Эта история случилась не так давно – когда звезды были холодны и безумны, а ветер свистел в туманах скалистых гор.
Ровенна была самой красивой девушкой Идолии.
Идолийские торговцы выкрикивали ее имя, когда нахваливали свой товар. Швеи приговаривали важным заказчикам, что их спутницы будут столь же прекрасны, как сама Ровенна.
Когда ей пришла пора выбирать взрослую дорогу и спутника-мужчину, Ровенна бросила поверх плеча – снисходительно и величаво, что, дескать, нет того, кто покорил ее по сию пору, и потому безразлично ей, красавице, с кем по пути к смерти идти, да чьими детьми дорогу к вечности мостить.
И сошлась она с неприметным купечишкой из залетных, смотреть не на что – росточку низкого, нос горбинкой, глазки подслеповатые – с прищуром. А когда спрашивали, что за выбор такой – хохотала искристо, да ручкой отмахивалась – какая же вам разница, голубчики?
И словно ничего не изменилось в жизни ее – все также выкрикивали ее имя торговцы тканями да пряностями, все также бойко торговали туфельками с ее ноги, как была недоступной богиней для большинства, так и осталась ею. И лишь повязанная на голову золотая лента пела людям о том, что Ровенна отправилась в Путь.
И смирились, и привыкли к новой Ровенне, к ее смеху и жестам, к новому взгляду с поволокой, устремленному в Вечность.
Когда пришла в дом купчишки беда, никто не ожидал того. И открылись широкие двери замкнутого дома, куда Ровенна пригласила всех, кому было по надобности, сказать последнее «Прощай» тому, кто сорвался по приходи злой Судьбы впереди нее по Пути в Вечность, оставив брести в этой жизни без спутника, но с малым ребенком.
Черноокая и светловолосая, похожая на отца-купчишку, да на мать-красавицу, чудным отражением двух непохожих людей, стояла она тростиночкой, и катились слезы из глаз.
Ровенна же, красотой своей, освещала все вокруг и никто не смел приблизиться – даже те из тех, кто в родне числился.
А потом закрылись ворота.
И Ровенны не стало. Кто-то говорил, что рванулась она за спутником, прихватив дочь, кто-то – что бросила все и поехала судьбу свою вверить странствиям. А и кто-то – что сжили со свету красавицу и ее дитя, так как много денег оставил купчишко своей желанной, так много, что если и не каждый позарится – то и каждого хотя бы душонка да екнула, такие деньжищи прибрать. Вот и грешили – то ли на залетных купцов, то ли на родню. Прошло время, да забыли про красавицу. И лишь портнихи да швеи творили на заказ «ровенны» для выходного дня да для каретной прогулки.
А дом тот так и остался стоять – мертвый да запертый, проклятый временем ли, людьми ли – неизвестно. *** Женщина постучала колотушкой в твердокаменную дверь и прислушалась. Глухо шаркнул чей-то осторожный шаг, и голос произнес:
- Кого принесло?
- Пустите, хозяйка. Путники мы, из гонимых судьбой. Ваше тепло – наша плата.
- Сейчас, - грохнул тяжелый засов и дверь приоткрылась, выпустив в темноту немного тепла и света. – Заходите уже, чего встали-то?
Женщина прошла внутрь, за ней юркнула маленькая, щуплая фигурка. Лицо было сокрыто капюшоном, длинные полы плаща обтрепались и свисали грязными тряпками.
-Нам бы отогреться. А может, милостью вашей, выспаться и поесть. А это вам, от благословенных Пути.
Тут фигурка шевельнулась:
- Благословенны путники, - пропела она тонким, дрожащим голоском и высыпала из грязной ладошки горсть медных монет, - благословенны те, кто облегчает им путь, - из другой ладошки выпал осколок звездного камня.
Девочка уверенно пошла через освещенную комнату, ведя за собой женщину.
Они остановились перед дверью.
Женщина нажала на толстую ручку. *** - Как всегда, - шепот ветерком коснулся уха Киры, - в туалет хочу.
- Началось, - огонек колыхнулся от недовольного шипенья.
-Я быстро.
Послышался шорох, а следом – журчанье тугой струи.
Кира поняла по легкому прикосновению дыхания, что Зим вернулся.
- Стоило так долго готовиться только для того, чтобы ты обоссал все вокруг.
- А знаешь, о чем я подумал, - прошептал Зим, - а вдруг где-то здесь начинается Путь?
Кира попыталась пронзить Зима тяжелым, издевательским взглядом, но лишь рассеяла недовольство во тьме.
- Какой еще путь, откуда тут Путь, а? Не зли меня. Пора!
Две тени неслышно скользнули под тяжелые, составленные из огромных бревен ворота, и замерли. А после пружинисто взвились, одним прыжком перелетев на ту, другую сторону.
Тихий стук сопроводил приземление.
Шумела листва, еле слышно поскрипывали стволы деревьев.
Кира сосредоточилась и сквозь тьму начали проступать кристальные очертания окружающего запустения. Вот обуглившийся ствол дерева, а вокруг – выжженное пятно травы – видно, хорошо приложило молнией. А, может, и какой нечистый на руку путник от души приложил огнем. А, может, и неведомое проклятье сработало, защищая тайны старого дома.
Шутка ли, говорят, здесь жила ведьма столь могущественная, что испепеляла взглядом, когда топала ногой – рушились горы, а озеро Ровенна из берегов выходило, а уж если смеялась – привораживала к себе человека не на жизнь, а на смерть.
Взгляд Киры натолкнулся на что-то заросшее ползучим, колючим вьюном. Подошла, отодвинула траву и увидела рассохшийся край деревянной скамейки, отделанный листовым узором. Проведя рукой, она почувствовала, что краска выцвела и большей частью облетела, но текла под пальцами теплота и живость того, кто играл когда-то здесь. И отзвуки счастливого детского смеха всколыхнули Кирину душу, незнакомые образы ворвались в сознание, далекие, но жалящие до холодных струек между лопатками – хохочущий мужчина подбрасывает белокурую малышку, и вместе они кричат «Мама, мама! Смотри, я лечу!» и вот уж Кира с криком отдернула руку…
- Ты чего?! – Зим был в бешенстве.
- Глянь-ка, - прошептала Кира, - здесь песочница.
- А она точно была ведьмой? - Зим обошел то, что осталось от песочницы, и присел рядом с Кирой.
- Что ты увидела?
- Дитя. Дитя играет с отцом.
Кира прикрыла глаза. «Мама, мама, смотри, я летаю!». Помотала головой и с усилием отбросила навязчивый образ. Ребенок продолжал смотреть ей в глаза и смеяться.
- Мне надо отдохнуть, - Кира присела на корточки рядом с песочницей.
- Да что с тобой? Я всегда думал, что тебе надо сосредотачиваться.
- Я тоже, - огрызнулась Кира. – Лучше за собой посмотри – собирался проверить, нет ли здесь животных.
- Да нет тут никого, кроме нас, - отмахнулся Зим и осекся.
Они помолчали.
- Ты уверен? – с расстановкой спросила Кира.
- Да. – Глухо ответил Зим. – Уверен.
- Бежим? – неуверенно предложила девушка.
Зим только фыркнул в ответ. Кира вздохнула.
- Тогда пошли дальше.
Они стояли перед домом и зачарованно смотрели на дверь. Кира полностью приспособилась к темноте: предметы для нее уже не были безликими хрустальными очертаниями, а обрели форму и тени, словно подсвечиваясь изнутри.
Глаза Зима светились двумя желтыми точками – он начинал превращение, но Кира не сказала ни слова.
- Пошли, - резко сказал Зим. *** Женщина и девочка вошли в комнату. Пахнуло тишиной и пылью.
А еще затаившейся ночью.
Чье-то тело врезалось в женщину и швырнуло ее на пол. Отчаянно закричала девочка «Мама! Мама!», Кира в одном прыжке расправила крылья и с размаху опустилась на Зима, сковывая хрупкими лепестками его движения.
- Подожди, Зим, подожди... – шептала она.
Женщина не двигалась. Девочка замолчала и лишь смотрела на них огромными черными глазами. Нос с горбинкой, смуглая кожа и золотистые волосы.
Зим осторожно поднялся с тела женщины и, пятясь, отошел назад.
Тишину разорвал голос девочки:
- Мама, -это же наш дом! – и она бросилась мимо Зима, мимо Киры к двери. Раздался щелкающий звук, и в стене загорелась лампа.
Девочка бегала от фонаря к фонарю и зажигала их в них огоньки.
Женщина поднялась. И бросилась к двери позади себя. Распахнула ее и замерла…
Кира вытянула шею и увидела такую же запущенную комнату.
Плечи женщины опустились. **** Они пили горячий настой пахучей травы за кусочком расчищенного стола.
Женщина по имени Ровенна сказала, что это чай. А девочка по имени Арус ела бутерброд, что прежде лежал в сумке Зима, и клевала носом.
- Человек появился из Вечности. И сразу после рождения он начинает свой Путь обратно. Идущий по Пути свят. Путь – это дорога в Вечность. Те, кто Идут – оставляют След. Нам не дано знать, как отзовется наш След в Вечности. Но мы Идем, потому что это наша судьба. Я начала свой Путь сразу после гибели мужа. Когда закрыла за собой двери и шагнула за порог, взяв за руку Арус. Нельзя пройти дважды по одному и тому же Пути, но можно вернуться туда, откуда начал.
- Какое интересное имя – Арус. – Кира задумчиво рассматривала девочку. – Ее отец был залетным, из народа воинов-торговцев. И это имя принадлежит его семье.
Зак не выдержал:
- То есть вы заходите в дверь – а выходите совсем в другом месте? И кто-нибудь может так научиться?
Прекрасная Ровенна засмеялась. Она смеялась смехом, напоминающим звон хрусталя, тепло и мягко, словно летний дождь:
- Ты разве не понял? Мы все идем по Пути. Выходя за порог, мы попадаем в мир, которого мгновенье назад еще не было. И больше никогда не будет. Прими это – и ты пойдешь своей дорогой, не оглядываясь.
- Это Путь – он защищает вас? Дает еду? Деньги?
- Нет, - Ровенна улыбалась, - он нам дает возможность оставить След. И каким он будет – зависит только от нас.
- А у нас озеро называется Ровенна. Очень красивое. – невпопад сказала Кира.
- И пирожные очень вкусные – ровенки, - добавил Зим.
Ровенна снова смеялась, поправляя локон.
Арус спала, положив голову на стол, смешно морщила носик и тихонько вздыхала.
Они сидели на крыльце и смотрели на бледно-рубиновый восход, перечерченный ветреными облаками.
Ровенна поднялась и ушла в дом, который к утру перестал казаться проклятым местом.
И даже заколоченные ставни словно подмигивали подслеповатыми щелочками запоров.
Когда Ровенна вернулась, за одну руку она держала дочь, а во второй – шкатулку.
- Это, кажется, ваше, - улыбнулась она. И словно взошло солнце. Ровенна протянула шкатулку и, словно спохватившись, добавила:
- Там есть еще кое-что, вы уж передайте хозяину… Я врядли встречусь с ним так скоро.
Две женщины – маленькая и большая, быстро шагали прочь от крыльца. Их силуэты расплывались в ярких лучах.
Вот скрипнула неприметная калиточка, Арус помахала на прощанье….
Когда Кира и Зим выскочили за ворота, там никого не было.
А у них от этой встречи осталась лишь шкатулка.
- Очень интересная история. – Человек в строгой черной форме потянулся. – Что скажете, профессор?
- Ну, легенды о существе, или, - тут профессор извиняющие посмотрел на собеседников, - человеке, который ходит и одаривает встречных, не нова. Я бы даже сказал, она довольно типична. Мне кажется, полковник, вы придаете большое значение именно этой истории. Ведь у нас есть другие, более очевидные свидетельства…А еще у этой истории нет конца. Точнее, в ней нет следа… - Профессор вопросительно посмотрел на рассказчика.
- Действительно, нет.
Человек встал из кресла и ушел в соседнюю комнату.
Вернулся через три минуты, неся в руках накрытый ажурной салфеткой предмет.
С тихим стуком он поставил свою ношу на стол и сдернул платок. Тяжелая резная шкатулка из светлого, словно отполированного дерева мягко переливалась в свете ламп.
Гости затаили дыхание. Хозяин поднял крышку и достал три предмета.
- Это, он любовно погладил призму, - хрусталь. Кире его подарила мама, и та на нем училась медитации. Когда в их семье случился пожар, камень погиб.
- А это, - хозяин осторожно поднял нож, фехтовальный нож. Отец Зима долго копил на него деньги. Конечно, в те времена ритуальный фехтовальный нож – это не бог весть что, но все же очень важный предмет для того, у кого за душей только пятеро сестер. Он был потерян Зимом во время одной из драк…
- Погодите, я что-то не совсем понимаю, - вмешался человек в черном. – Сколько лет этим вещам?
- Порядка тысячи, - улыбнулся хозяин, - это талисманы нашей семьи. И хранятся у главы. Но здесь есть кое-что, что нам не принадлежит.
И хозяин швырнул через весь стол узкую белую пластину. Она заскользила по полированной поверхности, быстро вращаясь, и плавно остановилась. Полковник взял карточку в руки.
И посмотрел на собственное лицо.
Поднял глаза на хозяина дома.
У меня только один вопрос:
- Почему Кира и Зим оказались в том доме?
- Вы ведь знаете ответ. Они искали себя.
Полковник помолчал.
- И когда она появится – неизвестно?
- Нет. – Хозяин безмятежно улыбнулся. – Но она всегда возвращается. |
