 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
Наверное, это легче всего – просто закрыть глаза. Не увидеть того, что есть на самом деле. Обмануться. Когда мне было пять лет, я не мог спать по ночам, боялся привидений. Мама сказала: «Закрой глаза, Стен! Просто закрой глаза, и все призраки исчезнут». Но я знал – они все равно здесь, в комнате, вокруг кровати, и легче мне не становилось. Тогда я решил, что никогда больше не буду закрывать глаза на свои страхи, как бы мне ни хотелось это сделать. Смотреть в лицо опасности – вот как должен поступать мужчина. Не отворачиваться от проблем. Даже если вынести их почти невозможно…
В тот день я впервые надел красную рубашку. На улице было нестерпимо душно, и мне казалось, что с распахнутым воротом я выгляжу просто неотразимо. Ну, или, во всяком случае, неплохо. Если сбавить обороты...
Я решил заскочить в мою любимую забегаловку \"У Рика\", выпить стаканчик лимонной воды и посидеть на виду у проходящих мимо людей в своей звездной рубашке. Столики под выгоревшими зонтиками были пусты, кроме одного. За ним сидела Айова. Она сразу мне понравилась, маленькая изящная женщина лет тридцати пяти... Впрочем, признаюсь - я не разбираюсь в возрасте женщин. Пусть это будут условные тридцать пять лет.
Она была очень милой, просто невыносимо милой, и я, сам не понимая, что делаю, вдруг перемахнул через символическую пластиковую оградку кафе, вместо того, чтобы зайти через узкие воротца, как собирался вначале, и лихо уселся за ее столик.
- Чем можно угостить леди? - галантно спросил я, все еще не осознавая, что творю.
Такое случалось со мною впервые в жизни.
- Пожалуй, я бы не отказалась от второго коктейля, - улыбнулась она, разглядывая меня без всякого удивления или осуждения.
- Рик! Повтори коктейль! - крикнул я в открытые двери зимней части кафе и повернулся к ней вполоборота, стараясь вести себя как можно мужественнее:
- Как вас зовут?
- Айова, - просто ответила она, - а вас?
- Техас, - ляпнул я, мгновенно осознавая, что шутка идиотская, и уже начиная внутренне сжиматься, ожидая, как она скривится, или холодно глянет на меня, или...
Айова засмеялась. Искренне и чисто, без всякой игры. Хоть шутка была довольно глупой.
И тогда я сразу расслабился. «Она действительно милая, а не только кажется такой», - пронеслось в голове.
К нам подошел Рик с подносом и поставил в центр стола бокал с коктейлем. Потом немного косо посмотрел на меня. Но мне уже было все равно.
Так я познакомился с Айовой.
Мы сидели в кафе, болтали, и хоть, подозреваю, ей не о чем было со мной говорить, пауз в разговоре не было. Благодаря ей. Она не давала мне почувствовать себя неловко.
В конце концов, я так раскрепостился, что даже не попытался добавить себе пару лишних годков, когда она непринужденно спросила, сколько мне лет, и честно ответил, что пятнадцать.
Под каким-то идиотским предлогом я узнал ее телефон. И уже на следующий день у нас было первое свидание.
Оказалось, что тяжелая работа в местном доме престарелых в течение всего подходящего к концу лета принесла мне достаточно денег, чтобы сводить Айову в плавучий ресторан.
Вообще-то, я копил на приличный костюм для школьного бала… Но расстался с деньгами с такой легкостью, словно это коллекция разноцветных фантиков, которую тщательно собираешь в пять лет, чтобы найти под кроватью в пятнадцать и выкинуть, поностальгировав пару минут.
Она пришла в потрясающе красивом платье. Я взял ее под руку, и мы вошли в ресторанчик как самая настоящая пара. На нас оборачивались.
Помню, что спросил какую-то несусветную глупость вроде:
- Как прошел твой вечер?
И ее совершенно серьезный ответ:
- Немного скучала по тебе. И думала, стоит ли идти на эту встречу.
- Ты не могла скучать по мне, - вырвалось у меня против воли, - мы же только вчера познакомились!
Я кисло улыбнулся, пытаясь превратить свою детскую обиду в шутку, но Айова неожиданно не поддержала мою попытку. Она посмотрела на меня грустными глазами и тихо сказала:
- Ты не веришь, но это правда. Может быть, я очень привязчива, а, может, ты – второй человек на свете, который проговорил со мной больше десяти минут.
Я подавился соком.
Она говорила абсолютно серьезно, без тени лукавства.
- Может быть? То есть ты сама не знаешь, так это или нет? – осторожно уточнил я.
- Просто не хочу тебя пугать, вот так сразу, - как-то жалко отозвалась Айова.
Она совсем погрустнела и сидела, рассматривая резную ножку столика, так, словно ей не хотелось глядеть на меня.
- Эй, - неловко позвал я, - брось это. Пусть с тобой никто никогда не говорил дольше десяти минут, мне плевать, слышишь? Меня это не пугает, леди Айова.
Она подняла глаза, удивленно взглянула на мое лицо, словно желая убедиться, что я не вру.
- Ты не щебечешь? – серьезно и даже как будто с надеждой переспросила она.
Я растерянно поморгал, а потом сообразил, то это какой-то незнакомый мне сленг, но суть, вроде, понятна. Она спрашивает, не вру ли я, не треплю ли языком понапрасну, не сотрясаю ли воздух, что-то в этом духе.
- Не щебечу, - как можно решительнее ответил я, - это правда.
Айова улыбнулась. Было заметно, что она пытается сдержать улыбку, но та прорвалась помимо воли хозяйки и озарила все лицо.
- Поэтому я и думала, идти ли сегодня на встречу…
- Глупости, - пробормотал я, краснея.
Не знаю, почему даже уши загорелись. Наверное, она как-то особенно посмотрела на меня, так, словно решилась на что-то после моих заверений о «нещебетании». И я это почувствовал.
Начинался новый этап моей жизни, этап, связанный с Айовой и нашими отношениями. Кто-то внутри шептал мне, что это надолго.
Так оно и было.
Мы встречались еще много раз, в парках, забегаловках, картинных галереях, просто на улицах: под одинокими деревьями, воткнутыми прямо в асфальт, под фонарными столбами, исписанными граффити.
Я обнаружил странную вещь: Айову приходилось учить разговаривать. Она будто на самом деле мало общалась с людьми. То есть иногда от нее можно было услышать длинную цветистую фразу, а иногда она не знала какого-нибудь простейшего слова, вроде «собака» или «молоко». Но думать, почему так, мне не хотелось. Может быть, она сбежала из психбольницы, а, может, потеряла память, или она – ангел, мне все равно. Все эти варианты были мне одинаково фиолетовы. Потому что я любил Айову. Несмотря ни на что.
Скоро мои карманные деньги кончились, но неожиданно оказалось, что деньги нам не нужны. Так вышло и все тут. Я бросил работу, потому что начиналась учеба в школе.
Школа была для меня центром военных действий. Постоянные драки между разными кликами моих одноклассников и парней из параллельных классов могли довести любого. Кто-то даже высказывался в том смысле, что «тяжело в учении, легко в гробу». Пожалуй, в этой мрачной шутке была своя сермяжная правда. Потому что, когда одному пацану отбили почки так, что он начал непроизвольно мочиться каждые полчаса и ходил в памперсах для взрослых, все подумали, что лучше бы ему тогда умереть…
Впрочем, со мной ничего страшного никогда не случалось. Я так и сказал Айове:
- Не переживай, мне всего лишь выбили пару зубов и разок сломали ребро, мелочи…
У нее округлились глаза.
- Ты покажешь мне того, кто это сделал? – спросила она тихо.
- Что? Тебе? А зачем? – удивился я.
Айова молчала.
- Ну… вряд ли я вообще помню, кто это был… Тим? Бобби? Нет, правда, не помню… Какая разница? Да и не скажешь точно, кто сломал ребро, если били сразу шестеро.
- Тебя одного? – уточнила она.
- Нас с другом, - простодушно объяснил я.
- Шестеро человек против двоих?
- Слушай, это совсем не важно, сколько их там было. Пошли в парк?
В первый же день учебы меня подловили у школьных ворот местные хулиганы и пригласили отойти с ними за угол.
Я с беззаботным видом закинул рюкзак на плечи, чтобы освободить руки, и двинулся за ними.
- Ну, что? – начал я за углом.
- У тебя взрослая баба, да, чувак? – спросил их лидер, Фафс, разглядывая меня с интересом. – Тим видел тебя в городе с нею, так что давай колись…
Меня прямо передернуло, даже не ожидал, что слова совершенно чужого человека смогут так задеть.
- Что ты там сказал своим поганым языком? – заорал я, кидаясь на него с кулаками. – Как ты ее назвал, ублюдок?
Никогда раньше подобного со мной не случалось. Всевозможные оскорбления и обзывательства не могли пробиться через мою плотную защитную ауру.
Но тут меня словно сорвало с якоря в шторм. И я понесся по волнам, рискуя разбиться о прибрежные камни, как Гидна.
Конечно, они просто хотели потрепаться, вытянуть из меня побольше информации, узнать, что и как. Естественно, следующий вопрос был бы: «Ты с нею спишь? И как она?» Стоило наплести им про то, что я встречаюсь с взрослой женщиной, как они вполне вероятно зауважали бы меня и приняли бы в свою компанию.
А теперь им придется банально избить зарвавшегося парня, который полез один против четверых.
Фафс заехал мне по носу, и я рухнул на асфальт, уже ощущая вкус крови на губах.
Тут же сбоку подлетел кто-то еще и вдарил мне ногой в бок. Надо было вставать и драться, но когда тебя бьют со всех четырех сторон света, это нелегко.
И тут произошло чудо. Чудо часто сопровождается неземным светом, сразу изменяющим все вокруг, и ангелом, стоящим в этом сиянии. Ангелом была Айова, схватившая Фафса за воротник так, что он дрыгал ногами в воздухе. Притом, что был выше ее почти на фут.
- Это же та самая!.. – выкрикнул кто-то.
Вдруг раздался приглушенный свист – это Фафс пролетел надо мною, раскинув руки, словно крылья дельтаплана, и приземлился в кусты ярдах в пяти от Айовы.
Его свору тут же смыло обратно за угол к школьным воротам, один парень полез между прутьями ограды, пища, как застрявшая в норке толстая мышь, хрипло и с одышкой.
Я проводил их равнодушным взглядом и обернулся на Фафса. Айова вытаскивала его из кустов за ноги, а он пытался уползти подальше в гущу ветвей.
- Эй! Брось это чучело, пусть валит! – крикнул я, предчувствуя что-то нехорошее, но она уже вытащила его, развернула, схватила за грудки…
С одной стороны, что может такая хрупкая женщина, как Айова, сделать такому уроду, как Фафс? Именно за нее стоило бы бояться в подобной ситуации, но я же видел, как она запустила тушку подонка на пять ярдов…
И поэтому закричал:
- Айова, пожалуйста, не надо! Он уже получил от меня по морде за то, что сказал про тебя, не бей его больше!
Но она не услышала моего крика.
Фафс отделался сломанной челюстью, хотя, подозреваю, все могло кончиться еще хуже, если бы я не остановил это ужасное избиение, буквально кинувшись ей под ноги, чтобы хоть как-то отвлечь.
Мы бросили его сидящим с окровавленным лицом на земле и побрели прочь от школы. Я потянулся первым, но встретил на полпути ее руку. Так мы и шли, взявшись за руки и в абсолютном молчании. Даже, пожалуй, задерживая дыхание насколько возможно. «Она беспокоилась обо мне после этих дурацких рассказов о драках, - отрешенно думал я, - пришла встретить без предупреждения, и вот что получилось…»
Ее ладонь была теплой и сухой, и очень хотелось остановиться, опуститься на корточки или даже встать на колени и прижаться к ней губами.
- Айова, ты – наемная убийца или кто-то вроде? – спросил я, наконец, когда мы подошли к моему дому.
Так получилось, что она никогда не позволяла мне провожать себя и даже провожала иногда сама. Вот мы и вышли по привычным тропинкам на автомате туда, куда уже много раз ходили вместе.
- Ты должна мне сказать! – отчаянно крикнул я. – Ты же его чуть не убила!
Айова не поднимала глаз.
- Теперь ты бросишь меня, Стен? – тихо-тихо произнесла она.
Я вздрогнул.
- С чего ты взяла? Конечно, нет! Как я могу тебя бросить, если у тебя явно проблемы. Черт, что я несу… Дело не только в этом. Даже если ты сейчас скажешь, что поубивала кучу народу, я тебя не брошу, мне будет очень горько, и придется, конечно, обдумать все как следует, но бросить тебя я не могу. Это не так-то просто, знаешь ли, когда любишь человека!
Вот оно. Вырвалось помимо моей воли, выболталось с потоком слов… Поздно было идти на попятный.
Я поднял ее лицо за подбородок и заглянул в ее удивленные глаза.
- Я люблю тебя, Айова.
- Стен! – выдохнула она, глядя на меня словно бы в ужасе.
Мне показалось, что сейчас она заплачет, и тогда я попытался поцеловать Айову, неловко прижимаясь губами к ее рту, чтобы предотвратить слезы. Ничего не вышло. Мы оба были профанами в этом деле.
Так что мое признание и наш первый поцелуй были совсем не романтичными. Но тут уже ничего не исправишь.
- Я не могу тебе рассказать все до конца, - прошептала она мне в шею.
- Просто скажи, что ты никого не убивала, - попросил я, зарываясь носом в ее мягкие волосы.
Айова долго молчала.
Мое сердце заболело. Я чувствовал размытую ноющую боль в каждом предсердии и желудочке.
- Нет, - наконец, сказала она. – Но собираюсь убить.
Облегчение окатило меня как волна цунами, забилось в горло и ласково погладило скулящее сердце.
- Это поправимо, - улыбаясь, сказал я.
- Боюсь, что нет. – Айова смотрела на меня в упор.
- И ты совсем ничего не можешь сказать мне?
- Нет.
- Тогда обещай, что перед тем, как пойти убивать этого человека, ты сообщишь мне.
- Но ты не сможешь отговорить меня.
- Просто скажи мне и все. Просто скажи мне.
Просто скажи, Айова. Я отговорю тебя, я уверен. Теперь у меня есть необыкновенная сила – моя любовь к тебе. И она непобедима.
Вечером у моего дома остановилась полицейская машина. Родители с одинаковым беспокойством посмотрели на меня.
Я пожал плечами. Что тут скажешь.
- Простите за поздний визит, - вежливо, но как бы и в своем праве сказал полисмен, показав маме значок. – Мы можем поговорить с вашим сыном?
- Это я избил его! – громко заявил я, внезапно сообразив, что они могут приплести к делу Айову.
- Мы знаем, что ты, сынок, - удивленно ответил он, входя, - или ты так гордишься своим поступком, что будешь теперь кричать о нем на каждом углу?
- Нет, сэр, просто не хотелось врать, - тут же сник я, мгновенно успокаиваясь.
Фафс не мог сказать, что его избила женщина. Конечно, не мог. Это же страшный позор. Наверняка, и все его дружки уже предупреждены и будут петь то, что он им велит. Как же хорошо…
На следующий день в школе на меня поглядывали с опаской. Раньше я бы раздулся от гордости и ходил бы с высоко задранным носом, как старший паж короля, а сейчас все эти мелочи перестали иметь какое-то значение. У меня появилась совершенно взрослая проблема – ответственность за женщину, которую я любил. За женщину, которая явно нуждалась в моей помощи. Наверное, это как-то отразилось на моем лице, потому что сразу несколько учителей заявили, что я сильно повзрослел за лето. В ответ они увидели мою грустную улыбку.
После занятий мы встретились у старого ильма в парке. Айова была в фиолетовом пальто, которое смотрелось на ней как мантия колдуньи. Я решительно обнял ее и поцеловал в губы, совсем как взрослый мужчина, во всяком случае, мне так казалось.
- Нам надо поговорить где-нибудь, - заявил я. – Без посторонних ушей.
- Здесь никогда никого нет, - улыбнулась она, немного словно бы опьяневшая, от счастья?!.. Мое сердце подпрыгнуло.
Да, мы специально выбрали эту часть парка для наших встреч – абсолютно пусто, сюда люди обычно не добирались.
- Нет, у меня есть предложение получше, - я улыбнулся, - родители уехали, можешь побывать в моем доме.
Конечно, она согласилась. Мы вошли в дом торжественно, словно на смотрины, хоть мамы и отца не было.
Я помог Айове снять пальто, устроил его на вешалке и начал экскурсию по своим владениям. Показал столовую и второй этаж.
- А это моя комната, - немного смущенно сказал я, открывая дверь, обклеенную с другой стороны постерами.
Теперь это казалось ужасно глупым – постеры, компьютерные игрушки… Монитор покрылся пылью с тех пор, как я познакомился с Айовой.
Она вошла внутрь и огляделась, застыв посредине комнаты.
- Видишь, я обычный мальчишка, - вырвалось у меня, хоть я совсем не это хотел сказать, - и ничем не заслужил встретить такую прекрасную девушку, как ты…
- Ты не обычный, - она покачала головой, - совсем необычный…
Язык зачесался спросить, откуда она знает, что я – необычный, если ни с кем не говорила дольше десяти минут.
- Пойдем пить чай, леди Айова, - позвал я вместо этого.
Носиться вокруг нее на кухне было просто необыкновенно здорово. Я даже отодвинул стул, вспомнив то, чему учила меня мама.
Потом мы пили чай с крекерами, кидались друг в друга шариками из салфеток, я продемонстрировал, как здорово умею ухать филином, и Айова вознаградила меня за это громкими аплодисментами. Странно, но с ней я совсем не боялся выглядеть ребенком, не то, что со сверстницами. Как это на самом деле здорово – вести себя по-детски и ни капли не стесняться!
Но разговор, который я запланировал с утра, нельзя было отложить. Мы перестали дурачиться и сидели, молча глядя друг на друга.
- Айова, ты должна мне рассказать, что с тобой происходит, - решившись, начал я. – Пусть не все, но хотя бы в общих чертах… Ты хочешь кого-то убить?
- Хочу? – она положила руки на стол, как примерная ученица перед учителем. – Я должна!
- Кому? – почти закричал я, отчаянно пытаясь хоть что-то понять.
- Просто должна…
- Значит, ничего личного? – уточнил я.
Судя по выражению ее лица, Айова не поняла вопроса.
- Ты не чувствуешь к этому человеку ненависти? Он не сделал ничего лично тебе?
- Он не сделал ничего лично мне, - повторила она, словно говорящая кукла, и вдруг засмеялась, громко и истерично.
Ее легкие волосы взметнулись и рассыпались по плечам.
- Да, он не сделал мне ничего, он меня даже в глаза не видел, - сказала она, отсмеявшись и мгновенно успокоившись, - но я его ненавижу. Поверь, Стени, он заслуживает смерти.
- Знаешь, Айова, - медленно начал я, - может быть, он и заслуживает смерти, но ты точно не заслуживаешь жить с этой ненавистью. Вынашивать планы убийства… Разве тебе не плохо от этого? И там, у моей школы, ты же чуть не убила Фафса…
- Они били тебя ногами, их было четверо… это даже у вас считается неправильным!
- Даже у нас? – повторил я. – Что ты имеешь в виду?
- Наверное, однажды я расскажу тебе все, - как-то грустно произнесла она. – И это будет последнее, что ты от меня услышишь…
- Ты не можешь просто забыть обо всем? Начать жизнь с начала? Не убивать этого человека?
- Нет, - ответила она. – Не могу.
Я молчал. Похоже, у меня ничего не получится. Я возомнил себя сильным, всемогущим, способным отговорить любимую женщину от убийства… А на самом деле, даже ничего не знал о ней, совсем ничего… Хотя… Ведь после первого свидания я не мог вспомнить, какого цвета ее глаза. Но было ли это так важно? Зато я мог сказать точно, что они глубокие и красивые…
Все, что осталось за границей наших отношений – меня не касалось. Я знал главное.
Но ощущение надвигающейся трагедии прочно обосновалось где-то глубоко внутри. Оно не давало мне спать по ночам, заставляло бегать то за водой, то в туалет…
Орал телефон. Я протер правый глаз кулаком и глянул на часы. Четыре утра!
- Стен? – спросил из трубки глухой мужской голос.
Я его впервые слышал.
- Что вам надо? – хрипло проговорил я.
- Ты Стен или нет, мать твою? – опять спросил он.
Пришлось подтвердить:
- Да, я – Стен.
- Приезжай быстрее. Ей плохо и она сказала, что хочет тебя увидеть.
- Вы о чем, мистер? Четыре утра…
- Так и думал, что ты грязный подонок, - совершенно спокойно заявил он, - если еще хоть раз близко к ней подойдешь!..
- Может, вы ошиблись номером? – меня начали терзать смутные сомнения.
- Ты же сам сказал, что ты Стен. Мать твою, что я скажу Айове? Что она связалась с последним…
- Айова? Что с ней? – закричал я. – Ей плохо? Авария? Не молчите, проклятье!
- Говорю же, ей плохо, - другим голосом ответил он, - хочет, чтобы ты приехал.
- У меня нет машины, - пробормотал я, больше для себя, чем для него, уже лихорадочно соображая, что денег тоже нет, все потрачены, и как расплачиваться с таксистом…
- Сейчас заеду, - бросил он, и вдруг связь прервалась.
Я тупо смотрел на телефон, потом началась паника, что он не перезвонит, а куда ехать – неизвестно, она там одна…
Но оказалось, что мужчина просто положил трубку, потому что через двадцать минут мучений я уже сидел в его машине и ехал к Айове.
Не знаю, почему поверил ему. Он мог выманить меня из дома и убить, но, во-первых, откуда он знает и мое имя, и про нее, во-вторых, назвать человека подонком – не лучший способ завоевать доверие.
- Что с Айовой? – спросил я.
- Это может быть все, что угодно, - хмуро ответил он, глядя только на дорогу, - даже насморк, черт возьми, может ее прикончить… Любая болезнь. Каждый раз, когда она болеет, мы ждем худшего. Сейчас просто ужас, как плохо. Вся пошла пятнами. Вообще-то имей в виду, неизвестно, как ее тело модифицирует вирус. То есть подходить к ней сейчас – смертельно опасно. Так что решай сам. Силой не заставляю.
- У нее СПИД?
- Нет, - просто ответил он, - очень восприимчивый организм.
- Мы едем в больницу?
- Ко мне домой. Она там живет.
Я вжался в сиденье. Живет с этим ужасным огромным мужиком, а зовет меня. Ее муж? Почувствовав мое беспокойство, он пояснил:
- Старший брат. Так будет ближе всего. Брат и друг. Ничего между нами не было. И быть не могло. Я же видел…
Он замолчал и демонстративно уставился на дорогу.
Я задумался, откуда у него такой странный говор. Переехал к нам из другого штата? Похоже на то. Интересно, где так говорят?
Мы затормозили у небольшого дома, белеющего в темноте таинственным размытым пятном.
- Том, - неожиданно сказал мой попутчик.
Я вздрогнул и быстро коротко кивнул. Том, так Том, мне все равно.
Следом за ним я прошел внутрь дома. Хозяин остановился перед дверью, очевидно ведущей из гостиной в одну из спален.
- Ну, так что – пойдешь к ней? – спросил он, сверля меня взглядом.
- Да, - просто ответил я и потянулся к дверной ручке.
- Совсем, что ли, не боишься заразиться и умереть? – хмуро и даже как будто расстроено буркнул он.
- Нет…
- Ты мне, видать, не веришь?
- Да плевать мне на ваши слова, хватит нести чушь, пустите меня к Айове! – заорал я и дернул ручку на себя, а потом толкнул дверь плечом.
Она была заперта.
- Ладно, - сказал он, словно бы успокаиваясь. – Ладно. Хороший мальчик, значит, так и есть…
Говорил он явно сам с собой, не со мною.
- Слушай, парень, все серьезно. – Мужчина посмотрел на меня. – Она умирает.
Я судорожно вздохнул.
- Ч-что?
- Но это не все, Стен. Не все. Лучше сядь, - он кивнул на кожаный диван, похожий на огромный валун, обкатанный волнами. - Она не человек.
- Как это? – У меня закружилась голова, все поплыло перед глазами…
Я добрел до дивана и неловко рухнул на него.
Том достал из кармана коробок спичек и выудил одну зубами.
- Они инопланетяне. Их корабль совершал вынужденную посадку на Земле, и, конечно же, не было никакого времени рассчитывать поправки на плотность атмосферы, на нашу силу притяжения, на рельеф местности… Они крепко шмякнулись, просто будь здоров. И мы их заметили. Я тогда работал на военном объекте, как раз недалеко от места аварии. Подозреваю, что их ждали, наверняка, заметили, еще когда они только заходили на посадку. Наша группа выехала на место.
Он отбросил куда-то в угол сгрызенную спичку и взял из коробка новую.
- Одного пришлось убить на месте. Он вроде как направлял на нас оружие… Черт, эта штука была так ужасно похожа на лазерную винтовку! Мы здорово струхнули. Но когда велели стрелять, знаешь, я не стрелял. Почему – сложно сказать. Просто не смог. Потом Айова объяснила, что та якобы пушка – это их прибор для сканирования местности. Вот и все.
Я в ужасе смотрел на него.
- Думаешь, этого не было? – спросил он мрачно. – Считаешь, я щебечу?
Так вот откуда взялось странное словечко из лексикона Айовы. Это выражение ее «брата». Первого человека, проговорившего с ней дольше десяти минут. Человека, видимо, и научившего ее говорить. На одном из языков Земли…
- Вы не щебечете, - медленно произнес я. – Все сходится. Теперь все сходится… Кого она хочет убить?
- Доктора Темса, - он кивнул, - ученого, который возглавил исследования над оставшимися…
Я обхватил голову руками.
- Она единственная спаслась. Но дело тут еще вот в чем… Их родная планета уничтожена. Этот корабль был, возможно, одним из немногих, что улетели перед взрывом сверхновой. Айова подозревает, что они – последние. Последние представители своей расы…
- Черт! – мне хотелось сбежать из этого дома, чтобы не слышать того, что говорил Том, но я не мог бросить Айову.
- Вот именно. Летели они на Венеру. Их умы предположили, что именно там подходящая для жизни атмосфера. Такое совпадение. Промахнулись в расчетах на целую планету, но из-за аварии оказались там, где надо.
Он вытащил еще одну спичку.
- Их родная планета была как раз второй в системе. Как наша Венера. Может, поэтому и произошла ошибка, не знаю. Всего у них на примете оказалось шесть звезд. К каждой отправили по три корабля. Но, понимаешь ли, их корабли не были рассчитаны на такие далекие перелеты. Они только начали осваивать космос.
Он подошел к двери и прислушался.
- Она еще спит. Так что можем поговорить пока…
- Их звезда взорвалась?
- Да. Со звездами так бывает. Но главное – они не успели к этому подготовиться. Сделали все, что могли, чтобы спасти свой род… На корабле Айовы была огромная библиотека, трехмерные картины, дети гениев… У них можно было сделать ребенка. То есть сделать в прямом смысле – произведением искусства. Как у нас книгу или фильм, понимаешь?
- Не может быть… - прошептал я.
- Да, дети… - он уставился куда-то в пол. – Дети перевозились в состоянии куколок, чтобы не травмировать их возможными передрягами путешествия. Наши не стали разбираться, что это за странные кубы черного цвета, и спрашивать подопытных тоже не стали.
Он ходил передо мной от одной стены до другой, автоматически грызя очередную спичку.
- Пока они летели сюда, к нашему Солнцу, все остальные корабли постоянно были на связи. И вот они начали исчезать из эфира, один за другим. Какой без всяких сообщений, какой с криками о помощи. Из трех кораблей, посланных к Венере, до нашей системы добрались только два. Один из них сгинул в поясе астероидов. К тому времени в эфире уже было тихо. Все замолчали. Поэтому Айова и считает их последними выжившими.
- Что сделал этот доктор? – спросил я. – Он убил всех?
Том словно не слышал меня, он рассказывал дальше, не отвечая на вопрос.
- Я обследовал порученный мне квадрат еще с тремя парнями. И в каком-то овраге заметил ее. Абсолютно голая женщина со странным взглядом. Я сразу понял, что это инопланетянин. Сказал что-то вроде: «Сиди здесь, когда будет темно, я вернусь». Выскочил из оврага и крикнул своим, что все чисто. В тот день всю местность в радиусе десяти миль от точки приземления прошарили локаторами и солдатами вроде меня. Но она, Айова, видать, умела обманывать наши приборы. Так что заграждения к вечеру сняли, операция была секретная, свернуться хотели быстро. Я выбил себе неделю отдыха и поехал домой на собственном старом фиате. По пути забрал ее из оврага. Она словно поняла мои слова, ждала на том же месте! Помню, протянул ей специально захваченный с собой банный халат, а она спокойно взяла его и надела, как ни в чем не бывало. Я привез ее домой, начал учить разговаривать. Схватывала все на лету. И в конце недели сказала мне: «Я – последняя. Все мертвы».
Мы молчали, глядя в разные углы комнаты. От ужаса я просто онемел и не знал, что сказать или что сделать, хотя очень хотелось что-нибудь сказать, даже заорать, пусть что-то бессмысленное, лишь бы не сидеть вот так – молча и тупо глядя в стену.
Потом он снова заговорил:
- У них была телепатическая связь на небольших расстояниях. Представь, что она чувствовала! Был момент, когда пришлось силой удерживать ее в доме, так рвалась обратно. Но помочь им мы с ней все равно не могли. Мне не полагалось знать, конечно, что там творили ученые. Они, ясное дело, не хотели никого убивать, но так вышло. Правда, Темс по слухам был страшным ксенофобом. Он мог подстроить какую-нибудь гадость, чтобы избавиться от чужаков. Айова сказала мне, что он – убийца. И еще – что она отомстит за свой народ. За их загубленную культуру.
Он помолчал и вдруг добавил:
- Знаешь, труднее всего было научить ее смеяться…
За дверью послышался скрип кровати.
- Тебе пора, - встрепенулся Том. – Самое важное, что я хотел сказать – она сейчас приняла свой настоящий облик. Ослабленный организм уже не может мимикрировать. Так что – если хочешь помнить ее такой, какой видел раньше, можешь просто закрыть глаза. Она сама так сказала – пусть закроет глаза, если захочет… И это… не держи зла, парень, но я хотел проверить тебя, вот и наплел про болезнь. У них очень сильный иммунитет, так что болеют они редко. Но то, что она умирает – правда.
Я вскочил с дивана и пошел к двери, шатаясь и не чувствуя ног.
- Эй, Стен! – позвал Том.
Я обернулся.
- Лучше закрой глаза.
В комнате было темно. Я нашарил на стене рядом с дверью выключатель и позвал:
- Айова, ты здесь?
- Да, Стени, - раздался странный чужой голос откуда-то из глубины комнаты.
- Можно включить свет? Тебе не повредит свет? – спросил я.
- Нет, Стени, включай.
«Это же не Айова, - с облегчением подумал я, - это какое-то чудовище притаилось во мраке и притворяется моей любимой. Она вовсе не умирает, все это выдумка, обман, розыгрыш…»
Я включил свет и заорал. Это была действительно страшно. Существо, вылезшее из ужастика с хорошими спецэффектами.
Я прижался спиной к стене и сполз вниз до самого пола. Чтобы выдавить из себя хоть какие-то слова, пришлось собираться с духом несколько долгих минут.
- К…к…кто ты? – стуча зубами, спросил я, стараясь не смотреть в сторону кровати.
- Я бы не отказалась от второго коктейля, - тем же непонятным голосом произнесло существо, - теперь ты бросишь меня, Стен?
- Это ты? – поднимая голову, прошептал я.
Оно было вовсе не такое страшное, каким показалось сначала. У него был измученный и уставший вид…
- Я – твоя Айова. Я не щебечу, Стен. Если тебе тяжело смотреть, можешь закрыть глаза.
Я встал с полу и медленно подошел к кровати. Мне все еще было немного страшно и противно, казалось, в любую секунду меня может выворотить наизнанку. Но уйти я не мог. Это была Айова, теперь я понял. Почувствовал.
- Что с тобой, Айова? – спросил я, глядя на нее.
- Я умираю, Стени. Так вышло. У меня есть просьба. Последнее желание. Исполнишь его?
- Да, - твердо ответил я.
Сейчас она попросит убить Темса. И это будет правильно. Именно мне должна достаться в наследство ее месть.
Жаль только, что ненависть Айовы так сильна, что не сможет умереть вместе с ней. Она останется, продолжит жить – но уже во мне, в моем сердце. И одновременно я был рад этому. Пусть хоть что-то останется на память. Даже такое ужасное, разъедающее изнутри чувство…
- Я хочу, чтобы ты простил меня, - сказала она.
- Что? – жалко пробормотал я. – Это все? Все, о чем ты просишь?
- Прости меня, Стени. Я тебя обманула. А теперь бросаю…
- О чем ты?
- Меня ранили сегодня днем, - тихо проговорила Айова. – Когда я стреляла в Темса…
- Ты все-таки убила его, - мгновенно понял я. – И не сказала мне!!!
Маленькие красные глаза на ее лице дрогнули и разъехались в разные стороны. Я опустил голову и посмотрел на край одеяла, свисающий почти до самого пола. Протянул руку и подобрал его. Что-то мягко коснулось моей губы, и я понял, что плачу.
Конечно, все было бесполезно. Она не предупредила меня.
- Я не могла иначе, - снова заговорила Айова, сводя глаза друг к другу, - для меня не было выхода, потому что мы не умеем прощать. Вы – совсем другие. У вас много своих проблем, но вы в отличие от нас умеете прощать. Вы умеете! И поэтому у вас еще есть шанс. А у нас его не было.
Я вытер глаза кулаками и непонимающе взглянул на нее.
- Но ведь твои сородичи погибли из-за взрыва звезды?
- Мы многим от вас отличаемся, - кажется, она пыталась улыбнуться. – Например, законами мести. Я ведь соврала Тому про взрыв сверхновой. Не было никакого взрыва, Стени, ничего подобного не было. Мы сами себя прикончили. Так что и ваш Темс не виноват по большому счету в гибели нашей расы.
- О чем ты? – тупо переспросил я, усаживаясь рядом на кровати.
- Понимаешь, Стени, наше общество жило по другим законам. У нас не было власти, не было полиции, тюрем – ничего такого. Зато был закон мести. За любую малейшую провинность обидчика полагалось убивать.
- Даже за кражу? – удивился я.
- Если он не принесет извинений и не возместит ущерб, то да. Другого выхода нет, когда тебя не защищает добрый полисмен, не так ли?
- Не знаю, - растерянно пробормотал я. – Как-то не думал…
- Проявишь слабину один раз, и тебя ногами затопчут. Даже самые безобидные соседи вдруг покажут клыки. Знакомо?
Конечно, знакомо. Так было у нас в школе!
Я кивнул.
- Только близким и родным можно прощать. По таким законам я жила. Так я привыкла поступать. Но сейчас, уже отомстив, я думаю – а верно ли это? Может, да, а может, нет, теперь поздно рассуждать – для нас, но для вас еще не поздно. Я не хочу, чтобы ваш мир самоуничтожился так же, как наш. И чтобы ты жил с ненавистью в сердце и вынашивал планы мести, как я – тоже не хочу. Прости, что все-таки убила его, не предупредив тебя. Прости, что из-за этого все закончится...
- Прекрати! – не выдержал я. – Он заслужил смерти! И ничего не закончится! Я никогда, никогда тебя не забуду!
- Спасибо, Стен. Теперь я могу умереть спокойно, - выдохнула она. – Если ты прощаешь меня.
- Я прощаю тебя!
Слезы неожиданно хлынули потоком, мне было не сдержать их, да и кого было стесняться? Я никогда не стеснялся Айовы…
- Это много значит для меня, Стени, - медленно сказала она. – Теперь я уверена, что вы не повторите нашу судьбу.
- Твои сородичи, там, на вашей планете – они поубивали друг друга? – спросил я, шмыгнув носом.
- Да. Наше общество было достаточно стабильным, пока оружие не стало таким мощным. Способным уничтожить всю планету, причем уничтожить в считанные мгновения. Поэтому наше бегство было неподготовленным и спешным. Мы – ученые, поэты, художники – остались вне конфликта враждующих группировок. Пока они старательно убивали всех нас, мы готовили корабли, искали в космосе островки, где сможем продолжить свой род… Это оказалось бесполезно. Никто не выжил.
- Ты не знаешь наверняка! – крикнул я. – Ты не знаешь, почему они замолчали! Может, у них просто сломались приборы связи! Кто-то мог долететь!
Жуткое выражение на ее лице с вновь разъехавшимися глазами вдруг словно бы смягчилось.
- Да, - тихо сказала она, - может, кто-то долетел…
Я протянул руку и неловко обхватил один из четырех темно-серых отростков, лежащих поверх одеяла. Он был теплым и сухим, совсем как ее ладонь в тот день, когда мы шли, взявшись за руки.
Мы сидели молча минут десять, а потом она сказала:
- Позови Тома, Стени.
Я вздрогнул и судорожно кивнул.
- Сейчас, сейчас… - пробормотал я.
Но даже не шевельнулся. Мне было страшно, что стоит Тому войти в комнату и…
Нельзя закрывать глаза. Это бесполезно.
Я быстро встал с кровати, подошел к двери, рывком открыл ее. Том ждал, сидя на диване и грызя очередную спичку.
- Айова зовет тебя, - тихо сказал я.
И тогда он вдруг резко отвернулся, издав странный сдавленный звук.
Когда мы вернулись в гостиную, было утро. Том разлил коньяк по стопкам твердой уверенной рукой, и я невольно вспомнил, как дрожали его руки, когда он поправлял Айове подушку.
Мы молча выпили по сто, и он снова наполнил стопки. Осушив свою, Том вдруг сказал:
- Она так долго выбирала себе имя… Я ей все самые красивые женские имена перечислил: Барбара, Элизабет, Дебора. – Он криво улыбнулся – дернулся вверх уголочек рта. – А ей все не нравится. Тогда я махнул рукой, подумал – потом разберемся. Стал рассказывать про наш мир. Показываю карту, штаты, читаю названия, и тут она как заявит: «Вот! Как красиво звучит – Айова! Можно я буду Айовой?» «Конечно, можно», - говорю. Мне же не жалко. Купил ей паспорт на это имя…
Мы выпили еще. Том все говорил, говорил, а я думал, почему она так и не рассказала ему правду про свой народ. И, наконец, понял – ей было стыдно. И только мне она могла открыться до конца. Как и я ей. Наверное, это и есть настоящая любовь.
Я успел поцеловать ее перед тем, как она умерла. И так и не закрыл глаза. До самого конца. И не жалею об этом. |
|
|
|
Время приёма: 16:34 11.10.2007
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев