 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
Рассказ не рассмотрен
|
Тьма. Не видно вытянутой руки, да что там, даже носа не вижу. Я потрогал лицо, чтобы убедиться, что оно есть, и что есть я, собственно говоря. На самом деле были сомнения в собственном существовании. У вас никогда не было так называемых трех ступеней абсурда? Когда сперва не узнаешь дорогу, по которой каждый день ходил. Вроде все знакомо, но в то же время не то. С удивлением смотришь на привычную обшарпанную стену дома и не узнаешь. Нет, ты не забыл её, ты знаешь, что она была здесь, даже до твоего рождения стоял этот дом, но вот не узнаешь и все! Затем ты не узнаешь людей. Смотришь на них по-новому, пытаешься понять, будто только что встретил человека и хочешь узнать, что он собой представляет. А третья ступень - не узнавание себя. Бывает, смотришь в зеркало и думаешь: а кто этот тип? Ты можешь даже потыкать себя пальцем, ущипнуть. Можешь что-нибудь сказать – да хоть скороговорку – лишь бы понять, что ты, это ты, а не кто-то там еще.
Это я сейчас и сделал для успокоения совести.
Извечные три вопроса: кто я? где я? и что я здесь, черт возьми, делаю? Ни на один из них я не знал ответа. Я помню свое имя, помню, кем работаю, где живу, но я не понимаю, как я могу быть собой?
Неожиданно вспыхнул свет, ослепив меня. Свет, после долгого нахождения в темноте, ничем не лучше той самой темноты – один черт ничего не видно. Я зажмурился; через несколько минут чуть приоткрыл один глаз. Свет все еще лился нескончаемым потоком, но уже было легче. И так, шаг за шагом я привыкал к свету, мазок за мазком рисовал окружающее пространство.
Длинный зал. Под самым потолком развешаны хрустальные люстры, окованные золотом; казалось, что свет исходит из самого хрусталя. Слева и справа арки, за которыми проглядывались другие залы, а в самом дальнем конце виднелся камин, играющий языками пламени. Стены украшены картинами и гобеленами, изображавшими эпические битвы, коронации монархов, выступления президентов. Сам зал, казалось, состоял из двух тонов: черного и золотого.
Стало темнее, полумрак сменил яркий свет. Я огляделся; в зале были люди: мужчины и женщины, старые и молодые, красивые и уродливые – здесь соблюдался странный контраст, можно сказать, каждой твари по паре. На каждом мужчине безупречный костюм белого цвета, на каждой женщине шикарное белое платье, но не похожее на свадебное – так, дорогой наряд светских львиц. Все они сияют драгоценностями, у всех идеальные прически, неназойливое благоухание дорогого парфюма.
На мне был точно такой же белый костюм. На пальцах золотые перстни, бриллиантовые запонки на рукавах. И я также как остальные в непонимании оглядывался по сторонам. Никто ни с кем не заговаривал, все были удивлены, напуганы и, скорее всего, задавались теми же вопросами, что и я.
Брр, абсурд! Абсурдные мысли, абсурдная обстановка, все абсурдно! Почему я здесь? Как я сюда попал? Что делать, черт возьми! Если помню, из абсурда можно выйти тремя способами. Можно взбунтоваться против реальности, но я буду глупо выглядеть, если начну бегать по залу, расталкивать людей и кричать что-то нечленораздельное. Можно попробовать помолиться, но религия наделяет алогичность происходящего смыслом, так что это тоже не выход. Осталось одно – самоубийство. Но стоит ли? Самоубийство тоже абсурд! А бороться с абсурдом с помощью абсурда – абсурдно…
- Совсем недавно ты не считал самоубийство абсурдом, - произнесла стоявшая рядом женщина.
Первое, что бросилось мне в глаза – на ней было не белое, а в черное платье. Она была обворожительна: красивое лицо, черные локоны аккуратными прядями падают на плечи, милая улыбка. Но в прямом взгляде читался холод и насмешливость. На её шее красовался простенький, но изящный серебряный кулон. Опять контраст. Между мной и ей.
- Подожди, сейчас начнется бал, и я отвечу на все.
По залу пронеслась мелодия, разгоняя по углам тишину, забивая её в угол и заставляя дрожать от страха. Плавный мотив подхватили другие звуки, сплетаясь в удивительную симфонию. Я не мог сказать, кто написал эту музыку; казалось, что она рождается именно сейчас, на ходу, подстраиваясь под настроение. Ничем другим я не мог объяснить то, что музыка мне ужасно понравилась, стало легко и хорошо. Девушка в черном подошла ближе, положила руки мне на плечи, и мы начали танцевать. Я никогда не был на балу, вообще не умею танцевать, я просто медленно кружился, повторяя движения девушки. Я смотрел ей в глаза и не мог налюбоваться её красотой. Она была идеальна, ни к чему нельзя было придраться. Обычно я всегда находил что-нибудь, что меня раздражало, акцентировался на малейших недочетах, но у нее их не было. Краем глаза я заметил входящих через арки людей в черных смокингах или платьях. Они подходили к остальным и начинали танцевать.
- Абсурд… - повторил я.
Мы кружили по залу сквозь танцующие черно-белые пары, она двигалась легко и плавно, словно летела. Я еле поспевал за ней, но усталости не было, как не было и скованности движений, хотя до нее мне было далеко.
- Почему ты так упорно думаешь об абсурде?
Я даже не удивился, что она знает мои мысли. Поздно удивляться.
- А разве все это не абсурд?
- Да, для вас всех это абсурд, - рассмеялась она. – Но для меня это уже вошло в привычку. Но ты ищешь неправильные пути выхода из абсурда.
- Почему же неправильные?
- Ты уже сам ответил себе. Не ты ли размышлял, что бороться с абсурдом абсурдными способами…
- Да-да, абсурдно, я знаю. Прости, что перебиваю, - смутился я.
- Ничего, я привыкла.
Мы и вправду летели. Ноги не касались пола, я осознал это и дико испугавшись, попытался остановиться. Как ни странно, получилось, мы снова просто танцевали, когда другие пары кружили высоко.
- Но ты хоть задумываешься о происходящем, а не просто стонешь от страха, задавая банальные вопросы.
- А можно я все же задам банальные вопросы?
- Даже нужно! – улыбнулась она. – Не задай ты их, я сочла бы тебя сумасшедшим.
- Но ты говорила…
- Я разрешила тебе спросить, значит, ты должен спросить, - властно сказала она. – Поверь, лучше не перечь, спрашивай.
- Кто ты?
- Смерть.
У меня перехватило горло. Я не мог вздохнуть, но вдруг понял, что дышать и не обязательно. В груди было пусто, раньше я и не замечал, как бьется сердце, но вот сейчас, осознав, что оно остановилось, мне стало недоставать этого ритмичного стука жизни. Я вновь взглянул на девушку-смерть. Теперь я понимал, почему мое тело сводит дрожь от её прикосновений, откуда в её глазах этот холод и равнодушие. Смерть убивает не потому, что ей хочется, она не держит ни на кого зла, она просто делает то, что должна. И наверное этот бесконечный бал с новыми глупыми партнерами, задающими одни и те же вопросы ей наскучил.
Можно было возражать, кричать, что это глупая шутка, что она не может быть смертью. Но я знал, что это чистая правда.
- А я…
- Да, мертв. Я же говорила про самоубийство.
Воспоминания начали стремительно врываться в меня, готовые разорвать на части, отхватывали все мое внимание, привлекали именно к себе, считая, что именно оно – самое важное воспоминание. Может это и называется тем диафильмом, который должен пронестись перед смертью. Все вопросы пропали, они стали ненужными. Я молчал, мне нечего было сказать.
- Это все? – прервала молчание Смерть.
- А что еще сказать? Ты дала ответы на все вопросы. Мой жизненный путь окончился на краю моста.
- Почему ты прыгнул? Несчастная любовь? Мне искренне любопытно, я так устала от всего этого, мне нужно развеяться!
- Иди на войну, - огрызнулся я, – там тебе много интересных вещей расскажут.
Она отвернулась. Я с удивлением прочитал на её лице обиду. Смерть обиделась на меня, вот так номер.
- Прости, - прошептал я. – Скажи, ты издеваешься или нет? Как ты можешь расстраиваться?
- Когда я принимаю какой-то облик, я перенимаю и характер. Здесь все состоит из заимствованных чувств. Поэтому я искренна.
- Да, у меня были мысли о самоубийстве, но прыгнул я, спасая девушку.
Смерть молчала, думая о чем-то своем. Остальные её воплощения заканчивали танец с людьми и исчезали. Все они были высоко, под потолком, лишь я оставался на земле со своей смертью.
- Поцелуешь меня? – робко спросила она, отводя взгляд.
- Нет.
- Ты думаешь о той девушке? Она похожа на меня?
- Да, она вылитая ты.
- Она красивая. – Смерть остановилась. Сняла с себя серебряный кулон и надела мне на шею. – Выход из абсурда лишь один – принять правила игры и несовершенство мира. Запомни и живи с этим.
Я хотел что-нибудь сказать, как зал наполнился криками. Картины ожили и сейчас разрывали людей на части; кровь хлестала из оторванных конечностей и разорванных артерий, заливая пол. Летали оторванные головы, стрелы, свистели пули. Кое-кто из пар еще целовался со смертью и как только поцелуй заканчивался, людей кидали на растерзание монстрам. По залу лениво слонялись уродливые демоны, собирали куски мяса и кидали в камин.
- Иди, - услышал я голос в голове. – Я выполнила свой долг, предложив поцелуй. Ты отказался, а я не хочу тебя заставлять. Мой кулон защитит тебя, иди в огонь, не бойся. Кровавое побоище - всего лишь отображение твоих чувств. Ты остался один и думаешь, что все должно быть именно так.
Я послушно пошел к камину, наблюдая ужасные сцены. Ад ожил. В каком-то месте я не выдержал и побежал, нырнув в камин одним прыжком...
И сразу же на меня навалилась тяжесть со всех сторон. Я видел неяркий свет, где-то там, вверху и рванул к нему. Сделав последнее усилие я разорвал пласт воды и вздохнул воздух. До берега было недалеко, доплыву. Мне было холодно и страшно, но самое главное - мое сердце вновь билось.
Странно, но именно смерть, чей кулон сейчас на мне, дала мне жизнь, дала любовь к жизни. Ведь знание смерти придает ценность жизни. Контрасты везде.
|
|
|
|
Время приёма: 05:21 31.10.2008
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев