Ленка откинула полог шатра и, блаженно щурясь, вылезла наружу. Солнце еще не поднялось в зенит, но уже припекало. Не успела девочка сделать и пары шагов по восхитительно пружинящей земле, столь приятной после трех недель в стерильном космолете, как услышала резкий голос:
— Елена Джеральдовна, немедленно наденьте защитный костюм!
— Ну мамочка, ну пожалуйста, — тут же принялась канючить Ленка. — Вчера весь вечер в защитке парилась!
— Хелен, — вступил в разговор невидимый, равно как и мать, отец. — Пока не выяснится, как у тебя работает комплекс прививок, ты должна носить костюм!
Ленка со стоном подалась обратно — полог автоматически приподнялся, пропуская ее в шатер, и тут же по-змеиному мягко встал на место.
Внутри шатер почти полностью повторял ее московскую комнату, но все это было«тяжелой» голограммой — диван не раскладывался, котята на голопанели не резвились, а шкаф не открывался и ближе к верхушке странным образом сужался. Все это можно было потрогать, и на ощупь оно почти соответствовало оригиналам.
Защитный костюм состоял из трех частей — короткая безрукавка, шорты и капюшон. В случае серьезной биологической или химической опасности он создаст прозрачный кокон вокруг девочки,а все остальное время эта светло-коричневая и совсем немодная одежда будет уродовать ее облик, делая похожей на десятки безликих служащих небольшого космопорта.
Девочка натянула шорты поверх легких брюк, безрукавку на футболку, попробовала задрать капюшон как можно выше — но он автоматически подстраивался, все время сползая почти на глаза.
— Долго ты еще? — не вытерпел отец. Когда она на открытой местности, он следит за ней при помощи информации со спутников, а пока дочь в шатре, вынужден ограничиться показаниями браслета жизнеобеспечения с руки Ленки.
— Фатэр, не занудничай, — огрызнулась девочка. — Я же не указываю тебе, как переводить носовое письмо?
— Запаховое, Хелен, сколько раз тебе повторять?
Девочка хитро улыбнулась — с отцом так легко переводить тему, если бы еще с мамой так научиться! Вылезла из шатра, прошла мимо ветвистого дерева, смутно похожего на иву, заглянула за нее, обнаружив там, как и ожидала, родителей, склонившихся над своими ноутбуками за раскладным столом. Затем она наклонилась и с диким криком выскочила на полянку, с разгону прыгнув на колени к отцу.
— А что? — с невинным видом поинтересовалась она у возмущенной матери. — Как срывать меня с курсов — так я еще маленькая и должна слушаться, а теперь я слишком взрослая, чтобы сидеть на коленях у отца?
Ну никак она не могла удержаться, чтобы не показать лишний раз недовольство.На подготовительные курсывысокий конкурс, да и по возрасту она только-только проходила, комиссия предпочитала ребят постарше набирать. И после всех мучений и ожиданий, пожалуйста, отдавай желанное место другому.
Сам Джеральд на спор жены и дочери внимания не обращал. Когда Ленка — не самое маленькое существо во вселенной, если помнить о крольчатах и детенышах ллангов — кинулась на него, он только слегка вздрогнул. И даже не прекратил снимать показания с прибора, созданного им вместе с женой Дашей — кухонного синтезатора, подсоединенного к мощному лингвистическому компьютеру.
— Если судить логически, — начал он отстраненно, и обе его дамы тут же прекратили перепалку. — То эта надпись сродни обычным кошачьим меткам, думаю, здесь написано «Посторонним вход воспрещен» или нечто близкое к этому.
— Папа, тут решается вопрос жизни и смерти!..
— Джеральд, ты должен воздействовать на свою дочь!..
Ученый — худощавый британец с узким длинным лицом — наконец обратил на них внимание и тут же выбил на переносном терминале быструю дробь. Из кухонного синтезатора пошел едкий дым.
— Это, если, конечно, я ничего не путаю, обозначает «мирная территория» — места, в которых ахрране не охотились, не воевали и даже не ссорились, несмотря на любые разногласия.
— Подозреваю, это очень громкая «мирная территория», — едко заметила Даша.
— Мама, а у тебя бывают секунды, когда ты никого не критикуешь? — ангельским голоском поинтересовалась Ленка.
Все разумные расы — лланги, и потоши, и не имеющие самоназвания белкинги — самобытны и забавны, но ахрране — первые, кто в большинстве отраслей достиг не меньших успехов, чем люди, а в некоторых — например, медицине — значительно их обогнали. Отставали они только в области освоения космоса, который их вообще не интересовал.
Была у них лишь одна странность, ахрране, соглашаясьна торговлю, довольно резко отказались от дружбы и культурного обмена.
После долгих переговоров они все-таки согласились принять группу исследователей у себя, но как только поняли, что эта группа — куча разных специалистов, жутко оскорбились. Оказалось, что по их понятиям, любым конкретным делом должна заниматься семья, а одиночек посылают делать опасную работу, не требующую квалификации.
На Земле провели конкурс, и Ленкины родители на семейном совете решили добиться этого назначения. Ленка помнила, как мама проговаривала вслух их с папой совместное резюме, чтобы нигде нельзя было зацепиться, чтобы читалось легко и гладко. И их выбрали — Даша и Джеральд, талантливая механик-микроэлектронщик и ведущий космолингвист британской академии наук, получили билеты на планету Ахрран.
Гдесразу же и выяснилось, что пока они не докажут наличие детей — чем больше, тем лучше — никто не поверит в то, что они хотя бы более-менее приличные специалисты.
Ленка еще в двенадцать лет получила общий паспорт и теоретически стала полноправной гражданкой Земли, но ослушаться родителей не решилась. Для порядка она посопротивлялась, а потом попыталась выторговать себе какие-нибудь поблажки, но в итоге сдалась. Ведь возможности вживую пообщаться с ахрранами может никогда не представиться, пусть даже она доучится до диплома и дослужится до хорошей должности.
Даже карго космопорта видели только роботов-погрузчиков, получая инструкции через их динамики, не говоря уже о простых рабочих и солдатах, а попасть в числе нескольких земных семей в программу «Близкий контакт» мечтали тысячи, если не миллионы землян — но повезло именно ей!
Стоящий на столике кубик пискнул, затем раздался четкий, раздельно произносящий слова голос:
— Даррья, Джерральд, мы прриглашаем вас в гости.
— Здравствуй, Аррлих, — спокойно ответил Ленкин папа. — Куда и когда ехать?
— Никуда не надо, я сейчас буду.
Джеральд на мгновение застыл, соображая над ответом, и тут же писк из кубика оповестил, что разговор закончен.
— У них нет понятия вежливости, — как бы между делом пояснила Ленка. — Я читала первые отчеты. Не здороваются, не прощаются, не спрашивают о погоде.
— Я тоже читал, — медленно произнес отец и добавил, — и общаюсь с ними уже больше месяца, но все равно не могу привыкнуть.
***
Это был не автомобиль — сооружение, среднее между танком, орбитальной яхтой и бейсбольным мячом, легко лавировало между деревьев, объезжая самые большие и пригибая, но не ломая, маленькие.
Аррлих вышел первым, он ловко спрыгнул с полутораметровой подножки и даже не подумал подать руку своей жене — Ррахе, которая, впрочем, соскочила не менее легко.
Внешне они были похожи на людей — две руки, две ноги, даже мимика, но кое-чем отличались.
Ахрране выше, более гибкие и сильные, и по всему телу у них тонкие волоски, даже на лице — выцветшие и незаметные, если, конечно,особенно не присматриваться.
— Как зовут вашего детеныша? — Браслет перевел браслет мягкое рычание Ррахи.
— Для вас — Елена Джеральдовна, — Ленка поняла, что закипает, но постаралась улыбнуться. Очаровательно улыбнуться.
— Длинное имя, — не растерялся Аррлих. — Мы будем звать тебя Еррна.
Пока Джеральд помогал Даше забраться в машину, Ленка вдруг поймала себя на мысли, что все, абсолютно все хочет сделать не так, как надо. Не перенимать манеры ахрран, а демонстрировать им свои. Вместо положенных по учебникам и конспектам «нейтральных улыбок», «косвенных отсылок», «легкого юмора» и «перевода беседы на нейтральные темы» — вставить будто невзначай пару-другую язвительных намеков.
«Надо думать, что говорю, — подумала она. — Хорошим я буду ксенопсихологом, если провалю почти налаженный контакт!»
Поэтому она не стала принимать папину руку, а, разглядев специальные выемки на корпусе, под одобрительными взглядами хозяев планеты почти взлетела в машину.
Внутри было в точности как в дорогой орбитальной яхте — Ленка видела такие на выставках. Узкие мягкие кресла, множество экранов, несколько шариков, висящих в антигравитационном поле.
Аррлих лег в кресло, слегка сдвинул пару шаров — машина тронулась, а затем полетела сквозь довольно густой лес на скорости километров в сто, и водитель умудрялся не только управлять, но еще и перекидываться словами с Ррахой, которая время от времени поправляла то один шар, то другой.
В этом было что-то неправильное, и Ленка не сразу поняла, что у них нет строгой иерархии внутри семьи. Они помогают друг другу, когда надо. Нет освященного веками обычая «ты куда рулишь? — я же не указываю тебе, как готовить!», нет подавания руки перед препятствием, как нет и демонстрации превосходства.
Интересно, как они ухаживают друг за другом?
Девочка отвлеклась от своих мыслей только тогда, когда поняла, что машина подъезжает к городу. Из отчетов она помнила: дорог здесь вообще нет, для проезда используются участки между домами, менее плотно засаженные деревьями или просеки.
— Веди себя прилично, — прошептала мать, поймав взгляд дочери.
— Я самый приличный ребенок в мире, — также, без голоса, ответила Лена.
Тем временем машина въехала в город — хаос трех-четырехэтажных домиков, множество уходящих вниз пандусов, тонкие, воздушные мостики вязью над домами, большие цветные экраны на уровне глаз — а на них… Ленка не поверила глазам — на них резвились котята, похожие на пум, и странные телята. Две темы — везде только две, на десятках экранов, под музыку и без слов.
— А что… — начала было спрашивать она, но ни Рраха, ни Аррлих не обратили на нее внимания, и девочка обиженно умолкла.
Несколько раз на одном из внутренних экранов появлялись большие красные точки, почти сразу после этого мимо проносились другие машины — большие и серые, рассмотреть их девочка не успевала.
Наконец Аррлих выжал один из шариков, и машина словно нырнула вниз. Проехали еще метров сорок, притормаживая, пока совсем не остановились.
Хозяева вылезли, ничего не говоря — а за ними и гости. Рраха шла впереди, что-то мурлыча себе под нос, за ней — Аррлих, сжимая в руке странную штуку, похожую на обычную дощечку.
Шли поизвилистому серому коридору. Света здесь не было, и, судя по всему, никогда не предполагалось — Ленка отметила, что, вероятно, у ахрран есть ночное зрение.
Сама она смотрела вперед сквозь наконец-то пригодившийся капюшон, который хоть и делал все тусклым и блеклым, но давал возможность видеть окружающее четко. Папе и маме пришлось хуже — они ориентировались по своим браслетам.
— Располагайтесь, — баритоном прорычал Аррлих, пуская гостей в дом сквозь невысокий круглый ход — никаких дверей здесь не было и в помине.
Внутри квартира показалась огромной, уютной норой — такие, если бы у них были возможности, делали бы себе маленькие дети.
Закругленные стены, мягкое освещение, пуфики и большие лохматые ковры.
Несколько деревянных колод с глубокими зазубринами, журнальный столик, много маленьких светящихся шаров.
Даша вопросительно посмотрела на Джеральда, тот молча указал ей на один из диванов, а сам присел на краешек другого.
Даша кивнула и аккуратно перешагнула через колоду, пробираясь к нужному месту. Но стоило ей присесть, как на тот же самый диван плюхнулась Рраха, блаженно откинулась на спинку и вытянула ноги вдоль, чуть ли не пнув Дашу.
Та напряглась и попыталась пересесть, Рраха потянула ее за рукав:
— Садись-садись, здесь места много.
Даша напряженно устроилась на самом краешке и сложила руки на коленях. Ленка понимала, что в мамином исполнении это означает крайнюю степень неловкости и непонимания. Мама любит свою работу, а еще больше любит, чтобы ей никто не мешал. Если этот семейный визит нужен Джеральду, то она, конечно, пойдет и сделает все, что нужно. Но с большей охотой она бы сейчас бросила все это и уехала обратно, к милой сердцу аппаратуре, к схемам и графикам, к заполнению журнала и составлению новых планов...
В Дашиных глазах появилась такая тоска, что Ленка невольно хихикнула. Мама у нее — чудо, но насколько же она упрямая и ограниченная в желаниях. Никакой тяги к новому и необычному, только работа и привычный круг общения. Круг — это Джеральд и Ленка, изредка коллеги и дальние родственники. Ахрраны в этот ее круг не попадают, стоит ли тратить на них время? Потому что Даше это не нужно.
То ли дело — папа. Тот очень быстро соображает, что и как надо делать. Уже удобно устроился и завел беседу с Аррлихом. При этом еще и большого котенка за ушком чешет.
Ленка знала, что она обязательно научится вести себя с иными расами столь же легко и свободно. Но в мечтах она заходила дальше: грандиозные открытия, контакт с самыми последними упрямцами, предотвращение войн (во множественном числе, разумеется, а то одну разнесчастную, да еще и не начавшуюся, войну могут и вовсе не заметить), спасения человеческой колонии от нападения — все это рано или поздно должно было лечь на хрупкие Ленкины плечики.
Она сжалилась над Дашей и бросила ей какую-то сушку из вазочки на столе. Себе Ленка взяла парочку таких же румяных колечек и села на пол, скрестив ноги по-турецки.
Кажется, у хозяев принята... Как же там в конспекте сказано...«свободная форма размещения гостя во время приема»,человек без условных заморочек гораздо быстрее вызовет доверие.
К Лене подошел другой котенок и обнюхал ее коленку. Девочка протянула руку и погладила его.
Подросший зверек, детеныш кого-то крупного из семейства кошачьих. От взрослого зверя отличается большими «детскими» глазами и длинноватыми задними ножками. На шее кудрявая гривка, а с боков еще не сошли маленькие черные пятнышки.
Котенок навалился на нее передними лапами и потянулся, вытягивая длинные черные когти. Ткань защитного комбинезона противно зашуршала. Похожий звук получался, когда Ленка ради эксперимента водила по жилетке кухонным ножом.
— Какие у тебя опасные лапки, — улыбнулась девочка.
— Тарри, сынок, не шали, — не поворачивая головы, проговорила Рраха.
Котенок быстро втянул когти и убрал лапы с коленей девочки. Сам же уселся рядом в позе кошачьей статуэтки, послушно обернув хвост вокруг нижней части туловища. Оказалось, что в этом положении он почти не уступает ростом сидячей Ленке.
Девочка скосила глаза и обнаружила, что котенок тоже на нее поглядывает. И изучает.
— Как странно вы называете домашних животных, — сказала Даша, пытаясь тайком от хозяев запихнуть надкусанную сушку себе в карман. С Ленкиной стороны все попытки мамы были хорошо видны, но вот Джеральд ничего не заметил. А то бы сделал жене страшное лицо, заставляя доесть.
Ленка подняла руку с сушкой и внимательно посмотрела на нее. Колечко, сделанное в форме змеи, пожирающей хвост. Глазки, носик, полосочки... И запах... Рыбный какой-то. Девочка пригляделась получше и поняла мамино поведение. Сушка и была вяленой рыбкой, как уж тут не скривиться вегетарианке Даше.
Аррлих тем временем подал чай, и Ленка последовала маминому примеру.
— Вобла с чаем — не наш вариант, — сказала она котенку.
Тот мурлыкнул и съел змеиную сушку. При этом ухитрился своей массивной лапищей снова зацепить Ленкины штаны.
— Тарри, я все слышу! Не буди во мне зверя, — совсем не грозно пробормотала Рраха.
— У нас нет домашних животных, — сказал Аррлих.
— Подождите-подождите, — воскликнул Джеральд, — но за окраиной города пасутся несколько табунов молодых лам, которые с восходом солнца отправляются в закрытое стойбище.
— Ламы — не домашние животные, — мягко ответил Аррлих. — Не больше, чем наши детки.
Ленка посмотрела по сторонам в поисках младшего поколения, но никого не обнаружила.
Джеральд ссадил ласкающегося котенка с колен и повторил вопрос.
Но Аррлих ответил совсем непонятно:
— Сельское хозяйство, лекарства, преподавание... Мы — техники, поэтому оставили все на них.
Джеральд извинился и сделал какую-то пометку в блокноте.
Аррлих во время возникшей паузы почесал у себя в голове всей пятерней и зевнул. Оба котенка зевнули одновременно с ним, словно передразнивая.
Ленка попыталась представить, что там сейчас пишет папа. Скорее всего, тезисы, чтобы подумать на досуге.
Если речь иной расы не очень понятна — надо записывать.
Ламы — не животные.
Животных у ахрран нет.
«Не шали, сынок».
Угу, только зверек этот, трущийся о Ленкину коленку, на ламу не похож. Что-то, обитающее в подобной климатической зоне... Редкий лес, лесостепь, подобие прерии или пампасов... И животное, чьи котята похожи на львят.
— Пума? — само вырвалось у Ленки.
— Кугуар, — проскрипел переводчик, и девочка быстро нажала на кнопку, записывая в памяти прибора свою версию слова. «Кугуар», — скажите, пожалуйста... Язык ломать да время терять.
— Он у нас смышленый, — вдруг сказал Аррлих, внимательно разглядывая Ленку, — типа тебя.
Девочка невольно пискнула и отдернула руку от кошачьего уха.
— Да ты продолжай, не стесняйся, ему нравится, — вставила Рраха. Кажется, весь предыдущий разговор она продремала с наслаждением.
Котенок снова навалился на Ленку и подсунул голову под ладонь.
Лена посмотрела на родителей и увидела, что мама готова взорваться от бесцельно проведенного вечера, а папа, наморщив лоб, над чем-то сосредоточенно думает.
Да так думает, что ему ни до чего нет дела.
Ленка дотянулась до чая, сделала пару глотков и еле удержалась, чтобы не щелкнуть по розовому носу, почти засунутому в ее чашку.
Сейчас мама поднимется и предложит уйти, а папа не сумеет отвертеться и тоже встанет, эх...
И никто из них ни на шаг не приблизится к разгадке, которая приведет к открытию завесы над множеством тайн. Не предотвращение галактической войны, конечно, но для начальной ступеньки в карьере сойдет.
— Я хочу остаться! — громко сказала девочка.
— Оставайся, — мягко ответила Рраха, разглядывая маникюр. — Ты нам понравилась.
Ленке показалось, что ахрранка облизнулась. И это на миг заставило девочкупризадуматься, а не влипает ли она в нехорошую историю...
Родители встали. Джеральд был погружен во что-то свое, но Даша заволновалась:
— У нее же работа! — строго сказала Даша. — И домашнее задание. Посидели — и поехали обратно.
Но Аррлих уже положилруку на плечо девочки.
— Ребенку нельзя перечить, — сказал он, покачивая головой, и дал Ленке один из шариков с пола, — ребенку нужно давать соответствующие возрасту игрушки и потакать его желаниям...
Девочка покрутила в руках шарик и обнаружила, что в одном месте от него отделяется ниточка. Если потянуть за нее, то она начинает тянуться, и все тянется и тянется...
«Клубок», — догадалась Ленка. «Только не снаружи разматывается, а изнутри. Интересно, это гениально или глупо?»
— Это удобно, — Аррлих забрал у нее клубок и показал, как надо тянуть за нитку, чтобы тот сам катался по полу. — Можете играть вместе с Тарри, а то Ларри у нас равнодушна к детским забавам. Она очень серьезная девочка.
— Вы так говорите, как будто мы уже оставляем Лену. Всё — дело решенное! — возмутилась Даша.
— Не спорь, — одернул ее Джеральд. — Пусть погостит, это нам поможет сблизиться с хозяевами.
Тот котенок, что сидел рядом с мужчинами, мяукнул. Жалобно и одновременно требовательно.
— И Ларри с удовольствием пойдет с вами, — закончил Аррлих. — Она давно просилась повидать людей, ваша семья мне нравится, думаю, ей подойдет.
***
Почти всю середину дня Лена была предоставлена сама себе. Аррлих уходил спать в ответвление у входа, Тарри заваливался на бок в детской, обычно прямо во время игры. Рраха забиралась в самую дальнюю часть дома, долго кружилась на одном месте, просила принести ей воды, рыбок-сушек, воды, молока, листик салата, воды, плед, вентилятор, компьютер, диск с мелодрамой (диски эти валялись по всей норе, Тарри упорно играл ими, а не специальными клубками), подушку и снова воды.
В очередной раз укрывая Рраху пледом в теплой, почти жаркой комнате, Ленка наконец догадалась, что ее новая знакомая находится в интересном положении. Она попыталась украдкой разглядеть ее, оправдываясь тем, что ей можно, это же не любопытство, а исследовательский интерес, но почти ничего не увидела. Рраха, как и все ахрране, была худощавой и без ярко выраженной фигуры. Если она и была в области талии несколько полнее, то в глаза это не бросалось. Единственное, что подтвердило Ленкины предположения, было Ррахино заваливание на бок перед сном: не резкий «плюх», а аккуратное и плавное «перемещение тела из сидячего положения в лежачее» с особенно внимательным укладыванием пузика.
После этого Рраха томно закатывала глаза и просила оставить ее одну, а Ленка, с раннего детства ненавидящая глупое понятие «дневной сон», принималась бродить по дому.
Дверей в «норе» не было, ни один шкаф не запирался, да и секретов особых у семьи ахрран не было...
Сегодня Ленка обнаружила симпатичный цветной коробок, разрисованный цветами и бабочками. Скорее всего, игрушка Ларри, потому что Тарри к рюшечкам относился с презрением.
Ленка откинула крышку, и оторопела — на колени к ней выдвинулась пошарпанная клавиатура. Десять громадных клавиш в центре и полтора десятка кнопок поменьше вокруг.
Сверху поблескивала обычная, до жути похожая на стандартную, голографическая клавиатура. Сорок букв, семнадцать функциональных клавиш, значки, символы, два рычажка и висящий над клавишами шарик-антиграв, похожий на рычаги управления в машине.
— Если уж я разобралась, как с тайского коммуникатора скачивать фактуры для дивана, то и здесь пойму, — пробормотала девочка и уверенно сжала в руке шарик, ведя его сверху вниз.
Экран засветился, по нему побежали, резко сменяясь, узоры, похожие на порождение электронного калейдоскопа.
Ленка двинула вверх, вбок, потом на себя — и внизу появилась строка. Девочка взглянула на нее и застонала. Если это пароль — то ломать его можно вечно, особенно не зная языка!
Хорошо, когда в голове хранятся не только сведенья из учебников, но и пара-тройка полезных фильмов. К примеру, «Хак-2145», снятый на обычную голосъемку, без настоящего объема, но от этого не менее интересный. Девочка почти прижалась глазами к клавиатуре — так и есть! Почти все клавиши стоят ровно, и только пять подряд — чуть прижаты. Зато на втором кейборде почти все изношены.
Она аккуратно вбила последовательно пять клавиш — и чуть не завизжала от восторга! Экран замерцал, а потом словно вошел внутрь себя — на нем появилась голографическая картинка чего-то похожего на город ахрран.
Ленка уверенно потянула шарик вверх, и картинка сместилась. Вниз, вбок, назад, вперед — а если чуть нажать, то выделенная область приближается, а потом словно взрывается.
— Классно, — пробормотала девочка.
Она путешествовала по виртуальному миру минут сорок, когда случайно обнаружила, что в некоторые места ее не пускают. Вернее, пытаются не пустить, потому что если не обращать внимания на красные мигающие таблички и жуткий звук в стереодинамиках, а нажимать шарик еще раз и еще, то вход открывается.
И в одном из таких «секретных» объектов Ленка вдруг увидела зеленое копытце — смутно знакомую эмблему… Где же она ее видела? На контейнерах, что ли…
Девочка повела чуть сжатым шариком к себе, значок засиял и померк, но точно такой же загорелся в левом верхнем углу экрана.
— Я у вас все секреты скачаю, — пригрозила Ленка, азартно выискивая другие «закрытые» объекты, но как назло ничего подобного ей больше не попадалось.
А потом пришел Аррлих и категорично заявил:
— Вы с Тарри идете гулять, он присмотрит за тобой.
И ей ничего не оставалось, кроме как закрыть ноутбук — детская клавиатура сама втянулась внутрь — и пойти за котенком в сумрак длинного прохода, ведущего в город.
«Парк, библиотека, аттракционы с лианами, речка...» — Ленка посмотрела в записку, накарябанную Аррлихом. Все выглядело заманчивым, но пустят ли ее в эти места с пумой?
Тарри подпрыгнул, зубами вырвал у нее из рук бумажку и понесся с ней вниз, в темноту.
Наизусть план города Ленка не помнила, но кое-какие области отличить могла. Вышли они почти из центра, а на западе. В той стороне, куда ломанулся Тарри, находятся трущобы, в картах они замазаны белым, в путеводителе — сплошным черным. В секретной документации глав ведущих семей (как поняла Ленка, организованного правительства в чистом виде у них не было) квадратики домов в трущобах залиты редкой штриховкой, что означало «предполагаются», а в транспортной карте почти весь район оказался утыканным красными флажками с пометками «яма», «проезда нет», «открытая часть водопровода», «глыбы».
Загадочные «глыбы» глубоко отпечатались в памяти, и Ленка, перепрыгивая через реальные «ямы» и «открытые части», пыталась отгадать, что их ждет.
Котенок запрыгнул на высокий ящик и заурчал, приглашая Ленку следовать за ним.
— Не полезу, — проворчала девочка. — Темно, страшно... И странно пахнет. Опасностью.
Тарри насмешливо хрюкнул.
Девочка огляделась по сторонам и вцепилась руками в металлическую окантовку ящика. Подтянуться-то несложно, но равновесие удержать...
Ящик оказался полым и под Ленкиным весом предательски закачался. Пришлось вставать на четвереньки, а потом уж подниматься на ноги медленно-медленно...
— У нас гости, — раздался сверху насмешливый голос. — Кого я вижу! Тарри из семьи Кьярра? Мальчик из хорошей семьи?
Лена прищурилась, пытаясь вглядеться в темноту. Пирамида из ящиков уходила высоко вверх, где-то сужаясь, где-то с потерей «кирпичиков». На ящиках сидели подростки, чуть постарше Ленки. Пятеро мальчишек, две девочки.
— Хотел провести ее к Каналу Звезд?
Тарри спрыгнул откуда-то сверху и сел рядом с Леной. Девочка охватила его за шею, и прижалась к плюшевому боку.
— А ты не умеешь читать? Что написано на нижнем ящике?
Тарри молчал, лишь недобро щерился, чуть приоткрывая пасть. Ленка почувствовала, как ее ногу щекочет подрагивающий хвост.
— Ау? — одна из девчонок подошла поближе. Даже в полумраке Ленка увидела, что девочка выглядит крепкой и здоровой, но одета проще, чем наряжалась Рраха для утреннего чаепития. Майка и брюки до колен. На голове косынка с оскаленной мордой пумы.
О чем это она? О надписи на нижнем ящике? Ленка прикрыла глаза, вспоминая основание пирамиды. Не было там никаких надписей! Или это они о...
— Запаховое письмо?
Подростки захохотали. Сначала тот, что выглядел главарем, потом девочки, потом все остальные. Отсмеявшись, главный сузил глаза и спросил:
— И вы сейчас будете нас убеждать, что она — не лама? Она даже читать не умеет.
— Что лама — и без проверки видно, — с хрипотцой протянула вторая девочка. — Вон как выряжена, будто простыть боится. Те всегда, как мех сбросят, так меховые штучки носить начинают. Жилетки там или... — она с удивлением посмотрела на Ленкины шорты. — Даже не знаю, как этот ужас называется.
Конфликт. Ленка вздохнула, мысленно сосчитала до трех и приступила к реализации пунктов из учебника.
— Я не пума и не лама, — медленно сказала она, старательно исполняя «выявите главную причину недоразумения и попытайтесь убедить собеседников в своей непричастности». — Я — человек, но временно живу в семье Кьярра, а они все пумы.
— Что Тарри — пума — я и без тебя вижу, — резко прервал ее главарь. — А вот ты нам не нравишься.
«Да вы меня с косметикой и с распущенными волосами не видели!» — подумала Ленка и вспомнила пункт два: «Если видите, что собеседник заупрямился, повторите утверждение, приводя иные доводы».
— Если пумы приняли меня в свою семью, если Тарри считает меня пумой, то почему вы сомневаетесь?
— Ты читать не умеешь. И лезла неуклюже, — ответил главарь и кивнул первой девочке. Та охотно подхватила:
— И мы не сомневаемся, ты — лама, которую в город непонятно каким ветром занесло. И на «глыбы» ты пришла не просто так, а что-то замышляя.
Последнее прозвучало как бессмысленное заклинание. «Канал звезд» Ленка могла еще представь, но секреты... Кого?
— Молчит, придумывает отмазку, — протянула девочка-пума. Из-за нее вышел котенок чуть поменьше, чем Тарри, и грозно зарычал. — И Лиззи чует в тебе ламу. А Лиззи еще в детском облике, ее не провести.
— Так я с другой планеты, потому запах и отличается, — Ленка улыбалась, но понимала, что скоро разговор будет прерван.И настала пора бежать.
Маленькая пума грозно подпрыгнула и зарычала вновь.
— Не-е-ет, сестричка моя ламу не пропустит, — злорадно сказала незнакомая девочка.
— Да что ж такое... Ленка всплеснула руками, призывая собеседников к «спокойной и мирной беседе» из пункта три, но Лиззи восприняла движение как сигнал к атаке.
И прыгнула на Ленку.
Тарри прыгнул навстречу, роняя пуменка обратно на ящик.
Ленка оглянулась, но быстро поняла: назад не спуститься, она уже не удержится. Только если вперед и вниз, слезть с дурацкой пирамиды!
Она дернулась, отцепила от себя чьи-то руки, лягнулась, поставила подножку, снова лягнулась, укусила, укусила...
Путь свободен — вперед!
Тарри прыгал рядом, прикрывая ее сзади.
За баррикадами из ящиков улица была совсем темной, но Тарри уверено юркнул в ближайший переулок. Ленка уже совсем ничего не различала. Она уменьшила шаг и брела, держась рукой за стену. Тарри мяукал откуда-то спереди и слева. Лена свернула на звук и вышла на широкую просеку.
Кусок выглядывающего неба был полон звезд. Ленка невольно задрала голову, шагнула вперед и…
Потеряла опору.
Широкая улица оказалась обманкой, под ногами — не земля, а пустота.
***
— Руку давай! — мальчишеский голос прозвучал сверху.
Ленка открыла глаза, но увидела перед собой только влажную земляную стену. Ноги где-то болтались, руки держались за хлипкие корешки. Подтянуться не вышло.
Отцепить одну? Страшно.
— Сейчас сам достану.
Кто-то крепко схватил ее за воротник и потащил вверх. Ленка разжала пальцы и оттолкнулась ногами от стены.
В горизонтальном положении спокойней. Девочка попробовала себя ощупать — все в порядке, если только пара синяков где-то. Хорошая вещь — защитный скафандр — не рвется.
— Прямо как котенка за шкирку, — проворчала она и посмотрела на своего спасителя.
— Ты что, совсем под ноги не смотришь? — сердито спросил тот.
— У меня зрение не такое сильное, — Ленка потерла голову: будет шишка или нет?
Ее собеседник смутился.
— А я подумал, что ты из любопытства все время останавливаешься и все трогаешь руками... Что же сразу не сказала? Я бы тебя и не повел сюда. Очень красивое место, мы любим здесь играть. И побегать есть где, и посмотреть на что. А над водопадом очень приятно лежать на прогретых солнцем камнях, подставляя мех солнцу.
— Какое солнце? Ночь кругом?
— Ночью звезды…
Ленке очень захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым, но под рукой ничего не было. Было досадно. Не исследование, а детские шалости. Полезть туда, куда нельзя, подраться с местными, ох, она никогда в жизни не задиралась в незнакомых местах… В школе дралась, но с началом посещения курсов чувствовала себя достаточно взрослой, чтобы не заводиться из-за ерунды или не позволять нападать на себя.
Но только что она повела себя так глупо… И потом еще это падение из-за неосторожности. Щеки запылали от стыда, и она поспешила прикрыть их.
Драка с кулаками и зубами, б-р-р. Но ей ведь на какой-то момент показалось, что на нее хотят не только напасть, но и загрызть…
— А те ненормальные отстали?
— Да, они любят на Улице Сопротивления играть. Я… — мальчик замялся. — Сбегаю к ним быстро, хорошо? Попрошу что-нибудь из одежды, а то неудобно.
Только сейчас Ленка поняла, что еще ее смущало: мальчик сидел, обхватив колени руками, и старался смотреть в другую сторону.
— Так ты из их компании?
— Мы раньше играли вместе, когда все они были еще котятами, — неохотно ответил мальчик. — Они из… Менее влиятельных семей. Или из тех... — он совсем понизил голос, — чьи родители развелись и больше не имеют права работать в хороших местах.Поэтому ребятам приходится взрослеть и начинать трансформацию раньше. Нам с Ларри еще примерно полгода осталось до перехода, но, видно, из-за твоего падения, у меня это и… — он почесал затылок и поморщился… — произошло раньше времени.
— Вам с Ларри? Тарри? Это ты?
Ленка поняла, что сейчас ее начнет разбирать смех. Инопланетный кот приглашает ее на романтическую прогулку под звездами, приводит к злобным хулиганам, заманивает в какую-то канаву, спасает, превращается в молодого человека, ну не молодого, а совсем юного, а теперь сидит без штанов и ее же еще и обвинить пытается в чем-то.
— Беги уж…
Тарри исчез почти без шороха, а Ленка запоздало подумала, что «ребята» могут и найти ее… И закончить начатое. Как они ее называли, лама? Это за красивые глаза что ли?
***
Даша любила порядок. Не такой, чтобы совсем уж все стерильно и без отпечатков пальцев, а тот, который обеспечивал бы комфортные условия работы. Для инструментов одно место, для вычислительной техники другое. Еще обязательно блокнот для пометок, удобная вещь. Люди иногда смеются, но разумные жители любой точки вселенной часто смотрят с уважением на того, кто сосредоточенно записывает что-то простым карандашом на маленьких листочках.
Даша уважала качество — блокнот на перекидной пружинке служил ей верой и правдой уже второй месяц. Пачка карандашей, привезенная в спецпосылке, также оказалась удачным приобретением — древесина настоящая, не пересушенная и не влажная, затачивать — одно удовольствие, не мнется и не отскакивает крупной стружкой. Сам грифель не ломкий и не крошится, оставляет здоровый блестящий след.
Даша ценила подобные мелочи: они позволяли не отвлекаться на суету. Джеральд дружелюбно посмеивался над супругой, время от времени напоминая, что все очень нужное надо заносить в ноут и дублировать на запасных носителях, а для отчетов есть специальные файлы и прошитые журналы с кодированной нумерацией...
Но Даша отмахивалась: «Потом, потом, успею еще...» и погружалась с головой в работу.
Без дочки только было скучно. Оставлять Лену ахрранам было беспокойно, но Даша так привыкла верить словам Джеральда, что согласилась. Мирные жители, приличная семья, по обмену подсунули своего котенка...
Даша мельком посмотрела на Ларри. Пума охотилась за проводами, наматывала себе на шею, поддевая лапой, и притворно рычала. Еще вчера Даша пробовала запретить ей подобные игры, но пума и ухом не вела. В конце концов Джеральд сам попросил Дашу не приставать к пуме: играла та достаточно ловко. И Даше оставалось только наблюдать, как Ларри рискует в мгновение ока свалить дорогущую технику на пол.
— Ты не хочешь поиграть в лесу, девочка? — слабая попытка, десятая за утро.
Пума выглядела смышленой, слишком смышленой. Она фыркала в ответ и продолжала свое занятие, демонстративно выбирая самые узкие и непроходимые места.
А еще она запрыгивала на стол и качала передними лапами лампу. И охотилась за «мышками» ноутов. И рычала на свое отражение в мониторах.
Зато когда ей хотелось вздремнуть она заваливалась на кровать в спальне, поперек и раскинув лапы. Или на столе у Даши, примяв бумаги и смахнув столбик проектора виртуальной клавиатуры.
— Мяф, — ответила Ларри, прыгая к Даше на руки. Та еле успела бросить ноут на стол. Теперь ей пришлось чесать Ларри за ухом и петь колыбельную.
Зато когда пума уснула с блаженным выражением на котячьей мордочке, Даша с чистой совестью переложила ее на землю и вернулась к записям.
В предположениях Джеральда она ошибки не видела, как не сомневалась, что в разгадке запахов осталось лишь самое несложное: коллекционировать «записки», расшифровывать их и заносить в базу данных.
Но отношение ахрран к своим же «письмам» ее настораживало. Даша всегда считала, что сообщения «К ужину не жди» или «Сходи в магазин» носят информативный характер, а у них содержали предупреждающие нотки. «Не суйся», «Вход только своим», «Моё», «Осторожно, я не сплю».
Кого они боялись? От кого запирали входы в пещеру?
Справа раздался стук, Даша оторвалась от конспектирования своих мыслей и взвизгнула: два ноута лежали на полу, а Ларри невинно каталась в компьютерном кресле, свесив длинный хвост к самым колесам.
— Зачем ты это делаешь? — Даша строго посмотрела на животное, но прогонять не решилась. Во-первых, некуда, а во-вторых, Джеральд просил не обижать котенка, а напротив, обеспечить ему материнский уход и ласку. И о том, и о другом у Даши оставалось мало воспоминаний: каша и пюре, что ли? А из каких фруктов? Или пуме нужны отбивные?
Но еда еще ничего, обиднее оказалось то, что пума напрочь игнорировала посещение туалета, предпочитая трижды в день метить территорию лагеря. По периметру и в серединке, используя ножки столов как столбики.
— Мяв! Мяв! Мяв! — весело ответила Ларри, хватая зубами блокнот.
— Положи! Сейчас же! — Даша быстро соображала, сколько дней труда у нее сейчас пропадет.
— Муррр, — ответила пума, зарывая блокнот передними лапами. — Мявк, — вслед за блокнотом пришла очередь карандашей... Всей пачки сразу.
***
Простить Тарри удалось не сразу. Ленка дулась и пыталась отмалчиваться, но при Аррлихе и Ррахе это было трудновато сделать. Родители так искренне обрадовались, что их мальчик прошел через первое превращение, что Лене вновь стало стыдно. Она-то никакой перемены, кроме внешнего вида, не обнаружила.
Общаться с собеседником, понимая, что все его жесты и привычки сохранились со времени беганья на четвереньках оказалось трудно.
Бесцеремонность, с которой он совал нос в ее вещи, сильно раздражала. Постоянное принюхивание с последующим «переводом» было непонятным, а оттого и неприятным. И больше всего возмущали требования Тарри «Погладь меня по спине» или «Почеши за лопаткой». Ленка пыталась тихонько ускользнуть или объяснить, почему она этого делать не будет, но Тарри мог следовать за ней и упрямо повторять: «Почеши, ну почеши, вон у тебя ногти какие хорошие, нетрудно же».
Детские замашки должны были вот-вот пройти, и тогда Тарри станет столь же ответственным ахрранином, как мама с папой, но пока те разрешали ему все, вплоть до прыганья по Лениной кровати... И ничего нельзя было оставить без присмотра. Ни-че-го. Рраха могла уйти на прогулку с часами Лены, а Тарри запросто цеплял защитную безрукавку и уносился на улицу.
Но Лена постаралась смириться. Если ахрран не переделаешь, то придется измениться самой. Всё свое носить в карманах и слушать трескотню Тарри:
— А что ты задумала? Я тоже хочу такой (нож, ключи, сапоги...) Лена, пойдем гулять?
— Я с тобой уже нагулялась, спасибо.
И эта странное различие в возрасте. Тарри по виду почти ее ровесник, но по возрасту в два раза младше: котята растут быстрее людей.
А речь с каждым днем меняется. Он и эрудированный, и с начальным образованием, но младенческие «Хочу» и «Дай» все еще остаются. Хорошо, что реже и не в такой степени, как в первый день... «А защитную безрукавку дай поносить?» Но все-таки. И вечные приглашения на прогулку...
— Ну давай сходим?
— Зачем? Чтобы снова я куда-нибудь влипла?
— Ты мне нравишься, с тобой весело.
Приехали. Ему весело. Смотреть, как она по ящикам на пузе ползет и в каналах руки-ноги ломает.
— Не пойду.
— Все равно тебе делать нечего...
А заглядывает в глаза он очень умилительно. Такой трогательный, чуть наивный, зато добрый.
Делать и в самом деле нечего, потому он и осмелился сунуться. Вести дневник глупо: не за кем наблюдать, кроме Тарри, в доме-норе уже скучно.
— В трущобы не пойду.
— Я тебя на пастбище отведу. Хочешь посмотреть лам?
— Я пойду, если ты подаришь мне свой ноут, — все последнее время Ленка пыталась скачать с лаптопа информационный контейнер с зеленым копытцем, но к ее глубокому сожалению, технологии не совпадали, и браслет никак не цеплялся к чуду инопланетной техники.
— Бери, — легко согласился котенок. Ленка уже не раз замечала — все Кьярра легко соглашаются на самые невыгодные сделки, в отличие от тех злобных маленьких пум из менее влиятельных семей. Для Тарри и его родителей показать свое бескорыстие гораздо важнее, чем сохранить любые вещи.
До пастбища, которое находилось почти на выходе из города, вела узкая, но хорошо утоптанная тропа.
Ламы оказались похожими на земных: безгорбые мозоленогие с красивыми глазами и мягкой, пушистой шерстью.
Ленка долго разглядывала их, сидя на заборе загона, пока не поняла, что все они очень молоды.
— Еще совсем юные, — пояснил Тарри, который почему-то к забору близко не подходил, — как мы с тобой.
— А где их родители? — спросила Ленка.
— Зачем они им? Траву жевать можно и без родителей. Нет, те только совсем за малышами ухаживают, а потом отправляют сюда. Здесь и школа, и клубы, и дискотека... Пока не подрастут — родители оплачивают их содержание. Вон, смотри, как раз подарки привезли.
Тарри показал на машину, из которой рабочие в спецовках бережно вытаскивали груз. Крупная ахрранка стояла, возвышаясь над ними и уперев руки в бока.
— Аккуратно, вдруг крышка отвалится.
Ленка привстала, держась руками за верхнюю планку забора. Что там за крышка? От игрушечной коляски или еды?
Из машины выносили новенькие ноуты. Красные, желтые, в цветочек...
— Обслуживающий персонал себе их за счет ламят присылает?
— Что? — Тарри нахмурился. — А, нет, такие как мой, с выдвижной клавиатурой.
Ленка открыла рот, но ничего не спросила.
А на обратном пути она ухитрилась свалиться в канаву, правда, в более мелкую, чем та, первая. Ленка принялась отряхиваться, шипя и ругаясь, а Тарри посетовал, что вышел из котячьего возраста:
— Я бы вылизал, — сказал он, чем снова вызвал в Ленке волну отвращения.
— Сама справлюсь, — девочка подошла к скамейке и полезла в карман за мини-дозой очищающего мыла. Прижала к коленке браслет — тот зажужжал с укором, ранка на глазах покрылась серой пленкой.
Где-то рядом послышались сердитые голоса.
Тарри принюхался и ощерился.
— Кто это? — Легка замерла.
— А, так, — никогда еще Тарри не выглядел столь высокомерным. — Доложить на них, что ли... Или утром поумнеют.
Любопытство, конечно, разбирало. Ленка попыталась включить голову и сообразила, что разговор идет из маленького поперечного «переулочка». Как бы ни было толстым переплетение растений в лесу, звук все равно пробивался.
Ленка протиснулась между кустов и всмотрелась в щели.
Тонкая, очень красивая девушка, тихонько плакала, уткнув лицо в ладони. Рядом с ней стоял молодой человек в черном костюме и пытался что-то втолковать. Парень тоже был красив, мягкие движения, вкрадчивый голос. И что-то общее с Тарри. То ли в поглаживании девушки по голове в стремлении пожалеть, то ли уверенные движения, как будто сейчас он как раз этими проблемами и желает заниматься.
Лене не понравился юноша. Был он похож на обманщика или обольстителя. Да и девушка не особо вызывала жалость. Похожа на глупенькую. Но не в этом дело.
Они были разными. Настолько разными, что даже Ленка понимала: что-то в свидании не так.
Оно и не нужно им, и не хочется, и нельзя. А они украдкой все, и как будто в противовес. Только кому или чему? Джульета боится, а Ромео строит козни, им и клановые распри не нужны.
— Загадочно, — прошептал Тарри. — Интересно, долго они еще смогут так ходить? Ведь пумы с ламами не уживаются... Лет триста назад, - Тарри таинственно округлил глаза, - ламы нашли способ, чтобы у лам и пум могли появиться дети, и теперь из-за них в любой семье пум может появиться…лама. А это - жуткий позор.
Ленка оторопело посмотрела на него. Все, что она запомнила из вводной лекции «Межрасовое скрещивание», укладывалось в два слова: «Не бывает».
— И что… для других рас тоже можно? И для людей?
— Вот уж не знаю, — равнодушно бросил Тарри.
***
Джеральд вспоминал разговор с человеком, которого все ученые называли «Полковником» — хотя он мог быть и генералом, и майором, но точно не штатским.
В одну из прежних встреч военный объяснял, что мы ни в коем случае не должны, что обязаны, что не имеем права и что все человечество, черт бы его побрал, в едином порыве — гладкие, обтекаемые формулировки, стандартная чушь. Все это казалось в тот момент Джеральду обычной тягомотиной, которую нужно выслушать и подписать для того, чтобы его допустили до самой интересной в мире работы.
Но вечером Полковник вышел на связь и потребовал от Джеральда, чтобы он любым способом и как можно быстрее выяснил три вещи: как организованы военные силы ахрран, каким образом делается лекарство для регенерации и есть ли среди ахрран те, кто может единолично принимать решения.
Джеральд, естественно, послал его к дьяволу — для него, прихожанина англиканской церкви, это было равносильно самому ужасному проклятию, но Полковник спокойно прокомментировал:
— Вы единственная семья, добившаяся стойкого контакта, на двух других континентах ахрране по разным причинам отказались с нами сотрудничать и потребовали от нас убираться вон. Есть все признаки того, что и ваш контакт — ненадолго, эта цивилизация слишком зациклена на себе, и при этом очень талантлива — они уже научились блокировать наши спутники, и, я уверен, при желании может выйти в космос и составить нам конкуренцию. К сожалению, наши бюрократы не позволят нам принять превентивные меры, но мы должны хотя бы собрать информацию, которая позволит впоследствии человечеству выжить. Вы должны сделать все возможное. Ради Земли.
— Идите к дьяволу, — повторил Джеральд, правда, гораздо менее уверенно.
— Вы готовы принять ответственность за сотни тысяч смертей? — поинтересовался Полковник, и Джеральд сдался:
— Я всего лишь лингвист, почему бы вам не послать сюда спецназ?
— Вы внесены в их базу данных, ни один спецназовец не может выйти с территории космопорта так, чтобы аборигены не начали его вести десятками приборов. А вы — почти свой для них, правда, неизвестно, насколько надолго.
— Но у них моя дочь, я не могу рисковать!
— Детей они не трогают в любом случае. Расплачиваться, если что-то случится, будете только вы с женой — у аборигенов семейная пара разделяет ответственность за поступок любого из супругов. Усугубляется положение тем, что котенок, находящийся у вас в гостях, — действительно дочь хозяев. Постарайтесь не выходить на связь без большой необходимости — мы не знаем возможностей аборигенов…
***
Джеральд еще в гостях у Кьярра окончательно сформулировал для себя — ахрран нельзя просить, им надо говорить о своих намерениях как о свершившимся факте, это многое объясняло и в их современном языке, и в запаховом письме.
И если они воспринимали его как хоть немножко авторитетного человека, то помогали до того момента, пока он не совершит явной ошибки.
— Ларри, сейчас мы пойдем туда, где у вас делают лекарства, — безапелляционно заявил Джеральд.
Большой котенок попытался вылезти из старого рабочего комбинезона, отданного ему на погрызение. Со второй попытки это ему удалось, и из штанины показалась умная усатая мордочка.
— И ты нас проведешь туда, — согласилась с мужем Даша, которая прошла через не менее сложный разговор с Полковником.
Ларри перевернулась на спину, отталкиваясь когтями от плотной ткани комбинезона, и, извиваясь, вылезла наружу.
Хвост поднялся вверх, чуть подрагивая от азарта. Ей ни на миг не пришло в голову усомниться в решениях взрослых. Она рассматривала это как особое доверие и интересную игру.
Они ехали на узком гусеничном скутере и поворачивали туда, куда смотрела Ларри, крутящаяся подобно стрелке компаса. Чуть больше, чем за час, добрались до громадного поля, ограниченного шикарной живой изгородью — там довольная Ларри спрыгнула со скутера и занялась простенькой забавой «поймай свой хвост».
Джеральд растеряно сошел с водительского места, его плечи опустились — конечно, он сразу понял, что ни выяснить численность местных войск, ни узнать о расположении их командования ему не удастся, он все-таки не шпион. Но могло получиться разведать что-нибудь о лекарстве.
Через пару минут, когда Даша уже собиралась высказать мужу все, что она думает по поводу его гениальных идей, сквозь изгородь протиснулась невысокая молодая женщина, а за ней пугливо выглянула маленькая лама.
— Ыххуух, — сказала она.
Это не тот язык, на котором общались с ними Кьярра.
— Дикие какие-то, общего языка не знаете? — возмутилась женщина. — Может с вами запаховым разговаривать?
Это звучало как: «Вы что, только матом умеете?»
— Мы вас прекрасно понимаем, — наиграно-ласково ответила Даша. — А можно к вам?
— Это закрытая территория, — презрительно фыркнула женщина. Лама из-за ее спины мекнула, вроде как рассмеялась. — Девочка, ты кто?
Ларри вильнула пару раз хвостом.
— Кьярра? Ну надо же, какие милые кошечки иногда забредают в такие дикие места! Я сейчас свяжусь с твоими родителями.
***
Тарри потрясенно смотрел на Ленку. Девочка пожала плечами:
— Вообще-то считается, что люди произошли от обезьян, хотя это и не доказано окончательно.
— И вы… Значит, вообще не переходите? То есть, такими и рождаетесь? Ужас какой! Ведь прямоходящие женщины не приспособлены для рождения детей! И не можете перекинуться, если серьезно заболеете?
Ленка передернула плечами:
— Мы привыкли, у нас всегда так было.
— Это точно не болезнь? — Тарри чуть отсел от Ленки.
На высоченное дерево девочка влезла довольно легко — она с детства любила такие приключения, а Тарри предположил, что она точно не лама. Наверное, просто немножко недоразвитая пума. На что Ленка легко выдала страшную тайну о том, что земляне вообще не знают перехода, а так и рождаются людьми. И что нет, она не пума, не лама, не кролик, не крокодил и вообще!
Между деревом и полем на громадной скорости пронесся серый автомобиль.
— Так, это наши, — Тарри ловко спрыгнул, отталкиваясь руками и ногами от ветвей, и через мгновение был внизу. — Давай быстрее, Еррна!
— Я так не могу, — жалобно протянула Ленка, у нее спуск занял пару минут.
Потом они побежали. Девочка уже двадцать раз пожалела, что выпросила ноутбук и сунула его в свой рюкзачок — хоть и не тяжелый, но перевернувшийся острым углом к спине, он жутко мешал.
***
— Ну помоги мне! — Даша повалила женщину в зеленом комбинезоне со значком-копытцем и пыталась зафиксировать ее. Противница отбивалась почему-то не руками, а коленями непропорционально длинных ног. — Говори, где лаборатория!
— Даша, ты что, — причитал Джеральд. Из изгороди пугливо следила за ними маленькая лама, готовая в любой момент отскочить и помчаться, с другой стороны также напряженно смотрел котенок.
— Тряпка… — тяжело дыша, пробормотала Даша. — Ради человечества… Ради наших детей… Если бы не я… ты бы никогда… здесь не оказался… так бы и сидел… в своей библиотеке… у экрана…
— Даша, отпусти ее, — Джеральд наконец решился, и попробовал оттащить жену от ахрранки.
На мгновение клубок из двух женщин распался, но обезумевшая микроэлектронщица вырвалась, подсекла из положения лежа мужа, и с новыми силами вцепилась в свою противницу.
Ларри, осознав, что Джеральд дерется с Дашей, удивленно открыла пасть, а напротив нее, пораженная тем же, упала на пятую точку маленькая лама.
С легким скрежетом у места схватки остановилась громадная машина, из нее выскочили Аррлих и Рраха, но едва поняли, что происходит, отступили на шаг, а потом еще на один.
Джеральд опомнился первым. Потирая разбитый нос, он выбрался из кучи и тихо произнес:
— Простите нас, пожалуйста…
— Тряпка! — заорала Даша, а потом отпустила противницу и громко заревела.
— То, что вы напали на… Аинсси, если не ошибаюсь? — аристократично поведя носом, уточнил Аррлих, — это можно понять. Пум из низших семей вообще не выпускают из города, они слишком агрессивны по отношению к ламам и не могут сдержать своих инстинктов. А вот то, что дрались между собой — этого я не понимаю.
— Это отвратительно, — скривилась Рраха. — До нас доходили слухи, что у вас, землян, семья — это что-то жуткое, но мы не верили. А еще сегодня мы узнали, что вы так и рождаетесь людьми.
— Может быть, вы выше нас на ступенях эволюции, — абсолютно без перехода продолжил ее мысль Аррлих. — И тысячи, если не сотни тысяч лет как уже не перекидываетесь.
— Но мы не хотим прогресса такой ценой, — Рраха подошла к Ларри и взяла дочь на руки.
Ахрранка, на которую накинулась Даша, поднялась с земли и кивнула, словно соглашаясь разом со всем сказанным. И с тем, что агрессия землян против нее в порядке вещей, и с тем, что такая эволюция им не нужна.
Вдруг Аррлих кинулся к Ррахе. Она сама еще не поняла, что происходит, как муж выхватил у нее из рук Ларри и мягко опустил котенка на землю.
— Начинается! — воскликнула Аинсси, а затем несколькими непонятными словами отправила маленькую ламу куда-то прочь.
А Джеральд и Даша потрясенно наблюдали, как Рраха с искаженным лицом опускается на колени — а ее лицо и руки, единственные открытые части тела, постепенно покрываются густой шерстью и трансформируются в кошачью морду и лапы.
***
Бежать пришлось долго. Тарри не оставлял Ленку, хотя мог легко ее обогнать. Девочка проклинала по дороге все: прогулянные уроки физкультуры, тяжелый рюкзак, психологию ахрран, которые не понимают отказов. А еще ксенопсихологию, которую она как дура изучала, и теперь должна бежать за мальчишкой, который недавно был котенком. Бежать и не сбавлять шаг, потому что остановка будет для него ударом.
Она никогда не бегала на марафонские дистанции, и сейчас, после сорока минут бега не просто задыхалась, а боролась с жутким пожаром в легких.
Поэтому она не сразу поняла, что произошло. Аррлих держал совсем маленького, не больше кулачка, котенка, но смотрел на руки Джеральда, где заходился криком обычный — если не считать микроскопических размеров — человеческий ребенок.
Неподалеку лежала в глубоком обмороке Даша, а между ними на чистой простынке жалобно подвывала большая пума.
И внутри всего этого безобразия крутилась с потрясающей скоростью молодая женщина с глубокими карими глазами, успевая что-то проверить у новорожденных, крикнуть что-то Джеральду, погладить лежащую пуму…
— У меня могла родиться пума, — грустно произнес Аррлих. — При очень неудачном стечении обстоятельств могла родиться лама. Но беспомощный человеческий детеныш не мог ни при каких обстоятельствах. Даже если и были какие-то сомнения, то сейчас их нет. Люди, вы отправляетесь прочь с нашей планеты!
***
Челнок причалил к орбитальной станции. Первыми по стыковочному переходу прошли Джеральд и Лена, за ними — мрачная Даша, вот уже больше суток не разговаривающая ни с дочерью, ни с мужем.
— Быстрее, быстрее, — поторопил их Полковник. — У нас осталось шесть дней на эвакуацию, надо вывезти оборудование и людей, прибывавших сюда все эти месяцы чуть ли не каждый день!
На станции царило уныние. Незаконченные проекты, невыплаченные премии, разбитые надежды словно плотной пеленой накрыли все вокруг.
Все перемещались, опустив плечи и еле волоча ноги, избегая встречаться взглядами друг с другом.
Потенциальные союзники превращаются во врагов.
Лекарство для регенерации потеряно. Бальзам, восстанавливающий за считанные дни любые повреждения, иногда даже вытаскивающий людей из лап смерти. Бальзам, спасающий хоть от ядерного реактора, хоть при падении со скалы.
Едва семья Смитов расположилась в своем отсеке, Даша вышла наружу, постаравшись хлопнуть дверью, но та мягко вошла в паз.
— Ушла? — с нетерпением поинтересовался Джеральд. — Доставай!
Ленку не надо было уговаривать. Она тут же достала из рюкзака инопланетный ноутбук, раскрыла его и набрала пароль.
Высветился город. Ленка повела шариком, трижды, с разной силой, сжала его. По экрану поплыли символы.
Джеральд тут же вбивал их в свой ноутбук, в котором хитрая программа переводила инопланетные слова:
«Мне тоже жаль, Еррна. Кстати, братец вроде бы выживет — ламы утверждают, что на редкость здоровый. Скорее всего появился из-за шока».
— Пиши, — скомандовала Ленка, — Тарри, ты должен найти способ прилететь ко мне в гости.
Джеральд набивал сразу на инопланетном ноутбуке. И только отправив сообщение, он опомнился:
— Это же императив, он же сделает это!
— Конечно, — Ленка холодно улыбнулась. — В отличие от вас, я нигде не облажалась.
«Я прилечу к тебе».
— Контакт будет, я позабочусь об этом, — девочка улыбнулась еще раз.
У нее оставалось две тайны, первая — секрет регенерационного лекарства в файле с ярлычком-копытцем и вторая, которую она никому не откроет.
Потому что вторая — это то, что Тарри ей очень нравится. |
Рассказ открыт для комментариев