В город пришла ярмарка, а вместе с ней новые покупатели. На ярмарку Соня надела модное лоскутное платье с рюшами. Она порхала от палатки к палатке с корзинкой розовых цветов: улыбалась, заигрывала, смеялась. Соню узнавали все, кто должен был узнать, и корзинка быстро пустела. Она вручила несколько роз двум подвыпившим парням, как её легонько дёрнули за подол платья.
Девочка лет восьми. На милом личике радостно сверкнули глазки, когда она протянула ладошки с зажатой купюрой.
— Ах, ты такая красивая, — сказала Соня, наклоняясь к малютке. — А где же твои родители?
— Мама недалеко. Она дала мне денежку и разрешила купить, что захочу! Тут хватит?
— Прости, но эти цветы только для взрослых, — ответила Соня. — Может, лучше возьмешь мягкую игрушку? Видишь, вон там чудесные мишки.
— Но я хочу цветок!
— Ясно. Тогда, загляни в цветочный магазин, милая. Там есть всё, что пожелаешь.
Девочка обиженно насупилась. В этот момент из толпы выбежала женщина со взъерошенными волосами. Схватив девочку за руку, она зашипела на Соню:
— Прочь, девка! А то вызову полицию. Совсем совести нет детям свою гадость всучивать!
Развернувшись, Соня поспешила вон с площади. Та женщина не была похожа на истеричку. Она точно знала, что было в корзинке...
— Ничего, дорогая, — услышала Соня краешком уха. — Выберем тебе другой цветок. И запомни эту девку — держись от неё подальше!
Соня остановилась в подворотне, глотая слёзы обиды и злости. Она держалась так долго: улыбалась через силу, с отвращением заигрывала с незнакомцами, смеялась, когда хотелось кричать. Сейчас внутри неё будто прорвало плотину.
Вздохнула несколько раз всей грудью, вытерла слёзы. Не лучшее время, чтобы киснуть — ждала работа, как бы не хотелось другого. Того, что манило больше всего на свете… Рука будто сама собой потянулась к вожделенному цветку, и сердце тут же заухало чаще.
— Бездельничаешь, подруга?
Девушка вскрикнула. В переулок зашли несколько ребят, на их футболках красовались черепа. Вперёд выступил красивый блондинчик с обворожительной, холодной улыбкой.
— Ты почему так рванула с площади, Сонька? Мы с парнями беспокоимся за тебя.
Соня попыталась улыбнуться, шмыгая носом. Наверное, видок у неё был тот ещё.
— Так приятно, что ты переживаешь, Марк, — сказала она. — На меня накатила дурнота, но теперь всё прошло.
— Я так не думаю. Главарь подскочил к Соне и схватил за подбородок. Прищурившись, Марк взглянул ей в глаза. — У тебя зрачки расширенные. Ты под кайфом?
Соня дёрнулась, безуспешно пытаясь высвободиться. Боль всё сильнее сдавливала губы и щёки.
— Я не брала твой товар!
Марк ослабил хватку, и Соня выдохнула. Затем он ласково потрепал девушку по щеке, как нашкодившего ребёнка.
— Я верю тебе Сонька, только переживаю. Ты ведь знаешь, как мы все тебя любим? Но если ты не под кайфом, то...
Повернувшись, Марк дал отмашку приятелям, и вскоре они остались наедине. Соня почувствовала себя мышкой, которая заявилась в гости к голодному коту.
— Тебя ломает, так ведь?
В руке Марка, словно по волшебству, появилась роза. Он картинно склонился, протягивая девушке цветок. Соня облизнула вмиг пересохшие губы. День тянулся бесконечно, она так устала ждать награду…
«И запомни эту девку — держись от неё подальше!» — вновь услышала в голове негодующий возглас женщины с площади.
Дежавю.
Вспомнила, как давным-давно, в счастливой детской жизни, её мама говорила те же самые слова. Предостережения оказались напрасными. Всё-таки она оказалась здесь и сейчас — в грязном переулке, дрожащая от предвкушения...
— Не надо, Марк, — с трудом выговорила она. — Пожалуйста, я не хочу больше...
Соня замолчала, когда Марк поднял голову.
— Вот как, значит?
Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Марк был из тех людей, которых любой отказ приводил в бешенство. Сжал пальцы, и смятый цветок полетел в мусорный бак. Затем сунул правую руку себе за спину.
Соня сглотнула подступивший комок. Приблизилась к Марку, стараясь не выдать отвращение и страх. Обвила тонкими руками шею, потянула на себя, провела по его губам кончиком языка.
Марк пошатнулся, непроницаемое лицо исказилось от удовольствия, и нож лязгнул о мостовую.
— Прости меня, Сонька! — он прижал к себе девушку, осыпая поцелуями лоб, щёки и губы. — Не знаю, что на меня нашло!
Соня вывернулась из медвежьих объятий, колено взлетело вверх, и Марк хрюкнул от боли. Присел, хватаясь за пах, и всё повторял:
— Я люблю тебя!.. Люблю!..
Сбросила туфли и понеслась прочь. С каждым разом Марк всё быстрее приходил в себя, и Соня не знала, сколько ещё сможет испытывать судьбу. Рано или поздно Марк прикончит её.
***
Над городом прогрохотал гром. Поднявшийся ветер развевал подол платья, как парус. Соня бродила по глухим улочкам до глубокого вечера — одинокая, потерянная, голодная...
Нет, её тянуло не к еде, хотя с самого полудня во рту не было ни крошки. Соня желала того божественного нектара, которым торговала на ярмарке.
Девушка всё чаще ловила себя на том, что мысли улетают далеко-далеко в прошлое. Она напоминала сама себе покойную матушку: наивная идеалистка, думающая, что сможет изменить мир одним кратким, но твёрдым решением. Да хотя бы не мир, а собственную жизнь…
Мать сгинула, похороненная своими же идеями, в борьбе с «кровавым режимом». Оставила дочь, которую предостерегала держаться от дурных людей как можно дальше. По иронии, только дурные люди не бежали от Сони, как от огня.
Не кричали ей вслед: «Ведьма!»
Для разного рода подонков, Соня стала привычной вещью: всего лишь смертельный наркотик. На какой-то миг ей даже стало жаль Марка. Эйфория от поцелуя скоро отступит, и ему станет так плохо, как…
Как ей сейчас.
Соня забрела в городское предместье, оказавшись среди мрачных, приземистых домов бедняков. Она никогда не бывала в этой части города, и даже не знала, как выбраться назад. Соню устраивал такой расклад, потому что иначе она тут же бросилась бы назад. К Марку и ядовитому блаженству, который может подарить только он.
Его безумный взгляд потеплел бы при виде Сони. Он отвел бы её домой, по пути отсчитав за глупую выходку. Подарил бы розовый цветок и, пока она вдыхала свежесть, разжег бы камин…
«А потом напоследок трахнул и убил, — пронеслась отрезвляющая мысль. — Чтобы соскочить с моих ведьминых чар».
Соня свернула в ужасно смердящий проулок. Пересекла открытую сточную канаву, пошла между рядами покосившихся лачуг. Подальше от города — не важно куда, лишь бы заблудиться окончательно и не найти обратной дороги!
Вскоре широкая река преградила путь. От беспокойной, чёрной воды веяло страхом. Будто бы здесь проходил край, переступи который, не вернёшься назад. Матушка Сони утопилась точно в такой же реке.
— Здесь очень грязная вода, — услышала Соня.
— Что?
— Я говорю, вода грязная, а ты в неё лезешь. Или топиться надумала?
Соня встрепенулась, взгляд упал вниз — река почти добралась до колен, тянуло её за подол платья. Соня торопливо отступила.
У самого берега с удочкой сидел старик, неотрывно глядя на девушку. Из-под его пышных усов выглядывала папироса.
— Из этих, значит, да? Потерянная? Сейчас в городе много таких среди молодёжи. Травятся всякой гадостью, а потом здесь ошиваются, тьфу!
Другой берег прятался в непроглядном тумане. Из-за него река казалась призрачной, будто граница между мирами.
— Мне нужно туда, — Соня махнула рукой вперёд.
— Вплавь, что ль, собралась? — глаза деда насмешливо сверкнули. — В таком платье? Ну, удачи.
— Добрый человек, у вас случайно не будет лодки? Я была бы призна…
— Здесь очень дурная вода! Весь город сливает нечистоты, всякая дрянь плавает! И… хочешь узнать мою тайну?
— Если хотите поделиться, с радостью выслушаю...
— Ну так вот. Я ловлю здесь рыбу. Иногда моюсь в реке. И не хочу, чтобы к прочему дерьму в воде оказалась очередная утопленница.
Разговор явно не шёл к бескорыстной помощи. Соня подумала, а что, если коснуться старика? Тогда он с радостью отдаст лодку и какая разница, что с ним будет потом? Жизнь обернётся в бесконечное путешествие, с её даром Соня ни в чём не будет нуждаться. Плевать, что за её спиной протянется след из разбитых её чарами сердец...
Нет, никогда она так не сделает! Старик будто догадался по лицу девушке обо всём, о чём она в тот момент думала. Проглядел, как театральный спектакль. Выпустив из ноздрей дым, он прищурился:
— Точно не будешь топиться?
— Точно, — Соня улыбнулась краешками губ. — Просто хочу сбежать от прежней жизни.
— Йееех, чёрт меня подери за доброту! Так уж и быть, красавица, переплавлю на тот берег. Есть у меня старое судёнышко...
Пока рыбак готовил лодку, Соня неотрывно глядела на берег. Всё ждала погони, но… Марк не появился, так и оставшись оборванной страницей в её жизни. Так что Соня сбегала не от психопата, а только от самой себя.
***
Река оказалась куда шире, чем виделась с берега, и куда мрачнее. Добрый рыбак отдал Соне шерстяную накидку, но девушка всё равно ёжилась и всхлипывала, обняв себя за плечи.
— Может, хватит дурить? — старик сочувственно глянул на девушку. — Ты насквозь промокла.
Соня покачала головой. Она не могла говорить — не только от холода. Перед её взором стояли розовые цветы.
— Хотя бы есть куда податься на том берегу? Эх, да ну тебя, девка! Разворачиваюсь!..
Вокруг сгущался туман. Он был таким плотным, что Соня вытянула руку и не смогла различить кончики пальцев.
— Да что за чертовщина… — услышала Соня напоследок. — Девка, куда ты делась?!
Пустота заполнила её разум и тела. Соня ощутила, как тянет вверх неведомая сила, она завязла в тумане, как в паутине. Лодка пронеслась под ногами и растворилась в мареве. Затем реальность вернулась: резкий удар выбил из лёгких воздух, и Соня с головой погрузилась в холодную воду.
Соню окружила ледяная тьма. Она растерялась, но всё-таки двинулась вслед за пузырьками воздуха. Когда вынырнула на поверхности, освещённой полной луной, судорожно, с трудом вдохнула, стараясь не наглотаться воды.
Течение всё дальше несло Соню вдоль каменистого берега. Утёсы с обоих сторон снижались, пока берег не стал совершенно пологим. Впереди показалась небольшая пристань, а за ней очертания дома. Из трубы валил дым, а окна мерцали тёплым светом.
Соня собрала оставшиеся силы для последнего рывка, заставила себя плыть дальше. Последний рывок! Едва оказавшись на земле, попыталась встать, но лишь упала обратно. Поползла, глотая слёзы, обдирая об острую гальку колени и руки. Её платье разорвалось в хлам и тянуло вниз, как якорь.
Раздался собачий лай, почти сразу отворилась дверь дома, и на пороге появился рыжебородый здоровяк. Соня разрыдалась, когда незнакомец склонился над ней.
— Да что ж такое… — пробурчал он, поднимая Соню на руках. — Забрался в такую глушь, а нет же, всё равно люди кругом!
***
Хозяин говорил мало, только спросил имя и сам представился Гэвином. Он не хлопотал над девушкой, как над умирающей, а на его лице, казалось, навсегда поселилось недовольное выражение. Всё же выдал тёплую одежду и позволил переодеться в своей комнате. Когда Соня вернулась в гостиную, на столе ждала горячая похлёбка.
Свитер колол кожу, необъятные штаны едва держались на поясе, большие пальцы выглядывали через дыркы у в носках, но Соня вновь едва не рыдала от благодарности. Уплетала похлёбку за обе щёки, не чувствуя тошноты. Иной — нехороший — голод остался на том берегу. Будто таинственный туман вырвал его из нутра.
— Гадаешь, не умерла ли? — вдруг спросил Гэвин.
Соня поперхнулась. Ведь правда… Но такая очевидная мысль ей, почему-то, не приходила в голову.
— Я поначалу так и думал, — продолжил хозяин. — За мной погоня. Брешут собаки, которыми меня гонят в лес. За ноги цепляются корни деревьев. Глохну от ружейных выстрелов за спиной. А потом — осязаемый, светящийся туман проглатывает меня, как морская пена. И вот я здесь.
— У меня почти так же, — ответила Соня, отодвигая пустую миску. — Только не было погони. Сама ушла…
Гэвин усмехнулся.
— Что же, это место по-всякому нас призывает.
— Где мы?
— Чёрт его знает, — хозяин развёл руками. — Здесь неподалёку город таких, как мы. Если захочешь, они популярно разъяснят, что да как. Разложат по полочкам. А я человек простой, держусь от всего подальше, да не выходит…
Затем Гэвин замолчал, так пристально глядя на Соню, что она съёжилась.
— Какой у тебя дар?
— Простите?..
— У каждого здесь дар. У меня — находить приключения на задницу. Где я ни оказываюсь всегда что-нибудь происходит. В старой жизни меня считали буревестником, и вот однажды захотели избавиться. Нет буревестника — нет проблем, как они думали, сучьи дети… Даже здесь слишком уж много хлопот на мою голову. В глушь ушёл — всё равно на тебя наткнулся.
Собака, дрыхнущая у камина, коротко гавкнула. Переглянувшись с ней, хозяин продолжил:
— Так какой дар? Видишь, даже животина в недоумении: обычно я молчун молчуном, а с тобой — прям находка для шпиона.
— Извините, я не хотела, — Соня спрятала руки под стол, потупила взгляд. — Просто испугалась, хотела узнать, куда попала, вот и разговорила вас, как умею… От меня одни неприятности…
— Ты брось это. Здесь тебе не нужно стыдиться своих возможностей. Да и вообще — я здесь давно, а так спокойно чувствую себя впервые. Так что спасибо.
— А вас не тянет… — Соня потупилась. — Ну, не знаю, признаться мне в любви, броситься к ногам и не отпускать?
Гэвин улыбнулся — получилось неумело, будто он слишком давно не практиковался.
— Эй, не так быстро! Мы только познакомились! Так вот, значит, какой у тебя дар...
Соня улыбнулась в ответ. Впервые она не чувствовала себя ведьмой, одурманивающей каждого встречного.
— Я рада, что встретила вас, — сказала она. — Рада, что вы оказались в это время и на этом месте.
|
Рассказ открыт для комментариев