 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
– Кис, ты где? – ворвался в салон голос Димки.
«Ну, вот… – вздрогнула Лена. – Забыла отключить громкую связь», – потянулась к мобильному. – Привет, дорогой…
– Мы все в сборе, – оборвал он еë, – стоим у ресторана. А тебя нет…
– Замёрзли, между прочим! – встряла Светка, лучшая подруга.
– Я в пробке, – Лена глянула в окно. – Сейчас сверну в переулок и…
– Нет сети, – сообщил мобильный. – Нет сети.
– Черт! – выдохнула Ленка; нажала на педаль газа.
***
Она припарковалась в переулке у двухэтажного дома с узкими оконницами. Пошла по дорожке мимо палисада в пышном, по–осеннему, ярком убранстве.
Магазин она увидела случайно: вспыхнула неоново вывеска над дверью двухэтажки. «Игры для мужчин» – полыхнуло кроваво. «Зайти, что ли? Поглазеть на забавы мужчин… – Ленка замерла на пороге. – И повод есть – день рождения мужа. Зайду!» – уверенно толкнула дверь.
Дзи–инь! – звякнул дверной колокольчик. – Дзи–инь! – понеслось по просторному залу. «Ну вот, – покривилась, – обычный книжный! Стеллажи с журналами, книгами, комиксами, а подумалось…. Бог знает что подумалось».
– Заблудились? – вынырнул из–за стеллажа обалденный мужик: молодой, тренированный, синеокий. В джинсах, кроссовках; на футболке – чёрным по белому: «Прилип ж…й к дивану?» – Заблудились? – переспросил. – У нас – для мужчин.
– Я в курсе, – улыбнулась Ленка. – Подарок мужу… тридцатилетие.
– Ясно, – двинулся он к прилавку. – Могу предложить квест: командная игра, вживую, двухуровневая. Первый уровень – лазертаг или… верёвочный парк, как вариант; а ещё – бег, сауна. Уровень два – дальний космос. Гарантированно три жизни. Ощущения – жесть!
– Уговорили, – кивнула Ленка. – Давайте второй.
– Одобряю! – подмигнул тот; открыл настенный сейф, вынул узкую книжечку. – Именной сертификат: гарантия, что вернём живого… – он лучезарно улыбнулся. – Четыреста евро.
– Сколько? – удивилась Ленка. «За игру? За воздух?» – Не дорого?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Возьмите комиксы, почти даром. К тому же – дома, на диване: с чипсами, в халате.
– Ко–нечно! – покривилась Ленка. – Вы сказали, космос? Что, правда? Без отбора, без подготовки? – открыла сумочку, отдала деньги.
– Мужчина должен мужать, взрослеть, то есть. Космос – стимулятор роста: открывает неведомое, выбивает опору, ломает стереотипы… – он протянул сертификат Ленке.
– Страшно… если подумать, – трепыхнулась та.
– Не заморачивайтесь, – улыбнулся снисходительно. – Не женское это дело о мужском думать.
«Ничего себе!» – выдохнула она; потопала к двери, замерла на пороге. – И когда вернёте? – обернулась. – Ждать когда?
– В воскресенье вечером, – улыбнулся он. – До свидания.
– И вам, – кивнула Ленка, шагнула за порог.
***
– С днём рождения, милый! – улыбнулась Ленка, потянулась губами к мужней щеке. – Вот! – протянула сертификат. – Актив–релакс для сильных мужчин.
– Ну–ка, ну–ка… – хмыкнул Димка. – Поглядим, чего хочет любимая женщина. «Гарантированное участие в игре…» – побежал глазами. – Это что? Не Кипр, не Дубаи?
– Полная круть! – встрял в разговор Борька, друг и партнёр по бизнесу. – Где оторвала? – подмигнул Ленке. – Заценил! Реальная жесть, пробег на выживание…. Сколько жизней? – потянулся глазами к бумаге.
– Три, – улыбнулась Ленка. – А ещё – дальний космос! И возврат – гарантированный.
– Повезло! – выдохнул завистливо Борька. – Касательно гарантий: дели на десять. Это ж не у компа сидеть – реальная жизнь, всяко быть может. Можно покалечиться… или утонуть, – кинул в рот запечённую креветку.
– Ужас!– пискнула лучшая подруга. – И за это платят?
– Сколько? – поинтересовался Димкин брат.
– Четыреста евро, – выпалила Ленка.
– За игру? – удивился Димка.
– Продай! – заныл Борька. – Даю пятьсот, шестьсот…
– Бо–о! – одёрнула его жена. – Ты перепил…
– Отстань! – отмахнулся тот. – Я эту игру второй год ищу: то телефон не отвечает, то адрес неразборчиво. Дело не в деньгах – в жажде! Не знаю, как объяснить… хочу и всë! И слоган… у них… запоминающийся. Щас, щас…– он поморщился. – Вроде так: «Эй, чел, не чешись: жизнь коротка. Отдери жопу от дивана, нырни в неведомое! – Борька хмельно зареготал. – Ничо, да?
– Да, – кивнул Димка. – Не–е, не продам. Моя женщина хочет, чтобы я квестанулся… я не прочь!
– Ну… как знаешь, – огорчился Борька. – Выбирай первый уровень – гарантировано вернёшься.
***
– Собери чего-нибудь! – крикнул Димка из ванной комнаты. – Бутерброды с колбасой, «завтрак туриста». И воду… – включил душ.
«Решился!» – хмыкнула Ленка; выбралась из постели, пошла на кухню. – Может, пиццу? – спросила громко, заглянув в холодильник.
– И пиццу! – заорал Димка. – В лесу набегаемся, в пейнтбол популяем! Голодище знаешь какой нападёт! – запел басисто: – Что день грядущий… Всë! – вышел из ванной – босой, в халате. – А пахнет вкусно! Вот скажи, кис, ты это – в отместку? За «Бабушкины пироги»?
– Причём здесь пироги! Я и забыла… – глянула она в окно. – Дождь собирается. Возьми сменное белье.
– Ты меня на смерть посылаешь, – выдохнул он притворно. – Что, как не вернусь?
– Дурак! – обняла его Ленка. – И да! – заспорила. – «Бабушкины пироги» – кулинарная каторга, курсы на выживание: я месяц жизни потратила на мытье грязной посуды. И всегда – в муке, и… – вскинула глаза. – Звонят?
– Звонят, – кивнул он. – Ничего не забыла?
– Обижаешь, – хмыкнула Ленка, – пол рюкзака харчей, и пицца на дорожку.
– Это хорошо, – засмеялся Димка, – выходит, всë не зря. И «Бабушкины пироги»…. Молчи, я пошутил. Бегу одеваться.
***
– Ну что? Уехал? – зевнула в телефон подруга. – Не горюй, куда денется! Приползёт: немытый, злой, пьяный. Аптечку не забыла? Презервативы, йод, марлю… мужики – они такие. Почему игра для одного? Для двоих нужно было…
– Смешно, очень, – покривилась Ленка. – Ты меня в космосе представляешь?
– Нет, – согласилась Светка. – С космосом – перебор. Но… в лесу, у костра – очень даже…. Ладно, адью! – отключила связь.
– Адью, – прошептала Ленка, глянула в дождливое небо.
***
– Здорово, панове игроки! – шагнул из группы проводников мужик в «цифре»: невысокий, жилистый, седой; на нагрудной полоске золотом – полковник Корх.
«Главный! – догадался Димка. – Комиксы с таких рисуют: злой, стальной, не человек».
– Вы находитесь на закрытом тренировочном полигоне 3.2.7, – Корх глянул в небо. – На приватной территории, предназначенной для обучения выживанию в игровой форме, в условиях максимальной опасности…. Территория полигона – пять тысяч квадратных километров. Здесь находятся наземные и подземные объекты, бункеры, казармы, пищеблок, лазарет, бассейн, морг. Ну и… взлётно–посадочная: три тысячи метров с гаком.
– Вопрос можно? – вдруг выпалил толстяк из шеренги игроков; вынул изо рта сигару. – Не та ли это база, где в две тысячи третьем солдаты пропали? Триста человек… будто испарились.
– Ну, – хмыкнул Корх, – всë возможно. Армия! Опять–таки, я в то время в другом месте служил…
– Писали об НЛО, – не отступал толстяк. – И базу, вроде, законсервировали… потому как место – дрянь.
– Место и впрямь… – кивнул Корх. – Однако ж, вы здесь. А это значит, вам, храбрецам – всë пофиг!
– Ну… – обмяк толстяк, – как бы, да.
– Вот и хорошо, – выдохнул Корх, царапнул игроков взглядом. – Вас семеро. На первом уровне трое, четверо – на втором. Первый уровень, мужики, халва, пионерская зарница. Лазертаг, банька, ужин, здоровый сон – что ещё человеку нужно. Игровая площадка – тёщина дача, – кивнул на лес. – Ухоженные дорожки, альпийский воздух и доктор, как положено. А ещё, гарантировано три жизни…
– Обещали жесть! – вдруг вставился мужик с рюкзаком, в камуфляже. – Не ниже спецуровня…
– Точно! – поддержал толстяк. – Хорошо бы… и снайпингу: малëхо подучиться.
– Ну, мужики! – прыснул Корх. – Спецуровни! Там жёсткие люди подготовку проходят: нагрузки – дай бог выжить! Вы ж по подарочному сертификату пришли, по конфетному фантику… без допуска, без разрешения! Не серьёзно. Но… агонию гарантирую: и свет в туннеле, и последний вздох.
– Другой разговор! – обрадовался мужик в тельняшке. – А то я засомневался…
– Отставить сомневаться! – оборвал его Корх; ткнул пальцем в небо. – Там, над мелколесьем….
Все дружно повернули головы.
– Бляха… муха! – присвистнул кто–то.
Над берёзовым леском, в небе, висела округлая фиговина – металлическая крышка в округлой оправе.
– Это что? – выдохнул Димка. – Дыра в небе?
– Она, – кивнул Корх. – Дверь второго уровня.
– Не на Земле? – прохрипел толстяк.
– Дальний космос… – усмехнулся Корх. – Когда только открылась, рядом… червоным полыхнуло: «Играем! Гарантировано – три смерти». Скажу наперёд: трижды никто не умирал, две смерти и точка! Зачем рисковать? – он выдохнул. – Это теперь ясно, что и как, а тогда – объяснять было некому. Всë сами, на собственной шкуре… – он смолк.
– И что? – не стерпел толстяк.
– Не мельтеши! – одёрнул его Корх. – Ты осознать, прочувствовать должен: не дыра – реальная жесть! Смерть. Ты только подумал, а она – тут как тут. Да–а… – качнул он головой. – А вначале… мы подъёмник к дыре подогнали, взобрались толпой: всем интересно! Заглянули. Планета, мужики, поверхность – магма, атмосферы нет. И звёзды. Небо незнакомое – на астрономических картах нет. Солнце – белый карлик. Такая информация. Мы долго не канителились: игра в небе – подфартило, как не крути…
– А спецслужбы? – покосился толстяк.
– Ал-лë! – засмеялся мужик в тельняшке. – Не врубился? Они и есть…. Контора. И как? – глянул на Корха. – Переживания ништяк?
– Не то слово! – покривился полковник. – Мы на площадку флаера запустили, аппараты контроля. Главное в нашем деле что? Держать руку на пульсе: гарантии – гарантиями, но… живые люди играют.
Я тогда подумал: как играть? Площадка открытая – ни в щель забиться, ни за камнем спрятаться; к тому ж – без воздуха. Может, хозяин игры новые правила выдумал? Война в открытую? С кем? – он поёжился. – Мы прождали два дня, никто не отозвался. И информация не вспыхнула в небе. Взяли инициативу в свои руки: облачились в защитные костюмы, прихватили стволы и… попёрли. Впятером, – Корх остро глянул на проводников. – Да. Шагнули на площадку – планета под ногами дрожит, будто в ней кипящий бульон клокочет. А над головами тест–флаер летает, территорию в радиусе пяти километров зырит: поганых сигналов не шлёт – нет, мол, реальной угрозы. И тут Брут… – он сердито глянул на рыжеволосого проводника, – возьми, да и брякни: «Хреновое, однако, дело – стоять под открытым небом. Чëрти что на голову свалиться может… любая метеоритная дрянь». Это была первая потерянная жизнь.
– Йохань! – дёрнулся толстяк. – Накрыло? Реально? Умерли?
– Ну–у… – Корх поежился. – Объяснить сложно, нужно пережить. Помню только… хруст костей. Больше ничего: ни боли, ни страха. Мы снова очутились на подъёмнике, у проёма, в скафандрах и… – он выдохнул, – ступор. Полный. Сутки в анабиозе. Но оклемались – вернулись, так сказать, к жизни.
– Игра в космосе? – шморгнул толстяк носом. – Рисково!
– О! – хмыкнул Корх. – И главный так сказал: рисково! Зачем нам такая игра, такая площадка? У нас, между прочим, обычные люди… не супермены. Что мы им… вам скажем? Идите и умрите за свои деньги?
– А хозяин игры мысли читает? – спросил Димка.
– Догадался? – подмигнул Корх. – Я тогда сказал парням – рты зашейте! Потому как, он вас читает: мысли ваши, желания. Контролируйте себя… или уровень закроем. Говорите о погоде, о бабах…
– Мат лучше, – вставился мужик в тельняшке. – Чётко и стопорит.
– Мы тоже так думали, – кивнул Корх. – Проверить не успели: сгорели в расплавленной лаве. Потому как солнце взошло – пекучее, злое. Жёлтое…
– А говорили – карлик, белый… – прищурился толстяк.
– Говорил! Оказалось, их два: карлик и жёлтое, – прояснил Корх. – Два солнца. Мы об этом потом узнали, на другой день, когда на планету вышли. Метров двадцать только и прошли, а тут – оно! Из–за горизонта выперлось: лучами бьёт! Планету в два счëта порвало… будто картонную. А нас – в огненной луже утопило.
– Живьём? – задохнулся толстяк. – Не–е! Я не готов. И зачем? Лучше уж на первый…. В лесу побегаю, в речке поныряю.
– Слабак! – сплюнул мужик в тельняшке. – Байки испугался. Какая ж это игра? – глянул на Корха зло. – Круги адовы…. А хозяин игры – сволочь! Точь-в-точь – мой начальник: гад. «Смотайся, Калюжный… – запищал он вдруг, – поиграй вместо меня. Друзья, вишь, сертификат подарили».
– Хитро! – хмыкнул толстяк. – А сам?
– Зась! – выпалил Калюжный. – Неподъёмно! «Нехорошо, друг Калюжный, лицом, в грязь!» – он шумно выдохнул. – Ну… а бог ваш… пояснил, за что убивал? Отозвался хоть?
– Отозвался, – кивнул Корх. – А ты неспокойный, будто нерв оголённый. Спортом гасить не пробовал?
– Водкой пробовал, – хмыкнул Калюжный. – Так что… бог?
– Отозвался, – повторил Корх. – Не вживую, правда, виртуально: визуальной матрицей, голографическим клише. Ребёнком представился, пацаном… да–а. Малолетка, а творец, Создатель миров! Новые вселенные создаёт, галактики…. И игровую площадку он создал, чтобы людей, значит, приманить. Новая планета в созвездии Боан не заселена: большая, между прочим, планета – вдвое больше Земли…
– Ух ты! С атмосферой? – зарделся толстяк. – А глянуть?
– Легко! – кивнул Корх. – Выходишь на уровень и…
– Ко–онечно, – покривился тот.
– Условие такое. На планету попасть можно только через игру, – вздохнул Корх. – Кто уровень отыграет и не умрёт, тот и…
– А вы? – съехидничал толстяк. – Там были?
– Нет, – покачал головой Корх. – Пытался, не единожды, но… не судьба. Опять же, желания особого не было.
– Ну–да, ну–да, – ухмыльнулся толстяк. – И почему не было?
– Я – человек увлекающийся, азартный: если б что дивное увидел – мог бы и остаться. Опять–таки, жадный… – Корх покраснел, – мне увиденного мало – больше хочу знать.
– И чего сложного? – встрял Калюжный. – Уровень пройти. Ни снайперов, ни «Градов»…
– А ты пожелай! – хмыкнул толстяк. – Огребёшь по полной….
– Да не про то я, – отмахнулся тот. – Ландшафт–то знакомый, каждый раз – одно и то: планетка, два солнца. Только и делов – следи за языком, за мыслями.
– Ошибаешься, – отозвался Корх. – Картинка меняется: новая группа – новый пейзаж. И люди – разные. А мысли! – сплюнул. – Как в голове рождаются? … полный говнëж. Извиняйте.
– И зачем ему люди? – пыхнул сигарой толстяк. – Землю окучивать, почву удобрять? Или воевать?
– Скажу так… – Корх выдохнул. – Нельзя без людей: нужны для божеского роста. В противном случае останется божком, создателем планет и звёзд…. Потому как людей создавать – прерогатива Отца – Бога. К тому ж, планеты у него разумные: кто им не подходит, вылетает на раз, телепортируется, значит.
– А скажите… – вдруг встрял мужик с рюкзаком; немолодой, высокий. – Индивидуальный уровень у игры есть? Чтобы… только проводник и игрок, только.
– А вы, собственно, на какой? – прищурился Корх.
– На второй, – улыбнулся тот.
– От жизни устали? – резанул полковник.
– И не угадали, – смутился тот, – у меня все окей. А сертификат – жена подарила, на семидесятилетие. И в нем написано: иди, мол, загляни в неведомое! Вот я и… извините, не представился: Сорин, строительный бизнес «Ваш дом». Вся жизнь – стройка, семьёй только на закате жизни обзавёлся. И Люся, жена… – он мягко улыбнулся, – книгу читала о шамане мексиканском: будто бы тот невидимое видел, как нас с вами… и непознаваемое, тоже. А неделю назад приносит сертификат – в «Букинисте» купила. И в нëм чëрным по белому: время, вперёд! Знак? Знак! И что я… должен был отказаться?
– Удивил! – покривился Корх. – Я таких знаков – по тыще в день…
– То вы, а то я, – оборвал его Сорин. – И вообще, я – азартный. И любопытный очень. Вот и…
– А логика? – вскинул глаза Корх. – Я про здоровье спрашивал, про выносливость. Лады, зайду в лоб. Второй уровень, игрок Сорин, тяжёлый: нагрузки – не всякий молодой выдержит. Может статься, не осилите.
– А жизней сколько? – глянул затравленно тот.
– При чем здесь… – покривился Корх. – Что, как сами останетесь: один на один с неизвестным? Без проводника, без подмоги? – он увидел в глазах Сорина сомнение. – А давайте… на первый? Там и банька, и рыбалка…
– Нет! – крутнул тот головой. – Люся спросит: где был, что видел? А я…. Второй! Точка!
– Ну, как знаете, – выдохнул Корх, – моё дело – каркнуть. И ещё: группу сопровождает проводник, даёт исчерпывающую информацию, анализирует маршрут… – он снова глянул на Сорина. – Но! Главные решения – за игроками. Игра командная: смерть одного останавливает игру. Гибнет один, умирают все. Не мы так решили – игра, – кивнул в небо. – Всем ясно?
Игроки закивали.
– А раз так, – сверкнул Корх очами, – шаг первый – в лазарет, к доктору; шаг второй – с разрешением на стартовую. И да, мужики… на марше не ныть. Покажите, на что годны.
***
– Я – Калюжный, – козырнул мужик в тельняшке, глянул на Димку, на Сорина. – Нас трое – это хорошо: всë лучше, чем один. Потому, знать хочу – с кем на дело иду, кто задок прикрывает? Ты – строитель, – кивнул Сорину, – я запомнил: женат и все такое. Ну, а ты? – засверлил Димку взглядом. – Кто таков? Чем промышляешь?
– Я – Ветер, – улыбнулся Димка. – Биохимик, синтетик; у меня своя фирма, клиентура, международные гранты…
– И чего создаёшь? – не дослушал Калюжный. – Оружие химическое? Болезни заумные? Чуму, эболы? Эт… химик! – погрозил пальцем. – Безголовая, ты, поросль! Вирусы и ковиды всякие растишь… бог тебя не простит.
– Причём здесь? – побелел Димка. – И не правы вы. Я к болезням отношения…
– Кто поверит? – ухмыльнулся Калюжный. – Мир задыхается, а ты… гранты! Кранты нам от твоей химии!
Димка обиженно глянул на него, но ответить не успел: они остановились у подъёмника – высоченной мачты на массивной опоре. Рядом, на земле, лежала крышка.
«Открылась!» – смекнул Димка, глянул вверх. На платформе стоял бугаистого вида мужик – высокий, широкоплечий, с большой лысой головой; в трусах и в тату. Он заглядывал в открывшийся проём, держа в руках белый шар. И, когда он поднёс шар к отверстию – тот ощетинился десятком антенн: Димка отчётливо видел их – они торчали как растопыренные пальцы. А затем произошло дивное – шар втянуло в дыру, будто заглотило.
– Готово! – пробасил мужик. – Там он! – опустил глаза, увидел игроков, махнул рукой. – Привет, ихтиандры!
– Хвала богу! – обрадовался Калюжный. – Хоть один чел нормальный: и говорит, и… привет, братан! – помахал рукой. – Я – Леха, а этот – Люся, – ткнул пальцем в карабкающегося по лестнице Сорина. – А пацан – химик, откровенный злодей.
Димка опешил, а Сорин, обернувшись, сердито крикнул ему:
– Чумной! А ну, давай… поднимайся. Я с тобой здесь разберусь…
– И чего напустился? – закривлялся Калюжный, – Я ж пошутил, разрядил обстановку. А ты… злой! И без юмора вовсе. Учись у химика: он хоть и молодой, но сдержанный, – подмигнул Димке. – А вы, значит, проводник? – улыбнулся лысому.
– Проводник, – кивнул тот. – Анатолием зовут, по простоте – Толяном. Давайте, мужики, подгребайте: здесь на платформе обмундирование ваше. Я думал, не будет никого: второй уровень всё-таки! Выходит, ошибался, потому как, вот вы – крутые пацаны, отпетые сорвиголовы!
– Мы такие, да, – закивал Калюжный, взбираясь по лестнице; обернулся, ахнул: – Мать – перемать, высоко! И простор: руку вытяни – космос! Да–а! На земле я – комах, мелюзга человеческая… в небе – орёл! Так бы и… – выбрался на платформу.
– А вы – пиит, – покривился Толян, – и слог у вас…. Да, – закивал, – небо – сила! Но… океан: во сто крат круче! Ощущения бьющие, пронзительные…. Я, почему, про океан, – кивнул он в проем. – Там он…
– Океан? – замер Сорин. – Не космос? Никто не говорил: полковник про бога рассказывал, про планеты…. Ну, да ладно: пусть океан. А какой – Ледовитый, Индийский?
– Не на Земле, – выдохнул Толян, – черти-где… в небе. А вода, как ни странно, обычная, химсостав идентичный морской. Должна бы выливаться, но… что–то не даёт, не стыкуется что–то. Думаю, миры разные. Хотя… мы пять раз заныривали, проблем никаких. Очень гостеприимно… – он вдруг побледнел.
«Дурит! – догадался Димка. – Врёт, однозначно. Вот… и в лице изменился, и задышал чаще. Боится испугать? Или политика фирмы – отыграть вложенные деньги? А там хоть…. Всё равно – умирать».
– Ну, давайте одеваться, – заторопил Толян, – времени в обрез, смеркается. А ночью плавать – на любителя. Пару слов о гидрокостюме. Кто хоть раз надевал, знает – дело тягомотное. Но… – улыбнулся, – это не про наш. Наш гидрокостюм тело любит, мыла не просит и, вообще, универсальный, – он вынул из длинной коробки резиновый комбинезон. – Выбираем по размеру. Этот ваш, – протянул костюм Сорину. – А этот… – подмигнул Калюжному. – И студенту, – улыбнулся Димке.
– Я химик, – буркнул тот.
– Извини, – хмыкнул Толян. – Ты не представился, я и… пардон. Ну? – обернулся к Калюжному. – Ёксель бант! Хищник! – выпалил весело. – Белый кит! – глянул на Сорина. – Вы теперь, пацаны, не салаги – «морские котики»! Слушай мою команду! Порядок погружения такой: первым ныряет студент, вторым – Леха, за ним… батя. Я замыкаю.
– Это почему ж? – заупрямился Калюжный. – Ты – проводник: должен быть первым…
– Отставить разговоры! – гаркнул Толян. – Кто первый–третий–пятый – я лучше знаю. По закону я должен группу видеть, потому… вперёд и погнали!
– Стоять! – дёрнулся Калюжный. – Я плавать не умею…
– Как? – замер Толян. – Зачем на второй полез? Предупреждали: тяжело, проверка на излом. А ты: «плавать не умею»! Всë, – рубанул рукой, – спускайся и… вали.
– Это как? – побелел Калюжный. – Права не имеешь! Ты – проводник, должен научить: в игре как в жизни. Учи: куда грести, чем махать? – он смачно сплюнул.
– Прикалываешься? – понесло Толяна. – Под дурачка косишь? Я в тюрьму сяду… а тебе – хны!
– Чудак–человек! – ухмыльнулся Калюжный. – Мы ж гарантированно на смерть идём: в правилах – три смерти, – он вдруг обмяк, покрылся испариной. – Всë! – пробормотал. – Попустило. Извиняй, Толян, сбрехал я… сдрейфил, если честно, испугался очень. А плавать я умею, лучше рыбы… с малолетства.
– И зачем? – поёжился тот. – Сказал бы прямо: так, мол, и так…. Мы бы поняли: да, мужики?
– Я нет, – ухмыльнулся Сорин. – Но… с кем не бывает. Всë? Теперь нырнём?
– Ну, ты, гад… строитель! – процедил Калюжный. – Злорадствуешь? А нехай! Я злой: перетерплю, сопли вытру…
– Вот и вытри! – захрипел Сорин. – И заткнись! Весь мир вкруг тебя не вертится. А зацепишь ещё раз…
– Брейк, мужики! – заорал Толян. – Что вы… как малолетки: чуть что – за грудки! В неизвестность ныряете, может, не вернётесь. К тому ж, вода…. Она как женщина: обострённо–чувствительная. И злопамятная: всë помнит, ничего не простит! Потому, мысли ваши поганые оставляйте за бортом, на платформе…. И вперёд, к проёму.
– А акваланг? – забегал глазами Калюжный.
– Не нужен, – придвинулся к нему Толян. – Гидрокостюмы дышащие, мембранные… точно не скажу, но знаю, что мембраны сорбируют кислород из воды, а ныряльщик им дышит. Углекислый газ выводится через фильтр. Дырочку на спине видите? – нащупал рукой отверстие. – Крошечная, но архиважная. Потому… акваланги не нужны. А ещё, – вытянул руку, – автономная система контроля на запястье: манометр, фиксатор глубины, термометр – АК сокращённо. И главное, мужики, океан – он великий, а потому… ведите себя достойно, – он с опаской покосился на Калюжного. – Ну, погнали?
– Эй, на шхуне! – окликнули вдруг снизу.
– Кого ещё… – сплюнул Толян, потопал к краю платформы. – Здравия желаю, товарищ полковник!
– И тебе! – откликнулся Корх. – Вот, решил: почему не поплавать…. И костюм прихватил. Не возражаешь?
– Никак нет! – выдохнул Толян. – Хороших людей много не бывает. К тому ж, вы – пловец бывалый. Милости просим, подъёмник работает.
– Тю! – дёрнулся Калюжный. – И подъёмник есть? Почему ж мы… как мавпы… по лестнице карабкались?
– Потому как, знание – сила! – отозвался Корх. – Вы, Калюжный, многого ещё не знаете – не обучены. Я б из вас такого спеца выстрогал: и летать, и плавать…
– Премного благодарен, – покривился тот. – Воля дороже, я еë ни на какие блага не променяю.
– Было б что менять… – оборвал его Корх.
– Вы вчера ныряли, товарищ полковник, – вспомнил Толян, – сказали – не понравилось.
– Не то слово! – вышел на платформу Корх; глянул в проем: – Там, мужики, дьявол живёт: я его только раз видел, оказалось – достаточно. Всем существом ощутил, каждой клеткой. Да… когда они нам откроются, памперсы не помогут. Ну? – зыркнул тот на Толяна. – Чего ждём? Стемнеет скоро. Фонари на костюмах проверил?
– Так точно, – кивнул проводник. – Можно погружаться.
– Ну, раз так… – шагнул Корх к проёму, сердито глянул на Калюжного. – Запомни: командир – первый, остальные за ним. И без комментариев!
***
Димка заглянул в проём, увидел черноту. «Чëрт… – сглотнул, зажмурился. – Страшно – не то слово». А дальше произошло странное – его вдруг окутало безмятежным спокойствием и дурацкой уверенностью, что все будет хорошо. «Эффект первозданной колыбели…» – вспомнил он фразу об океане, прочитанную в популярном издании. Открыл глаза и… с удивлением обнаружил, что уже в воде. «Телепортировался?» – быстро оглянулся.
Свет фонаря осветил зловещую черноту, резанул водную ширь. Димка запрокинул голову. «Ни намёка на солнечный свет, на сверкающий лучик. Темь!» – повёл рукой; увидел в полупрозрачной взвеси блестящие искорки – крошечные, вспыхивающие. «Может, планктон? И вода – не вода: на кисель похожа. Ни рыб, ни… – оглянулся: метрах в десяти, плавал сонар, тихо попискивая в наушнике.
– Хлопцы! – услыхал он Корха. – Радиус защитного поля сонара тридцать метров. А это значит, за буёк не заплывать!
– А то что? – встрял Калюжный.
«Понеслась!» – хмыкнул Димка.
– Пропадёшь! – буркнул Толян. – Там, в темноте, всякое быть может… неведомое и незримое.
– Лякаешь? – хихикнул Калюжный.
– А ты смелый! – отозвался Корх. – Чего ж замер? Плыви! Только… не скули потом, – обернулся к Толяну. – Вода сегодня холоднее…
– Никак нет, – выпалил тот, – восемнадцать Цельсия: точь в точь как вчера. Чëрт! – дёрнулся. – Уже, приплыли. Дьяволовы дети…
– Где? – завертелся Калюжный. – Не вижу. На кого похожи – на монстров… или зомби? Чëрт, чëрт!
– Не мельтеши! – прикрикнул на него Корх. – Замри, сосредоточься, смени ракурс.
Димка увидел «чужих» сразу: сработали глубинные инстинкты. «Первобытный страх! – догадался. – Только он открывает глубоко спрятанные способности видеть, чувствовать или ощущать неведомое. Никогда не видел… даже в кино, – замер, разглядывая тварей. – Огромные, заразы, трудно не заметить: черные, могучие, когтистые. И глаза – горящие, кровавые…».
Твари, ослеплённые светом фонарей, заворожённо пялились на людей.
– Мезозой какой–то… – прохрипел Толян. – Я таких только в палеонтологических музеях видел. А этот, с зубами: даже и не знаю кто. Монстры! Мы для них планктон.
– Мужики, – заныл Калюжный, – чего прикалываетесь? Никого же нет, – зыркнул на Толяна.
– Вопрос: кто их создал? – не отреагировал тот.
– Создатель – мужик! – выпалил Сорин. – Эдаких тварей только мужеский ум создать мог. Женщинам – не в подъем. У них с воображением туго.
– Не знаю, не уверен, – произнёс Корх. – Однако ж, кто б их ни создал, противники они нехилые – голыми руками не одолеть. А потому… отступаем, двигаемся к выходу, пацаны.
Все дружно попятились к проёму. Твари потянулись за ними, но наткнувшись на защитное поле, замерли. «Опс! – обрадовался Димка. – Не умрём! Поживём ещё».
Монстры вдруг расступились, образуя узкий коридор. И по нему, как по фарватеру, поплыло нечто: округлое, полупрозрачное, с ярким сиянием вокруг. Тысячи сверкающих нитей, длинных и волнистых, торчали из его тела. С полсотни жёлтых глаз скользили по пузатому телу: казалось, существо видело всë и всех. «Рыба! – решил Димка. – Странная, уродливая, но…».
– Йох! – выпалил Калюжный. – Это кто ж? – обернулся к Толяну. – Еë вижу, других – нет. И вообще… у меня с женщинами отношения сложные.
– И кого видишь? – вытаращился тот.
– Русалку! – прыснул Калюжный. – Полную, грудастую, с жёлтыми глазами. Сим–па–тичная!
– Бред! – оборвал его Сорин. – Больное воображение! И не русалка – ослепительное диво: человекоподобное, в доспехах и… с мечом.
– Чш–ш! – зашипел Корх. – Не русалка и не воин – юдо океанское. Всë – от разума и от… угла зрения. А ещё – от воспитания. Одно ясно, мы видим по–разному: я, к примеру, вижу «рыбу», прозрачную, с хвостом и с сотней глаз…
– И я, – закивал Толян.
Димка промолчал.
– Это хорошо, – резюмировал Корх, – мы в большинстве: однако ж...
– Люди? – вдруг взвизгнула «рыба». – Какого чëрта?
– Опля! – выпалил Калюжный. – С порога и – «гости дорогие»!
– Не горячись, – одёрнул его Корх. – Может, у них традиция такая – незваных гостей матом обкладывать, – кивнул «рыбе». – Извините: без приглашения. Дверь открылась, мы и…
«Дохлая отмазка, – подумал Димка, – с этой не прокатит. По–всему, «рыба» с мозгами – не какая-нибудь килька». Пузатая метнула в него взгляд: зрачки еë сузились, глаза вспыхнули. «Умная! – похолодел он. – Мысли читает».
– И что? – вскрикнула «рыба». – Дверь открылась не для вас.
– Кто ж знал! – выдохнул Корх. – Извините, уже уходим. Ну–ка, мужики… – поманил рукой, – на выход. Спиной не поворачиваемся, ситуацию контролируем. И улыбаемся, улыбаемся….
«Тактик хренов, – метнулся за ним Димка; кинул взгляд на тварей – те неотрывно смотрели на «рыбу»: будто ждали сигнала. – Им не впервой, – подумал Димка, – играют как по нотам. Сейчас она кивнёт и…»
– Стоять! – взвизгнула «рыба». – Нет у вас выхода!
Димка обернулся: она не солгала – проëм был закрыт, крышка запирала его изнутри. «Вот и всë! Мышеловка захлопнулась! – пронзило его холодом. – А я, дурак, радовался».
– Вы хоть и красавица… – вдруг произнёс Калюжный, – и тело, и… грудь. Не боитесь? – кивнул на тварей. – Сожрут, как оголодают.
– Не боюсь! – осекла его «рыба». – Мы с ними в разных измерениях: они – в трёхмерном, а я… не важно.
– Выходит, мы – здесь, а вы… в аквариуме? – вставился в разговор Толян.
– Ну… – покривилась она, – как–то так. И океан – не океан: первозданная субстанция – Творящий Разум. Бог мечтает, он создаёт.
– Ни фига! – задохнулся Толян. – Океан–Бог?
– Как Бог, – поправила «рыба»; помолчав, добавила: – Глупо предполагать, что и подобен.
– А мы – подобны, – выпалил Калюжный. – В библии написано…
– Подумать только! – фыркнула «рыба». – И чем? Бог – не материален, истинен, вечен; к тому ж – непознаваем. Каким из этих качеств обладает человек?
– Я извиняюсь… – произнёс Корх. – Я – не Спиноза, и не… Кант, но мнение имею. Так вот, человек – существо одухотворённое… – он шумно выдохнул. – А Дух, как известно, качество Высшего и Вечного: неотъемлемая, так сказать, ипостась. Вот и выходит, что люди…. – он вдруг замолчал. – Вы сказали, Творящий Разум? – глянул растерянно на «рыбу». – Почему ж мы думали – океан?
– Они думали! – прыснула та. – Извольте, наслаждайтесь: вот они – ваши думы! – ткнула плавником в тварей. – Злые, непокорные, страшные.
– Вы про монстров? – дёрнулся Толян. – Мы ни при чём. Океан!
– Ошибаетесь! – взвизгнула она. – Творения ваши!
– А никто и не отказывается! – вдруг вставился Калюжный. – Не пугай, милая! Ты циклопов араканских не видела и магаев из Тука: в «Зомби против ящеров», компьютерная версия. Вот где срань… не приведи господи. Эти… – стрельнул взглядом в монстров, – им в подмётки не идут: так, зверинец в комнате страха.
– Ладно, убедил! – осадил его Корх. – Не наезжай не по теме. А скажите, уважаемая, – улыбнулся «рыбе», – мир ваш, каков?
– Невелик, – покривилась та. – Радиально – два–три миллиона парсек, но… планет маловато. В основном – звëзды.
– Звëзды – это хорошо, – закивал Калюжный. – Красиво. Опять же – свет, тепло…. А вы в мире, кем будете? – ухмыльнулся насмешливо.
– Я – Архангел! – выпалила та, полыхнула искристо.
– Ё моё! – вздрогнул Калюжный. – Не баба? Чтоб я сдох!
«Чучело тупое! – задохнулся Димка. – Предупреждали миллион раз: следи за языком! И зачем я? Знал, что так будет. Но попëрся!»
Из глубины, снизу ударило спиралью, водяным вихрем: завертело, потащило всех в чернеющую бездну.
«Конец!» – захлестнула мысль. Димка испуганно глянул на «рыбу» – увидел в узком проёме ослепительное существо: исполинское, сверкающее, в доспехах. «Архангел! – выдохнул Димка. – Людей не любит: в беде – руки не протянул. Просто взял и… сдёрнул в тартарары».
Яркий свет ударил в глаза, Димка зажмурился. «Вот он, туннель… быстро умер. Даже не испугался». Он приоткрыл глаза – увидел солнце, небо. Под ногами внизу зеленела планета с синими прожилками рек. «Я не умер? – завертел головой. – Планета – не Земля; а если и Земля, то…» – выхватил он взглядом летящую вдали стаю птиц – огромных, длинношеих, с изогнутыми крыльями.
Он не долетел. Сзади наскочило что–то громадное, телом закрыло полнеба, заглотило зловонной пастью….
***
– Ну, что, химик… – услыхал он голос Корха, открыл глаза: увидел освещённую платформу, людей, хлопотливо сновавших вокруг, – никак обоссался? – противно ухмыльнулся полковник.
– Не–а, – покривился Димка. – Не успел. Но был близок…
Мужики на платформе громко рассмеялись.
***
За окном плакала ночь осенним дождём; ветер рвал листья, метался в проводах.
Игроки сидели в медицинском боксе.
– Без вариантов! – упрямо произнёс врач, зыркнул на Корха. – Обязательная госпитализация. Посттравматический синдром никто не отменял. И да! – он набычился. – Решения здесь принимаю я. Всë! В палату!
– Лады… – побелел Корх. – Будь по-твоему. Но учти – до утра, – он метнулся из кабинета, пошёл по коридору; остановился у дверей палаты, громко крикнул: – До утра!
Остальные потянулись за ним – Толян, Калюжный, Димка, Сорин. Знакомый толстяк с сигарой остановил Димку у дверей:
– Помнишь меня? Я – Креш, с первого уровня. Мы тоже… в соседней палате. Ну? – глянул завистливо. – Чë там, в космосе?
– Ну–у… – поёжился Димка, – интересно.
– А мы в болоте игрока потеряли… – выпалил Креш. – Утонул заживо. Мы в лагерь, а он здесь! В лазарете, с лекарем чаи гоняет. Живой, пля, довольный. «Салют! – лыбится. – Вот он я». А потом расплакался: «Только когда умер, понял, как сильно жить хочется». Не должен был умереть, – зашептал Креш. – Мы ж не в космосе были, на Земле. Я предупреждал: место поганое.
– Аномальное, – кивнул Димка. Глянул на него косо: Креш был бледен. «Крепко его стрессануло». – Не дрейфь! Мы тоже… умерли.
– Я в курсе, – закивал тот. – Проводники говорили, вы в… Хуньтуне застряли. Догадываешься, о чем они?
– Нет, – покачал головой Димка. – Но слово подходящее: по духу и по смыслу…. Прости, друг, спать хочу, – шагнул он в дверь.
– А завтра… играешь? – не отставал Креш.
– Только раз, – зевнул Димка. – Мы с мужиками так решили: надо вернуться и…
– Ну да, – выдохнул Креш, – все так говорят. Стоящий чел дела не бросает: всë и до конца. Послушай, брат, – зашептал он, потянулся к Димке. – Может, ну его – вернуться…. Космос – он… страшный: сильнее хеша затягивает. Доктор говорил, там… – стрельнул он глазами в потолок, – на планете две сотни человек живёт. Лет пять как… сечёшь? Никто не возвращался, – он побелел. – Ты там был: как думаешь – выжить можно?
– Ну, что, ты! – выпрыгнул из койки Корх, потопал к двери. – Чего привязался? – глянул в упор на Креша. – Не видишь – не в курсе он. У меня спроси. О чем разговор? Про космос? Ну так вот... космос – он тоже бог: злой, сильный и… правильный. Я это понял, когда полтыщи раз умер. По–всему, я у него на посылках, потому как… проехали. Поверь: никто оттуда назад не просится, отбоя от желающих нет…
– А я бы смог? – спросил Креш. – Но…так, чтоб вернуться.
– Почему нет? – зевнул Корх. – Завтра и проверь. Хоть раз в жизни… вернись героем.
|
|
|
|
Время приёма: 19:37 07.07.2021
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев