Не зная броду – не суйся в воду.
Тихая ресторанная суета. Справа кто-то пытается доказать официанту, что тот перепутал заказы и требует «компенсацию», а слева за отдельный столик сели двое – могучего телосложения немолодой мужчина в строгом, элегантном костюме, и его спутник – маленький, приземистый, немного коренастый выходец не столь дальнего Востока. Даже можно было сказать точнее – он был японец, однажды приехавший в Россию раз и навсегда. Об этом говорила и его одежда, взятая из разных комплектов костюмов, брюки, рубашка и пиджак, галстук, навеки повисший собачим ухом на его толстой шее. Да и первое что он выкрикнул своим тонким голоском официанту, было: «пойди сюда… значит вот это-сама… гм… вот это и вот это-сама… и быстро-сама». Его палец задумчиво лазил по меню, указывая официанту, что надо принести. А акцента почти не было – остался только тонкий и противный голосок японцев. Его спутник на меню даже не взглянул, да и зачем собственно? Во-первых, это не солидно, академику-то, а во-вторых, его сосед заказывает обычно столько, что всегда можно с удовольствием отщипнуть небольшую толику и наестся ей на весь следующий день вперед.
Кто-то жутким басом требовал немедленно принести ему «Поросеночка именно с хреном». Академик даже дернулся от этого громкого голоса, непривычному человеку, чья жизнь протекает в мирных поисках Истины.
Кстати говоря, забыл представить. Михаил Вознесенский, в научном мире известный, как «ИИ». На деле же никто не знает, чем он там занимается. В большей или меньшей степени. Например, сидящий напротив Михаила, Таканори Токогава, не знал вообще ничего. И не потому, что был ничего не значащей фигурой, при желании Таканори мог бы даже свернуть проект Вознесенского, просто ему была скучна наука. Правда, это не мешало хитрому японцу, сощурив глазки, иногда проговаривать: «и как там ваш проектик поживает то?».
- И бутылочку вот этого, - закончил, наконец, Токогава свой заказ. Прожив в России уже двадцать с гаком лет, японец просто полюбил уменьшительно-ласкательные суффиксы и употреблял их практически всегда. – А вы что будете, Михаил-сан?
- Как обычно, - Михаил-сан не любил эти «чертовы приставки», сейчас он морщился.
Официант молча записал заказ и поклонился, куда-то исчез.
- Так как там поживает ваш проектик? – стандартно начал Токогава. – Вы все пытаетесь найти формулочку для вашего поля… Как вы там говорили?
- Поля КВП.
- Да-да, Поля КВП. Звучит! вы все не хотите рассказать, что это значит? Очень жаль, – Токогава многозначительно вздохнул и взял в руки салфетку. Он всегда так делал, в ожидании еды – брал салфетку и начинал ее мять.
- Дорогой друг, я бы с удовольствием рассказал, но вы знаете, не могу. Я могу подсказать. Как вы можете полагать казуальность…
- Ой, попрошу без этих ваших ученых названьев! Моя головка не способна это выместить…
- Может быть, выдержать, господин Таканори? Давайте не будем про науку. Я от нее очень устал.
Токогава согласился очередным сокрушительным вздохом. Где-то в глубине зала раздалось мощное чавканье, кажется, кто-то дождался обещанного поросенка. В ответ требовательно заурчал желудок Таканори. Он очень смутился, покраснел, залепетал на своем что-то вроде «гомен массе»…
- Не в наших силах менять судьбы, но в наших силах создать новую вселенную. Вот, что я делаю, господин Таканори. Я решил вам рассказать. Вы ничего не поймете, но я решил рассказать. Мы живем в очень смешную эпоху, когда фантасты не успевают придумать открытые учеными технологии. Это парадокс! Мировой парадокс. Нет, спасибо, - Вознесенский отказался от протянутой японцем сигареты.
- Зря вы так, Михаил-сан. Вам бы стало легче, - Токогава выпустил из себя клубы ароматного дыма.
- Я не исключаю, что портить свои легкие, занятие увлекательное, но попробовать я не хотел бы. Да и вам не помешало бы бросить, господин Таканори. Мы не ценим наше здоровье. Мы не ценим наше время. Послушайте, вы, я надеюсь, представляете себе, что такое теория относительности? Ну, деформация пространства-времени? Эх… Ну представьте себе луч света. Если с Земли послать прямой луч света… По вашему, что произойдет? Кто-то скажет, что со временем он погаснет, кто-то проговорит что-то про гравитационные сдвиги, а один мечтатель просто скажет – он встреться с бесконечностью… Все они правы. Прямой поток фотонов должен нестись вперед, навстречу бесконечности, глядя в страшное лицо темной бездны… Но иногда на его пути встречается преграда. Что-то резко-притягивающее и отталкивающее одновременно. Не видимое ни в каких спектрах, неопознанное, неведомое… «Темное пятно» на человеческих знаниях и по сей день. Возможно лишь распознать эту преграду только по ее гигантской, сверхтяжелой массе неизведанной материи, где гибнут все лучи энергии…
- Михаил-сан, да вы поэт!
Тут подоспел заказ, и Вознесенский с удовольствием не отказался от бутылочки вина.
*************************
В недрах НИС «Икар» проснулся человек. Необычный по всем меркам и законам человек, суть которого была лишь ощущать. Странная одежда, огромное количество проводов, полностью лысый череп…
Агасфер тихонько застонал, прижав руку к раскаленному лбу. Под большим пальцем страшно вздулась мерно подрагивающая жила… Импульсы жилы били точно в такт ударам в голове… Тан-тан-тан… Понадобилась вся воля, что бы просто осознать – на приборной панели горела красная кнопка вызова экстренной связи, а режущий звук был простым сигналом…
На экране появилось лицо Кондратьева. Изображение было сплошной рябью, чудовищная гравитация искажала любой сигнал в любом известном диапазоне.
- шшшш… Как… шшш… че… шш… ть… - сквозь жуткие, режущие слух помехи не был разборчив громогласный голос. Был послан импульс, уже просто – разумом, чистый импульс, и на экране бешено заметались помехи, механический голос объявил: «стабилизация связи».
- Слышу… Плохо…
Мирно загорелись огоньки вокруг экрана, подмигивая Агасферу разнообразным выбором цветов. Это немного умиротворяло, помогало забыться от жуткой боли в голове…
*Стабилизация завершена*
- Какого черта, Икар, где связь!
- Икар на связи… Слышу вас… Плохо.
Изображение потихоньку перестало гнуться, пропадать, искажаться… На Агасфера с экрана взирал сам Великий Кондра, руководитель проекта. Каждый месяц он выходил с «Икаром» на связь, каждый месяц это было вообще возможно… И каждый раз его лицо становилось бледнее, пропала осанка бывшего начальника ген.штаба… Мало кто знает, а кто узнал был уже обречен – Кондра когда-то был главой РКБ… А теперь… Теперь это ученый. Великий и странный ученый, с потухшим мудрым взглядом…
- Контакт… Был?
- Невозможно, Апостол... Нет.
Кондра тихо вздохнул. Шестеро. Или семеро?.. Агасфер не знал.
- Связь с Ахиллом потеряна. К нам… шшш… след… шшшш…
*Связь потеряна из-за резкого гравитационного изменения. Дальнейшая связь невозможна.*
*************************
- Михаил-сан, Михаил-сан! Да погодите вы! – Вознесенский в удивлении обернулся, чуть не пролив коньяк. Через пеструю толпу ученых к нему прорывался низенький Токогава, невесть каким образом оказавшийся на этом «сборище» умов. Он наступал на ноги, спешно извинялся, что бы снова наступить кому-нибудь на ногу или пролить чей-то напиток. Академик пошел навстречу.
- А-апчхи. О, извините, пожалуйста. Михаил-сан, Михаил-сан, а-апчхи, - сегодня Токогава отличался красным, воспаленным носом и полным отсутствием координации. Он вытер руку об платок, и с удовольствием сжал огромную кисть Вознесенского.
- Простуда мучает? Это курение портит ваш иммунитет. Я вам уже говорил. Что вы здесь делаете, господин Таканори? Я думал, это закрытое собрание.
- Исчущий да отыщет пути, а-апчхи. Ну вас, с вашим курением. Я тут неподалеку приметил отличное месторожденьице спиртного. А-апчхи. Я проклят, ей богу, Михаил-сан. Пошли, вы мне нальете, я совсем не могу разобраться с местной аппаратурой.
Он потянул Вознесенского к столику с роботом.
- Вот так-то лучше! Годзимас, Михаил-сан, - японец почти залпом выпил целый бокал.
- И все-таки. Зачем вы здесь, господин Таканори?
- Это все вы виноваты! Вы и ваша чертова идея. Тогда в ресторане вы меня серьезно увлекли. Правильно ведь, «увлекли»? Заинтересовали, что ли… А-апчхи. Простите. Я с вами пытался связаться, а вас на связи нет. Я пытался найти вас в вашем бункеричке, а меня оттуда выслали. Это меня! У вас серьезные связи, Михаил-сан.
- Не капризничайте, господин Таканори. Вам еще повезло. Эх, как я устал…
Токогава заметил, что костюм академика уже давно не глажен, на правом рукаве отчетливое красное пятно, от вина что ли, да и сам академик – не брит, под глазами неприличные мешки… Он решил сменить тему.
- Михаил-сан, а девушки у вас там есть, хоть? Вам бы жену, ухаживала что бы…
По лицу Вознесенского прошла судорога.
- Знаете, как сказал один мой хороший знакомый: "не имею привычки нравиться красивым молодым девушкам".
- Вы бы сняли с себя часть обязанностей…
- Знаю я эти обязанности. «Если я перелажу это на хрупкие женские плечи, то меня обвинят в том, что я все перекладываю на хрупкие женские плечи. Если же я не смогу удовлетворить эти хрупкие женские плечи своим выбором, то у меня эту прерогативу отберут, жалуясь на то, что я перекладываю всю ответственность на хрупкие женские плечи», - кажется, он кого-то цитировал.
- Это слишком категорично, Михаил-сан. Давайте выпьем за это!
************************
- Связь… Где треклятая связь… Компьютер. Срочно оценить степень повреждение и риска для жизни… От… чет…
Агасфер чувствовал себя еще хуже, чем обычно. Мысль, простой посланный нейрон – на сгибе руки сразу же почувствовалось острие иглы. По венам потекла живительная успокаивающая сила, но режущая боль в голове не унялась.
По экрану забегали аналитические диаграммы, непонятные простому смертному строки какого-то кода… Механический голос резко объявил:
- Смена траектории движения, гравитационный сдвиг, опасность для жизни минимальна, корпус не поврежден, все основные…
Агасфер откинулся в кресле, выслушивая отчет. Смена траектории… Этого просто не может быть.
************************
- Человеческий взор всегда стремился в бесконечность. Наша фантазия – вот что всегда мешало нам жить. Человеческое воображение не позволяет задержаться ему на отдельно взятой планете, в отдельно взятой системе, галактике… И даже вселенной… Вот мне всегда было интересно, почему сумасшедшие дома красят в желтый цвет? Я специально лазил в энциклопедии, но там меня ждало разочарование – оказывается, желтый цвет успокаивающе действует на психику. И свое прозвище желтые дома получили из-за того, что их желтым красят изнутри. На моем веку мне уже приходилось лежать в подобном заведении, но там все стены были пронзительно белыми. Лишь кое-где в темных дырах виднелась недавно установленная проводка. А снаружи здание было желтым… Интересно, не правда ли? Может быть, лучшие умы эпохи томятся там? А, господин Таканори?
Изрядно выпивший Токогава встрепенулся. Их разговор привлек стайку молодых ученых, что обступили со всех сторон.
- Михаил-сан, я, не могу сказать точно словами, но было одно хокку… Как там… «Скользящий ум, вы говорите? А может просто сумасшедший. Быть может»…
- Верно, господин Таканори! Верно, я – сумасшедший! Я изобрел машину времени, Таканори. Хотите, покажу?
Молодые люди захихикали, а Токогава посмотрел мутными глазами.
- Да ладно вам, господин Таканори. Поедем к монолиту за городом! Вы слышали? Нет, вы должны были слышать! Давайте, у меня во дворе машина…
Вознесенский, не слушая протесты со стороны, взял японца за руку, и повел к выходу.
На улице лил дождь. Он уже превратил мостовую в бурлящий поток воды, сделал воздух холодным и вязким. До джипа Вознесенского пришлось бежать, укрывшись сверху пиджаком. Токогава почти ничего не видел, кругом была тьма, бесконечный шум воды и неприятная влажность. Возле джипа Вознесенский попросил его подождать. Академик вынул из кармана красный воздушный шарик и полез внутрь салона.
- Готово, господин Таканори! Можно ехать! – перекрикивая шум дождя, Вознесенский с довольным видом забрался в кресло водителя.
- Михаил-сан, но вы пьяны! Автомобиль не поедет, – заявил японец, забираясь на место, рядом с водителем.
- Вы не правы, господин Таканори.
На сенсор был натянут красный шарик.
************************
- Кондра, это наш шанс. Шанс, понимаешь? – Шварц со всей силы ударил по столу своей механизированной рукой. Стол выдержал. Чернокожий ученый зло посмотрел в спину Кондры. – Да как ты можешь так просто стоять и смотреть в это треклятое стекло?
То, что Шварц назвал стеклом, представляло собой единственное во всей станции окно во внешний мир. Там были и звезды, там было сеяние, там и яркий свет, и первозданная тьма. Сейчас поверхность была абсолютно черная, матовая, словно некто закрыл снаружи рукой единственное окошко во внешний мир.
Кондратьев - громадного роста пожилой мужчина в белом халате – прислонился лбом к этому стеклу и закрыл глаза. Шварц зло зарычал.
- Совет подписал указ о роспуске, Элизиум готовится к атаке, связь с Ахиллом потерянна, а ты стоишь и ничего не замечаешь! Надо действовать! Проект «Хронос» уже готов к запуску. Да, сложно, но, Кондра, я не хочу умирать…
Кондратьев резко обернулся. Его серые глаза сверкали от ненависти.
- Ты предлагаешь уничтожение!
- Я предлагаю жизнь! Кондра, как ты слеп. Икар уже готов. Через пару минут может быть поздно. Просто отдай приказ.
Громадный Кондра сглотнул тяжелый ком в горле. Голос резко осип.
- Запустить проект «Хронос»!
************************
Дождь безостановочно барабанил по лобовому стеклу. Они уже час ехали по абсолютно пустой автостраде. В сполохах яркого света молний был виден некий силуэт на горизонте.
- Послушайте, господин Таканори. А вы слышали что-нибудь про БАК?
- Бак?
- Большой Андронный Коллайдер. Давно, очень давно человечество уже было готово к созданию… Машины времени. Как бы вам объяснить. Что для вас Время, господин Таканори? Система отсчета, ведь верно? Оно идет и вы не в силах его изменить. Быть может это просто продолжительность жизни… А вот и нет. Время так же материально, как и мы с вами. Но эти свойства проявляются только вблизи гигантских масс или на световых скоростях… Что опять же неверно. Масса обладает силой притяжения, что само по себе обладает массой, способной изменить массу Времени, а соответственно и его свойства. Видите, нам уже не нужна нейтронная звезда, что бы изменить время. Нам нужна лишь энергия массы, что излучается этой звездой. Один раз получить ее удалось.
Вознесенский замолчал и прибавил скорости.
- Что случилось, Михаил-сан? Взрыв?
- Хуже. Исчез БАК. Словно и не было его. Да, долгое время территория, где он находился, оставалось радиоактивной. И ничего. Прошло много лет, господин Таканори. Все старательно забывали это. Но вот прямо сейчас мы едем к ГПКВП, готовому к работе. Генератор поля квантово-временного пространства. Звучит… Да, звучит. Я хочу его запустить.
Машина прибавила ходу.
************************
Вновь этот раздражающий звук. Вновь есть связь. Человек, чье тело было изменено для работы с НИС, вновь проснулся после тяжелого сна.
- Икар на связи! Слышу вас отлично.
Агасфер действительно удивился четкой картинке Кондратьева и прекрасному звуку. Он слышал, как кто-то громко и неразборчиво шептал за пределами видимости экрана.
- Это Апостол. Икар, вы прервали связь в последний раз.
- Гравитационное изменение. Удалось выровнять траекторию, но я не знаю, что послужило причинной…
- Икар, на вас ложиться задача уничтожения НЗ. Гравитационное излучение, это был сигнал. Вас туда отправили за этим. Сделайте.
*Связь потеряна из-за резкого гравитационного изменения. Дальнейшая связь невозможна.*
На приборной панели загорелась красная кнопка.
- Освобождение… - простонал Агасфер.
************************
- Что там такое? – Вознесенский указал пальцем на ГПКВП. Сейчас он сверкал, мощное монолитное сооружение словно горело изнутри.
- Михаил-сан. Мне страшно.
На встречной полосе появились два огонька. Вознесенский слишком поздно заметил идущий на встречу грузовик. Он был все еще пьян, руль неохотно повернулся и машины с оглушительным треском столкнулись.
************************
Белый потолок. Токогава нашел себя посреди белоснежной комнаты. Он был один.
Резко японец встал с кровати, вспоминая подробности вчерашней ночи. Авария. Он умер? Возможно, но где он сейчас. Рай? Больница?
Токогава обвел взглядом комнату. Это было явно не больница. Ламп здесь не было. Белоснежный свет словно излучали сами стены, предметы мебели, стол, что стоял посредине.
Японец начал ощупывать стены в поисках выхода, но дверей или даже раздвижных сенсорных панелей нигде не было. Голые стены. Голый потолок. Сдавшись, он присел на мягкий прямоугольник, что заменял здесь кровать.
Из стены вышел человек. Прямо из стены взял и появился человек. Небольшого роста, хоть и повыше японца, с черной кожей и белоснежными волосами. Он улыбался безупречной улыбкой, сверкая, словно стены в этом помещении. И голос его был безупречным, мягким, ровным.
- Таканори Токогава? А мы вас ждем. Давно ждем. Уж и не надеялись, что спустя сотни тысяч лет, мы сможем вас увидеть. А вы – вот он. Живой. Наверное, и память сохранили? Уникально! Да вы даже представить себе не можете…
- Кто вы?
- Мы? Ах да, конечно. Мы – ваши предки. Спустя много тысяч лет. Что с вами произошло? Мы собрали вас по атомам. По микрочастицам. В целое. Вам не будет интересна процедура, - человек говорил урывками, оборванными короткими фразами, странно и непривычно. Словно иностранец, недавно выучивший язык. – Вы перенеслись во время. Сложно объяснить. Но вы нас спасли. Ученый Кондратьев. Спустя пару тысяч лет после вашего времени. Он решил исключить все возможные неблагоприятные следствия для человечества. Для этого он уничтожил все неблагоприятные вариации пространства. Сложно объяснить. Благодаря разработке ученого Вознесенского, это стало возможным. Он создал замыкающую точку. Замыкающую точку пространства-времени. В результате вы погибли, но позволили выжить нам. Это, если кратко. Хотите подробнее? Что это?
За стеной раздался мощный взрыв. Часть стены стала яркожелтого цвета, словно при ковке метала.
- Что это? Моя программа не предусматривает это!
Стена стала уже малинового цвета. А затем в центре появилось темное пятно. Оно разрасталось, приобретая очертания человека.
- Вызовите…
Выстрел. Нечто смертоносное пронеслось сквозь комнату и столкнулось с чернокожим человеком. Он мгновенно растаял, словно голограмма.
Из стены вышел еще один… Человек? Возможно. Он был закован в странные доспехи, со множеством шипов и узоров. С него капало нечто малиновое, от него шел жар, словно он только что побывал в аду. Голова, если это была голова, повернулась к Токогаве.
- Игра во Время началась! – объявил он механическим голосом, выставляя указательный палец на Таканори.
************************
Японец очнулся на высоком камне. Он мгновенно поднялся, что бы встретиться лицом к лицу с безумным стариком, в шкурах каких-то зверей. Старик сразу захохотал, затряс какими-то склянками, привязанными к посоху, и пнул книгу, что лежала под его ногами.
- Где… Где я?
Старик на секунду остановился, что бы обвести Таканори безумным сверкающим взглядом.
- Получилось! – взревел старик. – Получилось!.. |
Рассказ открыт для комментариев