Финист Небесный укажет
Верховному Жрецу Первичного Огня,
на сына Жреца Леса из Рода Трехлунных
и воспитает Верховный Жрец из него
Мудрого Великого Жреца,
коему помогать будут Светлые Боги...
Саньтия Шестая, Саньтии Веды Перуна
30 Вэйлетъ, Лето 7508 от Сотворения Мира в Звездном Храме, Шестица (21 июня 2000 года)
Коридор был душным и шумным. Стайки абитуриентов шушукались у приемных аудиторий, тиская в руках аттестаты и прочие составляющие бумажной канители для вступительных экзаменов. Девушки, забыв о волнительной дрожи в коленках, которую ощущали с того момента, как ступили на порог университета, без зазрения совести флиртовали с парнями, которые благодушно пользовались моментом, чтобы назначить кокеткам свидание.
Время от времени из дверей аудиторий появлялись тучные лица членов приемной комиссии, вызывая «на ковер» следующего абитуриента.
Зореслав наблюдал за ситуацией лениво прислонившись к подоконнику. Его не привлекали ни девицы, которые выглядели на его взгляд слишком распутно, ни шумные компании парней, которые бравировали друг перед другом, стараясь произвести впечатление на девушек.
«Что с них взять, серых…»
Конечно, юноша замечал, что те же девушки бросают на него косые взгляды, а некоторые парни, вообще, смотрят с плохо скрываемым презрением. Что было вовсе неудивительно.
Он выделялся из толпы. И даже не своими длинными русыми волосами или высоким ростом. Длинные волосы были и у некоторых присутствующих парней. Да и на недостаток роста большинство не могло пожаловаться.
Выделялся Зореслав одеждой. Слишком непривычным было для взгляда обывателя созерцать славянскую косоворотку, широкие порты да лапти в придачу. Дополняла картину котомка, переброшенная через плечо.
- Следующий! – объявил обладатель красной от жары, мокрой от пота и, вдобавок, наделенной копной волос и густой бородой головы, появившейся из двери кабинета, где висела табличка с надписью «Исторический факультет».
Абитуриенты притихли.
- Нет желающих что ли? – вопросила голова.
- Есть.
Глаза головы изучающе уставились на юношу в архаичного вида одежде. Хитро прищурились на десяток секунд, после чего внезапно потеплели.
- Раз есть, так не стой столбом, заходи…
- Ну-сс, любезнейший, представьтесь для начала, - краснолицый, который пригласил Зореслава в кабинет, уселся в массивное кресло за длинным столом, покрытым зеленым сукном. Рядом с ним сидели две таких же краснолицых женщины и двое краснолицых мужчин. Духота стояла невыносимая, не смотря на открытые настежь окна аудитории.
- Зореслав, - коротко ответил юноша.
- И все? А фамилия, отчество? – недоуменно приподняв правую бровь, произнесла одна из женщин.
- Зореслав, сын Мирослава, - спокойно произнес потенциальный студент.
Реакция же на его слова была совершенно противоположной – довольно бурной.
Из общего контекста слов, что выдала в эфир задавшая предыдущий вопрос женщина, до ушей юноши отчетливо долетела только фраза:
- Вы что, молодой человек, издеваетесь что ли? Дайте паспорт!
Успокаивать разбушевавшуюся коллегу пришлось бородатому:
- Я понимаю, Неля Павловна, что жарко, да и нервы… Но все же, будьте терпимее.
- Ну, а как я, по-вашему, Юрий Станиславович, должна его записать в журнал?
- Нет ничего проще. Зореслав, будьте любезны, ваши документы.
Юноша послушно полез в котомку, через пару мгновений выудил из нее паспорт и передал краснолицему Юрию Станиславовичу.
- Замечательно, - протянул тот, раскрывая документ, - записывайте, Неля Павловна. Комбаров Виталий Владимирович, одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения.
- А дата?
- Первое июня…
***
- Итак, Зореслав. Или, быть может, все-таки Виталий. Что, говорите, вы окончили? Духовное училище?
Зореслав хмуро кивнул. Какая разница, где он учился, если сейчас его отослали учиться в университет. Нет, не понять ему патыря, который не захотел продолжать обучение, едва ли не насильно вытурив отрока восвояси. А единственным объяснением было: это для нашего блага.
- И в школе вы, значитца, не учились? – делая особое ударение на букве Ц, продолжил спрашивать бородатый Юрий Станиславович.
- Не обучался.
- А экзамены вступительные, молодой человек, вы каким образом сдавали? – поинтересовался еще один из членов комиссии, усатый и лысый мужчина в роговых очках, - Ведь школа – это базис, основа. Без азов – не может быть знаний. Вы, вообще, имеете хоть какое-то представление о физике, математике, не говоря уж об истории. Знаете хоть, сколько будет дважды два?
- Восемь.
- Нет, вот теперь он точно издевается! – вспылила Неля Павловна, - молодой человек, всем еще с детских лет известно, что если два умножить на два, будет четыре.
- Два умножить НА два, конечно, будет четыре, - Зореслав улыбнулся, - но два ЖДЫ два – восемь.
- Может быть, поясните, что вы имеете в виду? – усатый буквально сверлил юношу взглядом.
- Если не затруднит, то вкратце, - добавил Юрий Станиславович, хитро прищурившись.
Зореслав вздохнул и набрал побольше воздуха в грудь. Неужели, придется объяснять такие общедоступные вещи. Хотя чувство собственного превосходства, что он, юнец, знает, а кто-то – нет, горячим ключом забило в груди.
- У наших предков была не одна «плоская» таблица умножения, которой пользуются сейчас – умножение НА. Но были так же объемная таблица умножения и объемно-временная. Если НА означало просто два помножить на два, то, к примеру, ЖДЫ – это два умножить на два и еще раз на два. Итого восемь.
- Каких это ВАШИХ предков? – глаза усатого превратились в узкие щели. Точь-в-точь хитрюга-кот, что положил глаз на хозяйскую сметану и ждет удобного случая, чтобы слямзить запретный для себя плод.
- Славяно-ари…
- Коллеги, я думаю, что это уже лишнее, - перебил Зореслава Юрий Станиславович, - на мой взгляд, юноша достаточно эрудирован и только что доказал это. А дальнейшая дискуссия, боюсь, обернется только напрасной тратой времени…
- Поддерживаю, - вяло поддакнул второй мужчина, сидевший у дальнего от дверей края стола, - давайте сделаем небольшой перерыв, а то я тут у окна почти заживо сварился…
- Тогда лично я, как декан факультета, не вижу причин, по которым молодой человек не может быть зачислен на наш факультет. Возражения есть?
Естественно, возражений не было.
- Тогда, коллеги, все свободны. Через час продолжим. А вас, молодой человек, я попрошу несколько задержаться.
Повторять второй раз не требовалось. Членов комиссии сдуло в мгновение ока.
- Что ж вас, вьюноша, патырь не обучил гордыню сдерживать, да языком-помелом не трёкать на каждом углу? Знаниями в кого попало не швыряться? – рявкнул бородатый стоило им остаться одним.
Зореслав застыл. Откуда мирскому может быть известно о патыре?
- Не стойте истуканом. Идите за мной. Потом все изъясню.
Кабинет декана был довольно просторным. И еще в нем, в отличие от душной приемной аудитории, было прохладно. В дальнем углу стоял аквариум в человеческий рост высотой и как столетний дуб в обхвате. Рядом шкаф с книгами.
Присмотревшись, Зореслав углядел на одной из полок знакомый корешок. Веды.
- Что у тебя за привычка, как вкопанному замирать? Проходи, садись, - закрыв дверь Юрий Станиславович неожиданно оставил фамильярный тон.
- Откуда у вас Веды? – выпалил юноша.
- Ишь, какой глазастый и прыткий. Весь в Мирослава. Я тебе говорю, проходи и садись…
- Вы и моего отца знаете?
- А как, по-твоему, ты здесь очутился? Отписал мне твой патырь-батюшка, что отправляет тебя, отрока, ко мне на обучение. Да фразу загадочную в том письме приложил. «Рожденный под Финистом в Финисте да явится к тебе». Понимаешь о ком или о чем речь?
- Наверное, обо мне?
- Дак, не наверное, а точно, - бородатый неопределенно мотнул головой и широко улыбнулся. Добро и тепло, - Огнеслав имя мое, - и, видя расширившиеся зрачки юноши, довольно продолжил, - Хранитель Первичного Огня…
…Тяжелая судьба для Великого Жреца предназначена...
…как закончит Верховный Жрец Первичного Огня обучение
сына Жреца Леса, из Рода Трехлунных,
то объявит его приемником своим,
и проведет его через Три Посвящения...
Саньтия Седьмая, Саньтии Веды Перуна
2 Хейлетъ, Лето 7511 от Сотворения Мира в Звездном Храме, Седьмица (4 июля 2003 года)
День был великолепным. Зореслав на отлично защитил курсовую работу. Причем не просто защитил, а с блеском. У комиссии даже вопросов почти не возникло – настолько он был убедителен.
Единственным, кто попытался завалить студента, был тот самый усатый и лысый преподаватель из приемной комиссии – заведующий кафедрой этнографии и антропологии, Бжинский Вадим Евгеньевич.
Правда, к слову сказать, все его возражения о распространении славяно-ариев и их роли в привнесении ведической культуры народам Дравидии быстро разбились об предоставленные аргументы – цитат из индийских Вед.
Бжинский и на это попытался возразить, что, мол, это все неверные трактовки с санскрита. На что быстро получил отпор от коллег и обиженно притих.
Затаили обиду и сокурсники Зореслава. Тот защищался первым, поставил определенную планку. И из-за этого, по их мнению, некоторые не смогли защититься.
И эти некоторые после защиты досадливо сжимали свои кулаки за спиной юноши. Играли желваками, изливаясь словесной желчью, грозя вечером научить деревенского «ботаника» уму разуму.
Юрий Станиславович или, попросту говоря, Огнеслав лично после защиты поздравил юношу крепким рукопожатием и ободряющим похлопыванием по плечам. А после пригласил в свой кабинет. Он, в отличие от Зореслава заметил взгляды, которыми бросались в спину тому его «товарищи».
- Поздравляю, ученик. Великолепный доклад. Ты движешься верной тропой. Зришь в корень.
Зореслав смутился от похвалы. Если бы это произнес не Учитель, а кто-то другой, то слова не тронули бы его так. Три года ученичества не прошли бесследно. Огнеслав пестовал юношу, развивая его мировоззрение. Нет, не прививая новое. Ведическая культура так же ставилась во главе угла. Только взгляд на нее стал, по мнению самого Зореслава, более глубоким.
Он не искал друзей, чтобы с их помощью постигать мир. Он брал все сам. Рвал зубами, раздирал ногтями, расчищая дорогу – сам.
«Зри в корень, Славящий Зорю!» - любил повторять Огнеслав после каждой своей лекции, что продолжались на протяжение трех лет.
Сколь же радостно было услышать подобную оценку собственных усилий.
- Поэтому я хотел сделать тебе небольшой подарок, - продолжал Огнеслав. И не давая, ученику даже рта раскрыть, достал из ящика стола сверток. Одним движением развернул ветошь…
Зореслав вытянул шею, надеясь побыстрее увидеть, что приготовил ему учитель. Но подарок тонул где-то меж широких ладоней Огнеслава.
- Не тянись. Будь терпеливее. Я думал, что ты давно усвоил, что в любом деле главное – холодная голова, - Хранитель Первичного Огня раскрыл ладони. В них покоился небольшой кинжал голубой стали с костяной рукоятью, украшенной Резами, - он твой.
Юноша задохнулся от восхищения. Подобной работы он еще не видел наяву.
- Этот подарок неспроста. Тебе предстоит первый этап Посвящения, Избранный.
Зореслав, сияя довольством, шел в общежитие. Великолепный день. Защита курсовой, великолепный подарок Учителя. И, в довесок, слова о первом этапе Посвящения. Смущало только одно – Огнеслав так и не сказал, в чем же будет заключаться суть. Просто отправил домой.
Юноша чувствовал, что где-то кроется подвох. И ощущение неизведанного с новой силой гнало кровь по жилам. Только голубая сталь кинжала, притороченного к голенищу с помощью бинтов, что нашлись в кабинете декана, холодила тело, остужая часть сознания, не давая ему соскользнуть в негу предвкушения.
- Слышь, патлатый, далеко намылился? – раздался из прилегающих к общаге сумерек пьяный голос.
- Постой, ариец, разговор есть, - добавил второй голос. Язык у его обладателя, похоже, заплетался несколько меньше, чем у его товарища.
Зореслав приостановился. Он узнал собутыльников. Его сокурсники: Кононов и Цызман. Они сегодня не смогли защитить курсачи, потому, видимо, с горя и устроили попойку. Хотя, без сомнения, они устроили бы не менее обильные возлияния, если бы сдали итоговую работу.
- Ты чо, падла, совсем нюх потерял? – Кононов, пошатываясь, вышел из тени клена. За ним показался и более низкорослый Цызман, - мы из-за тебя, сучонка, сдачу завалили. Это косяк, паря.
- Это ваши проблемы, никак не мои, - неожиданно для самого себя спокойно ответил Зореслав. Он понимал, что двое пьяных хотят свалить на него вину за собственные ошибки. И уж, наверняка, не дадут ему просто так пройти в общагу. Но лезть в драку – не его. Ведь Веды учат, что пока есть возможность решить дело миром, не стоит обнажать оружия, прибегать к насилию.
- А ты чо, специалист по проблемам? Или, может, сам проблемный? – выступил из-за спины рослого товарища Цызман, - тебе говорят, за тобой косяк. А косяки замаливать надо.
- Ты не бог, чтоб тебе молиться.
- Сейчас я тебе покажу бога, и расу твою, пришедшую с звезд покажу, - размахнувшись, Цызман ударил Зореслава в левую скулу.
К счастью, юноша успел слегка повернуться на носках, и удар пришелся вскользь. Хотя в голове все равно зазвенело.
Зрачки потомка ариев сузились. Он помнил заповедь для соответствующего случая. Она разительно отличалась от тех же христианских нравоучений, призывающих к терпимости.
«Если на тебя подняли руку, то следует отрубить эту нанесшую удар руку».
Колебание было недолгим.
Коротким тычком в грудь, Зореслав послал Цызмана на землю.
- Ну, ты встрял, паря, - Кононов, подобно быку с налитыми кровью глазами, засучив рукава, бездумно ринулся на Зореслава.
Будь на месте юноши кто другой, то громила свалил бы его своей массой. Он и Зореслав были одинакового роста. Но Кононов был шире в плечах более чем в полтора раза. Тупая груда мышц.
Его Зореслав послал на лопатки встречным ударом ногой в грудь.
«Пум!» - раздался глухой звук. И противник упал навзничь, судорожно хватаясь за солнечное сплетение.
- Держись, гнида! – в руке поднявшегося Цызмана блеснули острые грани «розочки».
Это было уже слишком серьезно. Пьяный дурак, похоже, решил навешать «виновнику своих несчастий» не простых тумаков. А как минимум – изувечить.
Что делать? Действовать в рамках необходимой самообороны и, возможно, получить ранение? Или…
«Если можешь – зверя убей. А убить не можешь – не тронь».
«Может, это и есть тот этап, о котором говорил Учитель», - мелькнула мысль, склонившая колеблющуюся чашу весов на одну из сторон, определив выбор. И одним движением Зореслав выхватил нож…
3 Хейлетъ, Лето 7511 от Сотворения Мира в Звездном Храме, Седьмица (5 июля 2003 года)
Пишу тебе, Мирослав с горестным известием. Сыне твой, Славящий Зорю – оказался напрасным чаянием. Обманулись мы. Не был благосклонен Финист на сей раз.
А я был исполнен надежд, что в единочасье обрушились.
Не прошел Зореслав первого же испытания. Испытания человечности…
Благо, до Сварожьего Рассвета еще есть время...
Огнеслав.
Этим же днем газеты запестрели заголовками об убийстве двух студентов исторического факультета их сокурсником. Сумасшедшим по имени Комбаров Виталий Владимирович, что был схвачен на месте преступления при попытке похоронить убитых им юношей.
Как сообщали передовицы, юноша абсолютно невменяем. Называет себя потомком великого Рода Небесного, Славящим Зорю или, иначе говоря, Зореславом. И просит позволить ему с почестями похоронить павших в схватке с ним врагов… |
Рассказ открыт для комментариев