 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
*
Перед нужным мне складом я оказался, когда уже почти отчаялся отыскать его, пробродив несколько часов в пыльном лабиринте ангаров и контейнеров, щедро отдававших жар летнего дня. Он почти ничем не отличался от других, тот же ребристый металл, наспех покрашенный уже облупившейся кое-где коричневой краской. И только на стене белым полуметровым трафаретом красовалась гордая надпись «офис Бо Жэнь Ко». А под ней маленькими буквами утешающее «Все будет хорошо!»
Я еще раз сверился с замусоленной в потном кулаке бумажкой, на которой Дед начертил запутанный план, и проскользнул в душный полумрак приоткрытой двери. В воздухе витал неуловимый запах восточных благовоний. Вдоль стен в потолок уходили штабеля картонных коробок, оставляя лишь узкий тоннель, в самом конце которого тускло светилась лампочка. Под ней за письменным столом сидел маленький узкоглазый человечек, который яростно тыкал стилом в экран компьютера, бормоча что-то себе под нос. Я вежливо кашлянул, как учил Дед. Заметив меня, человечек неодобрительно глянул исподлобья.
- Тебе цево, малцик?
Я ткнул пальцем в эмблему на бейсболке, набрал побольше воздуха и заученно произнес заветную фразу:
- Я представитель реставраторской компании «Чингисхан». Хочу заключить с вами контракт на поставку тысячи коробок воды.
Человечек тут же выскочил из-за стола, заулыбался мне, как родному, обнажая бледно-розовые десны.
- Тысяцю коробок! – он сложил руки лодочкой, отвешивая мне поклоны. – Тысяцу благодарности, господин Цингисхан. Сейцас. Сейцас.
Тут же невесть откуда появилась шустрая девчонка, неся на подносе две малюсенькие чашечки с горячей подозрительной желтой жидкостью и каким-то мусором на дне.
- Пей, цай, малцик. Самый луцсий зеленый цай из наса вода. Самый луцсий вода.
Дед предупреждал меня, что у них тут так принято. Я одним глотком выпил обжигающей горечи и тоже поклонился человечку.
Потом мы долго торговались. Вернее, я называл одну и ту же цифру, как учил меня Дед. И жутко боялся, что человечек не согласится, а я не буду знать, что мне делать дальше. Азиат возмущался, плевался застрявшими в зубах чаинками, бегал вокруг стола, но, в конце концов, согласился с нашими условиями.
- Только для господин Цингисхан. Только для вас. Все будет хоросо! – бормотал он, непрестанно кланяясь, словно танцуя вокруг меня древний замысловатый танец.
Торговец заставил меня подписать целую папку бумаг. Мы выпили еще по чашке обжигающего чаю, и он заявил, что мне как самому крупному клиенту полагается в подарок домашний водоконвертер, который он приложит к грузу. И еще что-то долго сюсюкал себе под нос, как молитву:
- Исменение полярность водородный свясь... поросок... модулясии магнитной поле... поросок
К тому времени от жуткой духоты, густого запаха благовоний и чая, в который они неизвестно что еще подмешали, у меня голова шла кругом. Меня распирало от радости и облегчения, что скоро все закончится. И Дед будет мной гордиться. В первый свой день на Земле я провернул такое дельце, которое не всякому пятнадцатилетнему парню по плечу.
*
Отец решил, что в моем возрасте уже пора набираться самостоятельности и наконец-то столкнуться с реальностью. Мама долго противилась отпускать меня, но потом согласилась, при условии, что я проведу лето на Земле в компании деда. На самом-то деле, он приходился мне двоюродным дедом, младшим братом моей родной бабушки. И как единственный оставшийся на Земле представитель большого старинного клана считался хранителем семейных традиций.
- Познакомишься со своими корнями, - скептически подняв бровь, сказал отец, не желая спорить с мамой, а потом тихонько в сторону добавил, - и покончишь с ними раз и навсегда».
Готовясь к поездке, я прочитал все, что смог об истории этого края. И почему-то представлял, деда таким белобородым монголоидом в расшитом золотом бархатном халате, в шапке отороченной лисьим мехом и конским хвостом на верхушке. И обязательно на роскошном коне, белом или вороном, но лучше белом.
Меня встретил худющий невысокий парень, лет на пятнадцать старше меня. В потрепанных джинсах, шлепанцах на босу ногу и оранжевой бейсболке. На широкоскулом лице пучками росла жесткая щетина. Его черные блестящие волосы были аккуратно заплетены в косицы. Он смерил меня хитрым взглядом.
- Ты – Дилан Росс?
- Ага. Можно просто Дил.
- Ну, значит, будешь Адыл по-нашему. Идет? А я Чика, - он крепко пожал мне руку и по-свойски хлопнул по спине. – В гольф играешь?
Я покачал головой и оглянулся в поисках колоритного старика.
- Ищешь кого?
- А мой дедушка Чингиз, он меня дома ждет? В юрте? – я старательно проговорил новое слово.
- Так я и есть Чингиз, - усмехнулся парень, и ловко сплюнул сквозь щель между передними крупными желтыми зубами. – Только все меня зовут Чика. Хочешь, зови меня Дед или Чика-баба, дедушка по-нашему.
Дед жил один в типовой полторушке в высотке на окраине мегаполиса выросшего неподалеку от старейшего земного космопорта Байконур. Прямо за его домом начиналась бескрайняя степь, поросшая выжженной травой и седым ковылем. А из окна было видно как, уносятся на орбиту грузовики. Короче, вместо экзотики, я на целых два месяца завис в душном загазованном городе. Не было у Деда ни юрты, ни отары, ни табуна, ни узорчатых тканых ковров, ни деревянных сундуков, окованных жестью. Ничего, что, по моим представлениям, составляло основу жизни главы рода кочевников. Да и рода то никакого не было.
- Дорого в наше время юрту держать. И хлопотно. Ты только бабке не рассказывай. Пусть они думают, что тут все по-прежнему.
И увидев мою кислую физиономию добавил:
- Мы с тобой в музей сходим, на верблюде прокатишься. Фотку в национальном костюме им пошлешь, сувениров купишь, земли в мешочке привезешь. Порасскажешь там всякого, мынау-мынау.
- А что такое мынау?
- Ну, бла-бла-бла, по-вашему. Я всегда так делаю, до сих пор прокатывало. Зачем стариков расстраивать. А я тебе бесбармак такой сварю, пальчики оближешь. И самсы тоже, и кымыс попробуешь. Потом. Вот как управимся с одним делом. Твои сообщили, что ты прилетаешь. А у меня проект. Собираюсь реставрировать один из астероидов под гольф-клуб. Ты в гольф не играешь?
Я вздохнул, подумав, что завтра же отзвонюсь родителям, и свалю из этой дыры.
- Ты меня уже спрашивал.
- Да? Не обижайся, Адыл, мне ведь работать надо. Поможешь, и я тебя не обижу, мы ведь друг другу не чужие. Такому джигиту, как ты, лишние деньги тоже не помешают.
- Не помешают, - неуверенно сказал я.
- Я тоже с малого начинал. Мне на Луне участок от пра-пра-пра-дедушки в наследство достался. Сперва я нанял бригаду, чтобы его отреставрировать. Самому пришлось за прораба, а то ведь если не доглядишь, без копейки оставят в два счета. Ну, и научился у них кой-чему. Участок продал, - рассказывал он, теребя косицы. - Только ты бабке не говори. Для них это реликвия, а мне-то на что-то жить надо. На эти деньги купил астероид, и по новой. Так лет пять с бригадами промотался. Очистка, там, восстановление экосистемы, терраформирование. В школе проходите, наверное. Потом трехмесячные курсы окончил и, вот, собственную фирму открыл.
Я лишь успевал кивать головой, не зная, куда он клонит.
- Думаю, предложу парню, дальний космос - это тебе не халам-балам. Хочется ведь, скажи. Небось, с дружками только и думаете, как сгонять куда-нибудь зайцами.
Тут я заволновался. Хочется то оно, конечно, хочется. Спорить не стану. Но родители отправляли меня на Землю, ни о каком дальнем космосе и речи идти не могло.
- Знаешь, Дед, я бы, конечно, с радостью. Но с моими документами меня ни из одного порта дальше Марса не выпустят.
Дед довльно цыкнул:
- Не проблема, Адыл. Начальник Байконура - мой родственник, дальний, правда. Но у нас на востоке связи решают все. Я тебя с ним познакомлю, во-о-от такой мужик. А с родителями твоими я свяжусь, скажу, что забираю тебя на все лето в горы на жайляу, баранов пасти. Ну, что по рукам?
Так я неожиданно для себя стал единственным работником компании имени Деда. Получил оранжевую бейсболку с логотипом и задание сгонять в Китай за товаром.
*
Дед оказался прав. Никаких проблем с властями порта у нас не возникло. Начальник сам лично поднялся перед стартом на борт, чтобы пожелать счастливого пути и привязать красную ленточку на удачу, по обычаю кочевников.
Во время полета Дед большей частью валялся на полке и травил байки, весело щерясь рядом неровных зубов. Я хохотал до коликов в животе, ни разу не пожалев о том, что согласился на эту авантюру. Дюйм за дюймом я излазил карту астероида, пытаясь смоделировать на компьютере Чикины эскизы. «Компетентность, - говорил мой отец. Компетентность во всем, что ты делаешь. Вот, что важно». Художник из Деда был никудышный. И я гнал от себя трусливые, предательские мысли, о том, что с нами будет, если он и во всем остальном он такой же.
Легкость, с которой Чика врал мне и всем окружающим и его легкомысленное отношение к жизни, наверняка, повергли бы моих предков в шок, знай они правду.
Меня всегда учили, что ответственность и целостность характера две самые важные добродетели в жизни. Чикина же философия шла вразрез со всем, чему меня учили прежде.
- Жизнь, Адыл, похожа на караван, идущий через пустыню. То тебя несет на спине верблюд, то ты истираешь ноги в кровь, идя по пескам. Ты знакомишься с разными людьми: честными и не очень. Разговариваешь с караванбаши. Не обращаешь внимания на брешущих собак. Отбиваешься от разбойников. Любуешься красотой пустыни на закате. Укрываешься от пыльной бури. А потом, когда караван приходит в город, ты просто желаешь всем доброго пути и идешь своей дорогой, - говорил он.
Его беспечность, манера немного лениво растягивать слова и сплевывать сквозь щель между зубами - все это мне жутко нравилось.
Через сто пятьдесят часов пути наш потрепанный беспилотный грузовик опустился в темном безвоздушном мирке, который нам предстояло превратить в город-сад.
На включение гравитации и возведение атмосферного купола над астероидом у нас ушла почти неделя. Еще четверо суток на то, чтобы запустить генератор, и подключить терраформирущих роботов. После работы я сидел рядом с дедом, привалившись к стене нашего сборно-щитового домика, чувствуя приятную усталость во всем теле. Мы потягивали пиво, и болтали обо всем на свете. И мне думалось, может, забить на все: на поступление в престижный университет и будущую успешную карьеру юриста в компании отца, и остаться вместе с Дедом. Ведь кочевали когда-то мои предки. Такая жизнь по мне.
*
Через две недели Чика собрался облететь астероид, чтобы посмотреть, как справляются роботы.
- Через несколько часов вернусь, замкнем круговорот, и считай, что почти все сделано, - расплылся в довольной улыбке Дед. – Останется всякая мелочь типа ландшафтного дизайна. Можно будет отдохнуть денек-другой, торопиться некуда.
Он резво вскочил в катер и, помахав мне рукой, сорвался с места.
«Мог бы и меня с собой захватить, раз торопиться некуда, - ворчливо подумал я. Бесконечная работа порядком мне надоела. Ладно, Дед на себя пашет, да и то не сильно напрягается. А мне с чего ломаться? Что я ему раб что ли? Походная однообразная жизнь на астероиде приелась и стала меня раздражать. Вздохнув, я пошел собирать климатическую установку и провозился с ней почти до обеда, пока она окончательно мне не осточертела. И где только Чика ее раздобыл? Наверняка на какой-нибудь дешевой распродаже. Как бы я не собирал ее, у меня оставались лишние детали. Пнув ее в сердцах, я отправился в душ.
Но не успел я намылиться, как над головой что-то жутко засвистело. Я инстинктивно присел в душе, накрыв голову руками. Под сердцем неприятно засосало. Потом где-то грохнуло, словно взорвалась дюжина фейерверков, душевая кабинка затряслась, а потом все стихло. Я выждал пару минут, и решил, наскоро смыв мыло, посмотреть, что там произошло. Ткнул пару раз в кнопку, из душа вытекла тоненькая струйка и тут же иссякла. Я кое-как утерся полотенцем и выскочил наружу.
Метеоритный дождь пробил в нескольких местах крышу домика, и что самое ужасное, бак с водой. Она быстро сочилась меж разбросанными черными камнями, впитываясь в иссохшую, словно губка землю. Я кинулся затыкать дыры руками, но не прошло и пяти минут, как весь запас воды бесследно исчез.
Я растерянно озирался вокруг. Один из камней торчал из земли на том самом месте, где еще недавно я возился с установкой. И в этот момент я почему-то вспомнил о родителях, о которых не думал с тех пор, как распрощался с ними в порту.
Что бы сказал отец, увидев меня не на Земле, пасущего овец, а здесь на астероиде абсолютно голого, с остатками мыла в волосах? Он бы посмотрел строго, с сожалением в глазах, и сказал бы, что я ложью исчерпал кредит в банке доверия.
Что бы стало с мамой, если бы этим метеоритом мне, ее первенцу, гордости и надежде, пробило голову?
Спасибо, Боженька, что я еще жив.
Бо Жэнь Ко! Все будет хорошо! Как я мог забыть про тысячу коробок?
Натянув на бегу трусы, я бросился в грузовой отсек корабля доверху забитый водой.
Вытащив одну из них, я аккуратно распорол фирменную ленту и увидел ряд плотно уложенных брикетов в белом пластике. В вакуумной упаковке был спрессован мелкий, точно пыль, белесым порошок. Тут должно быть какая-то ошибка! Я схватил вторую коробку, третью. Во всех лежали плотно спрессованные брикеты. Тысяча коробок забитых брикетами с белесым порошком.
Тогда из порта я связался с Дедом. Он меня похвалил и спросил, хорош ли товар. Его вопрос завел меня тогда в тупик. Вода, она и на Марсе вода. Мне и в голову не пришло ее проверять. Я забубнил про то, что пил чай из «самый луцсий вода». Чика этим удовлетворился и назвал реквизиты зафрахтованного борта, на который я должен был загрузить коробки.
И теперь я жалел, что не проверил товар еще на Земле. Почти до утра, одуревший от жары, усталости и голода, я следил за тем, как роботы-грузчики, спускали и поднимали бесчисленные коробки с белыми иероглифами на боках, желая лишь добраться поскорее до постели и уснуть.
Обманул китаец! Развел на деньги. Подсунул какой-то мел, вместо воды. Что же нам теперь делать... Как я скажу Чике о том, что и не подумал проверить товар, когда расплачивался за него. Эх, и его кредит доверия я, кажется, тоже исчерпал. Лучше бы он сам заключал эту сделку.
Почему-то вдруг вспомнилось, как Чика говорил мне: «Порасскажешь там всякого, мынау-мынау. Я всегда так делаю, до сих пор прокатывало».
Кровь застучала в ушах. Я, как ужаленный, подскочил пораженный догадкой.
Не обманули! Фирма, астероид, гольф-клуб, это все для отвода глаз. Вранье, как и его фальшивые письма родственникам.
Я осторожно понюхал порошок, но не почувствовал запаха.
Неужели это... Сколько же тут этой дряни! Начальник Байконура, его родственник, тоже в деле. Не удивительно, что мы вышли через зеленую зону. Никакой таможни. И китаец этот тоже. То-то он все бубнил тогда: «поросок, поросок»... Они все наркобароны. Как я мог на это купиться? Дед все врал. Просто использовал меня. Ну да, подставил. Если разоблачат, всегда можно будет сказать: «Это мальчишка купил, а я знать не знал». Комок подкатил к горлу. Злые слёзы рвались наружу.
Что бы сказал про это отец, я даже и представлять не хотел, но услужливое воображение сразу нарисовало картину.
Судья выносит мне приговор: виновен. Мама вскрикивает и теряет сознание. Отец отворачивается с каменным лицом, чтобы не видеть, как у меня на шее замыкают электронный ошейник. Он навсегда опозорен сыном-преступником, и может поставить крест на карьере юриста. Меня в оранжевой робе отправляют в тюрьму особого режима, откуда я выйду только через сорок лет, сломленным, никому не нужным стариком, бездарно растратившим жизнь на рудниках.
Сидя среди коробок, я лихорадочно думал, что теперь скажу Деду, когда он вернется. А вдруг он меня убьет, если узнает... Как бы поскорее убраться отсюда? Притвориться больным, и сказать, что мне нужна срочная операция? Но я даже не знаю этих... симптомов. Сделать вид, будто ничего не произошло? Вряд ли я смогу настолько хорошо контролировать себя, чтобы ничем не выдать. Остается одно – вооружиться и оказать сопротивление. Захватить его в заложники и, связавшись с Землей, вызвать спасателей. Но и тут слишком много но... Во-первых, я не знаю регламента, а во-вторых, я кругом повязан. Даже моему отцу со всеми его связями вряд ли удастся вытащить меня из этого болота. Думай, думай!
- Адыл, - раздался пронизанный бепокойными нотками голос Деда.
Я вздрогнул.
- Адыл? Ты здесь?
Черные косицы показались в дверном проеме.
- Что произошло?
Собрав все мужество в кулак, я прохрипел:
- Метеоритный дождь. Бак пробило. У нас больше нет воды, - и шагнул мимо него.
Дед схватил меня за плечо.
У меня сдавило в горле.
- Погоди-ка. Что это глаза красные? Ты сам-то в порядке?
Я лишь кивнул.
- Страху натерпелся, бедняга, - покачал он головой. - Ничего, все восстановим. Запустим климатоустановку, и нет проблем. Воды у нас – тысяча коробок, а в каждой по тонне литров, не меньше.
- Обманул меня твой китаец, Чика. Вместо воды какой-то порошок подсунул, - я внутренне подобрался и с вызовом посмотрел на него, ожидая любой реакции.
- Э, так вот ты о чем беспокоился, - как всегда беспечно отозвался он. - Да, все так и должно быть. Это сухая вода. Не слыхал?
- Что?
- Новейшие технологии, братан. Что-то такое электромагнитное. Только-только на рынок выходят. Ты, вот, даже и не подозревал, что у нас тут целое озеро в коробках хранится. По меркам астероида, так даже целое море.
- Дед, - у меня захлюпало в носу, и губы запрыгали.
- Ты чего, Адыл? – Чика, недоуменно посмотрев, ткнул меня локтем в бок. - Ну, подумаешь, не знал чего-то. Я и сам в первый раз купил. Никогда раньше мелиорацией не занимался, но нужно с чего-то начинать. Да, что с тобой? Чего набычился?
Сгорая от стыда, я раскололся и сбивчиво рассказал ему о дурацких подозрениях, о том, как метался среди коробок, не зная, бояться его или бороться с ним за свою жизнь. Чика сперва слушал, насмешливо улыбаясь, потом забулькал, согнувшись пополам от хохота. И долго не мог успокоиться, хлопал себя по ляжкам, то и дело спрашивая сквозь смех визгливым фальцетом:
- Значит, хотел в заложники меня взять? Наркокартель разоблачить?
И мы снова покатывались со смеху. И так легко вдруг стало на сердце.
Я был бесконечно благодарен Деду за то, что он не обиделся.
*
На следующее утро мы дособирали климатоустановку и вытащили коробки с водой из грузовика.
- А как этот порошок обратно в воду превратить? – спросил я.
- Они тебе разве не объяснили?
- Не-е-ет, - я попытался, хоть что-то выжать из памяти, но всплывал лишь терпкий запах благовоний. - Я думал, ты знаешь.
Чика пожав плечами, проворчал:
- Разберемся как-нибудь. Где наша не пропадала. Наверняка, где-нибудь инструкция должна быть.
Я покрутил коробку, заглянул внутрь.
- Тут все на китайском. Конвертер! Тот, что полагался мне в подарок крупному клиенту. Дед, сейчас все сделаем.
Конвертер больше походил на соковыжималку. С виду хлипкий такой, пластиковый, легкомысленной зеленой расцветочки. И, конечно же, к нему прилагалась инструкция. На китайском. Здоровенный такой том, страниц двести не меньше. Дед в него даже заглядывать не стал.
- Ага, все понятно, - с умным видом протянул Чика, повертев в руках конвертер. – Тащи брикет. Порошок насыплем сюда в контейнер, а вот отсюда в сборник, наверное, польется вода. Все просто, как три рубля.
Он нажал кнопку, прибор поперхнулся, кашлянул и замолчал.
- Хм, - скривился Чика, пощипывая кустистую растительность на лице. – Бракованный тебе подсунули, Адыл. Никому верить нельзя. Земля – это тебе не Марс. Тут все на месте проверять надо.
Я рассеянно листал инструкцию и наткнулся на страницу с картинками.
- Дед, глянь. Мы все неправильно сделали. У нас еще пиво осталось?
Я вытряс порошковую воду. Сбегал за пакетом пива и залил его в контейнер конвертера. Прибор помигал, и в приемник высыпалось малюсенькая горстка пыли в полграмма, не больше.
- Е! – ошеломленно воскликнул Чика. – Это с пол-литра столько получилось!
- Давай еще упаковку.
- Ну, уж нет, эту я сам выпью.
- Зато работает, - самодовольно сказал я, гордясь тем, что мне удалось разобраться с аппаратом, а Деду нет.
- Ну и хрен, что работает, - раздраженно буркнул он. - Нам-то нужно в обратку.
Я понуро сложил конвертер в коробку, искоса погладывая на озадаченного Чику.
- Слушай, Дед. Давай попробуем связаться с этой «Бо Жень Ко»й. Пусть они нам популярно объяснят, что делать.
Чика помялся:
- Каждый сеанс связи, знаешь, каких деньжищ стоит.
- Ну, так у нас другого выхода нет.
- Похоже на то.
Прождав сеанса больше двух суток, мы в конец извелись, растягивая последние упаковки пива. Я ругал себя за то, что не прислушался к тому, что китаец бубнил себе под нос. А еще я думал о том, как хорошо было бы изобрести устройство, телепортирующее людей и предметы.
Дед впал в мрачное состояние духа, валялся целыми днями на спальнике. От его беззаботности не осталось и следа. Говорил он неохотно и мало, и вздрагивал каждый раз, когда ему казалось, что кто-то вышел на связь. Глупый слоган никак не шел у меня из головы, и я попытался его успокоить:
- Все будет...
- Заткнись, - проворчал он и отвернулся к стенке.
Когда замигал спасительный огонек связи, Чика в два прыжка подскочил к пульту:
- Земля! – с энтузиазмом заорал он. – Земля! Вы нас слышите?
Раздался щелчок, потом сухой треск, и механический голос объявил:
- Номер вызываемого абонента ликвидирован. Услуги прекращены в связи с неуплатой.
И сеанс прекратился.
Я заглянул в остекленевшие глаза Деда.
- А-а-а-а! – заорал он страшным голосом. – Черт меня побрал связаться с этими @#$%.
Он выскочил из домика. Я бросился вслед за ним, в ужасе наблюдая, как он открывает коробки и, раздирая пакеты с сухой водой, развеивает ее по сторонам.
- Чика, погоди. Мы же можем полететь обратно на Землю, разузнать все и вернуться.
Он схватил меня за плечи, и потряс, как тряпичную куклу.
- Когда до тебя уже дойдет? Нет у меня денег, нет! Я все вложил в этот астероид, до последнего кредита. Или пан или пропал! Теперь все. Дотопал наш караван. Подыхать будем.
- Можно же вызвать спасателей, - пролепетал я. – У тебя ведь должна быть страховка.
- Адыл, раскрой глаза. Кто бы стал страховать нас в этой дыре?
- У моего отца есть страховка. Он все сделает, чтобы нас отсюда вытащить. Вот увидишь.
- Обязательно! И где я окажусь? На Европе буду пожизненно вырубать глыбы льда. Добывать эту проклятую воду.
- Почему? – упавшим голосом спросил я.
- Ты вспомни, как ты здесь очутился. Ты – несовершеннолетний, тебе ничего не будет. А я нарушил, как минимум, с полдюжины федеральных законов: киднэппинг, незаконное удержание, подделка документов, причинение ущерба здоровью. Каких еще собак навешает на меня твой отец?
- Он не такой!
Чика зло усмехнулся и презрительно цыкнув, сплюнул между зубов:
- Много ты знаешь. Да ты и сам такой же. Забыл, как вчера собирался сдать меня властям?
Я покраснел. Он ударил меня ниже пояса.
- Ты сам насквозь фальшивый, как эта сухая вода, - мстительно сказал я. – И я не виноват, что ты, экономишь на всем, даже на безопасности. И не собираюсь умирать здесь из-за тебя.
Дед сбил меня с ног одним ударом. Отчаянно сцепившись, мы покатились по каменистой почве, по пыли. Жилистый Чика быстро очутился верхом на мне, умело превращая мое лицо в кровавый блин. Во рту появился железный привкус. Я хрипел и извивался как уж, пытаясь вывернуться из-под него. Зажмурившись, бил, не глядя, куда попадаю, лишь бы хоть как-то защититься от его кулаков.
Удары неожиданно прекратились. Я вдруг почувствовал, что у меня вся спина мокрая. Чика бешено захохотал и стал трясти меня за плечи.
- Дил, мы спасены! Смотри!
Он плюнул в белый порошок. Вокруг слюны образовалась маленькая лужица, которая стремительно разрастается во все стороны. Мы вскочили, потрясенные, глядя, как сухой порошок вскипает белой пеной и взрывается фонтанами прозрачной воды. Мы захохотали, обнявшись, заплясали по колено в воде. А она все прибывала. Лужицы и ручейки сливались вместе, порождая бурлящие потоки и водовороты, которые, сталкиваясь и растекаясь, грозили затопить все кругом.
*
Моя семья так ничего и не узнала о том, где я провел лето, хотя все заметили, что прикосновение к корням сильно изменило меня. Окончив школу, я вопреки воле родителей поступил на физмат. Над моим столом в рамке висит кусок картона с надписью, который я оставил себе на память о тех каникулах. И я верю в то, что на нем написано. Когда-нибудь я смогу воплотить мечту, зародившуюся у меня на астероиде, и создам телепорт.
С Чикой с тех пор мы не виделись. Но недавно я получил от него письмо с фотографией, на которой он в смокинге и памятной оранжевой бейсболке стоит на фоне роскошного гольф-клуба. Он пишет, что разбогател, и теперь владеет не только реставраторской компанией, но и сетью гольф-клубов по всей системе. Дед приглашает меня в гости.
Я смотрю на его хитрые глаза и вальяжную улыбку на фотографии, а потом на рамку на стене, и думаю: «Врет он все, наверное. Как обычно».
|
|
|
|
Время приёма: 11:07 26.04.2008
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев