Сегодня я понял, что ненавижу желтый цвет. Причем любого оттенка: даже одобрительно–лимонная полоска химического анализатора (мол, кушай инопланетную рыбку, отравиться – не отравишься, но живот болеть будет) стал раздражать меня, как красная тряпка – быка. Правда, этот крупнорогатый скот приходит в ярость вовсе не от цвета, а оттого, что у него перед носом кривляется клоун с плащом и не дает насладиться вкусной травкой. Но это мелочи. Несчастное животное хотя бы могло попытаться боднуть недруга, а у меня существовал один способ избавиться от надоедливого явления – утопиться, благо воды вокруг было много. Даже очень много. Настолько, что кроме нее в наличии имелся лишь я на своем ветхом плавсредстве. Три на пять метров – вот и вся свобода.
Уж не знаю, каким образом океан на этой планете приобрел столь нестандартный окрас: растворенные соли тому виной или микропланктон, но вид желтоватых волн высотой в ладонь вызывал стойкие ассоциации с детским питанием. Всякие яблочные пюре и обогащенные витаминами соки обладали таким же невнятным оттенком. И еще, все ведь знают, что делают малыши с заботливо запихнутой в них едой? Правильно, отправляют её обратно в виде цветных слюней. Вот и мне сплюнуть хотелось, или еще чего похуже.
Подобное реакция возникала еще и потому, что заняться мне было категорически нечем. Книги, имеющиеся в количестве аж двух штук, являлись типичнейшими образцами жанра «справочники» и приводили в уныние быстрее всяких детских пюре, тьфу, то есть морских просторов. Добывать пропитание я не видел смысла: запасов обезвоженных продуктов хватило бы еще на год, а то и на два. Никакой аппаратуры или электроники, за которой нужно следить или ремонтировать, у меня не имелось – все затонуло. Плавать не хотелось. От скуки даже пытался сложить пару стихов, но все мои творческие муки обрывались на второй строчке. Другой рифмы, кроме «кровь - любовь», на ум не шло. Ну и «морковь» еще.
Поэтому приходилось мне коротать время, лежа на аварийном плоту, и тупо глядеть в небо. А оно, как в насмешку над океаном, могло похвастаться какой-то нереально-густой синевой. Огромный колокол небес просто звенел первородной синью. Мне только и оставалось, что вслушиваться в него и ждать появления атмосферных зондов, или с помощью чего там спасатели ведут поиски.
Вот черт, сегодня же забыл сделать пометку. Лениво перевернувшись на живот, я потянулся за ножом. Через минуту на стальном подлокотнике кресла, в тени которого проходил мой отдых, появилась пятьдесят девятая царапина. Завтра два месяца. Желания отмечать круглую дату почему-то не возникло.
Скорее бы наступила ночь, тогда можно было бы вернуться к последнему достойному занятию – астрологии. Так вроде в древности называлась астронавигация, когда за звездами наблюдали без всяких приборов, а считали на пальцах. Вот как я сейчас. А что делать? Мне даже писать нечем. Вырезать формулы на единственном средстве передвижения побаивался – черт его знает, как он на плаву держится, вдруг потоплю случайно, проткнув что-нибудь нужное. Кресло я уже все покрыл вычислениями в столбик и интегралами. Конечно, существовал еще один способ написать что-нибудь, но даже упоминать о нем не стоило.
В итоге оставалось просчитывать все углы и проекции в голове, определяя хотя бы примерно сектор, куда меня занесло. Дисбаланс в двигателе, а тем более во время межпространственного прыжка – штука суровая. Уверенным стоило быть только в одном – нахожусь я по-прежнему в Млечном Пути. Долететь до соседней галактики еще никому не удавалось, и быть первым в таком деле меня что-то не очень тянуло. Но ничего, не зря семь лет в университет ходил, как-нибудь соображу, куда закинуло звездолет. А может, и нет. Сомнения в собственной профпригодности все-таки имелись – только полный простофиля не заметил бы брак в двигателе и попался на вранье продавца подержанным транспортом: «Да у неё пробег всего полтора килопарсека… да срок заводской гарантии еще не кончился…». Вернусь – дам ему в зубы и, заодно, бывшему владельцу. Одному – чтоб не врал, другому – за то, что сам не улетел на «практически новой» яхте к черту на кулички. Да и я хорош: не терпелось получить свою тачку, купленную на кровно заработанные деньги. Даже рубля у родителей не взял. Ни о чем не думал, кроме того, как поскорее за штурвал сесть.
Ну и ладно. Вычислю координаты, найду в справочнике планету и пойму, как доплыть до человеческих поселений. Мое-то положение на планете стало известно на следующий же день - по солнцу легко ориентироваться. А перебирать все три тысячи описанных миров в поисках подходящего по приметам – бессмысленно. В первой же сотне списка я нашел семь таких, где в разделе «география» стояло девять к десяти в пользу воды, конечно. И ничего про ее цвет. Хотя точно знал, что на одном из этих миров она имела стойкий салатовый оттенок. Лично там бывал на отдыхе с друзьями. И непривычный окрас волн тогда меня вовсе не бесил.
Ну, а пока мой летучий голландец прочесывал водные просторы в поисках единственного маленького клочка земли, замеченного мной перед падением. Гордо реял парус, сделанный из парашюта. Мне оставалось только надеяться и уповать на удачу. Найти иголку в стоге сена? Легко. А вот отыскать островок в океане размером с полушарие (может и еще больше, другую-то половину планеты я не видел) - это задача.
***
Рыбы немного нервничали. Они не чувствовали ничего опасного вокруг себя, но инстинкты заставляли весь косяк беспокойно дергаться из стороны в сторону. Это забавляло его. Он неторопливо подбирался к ним, наблюдая за метаниями добычи. Просто подплыть и схватить ближайшую – слишком скучно. В любой охоте должна быть интрига, азарт. Его пища обладала реальным шансом остаться живой, если бы бросила все и убралась подальше. Он не обиделся бы – в том и состоял весь интерес игры. Но нет, дрейфующие бурые водоросли оказались аппетитным обедом, и жертва оставалась на месте, несмотря на постоянное ощущение тревоги. Ему было слышно, как рыбкам вкусны растения. Пускай полакомятся своей едой, а он закусит ими. Они даже не видели хищника, хотя временами таращили круглые глаза прямо на него. Этот любитель дичи умел заставить добычу считать, что его будто бы и нет.
Подкравшись совсем близко, охотник стал баловаться с глупыми рыбешками: касался легонько одну из них и потешался, смотря, как перепуганная этим добыча выписывает смешные кренделя. В конце концов, ему это надоело, и четыре его шустрых щупальца проворно обхватили самую жирную из рыб. Все остальные сардины, как брызги, разлетелись кто куда. Но они его уже не интересовали, и, плотно подкрепившись, рыболов поплыл дальше.
Как всегда после еды, настроение у него стало озорным. Найдя крупное скопление невкусных рыб, он принялся пугать их образами других хищников: они шарахались то от атакующего клина барракуд, то от громадной пасти кашалота, в реальности опасного и для самого шутника. Маневры серебристой тучи веселили его. Он даже пробовал придать этому косяку какую-то определенную форму, заставляя их видеть угрозу с разных сторон. Играть с этими рыбами было просто – от них не слышно ничего, кроме желания есть и страха.
Через некоторое время охотник решил сменить занятие и нырнул на дно. Там он, взбаламутив щупальцами песок, дождался явившихся скатов, которые привлекла активностью на дне, и забросал их специально собранными для такого случая камнями. Разочарованные визитеры обиженно взмахнули крыльями-плавниками и убрались от виновника переполоха подальше.
Успокоившийся хищник с достоинством вынырнул из созданных им песочных облаков и двинулся в произвольном направлении, надеясь найти там новые приключения. Сейчас ему хотелось просто плыть вперед, ощущая, как вода струиться вдоль тела, делать внезапные виражи и закладывать мертвые петли. Иногда он даже вылетал в воздух на полной скорости, после чего с шумом и брызгами плюхался обратно.
Жизнь была легкой и свободной, пища - вкусной и доступной, а враги – медлительными или глупыми.
***
Допустим, я со своего плота вижу километров на пять. Скорость плота пусть будет около десяти километров в час, вряд ли больше: все два с половиной прошедших месяца здесь стоял почти полный штиль – в этом есть плюс, так как бурю на моем судне не пережить, но вот только и не уплыву такими темпами далеко. Тогда сколько мне придется бороздить этот океан в поисках острова?
От появившихся перспектив меня передернуло. Ну уж нет, скорее бы покончить с расчетами и узнать, где здесь живут люди. Планета явно годилась для колонизации. Нужно просто понять, в какой стороне находиться главная суша. А пока буду искать остров.
- Остров, остров, островок,
Невелик ты, но далек.
Проговорил я родившееся двустишие и издал нервный смешок. Вот и поэзия полезла. Не к добру это. Последнее время начал замечать, что все чаще говорю сам с собой. Чтобы не спятить, пел до хрипоты все известные песни, после чего болело горло и приходилось много пить.
В который раз принялся проклинать тупых конструкторов: вместо того, чтобы обеспечить плавучесть спасательной капсулы, они предусмотрели выброс пилота с некоторыми средствами к существованию. Вот именно, что некоторыми: только пища, медикаменты, фильтры для воды и еще кое-какая мелочь. А средства связи, оружие и все прочее благополучно затонуло вместе с аппаратом. Вернусь домой, найду этих … гадов и им тоже дам в зубы. Скоро список надо будет составлять, чтобы не забыть всех, кого мне придется «осчастливить».
Дом… как там родители, наверное, с ног сбились искать меня. Сестренка, может, даже свадьбу отложила. А ведь так хотелось покрасоваться на личной яхте… Говорил же мне отец: «Не спеши, Пашка, успеешь еще себе корабль купить, а пока в дело деньги пусти, жилье найди». Черт, а я к тому же разругался с ними незадолго до полета. Словами бросался… Они теперь не простят себе этого. И того, что не помешали мне приобрести эту рухлядь. И я себе не прощу…
Круиз наш со Светкой так и не удался. А ведь с прошлого лета планировали, мечтали, как это будет здорово: только мы вдвоем, ну может быть, еще Олег с Ириной – лучшие друзья как-никак. Слетаем на Землю, потом на курорт какой-нибудь, затем на сафари… Димка теперь своего не упустит – первым утешать Светку кинется, козел. Его тоже надо будет занести в очередь на раздачу «слонов». Давно собирался доступно объяснить ему, чтобы отстал от моей девушки. И со Светой говорил на эту тему, а в ответ – он друг детства, учились вместе… Для нее-то Димка может и друг, а она для него - нет. Все, вернусь – предложение сделаю. Если вернусь, конечно…
- Стоп, - вскочил я. Не «если», а «когда» - это просто вопрос времени. Но под ложечкой неприятно засосало. Чтобы не думать об этом, надо себя чем-нибудь занять. Приняв упор лежа, начал отжиматься. Десять, двадцать, еще… До изнеможения…
***
Больше всех его забавляли лобстеры. Они были такими глупыми и податливыми, что с ними можно творить все что угодно. Сначала он заставлял их собираться горкой, после чего кидал в них камни. Эти существа так смешно разлетались в стороны, что охотник вновь и вновь делал из них кучу и разбивал ее. Панцири были достаточно крепки и камни не наносили им ран. Через некоторое время последовал приказ лобстерам выстроиться друг за другом и передвигаться таким строем, описывая заковыристые линии. Но и они рано или поздно наскучивали, и ему приходилось оставлять бедных ракообразных в покое.
Вот и сейчас лобстеры наконец надоели хищнику, и, бросив развлекаться с ними, он отправился дальше, внимательно вслушиваясь в окрестности. Где-то недалеко голодная акула охотилась на юркого осьминога, пытаясь захватить его пастью. Головоногий не давался и в один удобный момент выпустил струю едких чернил в рыбу. Та поперхнулась, а когда снова принялась искать добычу, то ее и след простыл: осьминог спрятался среди кораллов и изменил расцветку, внимательно следя за обидчиком. Акула еще немного покружила рядом и уплыла, почти сразу забыв про свою жертву.
Ему захотелось подразнить ее образом ускользнувшей добычи, но он вдруг услышал, как приближается опасное существо. Это была крупная рептилия, попадаться которой ему не хотелось. Такие создания, как она, не воспринимали никаких образов, посылаемых охотником, и думала намного сложнее, чем любая рыба. Решение имелось только одно – убираться отсюда поскорее.
Когда он уплыл достаточно далеко и только начал замедлять ход, как послышалось нечто странное. Сначала охотник остановился – то, что доносилось до него, было пугающе незнакомо. Но любопытство перевесило осторожность. Заинтересовавший его объект находился близко, и стал слышен только сейчас из-за бегства от рептилии.
Подобравшись достаточно близко, он смог разглядеть его. Оно обладало размерами, раза в два превосходившими странствующего хищника, и совсем не пахло живым существом. А мыслей у него имелось так много, как охотник еще нигде не слышал. Даже собственные родичи не думали такими густыми косяками. Но и кроме них было что-то непривычное – эхо от старых мыслей, и в таком количестве, что и не рассмотришь все за один раз.
Невольно он начал углубляться в них – всплывали непонятные образы, картины и виды. Они все были чужды ему, но почему-то притягивали и манили. Там звучало эхо про такие же создания, про то, что оно делало раньше и то, что знало. Любознательный странник решил послушать свои мысли, но нашел, что их меньше: какие рыбы вкусные, над кем можно позабавиться, а эхо про сородичей и вовсе оказалось слабеньким и почти незаметным. Он загрустил и решил некоторое время поплыть рядом с необычным существом, которое никак не реагировало на его присутствие, и послушать побольше его странных мыслей – слишком они были интересны.
.
***
Нервно покачиваясь, я сидел на корточках и смотрел на вечернюю зарю. Это впечатляло: багровеющее солнце медленно окуналось в океан, озаряя его тысячами цветов и посылая в небо пламенный букет. Никогда в жизни еще не встречал столько закатов, как на этой ненавистной планете. Природа будто бы откупалась от меня, даря мне невиданные картины, взамен украденной свободы.
Сегодня я все-таки сорвался. Истерика била меня целый день. Я корчился, лежа на плоту, метался, выкрикивая проклятия, взвывал к небесам и рыдал. Это несправедливо. За что, за какие грехи, мироздание подарило мне эти муки. Разве я обидел кого-нибудь, убил или ограбил. Кому сделал плохо? Пускай и не творил добро направо и налево, но зла точно не делал. Ведь так нельзя. Просто так, из-за нелепой случайности обрекать человека на одиночество, изгонять из привычной для него жизни.
Отметки за каждый прожитый день приходилось теперь делать металлическим краем ящика с продуктами. Нож-то в запале выкинул, чувствуя, что могу сделать с собой что-нибудь. Ну и ладно, так даже лучше. Умру от голода, или от жажды, когда фильтр выйдет из строя. Утопиться у меня точно не получиться – не хватит силы воли.
Солнце, наконец, скрылось, хотя край неба по-прежнему сохранял свое великолепие. Еще пару ночей и я определю координаты. А пока надо искать остров. Во что бы то ни стало.
***
Охотник впал в уныние. Ему больше не хотелось забавляться с рыбами или кидать камни в лобстеров. Эти занятие больше не казались такими уж интересными, как раньше. Всю предыдущую жизнь заполняли похожие одна на другую игры и кормежка. Там не было ничего нового, и все повторялось по кругу раз за разом.
Сейчас он плыл под дрейфующим объектом, который вроде бы до сих пор и не заметил незваного спутника. Хищник не мог решить, что ему делать дальше. Все, чем он занимался до этого, стало каким-то глупым и несмешным. Ему хотелось найти себе новое, по-настоящему стоящее увлечение.
Да и вообще, какой-то бессмысленной получалась его жизнь - однообразное веселье, а в конце рано или поздно его бы съели так же, как он ест рыбу. И все?! Надо что-то изменить, найти нечто такое, от чего исчезла бы давящая бесцельность.
***
На душе почему-то стало легче. Темный груз отчаяния уже не давил, и оптимизм снова вернулся в мою жизнь. Так то лучше. Несколько месяцев или год – какая разница? этот несчастный остров обязательно найдется.
Я встал и подошел к краю плота. Сегодня дул неплохой ветер. На море сложно оценивать скорость – глазу не за что уцепиться, и временами кажется, будто весь мир замер, и я стою посреди него. Или лечу? Неважно. Главное – это чувство свободы. Непривычное, почти забытое ощущение. Раньше меня все время что-то давило, заставляло, принуждало. Нужно было учиться, работать, общаться с друзьями. Даже все развлечения и отдых стали каким-то обязательством, нормой общества, законом. У всего имелась строгая цель и мотивация. А зачем?
Разве не лучше дышать полной грудью, быть освобожденным от всего и ловить губами вкус ветра. Можно делать все, что захочешь. Мир состоит не только из того, что создал и чем пользуется человек, он гораздо глубже и шире, нужно научиться видеть это – и тогда мироздание откроется тебе.
Я могу нырнуть вниз и найти там удивительных рыб. Не понятно как, но я знаю, что подо мной плывет стайка каких-то килек. А там дрейфуют ажурные медузы. Можно поиграть с ними или напугать. На самом дне живут причудливые моллюски. И уверен, что, если хорошо поищу, найду среди них жемчужину. Стоит только захотеть.
***
Грусть все больше одолевала охотника, по-прежнему следующего за странным созданием. Он никак не мог выбрать, куда ему следует плыть дальше. Впервые в жизни решение давалось с таким трудом.
А еще ему стало очень одиноко: ведь совершенно никому во всем океане не было до него дела. Даже сородичи не обратили внимание, если бы он внезапно исчез. А почему-то хотелось, чтобы кто-нибудь хороший плыл рядом, тот, кто поможет и спасет в трудный момент, с кем можно поиграть – вдвоем не так уж и глупо шутить над рыбами. Но ни одно живое существо не думало о нем. Они все относились к хищнику совершенно равнодушно, кроме тех моментов, когда он собирался перекусить кем-нибудь.
Интересно, а это необычное существо, что передвигается у самой поверхности, будет думать о нем? Вопрос взволновал хищника. Иметь такого необычного спутника было бы здорово. Но оно пока не замечало его, продолжая степенно двигаться в прежнем направлении.
Недалеко стало слышно кита. Он подплывал ближе, явно заинтересованный большим медленно плавающим объектом. Плохо. Киты - неторопливые создания, но их бронированные бока были надежно защищены от вражеских зубов. А еще эти гиганты заглатывали все, до чего смогут дотянуться.
Охотник не желал, чтобы его спутника съели, поэтому принялся внушать киту, что здесь дрейфует стая маленьких хищных улиток. Опасности для больших животных они не представляли, но, впившись в бока, могли долго грызть кожу.
От кита послышалась разочарованность. Тот не хотел, чтобы его облепили мелкие кровососы. Обычно гиганты не верили посылаемым образам, они вообще отличались большим умом, но сейчас охотнику повезло.
Раньше его эти здоровяки приковывали его внимание. Они любили собираться в огромнейшие стаи и всплывать на поверхность, касаясь друг друга боками. Зачем это делалось, хищника не особенно волновало, но в такие моменты вокруг них много чего происходило, и развлечений хватало с головой.
У странника возникла идея: а что, если доплыть до края? Ведь должен же быть где-то край или везде то же самое, что и здесь. И откуда вообще все это взялось?
***
Пальцы дрожали. Я с диким волнением перелистывал страницы каталога миров. Координаты найдены, осталось прочитать описание планеты, и в путь! Так, вот нужная страница. Принялся читать вслух:
- Название планеты – Желтая, - дурацкая улыбка сама собой появилась у меня на лице. Правильно, как бы ее еще назвала команда звездной разведки. Неоригинально, но чего от них ждать. – Дата открытия – неинтересно… Атмосфера и белковая жизнь – все в пределах земной нормы… Население – не колонизирована, постоянной исследовательской базы построено не было…
Сердце пропустило один удар.
- География – полностью покрыта водой… Как это полностью? А остров? - во рту пересохло. – В ближайшие сто лет освоение не планируется ввиду сложности постройки плавучих сооружений.
Справочник выскользнул из рук и плюхнулся в воду.
- Не колонизирована… Не может быть, я же видел остров… я его видел… видел этот чертов остров… - я попытался встать, но ноги не слушались, в глазах потемнело, и поверхность плота ударила меня по лицу.
***
Существо страдало. Охотник чувствовал это. Боль появилась у этого создания внезапно, будто его кто-то укусил. Однако это были не совсем те ощущения, когда тебя пытаются съесть. Уж он-то точно знал, не раз вслушиваюсь в то, что испытывали всякие рыбы при укусах. За все время, пока они плыли вместе, мысли неспешного пловца так и не стали ясны до конца, но надежда понять все, что ему было слышно, не пропадала. И еще хищнику не хотелось, чтобы его спутник испытывал боль.
Охотник решился и начал внушение, принуждая это необычное животное избавиться от того, что доставляет ему мучения. Влиять на его мысли приходилось с невероятным трудом, но он приложил все силы. И у него получилось. Через некоторое время стало ясно, что существо больше не будет испытывать такой боли. Хищник очень обрадовался этому. Ему было приятно сделать что-нибудь хорошее. Какое необычное и новое чувство…
И тогда странник принял решение – теперь он будет постоянно сопровождать медлительного друга. Друг… Откуда все это взялось? А раньше и не знал, что это такое. Как сложно и интересно стало жить с появлением этого существа. Но теперь ясно, что ему делать дальше. Он будет плыть за другом.
***
Почему-то немного болела голова. Поднявшись, я размял затекшие конечности. Странно, когда только успел задремать. В такой прекрасный день нельзя спать. Свежий бриз бил в лицо, и захотелось раскрыть несуществующие крылья и полететь вперед – не важно, зачем и куда. Главное – туда, где небо поднимается из морских глубин.
Попрыгав по плоту и помахав руками, я прокричал что-то вдаль и улыбнулся солнцу. Как легко и хорошо. И нечего не мучает. Хотя нет. Мне вроде нужно что-то сделать. Но что именно? Некоторое время перебирал воспоминания, но ничего дельного так и не нашлось. Только какие лица, события – все ненужное и пустое. Не стоило даже тратить силы на это.
Внезапно захотелось свежей рыбы. Причем сначала поймать ее самому, своими руками, потом поиграть с ней и только затем съесть. Окинув взглядом вещи, я не нашел ничего такого, с помощью чего смог бы порыбачить. Надо будет смастерить снасть.
- Ну и ладно, - отложил это на потом и сел на край плота, свесив ноги в воду и окидывая взглядом горизонт. Странно - на небе ни одной птицы. Откуда-то возникла уверенность, что обязательно должны быть пернатые создания. Этот вопрос занимал меня целых полчаса, но так и не найдя ответа я забыл про него.
Интересно, а что мне все-таки делать дальше. Ведь необходимо что-то делать! Или нет? Легкость на душе сменилась какой-то тоской и сосредоточенностью. Наверное, все не так просто, и нельзя только сидеть на плоту и смотреть на океан. Кроме этого есть еще кое-что. Но это кое-что ускользало от меня.
Цель, понял я. У каждого человека есть цель. Пускай он ее и не осознает и даже не задумывается о ней, но она всегда существует в его жизни. Цель – как маяк в море. Приближаться опасно – разобьешься об скалы, но и терять из виду тоже нельзя. Вот и приходится плыть от одного маяка к другому, то подходя вплотную, то отдаляясь от него. Так все устроено.
И тут как озарение всплыло:
- Найти остров.
Я должен найти остров. Обязательно.
|
Рассказ открыт для комментариев