|
|
|
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
- Странно, чертовски странно, - пробурчал Легоста. Нахмурившись, он вгляделся в приборы. А потом, как бы не доверяя собственным раскосым глазам, встал и протёр экран тряпкой. - Нет, ничего не понимаю. Тут новое дело, капитан. Планета с обратной силой тяжести. То есть…с обратно-пропорциональной. Первый раз такое…За счёт чего?.. М-м-м… Он приподнялся, пожал плечами, попытался что-то сказать, помычал снова, но так и не найдя ответа, развёл руками. И вопросительно посмотрел на меня. А я что?.. Ну да, я – капитан. И между звёзд поплавал, но такого тоже пока не встречал. Поэтому оглядел команду с присущей мне строгостью, качнулся на каблуках и, развернувшись, двинулся на мостик. А остальные - с опаской - за мной. В общем, мы так и не смогли приземлиться. И ландшафт - чудный, немного пугающий и, конечно же, неземной - расположился над нами, радуя глаз разноцветной мозаикой, состоящей из оттенков белого, алого и зелёного. Сгрудившись на смотровой площадке, мы устремили взгляды вверх, не в силах оторваться от прекрасного пейзажа. И поверьте, там было на что посмотреть. С поверхности, скрытой в клочьях тумана, поднимались лиловые скалы - кутались в ковёр из вьющихся трав. Меж ними бесшумно парили алебастровые шары, будто сотканные из паутины. А в глубине зелёных ущелий во множестве зажигались и гасли яркие рубиновые огоньки, издали смахивающие на цветущие розы. И всё это великолепие находилось прямо у нас над головами, не более чем в трёхстах метрах. Право, тут было от чего разинуть рты. - И что будем делать, капитан? Это спросил Фернандес. Нарушил величие момента. - Как водиться, - не позволив себе раздражения, невозмутимо ответил я, - возьмём пробу воздуха. И если всё в порядке, высадим десант. Не зря же мы сюда… - И разберёмся с аборигенами? - с надеждой проронил Мбану – суровый потомок венерианских отщепенцев. - Отчего же, - сказал я, - можно и разобраться. Коль таковые существуют. И мы двинулись к анализатору. А Фил, как всегда, вышел за дверь, считая, что ему нипочём чужая, неизвестная науке среда, какой бы агрессивной она не была. Ну и команда у меня подобралась! Орлы! Герои! И дополняют друг друга так, что любо-дорого. Вот, например, Мбану… Свирепый крепыш; весь в шрамах; но при этом – сентиментальный любитель сине-зелёных водорослей, обитающих у него на затылке. Люк, как зовут его друзья, быстр на всё. И на расправу и на крепкое словцо, за которым в карман не лезет. И выпить не дурак, и смерти не боится. А за своих… Да, что говорить? Глотку перегрызёт. - В атмосфере – кислород, вода и… почему-то кремний, - бормотание Норгея оторвало меня от мыслей. - А дышать можно? – спросил я. Кеннет Норгей, к слову сказать, так же, по-своему замечателен. Умница, грамотей. Я без него, как без рук. При рождении в его генетику вкралась – уж не знаю как – хромосома z. И теперь он без труда, в любую секунду может мутировать в древовидный папоротник. Если захочет… - Вряд ли. Захлебнёмся. Пальцы Норгея исполнили на клавиатуре какой-то зажигательный танец. По-моему, народный. - Так что делать? - Не может быть, чтобы это была вода, - подал голос Рассел, - ведь атмосфера газообразна. - Тогда - это пар. - Минутку, - произнёс задумчиво Норгей, - посмотрите. Он, наконец, обнулил тест и достал из аппарата склянку. - Что это? - спросил я. В лёгком недоумении. - Это проба воздуха. - Проба чего? В склянке, действительно, плескалась вода. - Э… Не знаю. Ведь если конденсат… - А кто знает? - моё ангельское терпение стремительно подходило к концу. - Кто, чёрт возьми, знает?! Этот отнюдь не риторический вопрос повис без ответа. Все только жали плечами и чесали в затылке. - Забросим пробник ещё раз и поглубже, - сказал, наконец, Легоста. Что ни говори, а он не зря ест свой хлеб. Но ничего забрасывать не пришлось, потому что в это время вернулся Фил. С какой-то грязной посудиной в руке. Нашему керамическому другу, конечно, прогулка никак не повредила. Он даже раскраснелся. Фил - Филипп Корро, если точнее, - инопланетянин. С Денеба. То есть, с его окрестностей. Природа сотворила нашего друга из керамики и титана, так что бояться ему практически нечего. Даже кислота ему нипочём. Как-то попал он в одной дальней галактике под такой дождик - что и камни плавиться принялись. А ему – хоть бы хны! Покрылся смазкой – и на корабль. Мы уж под парами стояли – его дожидались. Нет, славная у меня команда! И, повторюсь, друг за друга – горой! - Ну, и где ты был? - поинтересовался я. - Сначала поплыл по воздуху вниз – к планете. Или вверх?.. Тяготение тут странное… А потом, когда добрался - пошёл по земле. И, знаете, голова закружилась. Будто - вверх ногами. - Ну и что там? - Реки… Скалы…- протянул Фил. - А ещё животные. Всякие. Или рыбы… А вот и проба. Из реки. Он протянул мне банку, наполненную мутной жидкостью. Вернее: массой. - Это из реки? Я было собрался задать ему взбучку, по поводу нарушения карантина и возможного распространения на борту патогенной микро-заразы, но поморщился и передумал. Пора уже было на что-то решаться. - Да, - коротко ответил Филипп. - Но это же… Глина?.. - Не знаю, шеф. Это из реки. - Да что вы заладили: «не знаю, не знаю»?! - рявкнул я. Вид у Фила был обескураженный. Кажется, он не врал. Но что это значило? Я нажал кнопку общего сбора… - Ну что ж, парни,- проговорил я, когда все собрались, - пора, пора что-то делать. Выходим на поверхность. Рассел, Фернандес и Ли остаются на корабле. Доктор – за главного. Остальные – за мной! Я знал, что на доктора Рассела – Джона Чёрное Перо - положиться можно. Как на самого себя. Субъект он замкнутый, неразговорчивый, но дело своё знает туго. А Фернандес и Ли (чернокожий весельчак, высотой под два метра), ему помогут. Если что… Мы облачились в лёгкие скафандры. Включили индивидуальное защитное поле. Взяли лучемёты и карманные парализаторы, а так же большой запас твёрдого воздуха. - Идём, - сказал я. И направился в шлюзовую камеру, где стоял наш потрёпанный дисколёт. - Шеф, шеф! - услышал я за спиной. Кенг Ли бежал следом, держа в руках пластину фиксатора. - Мы получили «радио», - выдохнул он, запыхавшись. - Откуда? - Не знаю. Как хорошо, что у Ли реакция боксёра! Импульс моего парализатора ударил в воздух прямо над его ухом. - Ребята, - укоризненно качая головой, проговорил я, - если кто-то ещё разок скажет «не знаю», это будет последнее, что он скажет. Команда дружно закивала. И правильно. В гневе я опасен. Нацепив на нос очки (фамильная реликвия!), я взял пластину и вслух зачитал: «Небо начало плавиться и медленно стекать на землю. Люди превращались в рыб и всплывали наверх. Они тянулись в космос. Но там не было воздуха, и тогда они ныряли обратно – в мерцающую прохладу городов, где в уютном мраке предавались размышлениям и печали. Холодные и жёсткие реки, прямые, как стрелы, стали извечными спутниками и недругами людей. Артерии вод тянулись от полюса к полюсу, словно щупальца гигантского спрута. Снова и снова люди объединялись и, уповая на милость богов, пытались повернуть реки вспять, дабы обратились они из враждебного людям вечного проклятия в послушное их орудие. Но – тщетно! Каждая новая попытка становилась лишь очередной, но не последней схваткой между тягучими водами рек и человеческим родом…» Сообщение было написано на чистом русском языке. - Что это? - спросил я. Все молчали. Впрочем: не удивительно. - Тогда - вниз? - Да, шеф, конечно! - с энтузиазмом подхватил экипаж. И мы загрузились в дисколёт. Ровно три минуты спустя аппарат достиг поверхности планеты. Преодолевая непредсказуемое тяготение, он пыхтел, выбрасывал клубы дыма, но со своей задачей всё же справился. - Выходим, - произнёс я как можно увереннее, большей частью для того, чтобы успокоиться самому. И первым ступил на поверхность планеты. Перед нами расстилалось обширное каменистое плато, усеянное какими-то минералами, тускло блестящими в свете красноватого солнца. - Алмазы? - с надеждой произнёс Мбану, надевая маску. Влажность была просто невероятной. - Посмотрим, - ответил я, следуя его примеру. И пытаясь справиться с головокружением. Однако убедиться в достоверности сего заманчивого предположения – о драгоценностях валяющихся под ногами - нам не удалось. Потому что мы увидели - из-под земли выбирается нечто. То ли зверь, то ли гуманоид. Росточка он был невеликого – не более альтаирского гнома, но на всякий случай наш отряд мгновенно защёлкал затворами лучемётов, направив их на туземца. - Я не зверь, - издалека крикнул тот, замахав руками. - Ты что: говоришь по-русски?- удивился я, опуская оружие. - Да хоть, по-китайски. «О, чёрт! - подумалось тут же, - даже я не могу по-китайски. А откуда же на далёкой планете, где никогда не было людей, взялся этот?.. Э… Кто?.. Который может… » - Меня зовут Рва. Точнее, Уа Рва, - сказало существо, подходя ближе и протягивая руку, которую мы с опаской пожали. - Хорошее имя, - проговорил кто-то из нас. - Так себе, - с сожалением бросил тот. - У людей имена получше. Но я - рыба. Да ещё, из касты жрецов. Выбирать не приходится. У жрецов же, сами понимаете, имена должны быть старинные, даже древние. - Ты рыба? - переспросил я, поймав себя на мысли, что обратиться к рыбе на «вы», не получилось. - А что, не похож? Голова его, и правда, была рыбья. Остальное же – руки, ноги – казалось вполне человеческими. - А почему ты… вы… на суше? - Эволюция, - со вздохом проговорил Уа. - Но каждый день я должен засовывать голову в аквариум, чтобы хорошенько отдышаться. - А люди? Они что, тут были? - А как же! Раньше вся планета принадлежала им. Мы тогда жили, как полагается, в воде. В первобытном состоянии… А вы, глазам не верю, пришельцы, небось? - Да, мы люди с планеты Земля, - гордо проговорил я, приосанившись. А Легоста вытащил из планшета голограмму галактики и ткнул пальцем в Солнце. - Мы отсюда, - пояснил он. - С периферии, значит, - кивая головой, как бы в знак того, что всё про нас понял, промолвил Уа. - А планета ваша, говорите, Песок? - Земля. - Ну да, конечно. Как же ещё назвать землю? Только Землёй. Можно бы и «Почвой»… «Спокойно, спокойно»,- проговорил я про себя, не забыв бросить на Мбану (уж больно он бывает горяч), красноречивый взгляд.. - Надеюсь, ты не смеёшься над нами? Это сказал Фернандес. - Нет, нет, - торопливо проговорил Уа. - Я так, сам с собой, вслух… Дело в том, что подобное название весьма характерно для людей. Они всегда ухитряются совместить невероятную прямолинейность с самой витиеватой изощрённостью. Это их и губит. - С чего ты взял? - поинтересовался я. Как-то меня покоробило это «губит». - О, уж поверьте. Кому, как не мне – жрецу, этого не знать. Ведь у нас в храме хранятся все книги людей. Вся их, так называемая, «мудрость». Извините, я не хочу вас обидеть. Но только людей и погубила эта самая «мудрость». И не только тех, что изначально жили на Воде. Видя наше недоумение, он уточнил: - Вода – так люди называли нашу планету. Как видите, тоже незамысловато. А потом… Лет пятьсот назад прилетали другие… тоже люди, - продолжил он, - такие же, как вы, и как наши, но с центра и, что вы думаете, ничего у них не вышло. Образовали они колонию, ну это у них, то есть у вас, - поправился он, - первейшее дело… А потом опять затеяли свою «мудрость». Начали двигать горами и реками. Переставлять небо и землю, укорачивать время, раздвигать материю. Ну и доигрались. - Как, «доигрались»? - Исчезли. С сотню их осталось. Не больше. С людьми всегда так. Делают они что-то, делают, а потом – раз! И – нету! Сколько раз уже было тут всяких людей, а всё одним кончалось. - Ну ни черта себе! – почти задумчиво проговорил Норгей. - А вы? - спросил я. - Ну а мы, видя такие дела, быстренько развились. Отрастили руки-ноги, отбросили хвост, привели в соответствие воздухообмен, ну и ещё кое-чего по мелочам. Так и живём. Одно плохо… - Что же? - А то, что и среди нас появляются такие, кто не прочь уподобиться людям. - И что они? - Делают что-то, думают. Да – каждый по-своему. Придумывают разных богов, всякие науки. И ещё… некоторые говорят, что те, кто произошёл, скажем, от щуки, должны образовать свою партию, или даже, отгородиться в отдельную страну. Дальше – больше. Социальные вопросы… Речь идёт о неравенстве классов и полов. Акулы хотят прийти к власти, а пескари и ерши обещают поднять бунт. Или, не дай Бог, и того пуще: революцию устроить. Вот так-то… Вы уж летите отсюда, пожалуйста. Ничем хорошим ни для вас, ни для нас это не кончится… Вот такой разговор вышел у нас с рыбьим жрецом; оставил в душе, честно сказать, тяжёлый осадок. Мне следовало принимать решение. И как можно скорее. Тем более что вечером мы ожидали делегацию водян… В кают-компании весело потрескивал плазмо-камин, настроенный на запах еловых шишек и свежего кофе. Было тепло и уютно. Но расслабиться – увы – мы не имели права. - Говорите, ребята! - добродушно, как истинный демократ, проворчал я, решив дать слово экипажу. - Мало ли что там наговорил этот рыбий царь! – немедля воскликнул Мбану. - «Люди - не люди», «мудрость – не мудрость»… Полагаю: нечего его слушать! Оторвать ему башку, как придёт, - и дело с концом! - Мысль хорошая, - пробурчал Фернандес, - но несвоевременная. - Он был, как всегда мягок и осторожен. - Я вот думаю: нужно поговорить с ними обстоятельно, выведать какие-нибудь, скажем, секреты. А там видно будет. О Стивене (это, который, Фернандес), – о нём тоже следует сказать особо. Стив всегда осторожен, пунктуален, аккуратен. Даже, как бы, изыскан. И ногти у него всегда такие чистые и ухоженные, что ими впору позывные подавать – солнце в отполированную поверхность ловить и – зайчиками – на другую планету. Надо б про такую возможность не позабыть, коль, вдруг, без связи останемся… Шутка, конечно. Хотя… - Что ж, - я встал с места, - так и поступим. Потолкуем, пораскинем мозгами, а там – посмотрим. В дверь постучали. Я отправил Фила открывать, а с Люка взял слово сидеть тихо и не пытаться оторвать что-нибудь от рыбьих послов. Во главе с маленьким, горбатым, и каким-то «седоглазым» старым окунем, рыбы вошли в зал и, поздоровавшись, расселись в кресла, на которые я указал им жестом - как можно более учтивым. Уа Рва пришёл так же. Я отчего-то чувствовал к нему симпатию, да и он, судя по всему, отвечал нам тем же. Чего нельзя было сказать об остальных послах. Они глядели сурово, насколько это позволяла ограниченная рыбья мимика. Но допустить враждебности между сторонами я не мог. Потому что я – капитан и, следовательно, дипломат. - Друзья! - воскликнул я воодушевлёно, глядя рыбам прямо в немигающие глаза. - У нас есть к вам несколько вопросов, на которые мы бы хотели получить искренние, правдивые ответы. Если они не овеяны какой-либо тайной. - Людям верить нельзя! - гаркнул, вставая, один из послов – здоровяк, напоминающий мурену. - Но вы – гости. Спрашивайте. Я мысленно досчитал до пяти, предостерегающе зыркнул на Мбану, сделал вид, что пропустил этот неуместный возглас мимо ушей, и тихо произнёс: - Мы бы желали разобраться в вашей атмосфере. Дело в том, что мы взяли пробу и… - Вместо воздуха – вода? Вместо воды – земля? - договорил за меня один из водян. - Да, совершенно верно. - Это устроили люди. Первая разумная раса планеты, - ответил за всех Рва. - Они что-то ускорили, что-то замедлили. Переместили. - А сила тяжести? Получается, что река течёт в небе над землёй… - Тоже они. - Но зачем?! - Чтобы планета стала более удобной для их существования. Очень многое им мешало. Природа, видите ли, ошиблась. И они принялись исправлять. - Но куда ж они делись? Люди? - Исчезли. Уничтожили сами себя, - встрял здоровяк – мурена. - Они постоянно делились на группы. По цвету кожи, по форме ушей, по национальности, вере, социальному статусу и всяким, так называемым, убеждениям. Очередное разделение стало для них роковым. - Но что они не поделили последний раз? - Кто их знает… Мы в ту пору влачили жалкое, дикарское существование. Архивы же весьма противоречивы, - вступил в разговор «седоглазый». - Ещё вопрос, - не совсем удовлетворённый их ответами, произнёс я. - Мы получили странное сообщение. Словно отрывок из летописи. И там говорится, как раз, о людях. Вот оно… И я зачитал рыбам полученное «радио». Воцарилось молчание. Мы терпеливо ждали ответа, но его не последовало. Потому что рыбы встали, вслед за «седоглазым» отвесили нам церемонные поклоны и двинулись к дверям. Мы не знали, что и подумать. - Господа! - выкрикнул я вдогонку, но никто, за исключением нашего утреннего знакомца Уа, не обратил на это внимания. Он чуть притормозил, бросил на своих косой взгляд и, схватив меня за рукав, быстро прошептал: - Улетайте! Ради всего святого! Иначе – нам несдобровать! И торопливо двинулся прочь. После ухода гостей мы ещё некоторое время совещались, но решения так и не приняли. И, отложив всё на завтра, пошли спать. В результате меня всю ночь мучили кошмары. Снилось, что нас захватили рыбы и тащат на костёр, чтобы сжарить. При этом они плясали вокруг пламени ритуальный танец и кричали, что давно пора восстановить справедливость и отомстить людям, которые много тысяч лет питались рыбой без зазрения совести. «Возмездие!» - кричали они, застывая в угрожающих позах, закатывая в экстазе глаза и расправляя зловещие острые шипы спинных плавников… В общем, было чертовски жутко. Когда я проснулся, то сразу вспомнил вчерашнюю встречу с послами. Почему они так неожиданно ушли? Чем их встревожило, а может, и напугало, зачитанное мною странное сообщение? Те же немые вопросы я разглядел в глазах моих подчинённых. - Я думаю, что наш долг – во всём разобраться, - сказал Кенг. - Вдруг тут кому-нибудь нужна наша помощь. А мы, как трусы, всё бросим и убежим. - Я тоже так думаю, - произнёс Рассел. - И я, - вставил Мбану. - Ладно, - подытожил я, - остаёмся. - Браво, капитан! - вскричала команда, - мы верили в вас! Мне аплодировали стоя… «Я, Иван Кострома, астронавигатор 1 класса и, Божьей милостью, капитан «Виктории», данной мне властью постановляю: мы остаёмся на с-β-4 до тех пор, пока не выясним всё до конца, и пока Господь благоволит нам. И нас бережёт». Такую полушутливую запись я вывел в бортовом журнале на следующее утро. Вода очень напоминала Землю, и смена дня и ночи соответствовала нашему жизненному ритму. Мы стартовали и, облетев вокруг планеты, совершили вылазку в другом месте. Как нам показалось, в более глухом. Там не было скал, покрытых зеленью и полупрозрачных белых шаров, безмолвно парящих в воздухе. Только жёлтая земля. И ничего более. «Виктория» зависла на высоте трёх километров от поверхности, а мы собрались на совет. Вопросов к обитателям Воды у нас накопилось превеликое множество. Например, о тех же белых шарах. И о том, как, всё-таки исчезли люди. Да и самих людей найти б не мешало… Но тут мы получили ещё одно «радио». Видимо, наше перемещение не прошло незамеченным. Кто-то знал, что мы здесь. Я взял протянутую пластинку и прочитал: «Помогите! Я – человек! Мне нужно встретиться с вами!» - Ага! - воскликнул Кенг, - я же говорил! - А вдруг это – ловушка? - тут же усомнился Фернандес. - На борт его не пустим. Кто-то должен пойти вниз, - решил я. - Я пойду, - сразу же откликнулся Ли. - И я, - подхватил Джон. - Пойдём вместе, - вымолвил я, обуреваемый сомнениями. Но я – капитан, а значит, должен быть впереди. Не мог же я показать, что испугался. Спустя полчаса мы стояли на скале, покрытой чахлой буроватой травкой и оглядывались по сторонам. Ожидание вышло недолгим. Из пещеры, расположенной неподалёку, показалась голова человека. Несколько мгновений он пугливо озирался, а потом, приметив нас, вылез из норы и торопливо засеменил к нам. Подойдя и, видимо не зная, как поступить, он отвесил подобие средневекового поклона, а после, явно робея, проговорил: - Меня зовут Роман Петрович. Это я слал вам письма. В надежде… Мы пожали ему руку и назвали наши имена. - О, вы – русский, - сказал он мне, а когда я кивнул, прибавил, доверительно глядя в глаза:- я, знаете ли, тоже. - Отлично, - ответил я, решив все расспросы отложить на «потом», и, желая его подбодрить, похлопал по плечу. Но Роман не отреагировал, а потупился и замолчал. - Ну же, старина, - как можно мягче и вкрадчивей произнёс я, - смелее! Поведайте нам всё без утайки. Расскажите, что случилось. А то мы теряемся в загадках. И мы вам поможем. - Мы многое сделали, - со вздохом, промямлил, наконец, Роман. - Мы строили, благоустраивали и…- он замялся. - А природа постоянно противоборствовала. И чем больше мы переделывали… - Уничтожали, - буркнул Ли. - Ну, по сути, да – уничтожали. И чем больше мы…э…тем больше становилось препятствий. А ещё реки… Они как бы жили сами по себе. И не хотели меняться. И тогда один учёный…его звали… да, впрочем, неважно… Так вот, он предложил слегка изменить генетику человека, чтобы не было нужды приспосабливать к себе реки, а, чтобы, наоборот, человек, как бы слился с окружающим миром. В частности, с реками. Вот тут всё и началось… Точнее: закончилось. Роман замолчал; мы увидели слёзы на его глазах. - И что началось? – поинтересовался Рассел. - Одни страны начали перестройку организма, другие – нет. И люди окончательно перестали понимать друг друга. И началась война. Те, кто выжил, а их было немного, под действием радиации совсем забыли следовать обычаям человека. То есть внешне мы, вроде бы, люди, а внутри!.. Мы не можем даже нормально размножаться. И белые шары, что вы видели – это место, где развивается зародыш. До тех пор пока не вылупится…то есть, не родится. - Ужас какой! - покачал головой Кеннет. - Да, ужас, - охотно согласился Роман. - А после младенца пересаживают в бутоны. Ну, красные такие, большие. Как цветы… На сохранение… Мы, не сговариваясь, вздохнули, покивали. Я потёр подбородок. Норгей – макушку. Доктор потеребил мочку уха. - Да, дела…- протянул я, и чуть, для приличия помолчав, продолжил: - А почему, вернее, откуда тут, за миллионы световых лет от нас точно такие же люди, как и мы? - Как почему? - удивился Роман, искренне обрадовавшись перемене разговора, - а вы, что, не в курсе? У людей всегда так. Где бы они ни жили. Вы что, не посещали другие миры? Да нет же… Ведь вы у нас. Почему же не знаете? Мы переглянулись, а водянин, оценив глубину нашего невежества, продолжил: - Сколько мы не путешествовали по вселенной, везде находили таких же людей, как и мы. Это – закон природы. А вы, простите, что: не встречались с людьми? На других планетах? - Нет, - промолвил я, несколько колеблясь - не уверенный в том, что словам аборигена можно верить - Вам, наверное, не везло, - грустно сказал водянин. - Очевидно там, куда вы прилетали, эпоха людей или уже закончилась или ещё не начиналась. А те, кто там обитал либо не знали, либо не хотели говорить. Да и здесь вы захватили нас на самом краю. Мы ведь чудом остались. Мы, так сказать, «постскриптум». Наш период уже прошёл. - А раньше? - не преминул поинтересоваться я. - О, тут были города и страны. Всё, как положено. Россия, Америка, Франция, Китай… Да вы и сами знаете. Но теперь всё рухнуло. - Как печально, - проговорил Рассел. - Невероятно печально, - подхватил водянин. - Но вы же нам поможете? Он с надеждой заглянул мне в глаза. - А как? - спросил я. - Ну, тут я вам не советчик… Это вы летаете за миллионы световых лет. Значит ваша цивилизация на гребне. Вам, как говорится, и карты в руки. - Уничтожить рыб я не могу, - задумчиво произнёс я, - это антигуманно. - Анти…что? - переспросил Роман. - Я хотел сказать: противоречит человеческой этике и представлениям о добре и зле. - Хорошо, - с некоторым сожалением согласился водянин. - Уничтожать кого-либо – это…действительно не согласуется с тем, что человек привык считать правильным. Но… Решайте сами. Мы не вправе требовать, а можем только просить. - Вы бы хотели привести в соответствие с природными законами свою генетику?- спросил я. - Может быть… Наверное…- протянул Роман. - У нас есть специалист по генной инженерии и клонированию. Превратитесь в полноценных людей. А там, скорее всего, сами додумаетесь, как обойти рыб на очередном витке развития. - Сами? - с сомнением произнёс абориген. Эта мысль явно поставила его в тупик. - Сами? - повторил он и почесал в затылке. Мы смотрели на него, ничего не говоря, лишь ожидая, когда он созреет. Я видел: моя мысль одобрена представителями команды. И гордился. - Чёрт возьми, - наконец вымолвил водянин, - а сможем? - Но вы же люди! – воскликнул Рассел. - Люди, - словно проснувшись, проговорил Роман. - Попробуем. Давайте! И дело завертелось. За неделю мы облетели Воду, работая не покладая рук. Нынешнее поколение уже было обречено, но мы трудились во имя будущего. Под руководством и при непосредственном участии Рассела, мы провели около полутысячи операций. И девяносто процентов из них должны были дать положительный эффект. Так люди Воды получили второй шанс. Рыбы, естественно, прознали о наших действиях. Но, охваченные замешательством и противоречиями, никак не вмешивались в происходящее. Однажды на связь с нами вышел Уа. «Я знал, - писал он, - что владычество рыб на Воде недолговечно. Нам суждено вновь уйти в глубь рек и озёр, морей и океанов. А поверхность вернуть людям – законным владельцам суши. Что ж… там, под толщей вод, мы построим наши новые города и постараемся не конфликтовать со старой расой, возрождённой из небытия. Жаль, что у нас не вышло. Прощайте!» Мы двигались по планете методично и размеренно, стараясь как можно лучше выполнить свою задачу. Думается, это нам удалось. Как-то раз нас попытались атаковать. Воинственный конгломерат ершей выпустил по «Виктории» ракету, но мы сдержались. Единственно, поставили защитный экран и ощетинились пушками, продемонстрировав наш немалый потенциал. На этом всё и закончилось. Когда же наш труд был завершён, мы вновь встретились с Романом. Он так и сиял. - Спасибо, спасибо вам, - восклицал он, пожимая нам руки. - Прилетайте ещё. Всегда на Воде будете, как дома! - Конечно, - сказал я. - Обязательно, - произнёс Легоста. - Может быть, - проговорил Фернандес. И через несколько минут, стартовавшая «Виктория» уже уходила за пределы Воды. Или с-β-4, как она называлась в «Звёздном каталоге». Мы не договаривались о нашем дальнейшем пути. Но я решил, что наша следующая остановка - Земля. Я чувствовал – родная планета ждёт нас. Мы ей нужны. Ведь там – на краю галактики – древнюю людскую колыбель захватили коварные бездушные минералы. А мы, команда «Виктории», являлись лишь беглецами, жалкими осколками давно уставшего от беспрестанных побед человечества. И позорно бежали, не имея перед собой иной цели, кроме спасения собственной шкуры. Но теперь мы возвращались. Сплочённые как никогда. Отважные до безрассудства. Мы не хотели, чтобы нас воспринимали, как забавный и совсем необязательный постскриптум. И верили, что именно нам предначертано вступить с камнями в борьбу, и вернуть свой утраченный мир. Для себя и наших потомков. И всего человечества. Мы неслись среди звёзд и знали, что это нам по плечу. Потому что мы – люди. А это значит, что среди наших достоинств есть (и вечно будет!), такая штука, как человеческая гордость. |
|
|
Время приёма: 18:07 10.07.2008
|
|
|
|