 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
«Не важно, прошел ли кто-то здесь раньше».
Раздумья Ванталы
Мне только-только исполнилось двадцать лет, когда я впервые попала в Зазеркалье и встретила Алую Ленту. Тогда, она посмотрела на меня, своими огромными карими глазами перепуганной горной лани, склонила голову на бок, как делают собаки, когда чего-то не понимают, и, неожиданно рассмеялась…
Хотя, пожалуй, нет, не так. Что бы было понятно, следует начать с самого начала.
Меня зовут Ася. Ася Смертная. Мне семьдесят два года, и большинство из этих лет, видит Бог, были счастливыми. Я многое повидала на своем веку. Бывало, что и такое, во что мало кто поверит, если вдруг услышать доведется. Кто-то, (а таковых, по всей вероятности, будет большинство) скажет: « - Старая карга, совсем спятила» и я, конечно не буду в восторге, но пойму это самое, большинство.
Есть вещи на свете, о которых говорить не следует. Я отлично понимаю это, не хуже вас. Есть вещи, о которых даже молчать аккуратно нужно, запрещая подсознанию выбрасывать их на поверхность.
Однако я, будучи в трезвом уме и относительно твердой памяти, все же решилась изложить кое-что из пережитого мною на бумагу. Годы, они, что не говори, берут свое, и, уж не знаю, сколько осталось до того момента, когда я в полной мере оправдаю свою фамилию.
Мне только-только исполнилось двадцать, когда я первый раз попала в Зазеркалье.
Чего-чего, а уж бегать за белым кроликом, мне, конечно, не довелось. (С детства ненавижу кроликов. Эти ужасные создания только прикидываться такими безобидными, вы уж мне поверьте.) Я просто «вырвалась».
Мудрено и долго объяснять, что к чему. Тем более до меня никогда не доходил механизм этого процесса. Я просто «вырвалась», как бывает, когда ты «вырываешься» и тебе никогда не понять этого, не ощутив на собственной шкуре. Все объяснения на этот счет будут просто бесполезны. В общем, дружненько так, ребятки, взяли и восприняли то, что я «вырвалась».
Почему это удалось именно мне – ума не приложу. Может быть, потому, что до этого момента я всегда была серой мышью, и со мной, черт побери, должно же было, наконец, что-то случиться. Может по какой-то другой причине, известной одному лишь Господу Богу. Аминь.
Ощущение, когда ты «вырываешься», довольно странное, и, я бы даже сказала малоприятное. Как будто, для того, что бы попасть в Зазеркалье, тебе нужно вывернуться на изнанку.
Боюсь, что в какой то степени именно так и было.
Было лето, жаркое лето. Пожалуй, самое жаркое из тех, что мне довелось к тому времени пережить. Я, стоя перед кухонным шкафчиком, удрученно разглядывала, пустую банку, в которой, вопреки всем моим ожиданиям, кофе не оказалось. Я разглядывала ее уже около двадцати секунд, словно надеясь, что под моим пристальным взглядом кофе там нарастет.
Кофе не нарос. Я поставила банку назад, вместо того, что б опустить ее в мусорное ведро. Жара была дикая – мозг плавился.
На плите засвистел, ставший в секунду бесполезным чайник, сообщая о закипании еще более бесполезной воды.
Тут я первый раз «вырвалась». Это не было подобно погружению в сон, либо обмороку. То есть, я хочу сказать, все обошлось без какой-либо станции ожидания – в секунду: Вот ты стоишь, тупо уставившись на банку из-под кофе, и тут же испытав некий дискомфорт, находишься уже в Зазеркалье. По щиколотку, можно сказать, в крови. Среди груды мертвых тел, на поле брани (Слава Господу, опосля оной). На тебе не осталось никаких признаков одежды (от чего перенесенный дискомфорт усиливается). И, тебя удивленно разглядывает Алая Лента…
Алая Лента, как же она умела смеяться… Она, так и умерла, с улыбкой на губах.
Иногда, знаете ли, когда я просыпаюсь ночью, и обнаруживаю свою подушку почему-то мокрой, я вновь и вновь задаю себе один и тот же вопрос. Можно ли было что-либо изменить? И, если да, то было ли это в моих силах…
Но я снова забегаю вперед.
Существо, смотревшее на меня, еще совсем недавно, судя по всему, до битвы, было девушкой.
Она была, несомненно, младше, чем я, с огромными карими глазами, и маленьким аккуратным ртом. Ей впору было в аниме сниматься. Мы смотрели друг на друга около пяти секунд, когда до меня, наконец, дошел весь абсурд происходящего. Я почувствовала, что мне уже не жарко, опустила глаза, и поняла, что было бы недурно, что ни будь одеть.
Естественной реакцией было прикрыться. И тут, видимо, абсурдность происходящего дошла и до нее.
Она звонко рассмеялась.
Неожиданно для себя, я вдруг рассмеялась вместе с ней. Мы хохотали до слез – два мира, столкнувшиеся на пиру у смерти, две бесконечности. Возможно, этот смех помог мне тогда, сохранить рассудок. Да, скорее всего, так оно и было.
Когда смех стих, мы вновь воззрились друг на друга, теперь уже более изучающе, с интересом.
Она была определенно младше меня, лет шестнадцати, семнадцати (тогда мне было еще не известно, что средняя продолжительность жизни в Зазеркалье, которое звалось Аделиан, сорок, максимум пятьдесят лет, и я вижу перед собой, совершенно взрослую, женщину-воина).
Вся с головы до ног извалянная в земле, и залитая кровью, она, казалось, была кирпичного цвета. Цвет же волос и вовсе, определению не поддавался.
Единственное, что сразу бросалось в глаза, это ярко-алая лента, вплетенная в волосы. Материал, казалось, сам отталкивал грязь.
Было похоже, что она только-только сгоняла за этой лентой в химчистку на углу.
Я опять рассмеялась. Думала, Алая Лента составит мне компанию, нет, ошиблась.
Что удивляло в ней, помимо ее смеха, так это перепады настроения, случавшиеся, казалось, каждую минуту.
- Мы проиграли.- Сказала она полу удрученно, полу застенчиво, так, словно вина за это ложилась исключительно на ее плечи.
- Хреново.- Сказала я. Хотела сказать что-то еще, но не нашлась.
Она нагнулась, и я с ужасом заметила, что она стягивает кожаный плащ с какого-то бедолаги.
- Он ему более не понадобиться. – Деловито сообщила Алая Лента. – Кстати, я – Алая Лента.
-Я вижу.
-А ты?
-Я Ася. – Сказала я, все еще не вполне веря в происходящее.
- На, Ася, оденься – нелепо выглядишь. – Она протянула мне плащ, и я покорно приняла его, сознавая справедливость этого заявления.
- Что происходит?
- Ща объясню. – Ответила она, и комично изобразила процесс усиленного мышления. – На меня, ведь через день, голые бабы с неба сыплются.
- Я упала с неба? – спросила я.
Теперь она задумалась по настоящему.
- Н-нет, не думаю. Скорее просто материализовалась, как гребанное привидение. Идем, нужно уходить. Скоро сюда придут Пожиратели падали. К тому времени желательно быть подальше от этого места.
И, я могу поклясться, положив руку на Библию, быть от этого места подальше, внезапно стало моей самой заветной мечтой.
Судя по ее экипировке – короткому мечу и арбалету, где-то должна была быть лошадь, (Честно говоря, я бы не сильно удивилась, увидев, например, кенгуру. Существует грань, после которой такая штука как удивление, просто перестает существовать.) но лошади не было. Как не было, в общем, и кенгуру, а это значило, что делать ноги от «Пожирателей-мать-ее-падали», нам придется в буквальном смысле.
Впрочем, мою новую знакомую, это, по-видимому, мало смущало.
Пока я рассуждала о том, не разнообразят ли Пожиратели Падали свой рацион, чем посвежее, склоняясь все-таки к положительному ответу, Алая Лента не теряла времени зря.
Обшарив пару, тройку, трупов, она, наконец, нашла что искала. А именно короткий меч, очень похожий на тот, что был у нее, и, как не удивительно - лук.
Настоящий лук, какие мне доводилось видеть лишь в фильмах. Как я уже догадалась, все эти трофеи предназначались мне.
- Слушай, ты думаешь, что я сейчас с воинственным криком схвачу все это добро, и постреляю пожирателей, как сраный эльф из Чернолеса?
Алая лента вскинула брови:
- Во-первых - эльфов давно не осталось, во-вторых, ты на них не похожа – они были прекрасны. И, в-третьих - если тебе так хочется, можешь оставаться. – Она скорчила гримаску, и, кивнув на оружие, добавила такое, от чего мне сразу стало как-то неуютно. – Против Пожирателей это все равно не сработает.
- Знаешь, - во мне вдруг стала закипать ярость – можешь поцеловать своих эльфов, в их прекрасные задницы, ровно, как и Пожирателей, пока, об их задницах, мне к счастью ничего не известно. Если ты считаешь, что меня радует перспектива торчать тут с долбанной Красной Шапочкой, ты очень – очень ошибаешься…
И тут она выкинула фортель, который начисто лишил меня дара речи – а именно, плюхнулась прямо в лужу крови, и разрыдалась. Нет, все-таки не существует никакой грани – удивлению нет границ (в буквальном смысле).
- Т-ты чего? – Я вдруг почувствовала себя полным седалищем и скажу вам по секрету - чувство это не из приятных.- Ну–ну, успокойся, я не со зла, я так…
- Я слышу их голоса,- простонала она, схватившись за голову. От ее слов по коже у меня поползли мурашки – я слышу их. Они поют. Слышишь?- Она склонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, доступному ей одной, и стала напевать, мелодичным чистым голосом. Ее глаза закатились.
- Тинь-тинь-тинь. Песнь уходящего Вне Времени
-Динь-динь-динь. Звенят доспехи, уходящего Вне Времени…
Я схватила ее за плечи, и стала трясти, что есть силы.
- Послушай, Кр…как там тебя, Лента, нам пора уходить. - Она поднялась на ноги. Взгляд по-прежнему был отсутствующим.
Тут я почувствовала вибрацию. Как будто тысячи ножек отстукивали какой-то такт.
Тысячи ножек.
-Бежим!!!- Заорала я во всю силу легких. - Бежим.
Однако бежать оказалось не так-то просто. Мы со всей возможной скоростью стали пробираться сквозь поле битвы. В противоположенную сторону, от источника звука. Тут я действительно пожалела, что Алая лента не стянула в придачу к плащу, пару добротных сапог.
Назад я старалась не смотреть.
К тому времени, когда мы отошли на приличное расстояние, укрывшись в ближайшем лесу, топот успел перерасти в барабанную дробь. Создавалось впечатление, будто мы присутствуем на месте казни.
У самого горизонта, появилась темная полоса. Она стала быстро двигаться в сторону поля, набирая массу, покрывая каждый метр на своем пути. Я напрягала глаза, стараясь что-либо рассмотреть. Через несколько секунд она приблизилась настолько, что мне это удалось. Так я впервые увидела их. Это были Пожиратели.
Сначала я чуть не рассмеялась. На первый взгляд они напоминали кроликов. Гигантских кроликов.
Всмотревшись, и получив (на свою беду) возможность сопоставить их размеры с человеческим телом, я сделала вывод, что размером, Пожиратели были со взрослого пони. Их тела покрывала густая шерсть, темно-коричневого цвета. Уши торчали вверх, и были острее на концах, чем это принято у наших кроликов. Глаза на выкате придавали их мордам нелепо-удивленное выражение. И, пожалуй, наибольшее отвращение вызывали хвосты: длинные, начисто лишенные шерсти, как у крысы, находящиеся в постоянном движении…
Теперь понятно, что имела введу Лента, когда говорила- «оружие тут бессильно».
Их были сотни.
Они, словно саранча, стали покрывать трупы. За какие-то минуты, поле приобрело темно-коричневый цвет превратившись в сплошную движущуюся массу. До моих ушей донесся омерзительный хруст, он перебивался плямканьем, и ужасными всасывающими звуками, о природе которых, думать не хотелось.
У меня пересохло в горле.
Я никогда не жаловалась на плохое зрение. И вот, пожалуй, пришла пора, пожаловаться на хорошее. Я рассмотрела, как один из Пожирателей отгрызал от руки пальцы – один за другим. По порядку. Ему явно нравилось это занятие.
Я тяжело опустилась на землю. Вот уж о чем будет написать в сочинении на тему: «Как я провел лето».
Только теперь я заметила, что Алая Лента лежит в траве, без движения. Я всмотрелась – дышит. Воздух со свистом вышел из моих легких. Лента была единственным звеном, связующим с этим местом, будь оно не ладно.
Она лишилась чувств. Может это и к лучшему. Любоваться ее запредельным видом, было жутковато. Мне, конечно, не улыбалось провести ночь в непосредственной близости от моих новых, пушистых друзей, но с другой стороны, иного выхода не было. К тому же, они явно были заняты, и работы им хватит как минимум до утра. (В какую сторону они направятся потом, думать как-то не хотелось.)
Вечерело. Где-то в глубине души, у меня еще теплилась надежда, вернуться обратно. Открыть глаза, и увидеть перед собой эту говенную банку из-под кофе, ну, или на худой конец санитаров, в белых халатах (тут шансов выздороветь нескольким больше, чем когда пожиратель увлеченно отгрызает пальцы с твоей холодной руки. Один за одним). Брр - я невольно поморщилась.
Пришло время все обдумать. Итак – я не у себя дома (в обширном понятии слова «дом») это точно. Или же ученые конкретно облажались, изучая средние века и пропустили такую мелочь, как Пожиратели. Солнце, слава Богу, было одно. ( Никогда не любила фентези, где люди в набедренных повязках, с бластерами, летали на драконах, на фоне пары – тройки солнц, таких размеров, что непременно, будь они настоящими, опалили бы им полуоголенные задницы.)
Во-вторых, кажется, я застряла тут плотно. Эта мысль вызывала панику, следовало отбросить ее ко всем чертям.
Тут мой взгляд упал на вещмешок, висящий через плече у Ленты. Рассудив, что обижаться на своего спасителя, как минимум неприлично, я решила изучить его содержимое.
Первое, на что я наткнулась, было огниво. Это была приятная находка, потому что сумерки принесли с собой прохладу, мои босые ноги чувствовали это в первую очередь. С другой стороны, огниво - конечно, не спички, и не зажигалка, мать ее, Зиппо. Эта мысль несколько угнетала. Я ни разу в жизни не пользовалась огнивом.
Смысл следующего предмета так до меня и не дошел. Это было что-то наподобие компаса, только с множеством, стоящих на месте, стрелок. В голову сразу пришел бородатый анекдот, про генеральские часы, часы с двадцатью стрелками, две из которых показывает правильное время, а остальные, восемнадцать, существуют для дезориентации противника.
Я усмехнулась. Перевела взгляд на Ленту, и обнаружила, что она пришла в себя, и наблюдает за мной. Без интереса. Вообще безо всякого выражения – просто наблюдает.
Мне стало неловко.
- Это мои вещи, - сказала она.
- Да, твои. Извини. Моих тут нет. – « Были бы тут мои вещи, ты бы, увидев их, глупо улыбалась бы. Может быть до конца своих дней». - Добавила я про себя. Сейчас было не время для дешевой иронии.
Она поднялась.
- Ты куда?- мне с трудом удалось удалить из голоса панические нотки.
- Нужно собрать хворост – темнеет.
-А огонь не привлечет этих? – я кивнула головой в сторону поля.
- Нет. – Ей явно не хотелось говорить.
Пламя костра успокаивало. Мы сидели, и молчали, глядя на стихию. В желудке у меня заурчало. Неплохо было бы сейчас зажарить пару ближайших родственников этих вот…
- Их не едят. – Сказала Алая Лента, словно прочитав мои мысли. Нет, прочитав, мои мысли.
-Они питаются падалью.
- Как ты… - Ее взгляд оборвал меня на полуслове. Ладно.
Есть перехотелось.
Мы просидели молча еще около часа. В сон не клонило. Я думала, что разговор не возобновиться – по крайней мере не в эту ночь.
Я ошиблась.
- Когда я была совсем маленькой, бабушка рассказывала об этом дне. – Было не вполне понятно ко мне она обращается, или это просто мысли вслух. – «Поля окрасятся красным…» - пропела она и мне на долю секунды показалось, что сейчас она вновь впадет в транс.
-«День оборвется, начавшись,
И грустная песнь уходящих,
В молчании угрюмом кричащих»…Это древняя баллада, мне не раз доводилось слушать ее на ночь.
- Ты ведь…
- Читаю мысли? – она криво усмехнулась. – Нет, это так, остаточная реакция… Я слышала своих погибших. Они звали меня с собой…
Алая Лента - это ведь не совсем имя. Думаю тебе мало что об этом известно.
-«А тебе мало что известно о двигателе внутреннего сгорания» - ехидно подумала я, но по удивлению читавшемуся в ее глазах, поняла, что эта моя мысль, не осталась без внимания.
- Так вот… не совсем имя. Скорее что-то наподобие звания. У меня есть такая сила – понимать суть вещей. Ну, чувствовать. Иногда это просто невыносимо. Ты не волнуйся – я отойду, бывало и хуже. – Она помолчала, глядя на огонь, словно прикидывала что-то, и тихо добавила – Нет, не бывало.
- А как…
- Меня звали? Так и звали. Это прозвище присуждается с рождения. – Она склонила голову на бок, словно прислушиваясь к чему-то. - …Нет, этот дар не передается по наследству.
-Черт, ты меня пугаешь. Не лезь ко мне в голову, иначе я начну думать о том, что б не думать о каких-нибудь гадостях.
Теперь она улыбнулась по настоящему.
- Я слышу в основном то, что ты собираешься сказать.
Я собралась сказать, что мне не нравиться это ее « в основном», но поняла, что вслух этого можно уже не говорить.
Когда я открыла глаза, солнце стояло высоко. (Раньше я считала эту фразу книжным клише, и вот мне представился случай прочувствовать на себе: полная дезориентация, и – ага, солнце, блин, высоко, долго же я дрыхла, пипец.) Как умудрилась уснуть, ума не приложу.
Я огляделась – в душе тут же зародилась искра паники – Алой Ленты рядом не было.
-Лента!!! АЛАЯ ЛЕНТА !!! – Что есть мочи ментально завопила я, опасаясь привлечь непрошенных гостей.
Она появилась из-за деревьев. ( Я заметила, что Лента успела вымыться, и что волосы у нее светло-каштанового цвета) Она несла в руках большую птицу, отдаленно напоминающую тетерева.
Взглянув на меня, она расхохоталась. У меня отлегло от сердца.
- Ну у тебя и выраженьице, такое, словно ты испражняешься…
- Ты слышала как я тебя звала?
- А ты звала?
- Да, только про себя, боялась привлечь лишнее внимание.
Тут она уже расхохоталась так, что у меня возникли серьезные опасения за ее умственное здоровье. Птица мешком рухнула в траву.
- Ой умора, - тыльной стороной ладони, она смахивала выступившие слезинки – ой, ха-ха-ха смерти моей хочешь?
Я обиделась, и предоставила ей возможность полюбоваться моим средним пальцем.
-Ой, дай отдышаться… Не знаю что твой жест означает (тут я с трудом подавила в себе желание пояснить ей, что означает сей жест) но просто, представь картину – сидишь ты, с перекошенным лицом, выпучив глаза и усиленно молчишь. – Было видно, чего ей стоит сдерживать смех. - Вчера я говорила, что это временно. Я уже не слышу твоих мыслей, это во-первых. Во-вторых, больше нечего бояться. Можешь в этом лично убедиться.
Я вышла из-за укрытия деревьев, и взглянула на поле. Первые несколько секунд я отказывалась верить своим глазам. Поле было пустым. Ну, вытоптанным, конечно, но более ничто не говорило о вчерашней борьбе. Пожиратели также отсутствовали. Мне почему-то не хотелось спрашивать о том, куда делись доспехи и оружие. Мечта о паре прочных сапог развеялась как дым.
- Слушай, Лента, а куда девались Пожиратели?- Мысль о том, что они табуном промчались мимо спящей меня, откровенно не радовала. Вместо ответа она указала куда-то рукой. Я проследила направление, и поначалу ничего не заметила. Присмотревшись лучше, я увидела множество воронкообразных отверстий, которые издалека запросто можно было принять за неровности земли.
- Фу, они что - же, ушли под землю? – вопрос явно был излишним.
В желудке заурчало, на этот раз с утроенной силой. И даже мысль о Пожирателях, копошащихся под землей, с этими их, хвостами, не смогла испортить мне аппетит.
- Сейчас поедим. – Алая Лента кивнула на птицу.
На вкус псевдо тетерев оказался восхитительным. Мне некогда не доводилось есть самого тетерева, но я всегда считала, что дичь не может сравниться с домашней птицей. Кажется кто-то говорил мне, что дичь жесткая.
Я откинулась на ствол дерева – мир снова обретал светлые тона. Никогда не понимала людей, что ели исключительно для поддержания жизненных ресурсов в организме, считая гурманство, чуть ли не бранным словом – вкусная пища творит чудеса. Настроение омрачало только одно – подходило время разговора, который неизбежно должен был иметь место, и, которого я всеми силами пыталась избежать.
- Что дальше делать будем? – спросила я, тщетно пытаясь придать голосу спокойствие.
- Для начала раздобудем тебе временное подобие обуви. – Как ни в чем ни бывало, сообщила Лента. Я поняла что разговор отлагается. На моем лице явно проглядывало постыдное облегчение.
Тогда я еще не подозревала, насколько не случайным было мое появление здесь.
Не скажу, что мне было не интересно, где Лента раздобудет мне сапоги. Если за ближайшим кустом и был, какой бутик, то мне об этом было мало известно.
Ответ оказался довольно прост. Удалившись в глубь чаши, мы нашли, что искали. (Те из нас, кто знал что искать)
Это было большое дерево, с ровным стволом и толстыми, шероховатыми листьями. Говоря «толстыми», я имею в веду не широкими, а именно толстыми. Они, даже больше напоминали плоды, чем листья, и были наполнены внутри какой то субстанцией.
Алая Лента достала меч.
- Ага, будем делать мне сабо – кр-руто. А еще я хочу кимоно, и большой такой веер, как он там у них называется?
-Твой сарказм тут не уместен… - Пользуясь своим коротким мечом, как ножом, она срезала несколько листьев. – Если это был сарказм. Вот.
Из наплечного мешка Лента извлекла миску, и аккуратно разложив по дну листья, обратной стороной меча, принялось толочь их. Листья лопались и из них вытекала вязкая полупрозрачная жидкость. Алая Лента продолжала работать, пока все содержимое миски не превратилось в однородную массу.
- Окунай ногу.
Я подчинилась. Хотя делать это, мне откровенно говоря, не хотелось. Сознание тут же нарисовало сочную картину: жидкость проедает мне ногу до кости, я ору, тщетно пытаясь извлечь ее из миски, в то время как Лента, с неестественным блеском в глазах, тычет в меня пальцем, и истерично хохочет.
К моему ужасу, жидкость действительно стала затвердевать.
- Вынимай. – Приказала Лента.
Я вытянула ногу, осторожно, словно опасаясь, что часть стопы останется там. На ней, по щиколотку, образовался слой чего-то на манер резины. В целом, это напоминало полупрозрачные чешки.
Только теперь я вспомнила, что слышала, будто некоторые племена индейцев, использовали для подобных целей…каучук?
- Так делали эльфы. – Сказала внезапно Алая Лента, и я на секунду забыла, что она уже не читает мыслей. – По крайней мере, мне так говорил мой Учитель. Он говорил, что они не использовали кожу животных, что бы пошить себе обувь.
- Всегда говорила о пользе уроков истории. – Усмехнулась я.
- Тот, кто не помнит своего прошлого, не имеет будущего.
- Ух ты, и у нас так говорят.
Мы стали двигаться в направлении Аделиана. Он был домом Алой Ленты, мне же идти было больше некуда. Питались дичью, подстреленной Лентою из арбалета. В основном, это была птица, несколько раз попадались «хомяки», размером с кролика, однако, о подобных сравнениях, я старалась не думать. Один раз она подстрелила олененка. Это был действительно олененок. Нормальный во всех отношениях. Если не принимать во внимание лапы, которые заменяли ему копытца.
Мне удалось разжиться штанами и рубахой, которые Лента с ворчанием достала из своего бездонного вещмешка. Сообщив мне предварительно, что она осталась без сменной одежды.
На ночлег мы устраивались, как только начинало смеркаться. Меня несколько настораживала тщательность, с какой Лента осматривала будущее место ночлега, и его окрестности. За время проведенное в лесу, мы не разу не сталкивались с крупными хищниками, но все же, создавалось впечатление, что Лента опасалась чего-то. Мне не хотелось обсуждать с ней это. Я всегда относилась к типу людей, которые предпочитают не лезть в чужие проблемы, в частности, если это может коснуться их самих. Не кликать беду.
Однако вскоре, все объяснилось само собой, и я не скажу, что подобные объяснения пришлись мне по вкусу.
Случилось, это когда мы наткнулись на хижину Старика.
Она неожиданно открылась нашим глазам, прямо посреди леса…
-Знаешь, Ленточка, я несколько утратила счет времени, но что-то говорит мне, что мы безрезультатно бродим по лесу, уже около двух недель. Скоро я совсем одичаю. Ну давай, скажи, что именно этого ты и добиваешься. Хочешь подбить денег, сдав меня в цирк. Я даже афиши вижу: «Только у нас!!! Дикий человек из другого мира». А детки будут тыкать в меня пальцами, и говорить: «Мамочка смотри, обезьянка, можно я дам ей банан?». Или чего тут у вас произрастает. Может тебе стоит свериться со своим чудо - компасом?
- Это не компас. – Ответила она слишком уж резко, и я решила что за историю с рюкзаком, прощения ждать не приходиться.
По дереву шмыгнула белка. Я достала лук, натянула тетиву. Стрела попала в цель.
- Не в глаз, конечно. – Констатировала я.
-Ты, конечно быстро схватываешь уроки но, фактически невозможно попасть белке в глаз.
-Это не про лук… в общем неважно, забудь. Порох я вам тут врядле изобрету – плохо в школе училась. – (Да и нужен ли он вам – подумалось мне. Перед глазами невольно встало поле брани – вы и так отлично справляетесь.)
Все это время, пока мы продвигались по лесу, она объясняла мне охотничье ремесло. Я гордилась тем, как быстро мне удавалось схватывать азы. Стрелять из лука оказалось гораздо проще…
- Знаешь кто ты? – ход моих мыслей был бесцеремонно прерван.
- Догадываюсь, что ты хочешь меня просветить в этой области. – Улыбнулась я.
- Ты тампл. – Ее взгляд говорил, что возражений она не потерпит. Оставалось выяснить хорошо это или плохо. Аккуратно, потому что, кажется у Ленты начинался очередной перепад настроения.– Маленький тупоголовый тампл. – Так, кажется, все-таки плохо.
- Зачем, спрашивается, белку убила? Она тебе жить мешала? Покрасоваться хочешь? Ща я тебе…
С этими словами она сделала подсечку, и я плюхнулась на мягкое место. Удивляться не стала – от Алой Ленты можно было ожидать всего.
- Ах ты ж… - я схватила ее за ноги, и дернула на себя. От неожиданности, она потеряла равновесие,- хиппи хренова – белочку ей жалко! - Мы покатились по земле, раздавая тумаки друг другу. – Скольких положить успела, до того как я тебя встретила?
Вместо ответа она больно саданула меня по носу, и победоносно расхохоталась. Было понятно, что теперь он опухнет, и будет болеть. Я схватила ее за волосы и, что есть силы принялась тянуть. Вдруг почувствовав жжение, я удручено воззрилась на свою руку – нет, этого не может быть – вплетенная в ее волосы лента, под моими руками, словно ожила. Она была горячей, и … и извивалась. Но заорать я не успела. Все произошло слишком быстро – в одно мгновение.
Сначала я услышала какой-то шум. Обычно так бывает, когда чем-то занят: сознание улавливает звук, но воспринимает не сразу. И хотя мое сознание, уже било тревогу, мысли были заняты этой злополучной лентой.
Краем глаза я заметила, что деревья пришли в движение. Зашатались.
После, промелькнула мысль о том, что Алая Лента просто игралась со мной.
К такому выводу я пришла, увидев, как легко, она рывком поставила меня на ноги, и, буквально затащила на высокое дерево, стоящее неподалеку.
И вот мы уже сидим на дереве, а Лента зажимает мне рот рукой…
Деревья расступились – вот еще одно книжное клише, но в тот далекий, чужой день, они действительно расступились. Точнее были раздвинуты, невообразимой силой. Я слышала, как хрустят ветки, и даже стволы, пропуская нечто.
Огромная серая тварь, чем-то схожая с гигантской росомахой – злобным зверем нашего мира, как-то медленно, не торопясь пробиралась сквозь чащу. Она то и дело к чему-то принюхивалась, и мне оставалось только молиться всем святым, что бы это что-то, не оказалось нами.
Я почувствовала, как дрожит рука, зажимающая мне рот. Это обстоятельство отнюдь не предало мне уверенности.
Ужасное когтистое чудовище, было настолько огромно, что стоило ему чихнуть, и мы бы улетели к чертям собачьим. По той же причине, что находилось оно к нам уже не совсем мордой, а точнее совсем не мордой, не чхнуть, а…
Я почувствовала как мой истеричный смех пробивается сквозь пальцы Ленты.
Тварь замерла на месте.
Мои глаза, от ужаса, казалось сейчас покинут орбиты, но я нечего не могла поделать – безумный смех рвался наружу.
Холодные пальцы сдавили мне горло. Мне показалось что рот и горло забиты волосами. Последнее, о чем я подумала, было то что сейчас вот я упаду с ветки, и больно ударюсь. Может даже своим распухшим носом.
Когда я была маленькой, мы с моим старшим братом, часто ходили в луна-парки. А если быть точнее, то не пропускали не одного.
Видимо ему, они нравились.
Что касается меня, то каждый поход туда, являлся для меня пыткой. Сознаться же что я панически боюсь клоунов, и всей этой шутовской атрибутики, ненавижу оголтелые толпы ( да чего там, одни мерцающие огни луна-парка, еще издалека приводили меня в ужас) не представлялось возможным. К тому же, меня терзают сомнения, что мое чистосердечное признание, врядле бы что-то изменило.
Однажды произошел случай, разом положивший конец моим мучениям. По крайней мере в луна-парк я больше не ходила. (Бессонные ночи, с бесконечным вглядыванием в темноту не в счет.)
Мне было восемь лет, брату двенадцать – последний год детской беззаботности, перед вступлением в кошмарный переходной возраст, когда внезапно обнаруживается, что половина человечества, как минимум с другой планеты, причем планета эта, куда заманчивее его собственной.
Сейчас же, еще не подозревая об ожидающих его переживаниях, и волнующих открытиях, мой брат беззаботно пинал ногой банку из-под колы, то и дело проверяя карман – на месте ли деньги, данные матерью на аттракционы и сладкую вату.
Сладкая вата, это отдельный разговор: ее я ненавидела. Огромный, неестественного цвета ком, омерзительной липкой субстанции, к которой невозможно было подступиться так, что б не замазаться по уши, в образовавшихся от укуса капельках. И хотя размером этот ком превосходил мою голову, (в которой не укладывалось, как можно есть вату, несмотря на то сладкая она там, или не очень) им просто не возможно было наесться. Так что я считала вполне оправданным свое мнение - есть это было просто не естественно.
Считала я там что-то или нет, сладкая вата всегда являлась неотъемлемым компонентом всех наших походов в луна-парк. Думаю Тиму нравилось покупать ее мне (сам он ее не ел). Этим он как бы оправдывал мое присутствие рядом с собой. Дескать: «Вот, посмотрите, это моя младшая сестренка, не совсем камень на шее, потому что я Большой Брат, и отлично справляюсь со своей ролью».
Иногда мне удавалось сбросить этот балласт, пока брат стрелял в тире, или катался на аттракционе, до которого я еще « не доросла». Но по большей части, мне приходилось съедать ее. Я любила своего брата.
Даже после того, как шесть лет спустя, он послал все к черту, собрал вещи, взял гитару, и никогда больше не возвращался. После того, как отец замкнулся в себе, а мать первый раз в жизни покрасила волосы, и я подозреваю, что вовсе не оттого, что ей внезапно надоел свой цвет волос. Просто седых волос на голове, вдруг оказалось больше, чем ее собственного цвета.
Я любила своего брата. Но сомневаюсь что он подозревал, как же, иной раз, мне хотелось, взять эту сладкую вату, и заткнуть ему… заставить съесть ее ректально.
Так вот. Тим пинал банку из-под колы, ежеминутно проверяя не рассосались ли в кармане деньги, часть которых предназначалась для моей пытки.
- Представь, Аська, - говорил он с восторгом – это самый большой луна-парк, из тех, что заезжали в нашу глушь. Там есть комната страха, даже не комната, а всамделишный лабиринт, ну, такой, где едешь на тележке, а не торчишь как болван в сраном вагончике, возле окошка с мумией. (Слово «сраный» было произнесено с придыханием, он даже на секунду втянул шею, словно ожидая оплеухи от отсутствующих здесь родителей).
Моя фантазия тут же нарисовала этот лабиринт, в самых ярких красках. И хотя мне так и не довелось увидеть его воочию, могу поклясться он был куда ужаснее оригинала.
Брат тем временем продолжал смаковать подробности.
- А еще там чертово колесо, говорят, такое огромное, что город видно как на ладони…
С каждой фразой, желание наотрез отказаться туда идти, возрастало в два раза. Однако мы неумолимо приближались. Мне хотелось расплакаться, усесться на тротуар, и больше не двигаться с места, но все же одна вещь останавливала меня: я знала что несмотря на все купленные сладкие ваты, вместе взятые, я была обузой для Большого Брата. Родители всегда навязывали меня ему, куда бы он не шел. И единственное, чего мне не хотелось больше, чем идти в луна-парк, так это усугублять положение. Поэтому, я сцепив зубы молча плелась следом.
Это действительно был самый большой луна-парк из всех что я видела. Прожектора и лампы, светили так, что можно было забыть о времени суток. Музыка орала из всех колонок. Я с трудом слышала собственные мысли, и караоке, стоящие тут и там выглядели как минимум нелепо. Однако это ни как не влияло не количество желающих раскрыть свои музыкальные таланты - их выстроилась длинная очередь.
Очереди, в принципе, были повсюду. Следовало занимать сразу несколько, если ты хотел успеть за вечер побывать на паре, другой аттракционов. Теперь то я понимаю, что нужно было просто выждать несколько дней, пока народ угомониться, но слово «ждать» - в словаре моего брата отсутствовало.
- Куда пойдем? – Скорее для проформы поинтересовался он, готовый мягко возразить, если мое желание не совпадет с его собственным.
Я огляделась – из всех зол, нужно было выбрать меньшее.
- Туда. – Ответила я, и не дав ему опомниться, потянула к « Зеркальному Лабиринту». К величайшему моему удивлению, Тимур не сопротивлялся.
Туда вела самая короткая очередь, и Тим, оставив меня в ней, дав, предварительно, на «всякий-крайний-случай» денег на билет, побежал занимать очередь где-то еще.
Я очень не любила оставаться одой. Если на свете и существовало что-то, чего я не любила больше, чем оставаться одной, так это оставаться одной посреди шумной толпы в луна-парке.
И, хотя такого еще ни разу не случилось, я боялась что «всякий-крайний-случай» все же произойдет – очередь подойдет, а брата не будет. Я знала что это не смертельно, но боязнь потеряться в этой толпе была выше здравого смысла.
Людей впереди оставалось все меньше, а Тимура все не было.
Вот осталось всего два человека, и пришло бы самое время ему показаться.
Мужчина в ярко-голубой униформе, протянул руку за деньгами. Я последний раз окинула взглядом толпу. Это был взгляд утопающего, пытающегося охватить всю водную гладь, в момент, когда его голова в последний раз оказывается на поверхности. Бесполезно.
Я протянула деньги.
Внутри оказался узкий зеркальный коридор. Дальше он раздваивался. Некоторые из зеркал, были кривыми. «А ты что ожидала увидеть в «Зеркальном Лабиринте», бескрайние степи?» - захлебнулся сарказмом внутренний голос. Пропустив это резонное замечание мимо ушей, я поплелась дальше.
Некоторое время побродив бесцельно, и разглядывая себя в самых неожиданных формах, я пришла к выводу, что это может даже доставлять некое удовольствие.
Так много меня, я еще не видела. Возле одного зеркала я даже попрыгала так, что бы громадная голова, поменялась на мгновение габаритами с тонким как спичка животом. Устыдившись этого своего порыва (мне было уже целых восемь) я огляделась – нет ли свидетелей. Их не было. Дяденька запускал людей по чучуть, что б они меньше сталкивались, и создавалась иллюзия одиночества в этом лабиринте. И хотя я отлично знала, что от целой кучи народа меня отделяет лишь несколько перегородок, мне стало жутковато. Возникший к лабиринту интерес, растаял. Мне дико захотелось оказаться среди толпы, так мною нелюбимой каких–то пятнадцать минут назад.
Я принялась хаотично метаться по зеркальным коридорам. (Как не странно, на моем пути не встретился не один человек). Мне показалось, что лабиринт бесконечен, а зеркала, вроде бы, стали по чучуть сдвигаться. Как в последствии объяснил моей маме доктор, все это симптомы клаустрофобии. На тот же момент, я прибывала относительно этого, в блаженном неведении.
Тут я увидела выход. Вернее первое о чем я подумала – вот «выход», так как в голову мне как-то не пришло, что это одно из зеркал сочиться мягким светом.
Я пошла в ту сторону, стараясь не переходить на бег. Когда я наконец приблизилась, то обнаружила обычное зеркало. Ни света, ни выхода. Оно даже не было кривым. Тут я буквально услышала голос брата:
- Вот в этом зеркале, Аська, ты смотришься особенно смешно.
- Отстань. – Буркнула я вслух.
Нужно было найти выход. Сделав несколько шагов в сторону, я вновь увидела свет, боковым зрением. В голову тут же пришла абсурдная мысль, что только так его и можно увидеть.
Резко развернувшись, (о чем тут же пожалела) я увидела, что зеркало уже не являлось таковым. Теперь, оно более напоминало окно. С видом на площадь.
Освещена она была факелами и мне это показалось странным. В луна-парках использовались только электрические факела, (Что скажет инспектор по пожарной безопасности?) эти же несомненно являлись настоящими.
Площадь была пустынна. Более того, она была мертва. Это явственно чувствовалось каждой фиброй. Внезапно я заметила какое-то движение.
Одинокая фигура, завернутая в пурпурное пересекала площадь. « Неужели они устраивают такое представление для каждого». – Пронеслось у меня в голове, хотя львиная доля моего сознания знала, конечно, что дело тут, обстоит иначе. Детский мозг легче воспринимает любое искривление реальности. Он скорее найдет выход, просто отразив его, как кривое зеркало, приведя в нормальный вид.
Площадь была мертва. Как и город, в котором она находилась. Это было ясно как Божий день. Причем фигура эта, никоим образом не являлась проявлением жизни – это было яснее ясного.
Словно почувствовав, что за ней наблюдают, фигура замерла на месте. Я невольно попятилась. Голова ее резко обернулась в мою сторону. Я не знала, сколько это - сто шестьдесят градусов, но даже ребенку было понятно, что голова просто не может поворачиваться под таким углом.
Поэтому факт , что под капюшоном ничего не оказалось, был воспринят мною чуть ли не с облегчением.
Хотя все же нет, что-то там было. Вроде концентрированной темноты. Свет факелов, (настоящих факелов) хорошо освещал всю фигуру, однако внутренней стороны капюшона, видно не было.
Все это вихрем пронеслось в голове. Я обернулась что бы бежать, и обнаружила, что теперь все зеркала отражают площадь.
Фигура тем временем развернулась всем корпусом, и стала двигаться в мою сторону.
Липкий, обволакивающий страх, заставил меня застыть на месте. Тело более не слушалось, истерично отдающего приказы, мозга. Скорее всего, именно это испытывает мышь, глядя в глаза двухметровому удаву.
Сейчас фигура приблизиться ко мне, начнет покачиваться, я тоже начну покачиваться, ей в такт, а после, она обволочет меня этим пурпурным саваном…
Вопрос сможет ли фигура пройти сквозь зеркало, как-то не стоял. Мама читала мне «Алису в Зазеркалье», теперь становилось понятно, что старина Льюис Кэрролл что-то знал. Этим объяснялось, так же, какого черта, математика вдруг потянуло на написание одной – единственной книги (ну, ладно двух, если считать «Алису в стране Чудес» отдельным произведением).
Внезапно, раздался вопль, который враз вывел меня из оцепенения. Это был вопль чистого, неразбавленного ужаса, в котором не было и толики, здравого смысла. Кричавший человек, или попрощался с рассудком, или же вот-вот собирался это сделать.
Крик этот, заставил фигуру вновь замереть на месте.
Несколько секунд мне понадобилось на то, что бы осознать – ору я.
С воплем, часть страха покинула меня. Ровно столько, сколько нужно было, чтоб снова начать двигаться.
Я принялась вертеть головой, в поисках пути для отступления. Нет, зеркала не отражали площадь, как мне вначале показалось. Они были площадью. Каждое из зеркал, показывало определенный ее фрагмент, словно неправильно сложенные пазлы мозаики. Все же мне удалось разглядеть темный прямоугольник.
Приняв его за выход, я рванулась туда…
Врачи вытащили из меня множество осколков. Бровь срослась сама, так, что шрам остался почти незаметен. Порез на бедре, пришлось зашивать. Когда сознание вернулось ко мне… Вернее настал момент, с которого моя память может воскресить дальнейшие события. Я помню перепуганное лицо мамы, серьезное – доктора. «… Да, да, это был приступ клаустрофобии …» Вежливое: «Вы отпустили ее одну?» Поджатые мамины губы, верный признак того, что Тиму сегодня крепко перепадет.
Про Зазеркалье я решила молчать, справедливо пологая, что докторов с меня хватит, на много лет вперед.
Через время, удалось даже, убедить себя, что это все мне привиделось. По мере взросления, убеждение это, крепло во мне все сильнее. Но, проходя мимо маминого трюмо, я иногда ловила себя на том, что скашиваю глаза, пытаясь удержать его в поле зрения. И когда поток холодной воды…
вырвал меня из далекого прошлого, где мне удалось заглянуть за тонкую пленку амальгамы, ( это было миллион лет назад, в давние времена, когда надежды, что этого больше не повториться, были крепки во мне) последней мыслью, которую мне удалось принести с собой, было: «Это важно. Это важно для Алой Ленты».
- Черт, она же мокрая. – Простонала я.
- Вода. – Констатировала Алая Лента.
Я лежала на земле, а ее улыбающаяся мармыза нависла надо мной. В руках Лента держала флягу. Так, руки-ноги, вроде бы целы. Это радовало, а так же означало, что падать с дерева мне не пришлось.
Понадобилась пара секунд, пока мне удалось восстановить минувшие события.
- Ты меня отключила. – Я все еще не пришла в себя, что б возмущаться, поэтому заявление прозвучало скорее обиженно. Вместо ответа Алая Лента поступила вполне предсказуемо – она просто пожала плечами и, обезоруживающе улыбнулась.
- Ладно, хрен с тобой, моя средневековая подруга, выбора то у тебя не было, только во сто крат приятнее, было бы это от тебя услышать. – Я приподнялась на локтях. Руки были целы – точно. Осторожно подвигав ногами, я пришла к выводу что ноги – тоже. Все было в норме, за исключением носа, который жутко ныл, так, что было страшно к нему прикасаться. Поэтому я скосила глаза к носу, пытаясь рассмотреть, не увеличился ли он пару раз в размерах, как об этом говорили ощущения. Тут же раздался смех Ленты.
- Какая же ты скотина. – Сообщила я ей, на случай, если никто раньше этого не делал. Тут за ее спиной я увидела малоприятную картину – деревья были повалены, некоторые просто вырваны с корнем. Была видна четкая прореха в деревьях, уходящая далеко вперед. «Как танк проехал» - подумалось мне. На ближайшем к нам, поваленном дереве, видны были следы гигантских когтей. Дерево было фактически ошкурено. Я сглотнула. Хорошо, что ей не вздумалось почесать когти о то, на котором сидели мы. Сама мысль о том, что мы находимся с этим чудищем в одном лесу, бросала в холодный пот. Не говоря уже о предположении, что их здесь несколько. Успокаивало одно – на другие борозды от танков, мы не натыкались.
- У вас тут курят? – Спросила не особо на что-то надеясь. К тому же сам вопрос прозвучал глупо, будто бы я сидела за столиком в дорогом кафе.
- Что?
- Понятно, я и не надеялась. Придется перепробовать всю местную флору, (ничему хорошему, я все равно вас не научу) может аналог травы найду заодно.
Лента нахмурила брови.
-Ты говоришь загадками.
-Загадками говорила гусеница в «Алисе…»- я рассмеялась – вот она-то, кажется, нашла аналог травки для своего кальяна.
Внезапно возникло ощущение, будто бы я упустила что-то важное. Оно балансировало где-то на грани между сознанием и подсознанием. Я затаила дыхание, ожидая, я какую сторону будет перевес.
- Я не понимаю тебя.- Сказала Лента, и все стало на свои места.
- Думаю сегодня вечером, я расскажу тебе одну нашу историю…одну мою историю. Не знаю, будет ли она что-либо для тебя означать, но я люблю почесать языком, к тому же, меня раздражает детское время твоего отхода на боковую. Так что деточка послушает сказочку.
Серьезность, с какой Алая Лента отнеслась к моей тираде, удивила меня:
- Хорошо. Я выслушаю твою историю. – Тон был чуть ли не почтительным.
- А поклониться не хочешь? – Пробурчала я, тут же получив шелбан по больному носу.
Однако, рассказать свою историю мне не довелось не сегодня вечером, не завтра. Когда же я получила такую возможность, было уже слишком поздно.
Случается, испытывая шок, связанный с какими-либо крайне неприятными для нас событиями,
мы спрашиваем себя: «Как же это могло случиться?» Или, что еще забавнее: «О Боже, этого просто не может быть». Войдя в раж, вырывая на себе волосы, мы по большей части не осознаем, что (добрых девяносто процентов из нас) знали – это могло быть. И уж наверняка подозревали, как это могло случиться.
Я не спрашивала такого. Это было для меня недопустимой роскошью. Я всегда была не в ладах с точными науками, но что два плюс два равно четыре, мне было известно. Так же, мне было известно, что если в первом акте на стене висит ружье, то в третьем, оно непременно выстрелит. ( Я не говорю об индийском кино, где в этом случае, ружье начинает петь и танцевать.)
И тогда, в хижине Старика, разглядывая стены, покрытые причудливыми багровыми узорами, которых, еще пару минут назад там не было, я знала, что я могу себе позволить, а что нет.
Крики: « О Господи, как же это могло случиться?» относились к последнему.
По правде сказать я уже оставила последние надежды встретить людей, когда мы наткнулись на хижину Старика. Она стояла посреди леса, хотя, по-моему, не имела малейших причин стоять тут. Я было, даже подумала что это мираж, или галлюцинация, вызванная попыткой покурить траву, с виду напоминающую петрушку. Но нет, хижина оказалась настоящей. Как и ее хозяин, который тут же показался на крыльце, словно был заранее осведомлен о нашем появлении. Он приветливо улыбался.
Это был старик, с белоснежно – седыми волосами, такой же бородой, и как-то не вяжущимися ко всему этому, очень живыми карими глазами. На нем была домотканая рубаха, перепоясанная поверх штанов – ни дать, ни взять древнерусский язычник. Картину довершал клык, висящий на шнурке у ворота рубахи.
Он помахал нам рукой, жестом предлагая приблизиться.
Когда мы подошли, ощущение контраста между глазами, и остальным его внешним видом, только усилилось.
- Здравствуй, Старик. Мы путники, которые ищут пристанища. Мы с благодарностью примем твое радушие, и покорно удалимся, в случае твоего отказа. – Все вышесказанное, было произнесено Лентой на одном дыхании, чуть ли не на распев, а так как красноречие не являлось ее коньком, я заподозрила, что это что-то вроде здешнего ритуала. Простая формальность. Ответ старика только подтвердил мою догадку.
- Здравствуй, Алая Лента, - голос его, оказался таким же приятным, как и его внешность. Он словно навевал что-то давно забытое, о чем я врядле могла знать – я и мои сыновья, будем рады принять Тебя, и твою спутницу под свой кров, и разделить с вами хлеб.
На секунду, всего на секунду, мне показалось, что на словах « твою спутницу», в его глазах вспыхнула искра. Если она и была, то погасла моментально, так, что я не успела задуматься над этим фактом. На смену же пришла другая мысль – неужели у них кроме хлеба пожрать больше нечего?
Изнутри дом выглядел совсем иначе, нежели снаружи – язык более не поворачивался назвать его хижиной. Он чем-то напоминал деревянные коттеджи, в горах, какие показывали по телевизору, в фильмах, либо рекламах дорогих курортов. Здесь, конечно не было плазменного телевизора, телефона, ровно как и других благ цивилизации… Поэтому, они и не портили общую картину. Тут царила как раз та атмосфера, которую безуспешно пытались воссоздать в нашем мире, теперь я поняла, что по сравнению с настоящим, все их потуги выглядели, словно дешевая декорация. А более всего, меня порадовал…
- Мать твою, человеческий стол! Дружище, как же я рада тебя видеть… - Алая Лента очень больно наступила мне на ногу, прервав поток восторгов. – Ты чего?
- Заткнись. – Внезапно оборвала она.
Так и не поняв, чем была вызвана подобная грубость, я решила отнести ее на счет перепадов настроения Ленты.
Помимо стола, было еще несколько предметов, привлекших мое внимание. В первую очередь, конечно, картина, висевшая над камином. На ней была изображена людная площадь. С фонтанами, колонами, и прочей фигней. Картина, как картина, вот только, это была та самая площадь.
Когда я поняла это, то больше не могла отвести взгляд. Меня стала бить мелкая дрожь. Я словно вернулась в тот далекий день, на двенадцать лет назад. Казалось, стоит мне отвернуться, как в толпе появиться новая фигура. И, я могла поспорить на последнюю (в буквальном смысле) рубаху, что одета она будет в пурпурное.
Лента одернула меня.
- Аделиан. – Почему–то шепнула, она.
В комнату вошел Старик. В руках он держал сверток.
- Скоро с охоты вернуться мои сыновья, принесут ужин. Я нашел их детские вещи, пару обуви. Если кто желает помыться, сменить одежду…
Взглянув на меня он прервался на полуслове. Я поняла, что привлекаю излишнее внимание, однако все же не могла оторвать взгляд от картины. Она гипнотизировала меня.
- Скучает по дому. – Зачем-то соврала Лента.
-Да, до Аделиана путь не близок. Мы с сыновьями совсем от людей отвыкли. Бежали, в год Зачистки. Знаете же, как оно нам пришлось…- Лента кивнула на ее лице промелькнуло сочувствие. Я решила не задавать вопросов. – Вот, забрались, в самую глушь. Иной раз кажется, там совсем другой мир. – Он действительно сделал акцент на последних словах, или у меня просто разыгралась фантазия?
На крыльце раздались тяжелые шаги. От неожиданности я вздрогнула.
- Мои ребята. – Улыбнулся Старик.
Двери распахнулись, на пороге появились два парня. Слишком, как мне показалось, молодые, что бы быть сыновьями Старика. Тот же факт, что они были братьями, сомнений не вызывал. Небольшого роста, коренастые, со светлыми волосами, перетянутыми в тугие хвосты, и оба дико, просто неестественно красивые, они были похожи друг на друга, но не являлись ни близнецами, ни даже двойняшками – один был явно старше. На мгновенье у меня даже промелькнула мысль, что все мужики здесь такие, ну, в смысле эта неестественная красота, является в этом мире нормой. Этого мгновения как раз хватило, чтоб взглянуть на Ленту. Ее реакция, довольно красноречиво говорила, что братья были скорее приятным исключением. Еже немного, и отвисшую челюсть ей придется вправлять, - подумалось мне. Общую картину портило глуповатое выражение на лицах, заметное по прошествии шока. Есть одна поговорка, гласящая, что верным средством от любви с первого взгляда, является второй взгляд. Вот еще один повод убедиться в справедливости народных суждений.
У их ног метался большой красный волк, возбужденный, видимо, запахом тушки оленя, висевшей через плечо у одного из братьев. Увидев нас, они в нерешительности замерли. Старший, сбросил с плеча на пол оленью тушу. Казалось из всех троих, только волк ни сколько не обеспокоен, нашим присутствием. Он подбежал к тушке, и принялся слизывать кровь растекшуюся по полу.
- Знакомьтесь, это мои мальчики. – Он жестом указал на сыновей – А это наши гостьи: Алая Лента и Ася. Мы должны показать им, что еще не забыли, как принимают гостей.
Меня несколько поразили два факта, а именно: Старик разговаривал с братьями так, словно им было лет по десять, в лучшем случае. ( Если столько им и было в год, загадочной для меня, Зачистки, когда они ушли в лес, то это отчасти объясняло отсутствие интеллекта на лицах), второе было то, что он не назвал нам их имена, представив «его мальчиками». Этому, я решила не придавать большого значения, в конце концов, это мог быть очередной дурноватый местный обычай.
«Ладно, - подумала я – буду называть их Старик и сыновья. Звучит, как название фирмы, по изготовлению кресел - качалок».
За окнами стало смеркаться. Один из сыновей зажег свечи, другой принес дров для камина. На кухне гремел посудой Старик. Насколько я могла вспомнить, это был первый раз за время проведенное в этом мире, когда я могла расслабиться, и чувствовать себя в безопасности. Если где-то в темном лесу, охотилась гигантская росомаха, то сейчас и здесь, это казалось чем-то, из области фантастики. «Подумала Ася, почесывая за ухом, урчащего красного волка» - саркастично заметил внутренний голос.
- У нас в мире, принято предлагать помощь хозяевам дома. – Шепнула я Ленте. Ее взгляд заставил меня осечься, и все же она поднялась, и пошла на кухню. Я осталась наедине со своими мыслями, «и урчащим красным волком» - услужливо подсказал внутренний голос. Да, и с ним, конечно.
Интересно, чем вызваны столь резкие перемены в поведении Ленты. Может бедняга просто от людей отвыкла? Она вела себя как-то… «настороженно» - не хотел униматься воображаемый собеседник. Но он снова попал в точку – именно так она себя и вела.
Что ж, не оставалось ничего иного, как положиться на ее интуицию. В принципе, следовало понять это с самого начала. Я тут чужая, она - нет; и если по какой то причине она не хочет сообщать о первом, то мне не следует забывать о втором.
Ход моих мыслей был прерван донесшимся из-за окна шумом. Я обернулась. С другой стороны окна царил полумрак и разглядеть что-либо не представлялось возможным. Но кто-то там был. Я это чувствовала. Кто-то следил за мной сквозь это окно.
Волк не среагировал. Это могло означать, что следящим был один из братьев. Подобный вариант льстил мне. (Хотя чем – не понятно. После стольких лет аскетизма, он бы даже Вуппи Голдберг нашел привлекательной.) Так же это могло значить, что волку глубоко на все насрать – этот вариант подкреплялся тем, что он не обратил на нас внимания, когда впервые увидел. Может это порода такая: «Волк Красный Флегматичный». Я улыбнулась. Пришедшая следом мысль стерла с лица улыбку. А может это и не человек вовсе, может это наша давнишняя знакомая, с длинными, острыми когтями, заглянуть на огонек решила.
Мысль эта, заставила меня подскочить с места. Я ринулась на кухню – тут уж было не до приличий.
Влетев туда, я чуть было не сбила с ног Старика, несшего в руках поднос с тушеной олениной. Лента вскинула на меня глаза, она чему-то улыбалась, вытирая тарелки куском материи. От этой улыбки, на душе у меня как-то сразу полегчало, хотя практического применения, в сложившейся ситуации, ей не было. В принципе, можно было выйти на крыльцо, вооружившись лучезарной улыбкой, но что-то мне подсказывало, что обаянием росомаху не возьмешь.
- Ну?
Я поняла, что предаюсь этим мыслям, стоя посреди кухни, с вытянувшимся лицом.
- Т…там кто-то был. Кто-то был за окном.
- Может быть показалось? – Спросил старик. Он спросил это, как-то снисходительно, словно великодушно предоставляя мне шанс оправдаться. Я почувствовала непреодолимое желание высказать все, что я думаю по этому поводу, но все же справилась с этим чувством, подумав о том, что он просто привык так общаться со своими сыновьями. Я взглянула на Ленту, ища поддержки – как бы не так, она продолжала протирать тарелки как не в чем ни бывало. Куда девалась ее недавняя настороженность?
- Нет. – Ответила я. – Я уверенна. Там кто-то был.
- А, так это Бинго. – Объяснил Старик.
Ну Бинго, так Бинго. Слава Богу, все стало ясно. А кстати, кто такой Бинго?
- А кстати, кто такой Бинго. – Спросила я.
- Бинго – наш волк. Мы выпускаем его на ночь. Такая у него особенность организма. – Старик почему-то подмигнул мне. – Ты понимаешь.
Хотя я не понимала, мне было не до особенностей организма флегматичного Бинго. (Бинго, они назвали волка БИНГО?) Тревога вернулась с удвоенной силой.
- Волк был в доме.
Я решила что хоть этот аргумент заставит Старика задуматься, и обрадовалась тому, как его глаза поползли на лоб. « Наконец-то до него стало доходить» - подумала я, но ошиблась. Старика явно больше волновали особенности организма Бинго. Почему-то людей в возрасте только и заботит что особенности организма.
- Нет-нет. Нужно его выпустить. Как же, как же… Где мои мальчики, – засуетился Старик – как они забыли про бедного Бинго. Он же терпит… Ему же нужно!
Я отправилась обратно в зал, бормоча себе под нос все известные мне проклятия.
Волку и правда было невтерпеж. Он скакал перед дверью и скулил, так противно, что я даже не побоялась открыть дверь, что бы выпустить его. «Ладно, - подумала я – в случае опасности он все же возьмется защищать свою территорию». Убедив себя в этом, мне удалось отчасти успокоиться.
Тот вечер выдался на славу. Если, конечно исключить все дальнейшие события.
- Господи, я и не подозревала, как соскучилась оп обществу, себе подобных. – Говорила я, потягивая какую то жидкость внешне напоминавшую брагу, но на безрыбье, вполне сносную. – Ленточка, конечно извини, но ты еще находишься на стадии развития…
Алая Лента рассмеялась и запустила в меня, через стол, костью. Кажется все приходило в норму. А может это хмель помог ей расслабиться. В любом случае меня порадовала эта перемена.
Старик отлично готовил, можно было позавидовать его сыновьям. Оленина, приправленная какими-то травами, была великолепна. Присутствие же на столе солений, которых мне давно не доставалось, приводило меня в восторг. Не говоря уже о чудном хмельном напитке, который, в конце - концов, можно было пить и с закрытыми глазами. Правда братья были как-то неразговорчивы, но еще не вечер, пусть как следует, выпьют. Тогда, чует мое сердце, мы услышим множество «лесных историй».
Старик ушел в другую комнату, и через время вернулся, в руках он держал что-то странное. Долго гадать по этому поводу мне не пришлось. Выяснилось, что это музыкальный инструмент, непохожий не на один музыкальный инструмент нашего мира.
Музыка захватывала и уносила. Она поведала о Зазеркалье, гораздо больше, чем все, что мне довелось узнать к тому времени, вместе взятое. Чем-то, очень отдаленно она, возможно, походила на ирландские мотивы. Это наверное единственное, с чем можно было ее сравнить.
- Слушай, красавчик, а где тут у вас уборная? – Алая Лента таким интересным способом строила глазки младшему из братьев? Она явно выпила лишнего.
- Я проведу.- Эти слова прозвучали скорее вопросительно. Он взглянул на Старика, тот еле заметно кивнул. «Господи, - подумала я – не удивлюсь если он им сказки на ночь читает».
Младший встал, помог Ленте подняться. Ее заметно покачивало. Он снова переглянулся со Стариком. Он, блин, что пьяных не видел? – подумала я. Они вышли.
Повисло молчание. Что бы разрядить атмосферу, я решила завести разговор.
- Давно вы тут живете? – спросила я, и сразу же поняла что ляпнула глупость, ну конечно же, он говорил про год какой-то там Зачистки. Я должна бы это знать… - Ну, то есть я имела введу…
- Я знаю что ты имела введу. – Сказал Старик. – Знаешь, иногда в жизни, бывают переломные моменты. На первый взгляд они могут показаться простой случайностью. Но случайностей просто не бывает. Не стоит сетовать на судьбу, хотя иногда приходиться жертвовать чем-то малым, ради большой цели…
С улицы донеслась возня, раздался крик. Кричала Лента. Через несколько секунд, все смолкло. Кажется я неверно истолковала взгляд младшего брата, и это будет мне дорого стоить. Я вскочила, но тяжелая рука легла мне на плечо, заставив сесть обратно. Старший из братьев каким то образом оказался у меня за спиной, и теперь удерживал меня в кресле. Выражение на его лице отсутствовало. Старик удовлетворенно кивнул.
- Я то думал с Алой Лентой сложнее будет. Сними обычно проблемы возникают. – Его голос более не казался мне приятным. В нем прорезались скрипучие, вкрадчивые нотки. Голос старого Чеширского Кота, собирающегося сожрать канарейку. – А ты не дергайся. Поздно дергаться… О чем я там говорил? Иногда приходиться чем-то жертвовать. Я живу тут один уже много лет. Все ждал вас. Уже даже грешным делом подумывать начал, что Пророчество – не более чем выдумка, и зря я жизнь свою в этих дебрях провел… - Он говорил что-то еще, что-то, что я не готова была воспринять. Какое на хер пророчество? Как он много лет мог ждать меня. Бред какой-то. К этому оливье из мыслей примешивался страх за Ленту. ОН ведь не мог?.. Он ведь не убил ее?
« Конечно леди, он пригласил ее на чай с брусничным пирогом. Вас смущают вопли и шум? Так это они просто не могут поделить последний кусочек». Ужас охватывал мое сознание. Парализовал его. Кажется я была на грани сумасшествия.
-Ты сказал что живешь один, а кто это за моей спиной, столовый прибор? – «Господи, ну ты и язва, даже в последние минуты к чему-то доковыряешся».
- Да. Сказал. Или ты считаешь тамплов хорошими собеседниками?
Слово тампл, вызвало в памяти какие-то ассоциации. А, это меня так Лента, в своей скорби за белочку обозвала. Значит тампл - это точно плохо. Легче он приобретенного знания мне не стало. Господи Лента… Мысль обожгла нервы, и упала в глубину сознания. Нельзя, нельзя об этом думать, это же верная гибель.
«Ха, - не унимался проклятый внутренний голос – каким же образом, скажи на милость ты собираешься выкручиваться? Если существует ситуация, которая больше соответствует выражению «ты попала», то мне она не известна».
- А, ну да, - продолжал тем временем Старик – тебе же ничего не известно. Ни про Зачистку, ни про тамплов. Так ведь? Ты не из этих краев… Ну не спорь с дедушкой. Врать не хорошо. За подругу не волнуйся, - в душе у меня вспыхнула искра, которую Старик мгновенно погасил – она не была твоей подругой. Ты ее случайно встретила, так ведь? Какая неожиданность. Она тебе понравилась, да ? Ты ей доверяешь… Я же видел, как ты ей в рот смотришь. Хотя что тебе остается… А если я вдруг скажу, что каждый труп, который тебе довелось увидеть, на ее счету? Ты думаешь, ты случайно на поле битвы появилась, а тебе не приходило в голову, что это битва могла разразиться на месте твоего будущего появления? Угадаешь с трех раз, что получал победитель. А когда угадаешь, задумайся, на стороне ли ты, хороших ребят. – Он улыбнулся, словно сказал что-то смешное. В свете свечей, его необычные карие глаза, блестели. – Ты ведь покурить хотела, да? Держи. – Он вытащил из кармана кожаных штанов пачку синего Бонда, и кинул мне через стол. Мои глаза медленно полезли на лоб. Я сплю, подумала я, это все дурацкий сон. Только в каком из миров он мне сниться, было не понять. Подобного удивления не вызвали, ни огромные хомяки, не олени с лапами, как вот эта пачка Бонда, лежащая на, грубой работы, деревянном столе, в лесной хижине, освещенной свечами. --Думаю, если ты хотела покурить, то сейчас самое время. – Он был явно доволен произведенным эффектом.
Мне казалось, что моя голова сейчас лопнет. Но подсознание нашло выход из этой сложной ситуации. ( По крайней мере поначалу, было на это похоже.) Все мысли покинули голову. Осталось только холодная пустота. Временная отсрочка? Все ж лучше, чем путешествие в страну Истерика. «Вот что ощущают при медитации» - это мысль ухнула, в пустоту, царящую в моей голове, как камень в колодец. Я увидела, как мои руки взяли пачку, открыли ее. Пальцы вытащили сигарету, ловко подбив дно пачки. Я прикурила от ближайшей свечки.
-Спасибо.
Спокойствие, звучавшее в моем голосе, заставило Старика взглянуть на меня пристальнее. По правде говоря я удивилась не меньше его.
Ему явно не понравилось услышанное. Видимо он решил, что в рукаве детской рубашки его псевдо сына, припрятан туз. Это вызвало у меня улыбку.
- Чему ты улыбаешься? – Он даже не пытался скрыть раздражение.
- Своим мыслям.
-Знаешь, не стоит тянуть резину, твое появление здесь было излишним. Уже погибло много людей. – Возможно, не произойди со мной столь резкие перемены, я бы предала его словам большое значение. Сейчас же это были ничего не значащие звуки, стоящие на пути моего освобождения.
- Держи ее. - Приказал Старик и направился на кухню. Старший тампл, завел мне руку за шею, лишив возможности двигаться. Дальнейшие события происходили как-то смазано, как будто в позавчерашнем сне.
«Он не будет сопротивляться» - это была не моя мысль, но в ее правдивости я не сомневалась. – «Старик приказал только удерживать тебя. Вилка».- Последнее, прозвучало как приказ. Я слегка повернула голову влево и действительно увидела большую вилку для мяса, с двумя зубьями.
Так же спокойно, даже медлительно, как только что извлекали сигарету из пачки, мои пальцы обхватили деревянную ручку вилки.
Рука, грациозно, словно исполняя фрагмент испанского танца, поднялась вверх, и резко выгнулась назад, согнувшись в локте.
Я била вслепую. Просто зная, куда бить. Эти знания приходили откуда-то из глубины темной ямы, на дне которой покоилось мое «Я».
Сначала я почувствовала еле заметное сопротивление – вилка на долю секунды задержалась, и пошла дальше. Я знала, что она, пробив глазное яблоко, вошла в мозг.
Это обстоятельство, нисколько не смутило молодого человека. Он продолжал удерживать меня на стуле, только теперь, заметно слабее. Где-то краешком сознания, я подумала, что надо бы прийти в ужас, но моя новая суть, отмахнулась от этой идеи, как от надоедливой мухи.
Старик возвращался. На этот раз, вместо чудного музыкального инструмента, в руках его был самый банальный тесак для резки мяса.
- А недавно ты им оленью тушку разделывал. Потом не противно будет. Или, может быть ты его выбросишь? – Услышала я свой голос. Он был все так же спокоен. Только теперь еще пробивались веселые нотки.
Старик вытаращил глаза – случившегося явно не было в его планах.
Мы с тамплом ( кажется я примерно начинаю понимать что это такое) наверное смотрелись интересно. Он так мило обнял меня за шею, что можно было подумать, что мы влюбленная пара, если бы картину не портила вилка, торчащая из его глаза.
Старик двинулся в мою сторону, его намеренья не оставляли сомнений.
- Я испортила твоего любимого тампла, прости, мама купит тебе нового. На них нынче скидка.
Рот его исказила гримаса, глаза так и остались выпученными. На тесаке играли блики свечей. Он шел убить меня. «Вот теперь, пожалуй, самое время ужаснуться» - констатировало сознание. Я уже была почти готова ему поверить, но тут случилось сразу две вещи. Я краем уха услышала как скрипнула дверь за моей спиной. В то же время ощутила прилив сил.
Я схватила тампла за руку, лежащую на моей шее, и резко поднявшись, кувыркнула его через плечо. Сознание онемело. И все же что-то продолжало говорить за меня.
- Во мне скрыт большой потенциал. – Сказал мой рот.
Старик уставился куда-то поверх моего плеча. Я обернулась. В дверном проеме стояла Алая Лента. Ее новая рубаха была в крови. Губы ее шевелились, глаза смотрели в пустоту.
-Просто неимоверный…- говорил мой рот.
-потенциал. – Шептали ее губы.
Лента встряхнула головой, словно отгоняя от себя какую-то мысль. И тут же хладнокровие покинуло меня. Все страхи и слабости вернулись назад. Мысли и вопросы, стали разрывать в разные стороны.
- Убей Алую Ленту. – Приказал Старик. Тампл поднялся с пола. Старик шмыгнул ему за спину. Его тоже покинуло хладнокровие. Я почувствовала злорадство. Кажется мои шансы пережить эту бесконечную ночь, возрастали на глазах.
- По-моему вечеринка затянулась. – Я бравировала, стараясь вернуть назад хладнокровие, хотя понимала, что оно было не мое. Теперь я знала, что чувствует Лента во время боя. Это само не приходит, этому нужно учиться. Однако времени у меня не было.
Тампл двинулся к Ленте. С отвратительным чмокающим звуком, он вытащил вилку из глазницы, и теперь держал ее в руке. Мне бы очень не хотелось, что бы она перекочевала в глаз Ленте. « Эстафетная палочка». – Вместе с сознанием вернулся и мой старый добрый внутренний голос. Всецело принадлежавший только мне. Я даже от части было рада его слышать.
Мою радость омрачил сильнейший удар в плечо, заставивший меня пошатнуться. Я ощутила, как горячий ручеек побежал вниз по спине. Казалось в моем теле присутствует что-то лишнее, создающее неудобство.
«Тесак. – Мрачно сообщил внутренний голос.- Это тесак торчит у тебя из плеча». Вместе с осознанием пришла дикая боль, ноги стали ватными. Я покачнулась, и оперлась о стену, что бы не упасть.
Мои глаза. Что-то стало с моими глазами. Я не могла сфокусировать взгляд.
На какое-то мгновение, боль усилилась. Казалось, что кто-то решил оторвать мое несчастное плечо, к чертовой матери. Потом стало легче. Это тесак покинул мое тело, смекнула я.
«Он хочет добить, - Мысли текли спокойно, и вяло, так, словно речь шла о ком-то постороннем. – Нанести последний удар».
Краем глаза я увидела, что от Ленты помощи ждать не приходиться – у нее самой забот полон рот. Ее за горло к стене прижимает кровавое месиво, в которое она успела превратить старшего из братьев. Она уже не сопротивлялась. Сломал ли он ей шейные позвонки, или просто задушил, было уже не важно. Мы явно сдали позиции. «На стороне ли ты хороших ребят…» Не знаю, не знаю, если хорошие ребята - это они, то метода у них больно жестковата.
- Пророчество не сбудется. – Раздался за спиной голос старика. Я почувствовала, как он заносит руку для удара. – Я не позволю погубить все…
К стене был прибит крюк, на котором висела шкурка не известного мне зверька. Он так легко вышел из стены, будто ему давно опротивело там находиться. Я поняла, это мой последний шанс. Медленно, безумно медленно, (как во сне, когда ты вязнешь в воздухе, а твой противник нет) я стала поворачиваться. Передо мной возникло перекошенное лицо старика, утратившее человеческий облик, я увидела занесенный над моей головой тесак. Почувствовала зловонное дыхание, доносящееся из его рта. Это было дыхание смерти.
Не моей смерти.
«Он умирает». – Эта мысль была простой и ясной. Он умирает и поэтому, это и его последний шанс так же. В мои планы вовсе не входило способствовать ему.
Крюк пробил его горло, чуть ниже кадыка, и встрял намертво. Старик захрипел, окровавленный тесак выпал из его пальцев. Видимо он внезапно оказался сильно тяжелым. Руки Старика потянулись к горлу, в глазах отразилось удивление. Его качнуло назад. Шкурка зверька по-прежнему болталась на крюке, теперь она напоминала нелепый мохнатый галстук.
Старик упал. Глаза его закатились. По телу пробежала судорога, после чего черты его лица разгладились. Он был мертв.
Я обернулась к Ленте. Нужно было что-то делать. Но что я могла? Я не знала, была ли смертельной, нанесенная мне рана, но делу она не способствовала, это точно. Тут я заметила что с тамплом твориться что-то неладное.
Фигура, держащая Ленту стала съеживаться, уменьшаться в размерах. Она задрожала, как пудинг, после чего рассыпалась на куски. Подойдя ближе, я обнаружила что это куски, не запеченной глины. Цвет крови на рубахе Алой Ленты, лежащей теперь на полу, без движения, тоже сменился с красного, на темно-бурый, как будто она измазалась в грязи.
Это была не ее кровь. Что же она сделала со вторым братом, что бы остановить его? (Этот, несмотря на все ухищрения, умер только со смертью Старика.) Порубала на куски, которые продолжали шевелиться, вплоть до момента, пока не превратились в глину? Эти мысли вызывали тошноту.
- Лента? – позвала я. Тишина, нарушаемая лишь моим дыханием, казалось, продлилась вечность. Потом она с хрипом втянула воздух. Я попробовала помочь ей подняться, но вместо этого сама плюхнулась на пол, рядом. Облокотившись на стену, я откинула голову назад, и сделала глубокий вдох. После чего шумно выдохнула. Вроде полегчало.
- Я спрятала оружие на улице. – Внезапно сказала Лента.
-Давно ты поняла, насколько говенно, обстоят наши дела?
- Опасалась - изначально. Поняла, когда ты вбежала на кухню. Я прочитала это в твоих глазах. Она пнула ногой комок глины, он отлетел на середину комнаты. На лице Алой Ленты отразилось отвращение.
- Да, - возразила я – но ведь я то сама, не была ни в чем уверенна.
- Это только кажется. Ты любишь скрывать правду от самой себя. Такой уж ты человек. Когда я осознала, как говенно обстоят дела (я улыбнулась, она схватывала на лету) то успокоилась. Меня учили: следует опасаться, когда не знаешь. Знаешь наверняка – действуй.
- Понятно. - Ответила я, разглядывая комья глины – Слушай Лента, может ты мне ответишь на такой вопрос: почему, только стоит встретить смазливого парня, как оказывается, что внутри он по самые уши набит, чем-то мягким и коричневым?
Вместо ответа раздался взрыв хохота, через время к ней присоединилась и я.
Он шел за луной. Он был свободен. Правда, это пьянящее чувство свободы длилось не долго – всего ночь. В Доме ему приходилось скрывать свою суть. Прятать ее. И это не давало ему покоя.
Хозяин не любил его, такого. Много лет назад, Хозяин взял его к себе, когда он был еще совсем маленьким. Для этого хозяину пришлось убить двух охотников, унесших жизни его родителей. Хозяин был сильным и хитрым. После этого он стал служить Хозяину, верой и правдой. Когда мог понять, что от него требуется. А в большинстве случаев он понимал. Да, понимал. Как он понял, что нужно уходить сегодня. Прятать свою суть, иначе это могло помешать планам Хозяина. И он ушел.
Хозяин был сильный и хитрый. Но вот уже несколько лет он постепенно терял силы. Это чувствовалось даже в его запахе. И он стал бояться. Что будет с ним, если несчастье постигнет Хозяина?
Нет, он не был беспомощным. Он прекрасно мог о себе позаботиться. Да, мог! Но какая-то незнакомая доселе тоска сжимала его грудь, заставляя на перегонки с ветром, мчаться вперед, стоило ему вспомнить запах Смерти, источаемый Хозяином.
Она сжигала его изнутри. От нее хотелось выть. Он задрал морду, повинуясь этому порыву, и завыл. Никто не ответил ему. Лес смолк. Он был один в этом лесу. И давно уже не надеялся обнаружить похожих на него.
Его лапы, походившие теперь больше на ноги, с неестественно удлиненными когтями, были полны энергии. Хотелось бежать вслед за этой прекрасной Луной, дарящей ему свободу. На двух конечностях передвигаться было куда удобнее, когда он менялся.
Передние лапы становились короче, на них появлялось некое подобие пальцев, каждый из которых заканчивался когтем, превышающим в размерах сам палец.
Это помогало разрывать добычу, которой требовалось очень много – перевоплощение забирало много энергии. Однако добычи этой с каждым разом становилось все меньше. И поймать ее было все сложнее. Животные чувствовали его присутствие, и избегали этих мест.
Поэтому с каждым разом он все более удалялся в глубь леса.
Он был далеко, когда почувствовал приближение Беды. Нужно было возвращаться. Что могло случиться?
Вряд ли угроза исходила от двух подобных Хозяину – тот не с такими справлялся. Тем более за много лет он научился чувствовать настроение хозяина не глядя на него. Даже не находясь рядом. И он чувствовал – охотником тут был хозяин. Те двое – добычей.
Он подыграл Хозяину, не высказал агрессии, что б не спугнуть его добычу. Он укрылся в лесу. Пошел на зов Луны.
Теперь же нужно было возвращаться. Пока не случилось что-то плохое. Что-то что могло повредить хозяину. Он перешел на быстрый бег, вспугнув с ветки дерева старого филина. Филин разглядел источник шума, и решил убираться восвояси, по добру по здорову. Ужасный красный оборотень вышел на охоту.
И более того – он уже почуял добычу.
- Лента, так уж получилось, что у меня возникло к тебе множество вопросов. Я искренне надеюсь получить на них как можно более, исчерпывающие ответы. Ты как насчет этого?
-Ася, ты потеряла много крови, сейчас тебе нужно…
- Никто кроме ме6ня не знает лучше меня что мне нужно. – Лента поежилась под моим взглядом. – Я начну с самого легкого. С насущных вопросов: что это за дрянь такая «тампл»?
Лента задумалась, было видно, что она подбирала слова:
-Тампл, это тело без души. Его можно создать из глины, либо из дерева… Одним словом из природного материала.
-Куда уж природнее. – Я скорчила гримасу. Она взглянула на меня, это был взгляд учителя, каким тот одаривает непутевого ученика.
-Есть у нас в мифологии такая хрень – Голлем называется. Вроде как, на руке у него слово написано, и что б его убить, нужно первую букву стереть… А красивых гадов дед наделал.
- Понимаешь, - Лента опустила глаза – тампла нельзя создать просто так, себе в услужение. Только на замену погибшему любимому человеку. Видимо когда-то у него были сыновья. Скорее всего он принес их в жертву Единой Цели… Не важно.
В общем, со временем, в Аделиане стало появляться слишком много тамплов. Постоянные войны способствовали их появлению: народу погибало много, причем, почти у каждого оставался кто-то, кем он был любим при жизни. Ну, не всякий, конечно пойдет на такое… Но, когда человек в отчаянии… - было видно, как трудно Алой Ленте даются эти слова, и поначалу я не могла понять почему – И их стало много. Слишком много.
Это была бесплатная рабочая сила. Готовые на все, не требующие не воды, ни пищи, они быстро стали довольно ходовым товаром. Их стали использовать для убийств и грабежей. Ведь тампл фактически не победим.
- Но кто же…
- Согласиться на такое? Многие. Рано или поздно, но человек понимает, что это бездушное тело не имеет ничего общего с утраченным любимым. Боль утихает и ему начинает хотеться убрать с глаз долой это прискорбное напоминание собственного безрассудства – никто не любит ошибаться. Все последующее – легко решаемо. Хозяину оставалось только найти покупателя, и отдать приказ тамплу, слушаться нового хозяина.
-Это ужасно.- Я смотрела на кусок грязи, пытаясь воскресить в памяти лица братьев. – Ужасно.
- Да, ситуация вышла из-под контроля. Тогда мы… В общем настал год Зачистки. Тампла мог уничтожить его хозяин… Или же тампла можно было уничтожить, убив его хозяина.
Многих не хотели расставаться со своими игрушками. – От этих слов у меня мороз пошел по коже. Да, у Ленты были все основания избегать этой темы. И все же она продолжала говорить – открывшаяся рана не желала закрываться. Из нее текла кровь. – Это был страшный год. Я видела, и делала такое…
- А ведь ты получается, знала с самого начала. Старик ведь сам сообщил тебе об этом, «бежали, в год Зачистки», и все такое. Ты знала и ничего не сделала. Даже не предупредила меня.
- Пойми, Ася, не все тамплы плохие. Вернее все они, не плохие. Они никакие. Просто исполняют приказы хозяина. Шансов, что он использует их против нас, было столько же, сколько шансов, что он ударит тебя тем тесаком.
Я ведь не ясновидящая – помнишь. Ну спрятал старик своих сыновей, как он считал, от неминуемой смерти. – Она вздохнула. – Ну живет себе в лесу, никого не трогает…Помрет себе тихонько, и они с ним.
- Ясно. – Мне действительно было ее жалко. – Расчет шел на угрызения совести. Хороший способ усыпить бдительность.
- А тебе я не сказала, потому что…А ты вообще что хотела услышать? «Смотри, вон те двое не настоящие»? Что бы ты тут же выдала себя с потрохами. – За дверью кто-то заскулил. – Думаю ты уже поняла, что гордиться своим отличием тебе не следует.
Мы подходили к самым тяжелым вопросам, мне дико захотелось что-либо сделать. Куда ни будь себя деть. Тем более как же мерзко скулил этот волк.
Я с трудом поднялась.
- Лента, ведь он совсем один остался, может с собой его заберем? – Я открыла дверь, за которой как не странно, никого не оказалось.
-Отойди. – Голос ленты внезапно сел.
- Что? – Я растерянно обернулась к ней.
- ОТОЙДИ ОТ ДВЕРИ!!! – Заревела она, он увы – было поздно. Я как раз успела повернуть голову к дверному проему, чтоб запечатлеть в памяти эту страшную фигуру, в прыжке.
Голова так и осталась волчьей. Все же остальное претерпело сильные перемены. Теперь фигура была почти человеческой. Состоящей, казалось из одних мышц. Как в замедленной съемке, она летела в мою сторону, растопырив руки, заканчивавшиеся очень длинными когтями. Тело оборотня покрывала короткая теперь, красная шерсть. Фрагмент выглядел дьявольской пародией на распятие.
Лента среагировала мгновенно. Она сорвала с плеча арбалет… Выстрел поразил волка в прыжке, и он рухнул на меня, прибив к полу своим телом, которое весило, казалось, целую тонну.
Ей понадобилось время, что бы перезарядить арбалет.
Так что вторая стрела нашла цель, когда зубы оборотня уже сомкнулись на моей руке. Боль была адская, ни с чем не сравнимая. Вполне возможно, замедлись Лента на пару секунд, я бы осталась без руки.
Волк выпустил мою несчастную руку и взвыл. Мой крик вторил его вою. Теперь кровь хлестала еще и из рваной раны на руке. Здорово.
Пока Лента ставила третью стрелу, волк окинул комнату, взглядом своих красных глаз. Видимо он понял, что я, это не то, на что стоит тратить последние минуты своей жизни, и окончательно потерял ко мне интерес.
Найдя то, что искал, он поднялся, и на дрожащих лапах, покачиваясь поплелся через комнату. Подойдя к старику, он лег на брюхо и лизнул ему руку. Лента выпустила третью стрелу. Но волк уже не двигался.
Его черты стали меняться, он снова превращался в Бинго, красного волка Такого, каким мы увидели его впервые.
-Вот тебе и флегматичный Бинго. – Пробормотала я.
-Что? – переспросила Лента.
- Неважно. Ты мне ответь теперь на еще два вопроса. Как ты могла оставлять меня наедине с этой тварью?! Забавные, у него блин, особенности организма. Я то думала он просто отлить хочет. И вот еще что, может тебе известно точное время, когда я начну покрываться шерстью и выть на луну?
-Во-первых, я не знала про волка. А во-вторых, почему это ты вдруг должна шерстью покрыться?
- Ну, я конечно не уверенна, может мне просто показалось, но меня кажется – я принялась трясти окровавленной рукой перед ее носом, мой голос сорвался на крик – УКУСИЛ ОБОРОТЕНЬ!
- А. - Лента продолжала соблюдать хладнокровие. – Видимо, снова ваша дурная мифология. В общем, побочные эффекты могут конечно, иметь место, но на луну выть ты не начнешь. Оборотень это волк, который в полнолуние обретает сходство с человеком. Силы его увеличиваются, он становиться быстрее, может даже мыслить. Примитивно, конечно, но все же мыслить. Это делает любого зверя во сто крат опаснее. Я то думала их уже давно перебили.
- Твою мать. – Выругалась я.- Извини, конечно, но поправь меня, если я неправильно излагаю: у вас оборотень, это волк, который в полнолуние человеком становиться? Все тут через задницу делается.
-Мне кажется, - по-моему Лента начинала злиться, это все же было лучше чем смотреть как она себя грызет за что-то – я знаю, откуда взялась ваша мифология, а именно: парочка таких олухов, как ты, помоталась туда-сюда. После чего наплела небылиц…
Так, Лента в своем репертуаре.
-… у вас ведь они даже не водятся.
- И на том спасибо.
Кажется она съязвила что-то в ответ, но меня вдруг стало непреодолимо клонить в сон. Я решила на секундочку прилечь, прямо здесь, посреди раскиданной глины, аккурат слева он трупа человека, желавшего почему-то мне смерти, и его ручного оборотня.
Последнее что я увидела, было бледное лицо Алой Ленты. Она смотрела на меня сквозь толщу воды, и наверное что-то кричала. Все краски поблекли, и только лента в ее волосах, оставалась по-прежнему яркой. Этот образ я унесла с собой куда-то, в темную пустоту, где не существовало ни тревог ни сомнений…
9.02.07. |
|
|
|
Время приёма: 12:24 18.03.2008
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев