 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
Запись Первая.
Меня зовут Дэнни, Дэнни Дуоррелл. По крайней мере, мне так сказали. Родился я внутри Оболочки, и другого мира не знаю. Бытует мнение, что другого мира и нет. Живу уже какое-то время, а если точнее, то 6492 дня. По крайней мере, мне так сказали, так как смены дня и ночи я не наблюдаю. Пишу, сидя в своей комнате, она небольшая, квадратная, пять на пять метров. У некоторых и такой нет. У некоторых, таких же, как я. Хотя у других таких же, бывают комнаты и побольше. Чем-то мы всё же отличаемся? Дневник я завёл, так как видел такое в фильмах, где некоторые главные герои заводят дневники, чтобы важные мысли не терялись во времени и лабиринтах их гениальных голов. Вот и я решился, наконец, взять под контроль свои мысли, а то они, по-моему, меня убивают. Обычно мы фильмы смотрим с моими друзьями, Еленой и Мининоком. Я их люблю.
Сейчас постараюсь описать себя и место моего обитания. Я Дэнни, Дэнни Дуоррелл, человек, которому 6492 дня. Детства я не помню, как и остальные такие, как я. Рост у меня 184 сантиметра, вес 72 килограмма, что у нас считается нормой. Волосы средней длины, тёмно-коричневые, волнистые, но до кучерявых не дотягивают. Лицо ничем не примечательное, разве что своим большим и горбатым носом. Губы тонкие, глаза карие, тоже ничем не цепляющие, лоб слегка морщинист, что странно для 6492 дней жизни, руки и ноги длинные, грудь гладкая, как и щёки — волосы растут только над губой и на подбородке, что тоже считают нормой. Хотя и борода на пол лица также считается нормой… Возможно, нас обманывают или вводят в заблуждение в понятиях нормы.
Оболочка — это наш дом, закрытый металлическим куполом со всех сторон городишка с населением в 3128 человек. Я предполагаю, что мы живём в какой-то сферической, замкнутой постройке, хотя об этом никто не говорит. Я даже неба не видел ни разу. Но нам говорят, что никакого неба не существует, что это выдумки другого народа. Хотя какого другого народа? За пределы Оболочки нас тоже не выпускают. Хотя люди, которые не выпускают, и сами не понимают, почему они не выпускают, а в ответ твердят: «Так надо». Странно.
Комната моя небольшая, хотя я уже писал об этом… Внутри односпальная кровать, обеденный стол, за которым я и пишу, портативный мини компьютер, вот и всё. У остальных, таких же, комнаты похожие.
Просидел минут десять в размышлениях… Что писать? Пока ничего толкового не идёт в голову, поэтому пойду, пройдусь.
Запись Вторая.
Вернулся с работы. Не знаю зачем, но сел за дневник. Ничего особенного не произошло. Как и всегда…
О работе. Все мы тут работаем на обеспечение жизнедеятельности Оболочки, хотя и не знаем, зачем эта Оболочка и что она вообще такое. Именно я — инженер, но сейчас моя работа заключается в наблюдении за исправной работой кроватей в наших комнатах. Это важная и ответственная работа, так как эти кровати заряжают нас энергией. Мы не питаемся пищей, как это делают в фильмах, мы получаем необходимые для наших жизней ресурсы через кровати. Все кровати подключены толстенными кабелями к главному генератору Оболочки, где полученная извне энергия… Наша Оболочка получает откуда-то извне колоссальные объёмы энергии. Первые жители Оболочки научились трансформировать эту энергию в подходящую для нас и передавать её прямо в специальные батареи в кроватях. Так что пока мы спим или просто лежим, то заряжаемся. И именно в главном генераторе Оболочки эта энергия становится «съедобной» для нас. Она каким-то образом даёт нашим телам все необходимые питательные и энергетические вещества. Откуда берётся эта энергия и кто вообще построил и придумал всю эту систему с генератором и кроватями — никто не знает. Странно. Все так считают, но никто не разбирается. Что ещё страннее. А ещё страннее то, что я пишу об этом и тоже не пытаюсь разобраться. Пф…
С таким питанием временами посещают мысли, а не робот ли я? И, хотя многочисленные порезы, раны и травмы говорят об обратном, всё равно такая мысль не покидает голову. А вдруг настоящий робот и есть из мяса и костей? А живые существа из металла? А может вообще те фильмы, книги и музыка, что мы ежедневно пропускаем через себя, никак не относятся к нашей Оболочке и вообще к миру, в котором мы обитаем? И у нас всё наоборот? Но… Но ну и что? Ну пусть я робот, почему меня это должно заботить?
Пойду, пройдусь.
Запись Третья.
Сегодня у нас было всеобщее собрание на центральной площади. Главнокомандующий рассказал, что они выбрали «персону», которой доверят выйти из Оболочки с целью разведки. Говорят, это наш шаг в будущее. Это событие колоссальной величины должно состояться через семь дней. Страшно и волнительно. На площади собрался почти весь город, и все были заинтригованы и возбуждены. Мы, наконец, выберемся из Оболочки. Ладно я, мне то всего ничего дней, а вот те, кто прожил уже более 20 тыс. дней не могут поверить в происходящее. Кажется, несколько даже с ума сошли. Но, возможно, это слухи.
Блин, так волнительно, что руки дрожат.
Прошёлся по комнате. Словил себя на мысли, что тоже хочу быть тем, кто покинет Оболочку. Пойду, спрошу главнокомандующего.
Запись Четвертая.
Отказали. Главнокомандующий долго думал, пристально осматривая меня и изучая моё досье, затем созвал советников и они вместе долго думали, но в итоге отказали. Странное чувство родилось во мне. Оно… его сложно описать. Даже понять… Будто внутри что-то полыхает и одновременно извергается какой-то гнилью. Будто меня ждёт потеря. Или я уже что-то потерял. Какой-то кусок. Сердца? Вернулись мучительные мысли о вопросе существования. Зачем я тут? Чтобы быть винтиком огромной машины? Такая ли она на самом деле огромна? И важна? Не могу писать. Пойду гулять, а вечером — просмотр фильма с друзьями. Обычно меня это отвлекает.
Запись Пятая.
Прошло пять дней с моей последней записи. Не писал, так как не было настроения. В ночь моей последней записи мы с Еленой и Мининоком смотрели новую киноленту, она называлась «Остров». Так вот там люди жили примерно в такой же Оболочке, только вот они были не люди. Точнее люди… Ну… Их выращивали… Нас тоже выращивают?
Последние несколько дней я после рабочих часов брожу по железным улочкам в полном отчаянии и растерянности, следуя любым позывам ног двигаться и не выбирая курса. Голова всё это время кружилась, но не в глазах, в мыслях. Будто мысли о собственной значимости и реальности происходящего сгруппировались, уплотнились и стали целой планетой, тяжелой планетой, взявшей свою ось и скорость вращения вокруг моего пылающего сердца, ежеминутно увеличивая силу гравитации и отрывая от сердца всё большие кусочки. Так бы я описал состояние прошедших дней.
После долгих прогулок я подолгу сидел в своей комнате, а точнее стоял, бессмысленно глядя в стену, и часами размышлял, кто я и зачем я тут. В голову лезут разные мысли, но все они какие-то пустые, какие-то немые, бесформенные и недодуманные. Это бесит и раздражает. Интересно, остальные тоже так думают? Елена в похожем состоянии, но Мининок вроде пропустил всё мимо себя. Он разве не такой же? Или он как-то по-своему переживает? В груди ощущаю гнев. Зачем он? И от чего? Жгучий такой, и тягучий, словно до накала натянутая резина. Иногда к горлу подкатывает ком страха, но откуда этот страх? Чего я боюсь? Боюсь, что кинолента — это насмешка над нами? Кто-то смеется над нами? Смеется из другого мира? Почему смеется? Мы другие? И почему тогда существа на записях выглядят точно как мы? … Или боюсь, что я никто? Но почему я этого боюсь? Что изменилось после просмотра? Разве моя жизнь как-то изменилась? Зачем мне нужно было это видеть?
Желание быть той самой «персоной», которая покинет Оболочку, воспалилось во мне не на шутку. Я уже не вижу ничего, кроме попытки выйти наружу и понять хоть что-то. Ничего, кроме замыленной и рискованной возможности выбраться из этого замкнутого и бессмысленного круга существования. Может быть мы в аду? Или внутри какого-то аттракциона? Существа, снова и снова проживающие одинаковые дни на потеху каким-то другим существам. Или, быть может, нас бросили? Может, это был чей-то проект, который выкинули за ненадобностью, но забыли нас всех убить? Или, может, не нужно искать какого-то мифического смысла? Искать смысла в Жизни, которая уже сама собой является большим смыслом?
Голова в тумане. Под грудной клеткой всё будто сдавливается. Я должен найти ответы.
Запись Шестая.
Не знаю, дневника ли это заслуга или просто пришло время, но я понял сам себя и окончательно решился пойти по манящим знакам моего размытого и, возможно, надуманного предназначения. Завтра вся Оболочка соберется провожать нашего первооткрывателя в неизвестность. Я буду там. Я уйду с ним. Я нашёл способ.
Запись Седьмая.
Итак, я снаружи. Елена, к сожалению, передумала в последний момент. Но я её понимаю. Этот мир… Глаза мои передают неправдоподобную картинку. Внешний мир кардинально отличается от моих ожиданий. Всё такое… Чёрное… Под ногами моими странная, тёмно-синяя дорожка с белыми, кое-где блестящими вкраплениями. Полупрозрачная. Без оград. Без опор. Шириной метров с десять. Может больше. Достаточно толстая и прочная. Цельная, без стыков. Может, это какой-то длинный мост? Если посмотреть с края дорожки вниз, то можно вдалеке увидеть множество переплетающихся и пересекающих друг друга таких же дорожек без опор. Дна не видно. Или оно такое же тёмное, как и всё вокруг. Сверху тоже нет ничего, кроме уходящих в вечность таких же дорожек. По некоторым из них… пробегают, что ли… какие-то белые, искрящиеся огоньки немного шире самой дорожки. Бегут они вроде как медленно, но они далеко, сложно понять их скорость. Они же и освещают окружающую тьму. Наверное… Хотя, может, и сама дорожка светится. Тьма эта повсюду. Тьма, бесчисленные дорожки и бегущие по ним огоньки, вот и всё. А, и моя Оболочка. Она, и правда, выглядит, как большая металлическая сфера без окон и дверей. По горизонтали её опоясывают две светящиеся фиолетовым цветом полосы, а по вертикали — одна. Полосы пересекаются. Оболочку я себе такой и представлял. Но… Но она не стоит на земле, она парит в окружающей тьме, едва касаясь края дорожки, на которой я сижу. Она зависла в воздухе, словно и не в воздухе, а в желе каком-то. Но я же не застываю… Она парит? Я осмотрел её — никаких признаков работы двигателей или ещё каких-либо устройств для поддержания высоты. Но, допускаю, что я просто не знаю таких технологий.
Обратного пути нет. Я попытался найти дверь обратно, но она словно слилась со стеной сразу после того, как я спрыгнул на дорожку. Персону, что вышла передо мной, я тоже не увидел. Звали персону, кстати, Стэн, Стэн Динкор. Он покинул оболочку всего на десять минут раньше меня, но его и след успел простыть. Неужели он знал, куда идти? А я знаю? Ничего я не знаю… Где я оказался? Эта тьма и есть небо? Огоньки и есть звёзды? Я их как-то по-другому представлял. Да и сам мир… Где поля с зелёной травой? Где деревья? Голубое небо с причудливыми оборванными кусочками белой ваты, плывущими по нему? Где солнце? Луна? Где люди? Или, хотя бы, где развалины прошлых цивилизаций? Или животные? Я брожу по этим дорожкам уже около пяти часов, но так никого и не встретил и ничего знакомого мне не увидел. Я на иной планете? Тогда почему у нас фильмы про Землю? Быть может, я в каком-то подземелье? Или лаборатории? Но что это за лаборатория?
Я громко и безнадёжно выдохнул. Почему-то захотелось упомянуть об этом…
На перекрёстках дорожек я стою по несколько минут, затем иду в ту сторону, которую мне подсказывает интуиция… Интуиция… Она же меня и привела сюда. Это жгучее, не подкреплённое ничем, чувство собственной уверенности и правоты вывело меня из жилой зоны и бросило в неизвестность с мыслью о верном решении. Но моя ли это мысль? И почему я вообще прислушиваюсь к интуиции? Куда я иду? Это я сейчас задаюсь такими вопросами, мирно сидя на полу, но во время выбора дороги я покорно следую за моим невидимым проводником. После выбора пути я отрываю страничку из дневника и кладу на дорогу, по которой пришёл. Ничего более толкового пока не придумал. Ветра здесь нет, так что, надеюсь, никуда они не денутся, и я не заблужусь. Хотя интуиция и подсказывает, что они мне не понадобятся, здравый смысл твёрдо предостерегает.
Присел вот отдохнуть и записать свои мысли, но вдруг понял, что не понимаю их. Точнее они не понимают, как описать все это и что вообще… думать. Немного растерялся. Да что уж немного… Сильно растерялся. Успел пожалеть, что додумался до побега. Но тут же собрался и твёрдо решил идти до конца. Дорога лучше, чем Оболочка. Наверное…
Я разобрал свою кровать и немного модифицировал батарею, теперь она у меня в рюкзаке, так что я смогу питаться и вне Оболочки. Заряда в батарее должно хватить на месяц жизни. Должно. А там видно будет.
Посплю немного, восстановлюсь.
Запись Восьмая.
После восьмичасового путешествия присел отдохнуть. Сегодня увидел троих человек, они шли по соседней дорожке, а точнее, по той, что ниже моей. Я высунулся за край и кричал им, но они меня не слышали. Или не хотели слышать. Я чуть не надорвал горло. Они словно были под гипнозом или заколдованные. Просто шли вперёд, перпендикулярно мне. На перекрестке они свернули в ту же сторону, которую иду и я, но немного под другим углом. Они не колебались при выборе, а спокойно повернули, даже не притормозив. Словно и перекрёстка никакого не было. Странно.
Ещё через час моих блужданий я увидел Оболочку, едва различимую во тьме, и то, только благодаря светящимся линиям. Страх покорил меня и чуть не поставил на колени. Кажется, у меня даже глаз задёргался. Сперва я подумал, что вернулся к своей Оболочке, но затем приблизился и понял, что это другая Оболочка. Меня это поразило чуть меньше, но всё же поразило внушительно. Значит, мой дом был не уникален. Значит, нас всё же выращивают. Но кто? И зачем? И отличаются ли они от нас? Или не выращивают, а это просто разные города? Агрхх! Я устал думать и не получать ответов. Я иду, но куда иду? Там ли ответы? А вдруг, после выхода «персоны» с Оболочкой что-то случилось? Вдруг, все жители внезапно поняли, кто они и зачем они, а я ушёл и обрёк себя на вечные скитания в неизвестности и невежестве? Хотя на какие там вечные… Еще двадцать пять-тридцать дней и моя вечность закончится. Найду ли я ответы? Хоть какие-то… Пожалуйста.
Запись Девятая.
Сегодня чуть не умер. До сих пор отойти не могу. Сердце колотится, словно долбящий дятел. … Ну и сравнил. Это всё стресс, вероятно. Или усталость.
В общем, я уже изрядно отдалился от второй Оболочки, как дорожка под ногами завибрировала. Я обернулся и увидел, как ко мне приближается какая-то огромная искра белого цвета. От неё в разные стороны разлетались небольшие молнии. Она двигалась ровно по дорожке, но была шире её, и, казалось, сжигала дорожку, словно фитиль. Она приближалась к Оболочке. Я стоял, как пригвождённый, и смотрел, плавая в догадках о ближайшем будущем. Искра добралась до Оболочки, затем спокойно прошла мимо, слегка зацепив её край. Цветные полосы на Оболочке вдруг вспыхнули, затем их свет словно завибрировал… как струна, что ли… И всё. Искра прошла дальше, а свет в полосах успокоился. Видимо, это и есть источник энергии Оболочек. Но это я потом уже додумался, а тогда я потрясённый и испуганный стоял и не двигался; голова моя была пуста. Искра приближалась сравнительно медленно, но всё же приближалась. И укрыться от неё было негде. Я обернулся — перекрёстков не было видно. Как сейчас помню ту слюну, что пролетела по моему горлу. До сих пор чувствую её тяжелый, режущий след. Я принялся идти от искры. И так шёл несколько минут, периодически оборачиваясь. Дорожка начала колоться. Понял, что искра меня догоняет. Ускорил шаг. Со временем заметил, что даже так она меня догоняет. Перешёл на бег трусцой. Где этот чёртов перекрёсток? Подумал я тогда, а затем с ужасом осознал, что перекрёсток то может и не спасти. А вдруг эта искра разделиться на четыре части или попросту повернёт за мной, что тогда? Искра тем временем приближалась. И была уже достаточно близко. Дорожка под ногами кололась всё сильнее. Некоторые разряды были такими сильными, что ноги немели. Пришлось ещё ускоряться, а я к тому времени уже начинал чувствовать усталость. Ощущение безысходности встряхнуло живот и меня начало тошнить. Самое время, не правда ли? Но вместе с тошнотой пришла и мысль, что если эта искра питает Оболочки, а я, в свою очередь, питаюсь этой искрой, то, может, она меня и не убьёт, а, наоборот, насытит? Мысль эта улетучилась с очередной порцией разряда в ноги. Я даже подпрыгнул. Обернулся. Искра стремительно и неумолимо приближалась. Я перешёл на бег. Долго ли я так смогу? Смог долго. Пот лил ручьём, но на скорости бега дистанция между мной и искрой сокращалась значительно медленнее, что давало время этому чёртовому перекрёстку появиться.
Уже изрядно измотавшись, мой голодающий мозг выдал мысль, что, возможно, я смогу впитать энергию искры в батарею, которая висит у меня на спине. Если бы я не бежал, то, наверное, ударил бы себя ладонью по лбу. Как можно было подумать, что такое колоссальное количество энергии, которое питает не одну Оболочку, можно впитать в небольшую батарейку? Но не успел я сам себя обругать, как разглядел во тьме перекрёсток. Он был достаточно далеко, но всё же он был. Он стал моей собственной искрой, разжегшей пламя надежды и подарившей моему уставшему телу новый заряд сил. Я ускорился. Хотя это так только мне показалось, на самом деле я вновь вышел на скорость, с которой начал бежать, пока не стал уставать и сбавлять темп. Искра была уже совсем близко. На расстоянии трёх вытянутых рук. Сейчас это кажется удивительным, ведь такая искра легко могла убить разрядом через дорожку, которая так подло проводила электричество, но тогда мне было не до размышлений, я нёсся, что было силы.
До перекрёстка я добежал, уже практически касаясь спиной искры. Её тоненькие ручки в виде миниатюрных молний тянулись ко мне, но практически перед самим прикосновением я прыгнул на соседнюю дорожку с переполненным надеждой сердцем, что иска не последует за мной. Я приземлился, откатился немного и резко развернулся, уставившись назад перепуганными глазами. Искра промчалась прямо. Я ещё долго сидел и, тяжело дыша, смотрел ей вслед. Лицо пылало. Пот лился по щекам и лбу, попадая в глаза, но ворох мыслей заполнил моё сознание, так что я даже не замечал пощипывания в глазах. Что это было? Жара от этой искры не было. Эта было электричество? Шаровая молния какая-то? Тогда как я выжил? Или это совсем другой вид энергии? Но тогда почему дорожка била меня разрядами по ногам? И почему они меня не убили, когда искра была уже рядом? Дорожка не передаёт больше определённого количества энергии? Очередной пакет вопросов без ответов.
Я долго думал, пойти за искрой, или всё же в том направлении, куда прыгнул. Пошёл туда, куда прыгнул. Понял, что устал. Присел, затем завалился. Включил батарею и замер. Заряд батареи были полон. Он не сильно то и снизился за пару ночевок, но теперь заряд был полон. Видимо, искра коснулась его, когда пыталась меня схватить, и зарядила. Эта новость меня порадовала и обнадежила. Может, всё же, моя вечность продлиться немного дольше. С этими мыслями я уснул. Мне кажется, с улыбкой на лице. Вот и всё пока. Пойду дальше. Дальше в никуда.
Запись Десятая.
Давно я не писал. Сколько дней уже прошло с момента моего побега? Судя по моим часам и подсчётам — десять. Но не сбились ли они? Не понятно. Хотя спал я уже девять раз, так что похоже на правду.
Теперь вот вновь сижу посреди дорожки. Сгорбившись. Слова идут тяжело. Да и нет желания. Еле заставил себя достать дневник. Думаю бросить писать. Зачем мне это? Для чего мне это? Вокруг пустота. Обволакивающая и давящая. Вокруг никого и ничего. Лишь эти пустые, блестящие дорожки, пересекающие друг друга и разрывающие мирное пространство. Зачем они тут? Куда они ведут?
Разглядел ещё три Оболочки. Они висели на других «этажах». Каждый раз я молча смотрел на них, но ничего не происходило. И я шёл дальше. Я иду дальше. И с каждым шагом побег кажется всё глупее. Я один тут. Я один тут? Видел ещё нескольких людей, бредущих по соседним дорожкам. Все они меня не слышали, и все они шли, как по проложенному маршруту. Кто они? Даже с ними я один?
Видел ещё несколько пробегающих искр. Все они были на разных этажах. Осмотрелся тщательнее. Обнаружил ещё несколько искр на более высоких и низких этажах. Оказалось, их больше, чем я думал раньше. Что это за место такое? Если это какая-то лаборатория, то за всем этим должны приглядывать. Если так, то почему меня ещё не нашли и не убили? Или не отвели обратно? Я что, делаю всё как надо? Всё по их замыслу? На этой мысли я присел, и сижу уже несколько часов. Теперь вот решил записать. Если я делаю всё, как надо, то кто я? Как надо для кого? Я программа? Тогда почему я задаюсь подобными вопросами? Или я должен ими задаваться? Да и что вообще значит: как надо? Неужели я настолько никто и настолько беспомощен, что даже мой самый дерзкий поступок в жизни — побег, оказался «как надо»? Иногда хочется кричать. И я кричу. Всё равно никто не слышит. Хотя, возможно, именно это и делает поступок глупым. Да и чёрт с ним.
Надо выбираться отсюда. Но куда? Назад уже не пойти. Давно листочки не клал у перекрёстков. Да и зачем? Всё равно в Оболочку не попасть.
Беспричинные всплески страха всё чаще пробираются в живот, а тревога периодически бьёт в грудь, как в гонг. Но, полагаю, это всё идёт от мыслей, старающихся посеять панику внутри меня, и запускающих определённые процессы. Почему мои мысли идут против меня? Почему они не подбадривают меня и не помогают двигаться, а наоборот, мешают? Чтобы я преодолел их и стал сильнее? Или чтобы остановить меня? Попытаться предостеречь? Это подсознание посылает эти мысли? Или это вовсе не мои мысли? Чёрт, эта мысль самая опасная. А вдруг, мысль, что пугающие мысли — не мои, и есть моя мысль, единственная, что осталась жива после чьего-то вторжения? Взлома? Мои мысли, не мои мысли. Кто во мне и кто вне меня? Кто управляет мной изнутри и кто снаружи? И что значит: мной? Я? Кто тогда Я? Тот, кто создаёт эти мысли? Или тот, кто эти мысли осознаёт? Или тот, кто осознаёт, что осознаёт эти мысли? Или тот, кто за всем этим осознанием? Кто-то же должен быть «за»? Быть первоисточником осознания? Должен ли я вообще что-то осознавать? Могу ли?
Кажется, я начинаю терять рассудок.
Думаю, может, дневник виновен в том, что со мной происходит? Да и в моём побеге тоже? Думаю бросить писать. Зачем мне это?
Запись Одиннадцатая.
Сижу на дорожке и смотрю на необъяснимое сооружение. Или не сооружение… Чудо. Светящаяся ярким жёлтым светом огромная колонна, тянущаяся из пустот низа в пустоты верха, не имеющая ни начала, ни конца. По крайне мере, видимого. Она далеко от меня, очень далеко. Думаю, дней десять пути. А то и больше. Но мне ничего не остаётся, кроме как идти к ней, ведь интуиция моя прямо-таки воспылала при виде колонны. Меня туда тянет, словно насекомого на свет лампы. Почему я раньше её не видел? Тут есть какой-то горизонт? Или пустота вокруг не любит пропускать свет через себя? Или это тьма? Она поглощает свет? Или эта колонна только что появилась? Появилась для меня? Опять куча вопросов… Но теперь… теперь мне как-то легче.
Свет от колонны такой прекрасный, такой тёплый, нежный. Он меня согреет, он меня обнимет, он меня поглотит. И я чувствую радость от этого. Даже какую-то гордость. Чувствую спокойствие. Будто та небольшая буря внутри меня, вдруг утихла под нависшим над ней светом этой колонны. Это солнце? Но оно ведь другое… А что, если все наши фильмы, книги и музыка, являют собой некие метафоры? Тщательно замаскированное описание настоящего мира? Но зачем? Чтобы мы сами додумывались до этого? Странно звучит. Странно. Да и кто их тогда снимает?
Запись Двенадцатая.
Дорожка привела меня к подножью колонны. Если это можно так назвать. Прошло, судя по моим часам, семь дней после моей последней записи. Сижу в палатке из какого-то неизвестного мне материала. Тягучего какого-то, но в то же время приятного наощупь. У меня отдельная палатка, пока отдельная. Местные так принимают новеньких, так они сказали. Я могу жить в одиночной палатке всего два сна, затем… затем не знаю что будет, но пока у меня есть своё место. Кстати, палатка имеет встроенную батарею, похожую на мою в рюкзаке. Её провода подсоединены к тонкому матрацу, что лежит на полу. Так местные и питаются. Адаптировались. Молодцы.
Несколькими часами ранее я бездумно шагал по дорожке, глядя пылающим взглядом на жаркий свет колонны, как вдруг услышал звук. Новый звук за последние несколько дней. Первая мысль была о том, что впереди искра, и какой же я безответственный идиот, что не смотрел вперёд, но впереди была не искра, да и вспоминая сейчас тот шум, я отчётливо понимаю, что слышал слова. Точнее не слова, а отдалённый шум, создаваемый скоплениями человеческих голосов. Я замер. Впереди, прямо у колонны, собрались люди. Их было человек пятьдесят. Вокруг них был лагерь из палаток и каких-то других атрибутов. Места на дорожке им не хватало, так что они «расширили» эту дорожку, протянув в разные стороны отдельные «островки», на которых стояли палатки. Некоторые из них были просто огромные, десятиместные, что ли… другие были поменьше. В лагере было движение. Человеческое движение. Люди жили, они ходили туда-сюда, по своим делам.
Я приблизился.
Колонна была просто колоссальных размеров — около километра диаметром. Дорожка моя вела прямо к колонне, затем расходилась в разные стороны, образовывая вокруг колонны кольцо. К этому кольцу по всей окружности примыкали и другие дорожки. Точно такие же полупрозрачные кольца и примыкающие дорожки были по всей высоте колонны. «Все дороги ведут сюда», подумал я тогда.
Я какое-то время молчаливо созерцал величие неизвестного сооружения, жадно впитывая глазами и кожей порождаемый ею пламенный свет, затем осмотрелся. Местные люди занимались своими делами: кто-то спал, кто-то сидел в позе лотоса прямо перед колонной, несколько человек шумно играли в какую-то карточную игру, кто-то тихонько сидел у палатки, откинувшись на неё спиной и затылком. И никому не было дела до меня. Меня будто и не замечали.
Я прошёлся по лагерю, одаривая каждого встречного растерянным и любопытствующим взглядом, и остановился за спинами тех, кто сидел на дорожке в позе лотоса, направив свои тела в сторону колонны; глаза их были закрыты, лица устремлены строго вперёд. Тут меня окликнул какой-то парень, стоявший чуть позади и сбоку. Звали его Синий. Странно, это ведь цвет, но не похоже было, что он глумился. Он немного рассказал мне о лагере.
Все эти люди покинули свои места обитания и теперь живут здесь. Некоторые провели в лагере большую часть своей жизни. Оказывается, в этом мире люди живут не только в Оболочках, но есть ещё и одно большое место, которое местные называют Обитель — это, как мне описал Синий, огромное, не уступающее размерами колонне, сооружение, из которого в разные стороны и с разных этажей тянутся дорожки. Оттуда и сам Синий. А Оболочки — это отдельные, независимые формирования, виллы, можно сказать, или поселения… Он же мне рассказал, что все люди, и те, кто сбегал, и те, кто покидал места своего обитания по приказу главнокомандующих, шли сюда, к этой колонне, которую тут называют «Ядром». В этом ядре мы «исполняемся». Я пока что не понял, что значит: «исполниться», но чувствую, что тоже хочу этого. Всем сердцем и душой. Но мне страшно. Страшно от неизвестности. Люди входят в ядро и сгорают в его аннигилирующем свете, они словно распадаются на атомы и исчезают. Это действие происходит мгновенно, и никто ещё не кричал, но… Но никто и не возвращался, чтобы рассказать, что внутри или… по ту сторону. Именно эта неизвестность меня и пугает. Сначала я подумал, что подобный страх не даёт и всем этим людям войти в ядро, но незнакомец сказал, что практически все, кто находится в лагере, с удовольствием бы исполнились в ядре, но оно их не принимает. Эти люди опоздали, и теперь обречены не осуществить своё предназначение, коим и является исполнение в ядре. Обречены жить в догадках и загадках. Обречены существовать только в этом месте. А что это за место? Незнакомец беспомощно пожал плечами в ответ на этот вопрос, затем провёл меня в палатку, сказал, что я пока могу жить здесь, пока не решусь исполниться. Что это значит? Злость вновь окутывает моё сердце. Неизвестность затягивает в свои пучины, а те крупицы ответов, что я получаю, словно подброшенные голодному льву хлебные крошки с руки насмехающегося психически неуравновешенного подростка, наслаждающегося его муками, лишь усугубляют моё негодование и чувство тотальной потерянности.
Я устал, надо отдохнуть.
Запись Тринадцатая.
Сегодня я целый день бродил вокруг ядра, присматривался к нему и к тому, как на него смотрят местные. В их взглядах читалось почтение и в то же время презрение, восторг и в то же время благоговейный страх. Все они считали ядро важной частью своей жизни, но некоторые из них, став отвергнутыми ядром, возненавидели его. Они иногда собирались в группы и кидали в эту огроменную колонну какие-то мелкие предметы, пытаясь потушить пламя своего бесконечного гнева, воспламенившегося после осознания собственной нереализованности. Они так говорят. Мне стало их жаль, но тут же я испугался за себя — испугался стать таким же, как они. Я посмотрел на светящуюся колонну и простоял в раздумьях несколько минут. Не решился войти, развернулся и пошёл обратно в лагерь.
Тут я увидел, как рядом с дорожкой, что была надо мной, пролетает Оболочка. Она медленно плыла по пустоте, приближаясь к ядру. Мне показалось, что моё сердце и лёгкие замерли. Местные жители обратили свой взор вверх, многие вышли из палаток. В глаза бросился один старец, он смотрел не на Оболочку, а на меня.
Оболочка прикоснулась к ядру, всё вокруг зашипело. Я поднял голову и увидел, как чей-то дом, целый, можно сказать, город, просто сгорает в этом плотном, сконцентрированном столбе из света, из которого, по сути, и состояло ядро. Зрелище было завораживающим и пугающим. Я проследил за полным исчезновением неизвестной мне Оболочки, затем глянул на старца. Он подозвал меня.
Старца этого местные называют Старейшиной. Он тут самый старый, но не первый житель. Про первых он отказался рассказывать, но невзначай обмолвился, что многие сошли с ума. Хотя, может, это я так понял.
Он пригласил меня в свою палатку и поведал историю местного лагеря и всех этих затерянных в пространстве и «междумире» людей. Я даже и не знаю, что думать. Где я? Кто я? Эти чёртовы вопросы… В общем, местные жители — это люди, которых ядро не приняло по причине… по причине опоздания или промедления. Все жители либо бежали из своих мест обитания, как я, либо выходили по приказу главнокомандующего. По приказу могут выйти как одиночки, так и, оказывается, целые группы. Эти люди, как, видимо, и Стэн Динкор, идут к цели, как под гипнозом, они не помнят ни себя, ни свой путь, а когда доходят до лагеря, местные расступаются перед ними, пропуская к ядру, молчаливо наблюдая, кого из них ядро примет, а кого обречёт на бесконечные скитания в нигде. Ядро, оказывается, привередливое, оно не всегда принимает выбранных, и даже не всегда всю группу, иногда в свете ядра исполняется лишь первый человек, или два, или все, кроме кого-то одного. Люди, кого ядро не принимает, попросту пробуждаются, обнаруживают себя в неизвестном месте, а затем несколько дней приходят в норму в одиночных палатках. Те из жителей, кто сбежал и теперь живёт в лагере, либо долго сюда добирались, либо долго думали, ступить ли в ядро или нет, и пока они думали, приходил кто-то из места их обитания и со слепым взглядом просто входил в ядро. После чего беженцев ядро уже не принимало. Но бывало и наоборот. Приходили беженцы и, не тратя времени на сомнения и размышления, входили в ядро и исполнялись, а потом в лагере появлялся человек со «слепым взглядом» и входил я ядро, где вместо исполнения, пробуждался. Таким образом, в лагере появлялся очередной растерянный человек, который ничего не помнил с момента, когда его выбрал главнокомандующий для разведки мира вне места обитания. Всегда ли так происходит? Всегда есть сбежавший и выбранный? Я спросил у старца. Он пожал плечами. А некоторых людей из групп ядро не принимает, потому что его уже успел опередить кто-то из сбежавших с его места обитания? Старец опять пожал плечами.
Что происходит и по какому принципу ядро производит отсеивание, просто по принципу «кто первый», или есть что-то еще, — никто не знает. Иногда, если не принятые ядром знали путь назад, они обречённо шли обратно к своей Оболочке, но всегда возвращались, так как их Оболочек не было на своих местах. Бывает, что и целые Оболочки влетают в ядро… Это достаточно редкое явление, оно происходит примерно раз в тысячу дней, но это в поле зрения местного лагеря, что же происходит выше или ниже — опять-таки, никто не знает. Можно подумать, что вот куда деваются пропавшие Оболочки, но местные говорят, что никто ещё ни разу не видел свою Оболочку, исполняющуюся в ядре. Так куда же они деваются? И хорошо ли это?
Сижу вот в своей одиночной палатке и собираюсь с силами, чтобы войти в ядро. Страшно. Руки дрожат. Но всё нутро твердит, что так нужно. Да и что уж там нужно... Судя по всему, это лучше, чем прожить остаток жизни в этом лагере. Но как же тогда моя Оболочка? Елена, Мининок? Они исчезнут? И хорошо ли это вообще? Интуиция подсказывает, что так и должно быть, значит, страшно не от этого. А от чего?
Понял. Страшно мне от того, что я могу уже быть опоздавшим. Что, если я решусь войти, а ядро меня не примет? Что тогда? Отчаяние меня поглотит. Так что, дошёл ли Стэн Динкор? Был ли он тут? Если нет, то почему он идёт дольше меня? Он ведь знает, куда идёт. Ну, или запрограммирован знать. Так где же он? Мы шли разными путями? Его путь специально был длиннее? Кто-то дал мне шанс? Кто-то даёт шанс всем сбежавшим, строя для «выбранных» маршрут подлиннее? Чёрт… Опять этот кто-то. Может это сама судьба? Судьба тех, кто решился сбежать? Смелость вознаграждается? А вдруг Стэн прямо сейчас проходит около моей палатки? Чёрт… Чем дольше я об этом думаю, тем страшнее становится и тем сильнее тошнит. Пришло время покончить с этими вопросами раз и навсегда.
Вещи решил передать Старейшине. Думаю, он найдёт им применение.
Ну всё. В путь. Прощай, дневник. И спасибо.
***
Морщинистая рука перевернула страничку. Дальше были пустые листики, а в середине несколько обрывков бумаги. Старейшина усмехнулся, закрыл дневник и поднял голову. Дэнни Дуоррелл стоял у ядра, опустив голову. Он так стоял уже несколько минут. Но вдруг, словно дождавшись, когда Старейшина завершит чтение, поднял голову и вошёл в ядро. Свет обнял его и притянул к себе. Дэнни превратился в тень, затем эта тень растянулась, распалась на мелкие щепки и стала одним целым со светом ядра. Стала самим светом.
***
В комнате горела одна настольная лампа, придавая обстановке тёплого уюта и некоторой таинственности. За письменным столом, сгорбившись, сидел молодой мужчина, в руке его была ручка. Он крутил её вокруг среднего пальца. Взгляд его был сосредоточен на листке бумаги. В верхней части листика было написано: «Псевдоним», а ниже — целый столб из имён. Женских и мужских. Все они были перечёркнуты, некоторые были полностью, и даже с какой-то яростью (судя по вдавлениям на бумаге) зарисованные. Последнее несколько имён были: Стэн Диперс (перечёркнуто), Стэнли Д… (зарисовано почти полностью), Стэн Динтор (перечёркнуто). С правой стороны стола лежала стопка книг, старых и ветхих. С левой — аккуратно отставленная печатная машинка. Возле листика стояла пустая чашка с засохшими остатками кофе на дне. Рядом — пепельница с десятком окурков. Мужчина швырнул ручку на стол и откинулся на спинку стула. Закинул руки за голову и приложил их к затылку. Протяжно выдохнул и уставился уставшим взглядом в потолок. Его глаза вдруг широко раскрылись. Он резко подался вперёд и написал на листике: Дэнни Дуоррелл.
— Хм-м-м... Неплохо. Кто он? — мужчина подумал немного, затем медленно, вдумчиво и с паузами заговорил себе под нос: — Философское мышление. Полон сомнений, но не прочь принять их, как часть себя. Склонен к апатии. Предпочитает грусть и тоску. Достаточно умён и смел, чтобы не только осознавать свою ничтожность и невежество, но и признавать её. Открыт неизвестному. Тянется к глубинному. Внутренний мир важнее внешнего…
Мужчина выровнялся. Прищурился, глядя на листик. Поднёс его к лампе, осмотрел под разными углами, опустил на стол и обвёл последнее имя несколькими кругами, сказал:
— Меня зовут Дэнни, Дэнни Дуоррелл. |
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев