем обиделся, раз свою шарманку врубил.
Нет, понять его можно — поставки с земли все реже и реже, а глотки у старателей луженые. Приладился гнать бурду из местных ягод, на вкус дрянь-дрянью, ровно сопли пьешь. Цвет у киселя смешной, поросячий розовый, мечта девчонок, но как раз к виду мы привыкли быстро. Плохо одно — надраться не получится. И градусов мало, и захочешь — много не выпьешь, подавишься.
Что поделать, если на Чикке все фрукты такие — красивые, как елочная игрушка, а возьмешь рукой и от брезгливости морщишься, и ищешь обо что бы эту руку вытереть, потому как по ладони слизь растекается. Не фрукты, а дешевый мучной клейстер.
— Вот вы сидите, пьете, ржете, грызи протон, — заплетающимся языком проговорил Тим, — а в городе, между прочим, родовой алтарь уничтожают. Последний памятник культуры, во! И статую мою снесут, гады, — последние слова я разобрал с трудом.
Везет андроидам — им что сидр, что кефир, что коньяк самолучший. Программу меняй и пей. Правда, башка все равно болеть будет…
— Тим, ты связь-то держи! — одернул брата Ник. — То в городе, а у нас глушь, деревня неумытая. Причем тут твоя кариатида, грызи протон. Да и не было на Чикке «древних», алтарь старый, но наш.
— «Древние» везде были, — упрямился Тим. Он приподнялся над столом и начал размахивать руками, — они и сейчас есть, только тс-с, они прячутся, во! Хех, а они алтарь лучом — пшш! Одна пыль, да, одна пыль.
Ник усадил брата на место, и обернулся к нам с Брайсом.
— Гламы насмотрелся вчера, — извиняющимся тоном произнес Ник.— Нетрезвая компашка жертвенник снесла, вот он и расчувствовался. Ребят, я ему разрешил напиться, вы уж простите. Пусть расслабится, он после работы со статуей — ровно дите малое. Лучше уж рядом и пьяный…
— Пьяный, грызи протон! — заорал Тим. — И они были пьяные! Не буду больше пить, во! Назло не буду!
Брайс, похоже, сообразил, что с шуточками стоит завязывать, и хлопнул меня по плечу.
— Выпьем за искусство, черек в глотку! — щерясь во всю пасть, заявил он.
Зубы у Брайса редкие и кривые, при его породистой роже я бы поменьше улыбался — с закрытым ртом смотрится, словно герцог в изгнании. Впрочем, плевал он на благородство своей физиономии, и желанием выглядеть получше не страдает — скалится по любому поводу, хоть палец покажи.
— За искусство! — Ник отмяк, кружку протянул. А Тим уже клюет носом брату в плечо.
— За красоту! — поддакнул я и всосал остатки киселя.
***
Вот с чем на Чикке плохо, так это с погодой. Или хорошо — как посмотреть. Мне даже приятно по холодку домой добираться: если был в башке хмель, так весь выйдет. Дина все равно ворчать будет, но скорее для виду, не всерьез.
А вообще тут довольно забавно, два месяца зимы через два лета, без переходов — как выключателем щелкают. Бац — и лед вокруг, и деревья пожухли в один миг, а уж ветер такой — без утюга в кармане не выйдешь. Хорошо, додумались галереек наделать: от холода, конечно, не спасает, но не сдувает в рудники — и то хлеб. Между прочим, сами сколачивали — Дина тогда нам про свои чудные семечки не рассказывала.
Я б и сам не узнал, если бы не беседка. Эта кривобокая постройка средь огорода меня серьезно обидела — я как раз вернулся с рудников, где несколько раз за день обрушивались крепи. Такое зло меня взяло — словами не передать. Мы там под землей корячимся, рискуем шкурой во славу новой энергетики и правительства, а тут безвестный мастер, крыса тыловая, баб наших развлекает своими талантами. Строитель, мать его так.
Дина только глазами хлопала. Да нет, да не может быть, никто-никто, все сделала сама. Раз пять показывала, как растила беседку, всю рассаду свою загубила корявой порослью, пока я не одурел окончательно от того, что увидел. Ну а следующий день прошел под именем Дины и ее чудо-семян: такого шоу старатели со времен первой высадки не видели. Какой паноптикум мы вдвоем вырастили — до сих пор подойти страшно. Всех проняло. Но проблем в шахте тех пор не было, и, надеюсь, уже не будет.
Все, протрезвел вконец. Теперь горячий ужин и спать. Как всякий нормальный человек, я очень люблю домашнюю еду и теплую постель с любимой женой под боком.
***
Очередная тележка, груженная рудой, уехала к лифту, а я снова включил резак. Что ни говори, старательская машинка — вещь: экскаватор, погрузчик и бурильная установка в одном флаконе. Раньше, говорят, люди кайлом махали, спину рвали, а теперь сидишь на мягком кресле, образы красочные рисуешь, чтобы подголовный блок железяке скомандовал — где еще срезать, куда отъехать. Не работа — сказка!
— Слушай, а бабы-то нету! — заверещал браслет. Я аж подпрыгнул от неожиданности. Техника старая, чуть что — воздушная подушка отключилась и привет, кровоподтек во всю задницу. В этот раз обошлось, видно ментальный блок барахлит. Оно и к лучшему.
— Брайс, мать твою! Ты вообще можешь в прат не орать, а? — я и сам сейчас кричу, вон какое эхо откликается.
— Ой, какие мы нежные, черек в глотку, — ехидно промурлыкал клон и добавил уже вполне серьезно, — если задумаешь налево сворачивать, сначала семена брось. Тетку стырили, рама на честном слове держится. Причем не распылили, а именно сперли — датчики всплеска не засекли. Там Нукеры уже вовсю стараются, но поверь мне на слово, Алекс, эти парни до вечера провозятся — ни хрена в крепеже не смыслят, рошпан от лонгарины до сих пор отличить не в состоянии.
Ну, раз «Алекс», значит, дело серьезное, смешочки в сторону. В другое время Брайс и не сподобится — Хонки то, Хонки се. Имечко, конечно, то еще: на Чикке что ни китаец, то Алекс.
— Льеша, ты в левый проход не ходи, — это уже Тим. Странно, вроде у них в паре Ник специалист по связям с общественностью. Хотя, поди, разбери, этих Нукеров. — У нас тут ЧП, грызи протон.
— Помощь нужна? — говорю я.
— Спасибо, Льеша, сами управимся, — пробурчал Тим и отключился.
Ну, как знаете, братцы-андроиды, мое дело предложить. Трудитесь, мечтатели, вашу мать.
— Что случилось, Лешенька? — пропел браслет. Вот тут уже без удара не обошлось.
— Ничего, мама, — прошипел я в прат, морщась и потирая седалище, — хотел доброго дня пожелать.
— И тебе хорошего дня, сынок.
— Хонки, никаких личных разговоров в шахте, — вклинился бригадир. Вот же заноза в заднице.
— Так точно, шеф. Уже прекратил, шеф.
Одно из двух: или я прат перекодирую, или материться вслух перестану. В последнее, честно говоря, верится меньше всего. Хорошо, что бригадир про «тихий канал» ничего не знает. Ну, или делает вид, что не знает. Эфир не засоряю, и ладно.
А приглядывать за женой — святое дело.
***
— Ты когда свою бандуру в металлом сдашь? — клон догнал меня играючи. Хорошо ему, с Экс-5, я-то свою развалюху на распродаже покупал, да и то за четверть цены.
— Не дождешься, Брайс. Эта бандура сто лет еще проходит, и тебя, болтуна, переживет.
— Собираешься заработать на антиквариате? Тоже дело, — подмигнул клон. — Только учти, вся прибыль детишкам уйдет. Хорошо, если своим. Ты, Хонки, хоть и русский, а столько не протянешь, и не надейся. Работа у нас вредная.
— Не вреднее других.
— Да нет, говорят, породой дышать — легкие садятся. Врачи в гламе напели, — клон понизил голос, свесился из окна и почти зашептал. Как я его услышал — непонятно, тарахтит мой Ту-Йот, как дешевая ракета.
— Слушай, может Тим ее домой упер?
— Кого? — я тоже перешел на шепот.
— Тьфу ты, да статую свою. Каритиду.
— На хрен она ему дома-то сдалась? — я пожал плечами.
— Да кто ж, черек в глотку, этих олухов разберет? Может, побоялся, что второй раз его так не осенит, а может, втюрился. Так, говорят, тоже бывает. Я вон читал в «Старательской» историю Малиона, там какой-то мужик каменную девку полюбил.
— Пигмалиона, — машинально поправил я, — да сказки это. Бабьи сплетни. Сам подумай, на кой Нукерам деревянная девка, когда живых вокруг дофига и еще столько же?
— Черек в глотку, они же на красоте помешанные! Дом украшать, — в сердцах кинул Брайс и осекся.
Это он правильно задумался. Таких аскетов, как андроиды еще поискать надо — у них в доме и мебели-то кот наплакал. И ни одной картинки, которыми промысловые любят стенки обклеивать нету. А собственные мазилки Нукеры торжественно сожгли, когда их в старатели посвящали — весь поселок сутки с перекошенными рожами ходил, горелой краской дышал. Что и говорить, обстоятельные ребята, если с чем завязывают — то вымарывают прошлое под корень, без сантиментов.
— В гараже, значит, спрятали, — упрямился Брайс, — потом на ярмарку в Бутар свезут. Там, поди, и не такое продать можно.
— Слушай, а правда, что все клоны мнительны? — спросил я. Брайс по жабьи надул щеки и злобно посмотрел на меня.
Как все клоны, он терпеть не может упоминания о своем искусственном происхождении. И я, кажется, догадываюсь — почему. Похвастаться нечем. Ни тебе способностей андроида, ни семейных преданий, о том, как мамочкин пирог под подушкой трескал. Штамповка, дешевый колониальный товар. Может, оттого Брайса и выпендривается, сорит деньгами, Экс-5 вот купил. Так-то он мужик неплохой, только пунктик этот насчет пробирки.
Брайс, не глядя в глаза, пропыхтел:
— К Виту зайдешь, черек в глотку?
Вот с чем на Чикке плохо, так это с развлечениями. В гламу пыриться или в баре киселем давиться — выбор небогатый. Да гонки по выходным, но до субботы еще дожить надо.
— Зайду, куда деваться, — ответил я. — Да ты не злись, сам подумай — когда Нукерам воровать, ночью что ли?
Клон прошипел под нос что-то нецензурное и свернул к дому.
***
Поставил я машинку в гараж, сам в дверь сунулся. Мать честная, все бабье царство к Дине набежало, аж в глазах рябит. Даже старая Мария приползла, зыркает из под повязки. У кого огурцы не так заколосились, у кого степная ржа кабачки искусала — все к Дине бегут советоваться. И откуда в женщинах эта страсть в земле ковыряться, никак не пойму. Добро бы цветы растили, так ведь нет же — каждая замужняя мадама своим долгом почитает огородик разбить, будто голод подступает и в магазине картошка перевелась. От скуки, что ли?
Дина бросила на меня виноватый взгляд. Но тетки и сами сообразили, засуетились, к выходу пятятся. Это они правильно мыслят: если муж голодный из шахты вернулся — тут не до рассуждений о потраве и поливе. Надо быстренько на стол еду метать, чтобы скандала не случилось — иначе разрушений не оберешься. Были в поселке прецеденты.
Я вообще-то ужинать люблю, только когда в баре кружечку пропущу. Но тут пришлось жену выручать, а то деревенские клуши до заката не разойдутся, пока сплетни по три раза на круг не перескажут. Дина закрыла дверь за Марией, и к печке сразу, еду доставать.
— А знаешь, сегодня у вдовы Кракера садового гнома украли, — задумчиво произнесла она, снимая крышку с кастрюли.
— Это пластиковое чудовище? Детишки, небось, балуются. Теперь ночью будут друг другу под дверь подбрасывать, на испуг проверять.
— Да нет, не детишки, — вздохнула Дина. — Но гном и, правда, был ужасен.
Я внимательно посмотрел на жену, но она придвинула тарелку, и в течение получаса мне было не до страшилищ, гномов и вдовы Кракера. Готовит Дина отменно, а я так проголодался — лошадь сожрал бы. Сырую, вместе с седлом и подковами. Но сегодня пришлось обойтись овощным рагу, обжигающим, с кучей душистых специй и густой красноватой подливой. Сам порой удивляюсь, до чего же я неприхотлив.
***
В забегаловке было накурено так, что я с трудом удержался за дверную ручку. Мы с дымовой завесой разминулись на пороге: она рванула на улицу, а я в теплое помещение к стойке. Вит мне кружку с сидром выставил, подождал минуту — не скажу ли чего недоброго, и пошел обратно стаканчики перетирать. Смешное дело, если вдуматься: ионным мойкам уже лет триста, дыры такой не найти, где бы их не было, а бармены что в кино, что в жизни стеклянные стаканы полотенцами полируют.
Отпив добрую половину кружки, я огляделся: ни Брайса, ни братьев андроидов в баре нет. В углу сидел мрачный бригадир, но как раз с ним общаться нет настроения. Я же отдохнуть пришел — не проблемы с чужих плеч снимать. А этот смотрю, зыркает, ищет свободные уши.
— …и тут Пак Ли говорит… — донеслось от окна. Голос сиплый, с надрывом.
— Грызи протон, салага! — добавил другой, и компания громыхнула хохотом.
Я нажал на браслет.
— О, Хонки, а мы тебя тут ждем. Почему ты еще не у Нукеров, черек в глотку? — проворчал Брайс.
— Спасибо за ожидание, но в следующий раз лучше предупреди о смене явки заранее. Не поверишь, это помогает сэкономить много времени, — нагло заявил я в прат.
— А разве русские шпионы не все наперед знают? — клон удивленно захлопал глазками в камеру.
Я вздохнул.
— Настоящие шпионы может и знают. А меня выгнали из школы за неуспеваемость и прогулы, так что я — ненастоящий.
— Учту, — кивнул на дисплее Брайс и добавил, — отметился у Вита, теперь дуй к нам и поживее. Все-таки ты мог бы и догадаться.
Я выскочил на улицу. Порыв ветра окатил меня ледяным холодом вперемешку с колючей крошкой и вымороженными листьями, а на закуску бросил окаменевший от мороза окурок прямо за воротник. Нелепо подпрыгивая и пытаясь вывернуть в суставе руку, я ввалился в дом Нукеров.
— Правильно, черек в глотку, надо же как-то развлекаться по дороге, — одобрительно пробурчал клон на мои прыжки.
Я, наконец, вытащил окурок из-под одежды и огляделся в поисках мусорника. Тим услужливо подсунул пепельницу.
— Налей из бутылки и присоединяйся, — Брайс явно чувствовал себя королем вечеринки.
Впрочем, похоже, так и было, иначе бы андроиды в комнате курить нипочем не разрешили бы. Такие события надо на стенку записывать, и плевать, что поверхность к утру регенерирует — я бы и резаком процарапать не побрезговал. Так, чисто минуту покрасоваться и потом лет пять еще вспоминать этот торжественный день. Но резак лежит в сарае, а лишний раз по холоду мотаться дураков нет. Одного бычка за шиворот хватило.
Я внимательно осмотрел предложенную бутылку и присвистнул. Да за такое пойло я б не только курить позволил — даже не очень сопротивлялся бы, если бы Брайс пожелал на стол нагадить. Повезло чертяке, что сестрички так его балуют. Где бы мне таких родственников «из пробирки» раздобыть? Моя мамочка разве что полезное пришлет — одни нотации да открытки ко дню рождения.
— Ну, порадовал душу, черек в глотку? — клон ехидно улыбался, привалившись к стене. Даже на дрянном табурете Брайс умудрился расположиться, как на троне. Спина прямая и без напряжения, костюмчик с серебряными накладками — клево смотрится, вид поистине царский. Дать бы этому царю пинка, за то, что последний стул занял.
— Льеша, ты можешь сесть на тумбочку? — извиняющимся тоном спросил Тим. Я пожал плечами и опустился на кубик дешевого пластика. Тот лишь жалобно скрипнул.
— Смотри, что наши скульпторы наваяли, — клон мотнул головой в сторону лежащего на столике прата, — Ник, покажи ему.
Андроид нажал кнопку, и над столом зависли фигуры: пара полуобнаженных мужчин и столько же закутанных от шеи и до пят женщин, все с неестественно заломленными руками. Я честно пытался вспомнить упражнение, которое могло бы оправдать позу, но через несколько минут перестал заморачиваться. Художники же делали — могли на все наплевать, даже на анатомию.
— Это ваши новые каритиды? — сипло спросил я.
Ник брезгливо заметил:
— Кариатиды — женского пола. Здесь, как видишь, две кариатиды и два атланта. Все выращены в левом проходе второго уровня, к несущей конструкции отношения не имеют. Установлены в экспериментальных целях. Ну а если опыт пройдет неудачно — останутся в качестве украшения.
— Вот чего, думаю, нам в шахте раньше не хватало? Предметов искусства, — клон обхватил голову руками и картинно завел к небу глаза, — картинок там побольше повесить, и чтоб «Космическая мадонна» — непременно на каждом углу, — Брайс развел руками в псевдомолитвенном экстазе.
Я представил грудастую синелицую тетку в тусклом свете времянок. Ничего так, правда новичков из шахты повыметет, да и ветераны первое время заикаться будут — у того, кто придумал «Космическую мадонну» явно было не все в порядке с психикой. Я-то это чудище в гламе видел, и то три дня спать не мог спокойно, Дина отваром поила. Сила искусства, мать ее.
Тим заботливо похлопал меня по плечу.
— Да ты не бойся, Льеша, это ненадолго, — произнес он, — их опять срежут, грызи протон.
— Срежут? А первую именно срезали? — уточнил я. Тим закивал.
— Вот, гляди, — андроид подвинул прат поближе и снова щелкнул клавишей. В воздух вкрутился невысокий пенек. Славный такой, низенький, немного оплавленный по краям. Практически чистый спил. Что-то в это картинке было неправильно, но что именно — никак не доходило в голову, гуляло районе седалища —не дальше.
Брайс плеснул в стакан на два пальца, хлебнул немного и с видимым сожалением отставил выпивку в сторону.
— Ну что, никак не сообразишь, черек в глотку? — дурашливо произнес он. Андроиды смотрели на меня с укоризной, затем Тим не выдержал и кинулся объяснять:
— Льеша, подпорку сняли почти под корень — осталось всего шесть дюймов. Машинный резак на этой высоте ходит только так, — Тим продемонстрировал рубящий жест. Я заворожено проследил за рукой, черной и блестящей, как глазированный горшок. Потом сообразил:
— То есть в шахте есть человек с ручным лазером в кармане?
— Да, Льеша, — андроид смотрел на меня внимательно и сочувственно одновременно.
— И вы считаете, что он повторит свой подвиг? — уточнил я у Тима. Тот кивнул:
— Мы думаем, такое возможно. После гнома я не очень уверен, что этот человек интересуется только красивым, но мы немного разнообразили продукцию.
— Ты о чем? — удивился я. Тим защелкал пратом, обновляя изображение. Передо мной снова нависли четыре усталые статуи, а потом лицо одной из них увеличилось в размерах. Черт, беру свои слова обратно — по сравнению с этим ужасом, автор мадонны просто человек с отличным чувством юмора. Я опасливо покосился на Тима. Андроид смотрел на статую с непередаваемой нежностью, словно мать на спящего ребенка. Мне захотелось отползти как можно ближе к выходу, но я все-таки удержался.
— И как же вы намерены отследить вора? — поинтересовался я. — Сидеть в засаде? А бригадира возьмете в компанию и будете развлекать анекдотами? Предупреждаю, я — пас. У меня, кажется, еще норма не выработана. И анекдотов знаю маловато, — я выбил из пачки сигарету и всунул ее в уголок рта.
— Льеша, мы их пометили. Шундитом.
Вот тут я серьезно озадачился. Шундит — недешевая штука, попадается редко. В общем-то, камешек так себе, внешне непривлекательный: серый и пористый, как губка. Но есть у него замечательное свойство — если камень расколоть надвое, и одну половину носить при себе, а другую спрятать, то первая часть подскажет, где вторая. Сначала, как в детской игре — нагреваясь и остывая, а с расстояния в десять-пятнадцать метров шундит принимается вибрировать, и так до тех пор, пока не соединишь осколки в одно целое. Как камень снова срастается — загадка, по какому принципу отыскивает — тоже непонятно, и вообще, то еще чудо чудное. Но денежки за него немалые дают. Я за два года работы ни одного не нашел, а Нукерам, выходит, аж четыре раза повезло.
— И вы его в статуи запихнули? — пробормотал я. Андроиды дружно закивали. Мать твою, ну почему везет идиотам, а не мне? За два шундита я бы новую тачку купил, дом обновил и еще на сладкое осталось. Да мало ли что можно придумать, когда у тебя карман до колена регами оттянут.
— Ну что, Хонки, хорошую шутку ребята придумали, черек в глотку? — Брайс подмигнул мне сквозь стакан.
— Неплохую, — я судорожно сглотнул. Ник быстро придвинул бутылку с пойлом и пепельницу.
Только курить расхотелось напрочь. Как отрезало.
— Вот так бравые чиккатанские парни обстряпывают свои дела, — весело продекламировал клон, — Не все вам, шпионам, мацерицца.
— Масленица, — поправил я и внезапно вызверился на Брайса. — Сколько тебе повторять, я не шпион, и вообще, что за ерунда — если русский, то обязательно тайный агент. Задрал уже, скотина!
— А ты, Льеша, справку ему принеси, — невозмутимо заметил Ник. Я скосил на него глаза, но лицо андроида было серьезно до неприличия. Будто в суде заседает.
— Точно, и чтоб печати были не слишком фальшивые. От фальшивого у меня изжога, — хохотнул клон и выплеснул остатки выпивку в глотку. Он вовсю наслаждался ситуацией.
***
По дороге домой я задумался — что заставляет меня искать общества Нукеров и Брайса? Нет, ну понятно — работаем в одной бригаде, трудовое братство и прочая возвышенная галиматья. Но каждый вечер встречаться? Надоели хуже сидра, честное слово. Андроиды эти с каменными лицами, стоики недоделанные, Брайс со своими бородатыми шутками про шпионов…
Вот с чем на Чикке определенно трудно, так это с дружескими связями. Знакомых — тонны, а настоящих друзей раз-два и обчелся. Дина тоже мучается: всем улыбается, никому в помощи не отказывает, да только грош цена всей этой суете. Cплетню рассказать, или рассаду попросить — ни у кого не задержится, а сарай горел, так тушить прибежала только Кракерша да старуха Мария приковыляла. Если бы я в шахте в тот момент не отвлекся, народу больше согнал бы. За мной не заржавеет, я им тут быстро гоморру нарисую. Куриный переполох во втором старательском, ага.
Значит, бабу резаком сняли. Добрая вещь — резак, в хозяйстве полезная. И не так уж просто его смастерить — с тачки-то за минуту снимешь, а вот заставить работать автономно, да без всяких там отклонений в блоке, чтоб точная подстройка — где ширину надбавить, где в линию сжаться…
А не на меня ли эта скотина клонированная намекала? Сам ведь демонстрацию устраивал, Брайс только языком цокал. И насчет статуй меня вежливо предупредили — мы, дескать, все шундитом пометили.
— Что пометили?— спросила Дина, закрывая дверь. Я вкратце пересказал события у Нукеров.
Дина помолчав, отошла к своим горшкам.
— Вряд ли они тебя подозревают, — произнесла она, поливая цветы. Головки с пушистыми лепестками зашевелились, потянулись к лейке.
— Брайс, кого попало, к своей бутылке не допустит. Денег даст любому, а подарком делиться — шиш. Удавится, а не нальет. Так что зря ты себя накручиваешь.
— Хорошо же ты его изучила, — я изумленно посмотрел на жену. Дина покачала головой и улыбнулась:
— Работа у меня такая — изучать, — произнесла она и добавила, — покорми звериков, Леш. Им полезно, когда к ним разные люди ходят — они лучше социализируются. Только к блоку не подключайся, так покорми. Твои мысли из настроек вычищать — никакого времени не хватит.
Вообще-то, я никогда и не подключаюсь: люблю вручную работать, когда есть такая возможность. Но как здравомыслящий человек, я не стал спорить с женой. Себе дороже выйдет.
***
— Слыхал, что у дочки Гали Матье куклу украли? — облизывая ложку, пробурчал клон. Я сдавлено захихикал. Брайс встревожился:
— Я сказал что-то смешное?— как человек с обостренным самолюбием, клон терпеть не может, если смеются над ним.
— Да так, пожалуй, только для меня. Никогда не слышал, чтобы Матье называли по имени.
— А что? Имя как имя, черек в глотку, — пожал плечами клон, — Мать Лизы вчера соседей замучила, спрашивала, видели — не видели кого. До чего ловко вышло — девчонка весь день во дворе провела, а куклу будто ветром унесло.
— Ерунда какая. Наверняка сама потеряла где-нибудь, — я уже доел свой обед и, отдуваясь, следил за поварихой. Девица ловко, прямо-таки виртуозно подавала тарелки, не забывая демонстрировать радость каждому страждущему. Интересно, у нее к вечеру челюсть не устает? Я даже пару таких улыбок не вытерплю: лицо скособочится.
Брайс кивнул на девушку:
— Любуешься?
— Класная фигурка. Только улыбается искусственно.
— Свежий пластилин, — клон произнес эти слова с такой гордостью, словно моделированием поварихи занимался сам.
— Да, ладно, поди обидно, что не твоя краля.
— Грызи протон! Ты что, совсем гламу не включаешь? — удивился Брайс. — И новости не смотришь? Там теперь все такие.
— Что, и мужчины тоже? — восхитился я.
Клон поперхнулся.
— Шуточки у тебя. Нет, только женщины — пластируются под какую-то сериальную актрисульку. В городе, говорят, уже через одну такие, — Брайс неодобрительно кивнул на повариху. Та по-прежнему широко улыбалась, выдавая добавку.
— Слушай, вот зачем они это делают? — помолчав, жалобно произнес клон.
— Жрать хотят, — я отставил подальше поднос с опустевшими тарелками. Брюхо активно перерабатывало допинг и возмущалось против любых попыток принять вертикальное положение. Старательский обед — это отдельная песня. Мне всегда кажется, что в погоне за количеством витаминов, протеинов и жиров в котел забывают положить что-то очень важное. Например, еду. Оттого после обеда все ходят снулые, морды строят каменные, пока желудок переваривает весьма питательную, но совершенно безвкусную бурду. Зато вовремя и бесплатно, заметил бы бригадир.
— Да я о женщинах говорю, балбес! — клон легонько ткнул меня ложкой в бок. Мое пузо отреагировало на насилие громким продолжительным бурчанием.
— А женщины тоже жрать хотят. Да ладно, я шучу. Нравиться они хотят, вот и модифицируются под кого попало.
— Черек в глотку, а все-то зачем?
— Во-первых, далеко не все, во-вторых, моду не выбирают. Им кто-то сказал, что сейчас красиво именно так, — я кивнул на повариху, — и теперь они точно знают, что хотят от мастера.
— А если мне это не по душе?
— Так поди, им расскажи. Только не всем сразу, засмеют. Считается, что есть очень крутые хрычи, которые знают, что нравится мужикам. Они, исходя из своего авторитетного мнения, раз в год выбирают модельку — ее тиражируют. Собственно, все. Мнением простых парней, вроде нас с тобой, никто интересоваться не спешит — что мы, в самом деле, в красоте-то понимаем?
— Но Дина-то твоя не пластилин, так?
—Как-то я пришел домой, а там неизвестная тетка пытается тумбочку обчистить, — ухмыльнулся я. — Это я потом разобрался, а вначале было не до смеха. С тех пор мы заключили мирный договор — она не пластируется, а я не кидаюсь крутить руки незнакомкам.
— Ишь ты! — восхитился клон и не к месту добавил, — думаешь, Лизина кукла найдется?
— Или не найдется. Не потеряла, так поломала и боится признаваться матери. Кукла хоть дорогая?
— Говорят, прабабушкина, ручная работа.
— Что расселись, черек в глотку? — бригадир навис над скамейкой, — Брайс, тебе до нормы еще семь миль ползком. А ты, — шеф ненадолго смолк, видимо, сверялся с терминалом, — на сегодня можешь быть свободен. Если не жаждешь надбавку от компании за сверхурочные, — бригадир, похоже, был удивлен больше меня.
Тяжело отдуваясь, я направился к тачке. Как здравомыслящий человек, я понимаю, что сматываться с работы надо быстро. Особенно, когда тебя отпускает начальник.
***
Поселок встретил меня тишиной. У Кракеров из окна пахнет луковым пирогом, дом Лозинского здорово покосился — надо менять подпорки, Алекс Ли вырастил смешной заборчик, по колено, с витиеватым рисунком. Почти в каждом доме мерцает глама. Я умилился увиденной картине — не часто мне приходится возвращаться засветло, и зашагал к Виту.
Во дворе Матье, в здоровенной теплице, маленькая Лиза без особого энтузиазма пропалывала какие-то малопривлекательные грядки. Мать наказала, подумал я и от души посочувствовал ребенку. Грызи протон, а вот увлекаться не следовало. Я ведь не настоящий эмпат, не андроид все-таки, проникнуться общим настроением — мой потолок. Но тут меня словно трясина засосала. Злость, обида, немного страха, немного упрямства и легкая растерянность — тот еще наборчик. Если все андроиды так тонко понимают эмоции, то я им не завидую. Ай да Лизонька! Образы, которыми девочка, сама того не подозревая, поделилась со мной были довольно живописны.
А еще говорят, дети — безгрешные ангелочки.
Пытаясь возвратить прежнее благодушное настроение, я ввалился в бар и чуть не выскочил обратно за дверь. Фу-ты, показалось. А я и не знал, что у Вита отдельный транслятор! Человек вовсе не кричал на Вита, он бармена и не видел — глама она и на Чикке глама. Но качество приема потрясающее: совершенно реальный человек — с сочащейся жиром лысиной, летящими капельками слюны, даже реснички можно сосчитать. Я успел отметить, что костюм и ботинки были из магазина, где цены стартуют от тысячи регов, когда Вит, увидев меня, судорожно сжал пульт. Кричащий человек пискнул и расплылся в воздухе.
— Извини, — просипел Вит, — ты меня напугал. В это время всегда пусто, вот, новости решил посмотреть.
Бармен потянулся к полкам — спрятать пульт, рукава свитера задрались, обнажили локти, и для меня одной тайной стало меньше. Теперь понятно, почему Вит и в жару и в холод в длинное кутается. Чипированная татуировка на правой руке, на жаргоне — «чирей». Украшение, прямо скажем, в колониях нередкое.
— Ну, и что же новенького на Чикке? — я принял неизменную кружку с сидром. Руки Вита слегка дрожали. Интересные дела, однако.
— Слушай, они что, совсем рехнулись? — из без того худощавое лицо бармена осунулось. — Парни мой бар разнесут по кусочкам, черек в глотку этим мудрейшинам. В городе, говорят, уже беспорядки начались — витрины бьют, тащат бутылки. Парнишку какого-то до смерти забили, а он всего-то два дня, как на винный склад устроился.
— А в честь чего беспорядки?
Вит с шумом втянул слюну:
— Хотят сухой закон вводить, по всем колониям. Для «снижения уровня преступности и повышения качества жизни», — Вит чеканил слова, подражая диктору новостей.
— Иди ты! Это значит, я твой кисель до смерти хлебать буду?
Бармен поморщился и смущенно продолжил:
— Мне бы до поставки продержаться. Сдам пост инспектору и грызи протон, хоть бы и в шахту пойду. Да только вот парни раньше узнают. Что делать — ума не приложу, в подвале отсидеться, что ли?
— На твоем месте я бы поселковый транслятор сломал. А что — пока мастер из города приедет, починка, запчасти, туда-сюда, глядишь — и время выйдет, — отшутился я.
Вит мрачно медитировал, уставившись в окно.
— Сбегу я отсюда. И плевать на регистрацию — барменов пруд-пруди, глядишь и не станут возиться.
Я расплатился и выскользнул из бара. Утешать Вита я не собираюсь, сопли жевать и кукситься не люблю. Тем более, если неприятность еще не случилась.
***
Дина даже не удивилась. Подперев руками подбородок, она спокойно произнесла:
— Зря они, все-таки. Начнутся планетарные бунты, мелкие стычки, перебои с поставками топлива. Добытчик должен быть сыт, пьян и нос в табаке — тогда и будет всем остальным счастье и процветание. Ладно, ты про куклу уже знаешь?
— Ты про кражу? Забудь. Дурацкая история — потеряла во дворе, расплакалась, мать обещала новую и модную купить. Игрушка возьми и найдись. Так деваха-то уже настроилась! Сама старую куклу в грядках похоронила, чтобы мать, значит, обещание сдержала.
Дина пристально посмотрела на меня:
— Срисовал девчонку, проныра? И когда только успел… Что-то ты быстро уровни перескакиваешь, может, воздух здесь такой?
— Какой такой? — насмешливо переспросил я жену. Дина только головой покачала, но на провокацию не ответила.
— Это ты у нас в науке разбираешься, а я так: подай-принеси. Воздух, так воздух, — миролюбиво заметил я.
— А тебе самому не страшно вот так, глубоко в эмоции влезать?
— Совсем капельку. Но мама говорит — это полезно, а я с мамой не спорю, — я откусил здоровенный шмат мяса, отчего речь потеряла внятность. Может это и неприлично — говорить с набитым ртом, но светские беседы за столом никогда не были моим сильным местом. И ведь есть не хотелось, а все равно не удержался. Вот кого надо в повара, да разве ж Дину уговоришь? Ей цветочки и животные дороже.
***
Черек, так похожий на гнилой сыр из магазина деликатесов, уже влез своим зеленым светом в комнату, когда я набрал Брайса.
— Здорово, герой! Портрет для «Старательской» уже нашел? Или думаешь Нукерам заказать? — клон старался перекричать гогот, восседая в любимом углу бара.
— Обойдутся. Перекорячат еще, как своего атланта, и будут мною потом детей пугать. Слушай, я ведь, собственно, из-за Нукеров тебя и дернул — что там сегодня, поклонники творчества не появлялись? — проорал я в прат.
Дина сунулась в комнату, погрозила пальчиком, и снова исчезла. Виноват, непроизвольно получилось— собеседник кричит, и сам ты голос повышаешь. Разговор двух глухих, ага.
Брайс в экранчике тем временем гадливо хихикал.
— Так что, сегодня без потерь? — спросил я уже нормальным тоном.
— Ну, если не считать самомнения творцов, черек в глотку, то ты попал в самую жилу.
— Как Нукеры? — поинтересовался я.
— Уже вполне сносно. Наклюкались сидра и дрыхнут передо мной. Вырядились в компи… комбли.. тьфу, ты черт, как это на вашенском шпионском будет? — Брайс уже заикался от смеха.
— Комбинезоны? — предположил я.
— Точно, в комблезяны цвета навоза, хорошо еще, что пахнут сидром, а не этим оттенком утраченных надежд. Где они такие гнусные тряпки берут, не в курсе? Я, черек в глотку, даже по заброшенной шахте постеснялся бы в таком прогуливаться.
Вопрос был риторический, и я решил свернуть разговор. Дай Брайсу волю — он, как бабка-подслушка, начнет обсуждать и моду, и нравы, и всякую другую чепуху, от которой мозги пухнут, а вспомнить нечего.
— Ладно, завтра увидимся! — кинул я, и уже потянулся к кнопке, когда клон, понизив голос, прохрипел:
— Слушай, а ты был прав!
— Или не прав, — отрешенно произнес я и вскинулся, — ты о чем?
Брайс тем же хрипящим тоном протянул:
— Парни-то всерьез огорчились. Ты уж не говори, что я это, про Бутар… Я ведь тогда, после посиделок, и в гараж пытался залезть — Нукеры не пустили.
—А, вот в чем дело… — я прищурился, — Не знаю, не знаю, у меня уже и объявление в «Старательскую» заготовлено...
— Шуточки у тебя, черек в глотку, — повеселел клон и отключился.
Как приличный человек, я терпеть не могу выносить сор из избы. А пересказывать чужой треп и вовсе ненавижу.
***
Утро субботы началось с утробного рева машин. Каждый старатель готовит тачку к соревнованиям по-своему: кто моет, кто чинит, а кое-кто — и ментальный блок норовит испортить. Дело это хитрое — совсем отключать нельзя: если воздушная подушка не включится, к соревнованиям не допустят. А вот добавить пару заслонов — самое милое дело, верный выигрыш.
Если при проверке не поймают.
Толпа гудела, как космодром в День Колонизации. Я с трудом продрался через малознакомых детей, как бы невзначай затеявших игру возле самой дороги. На любимом пятачке только Вит да бригадир. С Брайсом понятно — по десятому разу объясняет прелести движка, доводя старателей до бешенства. Но куда подевались братцы-андроиды? Судейством они брезгуют, предпочитают в толпе занудничать. Неужели на этот раз они публикой пренебрегли? Чудные дела творятся, мать твою.
— Слышь, Хонки, не знаешь — мастера еще не вызвали? — бригадир навис над моим плечом. Он жевал какую-то соломину, изредка подправляя ее здоровенной варежкой.
— Какого мастера?
— Ну, ты как в лесу живешь. Гламу не включал, что ли?
— Не включал, — я пожал плечами.
— Ну и дурак. Транслятор кто-то сломал, черек в глотку. Говорят, антенну сперли, да так ловко — и ночь и холод, и ветер этим ворюгам не помеха. Знать бы кто на такое способен — сам бы придушил гада. В шахту бы загнал, на полгода, — бригадир явно забыл свое первое обещание.
Он вообще-то мужик отходчивый. Покричит для порядка, пошумит перед всеми, и тут же забудет, ровно ничего и не было.
Я потихоньку оттер Вита подальше от бригадира.
— Твоя работа?
— О чем ты? — бармен криво улыбался. Пальтишко на нем было такое же драное, как и его парадный свитер. Можно подумать, будто Вит ночует в клетке с бешеными собаками.
— Не придуривайся, сам знаешь, — я решил, что немного металла в голосе поможет найти взаимопонимание. В полицейских сериалах, по крайней мере, это срабатывает всегда.
Вит поежился на ветру и стал ковырять пальцем дыру в рукаве. Я встряхнул его за плечи, и тогда он поднял глаза на меня.
— Вот ей-же ей, не я, — при этом взгляд бармена лучился таким детским счастьем, что мне стало неловко.
— Кто же еще? — я спросил уже больше для проформы. Тут и без сканирования понятно, что бармен не при делах.
А может, прощупать? Вдруг «актер»? Ерунда, эмпата такого уровня я не увижу, пока тот сам не раскроется.
— Если бы и знал, нипочем не сдал бы. Еще и выпивку за свой счет поставил бы, — прошептал наш поилец.
— Спасибо, Вит, теперь буду приглядываться к тем, кому ты бесплатно наливаешь, — я усмехнулся. Бармен покосился — шучу или нет — и, пожав плечами, отошел под навес.
Интересно, за что Вит сидел? Обычный ходок быковать начал бы, а этот смирный, как ягненок на убой. Потому и сканировать не хочется: от его покорности за милю несет какой-то безнадегой.
А я грустить не приучен.
Ко мне подбежал Брайс, радостный, с морозным румянцем в пол-лица.
— Ну, что, опять сдрейфил, чудо? Или боишься, что твою тачку доломают еще до старта? — клон приплясывал на месте и дышал на малиновые пальцы.
— Машинка моя слишком хороша для таких соревнований, — гордо процедил я. Не признаваться же Брайсу, что я блок только для воздушной подушки и держу, остальное давно на механику переделал. Дикари-с, не поймут. И, пожалуй, действительно доломают.
— Ты уже в курсе, что антенну сперли? — спросил я у клона. Тот помотал головой, не переставая дуть на руки.
— Что глама не работает — видел. Думал, от мороза что-нибудь полетело. Занятно, кому эта старая рухлядь нужна? — клон лукаво посмотрел на меня.
— На меня намекаешь? — спросил я. Вышло довольно сердито, но Брайса мой тон порадовал.
Он начал манерно тянуть слова, не переставая ехидно улыбаться:
— Сам посуди, ты у нас известный старьевщик. Такой хлам, как твой Ту-Йот еще поди поищи. А тарелка была очень древняя, едва ли не первая сошедшая с конвейера. Еще вся картинками разукрашенная, в стиле каких-то греков — если верить Нукерам.
Я решил не поддаваться на провокацию и поспешно спросил:
— Кстати, а где наши художники-расстриги? Что-то не помню, чтобы они соревнования пропускали, — спросил я.
Клон мелко захихикал.
— Ребята написали докладную бригадиру, что спустятся в шахту без его ведома. Представляешь себе, черек в глотку? Только эти олухи могли спрашивать разрешения на то, что другим совершенно пофигу. Но бригадир в восторге, уже всем старателям бумажку показал — вот, мол, как нужно соблюдать дисциплину. Что, не видал? Он же тут терся.
— Мне не показал, почему-то — я пожал плечами. — А какого черта они в шахту полезли? Уродов-то не унесли.
— Нукеры говорят — это дело времени. Думаю, им просто не верится, что в их скульптурах больше никто не нуждается. Да, черек в глотку, ерунда это, и кражи дурацкие какие-то. Наверняка, кто-то подшутить хотел, — клон задрал руки над головой и покачал растопыренными пальцами.
— Ну с гламой шутка явно удалась, не находишь? — я подмигнул Брайсу. Это дружеское выражение эмоций далось мне не слишком-то легко: кожа задубела и с трудом проследовала за мышцами, а еще показалось, что ресницы, стукнувшись друг о друга, издали сухой треск. Черт, хочу лета!
— Боюсь, что здесь ты прав, — вздохнул Брайс. — Вообще-то, я думал помочь андроидам после гонок. Пора остановить воришку, что-то он разошелся, согласен?
— Согласен, что разошелся, или согласен пойти с тобой? — я решил уточнить, потому как ожидать можно всякого.
— А разве это не одно и то же? — делано удивился Брайс, и, не дав мне вставить слово, добавил, — Ладно, мне пора к тачке. Надеюсь, у тебя достаточно деньжат, чтобы оплатить победившему другу выпивку?
С этими словами клон выпорхнул из толпы.
— Итак, сейчас прозвучит сигнал и парни рванут к финишу, — прогремело над площадью. Толпа засуетилась, уплотняясь, а голос, тем временем, продолжил:
— Надеюсь, что в этот раз они порадуют зрителей скоростью. Как мы помним, прошлые соревнования были не столь успешны, многие так и не сумели победить чужую волю. А потому нам приходилось наслаждаться танцами черепах, употребляющих тяжелые наркотики.
Площадь грохнула хохотом. Голос из динамика не переставал отпускать шуточки:
— Тем не менее, мы верим, что ребята уже освоили руль, перестали путать газ с тормозом, а это значит, что придется сваливать неудачи на что-то другое. Вот главный судья, сегодня это Алекс Ли, проверил последнюю машину — все резаки надежно зачехлены. Жаль, жаль, конечно, что нынче нам не покажут самую кровавую бойню всех времен и народов, но вот обратный отсчет, на старт-внимание… Арш!
Машины неуверенно загудели. В общем-то, соревнования не так уж и примитивны — чужая тачка заведется, но с полпинка не поедет. Нужно понять, что хозяину дороже: звук, зрение — к чему ментальный блок привык. Поэтому многие ловят в словах соперников намеки — произнес «видится мне» или «слышится мне», считай, сам вложил ключ к управлению и подмел пьедестал.
Впрочем, вру, не так уж все и просто. Есть заслоны — образы-фальшивки, их обойти нужно. А Нукеры, даром что художники, управляют с помощью математики — такое вообще не взломать, фантазии не хватит. Видел их за рулем: даже лица андроидов в это время похожи на табло интегратора. Но если бы они не похвастались — даже я не узнал бы.
Машина Брайса проковыляла вперед. Плюхалась она тяжело, как беременная слониха, все время вихляла задом на скользкой земле, и все же было ясно, что тачка движется правильно. А хозяин предательницы крутился на месте, пытаясь одолеть помесь кофемолки и бульдозера.
Кажется, я сегодня не разорюсь.
Победитель приближался к финишу. Не стоило, ох, не стоило Брайсу покупать новинку — Экс-5 знаменита и тем, что управление у нее простецкое, лояльное. Старушки покапризнее будут. Так что на мощность движка соблазняться не стоило.
Вдруг раздался визг динамиков.
— Пусти меня, да пусти, черек в глотку! — прогремел над площадью голос Ника. Зрители, словно по команде, завертели головами.
— Ребята, это Ник Нукер, — голос андроида дрожал.— Брата в шахте утащили неизвестные твари, его прат молчит, один я шахты обыскать не смог. Все. Короче, мне нужна помощь.
Четко и по существу. Молодец Ник, я бы на его месте мямлил и жевал сопли, пытаясь понять, с какого места начинать рассказ.
— Очевидно, нам придется прервать соревнование и подключиться к поискам, — добавил посерьезневший комментатор.
Впрочем, старатели уже поменяли машины и разворачивались на привычный маршрут. Я едва успел вскочить на подножку Экс-5, когда Брайс двинул к шахтам.
— Держись крепче, — проорал клон, когда ветер уже засвистел в ушах, и добавил, глядя на панель, — гони, тварь продажная!
Возле лифта уже было небольшое столпотворение. Старатели люди горячие, каждый норовил въехать в кабину первым, и если бы ругань давала энергию — здесь вырос бы ядерный гриб. А так — шумно и никакой пользы делу. Седой ветеран устало осаживал парней, между делом снимая чехлы с резаков.
— Брайс, направляйся в проход за Ником, — скомандовал бригадир и, переключившись на приватный канал, тоном заговорщика добавил, — присмотри там за ним, а то парень на нервах. Как бы сгоряча чего не натворил.
— Есть, шеф, — козырнул браслету клон и переключился на андроида.
—Слушай, Ник, а что произошло-то, черек в глотку? Положим, тварей на Чикке хватает, но нафига им твой брат? Жрать, ты уж прости, в нем нечего.
— Да воры приходили, грызи протон, поклонники творчества, — донеслось из прата. — Будете смеяться, но они и не люди вовсе. Тим спустился раньше, остановить пытался, но куда там… А я подоспел — лишь хвосты и увидел. Кстати, фигуры украли довольно неаккуратно, с повреждениями основных рам. Нужно переделать крепь, чтобы никого не засыпало.
Вот вам вселенские страсти и эмоции, тоска айсберга о далеком полюсе. Интересно, каким местом бригадир расчухал, что парень на нервах? Неужели тоже эмпат? Вряд ли, я любое прощупывание за версту чую. Впрочем, дураков в командиры не назначают, это даже в армии, вопреки известным шуткам, не принято.
— Брайс, спроси его про шундит, может, с перепугу забыл про него, — я толкнул клона в бок.
— Точно, Ник, а как же ваши камешки? — Брайс говорил в браслет, скосив один глаз на меня, как курица. Лучше бы на дорогу смотрел, честное слово.
— А весь шундит был у Тима, мне ни осколка не досталось. Дурак я был, что его одного отпустил, надо было вместе идти. И брат цел был бы, и вора поймали бы. Ну а теперь грызи протон, ракета ушла.
— Есть такое дело, — я включил свой прат, не дожидаясь комментариев клона. — Ник, а какого черта ты поперся на площадь, да еще и в кабину обозревателя влез? Почему не связался с нами прямо из шахты, постеснялся что ли?
Ник замолчал. Мы преодолели основной коридор и уже свернули к свежим проходкам, в сумерки редких и слабеньких ламп, когда андроид подал голос.
— Знаешь, Льеша, в тот момент я просто сошел с ума. Мотался по проходам, орал в прат, даже про тачку забыл — бегал по шахте, как мальчишка по лабиринту. Спятишь тут, когда звери с резаками разгуливают. А слегка очухался — помчался к людям. Удивляюсь, что не на своих ногах добирался, вполне же мог, грызи протон. Совсем программа слетела.
Остановив тачку у прохода, Брайс, отдуваясь, сполз к бревнам. Я последовал за ним.
— Вот он, шундит, — судя по голосу, Ник готов был расплакаться. Его лицо отливало серым угольным блеском, отчего андроид больше походил на промасленую заготовку, чем на человеческое существо. Проследив за взглядом, я поежился.
Внизу валялись четыре драгоценных камушка. Целых. И немного звериной шерсти.
— Так, Брайс, ты слева, я справа, — мне пришлось взять командование в свои руки. — Ник, прерви медитацию. Я знаю, ты сейчас в поисках дао, нового колеса сансары и тому подобной мудреной хрени, но нам нужны семена. Тим, похоже, дрался на совесть — того и гляди, бревнами завалит. Так что, сыпь щедро, не жадничай.
Ник безучастно высыпал из кармана горсть семян, не особенно примеряясь, и все же каждое зерно упало именно туда, где ему положено было лежать. Брайс присвистнул, но тут же отвлекся на ростки: без пристального контроля в такой атмосфере вырасти может что угодно.
Даже тридцать три копии Тима.
В общую связь кто-то заорал:
— Здесь он, только слегка… — мы так и не успели услышать, что там слегка, как подключился бригадир:
— Все на поверхность. Тим, я вызываю нашего дока, все будет в порядке.
А вот это он зря сказал. Андроид вскочил в машину, развернулся так, что чуть не снес нас с Брайсом, и рванул к лифту.
Наверху разъезжались старатели, а докторского «летуна» не обнаружилось. Видно, Нукеру досталось сильнее, чем я себе представлял. На подножку Экс-5 взобрался бригадир.
— А, и ты здесь, — бросил он в мою сторону. — Значит, так, парни, есть предложение в шахты до выяснения обстоятельств — ни ногой. Поняли меня?
— Да что случилось? — заорали мы с клоном в голос.
— Тима разобрали, черек в глотку, на много-много кусочков, если вас интересуют детали, и пока мы не узнаем, кто или что лазает в шахте, спускаться туда опасно.
— Но он выживет? Что док сказал — уточнил я.
Бригадир откинул капюшон, голова его обнажилась, и блекло-рыжие, с изрядной проседью волосы мгновенно вздыбил ветер.
— Если честно, я и сам не понял. Задурил мне док голову своими оговорками, — неуверенно произнес бригадир. Помолчав, он снова перешел на свой обычный тон: — В общем, я запрещаю вам даже подходить к шахте без моего разрешения, ясно вам?
Мы закивали головами.
Брайс молча подвез меня к дому, и, кивнув, удалился к себе. Я же задержался у гаража, прежде чем идти к Дине.
***
Через пять минут, хлопнув дверью, я скомандовал:
— Мы улетаем. У тебя два часа, дорогая. Через два часа здесь объявятся спецы, пластированные по образцу, а двух Алексеев Хонкиных в одном доме я считаю невероятным излишеством.
Дина молча кивнула и ушла собираться. Наверное, именно поэтому я на ней и женился — другая все время потратила бы на глупые вопросы. Или биотехнологу высшего класса спорить с офицером безопасности не пристало? Ерунда, знавал я и таких женщин, которые и генерала глупыми вопросами доведут до белого каления. Супруга моей «чиккатанской мамы», генерала Шони, самый яркий тому пример.
Эх, Чикка, Чикка, Чиккатан — жаль спешно улетать, но так уж вышло. Не поминай лихом, и я тебя добрым словом попомню. За приличной выпивкой — сидром, уж прости, не запасся.
Ровно через два часа мы сидели в терт-капсуле. Объем этой штуковины небольшой, радиус действия — до ближайшей станции, но чем меньше габариты, тем качественнее экранирование. Биороботы Дины тесноте обрадовались, хвостами виляют. Больше всего они напоминают крупных кошек, с умильными, почти детскими мордочками. И если не знать, что скрытые под толстым мехом лапы здорово похожи на человеческие, а голова набита тимитенской электроникой, то, пожалуй, зверики вызывают скорее добрые чувства.
Но мне слегка неуютно в этой компании.
— Дорогая, а ты уверена, что твоих молодцов уже можно выпускать на планеты? Тиму, как я понял, прилично досталось.
Дина тяжело вздохнула.
— Да, придется корректировать и повторно испытывать. С Нукером все будет в порядке, ты не думай — мозг не поврежден, кровеносный контур в порядке, блок на станции подключим — сам увидишь. Это моя вина, Леш. Я совершенно забыла про андроидов. Представь замешательства биоников — выглядит как человек, внутри машина, а главное — мыслит той же математикой, как зверики. Они испугались. У людей это бы назвали ксенофобией. Но, увидев человеческий мозг, они все поняли правильно, жаль только разобрали Тима до этого самого мозга, — похоже, Дина решилась заняться самобичеванием.
Прат нагло запищал, я уставился в экран.
— Новость первая, хорошая: Тима перевели в лучшую клинику, Шони кому надо шепнул. Соберут в лучшем виде, — сообщил я и бодро продолжил. — Новость вторая, похуже — еще год испытаний. Место, уж извини, выбираем не мы.
Красавица моя лишь кивнула уныло. Я б ее утешил, да не могу никак.
— Дин, рано зверям в экспедицию — это я тебе как профи скажу. Да, их задача — опознать предмет искусства и защитить, но не любой же ценой. Для глупостей у нас люди имеются.
Я замолчал. Люди и так в космосе наворотили, грызи протон. Поумнеть пора, да как-то не тем боком наука поворачивается, ускользнуть норовит, словно брезгует с дураками связываться. Ничего, мы терпеливые, еще свое возьмем. Наскоком только разрушать хорошо, а сохранять и приумножать нужно размеренно, с оглядками — не ошиблись ли где случаем.
— А зачем они сперли Кракерского гнома? — вспомнил я.
Вот тут моя жена едва заметно, но все же улыбнулась.
— А, это… Между прочим, именно Тим как-то подсказал ответ, ну, помнишь, званый обед на День Колонизации?
—Когда он говорил племенных идолов и прочую древность? — я почесал затылок, а заодно, и шею ближайшего кота. Тот презрительно фыркнул, но боднул руку, требуя продолжения ласки. — Я не очень внимательно слушал. А что есть народец, у которого этот гном сошел бы за божество?
— Да нет же, ты все не так понял. Он говорил, что иногда уродство доходит до грани, преодолев которую, некрасивое становится привлекательным. Пугающим, но красивым.
Где уж мне возражать против такого экспертного мнения. Вот кого надо было брать в помощники — Нукеров, а не такого приземленного олуха, как я. Кстати, я их рекомендовал генералу, а там как начальство решит.
И все же я задал вопрос, ответ на который мне давно хотелось узнать.
— Дина, а все-таки, почему Чиккатан? «Древних» здесь отродясь не было, ценности только привозные. Зверей много — так материал ты могла с любой планеты выписать. Обещала «когда-нибудь потом» — самое время, дорогая. Покайся, и я отпущу твой грех! Оптом — скидка!
Дина старательно отряхнула платье, но шерсти на нем не убавилось.
— Дело в том, милый, что именно на Чикке мы смогли пожить, как самая обычная семья, — жена усмехнулась и, глядя на мою вытянувшуюся физиономию, продолжила,— я всегда хотела попробовать, каково это блюдо на вкус, и теперь могу уверенно сказать — это здорово.
Как несостоявшийся пастырь — я был удивлен, а как простой обыватель и муж — вполне доволен. Человеку нравится, когда он оправдывает ожидания. И я в этом случае не исключение. |
Рассказ открыт для комментариев