- Видели бы вы хоть раз, как охотятся снежные бабочки… - сказал Сёма. – А то все зомби, да вампиры… детский сад и то уже такими сказками не напугаешь. Он уже дважды пропустил свою очередь рассказывать «страшилку» у ночного костра. «Не иначе, как цену набивает», – решили ребята. Поэтому на такое вступление отреагировали с ухмылками.
Сёма в 6-В был новеньким, недавно переехал с родителями в Москву из сибирской глуши. Держался особняком, списывать не просил. Девчонок не задирал, курить не пробовал, и вообще вел себя странно. Иногда, посреди урока, вздрагивал и начинал испуганно озираться. Если бы кто-то внимательно понаблюдал за Сёмой, он бы заметил еще более странные вещи. Мальчик никогда не садился возле окон, и вообще старался держаться от них подальше. А как только их открывали для проветривания, Сёма под любым предлогом выходил из класса. Но наблюдать за ним никто не собирался. Вот посмеяться над странным новичком – это другое дело! И сейчас, у костра в летнем лагере, одноклассники уже готовились высмеять подростка.
- У нас тут ночь «страшилок», а не конкурс анекдотов, - недовольно заметил Саша. - Не знаешь страшных историй – придумай. Не можешь придумать, молчи и слушай.
- Я знаю! Просто мне нужно вспомнить всё по порядку…
- Тоже мне - «вспомнить всё»! Скажи лучше – придумать! То-то уже две очереди пропустил, небось, сочиняешь на ходу.
- Я не сочиняю! – вскинулся Сёма. Можете спросить у моей мамы!
- Прямо сейчас и спросим? – насмешливо предложил Лёха, - в час ночи? Диктуй номер! – он демонстративно вынул новый смартфон.
- Прямо сейчас звонить никто никуда не будет, - вмешался вожатый Дима, - не хватало мне выслушивать нотации от родителей. Пусть Сёмен рассказывает быстрее, если готов, и спать пойдём. Завтра трудный день. То есть уже сегодня.
Большинство ребят тут же демонстративно принялись зевать.
- Я никого не держу, кто не хочет слушать, может спать идти, - напрягся Сёма.
- Ты сам себе рассказывать будешь, что ли? – рассмеялся Саша. – Ладно, давай ври быстрее, если уже придумал.
- Ничего я не придумал… Сёма помолчал немного, и начал рассказывать, немного смущаясь: «Мы с родителями жили раньше в Красноярском крае…» Он поёжился, как будто воспоминания были ему неприятны…
Родители не хотели брать его с собой в экспедицию. Во-первых, зима начинается. Во-вторых, ребенок в экспедиции – это всегда лишние заботы и проблемы. Даже если тот уже ростом с маму вымахал. И если бы бабуле не подвернулась горящая путёвка в санаторий, сидеть бы парню дома. А одного оставлять ещё рано, даже такого серьёзного. Сёма, ясное дело, прыгал от радости. О профессии родителей знал он ровно столько, чтобы решить для себя, что ксенобиологом ему быть не хочется. Просиживать часами в лаборатории за компьютером и микроскопом – это не для него. Вот и сейчас – похоже, предстоящей поездке Сёма радовался больше всех. Для родителей это была, как они называли, «отбываловка». Ну, какие там чужеродные формы жизни в тайге? Откуда им взяться, да еще вблизи людских поселений? Скоро там вообще никаких форм не останется, кроме Homo Sapiens. Но раз выделяют средства на полевые исследования, то их нужно осваивать. Иначе больше не дадут. Родители, конечно, будут добросовестно проводить свои опыты и эксперименты. Но они, похоже, и сами не верят, что могут найти что-нибудь стоящее, тем более, зимой.
В этот раз снова ехали в базовый лагерь в районе Подкаменной Тунгуски, километрах в сорока от ближайшего поселка. Место обжитое, знакомое, неожиданностей быть не должно. Как и сенсационных находок. Метеорит-то уже больше ста лет, как упал, с тех пор всё перерыли. А до сих пор непонятно, что взорвалось тогда над тайгой. Одни говорят – метеорит, другие – комета, третьи – корабль пришельцев. Сёме больше нравилась версия с пришельцами, он и историю придумал с космическим кораблекрушением.
Добрались до лагеря без происшествий. Сёма даже выспаться успел, и теперь помогал родителям разгружать вещи и заносить их в дом. Мама принялась порядок наводить - пыль и паутина по всем углам, и печь топить. Сёму послали за водой к речушке – рядом совсем, по просеке метров двести от лагеря. Он сунулся было к отцу за ружьем, но тот лишь укоризненно покачал головой.
- Сёма, ну зачем тебе сейчас ружье? Не игрушка все-таки. Зверей мы и так всех распугали. Они человека, как огня боятся. Да и берег отсюда видать - увидим, если что…
- Пап, ну дай, пожалуйста. А вдруг там… медведь?
- Не смеши меня. Медведя здесь видели три года назад, и то летом. А сейчас, считай, зима, спят уже твои медведи.
- Ну а если… шатун?
- Сёма! – отец строго посмотрел на сына. - Я лучше сам схожу. Всё равно там уже лёд, полынью долбить придётся.
- Пап, ладно! Не надо ружья! Я справлюсь, честное слово! – Сёма оделся, схватил вёдра, пешню и выскочил из дома. Отец покачал головой и выглянул из окна, провожая сына взглядом. Чудит парень чего-то. Возраст у него переходный, может, в этом причина?
Сёма вприпрыжку побежал к речке – пока отец не передумал. Всё ж интереснее, чем уборкой заниматься и вещи распаковывать. Снегу навалило порядком, хотя ноябрь только начинался. Да и мороз по-зимнему прихватывает. Сёма пробирался по глубокому снегу, стараясь протаптывать тропинку пошире – назад с полными вёдрами идти придётся. Он уже успел порядком запыхаться и даже немного вспотел. Остановился перевести дух, по сторонам огляделся. Тихо как-то, даже птиц не слышно…
Вдруг на огромную старую берёзу с шумом уселась тетеревиная стая. Повозившись немного, птицы затихли. Сёма, не двигаясь, смотрел на тетеревов, боясь спугнуть. Один из самых крупных, самец с блестяще-чёрными перьями и ярко-красными бровями, уставился на мальчика. Тетерев вытянул шею, наклонил голову, и некоторое время не двигался, словно старался запомнить мальчика. Затем птица вздрогнула, быстро перебирая ногами, сместилась по ветке и, словно камень, рухнула в сугроб. Остальные птицы мгновенно последовали за вожаком – и вот уже берёза стоит пустая. Сёма озадаченно хмыкнул – не иначе, как птицы его испугались.
Подняв вёдра, он собрался идти дальше, как вдруг странный свист, звучащий прямо в голове, заставил его замереть. Стайка странных, серебристо-белых, искрящихся на солнце птичек подлетела к покинутой птицами берёзе, и зависла над сугробом, почти не двигаясь. Свист становился всё ощутимей, у Сёмы закружилась голова, но он смотрел на белых птичек, не в силах оторвать взгляд. Свист внезапно прекратился, и стайка, как по команде, исчезла. И тут же сугроб, где прятались тетерева, взорвался снежными фонтанами. Птицы стремительно рванулись из-под снега, взлетая и растворяясь в морозном небе. Казалось, все уже покинули снежное укрытие. Но тут сугроб снова взорвался! Снег, клубясь в морозном воздухе белой пылью, скрыл от Сёмы происходящее. Но крик гибнущей птицы заставил сжаться его сердце. В снежные фонтаны ворвались красные брызги. Сёма выронил ведра, выставил перед собой пешню, и медленно попятился назад, к дому. Затем, не помня себя от ужаса, повернулся и побежал, с трудом переставляя ватные ноги. Ввалившись в дом, он запер дверь на засов, и на все вопросы перепуганных родителей лишь молча переводил взгляд с отца на мать. Потом махнул рукой в сторону речки и потерял сознание.
Очнулся он в кровати. Резко пахло нашатырём. Рядом сидела встревоженная мама. Сёма в ужасе вскочил: «Где папа? Туда нельзя! Там смерть!» Мама побледнела, и, схватив ружье, бросилась к двери.
– Запри дверь! – бросила она, выскакивая наружу.
- Стой, я с тобой! – закричал Сёма, набрасывая тулуп. Он окинул взглядом комнату в поисках оружия. Чёрт, нет ничего! У стены стояла сапёрная лопатка. Схватив её, мальчик вылетел из дома и понёсся к старой берёзе. Подбежав поближе, он увидел стоящих неподвижно возле дерева родителей. Сёма перешёл на шаг, и, крадучись, начал приближаться к ним. Вдруг он снова ощутил в голове высокий свист. Присмотревшись, в лучах закатного солнца увидел стайку блестящих белых птичек. Непрерывно двигающиеся крылья странной формы мешали рассмотреть их, как следует, но всё же было отчётливо видно, что тельца у них уже кроваво-красные. Птички висели прямо перед отцом, и свист отчётливо нарастал. «Они сейчас нападут! - в панике понял Сёма, - нужно их отвлечь!» Не придумав ничего лучше, он начал стучать лопаткой по стволу ближайшего дерева. Свист оборвался, птички синхронно качнулись из стороны в сторону, и снова замерли.
- Убегайте! - в отчаянии закричал Сёма родителям, - скорее! Птички, как ему показалось, развернулись в его сторону.
- Ни в коем случае! – тихий голос отца показался ему совсем чужим. - Они догонят. Надо ждать.
- Чего ждать…? – Сёма не мог отвести от птичек глаз.
- Пока сядет солнце… кажется, они летают только днем.
Сёма нерешительно посмотрел на маму. Та стояла неподвижно, как статуя, но едва заметно кивнула головой. Мальчик крепко сжал древко лопатки и тоже замер, ощущая, как холод пробирается под наспех наброшенный тулуп.
Солнце садилось, как никогда медленно… «А вдруг отец ошибается?» – со страхом подумал он, не чувствуя ни рук, ни ног от холода. Но стайка, как всегда, синхронно, развернулась и словно растворилась в вечернем воздухе. Отец выдохнул воздух, повернулся, и Сёма увидел, что лицо его блестит от пота.
- Быстро в дом! Но не бежать, идти спокойно, - скомандовал он маме, подхватывая сына на руки.
- Папа, что это? – отогревшись в постели, но, все еще дрожа от волнения, спросил Сёма.
- Это, сынок, называется, игра природы. Или, точнее, злая шутка. Очень злая.
- Я не понимаю, - растерянно сказал Сёма. – Какие-то хищные птички?
- Хищные, но не птички. Мне показалось, они больше похожи на… бабочек. Понимаю, что бред. Хищные бабочки, к тому же зимой. И не просто хищные…
- А что ещё? – испуганно спросил мальчик.
- Я осмотрел тетерева… то, что от него осталось… из него выпили всю кровь.
- Бабочки - вампиры???
- А что тебя удивляет? Среди насекомых кровососов больше всего. Наши обычнейшие совки, ночные мотыльки, например. И обнаружили этих вампиров как раз у нас, в Сибири.
- В самом деле? Жуть какая… Зачем им кровь?
- У совок кровь пьют только самцы. В крови млекопитающих есть натрий, который нужен для нормального развития их потомства. Они передают его самкам во время спаривания…
- Зимой??? Разве насекомые не спят зимой?
- Спят. Но есть исключения. В Гималаях нашли комаров, живущих в трещинах ледников при температуре почти минус 20. Мы явно имеем дело с мутацией. И судя по тому, насколько эти бабочки успешно приспособились, мутация возникла довольно давно…
- Ты думаешь, это связано с метеоритом? – впервые нарушила тишину мама. – Но почему никто не обнаружил их раньше?
- Может, и связано. И почему ты считаешь, что никто не обнаружил? А если просто не успел никому рассказать? Жуткая тишина повисла в комнате…
- А что это за свист в голове? – спросил Сёма.
- Сёма, я наблюдал их всего каких-то десять минут. Не знаю. Похоже на ультразвук. Могу предположить, что этот свист как-то заставляет жертву терять чувство реальности. Она впадает в прострацию, или вообще теряет способность двигаться и соображать.
- Да, точно! Я помню, как растерялся! – вспомнил Сёма, - стою, и ничего не соображаю.
- И не ты один… - мрачно согласился папа, - не ты один…
- И что делать будем? – подвела черту мама.
- Будем выбираться. Только… если эти снежные бабочки – мутировавшие ночные совки, то они вполне могут летать и ночью…
- А почему же они тогда улетели на закате? – удивился Семён. – И почему нас не тронули?
- Ответ тебе не понравится… - вздохнул папа. – И мне тоже. Я думаю, они просто не были голодны.
Ночью спали плохо. Сёма то проваливался в тяжелый, беспокойный сон, то просыпался в холодном поту. Папа с мамой о чём-то шептались. Рассвет встретили с облегчением. Без колебаний упаковали вещи. Родителей даже не прельстила возможность стать первооткрывателями нового вида. Слишком велик был риск. Семён время от времени выглядывал в окно, но ничего не увидел.
- Я подгоню машину вплотную к окну. Откроем его, и просто закидаем вещи в кузов, - сказал папа. – Главное, уехать отсюда, как можно скорее и дальше. Вряд ли они летают на большие расстояния.
- Но как ты выйдешь наружу? – с тревогой спросила мама. - А если они здесь?
- Мы бы слышали свист, наверное…
- Папа, но они же не всё время свистели! – вспомнил Сёма.
- Риск есть, я понимаю, - мрачно согласился папа. – Но мы должны ехать. Неизвестно, сколько их здесь. И на что ещё они способны.
- Олег, возьми с собой хоть что-нибудь! – взмолилась мама. – Для защиты!
- Ружье ничего не даст. В них трудно попасть, слишком быстро летают. А огнемёта у нас нет, увы.
- Как нет? - воскликнула мама. - А паяльная лампа? Все-таки отогнать сможешь.
- Маша, ты гений у меня! – закричал папа. Он заправил бензином паяльную лампу, которую в экспедиции использовали вместо ненадёжного и маломощного примуса. Зажёг огонь и поставил лампу на лист железа у печки - чтобы как следует разгорелась.
- Слушайте меня внимательно. Я не смогу взять лампу с собой в кабину. Придётся оставить её снаружи. Машину подгоню как можно ближе, но всё равно могут быть щели. И их нужно моментально заткнуть, хотя бы тряпками. Как только закидаем вещи, бежим в кабину. Маша – сделай два факела из тряпья и окуни в соляру. Всё, я пошел.
Папа поплотней запахнул полушубок, внимательно посмотрел в оба окна, взял паяльную лампу, словно пистолет и резко распахнул дверь. Снаружи было ясное морозное утро.
- Вроде нет, - с облегчением сказал папа. – Ну, с Богом! Он вышел, так же резко закрыв дверь. Семён и мама с замиранием сердца слушали хруст снега. Шаги затихли, затем донёсся металлический лязг дверцы и шум заработавшего двигателя.
- Слава Богу, - выдохнула мама. - Завелась. Давай, подтаскивай вещи к окну.
Спустя, как казалось, целую вечность, свет в окне померк – вездеход подъехал к дому. Брезентовый полог кузова был уже откинут. Послышался удар, стена дрогнула. Через пару минут дверь открылась, и вошёл взволнованный отец: - Нужно спешить. Как-то мне неспокойно. Отойдите от окна.
С трудом открыв старые шпингалеты, папа рванул на себя створки окна. Старая замазка и уплотнитель полетели во все стороны. В комнату ворвался морозный воздух и негромкий, но леденящий свист. Захлопнув обе створки, отец лихорадочно закрыл шпингалеты.
- Они в кузове! Не пойму, как они там оказались! Чёрт бы их побрал, этих снежных бабочек! Придётся бросать вещи тут. Берём самое необходимое и в кабину. Пока машина стоит у дома, они заперты в кузове. Отъедем – вылетят, но нам уже не страшно.
- А если не вылетят? – тихо спросила мама. – Мы их с собой привезём, к людям?
- Как не вылетят? – растерялся отец. – Ах, чтоб их разорвало… Надо их выкурить оттуда чем-нибудь. Он заметался по комнате в поисках чего-то, что могло бы давать сильный дым.
- Резина… - подсказал Сёма. – Мы с пацанами скат старый подожгли на пустыре. Пожарники мигом примчались.
- Сёма, вездеход же на гусеницах… Где ж я скат… Вот резина! - отец резко наклонился и вытащил из-под лавки старые рыбацкие сапоги.
- Значит, так. Поджигаем сапог. Я открываю окно, одну створку. Ты, Маша, бросаешь сапог, я закрываю окно. Если вдруг что-то не так, быстро из дома и в кабину. Всем одеться.
Всё заняло меньше минуты. Затем они быстро схватили самые нужные вещи и выскочили на улицу. Из щелей между вездеходом и стеной струился вонючий чёрный дым. Заскочив в кабину, семья перевела дух. Распихав вещи, огляделись по сторонам. Снежных бабочек не было видно. Отец включил передачу и вездеход плавно тронулся с места.
Примерно через полчаса езды папа остановил машину, вытер потный лоб и посмотрел в зеркало заднего вида. Дым уже тянулся из кузова чуть заметной струйкой.
- Нужно проверить, - твердо сказал он, - там они или нет. Взяв один из приготовленных факелов и бензиновую зажигалку, отец вылез из кабины. Мама с Семёном затаили дыхание. Спустя несколько минут папа подошёл к кабине и погасил факел, сунув его в сугроб. Вид у него был смущённый.
- Не молчи! – не выдержала мама. - Они улетели?
- Они там… валяются на полу. Задохнулись.
Сёма с опаской рассматривал огромных снежных бабочек, потерявших свой ослепительный блеск. Перепачканные копотью, они неподвижно лежали в кузове на полу. Родители взяли один экземпляр и внимательно изучали его снаружи, при ярком свете зимнего солнца, поражённо обмениваясь репликами. Сёма осторожно, носком валенка пошевелил одного из мертвых вампиров. Бабочка дёрнула лапками, похожими на птичьи, с острыми коготками. Сёма испуганно попятился: «Пап! Тут одна живая!» Отец прыгнул в кузов, оттеснив Сёму. Он внимательно осматривал оживающую бабочку. И вдруг снаружи вскрикнула мама. Сёма похолодел.
- Она ужалила меня! – испуганно сказала мама, разглядывая капельку крови на руке.
- Они не умерли, только заснули от дыма! – быстро сказал отец, - их нужно добить, или закрыть куда-нибудь. Он отыскал в кузове пустую жестянку из-под соляры, осторожно, брезентовой рукавицей собрал всех вампиров и сложил их в банку. Плотно завинтив крышку, облегчённо вздохнул и осмотрел мамину руку: - Больно?
- Нет, но рука немеет, - тревожно сказала мама. – Наверное, какой-то паралитический яд. Нужно быстро в больницу. Папа рванул с места на бешеной скорости. Маме становилось хуже, вскоре начался жар. Сёма сидел, глотая слезы, папа гнал вездеход, сцепив зубы. Спустя час он затормозил около поселкового медпункта. Вышедший на крыльцо врач глянул на маму и быстро спросил у папы: - Кто её укусил? Как давно?
- Вы не поверите, - махнул рукой папа. – Ночная бабочка - кровосос. Час назад.
- Поверю, - кивнул доктор, - не вы первые. Несите её внутрь, быстро. Я сделаю укол и вызову санавиацию.
Мама вышла из больницы через две недели. Доктор сказал, что ей повезло – в кровь попало слишком мало яду, иначе бы… Что было бы иначе, Сёма не хотел даже представлять. Бабуле решили всего не рассказывать, чтоб не доводить до инфаркта. Всю зиму родители исследовали снежных бабочек, написали кучу статей о мутациях и две докторских диссертации. А потом родителей срочно вызвали в Москву. Вот так Сёма и оказался в этом 6-В. О чём уже не раз жалел…
Костер догорал. Слабые сполохи пламени бегали по древесным углям.
- Так это правда, что ли? - вожатый Дима первым нарушил тишину. – А как же… а почему не сообщали об этих снежных бабочках нигде? Люди же должны знать!
- Сообщали, - тихо сказал Сёма. – И в новостях передавали, и в газетах писали. Только недолго. Потом кто-то распорядился снять эту тему, чтоб зря народ не нервировать.
- Ни фига себе зря! – возмутился Леха. – Неизвестно, сколько народу они того… высосали…
- А сколько народу друг друга убивают ни за что? – возразил кто-то из темноты.
- Ладно, хватит дискуссии разводить, - сказал вожатый. – Поздно уже, хоть пару часов поспать надо.
- А можно, мы у костра посидим? – вскинулось сразу несколько ребят и девчонок. – Мы не хотим спать, честное слово!
- Ну, Семён, нагнал ты страху, - покачал головой Дима. – Чего боятся? Мы же не в Сибири…
Сёма не ответил. Он просто не знал, что сказать. А причину, по которой отца и мать пригласили в Москву, он не имел права разглашать. Предупредили его очень серьёзно. Сперва долго расспрашивали в одном высоком кабинете, потом взяли подписку о неразглашении. После была ещё одна беседа с каким-то странным человеком, похожим на доктора. Сёма мало что помнит о той беседе. Но ему самому иногда кажется, что вся эта история – просто страшный сон. |
Рассказ открыт для комментариев