 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
Дверь горбатилась щербатой поверхностью, нависала над подростком, словно собираясь обрушиться на него, придавить хрупкое тело всей своей неподъемной массой. Будто изнутри напирала, выгибая толстую броню, злоба шеф-повара Ри, особы острой на язык и невоздержанной в действиях. Когда кухарка поймала Мада около своих владений в последний раз, буйная толстушка таким винтом выкрутила ему уши, что они распухли, казалось, до размеров самых больших из развешанных по стенам сковородок. И наподдала ногой, провожая за порог, так, что копчик отдавал тупой болью еще недели полторы. Вряд ли в этот раз на камбузе ждал более радушный прием. И потому мальчику очень не хотелось исполнять полученный приказ по дежурству на кухне. Лучше бы, укрываясь от уничижительных и любопытных взоров, вихрем промчаться по коридорам и хотя бы до обеда укрыться в своей каюте. Обстоятельно покопаться в найденных час назад в дальнем углу библиотеки рассыпающихся от ветхости в руках на разлохмаченные листы книгах. Но тогда завтра на утреннем разводе придется испытать еще более горькое унижение за подобный неслыханный проступок - неисполнение распоряжения, полученного от САмой Старшей. И это при всем населении Дома, и главное, в присутствии Авы. Стоять перед строем, смотреть бухнущими слезой глазами в пол, чувствовать, как подступающая к ушам и щекам кровь окрашивает их в пунцовой цвет. Слушать укоризненные нотации под вдавливающими в землю презрительными взглядами большинства, и непонимающими тех немногих, кто пытался помочь Маду и относился к нему хоть немного по-человечески. Снова остро осознать свою неполноценность, непонятную ущербность, за которую члены Семьи его презирали и сторонились с самых малых лет. Это надо же, все люди как люди, а ему так не повезло!
Мальчик поднял заблестевшие предательской влагой глаза на массивную дверь. Облупленные слои многократно нанесенной краски формировали на ее поверхности, словно на карте, материки и острова, уступами падающие к выщерблинам морей и океанов. Десятки террас спускались вглубь, до блеклого металла основной поверхности, по краям ажурных разводов уже покрытого рыжей каемкой ржавчины. Краска в Доме закончилась очень давно, и потому наступающую ржу вычищали наждаками. Но дряхлая вентиляция не справлялась с контролем над влажностью, испарения из оранжерей и кухни быстро подтачивали уставшую незащищенную сталь. Массивы последней покраски, нанесенной задолго до рождения Мада, выделялись желтоватым цветом. И казалось, что это - огромные территории, на которых живут давно вымершие животные, виденные на картинках из книг и в Компьютере, большие, с ушами, как крылья в питомнике у наседок и носами, как угри из аквариума. Они добрые, пасутся под необъятным голубым небом, дружат между собой и уж, наверное, никто из них не стал бы обижать маленьких. А пахнет там так, как далеко наверху, на посту наблюдения, где лучше всего дежурить, потому что через исцапарапанные и побитые стекла бункера видна высь и даже иногда желтый кругляшок Солнца, а в окна и об стены скребутся ветки зелено-лиловых кустов, и сразу за ними уходят вверх бугристые стволы деревьев. И можно мечтать о той жизни, коей жили прежние люди, которым не надо было прятаться под десятки метров земли, за бетон перегородок и переплетение труб очистных систем. А когда выпускаешь на волю партию кроликов или птицы, залетные ветерки приносят запахи, от которого кружится голова, и возникает желание забыть про запреты, выскользнуть через узкий люк и побродить по этому непонятному миру. Но страшно даже представить, каким может быть наказание за подобное нарушение. Возможно, даже изгнание из Дома вовне, туда, где люди и животные полностью исчезли сотни лет назад. Опасностей там, впрочем, наверное, уже нет. Все счетчики дружно показывают «зеленую» зону, а за двойными мутными стеклами нижних окон, в густом подлеске, резвятся очумевшие от свободы кролики и перепархивают хохлатки, на которых никто не охотится. В Компьютере написано, что в ходе Войны и последующей за этим долгой зимы наверху вымерло все живое и за прошедшее после снижения радиоактивности время новые виды просто не успели развиться. И потому выпускаемое за пределы Дома зверье является самым крупным обитателем поверхности. Когда Мада оставляли на Верхнем посту одного, он, случалось, открывал заржавленный люк, высовывал наружу голову, торс, а то и выползал почти целиком. Перевешивался коленями через порог, вольготно разметывался спиной на прогретой солнышком земле, будучи готовым, при малейшем шорохе изнутри ли, снаружи ли перебросить назад, под защиту бункера, свое гибкое жилистое тело. Нарушая все запреты, с наслаждением рвал стелющуюся понизу податливую, растираемую в ладонях в зеленую слизь траву, подносил к ноздрям, жадно втягивал в себя ее пряный будоражащий запах. К нему собирались доверчивые кролики, тыкались мокрыми носами в лицо, волосы, руки, царапая острыми коготками железные края проема, пытались пролезть в бункер. А от опушки, выбрасывая голенастые ноги, уже табуном набегали скучающие по бесплатной кормежке курицы, и от них надо было прятаться за стальными перегородками, потому что эти твари могли и долбануть своими острыми изогнутыми клювами.
Мальчик тяжело вздохнул. Позор публичного изгнания с кухни был ощутимо лучше возможного унижения в присутствии Авы и грозящего непонятными последствиями недовольства САмой Старшей. Потому он потянул на себя дверь. И сразу же наткнулся на хищный взгляд Ри, что стояла за порогом и явно ждала его появления. Из-за плеча кухарки выглядывало любопытное круглое личико Аре, ее старшей дочери, главной помощницы и преемницы.
- Я тебе, недоразумение ты наше, что говорила?! - с ходу «подготовлено» завелась повариха. Оттолкнула Мада, незаметно от окружающих поддала ему локтем под ребро, - тебе здесь нечего делать! - выпихнула в коридор, прикрыла дверь, зажала подростка в простенке, закипающим чайником прошипела, - И чтобы я тебя больше даже рядом с камбузом не видела, чертенок! Я здесь еду для людей готовлю, а такому недоразумению, как ты, здесь не место!
Развернула спиной и проводила болючим пинком между ног, целясь в то место, каким Мад от прочих и отличался. Под взрыв хохота вернулась на кухню, будто ничего и не происходило, захлопотала, - Так, девочки, салат пассируем, пассируем, не отвлекаемся…
Потирая низ живота с главной причиной своих бед - нелепыми отростками, что сделали его изгоем, мальчик отправился восвояси. Конечно, теперь нужно было подняться в кабинет к Старшей и доложиться, что кок снова не допустила его на камбуз. Нарваться на укоризненный взгляд, от которого холодеют кончики пальцев и вся кровь приливает к лицу, снова почувствовать себя ничтожеством, не приносящим никакой пользы. Конечно, с острой на язык и спорой на руку, имеющей немалые заслуги перед Семьей Ри никто ссориться не будет, и снова Маду оставаться крайним. Будто он виноват, что является одним из младших детей Дома. И единственным уродом среди людей.
Во всяком случае, попытка войти на кухню сделана, и потому можно с чистой совестью какое-то время побродить по коридорам. Зайти в оранжерею, где за зеленым подростом ароматных трав и набухающими плодами аппетитных овощей и фруктов хлопочет Ага. Черноволосая хохотушка часто смущала мальчика, заставляя раздеваться и внимательно рассматривая его физические отличия, но, во всяком случае, никогда не шпыняла, а часто жалела, прижимая конопатую физиономию Мада к своей крепкой груди, отчего у обоих сильно колотилось сердце, и мускулы каменели от непонятных желаний и позывов. Можно пойти в медблок, где сухопарая До всегда угостит вкусными витаминами. Но при этом обязательно захочет выслушать пульс, а то и прогнать подростка через несколько непонятных установок, чьи холодные поверхности вытягивают тепло из тела, и потому после них нужно долго растирать ладонями онемевшие места, дабы согреть их. До постоянно и одинаково ко всем вежлива, но все время кажется, что она относится к окружающим, как к тем животным, что удается вернуть с Поверхности. Врач разрезает их острыми стальными лезвиями и внимательно рассматривает внутренности перед тем, как отдать мясо на кухню. Вроде и относится хорошо, и слова грубого никогда не скажет, но взгляд у нее немигающий и пустой, словно у рыб из бассейна. Как будто собирается разложить твое тело на операционном столе и немедленно вскрыть, чтобы посмотреть, что у тебя там внутри. Да и руки у нее постоянно ледяные. Ага говорила, что До, когда никто не видит, сцеживает кровь животных и пьет, потому что больна и ей чего-то не хватает. Во всяком случае, она единственная из Старших, что не рожала, а это само по себе уже что-то да значит. И пахнет она очень неприятно. Нашатырем и препарируемой мертвечиной, с которой постоянно возится.
В коридорчике, ведущем в оранжерею, никого не было, и потому Мад весело пропрыгал его на одной ноге. И сразу за поворотом уткнулся макушкой в подбородок Авы.
- Так, и откуда ты это летишь? – Девушка была старше Мада года на три, и потому имела право требовать ответа на свой вопрос. В свои полтора десятка она была тоже еще подростком, пусть вытянувшимся выше своей матери и с уже сформировавшейся вполне приличной грудью, но все, что ниже талии, еще не набрало той женственной полноты, что привлекает взоры зрелых самцов. Впрочем, мужчин в Доме не было никогда, по крайней мере, от даты ввода его в эксплуатацию. Более того, Мад был первым и единственным представителем сильного пола на планете за последние несколько сотен лет. А если бы он знал хоть что-то про любовь, он бы сказал, что Ава является его первой и единственной любовью.
- Твоя мама на кухню дежурить не пустила, - растерявшись, сказал правду мальчик.
- А-г-а, - ехидно протянула девушка, насмешливо взглянув на подростка. Покровительственно взъерошила его рыжую макушку и величественной походкой направилась туда, откуда он прибыл. Мало-мальски значимые события в Доме происходили редко, и упускать случай узнать из первых уст, что опять произошло на камбузе, Ава не хотела.
«Лучше бы соврал, сказал, что от энергоустановок иду», - ощущая, как лицо заливается предательской краской стыда, подумал мальчик. Та давняя история, из-за которой шеф-повар на него озлилась, была самым позорным происшествием в его судьбе. Это случилось половину жизни назад, когда Маду едва исполнилось шесть, и он окончательно осознал, в чем причина отстранения от него окружающих. Для того чтобы семья его не отвергала, надо стать похожим на всех, решил мальчик. И для этого отсечь лишнее. Он прокрался на кухню, благо двери туда никогда не закрывались. Подставил стул и выбрал из висящих на стене ножей самый острый. Спустил трусики и выложил на стол отличающие его от прочих причиндалы. Стальная поверхность холодила кожу, и нож мог затупиться, потому он подложил под свое хозяйство деревянную дощечку, на которой Ри строгала овощи. Расположил под правую руку позаимствованные в медблоке пластырь и пузырек с дезинфицирующей жидкостью. Примерился хищно блестящим лезвием. И задумался. То, что он увидел, напомнило ему головы огромных, давно вымерших животных. Устремляясь вперед, торчал хоботок, а слева и справа от него будто раскинулись уши. Словно слоненок, вытянув вперед нос, устремлялся вперед, к неведомой, но влекущей лучшей долей жизни. Резать было и жалко, и страшно. Но, поскольку решение Мад уже принял, исполнить его он был, по своему разумению, обязан. Потому, закусив губу, мальчик поднес к промежности заточенное до бритвенной остроты, поблескивающее синевой лезвие ножа. В это время дверь распахнулась и через порог ввалилась Ри с зажатыми в обеих кистях черными лентами рыб. Ее глаза распахнулись до размеров чайных блюдец. Она завизжала громче вращающегося на максимальной скорости подшипника перед тем, как тот разваливается на части. В лицо мальчика полетели скользкие толстые шланги угрей. Затем толстуха бросилась к нему с резвостью, коей Мад от нее не ожидал, хотя от оплеухи и успел уклониться. Но, соскакивая со стула, все же приземлился не на две конечности, а на все пять, если считать еще и тощую задницу. Метнувшийся мимо орущей поварихи нарушитель порядка поскользнулся на рыбине, и только потому Ри сумела достать его ухо толстыми пальцами. И в таком виде, изливая на весь Дом свое негодование, доставила к Старшей. Больше всего сокрушаясь по поводу потери своей любимой доски, которую теперь придется отдать в сельхозблок. Так как после всего увиденного нельзя же на ней продолжать готовить еду для людей!?
Потом малыш провел в обитой изнутри мягкой тканью камере изолятора больше месяца. Выпустили его только под клятвенное обещание, что Мад не будет пытаться причинять своему телу какой-либо ущерб.
- Если ты родился таким, и тебе позволили жить, - сказала Самая Старшая, - Значит, так нужно Дому. А кто ты такой, чтобы идти против всей Семьи?
После этого еще трижды рождались мальчики, но им жить не разрешили, сразу убивая и отдавая тела для изучения До. Зачем тратить ресурсы на выращивание трутней, не способных продолжить свой Род? Девочек родилось тоже трое. И несколько десятков раз попытки женщин забеременеть не удавались. Хранящимся в криогене ампулам со спермой было более полутысячи лет, и видимо, она теряла свою эффективность, как и все прочее, что Семья наследовала от прежних времен. Да и сам Мад появился на свет только потому, что за год до этого события окончательно сломался аппарат, определяющий пол ребенка на ранних стадиях беременности.
Подросток горестно вздохнул. Прятаться с книгами в своей каюте было неразумно. Правильнее сразу же получить другое задание на сегодня. Если ты считаешься изгоем, и твоя жизнь висит на волоске непонятного благоволения Старших к абсолютно бесполезному существу, нельзя нарушать порядок даже в мелочах. Может быть, сегодня даже повезет, и снова отправят наверх, помогать выпускать очередную сигнальную партию хохлаток или ловить кроликов для опытов.
Мад повернул налево, поднялся на два уровня по лестнице, прошел по широкому сумеречному коридору, свернул к кабинету САмой Старшей. Чем дальше, тем менее послушными становились ноги, и последние метры подросток не шел, а скорее плелся, ведя левой ладонью по матовой шероховатой стене.
- Я думаю, его нужно выгонять наверх, дальше тратить на него ресурсы нет смысла, - из-за полуоткрытой двери слышался вкрадчивый полушепот До, и потому Мад остановился. Ведь нельзя мешать взрослым, когда они говорят между собой.
- Не рановато? - с сомнением переспросил звучный голос, который всегда вызывал в теле ребенка мучительную дрожь и растерянность, - ты же понимаешь, я беспокоюсь не из-за того, что он мой…, - фразу женщина не договорила.
- Еще немного, и он войдет в стадию полового созревания, а в этот период поведение самцов просто не предсказуемо, - шипящим хрипловатым альтом отреагировала на слова Самой Старшей доктор, - В то же время Мад уже достаточно большой, чтобы продержаться на поверхности пару недель, а дольше мне и не нужно, - примирительно добавила, - Я часто оставляла его наверху одного, чтобы он привык к солнцу и ТОМУ миру, думаю, большого психологического шока для него выход наружу не представит.
Говорили явно о нем. Потому подросток затаил дыхание и мягко отступил на пару шагов, подальше от падающей из-за двери полосы света.
- Ты думаешь, нам в любом случае придется переселяться? – недоверчиво переспросила Самая Старшая. Ее голос снова набрал полную силу и вибрировал полными звучными обертонами, был напоен тем насыщенным тембром, на который откликаются хрусталь, богемское стекло и музыкальные камертоны.
- Будь разумной. Все рассыпается на глазах, - До даже не пыталась убедить Старшую, а констатировала очевидное, - Нам, нашим внучкам и их детям ресурсов еще хватит, но через пять-шесть поколений жизнь в Доме станет невозможной. А к Возвращению на поверхность надо готовиться заблаговременно.
- Как твои исследования?
- Все возвращаемые объекты пока биологически чисты. Сегодня поймаю и препарирую еще с полдесятка животных. Возьму в помощь Мада, - До насмешливо фыркнула, - на кухню его Ри гарантировано не пустит, и кого-нибудь из младших, хотя бы Аву.
Помолчав секунду, продолжила, - кроликов мы выпускаем на Поверхность уже дюжину лет, за это время они расселились в радиусе не менее двухсот километров. Вечное лето, обилие корма и отсутствие врагов, при их-то плодовитости их там уже с миллион, - с сожалением добавила, - Кур пока гораздо меньше, но у нас до переселения еще минимум с полсотни лет.
- Ну, и на мясе одних кролей можно долго продержаться. Знаешь, До, - с лукавинкой отреагировала Самая Старшая, словно еще раз пытаясь оправдаться за давно принятое решение, - Согласись, в рождении Мада есть много и добрых моментов. Если бы «узи» не сломался, и он не появился на свет, мы бы не решились запустить Проект. А теперь, по крайней мере, наверху нам уже обеспечена кормовая база.
- Не было бы там микробов, для которых кормовой базой явимся мы, - нервно ответила доктор, - и потому пока нужна осторожность, осторожность и еще осторожность. Я бы сказала, - сурово добавила она, - беспощадная осторожность, если мы не хотим подвергать опасности выживание человечества. Наверное, мы последние на планете. Ведь информации о том, достроен ли Дом-2, так и не было?
- Да, это неизвестно, - согласилась Старшая, - а, знаешь, - добавила она, на секунду замявшись, будто собираясь сказать что-то неприличное, - и это, ради Бога, пока только между нами. При выходе наверх нам, наверное, со временем придется вернуться к сексуальному типу воспроизводства?
На минуту в кабинете воцарилось молчание.
- Это неизбежно, - наконец решилась на ответ До, - и это я говорю тебе только потому, что нас никто не слышит. От естественного пути размножения придется отказаться, запасы спермы подходят к концу. Я уж помолчу об ее качестве. И потому Мад нам нужен и с психологической точки зрения. Надо понять, каким образом самцов удерживать в узде. Когда их будет слишком много.
Женщины помолчали некоторое время, обдумывая неприятную тему.
- Хорошо, - подвела итог Старшая, - сегодня добываем и исследуем новую партию образцов. Ты и Ава с Мадом, - усмехнувшись, добавила, обозначив свое знание слабого места До, - Я понимаю, ты не равнодушна к девочке. Смотри, чтобы Ри не взревновала любимицу, - сразу, не давая возможности возразить, переключилась на другую тему, - И через месяц ты мне представляешь окончательный вариант действий, - она на секунду задумалась, согласуется ли в глазах доктора такая отсрочка с ее статусом, все же продолжила, - … в отношении мальчика и связанных с ним моментов!
- Ладно, через месяц так через месяц, - охотно согласилась До, - а по Аве я ничего не скрываю. Ри родила ее своим вторым ребенком именно за меня. Ну, я и отношусь к ней как к своей дочери.
- Можешь считать, что я тебе поверила, - желчно ответила Самая Старшая, поняв, что торг прошел успешно и условия приняты. Скрипнуло кресло, освобождаясь от тела. Мад на цыпочках отступил от двери. И только скрывшись за углом, припустил к своей комнате, стараясь ступать так, чтобы его не было слышно.
… Первой по лестнице, как самая старшая, поднималась До. За ней двигалась Ава. Мад, будучи младшим, карабкался последним. К тому же именно ему пришлось тащить мешки для запланированной добычи. В жерле уходящего вертикально ввысь туннеля было темно, и если на первых метрах перед мальчиком еще мелькали белые икры Авы, почему-то заставляя его смущаться, то потом стало ничего не видно. Иногда руки подростка на очередной ступени вместо перекладины ухватывали ноги девушки, что вызывало ее недовольное шипение. 84, 85, 86 считал Мад. На сто второй ступеньке на минуту остановились. Доктор, подсвечивая себе зажигалкой, возилась с закрывающим выход в бункер засовом. Негромко ругнувшись, наконец, сдвинула плиту, вывалилась наружу. За ней, покачивая бедрами, выбралась Ава. Мад перебросил мешки, ухватил края отверстия и, словно пробку, выкинул наверх свое жилистое тело, еще в полете развернув его к разбитым верхним иллюминаторам. На Земле было утро. Косые лучи солнца тянулись золотыми полотнищами через полутемное пространство, упирались в прокопченные стены. В ослепительных потоках света плясали желтые звездочки пыли. После стерильных помещений Дома воздух здесь был так напоен запахами, что казался столь же густым, как наваристый борщ в сравнение с дистиллированной водой.
- Хватит мечтать, Мад, работаем, - строго сказала До. Спохватившись, мальчик откинул щеколду и толкнул от себя тяжелую, в пробоинах от эпохи назад выпущенных пуль, плиту выхода. Скрежет петель всполошил ответивший шуршанием подлесок. Из-за кустов выглянула любопытная пушистая мордочка. Потом еще одна. Подбрасывая толстые кургузые зады, зверьки стали неспешно перемещаться к бункеру. Подрагивая ушками, доверчиво тянулись к людям. До, не выходя наружу и не касаясь кроликов, ловко ловила мешками подбирающихся слишком близко, перекручивала края, отдавала Аве, которая связывала горловины. Мад длинной алюминиевой жердью отпихивал от рук доктора наиболее любопытных обитателей внешнего мира.
- Хватит, четыре штуки, достаточно, - скомандовала До.
- Ко-ко-ко-ко, - донеслось от края поляны. В пределы видимости выбрались несколько худых голенастых куриц. В отличие от кроликов, которых имеющийся корм устраивал полностью, пернатым травяная диета пришлась не совсем по вкусу. Насекомые в этом мире отсутствовали, и курицы сильно скучали по зерновой и белковой подкормке, что получали в Доме. Увидев людей и открытый вход, птицы переполошились и с истошным кудахтаньем атакующей лавой стали ускоряться по направлению к бункеру.
- Закрывай, - поспешно сказала До.
Мад потянул на себя стальной трос, привязанный к крюку на внутренней стороне дверцы, успел отпихнуть подошвой уже переваливавшегося вовнутрь крольчонка, и захлопнул люк, в который через секунду стали биться птицы.
- В общем, дело сделано, - решила доктор. Не обращая внимание на недоуменные взгляды детей, задумалась на несколько минут. Потом добавила, - Значит, так. Мад, поможешь мне отнести кроликов. Я возьму мешок для курицы, попробуем поймать на петлю хотя бы одну. Посмотрим, как этот мир действует на внутренности птиц, - посмотрела на Аву, - Ты мне с этим поможешь. Если не хочешь лазить вверх-вниз по лестнице, дождись меня здесь.
Убедилась, что девочка ее поняла. Связала мешки парами, один повесила на шею себе, другой Маду. И повелительно указала ему рукой вниз. Ава грустно посмотрела вслед уходящим. Общество агрессивно ведущей по отношению к ней наедине докторши ее не устраивало. Оставаться наверху одной, пусть и на время, было еще страшнее. С другой стороны, лезть по отвесной неудобной лестнице вниз, а потом еще раз вверх совсем не хотелось. Да и приказы Старших младшим обсуждать не положено. Девушка заглянула в горловину люка. Люди, задевая стенки мешками с копошащимся в них живым грузом, спускались минут пять. Потом исчезли, оставив далеко внизу кругляшок блеклого света. Ава села на стоящий у стены стальной короб, как послушная девочка, сложила руки на сдвинутые колени и стала смотреть в нижние, заделанные запасными поверх разбитых стекол иллюминаторы. Курицы, не сумев пробиться через дверцу, теперь пытались проникнуть в бункер иным путем и увлеченно подкапывались под стены. Через полчаса птицы отчаялись вернуться в потерянный рай и, возмущенно квохча, удалились. Еще раньше это сделали кролики. Лишь один малыш, тот самый, что получил по физиономии от Мада, продолжал тыкаться дрожащей мордочкой в треснувшее стекло, стараясь разглядеть, что находится внутри этого таинственного и столь привлекательного для всех сооружения.
Ава приблизила лицо к окну, слегка потерлась об него носом. Теперь кролик находился прямо перед ней и делал с обратной стороны стекла те же самые движения, что и человек. Ноздри зверька трепетали, выпуклые зрачки горели восторженным светом приобщения к чуду. Воровато оглянувшись, девочка приоткрыла люк, далеко вытянула правую руку, подхватила мягкое пушистое тельце, затащила крольчонка внутрь. Он помещался в ее ладони и смотрел на девочку испуганно и обожающе. Словно паломник, на мольбы которого вдруг откликнулась статуя девы Марии.
- Ой, малыш, какой ты славный, - прощебетала, заливаясь счастливым смехом, Ава и стала бережно гладить зверька по игрушечным, меньше мизинчика, ушкам, бархатной шубке, почесывать ему нежный подбородок, - Какой ты хорошенький, я тебя люблю…
Знакомым всем женщинам жестом она опрокинула пушистый комочек на сгиб руки, стала баюкать, как младенца. Крольчонок растопырил в разные стороны лапы и словно попал в ступор, глядя черными влажными зрачками на человека. И только его небольшие ушки вибрировали, улавливая непонятные звуки из-за спины Авы…
- Ты что это делаешь? – девочка вздрогнула. Обернулась. Из проема торчала чернявая коротко стриженная голова До. На полу валялся мешок с выпавшим из него краем одеяла и стальная палка с капроновой петлей на конце. Старшая увидела крольчонка на руках Авы. Глаза доктора испуганно расширились.
- Ты что наделала, паршивка, - внезапно осевшим голосом продолжила До, - ты теперь заражена, тебе же теперь в Дом нельзя!
Девочка сделала недоумевающий жест правой кистью, не соглашаясь, качнула головой на беззащитное пушистое тельце, - какая же это угроза? - шагнула к люку.
- Стой где стоишь, тварь! – взвизгнула До, - И немедленно выбрось эту гадость. Стой, где стоишь, - повторила она, трясущимися руками задвигая на себя люк. Снизу глухо щелкнул засов. Ава быстро и бережно положила мягкий шевелящийся комочек на пол, бросилась к стальной плите. Зацепив кончиками пальцев стальные края, ломая ногти, потянула на себя. Вход в Дом был заперт. Девочка растерянно посмотрела вниз. Отошла к коробу у стены. Села на него. Через несколько секунд к ее подошвам подкатился крольчонок, залез на ступню, встал на задние лапки, передними мягко обхватил ногу Авы. Немного подумав, девочка снова взяла зверька на руки. И стала ждать…
… Мад помог отнести живой груз в лабораторию и вытряхнул кроликов в герметичный куб. Считая свою миссию на сегодня законченной, навострился в каюту, к самым преданным друзьям - книгам, но До его не отпустила и заставила дотащить до отверстия тоннеля два мешка из плотной ткани, шест с приделанной к его концу небольшой петлей и зачем-то широкое толстое одеяло. Наверх его не пригласили, потому мальчик прислонился к стенке и стал ждать возвращения экспедиции, в большей степени надеясь еще раз побыть рядом с Авой, чем из любопытства. Когда бледная До с выпученными глазами скатилась с лестницы и, не обращая внимания на Мада, похромала мимо него в направлении главного сектора, он понял, что случилось что-то очень нехорошее. Заглянул в колодец. Убедился, что верхний люк закрыт. И поспешил вслед за доктором.
На этот раз дверь в кабинет была затворена. Но не заперта, в чем мальчик убедился, слегка потянув за ручку. Приоткрылась щель, несколько миллиметров, совсем незаметно изнутри, но достаточно, чтобы понимать, о чем говорят, тем более что взволнованная До почти орала на Самую Старшую. Расскажи кто, что это возможно, Мад бы не поверил. Но сейчас он все это слышал собственными горящими от возбуждения ушами.
- Ее нельзя впускать сюда! Понимаешь, нельзя! Я не знаю, сколько и каких в ней сейчас вирусов, и не могу позволить рисковать здоровьем Семьи!
- Хорошо, хорошо, - пыталась успокоить доктора Старшая, - но что ты тогда предлагаешь делать?
- Оставить ее наверху. И пусть уйдет из бункера. Будем выносить ей еду и посмотрим, сколько она продержится.
- Наверху и одна? Самцом бы Семья еще рискнула. Но это полноценная девочка, будущая мать. Да и Ри будет… очень против.
- Что значит Ри!? Ты же понимаешь все возможные последствия! А повара на Совете можно лишить слова. Тем более что у нее, в отличие от всех прочих, два ребенка. Еще одна дочь для продолжения рода у нее все равно останется.
Немного подумав, более спокойным голосом До продолжила, - В любом случае, я имею право запрета на вход в Дом любого инфицированного. И, может быть, в конце-концов, даже лучше, что опытным экземпляром наверху послужит биологически нормальный человек. А не экзотичный организм самца, чьи реакции я уже не в состоянии объяснить.
- А я вот тебя часто не понимаю, - осторожно ответила Старшая. Не давая развернуться ненужной дискуссии, торопливо закончила разговор, поскольку вариант, отводящий угрозу от мальчика, ее устраивал, - Хорошо, я думаю, ты права. Созывай совет. Если Ри будет блокировать решение, я ее с совещания просто выгоню.
Мад осторожно отступил от двери. Глупые старые старшие. О чем они говорят? Он уже года три, правда, не вылезая полностью из бункера, играет с выпущенными на волю животными, рвет те растения, что может достать, знает вкус земной травы и корешков, и ничем не заболел. Даже наоборот, До говорит, что его иммунитет за последнее время значительно вырос. Ведь он единственный, кто не болел в Семье во время последней простудной эпидемии. Подросток быстро пробежал по коридорам к выходу из Дома. Взглянул наверх, в черный зев тоннеля. Там было темно и тихо. Затем мальчик повернул в сторону жилого сектора. По дороге услышал передаваемую через принудительную трансляцию мелодию, означающую сбор старших на большой Совет.
… Прошло время полдника, подоспел час обеда. Привычный к регулярному, всегда в одно и то же время, питанию организм девочки стал властно требовать еду. Сначала Ава смирно сидела на своем месте либо бродила по бункеру, разглядывая мир за окнами. Потом стала барабанить ладонями и кулаками по крышке внутреннего люка, надеясь, что ее кто-нибудь услышит. Затем, пытаясь открыть вход под землю, погнула о край плиты железную палку для ловли зверей. Решив, что Старшая над ней пошутила, и сейчас прячется внизу и ждет капитуляции Авы, девушка решила сдаться.
– До, - громко сказала она в поверхность плиты, - я на все согласна… Я больше не буду … тебе сопротивляться…
Не дождавшись ответа, Ава заплакала. Сидела у зарытого входа, сглатывая докатывающиеся до уголков губ слезы и жалела себя, что же она такая дура, все так поступают, и ничего в этом плохого или страшного нет, а вот теперь До из-за ее глупого упрямства на нее рассердилась, и неизвестно что теперь будет. Потом расстелила принесенное доктором одеяло, подложив под него, чтобы не марать, широкие мешки, и уснула на теплом полу прогретого полуденным солнцем бетонного убежища. Проснулась, когда светило уже опускалось к горизонту, от сильного голода. Услышала шорох со стороны входа под землю. Радостно бросилась к нему. Шорох, приближаясь, повторился. Из-за бетонного колодца выкатился крольчонок, уставился слезящимися глазами на девочку. А внизу было тихо, будто Дом вымер, забыл Аву. Словно Семья действительно отказалась от нее. И вот тут девочка испугалась по настоящему…
… Мад постучал в дверь кухни перед тем, как обеими руками толкнуть ее. Сейчас в своих поступках ему следовало быть максимально достоверным. Подростку повезло, у плиты была одна Аре, наследовавшая у матери неприязнь к мальчику. Не переступая порог, чтобы не злить девушку, Мад шмыгнул носом, потом, объясняя свое появление, торжественно, ибо новость этого стоила, провозгласил, - На большом Совете решили готовить праздничный ужин по поводу начала подготовки Аги к первому зачатию!
Внимательно посмотрел, как отреагировала на это Аре, считающая агронома лучшей подругой. Реакция была расчетной, восторженно-озабоченной, девушка искренне обрадовалась за свою старшую наперсницу. Потому Мад уверенно продолжил, - Ри сказала, чтобы ты сейчас же шла в оранжерею, набрала там для стола свежей приправы, фрукты, что созрели. И первой сообщила о новости Аге, - затем мотивировал свое отсутствие на этом примечательном событии, - а мне сказали, срочно в аквариум, за угрями.
Прикрыл дверь и спрятался за углом. Вытирающая руки о подол фартука Аре почти сразу же за мальчиком выскочила из кухни и закрывать ее, естественно не стала. Проводив взглядом скрывшуюся за поворотом спину девушки и выждав полминуты, пока вдали не утихли ее шаги, Мад подхватил спрятанный под лестницей мешок, скользнул на камбуз. И наконец-то переступил единственный порог Дома, который ему запрещали перешагивать почти половину его жизни. Метнулся к шкафу с баллонами-горелками, бросил в мешок с полдесятка наиболее тяжелых. Добавил туда все зажигалки, что попались под руку. Продвигаясь вдоль стеллажей, смел в поклажу пару небольших кастрюль, сковородку, пакет с солью, ложки, капроновую бухточку, топорик для рубки мяса. Остановился перед стеллажом с ножами, стал выбирать наиболее подходящие. Услышал за спиной скрип двери. Обернулся. На пороге стояла Ри. Ее взгляд словно умер, движения были вялыми, как у засыпающей на воздухе, теряющий последние силы рыбины. Повариха подняла тусклые глаза. Увидела Мада. Ее зрачки вспыхнули острой ненавистью. Левая рука потянулась к столу, нашарила там тяжелую сковородку. Отнеся ее чуть в сторону, не отрывая мертвого бессмысленного взгляда от мальчика, толстуха неспешной тяжелой походкой зашагала к нему. Мад мог отступить к находящимся в дальнем конце кухни дверям в складские помещения. Там, в лабиринтах между бесконечными полками и ларями, он бы легко оторвался от неповоротливой Ри. Но путь к выходу из Дома был только впереди, и времени у подростка было мало. Потому Мад выхватил из закрепа самый большой, с клинком в полметра, нож. Взмахнул им и мягко шагнул навстречу не превосходящей мальчика ростом поварихе, направляя острие в ее переносицу. Кухарка ошарашено посмотрела на тянущееся к ее зрачкам остро заточенное лезвие. Потом в бешеные глаза подростка. Затем, испуганно, на уже заносимое сверху стальное полотно. Шеф-повар мгновенно вспомнила все самое страшное, что читала или слышала про поведение самцов. Взгляд ее прояснился. Переместился на наполовину заполненный мешок
- Ты что, куда-то собрался? – пытаясь отвлечь приближающегося к ней зверя, спросила Ри. Опустила сковородку, попятилась к выходу, мечтая оказаться как можно дальше от мальчика.
- Наверх, к Аве, - кратко проинформировал подросток. И не допускающим сомнения тоном спокойно добавил, - Я тебя порежу, если попробуешь мне мешать, - приставил клинок к груди поварихи, огибая ее тушу, скользнул к двери. Уже за порогом услышал ее усталый недоверчивый голос, - Подожди. Да подожди, Мад, - она впервые назвала его по имени, - подожди, говорю, если ты правда к Аве идешь…
… на этот раз выход из Дома открывали абсолютно точно. Скрежетнул засов, люк дрогнул, стал понемногу смещаться к краю. Ава подскочила к колодцу, напряглась, помогая оттаскивать тяжелую плиту в сторону. Удивилась, когда вместо лица кого-нибудь из Старших из отверстия появилась рыжая макушка Мада.
- Давай вытащим вещи, - хмуро сказал мальчик. Все более недоумевая, девушка помогла вытянуть за веревки мешки с одеялами, едой, посудой и снаряжением.
- Там, внизу, Ри, - сказал Мад, - Поговори с ней. Нам нельзя возвращаться назад. Тебя все равно в Дом уже не примут. Ну, и мне тоже …. теперь хода назад нет.
Ава заглянула в черный зев туннеля, неуверенно позвала, - Мама?
Снизу гулко послышалось, - Аеодо, реидама, иди мл до, - Через некоторое время звуки стали слагаться в одну постоянно повторяющуюся фразу, - Уди с мдо, ухди смад, уходи с Мадом, уходи с Мадом…
- Вот записка, - сказал подросток, подавая Аве клочок бумаги. На нем знакомым девочке родным почерком поварихи было выведено: «Уходи с Мадом. Потом все решим. Все будет хорошо. Я тебя люблю. Мама».
- Как же так? - испуганно спросила девочка, - Куда мы пойдем … и как мы без семьи … сможем?
- Мы вдвоем тоже семья, - поправил ее юноша, - а потом, они все со временем к нам вылезут. Как поймут, что наверху безопасно!
- Тут … безопасно? – с сомнением спросила Ава.
- Безопасно, безопасно, я-то знаю, - уверил ее Мад. Стремясь успокоить, впервые в жизни соврал Аве, - Я пока наверху один был, даже гулял … по окрестностям. Все нормально. Никаких вирусов. Ничего страшного, - вспомнил слышный в безветренные дни шум, добавил для убедительности, - там чуть ниже ручей, пойдем, покажу.
- Никуда я не пойду, - уперлась Ава.
- Ну и не иди, а вниз нас все равно не пустят, - разозлившись, рявкнул Мад, - Если даже спустимся, водометами на поверхность выгонят. До так сказала, и Самая Старшая подтвердила, - за минуту второй раз обманул девушку Мад. Посмотрел в черный зев колодца - вот и твоя мама ушла. Ей же нельзя оставаться с нами, могут за это наказать. Видишь, нижний люк закрыт?
Ава посмотрела в колодец. Внизу и правду было темно.
- И что теперь делать? – сдаваясь, хлюпнула носом девушка, глядя сверху на уступающего ей ростом парня.
- Ну так пойдем, посмотрим, что там! – закрепляя победу, кивнул головой к выходу из бункера Мад. Перехватил длинный нож, выскользнул наружу и впервые встал обеими ногами на, показалось, качнувшуюся под ним землю. Протянул руку Аве. Та шагнула за порог. Закружилась голова. Откуда-то издалека, словно старая стертая запись, помнился хриплый голос «Хлеб свой в поте лица будешь зарабатывать… Рожать в муках придется… ». Тряхнув каштановой гривкой волос, девушка избавилась от наваждения и встала рядом с Мадом. К их ногам стали собираться кролики. Через минуту зверьки обступили людей живым шевелящимся ковром. Поверх кролей карабкались возомнившие раздачу корма курицы. Отчаивались в своих надеждах, гомонящей кучей-малой прорывались через наконец-то открытый нижний люк в бункер, в мгновение ока превратив его в подобие огромного птичника. Повинуясь внезапному импульсу. Мад вытянул вперед и вверх руку с полуметровым клинком, другой рукой спрятал за свою спину девушку. Закатное солнце отбросило их тени, и по земле протянулся силуэт огромного слона с вытянутым вперед хоботом. Словно огромный исполин протягивал голову и длинный нос к журчащей в низине реке, бесконечным лесам за ней, покрытой ледником над шапками облаков далекой горе на горизонте, тем необъятным пространствам, которые предстояло вновь заселить и освоить… |
|
|
|
Время приёма: 11:06 12.10.2007
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев