Условия фрахта

    -         Глеб Иванович, вы новости слушали?
    Доктор астропологии Глеб Иванович Аксельдорф перечитал строку, прижал ее пальцем и поднял голову над книгой. Белокурый и широкоплечий Серж Ковальский возвышался в центре каюты, низкая корабельная мебель была ему в буквальном смысле по колено. Разглядывая этот образец молодости и здоровья, доктор уже в который раз подавил зарождающийся в душе позыв - отложить дела и немедленно отправиться к тренажерам.
    Юноша ворвался в каюту Глеба Ивановича без стука, но, посмотрев на его встревоженное лицо, доктор от замечания решил воздержаться.
    -         Что-то случилось, Сережа?
    -         Шардана подписала с Готвардским советом соглашение о взаимной выдаче преступников!
    -         Вот как?
    -         Да! И теперь к числу преступников, подлежащих выдаче, приписали лиц, уклоняющихся от исполнения гражданского долга, и лиц, им содействующих.
    Юный Ковальский явно цитировал слова диктора. «Двести шестнадцать, двести шестнадцать» повторил про себя Аксельдорф, запоминая номер страницы, и отложил любовный роман на прикроватную тумбочку.
    -         Ужасно. Значит, «содействующие лица» тоже?
    -         Глеб Иванович, надо что-то делать.
    -          Конечно, конечно. Придется нам поискать другую планету. Я пойду, поговорю с капитаном.
    Доктор выбрался из кресла и, стараясь не обращать внимания на поскрипывающие колени, бодро направился к двери.
     
    Пустоту капитанского стола нарушал одинокий бокал, установленный точно в центр квадратной подставки. Господин Валдис - владелец, капитан, навигатор, пилот и вся остальная команда малого каботажного судна UZ2567 пил чай. Над высоким бокалом из темного стекла подымался парок, и шкипер, вытянув жилистую шею, втягивал чайный аромат крупным горбатым носом. Его узкий лоб под щеткой коротко постриженных волос покрывала испарина.
    -         Так вам уже не надо на Шардану?
    -         Вы все правильно поняли. Не могли бы вы доставить нас в другое место?
    -         Другое, - шкипер на мгновение задумался, - иное, отличное от. А какое именно?
    Настала очередь задуматься доктору. Он поспешно перебрал в памяти близкие миры, независимые от Готвардского совета.
    -         Вы не могли бы нас доставить на какую-нибудь планету Чедарской федерации? – Чедар с его традиционным вольнодумством и ежегодными выборами президента, решил Аксельдорф, вряд ли станет заключать политические соглашения с полудиктаторским режимом.
    -         Тарантала?
    -         Да-да, вполне.
    Шкипер, наклонившись над бокалом, хлебнул обжигающий напиток и, вторично поинтересовавшись: «Чая не хотите?», потянулся к полке за терминалом.
    Все вещи в капитанской каюте были расставлены по ранжиру и выровнены по незримым прямым линиям. Похоже, шкипер вообще не признавал других углов, кроме прямого, а понятие дуги или кривой ему известно не было. Единственным украшением прямоугольного дизайна каюты служила голография, повешенная на стене точно над центром кровати. Из снимка, белозубо щерясь, выпирала группа молодых парней в военно-полевой форме неизвестного доктору образца. В одном из них по выдающемуся носу и худой шее Аксельдорф опознал еще совсем молодого шкипера.
    -         Вы служили в армии?
    -         Давно. В молодости. Во время Консумского конфликта призвали.– Валдис оглянулся на голографию и равнодушно улыбнулся. – Постреляли в нас тогда от души, но ничего – большинство живыми вернулись. Хорошее было время.
    Похоже, капитан вспоминал ту местную заварушку двадцатилетней давности, как лучшие дни своей молодости, и Аксельдорф решил эту тему дальше не развивать.
    Шкипер пощелкал клавишами терминала и развернул его к Глебу Ивановичу.
    -         Если вы достанете свою карточку, доктор, и поставите подпись, я через три дня доставлю вас в Чедар. Дополнительная пара тысяч мне не помешает.
    Аксельдорф набрал официальный код, автоматически проверил подпись капитана и уже собрался скрепить контракт, как его взгляд зацепился за подчеркнутые строки – те, что капитан только что ввел в стандартный бланк договора фрахта.
    Сумма контракта была не две тысячи, а две семьсот шестьдесят, но остановило доктора не это.
    -         Извините, господин Валдис, у вас тут ошибка.
    Шкипер чуть не опрокинул бокал. Ухватившись за терминал обеими руками, он уткнулся в текст и зашевелил губами. Через несколько минут капитан поднял на Аксельдорфа недоуменный взгляд.
    -         Здесь все верно, доктор. Если вы о дополнительных семистах кредитах, то это точная сумма тарифа за экстренность. Можете сами проверить.
    -         Нет-нет, я не про сумму. Просто вы написали… - доктор тоже навис над терминалом, - «по маршруту Шардана – Тарантала». А нам на Шардану не надо!
    -         Тут я ничего поделать не могу, – шкипер успокоился. – Мы должны спуститься в Экстайл, чтобы вы у портового регистратора поставили отметки о прибытии. А потом сразу же взлетим! – Валдис дернул бровью, демонстрируя стремительность взлета с планеты.
    -         Капитан, я видимо не правильно объяснил. Нам никак нельзя высаживаться на Шардану. Понимаете, если мы окажемся на поверхности планеты, нас с Сержем Ковальским ожидают очень серьезные неприятности. Поэтому я и прошу вас, не заходя на Шардану, сразу отправиться в э-э Таранталу.
    Шкипер согласно покивал.
    -         Я вас понял, доктор. Не примите на свой счет, но в жизни я насмотрелся на «штукарей». Такие, знаете, приличные люди, обходительные, с солидной карточкой. Попросят, вот как вы, например, о незначительном отступлении от контракта, вроде как о дружеской услуге, а потом отправляют иск в арбитраж. Я знаю немало хороших парней, которые по три–четыре года мотались без отдыха по Галактике, хватаясь за любую работу, только чтобы выплатить штраф за нарушение условий фрахта. Так что, доктор, помочь я Вам ничем не могу – сначала регистрируем доставку на Шардану, а потом уже новый фрахт. В принципе, я даже могу согласиться на льготные расценки.
    Аксельдорф растерялся.
    -         Извините, так что же нам делать? Должен же быть какой-то выход. Ведь разные бывают обстоятельства, неужели контракт их не предусматривает?
    -         Почему не предусматривает? Если вы внимательно его прочитали, то, наверное, заметили, что половина пунктов как раз и объясняют, когда условия фрахта можно изменить.
    Учитывая то, что контракт состоял из шестисот тридцати восьми параграфов, возможностей сменить курс действительно было много. Только доктору и в голову не пришло изучать стандартный договор, составленный адвокатами ассоциации частных перевозчиков черт знает сколько лет назад. Тем не менее, он приободрился, а капитан продолжал:
    -         Но! Вот я заучил контракт наизусть и не представляю, как вам помочь. Впрочем, вы, господин Аксельдорф, образованней меня, возможно, и сумеете что-нибудь придумать. – Шкипер выжидающе уставился на доктора.
    В словах капитана Глебу Ивановичу почудился намек, и он осторожно поинтересовался.
    -         А сколько составляет штраф за изменение курса.
    -         За самовольное изменение условий фрахта судовладелец выплачивает штраф в размере …- тут до шкипера дошел второй смысл вопроса, и он распрямился, приняв перпендикулярное положение относительно пола, и заледенел официальным лицом.
    -         Я надеюсь, вы не на взятку намекаете, господин Аксельдорф? – доктор смутился и торопливо замахал руками, отрицательно мотая головой.
    Минуту помолчав в позе парализованного суслика, капитан оттаял.
    -         Хорошо, забудем. Я готов допустить, что вы не собирались меня оскорбить. Тем более что каждый взяточник знает – на малых судах переговоры с капитаном автоматически записываются в вахтенный журнал. Я надеюсь, доктор, вам известно, что эти записи невозможно стереть?
    -         Да-да, конечно! – Аксельдорф поспешно согласился, хотя ничего подобного не знал. – Извините, а расторгнуть контракт я могу?
    -         Раздел четырнадцатый, первый параграф: «Любая сторона может расторгнуть договор…
    Доктор расцвел.
    -         …Не менее чем за две недели письменно известив об этом вторую сторону».
    Доктор снова поник.
    -         Остальные параграфы четырнадцатого раздела разъясняют, как в этом случае определяется дата прекращения действия контракта, и в каких случаях контракт, несмотря на письменное извещение о расторжении, требуется исполнить по всем обязательствам. Пятнадцатый раздел предусматривает возможные варианты компенсации, частичной оплаты и возвратов авансовых платежей при досрочном расторжении. Всего пятьдесят семь параграфов.
    -         Что ж, раз ничего нельзя сделать… - огорченный Аксельдорф, не зная, что еще сказать, поднялся с кресла.
    -         А на Таранталу вы уже раздумали?
    Глеб Иванович замер, боясь резким движением загасить последние крохи надежды.
    -         Если еще нет, можете подписать контракт. Я свои обязательства всегда выполняю, – и шкипер снова пододвинул терминал Аксельдорфу.
    Крохи погасли, напоследок неприятно пахнув кислым запахом серы. Доктор махнул рукой, но все же достал кредитную карту и, вставив ее в прорезь, скрепил персональным кодом новый контракт – просто так, на всякий случай.
    Уже в дверях он спросил:
    -         Извините, господин Валдис, у вас можно распечатать стандартный контракт на бумагу?
    Шкипер молча открыл тумбочку и вытащил переплетенную пачку листов. Сразу было видно, что читали ее не один раз.
     
    -         Глеб Иванович, вы умеете водить космические корабли?
    Серж опять забыл постучаться, но на этот раз он не остановился в центре каюты, а, раздраженно пробежавшись взад-вперед, швырнул на кровать доктора парализатор и плюхнулся в свободное кресло. Мягкое низкое сиденье, чуть вздохнув, просело до пола, наружу остались торчать высоко задранные колени и взлохмаченная голова.
    Аксельдорф оторвался от листков с текстом контракта, потер усталые глаза и рассмотрел, чем швыряется его компаньон.
    -         Сережа, вы ничего не натворили?
    -         А что я могу натворить с этим? Капитан только посмеялся, и предложил не стесняться - идти в рубку и рулить, куда мне хочется. Может, вы все-таки знаете что-нибудь о навигации?
    -         Нет, Сережа, не знаю. Но даже если бы и знал, нельзя захватывать чужие корабли, так можно и настоящим преступником стать.
    -         А сейчас мы с вами кто? Глеб Иванович, плевать на меня, но они ведь и вас посадить собираются!
    -         Готвардский совет, Сережа, еще не весь цивилизованный мир, а угрожать людям оружием это варварство. Мы обязательно найдем выход, – доктор потряс контрактом.
    -         Глеб Иванович, у нас осталось меньше суток, утром уже поздно будет метаться. Вы сидите над этими бумажками шесть часов, даже обед пропустили. И что? Хоть какие-нибудь идеи родились?
    -         Пока, к сожалению, нет. В контракте почему-то больше говорится о внешних причинах – природные катаклизмы, военные действия, эпидемиологический карантин и все такое. Устроить эти чудеса нам, конечно, не под силу, но ведь я еще не все изучил.
    -         Карантин? – Серж минуту помолчал, потом выбрался из кресла и зашагал к двери. Медленно закрыв ее за собой, он задумчиво проинформировал пустой коридор. – Если самим чудеса не под силу, значит нужно звонить друзьям.
    А доктор Аксельдорф отвернулся от парализатора и, вздохнув, снова углубился в контракт.
     
    К вечеру ситуация не изменилась, желание пассажиров – лететь, куда им хочется, - договор фрахта отрицал категорически. Чтобы немного отвлечься, доктор отправился в кают-компанию ужинать.
    Последним к столу явился шкипер. Кивнув в пространство, он уселся на свое место и, выбрав с подноса ровный прямоугольный кусочек белого хлеба, принялся аккуратно намазывать на него масло. Серж при появлении господина Валдиса низко согнулся над тарелкой и торопливо застучал ложкой. Аппетита у доктора не было никакого, покрасневшими от усталости глазами он следил за движениями шкипера и готовил в уме извинения за глупый поступок молодого Ковальского.
    Капитан, наконец, привел бутерброд в идеальный вид, удовлетворенно осмотрел его со всех сторон и положил на край тарелки.
    -         Вы, доктор, везучий человек, на Шардану мы садиться не будем.
    -         А как же условия контракта, - Аксельдорф был поражен. Рядом затих стук ложки.
    -         Двадцать второй раздел, доктор. Полчаса назад пришла рассылка с диспетчерского сервера. Шардана закрыта на карантин.
    -         Как замечательно. – У Аксельдорфа от облегчения закружилась голова, и он расслаблено откинулся на стуле. – Те есть, прошу прощения, карантин, конечно, плохо, но нам действительно повезло.
    Серж Ковальский несколькими судорожными глотками прикончил остатки пюре, отхлебнул полстакана чая и, пробормотав: «Приятного аппетита», выскочил из кают-компании. За дверью раздался его победный рев.
    Доктор, извиняясь, развел руками – мол, молодость, что с нее возьмешь? Шкипер кивнул и принялся намазывать второй кусочек хлеба.
    -         Вы бы, доктор, получше за ним приглядывали.
    Аксельдорф уже открыл рот, чтобы произнести приготовленные извинения, но шкипер приподнял нож.
    -         Я не о глупости с парализатором. Вы знаете, сколько он сегодня наболтал по закрытому каналу? Теперь рейс обойдется вам вдвое дороже.
    Доктор закивал, соглашаясь сразу со всем - и приглядывать получше, и заплатить за переговоры.
     
    Утром безмятежный сон Аксельдорфа прервал корабельный громкоговоритель. После тройного удара гонга монотонный голос капитана порекомендовал пассажирам подняться, привести себя в порядок и зафиксироваться в кресле согласно инструкции, так как через пятнадцать минут корабль войдет в атмосферу над портом Экстайл.
    Тут же вслед за объявлением в каюту ворвался Серж, требуя немедленно идти к шкиперу и остановить посадку. Спор только начал разгораться, когда корабль затрясло, и куда-то идти стало поздно. Устроившись в креслах друг против друга, они обменивались сердитыми взглядами, пока тряска не стихла, и голос капитана не объявил, что корабль опустился в порту Экстайл, и пассажиры могут собираться на выход.
    Собираться можно долго, но момент, когда все сделано и остается только покинуть корабль, приходит всегда. Шлюзовая камера уже была открыта, из нее наружу вел короткий посадочный трап. «Шесть, шесть», - дважды посчитал последнюю ступеньку доктор. На ней, сдвинувшись к краю, сидел шкипер и, прищурившись, разглядывал пустынную стоянку малотоннажных кораблей и орбитальных челноков.
    Утреннее солнце поигрывало искрами в капельках росы на короткой темной траве. Круглые металлопластовые площадки смотрелись серебристыми горошинами на гигантском зеленом фартуке, укрывшем землю до далеких строений на горизонте. Между горошинами вился непрерывный узор коричневых линий - направляющие дорожки для аэрокаров.
    Наверху трапа, забросив собственную сумку на плечо, появился Серж Ковальский. Он медленно зашагал вниз, сердито грохоча по ступенькам колесиками докторского чемодана.
    -         Похоже, вас встречают, - шкипер мотнул головой.
    Метрах в двадцати от посадочной площадки стоял портовый аэрокар с тремя неподвижными фигурами в синей парадной форме вооруженных сил Готвардского совета. Доктор опустил поля шляпы, чтобы прикрыть глаза от низкого солнца, и, гордо выпрямившись, двинулся к ним. Серж, слегка отстав, побрел следом.
    Военные, разом ожив, дружно спрыгнули на траву и, построившись клином, зашагали навстречу. Рандеву произошло точно на границе посадочной площадки – три пары военных ботинок замерли на траве, две пары гражданских туфель в шаге от нее на блестящем металлопласте.
    -         Сергей Эдуардович Ковальский? – первым заговорил военный в офицерских нашивках. Обращался он к голове Сержа возвышающейся над докторским плечом. – Гражданин Готвардского объединения, военнообязанный, тридцать второго года рождения? Родители – Эдуард Павлович Ковальский и Полина Станиславовна Ковальская?
    -         Это я, – откликнулся, наконец, Серж. Горло у него перехватило, и он закашлялся.
    -         Следуйте за нами.
    Серж судорожно вздохнул и вышел из-за спины Аксельдорфа.
    -         Подождите, - доктор ухватил Сергея за локоть, - а как же я.
    -         Доктор Аксельдорф, если не ошибаюсь?
    -         Да, это я, но …
    -         Вы не в нашей компетенции, вам надлежит обратиться к гражданским властям.
    -         Доктор! Улетайте! – юный Ковальский осторожно прислонил чемодан к ноге доктора и, прощаясь, поймал его руку. – Доктор улетайте прямо сейчас. И спасибо вам за все.
    Дернув плечом с сумкой, Серж решительно шагнул в траву навстречу военным. Молодые солдаты отступили в стороны, четко развернулись и, пропустив парня вперед, зашагали у него по бокам. Со спины, в лучах поднимающегося солнца три фигуры показались доктору совершенно одинаковыми.
    Офицер козырнул и зашагал следом.
    Когда аэрокар скрылся вдали, Аксельдорф, подволакивая ноги, вернулся к трапу. Шкипер смотрел на него с сочувствием.
    -         Так ваш орел бегал от армии?
    Доктор кивнул.
    -         А вы ему помогали.
    -         Да, меня его мать попросила, ради давней дружбы. Я ведь и так не сидел на месте, разъезжал по мирам, - Аксельдорф тяжело опустился рядом с капитаном. – Пусть уже поздно, но все же ответьте, господин Валдис, почему мы сели на Шардану? Вы же говорили – карантин?
    -         Я не говорил, что мы не прилетим сюда, я только не собирался опускаться на планету. Все согласно инструкции, доктор, – если нет возможности доставить пассажиров в пункт назначения, указанный в контракте, требуется доставить их на орбиту, где они смогут зарегистрировать свое прибытие. В общем, на орбите выяснилось, что никакого карантина нет. Сообщение эпидемиологического контроля сервер разослал, но вот кто его составил неизвестно, сейчас следствие ведется. Сдается мне, Глеб Иванович, это ваш молодой друг постарался. А ведь порт понес немалые убытки, видите как здесь пусто.
    -         Господи, теперь еще и следствие. Значит, Сержу грозит тюрьма?
    -         Думаю – нет. Раз его военные забрали, то никакого суда не будет. Дадут в руки винтовку и засунут туда, где стреляют почаще. У Готвардского совета горячих точек хватает, а вот солдат – маловато. А вот вам, доктор, точно улетать надо, пока полиция не заявилась. – Аксельдорф отмахнулся, но шкипер не отставал. – У вашего Сержа шансов выжить достаточно, поверьте мне, солдаты гибнут не так уж часто. А вот вам за содействие в уклонении от армейского призыва точно грозит ссылка куда-нибудь в серные болота, под купола. Вы там и двух лет не протянете.
    -         Да, конечно. - До Глеба Ивановича, наконец, дошло его собственное положение, и он испуганно огляделся. - Вы правы, я просто из-за Сережи расстроился. Когда мы сможем взлететь?
    -         Сразу же… Сразу, как только на борту будут оба пассажира. – Капитан, казалось, тоже растерялся. - Понимаете, доктор, я тут поделать ничего не могу, все дело в контракте, который вы подписали. Неудачно как все получилось. И ведь с другими перевозчиками вам тоже контракт не зарегистрируют, пока этот действует. А на пассажирских лайнерах контроль при посадке. И для расторжения контракта, опять же, требуется две недели. Я уже и не знаю,… Правда, сидеть тут и смотреть, тоже свинство, конечно…
    Доктор Аксельдорф последние слова уже не слышал, схватившись руками за грудь, он медленно заваливался на шкипера.