 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
Когда Тбор привез на свою ферму двух рабов – гуманоидов, в округе Пятой Посадочной Площадки не осталось больше хозяйств, где бы не использовался подневольный труд. Соседи по наделам восприняли эту новость с плохо скрываемым или не скрываемым вовсе злорадством: наконец-то этот гордец Тбор сдался! Теперь он не сможет упрекать их в плохом отношении к кладинским аборигенам! Понял упрямец, что про гуманность можно говорить, лишь живя в сытом и спокойном мире, таком, например, как остался на Земле – головной планете Империи. А на маленьком аграрном Кладе (который, если говорить начистоту, был даже не провинцией, а скорее огородом, придатком богатых, но стерильных промышленных миров), на их Кладе лучше заботиться только о собственном благополучии, не растрачивая драгоценных сил на защиту пусть и разумных, но безнадежно отсталых дикарей. Тем более что дикари это мирные и при всем своем сходстве с людьми, больше, почему-то, ассоциируются с некоторыми земными животными.
Тбор ловил направленные на него торжествующе-насмешливые взгляды соседей, хмурился, молчал и со дня покупки рабов мрачнел все больше и больше.
- Эх, Триша, была б ты парнем, справились бы мы с тобой вдвоем на нашей ферме! И никакие беды не заставили бы меня так опуститься, если б твоя мама была сейчас рядом с нами! Я – рабовладелец! Тьфу!
Тбор в сердцах плюнул, провожая взглядом полную фигуру Рустика Строста – одного из самых убежденных рабовладельцев округа, прилетавшего поздравить своего упрямца - соседа с принятием такого верного решения, как покупка рабов для фермы саг. Рустик счел своим долгом прочесть Тбору лекцию касательно содержания невольников и специфики обращения с ними. В частности он предложил Тбору прикупить подружку для огромного гомо-ящера: «Пока тот еще совсем не одряхлел и способен покрыть самку» – так он выразил свою мысль. Тбор едва сдержался от того, чтобы не вышвырнуть такого советчика за порог, но долг гостеприимства вынуждал его соблюсти обычай и хотя бы распить с гостем по стаканчику скройни. Наконец старый пенек Рустик вспомнил, что без него на ферме работа, конечно же, остановилась, а ленивые рабы уже, поди, дрыхнут без задних ног и, попрощавшись, он направился к своему старому и изрядно пообшарпанному аэромобилю.
- Да брось ты, папа! Даже если б мама была жива, и я превратилась бы в парня, все равно такая тяжелая работа была бы нам не по силам! Ты же сам говорил, что эта земля родит только для ивлингов, и без их помощи человеку с ней не сладить… даже имея за плечами весь опыт нашей цивилизации и тяжелую сельскохозяйственную технику! – Триша без труда припомнила фразу, десятки уже раз произносимую ее отцом.
- Вот именно: без помощи - не сладить! А раб – это не помощник. Раб не станет добровольно действовать во благо своего господина, скорее он будет исподтишка вредительствовать! – В который уже раз завелся Тбор и вдруг сник. - Но у нас с тобой действительно не было иного выбора: по-другому здесь просто не выжить…
- Ничего папа, зато теперь мы справимся! – в сердцах воскликнула Триша и не совсем уверенно добавила – И, может быть, над нами перестанут смеяться соседи и знакомые, ведь мы стали такими же как они?..
- Ну, я все же надеюсь, что не стали. – проворчал Тбор и, ухватив поводок грузовой платформы на антиграве, направился в сторону поля, где трудились его рабы.
Место, где выращивались пряные стебли травы саг, люди только по старой, земной еще, привычке называли «полем». На самом деле, это была затопленная кислой водой низина, впадина между поросшими тропическим лесом холмами. Из-под маслянисто поблескивающей глади относительно ровными рядами торчали толстые рубчатые стебли саг. Междурядья были проложены дрейфующими на глубине пятидесяти сантиметров узкими матами на антигравах, которые служили дорожкой в коварной болотной жиже. По этим тропкам и ходили сейчас два раба Тбора, вытягивая из воды упругие стебли и увязывая их вокруг талии на специальных поясах. Тбор отметил, что старый гомо-ящер по два – три раза оборачивает каждый стебель вокруг своего массивного туловища, а это означает, что из-под воды выдергивается метр-полтора самого ценного чисто-белого саг. Прошлым летом Тбору даже с помощью культиватора-намотчика удавалось выдергивать лишь полуметровые белые отрезки, да и те были измяты и не представляли особой ценности, так как большая часть ароматного сока вытекала из них в воду через раны, нанесенные механизмом намотчика. А ведь именно сок делает траву саг такой ценной среди прочих пряностей. Сок из нижней части стебля, погруженной в кисловатую болотную жижу и никогда не видавшей солнца, имеет поразительную способность не придавать блюду какой-либо специфический вкус, но возвращать или усиливать его собственный, утраченный или слишком тонкий, чтобы быть замеченным несовершенным человеческим восприятием. Благодаря открытию этого замечательного свойства саг астронавты и просто космические путешественники получили возможность наслаждаться в долгих однообразных перелетах вкусом и ароматом любимых блюд, вин или кофе нещадно пастеризуемых, обезвоживаемых, загоняемых в герметичные саморазогревающиеся упаковки и после этого совсем уже не похожих на еду. Лекарства с добавлением сока саг возвращали людям утраченную способность осязать. Начались разработки препаратов по возвращению памяти и (подпольно) производство наркотика Саа. На свету сок терял свои свойства, поэтому извлеченные из воды белые стебли, необходимо было как можно скорее убирать в тень и высушивать. Зеленые части побегов и вовсе не годились для экспорта, но кладинские колонисты извлекали выгоду и из них, используя в качестве основы рациона для своих рабов.
Подтягивая за собой, парящую грузовую платформу, Тбор стал осторожно спускаться по склону холма к полю, чтобы забрать уже собранные стебли и отвезти их в помещение для сушки. Где-то посередине спуска его нога соскользнула на влажной траве, и он кубарем покатился вниз. С разгону врезавшись в едкую пульпу и оглушенный падением, Тбор не сразу начал выбираться из болота и успел погрузиться в него на всю длину поводка грузовоза, который по-прежнему сжимал в кулаке. Запрограммированный парить на определенной высоте над поверхностью почвы аппарат не позволял трясине засосать свою жертву глубже, но и вырвать Тбора из липкого плена он не мог. Подобно мухе севшей на клей, Тбор был не в силах вынырнуть на поверхность и сгинул бы в болоте, не подоспей к нему в последний момент помощь.
- Давай, Солт, тащи его к берегу, пока лоза не уволокла его на глубину. – сказал на ивли – языке коренных жителей Клада – юный раб-переводчик, обращаясь к своему старшему товарищу - гиганту гомо-ящеру.
- Угу, господин, тащу уже тащу… Не хватало еще, чтобы лоза впитала соки такого поганого племени, как эти «колонисты»! И так уже весь Лес пропахся их низкими помыслами! Не понимаю, почему Вы, Помнящие, до сих пор терпите все это?! – Произнеся столь рискованную фразу, старый слуга украдкой оглянулся на своего юного подопечного, ожидая возможного наказания, но его не последовало, и он продолжил. – Чего только стоила эта глупость с устройством их «садов»! Ведь всем известно, что деревья Вло терпеть не могут расти рядом с себе подобными! Теперь вся округа задыхается от их газовой войны, а эти глупцы продолжают есть плоды вло и даже отсылают их своим собратьям в другие миры!
- Им просто нравится аромат Вло. – тонко улыбнулся молодой Помнящий, выбираясь тем временем на берег и принимая с рук гомо-ящера бесчувственное тело Тбора.
- Нравится?! Аромат?! – изумился Солт. – Как может нравиться запах ужаса? Ведь существа удушаемые ростками Вло не умирали спокойно, они муча-лись перед смертью, и их последние мысле-запахи были воистину кошмарны и впитались в сок убивших их деревьев!
- Да, но ведь люди этого не знают! – чуть насмешливо возразил старику ученик.
- Им говорили про это! Им пытались объяснить! Правда, тогда мы еще не знали всех их слов, а сезон разбрасывания семян деревьями Вло уже давно минул, и не было ростков, чтобы показать людям, на чем они вырастают... Но почему же этот человек не встает? О, Лоза, подарившая мне опыт предков, - он не дышит! – старый мастер-наставник младшего принца из Дома Помнящих, растерянно посмотрел не своего царственного ученика. Рриз провел рукой над лицом человека и убедился, что Солт прав.
- Вероятно, он захлебнулся болотной водой. Нужно освободить от нее его дыхательные пути, как это делают новорожденным. – Уверенно сказал молодой Высокий.
- Как я сделал когда-то моему господину?! Врят-ли этот «колонист» заслуживает такой чести, но если ты прикажешь, то я вытряхну из него воду… - неохотно согласился слуга.
- Делай Солт, пока его дух не присоединился к туману над лозами! Если он умрет, то в этом обвинят меня и будет скандал, а Клад опять останется в стороне от остального мира.
- Да … да… я знаю, господин…- с этими словами ящер-великан ухватил Тбора за ноги, приподнял его над землей так, что лишь кисти рук того касались травы, и легонько встряхнул. Потом еще раз и еще, как будто войдя во вкус вытряхивать из «негодного колониста» его дурь вместе с болотной жижей.
- Достаточно, Солт, хватит! Вода уже вся вытекла из его горла, ты вытрясешь из него душу!
- Если она у него есть. – Буркнул упрямый ящер и, встряхнув несчастного Тбора напоследок, опустил его на траву. – Не помогло… Он все равно не дышит: значит, сердце остановилось и с этим уже ничего не сделать.
- Так уж и ничего? – хитровато глянул на учителя принц. – Может, сегодня ты научишь, наконец, меня тому последнему, что еще утаивал? Мне кажется это подходящий случай.
- Совершенно неподходящий! Тратить жизненную энергию одного из Помнящих на какого-то чужака!? Глупости!
- Ты забываешь о возможности скандала и дальнейшей изоляции Клада! Мы с тобой рядом, поэтому отвечаем за жизнь этого человека. Покажи мне, как заставить его сердце забиться вновь!
Внезапно старый наставник смягчился и даже улыбнулся.
- О, Лоза! Рриз, мальчик мой, ты с самого рождения умеешь это делать, просто не помнишь как! Вся моя наука – это лишь подсказки твоей пробуждающейся памяти, неужели ты этого еще не понял?
- Я догадывался… - грустно сказал принц. – Но Солт, сейчас нет времени вспоминать, помоги мне оживить этого человека, пока еще не поздно!
- Я не могу принц, такого опыта нет в моей памяти: владение Силой всегда было присуще только Помнящим, и этот последний урок, ты должен постичь сам, опираясь на память твоих предков. – Видя какое разочарование отразилось на гладком оливковом лице юного принца и как потемнел его золотой взор, старый мастер вздохнул и неохотно добавил. – Но если ты непременно хочешь использовать Силу сегодня, я могу лишь сказать что, жизнь – как снежная лавина, иногда достаточно небольшого сотрясения воздуха, чтобы она обрушилась по склону, но уж если лавина пошла, остановить ее под силу только провидению.
- И это все? – разочарованно спросил Рриз.
- Все.
- Тогда скандала не миновать… я не понял твоей подсказки…
Принц уселся на траву возле тела своего «хозяина», особым образом скрестив ноги. Рядом пристроился его наставник.
- Жаль малышку. – После недолгого молчания произнес Солт. – Она была добра к нам.
- Да я тоже заметил, что она относится к нам как к равным, ей нелегко дается приказной тон. Отец воспитал ее так. Наверное, мы должны сообщить ей о его смерти, прежде чем уйдем в леса, иначе его тело сожрут свизы.
- Я схожу к ней. – сказал Солт, делая движение, чтобы подняться.
- Останься здесь, я сам скажу ей.
Рриз одним движением оказался на ногах и, ловко лавируя меж валунами, стал подниматься по узкой тропке к вершине холма. Но не успел он одолеть и половины подъема, как на вершине показалась сама Триша. Удивленная долгим отсутствием отца, ушедшего забрать в тень драгоценные стебли саг, девочка решила пойти посмотреть, что же его так задержало. Сперва она увидела молодого раба-переводчика, торопливо поднимающегося ей навстречу, но не успела удивиться, чего это он в одиночку уходит с поля саг, как увидела внизу, у самой кромки воды распластанную на земле фигуру человека и склонившегося над ней громадного гомо-ящера. Самые худшие подозрения тот час же овладели ее умом и Триша, как безумная кинулась по тропке вниз, на помощь отцу. Не будь на ее пути Рриза, она наверняка сорвалась бы в болото, как и ее отец, или просто размозжила себе голову о какой-нибудь валун. А так, оступившись, она полетела вперед, прямо в объятия самого молодого представителя Дома Помнящих, и, будучи невероятно сильным, по меркам землян, ивлинг легко удержал ее и спас от падения. Триша немедленно принялась колотить его кулаками по чем ни попадя и дико вырываться. Рриз терпел и не отпускал буйную, опасаясь, что она все-таки упадет, и ему придется отвечать перед Домом еще и за ее смерть. Наконец Триша обессилела и залилась слезами. Рриз поставил ее на тропинку, удерживая, однако, за руки, и стал рассказывать, что произошло с ее отцом.
- …Мы вытряхнули воду у него из легких, но не смогли заставить биться его сердце…
- Пусти, меня, пусти! Ему нужно было сделать массаж сердца! Это же каждый ребенок знает!… - заливаясь слезами, Триша бросилась к отцу и как заведенная стала делать ему массаж сердца и искусственное дыхание.
Глядя на безуспешные попытки девочки оживить отца, Рриз вдруг понял, в чем состояла подсказка Солта. «…Жизнь подобна снежной лавине, иногда дос-таточно небольшого сотрясения воздуха, чтобы она обрушилась по склону… Сотрясения. Толчка. Простого толчка не хватало сердцу, чтобы забиться вновь! Мне не нужна была Сила, чтобы оживить этого человека! И если б не эта глупая привязанность к памяти предков, я догадался бы об этом! И сделал бы то, что сейчас делает эта девочка. Она толкает сердце, толкает и сдавливает его, чтобы выгнать застоявшуюся кровь, запустить свежую. Но уже поздно, время ушло и ничего у нее не получится… Сердце забыло, как надо биться!» Последняя мысль потянула за собой другую, и Рриз вдруг сорвался с места и бросился в болото. Через минуту он вернулся с длинным стеблем саг и, отпихнув ошеломленную Тришу от ее отца, выдавил тому на язык сок из самой белой части стебля. А потом толкнул сердце человека сам. Толкнул так, как умеют толкать только дети Помнящих – прямо сквозь мышцы и ребра рукою Силы. Сердце чужака не могло не подчиниться. Оно забилось. Кровь побежала по артериям и подхватила с языка пряную горечь Саг. После этого Рризу уже не требовалось применять Силу, – сок действовал как адреналин, подхлестывая в теле жизнь.
Тбор судорожно вдохнул и закашлялся. Триша истерически разрыдалась и, схватив отцовскую руку, стала покрывать ее поцелуями. Рриз, впервые в жизни применивший Силу, внезапно почувствовал слабость и опустился на траву рядом с тем, кого он только что вывел из ТуманаНадЛозами. Помнящему, только что вступившему во взрослую жизнь, предстояло еще осознать весь тот огромный объем информации, который потянулся вслед за Силой из глубин его памяти, унаследованной от самого первого его предка. На это требовалось много времени и очень много сил. Единственным, кто остался дееспособным на берегу, был Солт. Он поспешил к грузовой платформе, которая потихоньку дрейфовала к центру болота, вернул ее на берег и уложил на нее Тбора. Рриза великан просто взвалил на плечо и, увлекая за собой всхлипывающую Тришу и платформу с ее отцом, отправился на ферму.
Очнувшись на следующее утро, Тбор обнаружил себя лежащим в своей постели. Как он здесь оказался? Последнее, что ему удавалось вспомнить, был ошеломляющий удар об воду и дергающая боль в плечевом суставе, когда поводок грузовоза резко натянулся и остановил его погружение в трясину. Потом – сплошной провал в памяти, и если верить хронометру над дверью его спальни, провал этот длится уже почти шестнадцать земных часов! Кто спас его из болота? Неужели рабы?! Почему так отчаянно болят ребра, а язык во рту, словно кипятком ошпаренный и ничего не чувствует?
Тбор уже собрался, было, встать, но тут дверь в спальню слегка приоткрылась и в комнату заглянула Триша.
- Папа! Ты очнулся?! – Триша кинулась к отцу и, уткнувшись ему в грудь лицом, внезапно разревелась.
- Триша, девочка моя! Ну-ну, не плачь! Ведь все обошлось! – Тбор ласково поглаживал дочь по волосам, а у самого сердце замирало в груди от запоздалого испуга за судьбу, которая постигла бы его малышку, утони он в болоте. Ведь она осталась бы круглой сиротой, почти, что нищей к тому же!
- Кто меня спас, дочка? Неужели наши рабы?
- Да, папа, – все еще всхлипывая, кивнула Триша, - это они вытащили тебя из болота, а когда я не смогла заставить твое сердце биться снова, Рриз как-то сделал это.
- Так значит, у меня сердце останавливалось?.. – и опять в груди Тбора екнуло. – И ты меня откачивала?
- Да, папа. Это было так страшно!
- Я представляю себе… бедная моя девочка!... – Тбор прижал дочь к себе, но потом отстранился и спросил. – А кто такой этот Рриз?
- Рриз – это наш раб-переводчик. Так его зовут на языке ивли. А старого ящера зовут Солтом, и он учитель Рриза. Папа, мы не можем держать их как рабов! Они ведь совсем не дикари, как все думают! Я даже не могу тебе объяснить всего, что рассказал мне Солт этой ночью (он, кстати, прекрасно владеет общеимперским), пусть, лучше он сам это сделает. И ты знаешь, папа, мне кажется, что мы влипли! То есть не только мы с тобой, но все кладинские колонисты, ввязавшиеся в работорговлю!
- А где сейчас наши э… Рриз и Солт? – немного помявшись, спросил Тбор.
- Они в своем домике. – Триша махнула рукой куда-то в сторону двери. – Рризу стало плохо, после того, как он … привел тебя в чувство, и Солт сказал, что ему нужна обильная калорийная еда и покой. Так что я отдала им весь наш запас концентратов и весь шоколад. Я правильно сделала, папа?
- Совершенно правильно, дочка! – Тбор немного помолчал, задумавшись, а потом улыбнулся дочери и сказал. – Пожалуй, нужно сходить к ним, проведать Рриза и поблагодарить за мое спасение. А ты пока сбегай на кухню, кофейку крепкого мне свари.
Обрадованная Триша умчалась выполнять поручение отца, а сам Тбор, кряхтя и постанывая, вылез из постели. «Уж не Триша ли меня раздевала? Вот срам-то!» - смущенно думал он, направляясь в душ. Массаж водяными струями контрастной температуры и ароматизированный эфирными маслами пар как всегда произвели на Тбора просто волшебное действие, и из душевой кабинки он вышел уже не охая и не кривясь от боли при каждом движении. Рабочий комбинезон, в котором вчера он так неудачно свалился в болото, был уже вычищен и обнаружился в гладильном шкафу. Тбор оделся и направился в кухонный блок, где горячий кофе окончательно привел его в чувство. К кофе Триша успела сделать тосты с сыром и ломтиками псевдоветчины (ни коров, ни свиней на Кладе, конечно же, не было, но их мышечные волокна с прослойками жира уже давно научились выращивать из одной единственной клетки настоящего животного так, что колонисты недостатка в дешевом мясе не испытывали). Чтобы не обидеть дочку, Тбор сжевал один тост, совершенно не ощущая его вкуса и сдерживая кашель в саднящем горле, а потом заторопился в барак к рабам.
Еще во дворе, у небольшого домика, прежде служившего ангаром для двухместного аэромобиля, а теперь переоборудованного под жилье для рабов, Тбор ощутил пряный аромат свежевыжатого сока саг. Когда же фермер зашел в домик, то вынужден был сдержать дыхание, такой сильный здесь был запах. Прижимая к носу ладонь, Тбор в изумлении уставился на гомо-ящера, назвав-шегося Трише Солтом, который сидел на корточках перед большой керамопластиковой миской и своими огромными ручищами скручивал жгутом толстый пучок белоснежных стеблей саг. При каждом новом перекручивании с искалеченных стеблей струился сок и тягучей молочно-белой струйкой устремлялся в небольшое озерцо уже набравшееся в миске, а в комнате прибавлялось жгучих испарений. Тбор огляделся и заметил, что окно, которое он прорезал в стене, чтобы его рабы не мучались от духоты, плотно закрыто, отчего в домике стояла совершенно невозможная жара и едкий запах саг не уходил наружу.
- Почему вы не откроете окно? Здесь же задохнуться можно! – воскликнул Тбор и тут же закашлялся.
- Тс! – прошипел гомо-ящер, метнув тревожный взгляд в самый затененный угол комнаты, где стояла железная двухъярусная кровать. На нижней полке лежал молодой раб-переводчик, по-видимому спящий или находящийся в бессознательном состоянии. – Тише, господин, тише! Не нужно тревожить Рриза, ему и так нелегко сейчас! Если господину трудно дышать, то пусть господин выйдет и подождет Солта на дворе. Солт напоит соком молодого Помнящего и выйдет, чтобы ответить на все вопросы господина.
- Хорошо, я подожду снаружи. – Сдавленно сказал Тбор и выскочил за дверь. Потом отошел подальше от домика и тяжело перевел дух. – Уф! И как они могут там находиться? Аж глаза щиплет!
Как рачительный хозяин, Тбор не стал ожидать Солта в бездействии. Он сходил в ангар, где сушились стебли саг приготовленные на экспорт и убедился, что вентиляторы исправно работают и воздух в помещении не застаивается. Потом на глаза Тбору попалась грузовая платформа, которую он брал вчера на поле. Ток воздуха от вентиляторов загнал ее в угол ангара, где она и парила, прижимаясь к стене. Тбор отключил антиграв, чтобы не расходовать понапрасну энергию батарей, и грузовоз плавно опустился на пол. Тут в ангаре заметно потемнело, – это дверной проем перекрыла массивная фигура гомо-ящера.
- Прости господин, в суматохе я забыл отключить двигатель.
- О чем ты говоришь, Солт? Я обязан вам с Рризом жизнью, как я могу винить тебя в таких пустяках, как севшая батарея грузовоза?! – изумился Тбор. – Это я должен извиняться за то, что использовал вас как рабов!.. Триша рассказала мне, что ты являешься учителем Рриза и прекрасно владеешь общеимперским. Теперь я и сам в этом убедился… Как я могу отблагодарить вас с Рризом за мое спасение? – спросил Тбор и тут же сам себе ответил. – Вольная, наверняка будет лучшей наградой?! Я бы прибавил еще и счет в банке, но, к сожалению, положить на него мне будет нечего…
- Благодарю тебя, господин, от имени моего высокого ученика Рриза (ибо это он тратил свою жизненную энергию для твоего спасения), но ни Вольная, ни счет в банке нам не нужны. – Почтительно, но с достоинством произнес Солт и слегка поклонился.
- Но… но, что же вам нужно? Ведь я обязан отблагодарить вас! – в замешательстве воскликнул Тбор, изумленный тем обстоятельством, что раб добровольно отказывается от Вольной грамоты – самого ценного подарка, какой может предложить ему хозяин. – Вольная грамота навсегда освободит вас и ваших потомков от рабства! Разве это неважно для вас?!
- Нам не нужна грамота, чтобы быть свободными на нашей планете, среди наших лесов. – Спокойно и, как показалось Тбору, чуть насмешливо сказал гигант гомо-ящер. – Это вы тут гости и можете опасаться, что вас выгонят хозяева.
- О, Солт, если б ты только знал, как часто в истории цивилизации землян звучали подобные речи!.. – грустно улыбнулся Тбор этой браваде горделивого дикаря. – Еще когда мы – люди – были, подобно вам сейчас, прикованы к поверхности нашей Земли и не имели той совершенной и могучей техники, какая служит нам теперь, уже тогда мы оттачивали мастерство овладения чужим. Будь то чужое имущество, чужая земля, чужая свобода или жизнь – все равно, люди в совершенстве научились отнимать это сначала у себе подобных, а потом и чужих, но менее развитых рас.
- А у более развитых? – Невозмутимо спросил Солт. – Не было ли такого, что люди нарывались на более развитые цивилизации? Неужели человечество никогда не терпело поражения?
- Такой случай был… - невольно содрогнувшись, честно ответил Тбор. – Совсем недавно, несколько десятилетий назад, в созвездии Стрельца мы наткнулись на чрезвычайно агрессивную расу. Наш флот до сих пор зализывает раны, а по всем колониям рассеяны ветераны той войны, и они рассказывают до того жуткие истории, что волосы встают дыбом.
- Позволь спросить тебя, господин, как назывался тот злой народ? Или ты не знаешь этого? – почему-то вдруг взволновавшись, спросил Солт.
- Каждый ребенок в любой нашей колонии знает, кто наголову разбил имперский флот и чуть не в порошок стер пять миллионов солдат из космического десанта. – Пожал плечами Тбор. – Это были гарлинги. Но к чему тебе знать, как они называют себя? Уж не думаешь ли ты, что подобно им, твой народ, так безнадежно отставший в техническом развитии, сможет противостоять Империи?!
- Я знаю, господин, почему это покажется тебе невероятным и возможно даже смешным, - тут Солт слегка улыбнулся, - но мы действительно можем противостоять вашей Империи. Во всяком случае, изгнать людей со своей планеты мы в Силе. – С ударением на последнее слово закончил гомо-ящер.
Тбор вздохнул и немного помолчал, взвешивая каждое слово из тех, что он собирался сейчас сказать упрямому ивлингу. Наконец он глубоко вдохнул, как будто собираясь нырнуть на глубину, и начал.
- Поверь, Солт, несмотря на то, что я купил вас с Рризом на рынке рабов, (обстоятельства вынудили меня решиться на этот постыдный шаг…) до сих пор я – противник рабства! И поверь еще в то, Солт, что я бесконечно уважаю твой народ и ваши права! Но все же, позволь напомнить, что вы уже рабы Империи! О каком противостоянии ты говоришь?! Какие силы помогут вам изгнать людей с Клада?
- Я расскажу тебе, господин, но сперва мне необходимо накормить Рриза – юного Помнящего, опеку над которым поручили мне Старейшие Дома Помнящих. Я чувствую, что ему уже не хватает энергии для дальнейшего По-гружения.
После этих странных слов, Солт заторопился к домику для рабов, а Тбор остался стоять у входа в ангар и оторопело пялится вслед удаляющемуся гиганту. Наконец он встряхнулся и отправился в дом, твердо решив не принимать всерь-ез никаких россказней старого и явно выжившего из ума гомо-ящера.
На кухне его встретила Триша. Девочка откровенно нервничала, но все не решалась пристать с расспросами к отцу. Изумленный теперь еще и поведением дочери, Тбор взорвался.
- Да что такое творится не пойму!? Сначала рабы устраивают какие-то ритуалы над полной миской сырого саг, потом городят всякую ерунду, а теперь еще и родная дочь подключилась мистифицировать отца! – Тбор яростно сверкнул глазами. – Может, объяснишь, наконец, что тут случилось, пока я валялся в отключке?
- Папа, я думала, что Солт тебе все рассказал, и волновалась за то, как ты все воспримешь! – испуганно пролепетала Триша.
- А что он должен был рассказать? Что таинственные «Старейшие Дома Помнящих» вдруг явятся к нашему консулу на Даре и под угрозой некой «Силы» прикажут убираться вон всем колонистам?! Триша это же бред!
- Папочка, а вдруг они призовут гарлингов?! Или ты думаешь, что Старейшины не променяют свои убеждения ради возможности вновь царить в галактике?
- О чем ты, Триша? И при чем тут гарлинги? – вконец поразившись спросил Тбор. И вдруг он понял. – Бог ты мой, Триша! «Гарлинги» и «ивлинги» ты хочешь сказать, что это одно и тоже?
- Не совсем. – раздался от двери низкий, гортанный голос Солта.
Тбор вздрогнул, как от удара: слишком свежа была память старого пехотинца об ужасе недавней войны. Он стал незаметно отступать к дочери, чтобы в случае нападения прикрыть ее своим телом. Солт между тем продолжил.
- Если молодая госпожа, - тут он вежливо поклонился Трише, - не сочтет за дерзость просьбу старого ивлинга, утомленного уходом за беспомощным в своем первом Погружении молодым Помнящем, - тут Солт снова поклонился – просьбу о не очень маленькой чашке горячего шоколада, то, пожалуй, этот старый и утомленный расскажет вам историю народов гарлингов и ивлингов.
- Конечно, Солт, я с радостью приготовлю для тебя шоколад. – воскликнула Триша и кинулась к кухонному синтезатору. – О, тут еще хватит сделать по одной большой порции для нас всех!
- Прекрасно! Мне неприятно было думать, что из-за моей непростительной неподготовленности к близкому вступлению Рриза во взрослую жизнь, вы совершенно лишились такого ценного продукта! – с помпой произнес Солт.
Тбору стало казаться, что его дочь и этот ломающий комедию огромный ивлинг сговорились и разыгрывают его. Но тут он поймал умоляющий взгляд Триши и понял, что таким образом они просто пытаются разрядить обстановку.
- Ну, хорошо, давайте выпьем шоколада и разберемся, наконец, что происходит! – сдался Тбор.
Через минуту три чашки с ароматным густым напитком стояли на круглой парящей столешнице, и Солт начал свой рассказ.
Гарлингам повезло начать свое существование на планете, которая была богата не только разнообразием биологических форм жизни, но и огромным ресурсом полезных ископаемых. Поэтому развитие их цивилизации во многом походило на развитие землян. Они так же воевали между собой за территории и земные ресурсы, так же неумолимо увеличивали свою численность на планете, так же вырвались в космос и также жадно стали осваивать новые миры. Отличие же состояло в том, что у гарлингов различия рас лежали неизмеримо глубже, нежели простые вариации количества пигментов в кожном покрове. Фактически они отличались как два разных, но имеющих один прародительский корень вида: один – господствующий – раса Помнящих и второй – низший, но гораздо более многочисленный – раса разнополых.
С последними было все просто. Имея множество подрас, они интенсивно размножались, мешая свои гены с кем им вздумается, проживали свои жизни, как им вздумается, и, как и земляне, не делали выводов из ошибок предков (так как зачастую просто не помнили их).
Помнящие, тем и отличались, что помнили все. Помнили они не потому, что были очень умными или им так хотелось, а потому, что такова была их природа. Еще на заре своей эволюции этот вид утратил самок. Утратил не в буквальном смысле, а как полноценных мыслящих особей: в результате какого-то катаклизма те вернулись в родную стихию – воду, да так и остались там, постепенно превращаясь в бездумных полипов. Самцы же эволюционировали на суше, борясь между собой за право продолжить свой род. Сам собой сложился существующий и сейчас образ жизни Помнящих. Тот самец, который успешно противостоял все невзгодам и всем своим врагам, вел за собой достаточное количество соратников в конце своего жизненного пути удостаивался чести оставить после себя потомка. Такого лидера отводили к водоему, где жила одна единственная долгоживущая самка племени и отдавали ей для пожирания. Самка, сожравшая много самцов и накопившая таким образом достаточное количество питательных веществ, образовывала в своем теле пузырь или несколько, где и развивались эмбрионы со смешанными генотипами сразу нескольких переваренных отцов. Так, что не бывало соития половых клеток, не бывало добавления недостающей женской части хромосомы к генам эмбрионов, но черты лучших представителей рода смешивались в новом организме. Постоянно копируя сами себя, самцы этого вида приобрели врожденную или наследственную память. И тогда развитие этой расы пошло семимильными шагами. Унаследованный опыт предков позволил Помнящим в очень короткие сроки вознестись над расой разнополых, выступая в роли их судей и признанных правителей. Умение заглядывать в глубины своего подсознания в поисках ответов на насущные проблемы, постепенно стало рефлекторным, и на каком-то этапе своего развития Помнящие открыли для себя Силу. Они тот час же возгордились, приравняв себя к богам. И пренебрегая памятью предков, стали совершать ошибку за ошибкой. Сначала унизили расу разнополых, превратив их в формальных рабов, а потом перессорились и друг с другом. В результате многовековой межклановой войны численность Помнящих так сократилась, что держать в узде миллионы своих рабов они уже были не в состоянии. И вот вспыхнуло восстание. Кучка уцелевших Помнящих чудом вырвалась с пылающей планеты и укрылась в весьма отдаленном от ох родины маленьком мирке.
- С тех пор прошло девять столетий и из семи самок, которых мы смогли увезти с собой на Клад, осталась в живых лишь одна. Этим летом она отдаст нам своих последних малышей, и когда они умрут от старости, род Помнящих прервется… - устало закончил Солт.
Тбор долго молчал, переваривая услышанное и вертя в руках так и не опустевшую кружку с остывшим шоколадом. Триша выжидательно смотрела на отца. Наконец он поднял глаза на Солта и сказал.
- История, несомненно, очень занимательная, да вот беда: я в нее не верю!
- Папа!
- Тихо Триша! Тебе, никогда не видавшей настоящих гарлингов, легко запудрить мозги! Но я видел этих монстров своими глазами, и поверь, дочка, наш огромный Солт никак на них не походит! Это одно. Второе то, что не стал бы такой развитый народ, каким его описывает Солт, сидеть на крохотном Кладе и не пытаться отвоевать былое могущество. В третьих и в четвертых: где же вся техника, которой, несомненно, владели Помнящие и почему теперь они спокойно терпят положение рабов, если владеют так называемой Силой? – говоря это Тбор поднялся из своего гидрокресла и гневно уже буравил взглядом лицо Солта.
- Позволь, человек, теперь мне ответить на твои вопросы. – раздался звонкий голос из-за спины Тбора.
Мужчина резко обернулся и увидел позади себя Рриза, неизвестно когда вошедшего в комнату. Молодой ивлинг был обнажен, если не считать небольшого фартука на бедрах из какого-то отсвечивающего зеленью, явно металлинизированного материала и широкого ожерелья на груди, выполненного в том же стиле. От Рриза исходил сильнейший запах сока саг, а его оливково-зеленая кожа поблескивала мельчайшими капельками то ли пота, то ли того же сока. Янтарные глаза мягко и, как показалось Трише очень таинственно, мерцали оранжевым. Триша решила, что он красив. Тбор увидел, что он опасен.
- Если ты думаешь, что хоть раз видел настоящий облик гарлинга, то очень ошибаешься. Поверь, ты видел его всего лишь таким, каким он хотел тебе казаться. Немного позже, когда Погружение отпустит меня, я докажу тебе это, (хотя мощь Силы ты уже испытал на себе). Как уже говорил мой глубокоуважаемый учитель, - Рриз почтительно склонил голову в сторону Солта, и старик слегка улыбнулся в ответ, - и как убедился ты сам, столкнувшись с ними, гарлинги были жадными космическими захватчиками, и везде где они окоренялись, везде появлялась масса их прислужников из разнополых. Так, что лететь к одному из колонизированных миров было бы самоубийством для Помнящих. Беглецы выбрали отдаленную планету, о существовании которой на тот момент знали лишь разведчики. Это был Клад. Как ты знаешь, здешние недра весьма бедны полезными ископаемыми, и развить здесь тяжелую промышленность просто невозможно. Нет достаточного количества металлов, – нет и космолетов. Нет нефти, – нет и полимеров. Можешь ты представить современную Империю без пластика? Нет? Вот и мы не могли и остались запертыми на Кладе вместе со своим рассыпающимся космолетом, для которого не было топлива. Что до остальных механизмов, то Помнящие бежали с родной планеты, спасая свои жизни, а не имущество, поэтому и техники у них был самый минимум. Теперь не осталось и его… Ты удивляешься нашей покорности перед Империей, но ведь так легче всего разбираться с кем имеешь дело. Или я не прав? Я ответил на все твои вопросы, человек. Теперь ты веришь нам?
- Такие ответы я мог бы придумать и сам. – упрямился Тбор. – Все это может быть правдой, а может и не быть ею. Это зависит от того, чего же, собственно говоря, вы добиваетесь, рассказывая все это? И почему вы рассказываете это мне, а не консулу?
- Да, и кто же эти гарлинги, если все Помнящие улетели на Клад? – неожиданно добавила Триша.
- Ты попала в самую суть, умная Триша! – поклонился девочке Рриз. – Действительно все Помнящие покинули свою родную планету, а также забрали с собой семь старых самок, неспособных уже дать молодую особь женского пола. Но ведь в прудах остались еще сотни самок, вынашивающих молодых Помнящих. Именно эти юные, еще не овладевшие памятью предков, но уже натасканные бывшими рабами, и превратились в тех гарлингов, которых ты, Тбор, встречал на войне. Когда-нибудь они почувствуют, что способны проглотить и такой жирный кусок, как ваша Империя. Я сомневаюсь, Тбор, что вы сможете противостоять их Силе в одиночку. Зато, объединившись с нами, у вас это получится! А наш интерес заключается в том, чтобы отвоевать у гарлингов своих самок, и продолжить свой род не взаперти на махоньком Кладе, но на многих планетах вселенной! Это достаточный повод для переговоров?
- Вполне. Но все же я не понимаю, почему именно меня вы выбрали, чтобы их начать? – недоумевал Тбор.
- Потому, Тбор, что ты последний из всех колонистов, кто решился на покупку рабов для своей фермы. Да и то лишь потому, что иначе твоя дочь стала бы нищей и не имела бы будущего в Империи. Потому, что, купив нас с Солтом, ты озаботился вырезать окно в домике, чтобы мы не задыхались там душными ночами. Потому, что кормил нас теми же продуктами, которые ел сам и твоя дочь. Продолжать? – Тбор смущенно замотал головой и Рриз улыбнулся. – Есть еще одна немаловажная причина. Именно на твоем участке живет Свиза – наша последняя самка и вскоре она будет готова отдать своих последних детей нам на воспитание.
- Ваша самка живет на моем участке? – воскликнул вконец удивленный Тбор. – Где? Я ни разу ее не видел!
- И, тем не менее, она совсем недалеко от твоего дома! – смеясь, сказал Рриз и стрельнул глазами в сторону Солта.
- Это Солт? – поразилась Триша.
- Ха-ха! Нет, что ты! Разве он похож на полипа? Солт является смотрителем самки и моим учителем. Он – потомок тех немногих разнополых, кто остался верен бежавшим Помнящим. Чтобы не объяснять долго, я произнесу сейчас слово «самка» на ивли. Это звучит, как сааг. Все это время вы ели и экспортировали, как приправу ороговевшие лозы, то есть отростки-пуповины полуразумного полипа, на которых он поднимал на поверхность болота пузыри с готовыми родиться Помнящими!
после этих слов, лицо Тбора вытянулось так, что подбородок едва-едва не касался груди. Триша скорчила мину, высунув язык и скривившись. А Рриз смеялся от души. Внезапно он снова стал серьезен и торжественно произнес:
- Теперь, как самый полный на сегодняшний момент Памятью Предков Помнящий из рода ивлингов, я, Рриз Помнящий, назначаю тебя, Тбор, официальным представителем моего народа в Империи людей с планеты Земля и призываю защищать наши интересы перед этой Империей!
Спустя несколько месяцев, ясным летним утром семнадцать белоснежных коконов всплыло на поверхность сагового болота, что было на Тборовом участке. Солт, принаряженный по случаю Рождения в зеленую парчу, торжественно обрезал лозы-пуповины под каждым коконом и на вытянутых руках поднимал их к небу для всеобщего обозрения. Каждый кокон приветствовался восторженной овацией ивлингов и аплодисментами людей из имперской делегации. У каждого из новорожденных Помнящих было впереди множество трудностей и испытаний, но у каждого из них было будущее и возможность продлить свой род. |
|
|
|
Время приёма: 15:08 27.01.2007
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев