 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
- Мы никогда отсюда не выберемся, никогда. Мы здесь умрем. Археологи будущей цивилизации выскребут наши останки из донных отложений и выдвинут гипотезу палеоконтакта...
Можно не отвечать - излияния Микки носят чисто риторический характер. Но если все время отмалчиваться, я разучусь ворочать языком. Хотя, в принципе, что от этого изменится?..
- Не выскребут. Слишком глубоко придется копать. За миллиард лет, прикинь, какой тут слой образуется.
- Не миллиард, гораздо меньше. Если судить по Земле.
- Тебе виднее.
Он - биолог, а я в мирной жизни был лейтенантом спецназа. Работал по найму. Когда закончился очередной контракт, захотелось чего-нибудь особенного. Поскольку жизнь проходит, хуже того - летит, как ненормальная, молодость (говорят) не вечна, суета (сам знаю) неисчерпаема... А сейчас вот дрейфуем без суеты и молодости по морю чужой планеты. Время остановилось, лишь календарь напоминает об истинном положении вещей. Если ему верить, сроки нашей экспедиции истекли три года назад. А мы продолжаем дрейфовать на понтоне по здешнему бесконечному морю, вдоль единственного крупного архипелага. Собирать образцы и данные. Три года как не обязаны ничего собирать, но ведь надо как-то убить остановленное время.
- Прорвемся, Мик. Вернутся янки - расскажут чего-нибудь. А может, и заберут нас отсюда.
- Янки тоже не вернутся. Нечего ловить в здешней дыре. Чисто научный интерес - слишком дорогое удовольствие. Родина это давно поняла и положила на нас болт. Длинный и толстый.
- Они уже трижды прилетали. Америкосы даже во второй раз не полетят, если нечего ловить.
- Откуда ты знаешь, чего они ловили?
- Какая разница?
Давешние исследования американцев - тайна, объятая то ли политическим, то ли военным, то ли еще каким мраком. Их водолазные команды облазили все мало-мальски глубокие места поблизости от архипелага. Много времени это не заняло: самая серьезная впадина на Акве, в насмешку прозванная Марианской - сто метров глубиной, плюс-минус. А те, что близко к островам - полсотни с натяжкой. Их тут всего три штуки. Делов на месяц.
Это был последний визит янки. Год назад. В предыдущий раз они шарили на самих островах.
- Напрягите ваши заплывшие мозги, сэр, - сварливо отозвался Мик. - Следы палеоконтакта они искали. Кто-то ведь заселил на архипелаг наших \"собачек\"? От этого кого-то могли остаться артефакты. Вот их и искали...
Меж тем одна из \"собачек\" забралась к нам на понтон. Довольно крупная зверюга, по экстерьеру что-то среднее между выдрой и росомахой. Миролюбивая. Общительная. Поначалу их обозвали предтечами разумной жизни на Акве. Однако, \"собачка\" оказалась единственным млекопитающим на планете. И ее эволюционная цепочка ну никак не прослеживалась: сложнее примитивных земноводных здесь ничего не водится, увы... Тогда титул \"предтечи\" перешел к осьминогам. Самым умным представителям местной фауны. А \"собачки\" были объявлены пришельцами. Засланцами. Белко-стрелками.
Впрочем, самих зверушек вряд ли беспокоила перемена статуса в бестиарии чужой расы. Они по-прежнему лазили к нам на понтон, а на суше, ни мало не комплексуя, приближались к кораблям уже на следующий день после посадки. Иногда приносили рыбу. В подарок, значит.
\"Засланцы\" - вот и весь наш круг общения. Да еще иногда залетные янки. Под их неназойливым влиянием мы, урожденные Миша и Коля, сами не заметили, как переименовались в Микки и Ники.
...А во всем остальном здесь прекрасно. Штормов не бывает, крупных хищников в море не водится. Еда вокруг плавает в немереном количестве. Хоть курорт устраивай. На понтонах.
Не умеет современный человек жить спокойно, хоть убейся. Шило у него в заднице. Нужно куда-то рваться, действовать, кому-то что-то доказывать. Всякая нормальная тварь - та же \"собачка\", к примеру - в идеальных условиях чувствует себя идеально. А человек - спивается. Когда отрава есть.
В этом смысле Микки не повезло. У него нет отравы. Слабонаркотические водоросли, которые я люблю жевать время от времени, моего напарника почему-то не вставляют. Напарник завидует и читает мне мораль насчет неизбежной деградации и потери человеческого облика. Я жую и согласно киваю. А перед глазами до самого горизонта постепенно расстилается фиолетовая дымка, мерцающая золотыми искрами. И состояние потрясающее: руку протяни - дотянешься хоть до Земли, хоть до созвездия Андромеды. Встань - и проткни головой вселенский потолок. Выгляни туда, где все по-другому... Но в такие моменты не хочется по-другому. Стопроцентный дзэн.
Одно смущает: последнее время фиолетовая дымка с искрами начала появляться сама собой. Без водоросли. И - без дзэнских ощущений. Только визуальные.
\"Собачка\" посидела на краю понтона и ушла себе в синее море. Не понравились настроения хозяев. Давно заметил: к раздраженным и обиженным \"засланцы\" близко не подходят... А Мишкина вселенская тоска нынче фонтанирует по полной, даже меня угнетает.
Я последовал примеру \"собачки\", полез в море. По меркам Аквы здесь глубоко, аж двадцать метров. Взял акваланг, пошел нырять.
- Мик! Захватить со дна что-нибудь?
- Ну... захвати. Что-нибудь. Желательно незнакомое.
- Где ж я тебе незнакомое возьму?
- Да бери, чего хочешь, - скривился напарник. - Не пригодится - обратно кинем.
Все ясно. Грустная история - поэт взял вверх над биологом. Поэт-неудачник... Кого как, а Мишку в Космос погнало разочарование. Два события в его жизни приключились одновременно: защита диссера по морской фауне - и разгромная критическая статья на дебютный сборник стихов.
Неудача перевесила удачу. Мик всегда считал себя именно поэтом, а наука - так, хлеб насущный. Мик знал наизусть сотни километров стихотворного текста, отечественного и переводного. Именно это, по его словам, и сгубило талант. Вышеупомянутый критик на протяжении всей статьи уличал стихотворца в безнадежном эпигонстве: мол, все насквозь вторично. Здесь - серебряный век, здесь - немецкие символисты, здесь - барды-романтики двадцатого столетия... Ничего своего у автора, ну ничегошеньки. Компилятор. Бездарность.
С грехом пополам, будучи еще на тренировочном полигоне, я раздобыл диск с этим сборником. Поэзия меня не слишком интересовала, так, захотелось сделать новому другу приятное... На мой невзыскательный вкус стихи были неплохими. Чуялось в них что-то живое, не прилизанное в угоду потребителю. О чем я и сообщил Мишке. Мишка попросил диск выкинуть и больше к теме не возвращаться.
Когда поэт берет верх над биологом, это отнюдь не означает поток красивых слов и прилив энтузиазма. Напротив. Меланхолия, раздражение, нытье. Безнадежность и неприязнь ко всему миру. Вплоть до мизантропии.
Полный декаданс, одним словом. Неизлечимый. Остается вздохнуть и уйти в синее море. Как \"собачка\", только с аквалангом.
...Между двумя камнями восседал спрут. Крупный (по здешним меркам), но молодой - судя по уровню интеллекта: взрослый догадался бы положить сверху еще один бульник, получилась бы крыша у дома.
Спрута я наверх не потащу. Во-первых, замучишься плутать в чернилах. Во-вторых, на \"незнакомое\" он не тянет. Да и жалко его: предтеча, все-таки.
Проплыл мимо насторожившегося зверя, нырнул в заросли. У самого края нырнул, далеко в эти джунгли углубляться не стоит - шланг запутается. Было у меня как-то раз такое, еле выбрался... А вот с краешку имеет смысл поковыряться. Может, найдется чего незнакомое.
...Огромная тень накрыла меня сверху.
Не то чтобы испугался - обалдел: не бывает здесь такого. В принципе не водится ничего крупного. Потому-то тень огромной показалась, по контрасту с привычными ощущениями... Поднимаю голову - осьминог. Мой давешний осьминог... только размерчиком он теперь не меньше метра. Е-мое! Вот это уж точно неизвестное. Только - как его тащить?..
С собой ни ружья, блин - от кого здесь отстреливаться? - ни камеры даже, сфотографировать хотя бы. Только нож... Так я и догоню эту тварь, с ножом-то со своим, ну да.
Рванул наверх, выскочил из \"джунглей\", и... чувствую, совсем крыша едет. Удаляющийся спрут - уже не спрут. Не щупальца у него, а лапы... \"Собачка\".
Вода между нами подернулась фиолетовой мутью. Блестки, золотые искры... Тьфу, черт. Рецидив наркоотравления, будь он неладен.
Я вернулся на понтон с пустыми руками. Рассказывать ничего не стал. Да Микки и не спрашивал, поскольку углубился в мировую скорбь. Остаток дня прошел в тоскливом безмолвии. Теперь и мне думалось исключительно о том, что никогда нас отсюда не заберут. Останемся мы навечно в этом чертовом море вещественными доказательствами палеоконтакта...
Потом была ночь.
А наутро случилось то, что случилось.
***
День начался с того, что мы поругались. Из-за какой-то ерунды - вспомнить бы еще, из-за какой. Тема конфликта себя исчерпала очень быстро, дальше выяснение отношений развивалось по стандартному сценарию: у меня-де полторы извилины в голове, и те водорослями поросли, а Мишка - хронический коммунальный сосед: сам не живет, и другим существование отравляет.
В разгар ссоры опять пожаловала \"засланка\". Уселась на край понтона. Сидела долго, уходить не торопилась, хотя вселенская тоска и тому подобное дерьмо сегодня фонтанировали из обоих людей. Видимо, решила, что теперь так будет всегда. Что пережидать ненастье бесполезно, пора ломать фишку. Таки сломала: в ее демонстративном присутствии через какое-то время ругаться стало неловко.
Микки отнес гостье кусок жареной рыбы. Из чистой вежливости, потому как термообработанное \"собачки\" не едят. И сейчас, ясное дело, не взяла. Вместо этого поднялась на задние лапы...
...У, еее!..
Я панически метнул взгляд в сторону горизонта. Фиолетовой дымки с искрами не было. Ничего такого не было. Тем не менее, крыша ехала. Однозначно.
\"Собачка\" начала во что-то превращаться. Совсем как вчерашний спрут. Удлинилось тело, клоками посыпалась шерсть...
Устойчивый к нарко-водорослям Мик метнулся в сторону. Остолбенел с отвисшей челюстью, так и стоял. Подпирал стенку нашего жилища.
В башке у меня завертелась какая-то ерунда о сезонной линьке пришельцев, о том, что постоянная качка плохо действует на вестибулярный аппарат и вызывает глюки, о том, что грядет полный абзац.
Меж тем существо закончило метаморфозу. Перед нами оказался голый мужик. С черной кудрявой бородой и невинным взглядом дегенерата.
Моргнул - и как ни в чем не бывало, уселся на понтон. Молча.
Я судорожно попытался вспомнить, что в таких случаях рекомендуют делать инструкции по возможным контактам с инопланетянами. Таких случаев в памяти почему-то не нашлось.
Тем временем пришел в себя Микки. Сглотнул, прочистил горло.
- Ты... кто?
Гость промолчал, уставился на Мишку с любопытством.
Ладно, значит, моя очередь... Как во сне, частично осознавая идиотизм ситуации, я совершенно по-киношному ткнул себя кулаком в грудь:
- Коля.
Пришелец просиял, в точности повторил мой жест и сиплым баритоном заявил:
- Коля.
- Ну, вот и поговорили, - выдохнул Мик.
Бредить - так бредить. Я сделал еще одну попытку объясниться. Вытянул руку в сторону горизонта:
- Аква. Вода. Море.
- Аква. Вода. Море, - подтвердил мужик, указывая вперед. То есть, на стенку нашей хибары, подпертую обалдевшим биологом.
- Да нет, - не согласился я. Еще раз указал на горизонт:
- Вперед.
Повернулся на сорок пять градусов, протянул руку к стене, повторил:
- И так - вперед.
Мужик воспроизвел мои действия с точностью автомата, а в тексте позволил себе ипровиз:
- И так - вперед. И так - вперед.
- Хоть в чем-то пришли к консенсусу, - прокомментировал Микки.
- Ну, если я даже с тобой иногда могу договориться, - буркнул я. Снова ткнул пальцем по сторонам, дважды:
- Там - море. А там - дом.
Реплика была повторена слово в слово. На месте моря оказалась стена и, соответственно, наоборот.
- Здорово, - вздохнул Мик. - Что будем делать с этим... феноменом?
Хороший вопрос. Кто из нас ученый, елки-палки? Мне-то почем знать, что положено делать с феноменами?
- Может, он уйдет? - предположил я. - Превратится обратно в \"собачку\" и двинет на берег.
...Это казалось лучшим выходом из ситуации. Присутствие гостя спокойствия почему-то не внушало. Несмотря на вопиющую корректность брата по разуму... впрочем, насчет разума я сгоряча сказал, его пока не обнаружено... Эх, приятель! Оставался бы ты лучше \"собачкой\". Вот ведь удумал - превращаться в человека. Какое тебе теперь доверие? Человек - это ж такая сволочь, от него чего угодно ждать можно.
Да уж. Расслабились мы тут, на этой бесхитростной планете, лишенной неожиданностей. А планета все это время, оказывается, хихикала в кулачок. И вот решила пошутить: скучно вам, ребята? Получите чудо. - Ну, и куда теперь это чудо класть? - Ваша проблема.
...Увы, \"Маугли\" не ушел. Ни сегодня, ни завтра. Ни послезавтра.
В первую ночь мы с напарником решили дежурить, спать по очереди. Но заснуть так и не смогли. Ни тот, ни другой. Меж тем, как наш свежеиспеченный третий дрых сном праведника, развалившись на краю понтона... Все-таки стрескал предложенную жареную рыбу, потом испражнился там, где стоял, и улегся спать рядом с собственной кучей.
Утомившись бороться с бессонницей, мы с Мишкой сидели неподалеку от гостя, пытались разобраться - кто виноват, и что делать. Поначалу трепались вполголоса, чтобы не разбудить спящего. Но разбудить это чудо, как позже выяснилось, невозможно. Разве что кувалдой по башке.
Я рассказал напарнику про осьминога, который превратился в \"собачку\".
-...Тогда глазам не поверил. Списал все на глюки. А оно, наверно, совсем не глюки.
- Метаморфозные пришельцы, - отозвался Мик. - С ума сойти... Может, наши \"собачки\" - биороботы? А что, смотри: таинственные Чужие апробируют разные планеты на предмет колонизации. Только вместо обычной белой мышки, у которой высокие шансы подохнуть, запускается мышка искусственная, усовершенствованная, с высокой приспособляемостью... мягко скажем - высокой.
- На Акве превращаться в человека - ты считаешь это критерием приспособляемости? И потом, где твои Чужие видели людей, чтобы заложить в \"мышку\" такую программу?
- Допустим, Чужие - люди. А программ может быть много. Организм сам выбирает оптимальную на текущий момент.
- Ни хрена себе оптимальная программа. Этот \"засланец\" - он же тупее крокодила. Если только не притворяется...
\"Засланец\" не притворялся. Он действительно был тупее крокодила.
...Но даже крокодилы поддаются дрессуре. Через день наш гость уяснил, где море, а где дом. Согласился, что его зовут Маугли.
Через два дня научился пользоваться гальюном.
На третий день долго любовался на свое отражение в зеркале. Основную идею зеркала не понял, себя, ясное дело, не признал. Объяснить не получилось. Местоимение \"ты\", как и все прочие местоимения, осталось непостижимой абстракцией.
Зато он отлично ловил рыбу. Без хитростей, руками. Приносил нам, совсем как \"собачка\".
Мы так и не решили, что с ним делать. Выгнать его не представлялось возможным: директив вроде \"пойди туда - пойди сюда\" Маугли принципиально не понимал...
Ко всему человек-подлец привыкает. Вот и мы привыкли к тому, что нас теперь трое. Двое умных, а третий - пришелец... Поначалу у меня мелькали тревожные мысли насчет коварного нечеловеческого разума, затаившегося до времени в этой тупой, вроде бы, башке. Потом перестали мелькать. Ничего подозрительного в поведении \"засланца\", хоть убей, не было. Да и вообще - Аква не располагает к паранойе. Если не считать паранойей навязчивые мысли о возвращении домой.
...Шли дни. Приемыш так и оставался \"собачкой\". Понимал \"можно\" и \"нельзя\", ориентировался в предметной сфере. Запомнил слово \"повторить\". Использовал его вместо \"объяснить\". Тыча пальцем в незнакомую вещь:
- Повторить!
- Фотокамера, - отвечал кто-нибудь из нас.
Или, к примеру, \"акваланг\". Или - \"ружье\".
- Фотокамера, - со знанием дела заявлял Маугли. - Акваланг. Ружье.
Что означало: идентификация состоялась, остальное неважно.
Вот так и общались. Какое уж там \"дважды-два - четыре\", \"планета крутится вокруг солнца\" и остальные волшебные слова межрасового контакта...
Я не фанатик. В наших условиях человекообразный ручной зверек - тоже развлечение. А вот Мишка с каждым днем все грустнел и грустнел... Как-то раз исхитрился взять у приемыша анализ крови. Изучил, констатировал:
- Человек.
Тяжко вздохнул и добавил:
- Но... только биологически, к сожалению.
Как-то вечером я сидел на краю понтона, жевал свою любимую водоросль. Море затянула фиолетовая дымка, накатывало волнами потрясающее чувство всесилия и всезнания. Сами собой родились стихи:
Стоит по морю плыть, стоит в космосе плыть,
И небесную твердь головою пробить...
Дальше не пошло.
Рядом ерзал Маугли, бубнил что-то. Вдруг начал пихать меня локтем, взволнованно требуя:
- Повторить! Повторить!
- Что повторить? - уточнил я, неохотно выплывая из дзэна.
Приемыш крутился на месте, тыкал пальцем в сторону моря. Во все стороны моря - направо, налево, прямо. Изо рта у него свисала веточка моей любимой водоросли... Ага, понятно. Наширялся, малыш. Созерцает незнакомое. Идентифицировать хочет.
- Психоделические переживания, - буркнул я, чтобы отвязаться. О возможных последствиях наркотического транса у нашей \"собачки\" совершенно не думалось. Думалось о том, что таки - да, \"повторить\" - подходящая рифма.
И тут Маугли поднялся на ноги. Поднялся - и проткнул головой потолок вселенной... ей-богу. Его черепушка куда-то исчезла, шея теперь заканчивалась ничем.
Немыслимое время я сидел, как коматозный, и пялился на безголового чудика... потом немыслимое время закончилось, приемыш опустился на понтон. Глаза его сияли.
- Психоделические переживания, - со знанием дела заявил он. Резко вытянул руку вперед, и...
Там, впереди, в сотне метров от нас, материализовался еще один понтон. Точная копия нашего. Маугли расхохотался. Хитро глядя на меня, спросил:
- Повторить?..
И, не дожидаясь ответа, радостно объяснил:
- Зеркало!
... Я потом все рассказал Микки. Напарник ни единому слову не поверил. Не убедило его даже то, что приемыш носился возбужденный, вопил \"Маугли!\" и тыкал пальцем в маленькое зеркальце...
***
В одну прекрасную ночь небо прочертила падающая звезда. Прилетели долгожданные янки. А с ними - двое сотрудников российского космофлота, с предписанием забрать нас отседова. Пока только нас и исследовательскую документацию. Трофеи - позже, в рамках международного договора о сотрудничестве, на текущий момент имеющего весьма аморфный вид.
- Сгниют здесь наши трофеи, - в лучших традициях поэтического декаданса заявил Микки. - Повянут, как единственная в истории МКС.
...Но это все - потом. На следующее утро после посадки корабля мы сидели на краю понтона, ждали гостей. Когда на ближний остров опустился флайер, Мишка взял лодку и двинул к берегу. Я остался сторожить жилище.
Приемыша мы, по обоюдному согласию, решили гостям не предъявлять.
Мик вернулся через пару часов, весь из себя раздерганный на эмоции.
- Ну... с чего начать-то? Забирают нас домой.
- Ага.
- Велено собраться, помещения законсервировать. Завтра пожалуют, заберут нашу базу данных, опечатают, и больше мы ее не увидим. А на остальные дела, включая разгильдяйство и сентиментальности, нам сроку - месяц.
- Ага.
- Думай, где завтра \"собачку\" прятать будем.
- А надо прятать? Ты хочешь оставить его здесь? Подумай, что он будет делать на Акве, в полном одиночестве?
Микки радостно заявил:
- Эволюционировать, блин! Плодиться и размножаться!
- Почкованием?
- Ни фига, камрад! Слушай. Хелен - пилотесса флайера - при мне в море купалась. Неужели местный демиург мог упустить такую возможность... снять кальку?
Наверно, у меня было очень понимающее выражение лица. Поскольку Мик успокоился, сосчитал умозрительных слонов и попытался изложить новости связно. Получилось все равно плохо.
- Чайники... извини, китайцы - тоже встретили Чужих. Что знают двое - знают все. Чужие перестали быть тайной для мирового сообщества.
- Чужие?
- Да. Раньше это был штатовский эксклюзив... Так вот. Откуда прибыли новые знакомые - пока неизвестно: и янки, и чайники столкнулись с ними на необитаемых планетах. Зато известно, как выглядит эта раса.
- Ну, и? - я уже догадывался, куда клонит Микки.
- Что-то средненькое между выдрой и росомахой.
- Ага. И отныне, надо думать, не секрет, что американские водолазы искали на Акве...
- Обломки \"собачьего\" корабля, - кивнул Мишка.
- Не нашли, естественно.
- Нет. Сейчас им предстоит последняя, решающая охота за утерянными артефактами... Раньше считали: \"собачки\" - потомки потерпевшего экипажа. Теперь - так: сколько-то поколений назад Чужие закинули на Акву оседлых наблюдателей. Ну, вроде нас с тобой... По каким-то причинам Чужие не забрали своих робинзонов. Робинзоны расплодились, деградировали и выродились в нынешних \"собачек\".
- Утратили все, включая речь, ага.
- Ну и ладно. Эта дурная гипотеза не хуже любой другой дурной гипотезы. Пусть земные умники ломают головы... Но Маугли они получат только через мой труп.
- Сентиментальный ты, Миша. И совсем не печешься о науке.
- Она обо мне тоже не слишком печется. Почти четыре года сверх контракта промурыжила... Думай, куда завтра приемыша прятать будем.
Он с подозрением уставился мне в глаза:
- Или ты хочешь...?
- Нет, - твердо ответил я. - Не хочу. Придумаем.
***
Электроприборы и другие опасные вещи мы утопили. От греха. А базу консервировать не стали, благо никто над душой не стоял... Есть подозрение, что если исследователи и доберутся сюда еще раз, то очень нескоро. И повянут плоды трудов наших, как пресловутая единственная в истории МКС... Честно говоря, с этим-то мы уже давно примирились. Спасибо, хоть нас самих тут не бросили. На поругание археологам будущей цивилизации.
...Почему-то самые яркие события в жизни происходят скомкано, с бухты-барахты и совсем не так торжественно, как хотелось бы.
Перед окончательным уходом с понтона Мик пафосно ткнул приемыша пальцем в грудь:
- Адам.
- Адам, - серьезно ответил Маугли.
- Дом. Твой, - сказал Мишка, обводя рукой понтон.
- Дом. Твой, - подтвердил приемыш.
На этом мы и расстались. Кажется, мой напарник смахнул слезу.
Позже, глядя в иллюминатор на голубой диск, Микки все грустнел и грустнел.
- Не переживай, - попросил я, хотя и самому было грустно.
- Ага.
- То ругался - задолбала эта планета, а теперь...
- Ага.
- Понимаю... в ответе за тех, кого приручил.
- Ага.
- Но ведь это лучше, чем сдать питомца в зоопарк.
- Безусловно.
Мишка помолчал и признался:
- Жаль мне его.
- Все будет хорошо. Аква сотворит ему Еву. Лучше одна Ева, чем два мужика, как думаешь? А может, теперь Аква начнет творить человеков пачками, как \"собачек\"...
- Я уже не про Маугли.
- А про кого?
- Про демиурга здешнего.
- Его-то с какой стати жаль?
- Ущербный он. Исчерпал фантазию на кембрийской стадии... Оттого и преуспел в имитации. На безрыбье. И копирует-то одно обличье! Понятное дело: скопировать душу, внутреннюю структуру - опять-таки хорошее воображение нужно иметь...
...Мне подумалось: лучшие имитаторы - дети. Имитируют все подряд. Но кто рискнет сказать, что у них нет фантазии? Хотя плоды этой фантазии бесполезны, с точки зрения прагматичных взрослых. Так, игра. Эфемерная стихия.
А еще мне подумалось: имитация - необходимая составляющая творчества. Если задуматься, человек вообще ничего полностью своего не создал. Все передрал у природы и подогнал под личные утилитарные нужды.
А потом мне подумалось: копировать душу, внутреннюю структуру - это как раз и есть убожество. Такие вещи должны расти и развиваться самостоятельно. По образу и подобию Творца. Творец делает заявку - и, затаив дыхание, наблюдает, что получится...
Но для этого требуется недюжинная смелость и богатое воображение.
Я давно понял, в чем Мишкина зубная боль. Ушибленный когда-то злым критиком, он пожелал создать полностью свое. Задвинуть всю память, весь культурный багаж. И - самого себя за волосы из болота... Пожелал - и мучается с тех пор этой тайной неутоленной страстью... Не понимая, что даже если подобное уникальное произведение супротив законов природы все-таки появится на свет, его никто не прочувствует и не примет. Отклик находит не уникальное. Отклик находит то общее, что есть у тебя и другого - читателя, зрителя, собрата по разуму... Из-за этого самого общего Мишка и жалеет здешнего демиурга. Видит в нем себя. Как в зеркале. По образу и подобию.
А под конец мне подумалось: пусть это цинично, но, прежде чем отдавать, нужно научиться брать. Иначе отдавать будет попросту нечего. А вот брать-то как раз Микки не умеет. Кайф от водоросли, фиолетовая дымка, душа и способности Маугли - все это прошло мимо моего друга.
Отучили его брать. Врезали по рукам и отбили руки.
...Недостающие строчки давешнего стихотворения вдруг пришли сами собой:
- Стоит по морю плыть, стоит в космосе плыть,
И небесную твердь головою пробить,
На слиянии всех невозможностей мира
В непонятном, несхожем, себя повторить.
- О как! - усмехнулся Мишка. - На радостях в поэзию потянуло. Чье это?
- Омар, - неудачно соврал я.
- Омар. Про космос, ага.
- Ну, значит, подражатель какой-то. Из нынешних.
- Эпигонство, - скривился Мик. - Банальщина сплошная. И рифма дурацкая, глагольная. В самый раз пробивать твердь небесную. Башкой.
- А чего ты хотел от подражателей? Так, имитация. Видимость формы.
...Ну и пусть эпигонство и дурацкая рифма. Не в этом дело.
Все-таки стоит проткнуть башкой вселенский потолок. По меньшей мере - поймешь, в чем заключается идея зеркала. |
|
|
|
Время приёма: 07:18 28.01.2007
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев